В своем движении с Нижней Волги срубная культура проникла на Харьковщину, где она была открыта, как мы уже говорили, В. А. Городцовым в пределах бывшего Изюмского уезда, на границе лесостепных и степных районов. Здесь он проследил дальнейшее развитие срубной культуры в так называемых погребениях в насыпи и на горизонте. Он раскопал в этом районе несколько десятков курганов с погребениями этой культуры и там же обнаружил одно из относящихся к ней поселений. Далее на север курганы срубной культуры встречены по притоку Северского Донца Осколу в пределах бывшего Куляпского уезда. Еще севернее, на Ворскле, известны курганы того же типа у д. Кирьяковка и в урочище Таранов Яр, несколько южнее Полтавы у с. Мачуха 1. На Бельском городище в слоях VI в. до н. э. найдено довольно много экземпляров чисто баночных горшков, буквально повторяющих позднесрубные типы. Совсем уже к северу, в бассейне Сулы, баночные сосуды срубных типов доживают до скифского времени в курганах, а на Басовском городище и в некоторых курганах той же эпохи изредка встречаются пережиточные экземпляры острореберных горшков срубного образца. Так или иначе есть указания на то, что пережитки срубной культуры, хотя бы в керамике, в малой степени прослеживаются у племен по лесостепным притокам Днепра и в бассейне верхнего течения Северского Донца в эпоху, соответствующую первым двум столетиям существования «скифских» культурных форм. Особенно этим вопросом занимался И. Ф. Левицкий на материале древнего поселения у станции Мерефа под самым Харьковом. Он решительно утверждал, что на этом поселении перерастание срубной керамики в скифскую, постепенное и очевидное, прослеживается шаг за шагом. Впрочем, это построение в основном типологическое: отчетливой стратиграфии в Мерефе не наблюдалось 2.
[adsense]
В. А. Городцов писал: «Имеются признаки, указывающие на то, что народность, хоронившая покойников в насыпях и на горизонте, оставалась на берегах р. Донца до вторжения греко-скифской культуры и позже восприняв последнюю» 3.
С 1951 г. начались охранные раскопки по Донцу в районе Изюма, а с 1955 г. — по р. Осколу в различных урочищах. В ходе раскопок в этих местах, а также по течению Ворсклы, от верховий до окрестностей Ахтырки и Бельского городища, была открыта неизвестная ранее культура, получившая название бондарихинской, по первому месту ее раскопок у с. Бондариха на Северском Донце близИзюма 4. Хронологические рамки этой культуры определяются тем, что на ее селищах встречаются позднесрубные литейные формы и предметы из железа и бронзы: каменные формы для кельтов с овальной втулкой и одним или двумя ушками, обломок бронзового кинжала с ребром, напоминающего одну из срубных форм, обломок литейной формы для листовидного кинжала с упором под черешком. Есть также несколько железных вещей: четырехгранное шило по типу бронзовых позднесрубных (селище у с. Бондариха) и железный ножик (селище у с. Оскол) с изломом- горбиком на границе черешка и треугольного клинка. На этих поселениях встречаются кремневые серпы типов, свойственных белогрудовской и ранней чернолесской культурам, а также поселениям сабатиновского этапа поздней срубной культуры в степном Поднепровье (рис. 141). Наконец, среди керамики попадаются воронкообразные сосуды с множеством круглых отверстий в стенках; такие сосуды известны в раннечернолесское время (Андрусовка) и живут, по крайней мере, до конца VI в. до н. э. (Западное Вельское городище). Итак, бондарихинская культура начинается вместе с позднесрубной и белогрудовской культурами, то есть где-то на рубеже II и I тысячелетий до н. э. Конец бондарихинской культуры определяется тем, что на двух селищах ее по течению Ворсклы (у сел Хухра и Ницаха) бондарихинским слоем подстилается чернолесский. Однако такая смена культуры наблюдается только на Ворскле, куда в конце VIII или в начале VII в. до н. э. проникли племена чернолесской культуры. К северу от Ворсклы и к югу от нее проникновения чернолесской культуры не произошло. Это в некоторой степени сказалось на развитии культуры скифского времени.
Вопрос о происхождении бондарихинской культуры ставится открывшими эту культурную группу украинскими археологами так, что в ней видят производное от культуры типа Марьяновского поселения на Сейме. Эту культуру относят уже ко II тысячелетию до н. э. Для нее обычны сосуды, у которых прямые вверху стенки сужаются от середины тулова к узкому уплощенному донышку. Поверхность таких сосудов сплошь покрыта горизонтальными рядами круглых ямок, чередующимися с рядами косо поставленных то влево, то вправо оттисков гребенчатого штампа. Форма и орнаментика этой посуды в целом близки ямочно-гребенчатым сосудам поздних неолитообразных культур бронзового века в лесной полосе по Оке и Волге.
