Добровольская М.В. К методике изучения материалов кремации // Краткие сообщения института археологии. 2010. Вып. 224. С. 85–97.
Введение
Традицию кремации — сжигания останков человека, как это предусмотрено различными вариантами погребального обряда, — можно отнести к одному из универсальных человеческих феноменов, возникновение которого фиксируется на различных территориях, в разнообразных культурных контекстах во все эпохи существования самой погребальной обрядности. Вероятно, что архетипическое отношение человеческой психики к огню как к очистительной, преобразующей стихии, магические свойства, приписываемые зачастую огню, объясняют возникновение и стабильное существование этой универсалии. Ведь использование огня — одно из базисных человеческих открытий, и есть все основания полагать, что представление об этой стихии вошли уже во все древнейшие формы идеальных представлений, в том числе и в представления о загробном мире и способах перехода в него. Поэтому изучение роли огня чрезвычайно важно для углубления наших представлений о духовной жизни древнего населения.
Для того чтобы реконструировать элементы погребальной обрядности, связанные с использованием огня, необходимо иметь адекватный исследовательский инструмент, позволяющий доказательно воссоздавать определенный характер воздействия огня и высокой температуры на различные структурные части погребения, всего погребального памятника. под исследовательским инструментом я понимаю сочетание двух важнейших составляющих:
1) свод фактических знаний об употреблении огня в погребальной практике прошлого;
2) методику реконструкции событий, приведших к возникновению тех или иных объектов, подвергшихся воздействию огня или высокой температуры.
Также, безусловно, важен сбор исторических и этнографических сведений, позволяющих судить о семантике реконструированных действий. Однако в основе исследования все же лежат фактические и экспериментальные данные.
Сформулированная задача чрезвычайно масштабна, в данной публикации мне хотелось бы коснуться лишь одной ее части, а именно изучения костных остатков кремации.
Кремированные костные материалы — один из наиболее сложных источников в археологических исследованиях. В археологической практике традиционно практикуются описания, состоящие из характеристики локализации скоплений кремации: положены ли останки в урну или в яму, или были помещены на поверхности, или подняты над поверхностью (помещены в специальные наземные конструкции) и прочие подробности. Гораздо реже описываются сами кремированные останки (цвет, количество, масса, размерность фрагментов и пр.).
Систематическое выполнение описаний и исследований этих костных материалов могло бы существенно расширить решаемые задачи, позволив:
1) различать кремированные останки человека и животных;
2) проводить половозрастные определения;
3) воссоздавать условия проведения сжигания, а также характеризовать состояние самих останков.
Прежде чем перейти к примерам исследований, проведенных с подробным анализом материалов кремации, хотелось бы акцентировать внимание на формулировке некоторых методологических основ исследования этого источника. Как правило, начало использования элементов кремации относят к эпохе бронзы. Между тем, как было отмечено выше, представления об огне занимают настолько важное место в сознании человека, что есть все основания искать истоки использования огня при погребении в гораздо более отдаленных эпохах первобытной истории.
Свидетельства использования огня в погребальной практике палеолита
Традиционно принято считать, что начало использования огня предками современного вида человека восходит в ашелю.
Наиболее ранние погребальные памятники, в которых мы можем предполагать следы преднамеренного использования огня, относятся к среднему палеолиту. Подробные описания мустьерских погребений, собранные и систематизированные Ю. А. Смирновым, позволяют в этом убедиться.
