Зотова С.В. Ковровые орнаменты андроновской керамики

Зотова С.В. Ковровые орнаменты андроновской керамики // Новое в советской археологии. МИА. № 130. — М., 1965.

Изучение орнаментации андроновской керамики имеет большое значение для выявления локальных вариантов[ref]М. П. Грязнов. Погребения бронзовой эпохи в Западном Казахстане. — Сб. «Казаки», Л., 1927; М. Н. Комарова. Относительная хронология памятников андроновской культуры. — «Государственный Эрмитаж. Археологический сборник», вып. 5. Л., 1962; С. В. Зотова. О локальных особенностях орнаментации андроновской керамики. Сообщение на заседании сектора неолита и бронзы Института археологии АН СССР, 1958.[/ref] и уточнения хронологической шкалы памятников[ref]В. С. Сорокин. Могильник бронзовой эпохи Тасты-Бутак I в Западном Казахстане. — МИА, 1962, Д5 120; М. Н. Комарова. Указ. соч.[/ref].

[adsense]

Хронологические и территориальные изменения особенно четко выражены в узорах, названных С. В. Киселевым «ковровыми»[ref]С. В. Киселев. Древняя история Южной Сибири. М.— Л., 1951, стр. 85.[/ref]. Эти узоры, рассматривавшиеся до сих пор лишь суммарно, в основном связаны с керамикой федоровского типа. При детальном изучении андроновской орнаментики обращает внимание, что все разнообразие композиций строится на комбинации в трех основных зонах[ref]Зональное размещение узоров рассмотрено впервые С. А. Теллоуховым (С. А. Теплоухов. Древнне погребения в Минусинском крае, — «Материалы по этнографии», т. III. Л., 1927) и Грязновым (указ. соч.). Первые две зоны располагаются на шейке — «орнаменты на венчиках» и «орнаменты на шейках» (М. Н. Комарова, Указ. соч.), третья — на плечах и по тулову сосуда («орнаменты на плечиках», по М. Н. Комаровой).[/ref] немногочисленных элементов геометрического узора. Даже сложнейшие фигуры «коврового» узора, размещающиеся всегда в третьей зоне, сводятся к немногим элементам, группировка которых, как удалось установить на основании изучения 140 образцов, подчиняется определенным правилам. «Ковровый» узор выполняется исключительно зубчатым штампом. Линии узора андроновской керамики составляются из трех-четырех рядов штампа, реже из двойной линии с внутренней штриховкой[ref]А. М. Оразбаев. Северный Казахстан в эпоху бронзы.— «Труды ИИАЭ АН Каэ, ССР», т. 5. Алма-Ата, 1958, табл. III, рис. 7, 11.[/ref].

Обязательной частью композиции является горизонтальный зигзаг, опоясывающий тулово сосуда под плечиками. К этому зигзагу снизу прикрепляются различные фигуры, образующие основную часть «коврового» орнамента. Одни фигуры примыкают к нижнему углу зигзаговой линии, другие — к серединам ее сторон. Каждая из таких фигур или группы из двух-трех близко примыкающих отдельных фигур окаймлены снизу фестоном из мелких соприкасающихся треугольников, что позволяет говорить об этих фигурах как о вписанных в пространство между верхним зигзагом и фестоном.

При сравнении всей серии вписанных фигур выясняется закономерность их построения. Они образуются отрезками ломаных линий, располагающихся по отношению друг к другу под углом, близким к прямому, и обязательно либо перпендикулярно, либо параллельно сторонам верхнего зигзага. При любой сложности композиции эти фигуры внутри себя не образуют замкнутых полей. В пределах каждого фестона, включающего несколько фигур, одна из них, более сложная, является основной, остальные лишь придают законченность и симметричность вписанной композиции в целом. Все фигуры могут быть построены на квадратной сетке, каждое деление которой равно половине длины прямых линий, образующих верхний зигзаг. По способу прикрепления к верхнему зигзагу и по форме примыкающих к нему основных элементов[ref]Основным считается простейший элемент узора, встречающийся самостоятельно.[/ref] вся серия вписанных фигур может быть разделена на три основных типа (рис. 1).

Тип А. Исходная фигура — простой «крючок», опущенный из вершины зигзага (рис. 1, А). Усложнение основной фигуры производится путем последовательного прибавления к ней одного прямого отрезка (рис. 1, А2). Основная фигура часто симметрично удваивается (рис. 1, А3). Более высокая ступень усложнения достигается прибавлением основного элемента к нижнему углу одной из симметричных фигур (рис. 1, A4). Вариантами того же типа являются фигуры а2, а3 и а4 (рис. 1).

