К содержанию книги Л.В. Черепнина «Русская метрология».
Трудность изучения метрологии Киевского государства заключается в том, что от этого времени отсутствуют источники, специально посвящённые описанию различных мер и выяснению их взаимоотношения. Мы не можем для этой эпохи назвать какие-либо научные трактаты, или руководства практического порядка, посвященные вопросам метрологии, подобно таким произведениям XVI — XVII вв., как «Счётная мудрость» или «Торговая книга». Не знаем мы также памятников законодательного порядка, ставивших своей специальной задачей регламентацию мер.
Сведения о древнерусских единицах измерения приходится извлекать из общих источников по истории Киевского государства. В первую очередь следует, конечно, назвать основной источник: древнерусские летописные своды. Они содержат некоторые указания на меры длины (при описании расстояний между населёнными пунктами, маршрутов походов и т. д.), меры вместимости (например, в рассказах о хозяйстве и домашнем обиходе князей и дружины), меры веса и денежные единицы (на страницах, посвящённых торговым связям Руси с другими народами, сбору дани русскими князьями с покорённых племён, описанию военной добычи, полученной в результате походов) и т. д. Новгородские и псковские летописи интересны тем, что часто указывают цены на товары и продукты.
Другим ценным источником повествовательного типа по изучению древнерусской метрологии являются описания путешествий русских людей в другие страны, главным образом в Палестину, в паломнических целях. Так, например, — большой интерес в этой плоскости представляет так называемое «Хождение игумена Даниила в святую землю», т. е. Палестину — памятник XII в. Игумен одного из черниговских монастырей Даниил был очень пунктуальным наблюдателем и старался точно указывать пройденные им расстояния, размеры достопримечательных зданий, которые он видел, и т. п. Поэтому «Хождение» Даниила даёт очень нужный материал для выяснения древнерусских мер протяжения.
Могут быть использованы и рассказы иностранных наблюдателей (преимущественно арабов), имевших дело с населением Киевского государства, главным образом на почве торговых сношений, и вследствие этого естественно оставивших сведения по преимуществу о денежном счёте и мерах веса.
Из материалов юридического характера, представляющих ценность для метрологических наблюдений, прежде всего, конечно, должен быть назван исключительный по своему значению памятник древнерусского права — Русская правда. Давая очень разветвлённую шкалу денежных штрафов за всевозможные преступления, Русская Правда позволяет прежде всего выяснить детально характер древнерусской «кунной» денежной системы. Но, кроме того, в этом источнике содержатся дополнительные данные, относящиеся и к другим разделам метрологии. Так, например, определяя количество продовольствия, на которое имел право вирник, т. е. лицо, собиравшее судебные штрафы, Русская Правда даёт указания на меры вместимости того времени. Фиксируя заработную плату мостника, в обязанности которого входило устройство мостов, Русская Правда в качестве единицы сдельной оплаты труда приводит 10 локтей (локоть — старинная мера длины) и т. д.
Наряду с Русской Правдой, материал для выяснения весовых единиц и денежных ценностей может быть извлечён из церковных уставов древнерусских князей: устава Владимира Святославича Киевской десятинной церкви, согласно которому епископы были обязаны между прочим производить наблюдение за правильностью мер и весов; уставной грамоты 1134 — 35 гг. новгородского князя Всеволода Мстиславича церкви Ивана Предтечи на Опоках, бывшей патрональным храмом новгородского купечества, торговавшего воском; грамот князей XII в. Святослава и Ростислава Новгородской к Смоленской епископиям о сборе церковной десятины и т. д. Эти документы называют ряд старинных весовых единиц: берковец, капь и т. д., а также помогают выяснению древнерусского денежного счёта.
Наконец, в заключение укажем ещё на некоторые торговые и политические договоры Руси с другими странами: во-первых, на договоры киевских князей Олега и Игоря, которые привлекались учёными в частности для решения вопроса о древнейшей весовой денежной единице — гривне; во-вторых, например, на договоры Новгорода или Смоленска с Готландом и Ригой, относящиеся к концу XII и началу XIII вв. и очень важные для решения вопроса о дальнейшей эволюции той «кунной» денежной системы, которую нам рисует Русская Правда.
Не будем увеличивать список источников. Основной материал нами приведен. Остановимся на тех трудностях, которые невольно встают перед исследователем, приступающим к обработке этого материала. Укажем также методологические пути к преодолению этих научных затруднений.
Выше уже было указано на отрывочность и случайность метрологических данных письменных памятников Киевского государства, происходящие от того, что эти памятники не ставят своей прямой задачей разработку вопросов метрологии, что в нашем распоряжении нет источника, специально фиксирующего свое внимание на описании мер. Это — основное препятствие для исследователя, работающего в области метрологии.
Далее следует подчеркнуть неточность целого ряда сведений по метрологии, сообщаемых древнерусскими документами, зависящую от несовершенства измерительных приборов, приёмов измерения и недостаточной точности самих единиц измерения. Часто последними являются члены человеческого тела (локоть, пядь т. е. расстояние между вытянутыми большим и указательным пальцами руки), расстояние полёта стрелы или брошенного камня и т. д. Упомянутый выше игумен Даниил, побывавший в Палестине, указывает (в саженях) толщину дуба, около которого по преданию жил Авраам, при чем упоминает, что измерение произведено им при помощи собственной руки («моею рукою измерих около его»). Отсюда — не всегда возможно перевести с абсолютной правильностью старинные меры на десятичные, дать строгое математическое соотношение тех и других.