В описании захоронения Мустье 1 (молодой мужчина) отмечается, что на правой бедренной кости присутствуют следы обожженности, «возможно, от костра, соприкасавшегося с останками умершего» (Смирнов, 1991. С. 119). В группе более ранних погребений Ферраси один индивид (Ферраси 2, женщина 25-30 лет) помещен непосредственно над кострищем, хотя следов огня на костяке не зафиксировано (Там же. С. 125). В гроте Регуду останки погребенного были перекрыты насыпью из камней, золы и песка, на вершине которой располагалось кострище. Описания группы ближневосточных захоронений Шанидар также содержат упоминания об использовании огня. Погребение Шанидар 2 (мужчина 20-30 лет) было перекрыто насыпью (в данном случае каменной) на вершине которой находились следы кострища (Там же. С. 158). Возможно, что и третье погребение (мужчины 30-50 лет) было связано с кострищем. Череп пятого индивида группы Шанидар помещен в непосредственной близости от кострища. Под погребением младенца (Шанидар 9) и над ним располагались кострища, связь которых с этим захоронением проблематична (Там же. С. 162). В некоторых мустьерских погребениях горы Кармел также обнаруживается связь между местом разведения огня и местом погребения. Так, захоронение взрослого мужчины (Схул 3) расположено в непосредственной близости от кострища. Над погребением младенца из грота Кебара обнаружены следы кострища (Там же. С. 188). Приведенные факты дают основание предполагать, что разведение костра или использование существующего кострища могло быть элементом погребальной обрядности. Итак, можно заключить, что для ряда мустьерских погребений выявлена связь между местом погребения и кострищем. Как таковой кремации не фиксируется.
Ряд свидетельств использования огня при погребении относится и к эпохе верхнего палеолита. Так, череп индивида из погребения на Тельмановской стоянке (Костенки VIII), по описанию исследователей, обожжен. Шестой индивид из пещеры Барма-Гранде «…был неполным и обуглившимся… Ввиду того, что все кости находились в нормальном положении, можно было заключить, что этот также украшенный раковинами труп был сожжен на этом самом месте; об этом свидетельствовал и слой угля и пепла, находившийся под ним и достигавший толщины 6 сант.; на него этот труп был положен, когда уголь был еще раскаленным» (Обермайер, 1913. С. 214).
На стоянке Солютре первыми исследователями памятника (А. Арселин, Дюкро) были обнаружены многочисленные очаги, выложенные плоскими камнями. Погребения на стоянке располагаются непосредственно на очагах. «Трупы помещались на последние, очевидно, без особой ориентировки; иногда их клали, по-видимому, на горящий очаг, и скелет в этом случае обнаруживал следы обжога» (Там же. С. 219). Более того, Обермайер, обобщая данные о ранних формах погребальной обрядности, пишет: «Зависимость между жилищем и могилою здесь очевидна: домашний очаг превращен непосредственно в место упокоения мертвых, которые там остаются, “чтобы продолжать жизнь далее”» (Там же. С. 487), а также: «Быть может, в некоторых случаях при этом зажигались соответствующие ритуальные огни, и труп помещался на них, пока огонь еще не совсем погас. Однако мы всегда замечаем, что кости лишь несколько обуглились или слабо обгорели, а не вполне превратились в золу и пепел, почему мы думаем, что преднамеренного сжигания не производилось» (Там же. С. 492).
Особый интерес вызывают описания палеолитических погребений с территории Австралии. Район древнего озера Мунго богат палеолитическими памятниками. Палеоклиматические и палеогеографические исследования этой местности показали, что уже 20 тыс. лет тому назад здесь воцарилась пустыня, которая существует и сегодня. Знаменитые находки Мунго Леди и Мунго Мэн открыли новую страницу в исследовании палеолита Австралии. Женское погребение (возраст аdult I) было обнаружено в 1969 г. профессором мельбурнского университета Джимом Баулером. Костные останки несли на себе следы кремации. Возраст погребения долго был предметом дискуссии. Первоначально он предполагался около 26 000 лет. Последующие многочисленные радиоуглеродные датирования позволили удревнить эту дату до 40 000 лет. Собственно, дата до сих пор остается дискуссионной, т. к. этот возраст, как известно, находится уже вне достоверных возможностей радиоуглеродного метода. В 1974 г. в 300 м от женского погребения было открыто еще одно погребение в стратиграфически аналогичных культурных слоях. Погребение мужчины было совершено без кремации, с обильным использованием охры. Возраст погребения, определенный в 1987 г. в лаборатории Австралийского национального университета методом электронно-магнитного резонанса, составил 30 000 ± 7000. В 1999 г. там же были проведены определения возраста частиц грунта, находившегося в непосредственной близости от скелета, методами уран/торий и люминесцентным. Дата удревнилась до 60 000 ± 6000. Большинство исследователей склоняется к тому, что по сумме признаков возраст погребения составляет около 40 000 (www.abc. net.au/science/slab/mungoman/default.htm).