Рис. 1. Типы ковровых орнаментов

Рис. 1. Типы ковровых орнаментов

Тип Б. Исходная фигура — «крючок» в виде буквы «п», прикрепленный к вершине зигзага (рис. 1, Б). Усложнение достигается путем последовательного прибавления «г»-образной фигуры (рис. 1, В2, БЗ, Б4).

Тип В. Исходная фигура — коленчатый, крючок, опущенный из середины стороны зигзага (рис. 1, В). Усложнение достигается путем последовательного прибавления «г»-образной фигуры (рис. 1, B2—B4). Более высокая ступень усложнения получается включением в состав узора сложной и нерасчленимой меандровой фигуры (рис. 1, В/М).
Широко применяются симметрические построения.

Усложнение каждого из типов сводится к нескольким последовательным ступеням.

Простые фигуры основных типов, никогда не сочетающиеся друг с другом на одном сосуде, встречаются лишь в пределах Казахстана; на остальных территориях преобладают фигуры одного из типов, причем преимущественно усложненные (рис. 2). Так, в западных областях господствует тип А, в восточных — тип В. Тип Б, хотя и встречается как в западных, так и в восточных районах, но различается в них по степени сложности. Часто на одном сосуде сочетаются вписанные фигуры одного типа, представляющие обычно две ближайшие ступени усложнения композиции[ref]Б/Б2 на сосуде из могилы 1 кургана 39 Федоровского могильника (Челябинский областной краеведческий музей); В/В2 — у сосуда из оградки IV Борового могильника (Гос. Эрмитаж, № 2216-0S): В2/В3 — у горшка из кургана 1 Пичугинского могильника (Кемеровский областной краеведческий музей).[/ref]. Это позволяет установить хронологическую последовательность в усложнении вписанных фигур. Сосуды из Пичугина и Биырек-коля с фигурами типа В могут быть датированы завершающим периодом бытования федоровского типа[ref]В Пичугине в кургане 1 встречен бронзовый наконечник дротика, аналогичный черешковому дротику из ящика 1 ограды 4 могильника Атасу, которая относится к алакульскому этапу. В могиле 3 ограды 23 могильника Виырек-коль обнаружен наконечник бронзовой листовидной втульчатой стрелы, аналогичный стрелам Алексеевского поселения и стреле из «замараевского» комплекса ограды 1 Борового могильника (А. М. Оразбаев. Указ. соч., табл. IV, рис. 17; табл. VIII, рис. 10).[/ref]. Применение в орнаментации керамики Борового и Федоровского могильников меандров в качестве вписанных фигур (рис. 1, Аб) позволяет ставить вопрос о переосмыслении первоначального узора, так как промежутки между меандрами представляют собой все те же простейшие фигуры типа А, только здесь они служат фоном меандровой композиции.

[adsense]