В керамике собственно бондарихинских типов намечается как бы две ступени развития. От Сейма и Сулы (например, с. Малые Будки) до Донецкой области (селища № 2 и 5 у с. Студенки) известны поселения, получившие название памятников малобудковского типа с генетически более ранней, чем бондарихинская, посудой. Это открытые горшки с широким устьем, с совсем не намеченной или едва выделенной шейкой и плечиками. Наибольшая ширина сосуда приходится около середины корпуса. Диаметр устья почти равен высоте сосуда. Днища значительно меньше устья я имеют выступающую закраинку. Есть, впрочем, сосуды и более стройных пропорций. Сосуды сплошь орнаментированы. Их поверхность часто заштрихована зубчатым штампом По этому фону горизонтальными рядами или без определенного порядка нанесены круглые, треугольные или прямоугольные ямки, сделанные палочкой или щепочкой. Другой орнамент — ряды отпечатков зубчатого штампа — иногда перемежаются с поясками ямок (рис. 141).
Керамика собственно бондарихинских типов, развившихся из малобудковских, занимает, в общем, ту же территорию. Ее формы характеризуются новыми признаками. Горшки с широким устьем и узким дном получили более выработанные бортик и шейку. Бока стали несколько выпуклее. Из более высоких горшков развилась вторая форма. Это довольно стройных пропорций сосуды, у которых дно по диаметру составляет половину устья. Тулово этих сосудов плавно переходит ко дну. Фон из штриховки и отпечатки гребенчатого штампа почти исчезают. Орнамент в виде ямок из отпечатков круглой палочки или щепочки образует ,на верхней части сосуда два-три опоясывающих ряда или ряд перевернутых вершинами вниз треугольников. Есть отпечатки ногтя, ямки от пальца, кое-какие сложные узоры. Среди сосудов попадаются баночные, но очень редко. Появились налепные валики, гладкие и расчлененные, а также выпуклости на корпусе. В ограниченном количестве встречены лощеные сосуды. Например, на селище у с. Оскол найден биконический рыжеватого цвета сосуд с тремя валиками на наиболее широком месте корпуса и небольшой кубок с цилиндрическим горлом и шаровидным дном, но без орнамента 5. Г. Т. Ковпаненко обнаружила на Ворскле у с. Хухра жилище с бондарихинской посудой, среди которой были встречены чуждые этой посуде орнаменты. Это — валики с усами и наколами под ними и над ними, свидетельствующие о влиянии чернолесских узоров 6 (рис. 142, 143). К сожалению, бондарихинская культура представлена только поселениями, и поэтому почти нет данных о металлических оружии и орудиях, кроме тех, что уже нами упомянуты. Неизвестны и украшения.
[adsense]
Поселения располагались по берегам речек над их долиной и занимали по нескольку сот квадратных метров. Жилищами служили пока еще известные в малом числе неглубокие землянки и наземные сооружения. Прямоугольная землянка на Бондарихинском селище имела длину 10 м, ширину 4 м при глубине около 40 см. На полу сохранился развал печки в виде глиняной обмазки со следами прутьев, что сходно и с белогрудовскими, и с гальштатскими и со скифскими более поздними печами. В жилище на Хухринском селище на Ворскле было обнаружено несколько круглых хозяйственных ям диаметром 0,75 — 1,50 м при глубине 25 — 30 см. В них найдены достаточно типичные для бондарихинской культуры фрагменты глиняной посуды.
Немногочисленные каменные литейные формы с Бондарихинского и Оскольского селищ говорят о местной металлургии, подражающей преимущественно срубным образцам. Известные пока единичные железные вещицы также связаны со срубными формами. Однако установленные выше хронологические рамки прямо указывают, что, несмотря на малочисленность этих железных предметов, бондарихинская культура охватывает и время перехода от бронзы к железу, и начало железного века.
Значительно многочисленнее костяные орудия, хорошо представленные находками в Хухре и особенно в Ницахе 7. Здесь много проколок из сколов костей как мелких, так и довольно крупных. Из сколов же сделаны и весьма многочисленные иглы с круглыми ушками. Обычны в Ницахе различные долотообразные орудия. Некоторые из них могли быть мотыгами. Встречены белогрудовского типа костяные пряслица из суставных бугров плечевых костей крупных животных. На селище у с. Оскол были найдены костяные струги для обработки шкур (рис. 141). Таким образом, косторезное дело, направленное на изготовление орудий женского труда, было очен развито.