Из источников не всегда представляется возможным отчётливо уловить, что речь идёт о той или иной определённой единице измерения. Скажем, упоминается «пуд», но в таком контексте, который даёт нам право усомниться, что имеется в виду обязательно единица веса, а не просто прибор для взвешивания. Под золотником можно с одинаковой долей вероятия предполагать и золотую монету, и единицу веса, или, наконец, и то и другое. Бочка или ведро могут быть, мерой ёмкости, но не исключена возможность, что это — просто предметы домашнего обихода.
Но, если даже контекст источника и не оставляет никаких сомнений в том, что названы именно меры, то часто мы вынуждены ограничиться только установлением номенклатуры отдельных единиц, измерения, но у нас нет материала для того, чтобы уловить их взаимоотношение и реальное содержание.
Наконец, многие памятники, относящиеся к эпохе Киевского государства, дошли до нас в сравнительно поздних списках, которые дают уже испорченный текст. В частности имеющиеся в них данные по метрологии часто носят следы позднейшей правки применительно к более поздним мерам. Так обстоит, например, дело с некоторыми церковными уставами древних князей. Не учитывая этого обстоятельства, мы рискуем получить неправильное представление о Киевской метрологической системе, привнеся в неё то, что является уже продуктом дальнейшей истории. Так, например, один исследователь (Трутовский), найдя в испорченных текстах, протографы которых. восходят к XI в., указание на рубль, считал его древнейшей русской денежной единицей, хотя в действительности рубль появляется только в XIV в.
Всё вышеизложенное имело целью предупредить всякого, занимающегося историей древнерусских мер, учитывать те опасности, с которыми он встретится на своём исследовательском пути. Но это вовсе не значит, что надо признать совершенно безнадёжным разрешение вопросов метрологии эпохи Киевского государства. Надо только, уметь найти правильные приёмы исторического исследования. Нельзя при этом рекомендовать какой-то один рецепт, пригодный для всех случаев. Если источник сам по себе не даёт ответа на предъявляемые к нему вопросы, то надо заставить его заговорить какими-то другими, путями, при чём пути эти меняются, в зависимости от характера источника.
Иногда бывает полезно сопоставить между собой разные редакции или списки одного и того же памятника, скажем, летописи. Как мы увидим, например, далее, различные летописные списки в рассказе об одних и тех же событиях, приводя одинаковые расстояния, упоминают, как равнозначащие, два термина: поприще и верста. Очевидно, это — двойное обозначение одной и той же меры длины.
В других случаях два разных источника поясняют и расшифровывают один другого. При этом только надо быть твёрдо уверенным, что в обоих памятниках речь идёт об одном и том же. К сожалению, это условие не всегда принимается во внимание. Так, например, для выяснения того, что представляет собой древнерусская весовая и денежная единица — гривна, исследователи, и в числе их такой крупный как В. О. Ключевский, привлекали для сравнения параллельные статьи договора Олега с Византией 911 г. и Русской Правды о наказании за побои, при чём в одном, случае штраф указан в греческих «литрах» серебра, в другом — в русских гривнах. Но это сопоставление внушает, как мы увидим ниже, некоторое сомнение, т. к. нет, например, уверенности в том, что договор имеет в виду древнерусскую (а не византийскую) ставку штрафа.
Очень важно для понимания метрологических данных письменных памятников обращаться к их расшифровке при посредстве привлекаемых с этой целью археологических (нумизматических, в первую очередь) материалов. Так, как мы увидим ниже, эволюция древнерусской «кунной» денежной системы, данные о которой содержатся в ряде памятников письменности, хорошо разъясняется в свете тех выводов, которые получаются на основании изучения извлечённых при раскопках иностранных монет, обращавшихся на территории СССР, и русских серебряных слитков (гривен).
В силу того, что Киевская Русь находилась в самом тесном торговом, политическом и культурном общении со странами Запада и Востока, — естественно ставить вопрос об иностранных влияниях в русской метрологии и пытаться выводить некоторые русские меры из иностранных образцов. Но делать это следует только при наличии твёрдых данных, т. к. иногда исследователи забывая о том, что одинаковые условия порождают сходные формы быта у разных народов, спорят о том, откуда ведёт свое происхождение та или иная единица измерения (с арабского Востока, из Византии или из Западной Европы), при чём каждая точка зрения имеет достаточное количество аргументов. Но в некоторых случаях сравнительно-исторический метод оказывает большую пользу. Так при его помощи весьма удачно разрешена (Кауфманом) проблема происхождения русского фунта из единицы веса, под названием ротля, применявшейся в Ираке.
В удачном положении оказывается исследователь, когда он в состоянии сопоставить измерительные данные источников с точными измерениями наших дней. Так уже упоминалось, что паломник XII в. игумен Даниил указывал в отчете о своем путешествии по Палестине расстояния между отдельными географическими пунктами. Зная эти расстояния в единицах нашего времени, мы таким образом обладаем ключём для расшифровки метрологической номенклатуры путешественника XII в.
Иногда приходится итти так называемым ретроспективным методом, т. е. прибегать для освещения старинных русских мер XI — XII вв. к данным более позднего времени. Но этим (в некоторых случаях неизбежным) приёмом исторического исследования следует пользоваться с большой осторожностью, т. к. он влечёт за собой утрату исторической перспективы и модернизацию исторических явлений. Так основным дефектом печатного курса лекций по метрологии С. К. Кузнецова является отсутствие исторического подхода к изучению вопроса. Кузнецов не даёт эволюции мер, а преподносит их сводку по определённым разделам (протяжение, вес и т. д.). Такое изложение разновременных данных в единой системе не может быть признано методологически правильным.