Рис. 2. Карта распространения типов и разновидностей ковровых орнаментов 1 — Андроново (Г2; Г3); 2 — Орак (а3; а3; Б; Бг/Б3; Б/Б2; В; В2; Г; Г2;	Г2; Гз; Г4; Г8); 3 — Пичугино, раскопки А. И. Мартынова (Б; Ва/Вз; В2/В3; В3);	4 — Ужур, раскопки H. Л. Плановой (Г3); 5 — Новоселово (В; Г2); 6 — Усть-Ерба (Г; Г; Г2; Г/Г2); 7 — Подкунинский (Г2; Г3); 8 — Кытманово, раскопки В. И. Каца (Б2; В2; Г; Г2); 9 — Шипуново (А4); 10 — Иконниково (А; А3/А4; Г2; Г2); 11 — Ляпустин мыс, раскопки Б. X. Кадикова (As); 12 — Малый Койтас (А^/Гsi Б); 13 — Облакатка (Г); 14 — Кара-Узак (Г2); 15 — Сары-Булак (В2); 16 — Сарыколь (As; As); 17 — раскопки В. В. Радлова (Г2; Г2); 18 — Ак-Мола, раскопки М. К. Кадырбаева; 19 — Алап-Аул (ад; А/А3); 20 — Дандыбай (А5; В; В; Г); 21 — Джамантас (А5); 22 — Энбак-Суйгуш, раскопки Л. Ф. Семенова (Б); 23 — Бугулы I (а4; В); 24 — Былкылдак I (А3; В); 25 — Карасай (а3; А); 26 — Канат-тас (Г; Г); 27—Бегазы (а4; А; Гд/Гя); 28 — Ельшибак (А3); 29—Сангуыр И (As; Г/Г2); 30 — Атасу (а2); 31—Тау-Тары; 32—Боровое (В2; ajв3; As; Ae; Ae; As; В/В2; В2; В2/В3/М; Вз/М; В4; Г/Г2); 33—Ьиырекколь (А; В3/В4; В4); 34 — Калачаво (А4; АС); 35 — Боганаты ((А3; Г); 36 — Петропавловск; 37 — Омская стоянка; 38 — Алексеевское поселение (а4; А3; А4; А4; As); 39 — Хабарноа (А; А; Ал; Б2); 40 — Киргильда (В2; Г); 41 — Каргала (В); 42 — Ушкатты, раскопки Е. Е. Кузьминой (а3;	В2;	В2);	43 — Агаповка, раскопки А. И. Рассадович (А3);	44—Смолино (А3; А3; As; As; Г2); 45 — Сухомасово (А3; В2); 46 — Исаково (а2; а2; а4; А; А; Бг); 47 — Синаглаэово (Б2; Б2; В2); 48 — Федоровка (Б/Б2; А6); 49 — стоянка у оз.	Ачликуль, колл. Челябинского	музея (Л4); 50 — Замараевское поселение (As; As; В2); 51 — Царев курган (А2; Б2). На врезке показан принцип распределения полей для орнаментальных типов на диаграммах. Единица масштаба означает один случай, отмеченный на радиусе. Цифрами обозначены памятники; цифра, стоящая рядом с буквой, означает степень сложности орнамента; буквы обозначают типы орнаментов: А — тип I, подгруппа 1; в — тип I, подгруппа 2; Б — тип II; В — тип III; Г — тип IV; М — меамдровый узор, присоединенный к сложной фигуре. Индексы, выраженные дробью, обозначают разные орнаменты	одного сосуда.

Рис. 2. Карта распространения типов и разновидностей ковровых орнаментов
1 — Андроново (Г2; Г3); 2 — Орак (а3; а3; Б; Бг/Б3; Б/Б2; В; В2; Г; Г2; Г2; Гз; Г4; Г8); 3 — Пичугино, раскопки А. И. Мартынова (Б; Ва/Вз; В2/В3; В3); 4 — Ужур, раскопки H. Л. Плановой (Г3); 5 — Новоселово (В; Г2); 6 — Усть-Ерба (Г; Г; Г2; Г/Г2); 7 — Подкунинский (Г2; Г3); 8 — Кытманово, раскопки В. И. Каца (Б2; В2; Г; Г2); 9 — Шипуново (А4); 10 — Иконниково (А; А3/А4; Г2; Г2); 11 — Ляпустин мыс, раскопки Б. X. Кадикова (As); 12 — Малый Койтас (А^/Гsi Б); 13 — Облакатка (Г); 14 — Кара-Узак (Г2); 15 — Сары-Булак (В2); 16 — Сарыколь (As; As); 17 — раскопки В. В. Радлова (Г2; Г2); 18 — Ак-Мола, раскопки М. К. Кадырбаева; 19 — Алап-Аул (ад; А/А3); 20 — Дандыбай (А5; В; В; Г); 21 — Джамантас (А5); 22 — Энбак-Суйгуш, раскопки Л. Ф. Семенова (Б); 23 — Бугулы I (а4; В); 24 — Былкылдак I (А3; В); 25 — Карасай (а3; А); 26 — Канат-тас (Г; Г); 27—Бегазы (а4; А; Гд/Гя); 28 — Ельшибак (А3); 29—Сангуыр И (As; Г/Г2); 30 — Атасу (а2); 31—Тау-Тары; 32—Боровое (В2; ajв3; As; Ae; Ae; As; В/В2; В2; В2/В3/М; Вз/М; В4; Г/Г2); 33—Ьиырекколь (А; В3/В4; В4); 34 — Калачаво (А4; АС); 35 — Боганаты ((А3; Г); 36 — Петропавловск; 37 — Омская стоянка; 38 — Алексеевское поселение (а4; А3; А4; А4; As); 39 — Хабарноа (А; А; Ал; Б2); 40 — Киргильда (В2; Г); 41 — Каргала (В); 42 — Ушкатты, раскопки Е. Е. Кузьминой (а3; В2; В2); 43 — Агаповка, раскопки А. И. Рассадович (А3); 44—Смолино (А3; А3; As; As; Г2); 45 — Сухомасово (А3; В2); 46 — Исаково (а2; а2; а4; А; А; Бг); 47 — Синаглаэово (Б2; Б2; В2); 48 — Федоровка (Б/Б2; А6); 49 — стоянка у оз. Ачликуль, колл. Челябинского музея (Л4); 50 — Замараевское поселение (As; As; В2); 51 — Царев курган (А2; Б2).
На врезке показан принцип распределения полей для орнаментальных типов на диаграммах. Единица масштаба означает один случай, отмеченный на радиусе. Цифрами обозначены памятники; цифра, стоящая рядом с буквой, означает степень сложности орнамента; буквы обозначают типы орнаментов: А — тип I, подгруппа 1; в — тип I, подгруппа 2; Б — тип II; В — тип III; Г — тип IV; М — меамдровый узор, присоединенный к сложной фигуре. Индексы, выраженные дробью, обозначают разные орнаменты одного сосуда.