Обилие проколок и игл, как и пряслица, уже само по себе указывает на наличие волокна, растительного или животного, дававшего нитки и материю. О земледелии свидетельствуют кремневые серпы белогрудовского образца, найденные на поселениях в Ницахе, в Бондарихе и у с. Оскол, а также каменные небольшие зернотерки. Скотоводство изучено пока еще очень слабо. Во всяком случае, как показывает остеологический материал, все основные виды домашних животных здесь уже бытовали.
Мы видели, что на Ворскле чернолесские племена сменили бондарихинские, может быть, слившись с ними. Это выразилось позднее в отличии поворсклинской культуры скифского времени от посульско-донецкой. Впроче, у той и другой есть немало родственных черт,
Форм бондарихинской посуды среди посульско-донецкои керамики скифского времени почти нет, хотя к ним могут восходить иные из горшков с широким устьем и узким дном. Это указывает на возможность ухода части бондарихинских племен со своей территории.
Интересно отметить, что керамика скифского времени этого района, пожалуй, имела больше черт срубной культуры, чем бондарихинская. Более того, эти черты представлены здесь ярче, чем в стопной скифской культуре. Вместе с тем в посульско-донецкой группе прослеживаются и некоторые формы степной скифской керамики, притом уже с VI в. до н. э.
В. А. Ильинская выдвинула мысль о превращении бондарихинской культуры в юхновскую. Она права в том отношении, что в юхновской культуре есть сосуды, напоминающие обе основные бондарихинские формы. Однако они встречаются и в дьяковской культуре, и в культуре городищ Смоленщины. Что скрывается за этим — неясно. В. А. Ильинская предполагает, что отступившие на Десну и Сейм племена стали основателями юхновских городищ северной лесостепи и южной кромки лесов. Пока что это недостаточно аргументированная гипотеза 8.
Еще в середине 20-х годов нашего века по рязанско-муромскому течению Оки была открыта своеобразная культура, получившая по месту селища у с. Поздняково название поздняковской 9. Она возникает в середине II тысячелетия до н. э. и кончается при переходе к железу. Поселения этой культуры носят явные следы скотоводства. Среди сосудов много острореберных и баночных, но вместе с тем налицо и пережитки ямочно-гребенчатой керамики. Эволюция керамики идет по пути постепенного установления форм с округлыми плечами и упрощения орнамента. В верхних слоях отдельных селищ поздняковской культуры на Цне в пределах Тамбовской области появляются сосуды бондарихинских форм.
Таким образом, не имеем ли мы основание полагать, что культурные варианты, получившие название малобудковской и бондарихинской стадий, представляют собой позднейшее развитие поздняковской культуры? Не продвинулись ли потом эти племена на Донец, Ворсклу и Сулу, чтобы вслед затем вернуться снова в приокские и тамбовские леса? Не потому ли в юхновской и в дьяковской и даже в городецкой прирязанской археологической среде есть сосуды без шейки, с прямыми стенками вверху и резким переходом у середины корпуса к узкому дну? Не исключено, конечно, и иное, а именно: бондарихинские племена шли близким путем развития с поздняковскими, то есть это более западный вариант слияния пришлых срубных племен с неолитообразными по культуре лесными соседями, постепенно вытеснившими чисто срубное население. Родство бондарихинской и поздняковской культур представляется очень возможным, но пока еще все-таки гипотетично.
Notes:
- Е. Мельник. Раскопки курганов в Харьковской губ. в 1900 — 1901 гг. «Труды XII археологического съезда», т. I. М., 1905, стр. 673 — 743; М. Рудинський. Мачухська експедіция Інституту археології в 1946 р. ‘ , т. . Київ, 1949, стор. 53 — 69. ↩
- . Д. Либеров. Памятники скифского времени бассейна Северного Донца. МИА, № 113. М., 1962, стр. 50. ↩
- В. А. Городцов. Результаты археологических исследований в Изюмском уезде Харьковской губернии, 1901 г. «Труды XII археологического съезда», т. I, стр. 209. ↩
- В. А. Ильинская. Бондарихинская культура бронзового века. СА, 1961, № 1, стр. 26 — 45. ↩
- В. А. Ильинская. Ук. соч., стр. 32, рис. 7, 8. ↩
- Г. Т. Ковпаненко. Поселения періоду пізньої бронзи і раннього заліза…, стор. 96 — 105, табл. 1, 1, 4, 5, 7—12. ↩
- Г. Т. Ковпаненко. Поселення періоду пізньої бронзи і раннього заліза…, стор. 98, табл. 1, 2, 3. ↩
- В. А. Ильинская. Ук. соч., стр. 43 — 44. ↩
- Т. Б. Попова. Происхождение поздняковской культуры. Труды ГИМ, вып. 37. М., 1960, стр. 38 — 47. ↩