Гипотеза неолитического возраста современных народов

Несмотря на значительное развитие конкретных этногенетических исследований, теоретическая литература по этногенезу остается до настоящего времени довольно бедной, и в ней нет сколько-нибудь удовлетворительных попыток охарактеризовать все существенные аспекты этого процесса. По существу совершенно правильные указания на необходимость комплексного подхода к проблемам этногенеза носят достаточно общий характер и не проясняют в достаточной степени путей использования и комбинирования отдельных исторических источников в этногенетических щелях. Не составляет исключения и антропологический материал: много писалось о несовпадении границ распространения антропологических и лингвистических, антропологических и историко-культурных общностей[ref]Дебец Г. Ф., Левин М. Г., Трофимова Т. А. Антропологический материал как источник изучения вопросов этногенеза//Сов. этнография. 1952. № 1.[/ref], но формы их взаимодействия на разных этапах истории человечества еще предстоит исследовать.

[adsense]

Между тем как ни сложна характеристика этногенетического процесса в целом и отдельных временных и территориальных форм его проявления, она распадается на ряд составляющих, каждая из которых должна быть рассмотрена и исследована отдельно. К числу этих составляющих можно отнести многокомпонентность любого этногенеза, характер сопряженности во времени формирования антропологических, лингвистических и историко-культурных особенностей складывающегося нового народа, соотношение этногенеза с экологической средой, понимая под последней и социальные и природные ее аспекты. Наконец, не последней по важности составляющей характеристики этногенетического процесса применительно к становлению отдельных народов является длительность этого становления и хронологическая приуроченность к той или иной эпохе истории человечества. Рассмотрение любого из этих вопросов требует специальной работы, даже если речь идет не о глобальном охвате данных, а лишь о какой-то ограниченной территории. В данном разделе пойдет речь о времени становления современных народов Сибири.

Известная статья А. П. Окладникова о неолитических археологических культурах Сибири опиралась на очень небольшой и выборочный материал, содержала много территориальных экстраполяции[ref]Окладников А. П. Неолитические памятники как источники по этногонии Сибири и Дальнего Востока // Крат, сообщ. Ин-та истории материальной культуры. 1941. Вып. 9.[/ref], но давала в то же время четкую типологическую характеристику культур и карту их ареалов. Экстраполяция выборочных материалов на достаточно обширные территории, ясность типологических характеристик и четкость ареалов отдельных культур произвели большое впечатление на специалистов-археологов и на многие годы обеспечили этой статье жизнь в качестве основного источника сведений о неолитических культурах Сибири. Но еще больше был резонанс этой статьи при изучении вопросов этногенеза: прочитанная до публикации как доклад на совещании по этногенезу народов Сибири, она в значительной степени определила хронологические рамки, в которые стали вмещаться этногенетические процессы, приведшие к сложению современных народов Сибири. Это период от начала эпохи неолита до начала эпохи бронзы, т. е. весь этап неолита и этап ранней бронзы. Поиск неолитических истоков этногенеза современных сибирских народов стал одним из магистральных путей изучения их происхождения не только в археологической, но и в историко-этнологической: и антропологической литературе.

Накапливавшиеся все более обширные и конкретные данные по динамике историко-этногенетических процессов на отдельных территориях не всегда укладывались в эти жесткие рамки. И С. В. Киселев, и вслед за ним Л. Р. Кызласов достаточно убедительно показали, что ни о каких, неолитических истоках этногенеза хакасского народа не приходится говорить и что наиболее интенсивный процесс сложения хакасов имел место в I тысячелетии н. э.[ref]Киселев С. В. Древняя история Южной Сибири. М., 1951; Кызласов Л. Р. Таштыкская эпоха в истории Хакасско-Минусинской котловины. М., 1960.[/ref] Формирование их отличительных антропологических особенностей примерно в это же время или даже позже было продемонстрировало и палеоантропологическими материалами[ref]Дебец Г. Ф. Палеоантропология СССР. М.; Л., 1948. (Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н. С; Т. 4); Алексеев В. П. Палеоантропология Хакасии эпохи железа. М.; Л., 1960.//Сб. Музея антропологии и этнографии АН СССР; Т. 20.[/ref]. Произведенное Е. И. Деревянко исследование мохэсских древностей на среднем Амуре принесло не менее интересные результаты в этом отношении: мохэсские племена не предки того или иного современного тунгусоязычного народа, но они, очевидно, приняли участие в формировании и нанайцев, и ульчей, и, возможно, удэгейцев, этническая самостоятельность, которых еще не была, следовательно, выражена во второй половине I тысячелетия н. э. и которые этнически сложились в более позднее время[ref]Деревянко Е. И. Племена Приамурья I тысячелетия нашей эры: (Очерки этнической истории и культуры). Новосибирск, 1981; см. также: Алексеев В. П. Материалы по краниологии мохэ // Палеоантропология Сибири. М., 1980.[/ref].

Подобные красноречивые примеры можно было бы умножать и дальше, но они не меняют сложившейся традиции, и она остается прежней: и этнографы, и археологи, и антропологи, рассматривающие проблемы этногенеза современных народов Сибири, очень часто обращаются к археологическому и палеоантропологическому материалу, пытаясь найти
в нем подтверждение неолитического возраста того или иного народа.

Напомню в этой связи старую полемику между А. П. Окладниковым и М. Г. Левиным об этнической принадлежности неолитического населения Прибайкалья. Спор, как известно, шел о том, предков какого из современных народов видеть в неолитических популяциях Прибайкалья: А. П. Окладников отстаивал их тунгусоязычность[ref]Окладников А. П. К изучению начальных этапов формирования народов Сибири: (Население Прибайкалья в неолите и раннем бронзовом веке) //Сов. этнография. 1950. № 2; Он же. Неолит и бронзовый век Прибайкалья. М.; Л., 1950—1955. Ч. 1—3. (Материалы и исследования по археологии СССР; № 18, 43).[/ref], М. Г. Левин видел в них предков юкагиров[ref]Левин М. Г. Этническая антропология и проблемы этногенеза народов Дальнего Востока. М., 1958. // Тр. Ин-та этнографии АН СССР. Н. С; Т. 36.[/ref]. Однако при разнице в конкретном подходе к оценке этнического лица прибайкальского населения сама основа подхода оставалась одинаковой: неолитические истоки этногенеза и эвенков и юкагиров не вызывали у полемизировавших сторон ни малейшего сомнения.

Рассмотренная точка зрения получила хождение и в палеоантропологической литературе, правда в особом преломлении: морфологические особенности неолитического населения Прибайкалья истолковывались не как основа формирования антропологического состава того или иного народа, а как основа формирования антропологического состава сибирских народов в целом8. В качестве доказательства фигурировало морфологическое сходство воображаемой краниологической серии, полученной на основе усреднения данных по краниологическим сериям, относящимся к отдельным современным народам Сибири, и серий прибайкальского неолита. Однако, помимо самой условности подобного сопоставления, при этом оставлены без достаточного внимания многочисленные зафиксированные палеоантропологически факты обширных древних миграций, в ходе которых на территории Сибири появлялись большие массы нового инородного по происхождению населения. Поэтому взгляд на неолитическую основу этногенеза современных сибирских народов и с антропологической точки зрения не может считаться бесспорным.