Близость по композиции и ступени сложности орнаментации керамики из Пичугина и Биырек-коля, географически удаленных друг от друга, позволяет, по-видимому, отнести все вписанные фигуры высших ступеней сложности типа В к концу бытования федоровской керамики.

В крупных могильниках, таких, как Орак и Боровое, в разных оградах представлены орнаменты разных ступеней сложности, тогда как в пределах одной или смежных оград степень сложности фигур различается не более чем на одну ступень[ref]Оградки 15 и 16 могильника Орак; могилы 1 и 2 оградки 23 могильника Биырек-коль; могилы В и Ж ограды 14 Борового могильника.[/ref]. Это позволяет говорить о хронологической последовательности захоронений в различных оградах. Более простые схемы, очевидно, связаны с более ранними погребениями. На основании этих наблюдений в дальнейшем может быть построена хронологическая шкала федоровских памятников Северного Казахстана, Алтая и Минусинской котловины.

В поздних андроновских могильниках Центрального Казахстана[ref]Могильники Джаман-тас и Сангуыр II. В первом исследована ограда, аналогичная сооружениям дындыбаевско-бегазинского этапа. Сангуыр II датируется браслетами со спиральными «рожками» (М. К. Кардыбаев. Могильник Сангуыр II. «Труды ИИАЭ, АН Каз. ССР», т. 12. Алма-Ата, 1961).[/ref] обнаружены горшки с вписанными узорами типа А, которые благодаря усложнению приобрели вид спирального завитка (рис. 1, As). В противоположность ранним федоровским орнаментам они не могут быть построены на обычной сетке, для них требуется сетка с более мелкими делениями. Способ усложнения фигур и применение более мелкой сетки позволяет связывать их с аналогичной системой орнаментации на алакульской керамике Зауралья, лишенной обрамляющего фестона.

Тип Г — фестоны из рядов треугольников (рис. 1 Г), с которыми сопоставляются фестоны, обрамляющие вписанные фигуры (рис. 1, Б, В). Этот тип характерен для Прииртышья и восточных областей андроновского ареала. Он значительно расширяет базу для хронологических наблюдений и выяснения локальных особенностей. Степеням сложности вписанных фигур здесь соответствует увеличение рядов треугольников в каждом фестоне. Так же как и в предыдущих типах степень сложности фигур, размещающихся на одном и том же сосуде, различается лишь на одну ступень; интересно, что во многих могильниках представлены группы сосудов с совершенно определенным числом одинаковых фестонов. Конфигурация составляющих фестоны треугольников может быть различной: они бывают либо равносторонними, либо «косыми», аналогично характерным «косым» треугольникам первой зоны[ref]Применение «косых» (тупоугольных) треугольников и наклонно поставленных меандров отличает андроновско-федоровскую систему геометрической орнаментации от систем, где композиции строятся на горизонтальных или вертикальных осях симметрии, и, в частности, от алакульско-карагандинской орнаментальной системы.[/ref].

Близость андроновской орнаментации[ref]Приношу глубокую благодарность за помощь в ознакомлении с коллекциями андроновской керамики археологам Казахстана — К. А. Акишеву, М. К. Кадырбаеву, А. М. Оразбаеву, А. Г. Максимовой и Л. Ф. Семенову; сотрудникам Института истории АН Киргизской ССР — П. Н. Кожемяко, Д. Ф. Виннику, И. Кожомбердиеву; а также Э. А. Федоровой-Давыдовой и К. Ф. Смирнову, Н. Л. Членовой, Е. Е. Кузьминой, В. А. Кацу, А. И. Мартынову, В. С. Стоколосу, М. Г. Мошковой и С. Рахимову.[/ref] к орнаментации плетений и ковровых изделий намечается уже при рассмотрении ее основных элементов. Большинство элементов андроновской орнаментации до сего дня воспроизводится в орнаментике ковров Казахстана и Средней Азии. Выясняя соответствия между орнаментацией плетений и керамики, Жолт Чалог[ref]Zsolt Csalog. A Bodrogkeresztiiri kultura keramiajanak fonott edenyeket utanzo ornamentikaja. «Archaeologiai Ertesitff», vol. 89. Budapest, 1962.[/ref] одним из основных критериев установления этого сходства считал наличие правильной сетки, на основе которой строится геометрический узор. Но и узоры на изделиях коврового переплетения также обязательно строятся на сетке.

На примере «ковровой» орнаментации отчетливо выявляется прямое соответствие системы построения андроновского геометрического орнамента принципам построения узоров на плетеных и ковровых изделиях[ref]Благодарю П. М. Кожина за более глубокую постановку темы о соответствии керамической и плетеной орнаментации. При ознакомлении с данными о специфических особенностях разных систем плетений выясняется, что узоры андроновско-федоровской и алакульско-карагандинской керамики не могут восходить к одним и тем же видам плетений. Для алакульско-карагандинской орнаментации типично построение на горизонтально-вертикальной сетке и равновеликость фоновых пространств и основных элементов орнаментации. Эти принципы находят полное соответствие, в частности, в диагональном циновочном плетении, где они обусловлены техникой производства. Косоугольные, наклонные композиции андроновско-федоровской орнаментации восходят к иным системам плетений (Общая разработка данной темы: W. Н. Holmes. A Study of the textile Art in its Relation to the Development of Form and Ornament. 6-th Annual Report of the Bureau of Ethnology. Washington, 1888.[/ref]. Совпадают и принцип размещения одиночной фигуры или группы фигур в ромбическом либо треугольном орнаментальном поле и традиция обрамления композиций фестонами из треугольников, и применение многорядных фестонов[ref]Орнаменты ковров и «баскуров» собрания Центрального музея Казахстана. Отдел этнографии, № 421, 507, 520; к. п. 4612/308; 867/1356, к. п. 727 и др.[/ref].

До недавнего прошлого ковровые изделия Средней Азии и Казахстана очень четко различались по принадлежности их тем или иным племенным и родовым группам[ref]В. Г. Мошкова. Племенные «голи» в туркменских коврах. — СЭ, 1946, № 1; М. С. Андреев. Орнамент горных таджиков и киргизов Памира. Ташкент, 1928; М. Гаврилов. Орнамент киргиз Сусамыра. Ташкент, 1929; В. И. Масальский. «Россия», т. XIX. Туркестанский край. СПб., 1913, стр. 528.[/ref]. Определяющими здесь были именно центральные геометрические фигуры. У многих народов Евразии и Америки наблюдается соответствие различных форм орнаментации родовой принадлежности ее носителя[ref]М. Е. Фосс. Древнейшая история севера Европейской части СССР.— МИА, 1952, № 29, стр. 64—77.[/ref]. Вполне вероятно, что вписанные фигуры андроновской керамики представляют собой родовые знаки, а усложнения их могут отражать различные формы деления расселяющихся андроновских групп[ref]В данной связи большой интерес представляет ленточный орнамент обских угров (В. Н. Чернецов. Орнамент ленточного типа у обских угров. СЭ, 1948, № 1; он же. Фратриальное устройство обско-югорского общества. СЭ, 1949, № 2, стр. 23). Расселившиеся на огромной территории угорские группы (роды, разросшиеся в племена) повсеместно сохраняют одни и те же мотивы орнамента, связанные с родовой символикой. Существующие местные и индивидуальные варианты орнаментации представляют лишь различные модификации исходной схемы. они сохраняют также и ее название.
См также Ю. Б. Симченко. Тамги народов Сибири XVII века. М., 1965.[/ref].

Зотова С.В. Ковровые орнаменты андроновской керамики // Новое в советской археологии. МИА. № 130. — М., 1965.


Warning: Undefined array key "show_age" in /var/www/u2165507/data/www/arheologija.ru/wp-content/plugins/this-day-in-history/tdih-widget.php on line 22

В этот день:

Дни рождения
1949 Родился Алексей Дмитриевич Резепкин — советско-российский археолог, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории материальной культуры РАН, специалист по мегалитам.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014