Для нас важно то, что в грунтовом погребении палеолитического возраста обнаружены частично обугленные останки скелета человека. Так как температура воздействия была невелика, анатомическая сохранность позволяла убедиться в том, что скелет принадлежит особи вида Homo sapiens. К настоящему времени других находок столь раннего времени на территории Австралии не обнаружено. Как правило, Леди Мунго фигурирует как наиболее раннее в истории человечества погребение с кремацией. Ее уникальность, однако, не позволяет пока обсуждать особенности традиции.
Итак, имеющиеся в литературе сведения об особенностях обрядности эпох мустье и верхнего палеолита в Европе указывают на традицию погребения тел на очагах. Причем в эпоху мустье эту черту мы, скорее, можем предполагать, чем констатировать. В эпоху верхнего палеолита существование этой традиции уже очевидно. Важными представляются три обстоятельства:
1) формируется связь понятий «погребение» и «очаг»;
2) возможно, выражена известная преемственность в формировании этой традиции от мустьерского к позднепалеолитическому времени;
3) использование огня при погребениях — черта редкая, а не широко распространенная.
Погребения с кремациями в среде первобытных охотников-собирателей первой половины голоцена
Гораздо меньшее количество свидетельств употребления огня в погребальной практике связано с культурами мезолита и присваивающего неолита.
В эпоху мезолита происходят кардинальные изменения в идеальных представлениях о загробном мире. Появляются крупные некрополи, отделенные от поселений. Широко известный некрополь Скатехолм (Скания, или Южная Швеция) был оставлен охотниками-рыболовами-собирателями побережья Балтийского моря позднего мезолита (Larsson, 1981. С. 20). Преобладающий обряд этого могильника — трупоположение. Однако в отдельных случаях встречаются и трупосожжения. Так, погребение 11 (пожилой мужчина) представлено кремированными костями, помещенными в несколько маленьких ямок, расположенных поблизости друг от друга. Радиоуглеродная дата, полученная на материале кремированных костей, — 6290 ± 95 л. н. Могильная яма 20 также содержит кремированные кости человека (Ibid.). В обоих случаях сожжение было проведено на стороне, при достаточно высокой температуре, т. к. останки представлены достаточно мелкими фрагментами, ссыпанными в небольшие ямки.
К позднему каменному веку (конец IV — начало III тыс. до. н. э.) относится погребение с кремированными костями на стоянке первобытных охотников-рыболовов-собирателей Настиристи в юго-западной Финляндии (Vikkula, 1987. С. 37). Исследователь пишет, что четкие следы огня присутствуют в восточной части двух могил. Аналогичные следы использования огня в погребальном обряде отмечены в мезолитических погребениях Кильери и Ванта (территория Финляндии). Термин кремация к данным погребениям не подходит, т. к. сжигания тел (или скелетов) не проводилось, а разводился огонь в пределах могильной ямы.
Использование огня в погребальной обрядности групп населения с ранними формами сельского хозяйства
Вероятно, устойчивые традиции кремации тел умерших восходят к эпохе неолита. Один из наиболее ранних сюжетов массового появления традиции кремации связан с памятниками неолитической культуры линейно-ленточной керамики V тыс. до н. э. Бытование этого обычая отмечено для территории юго-западных земель Германии (Trautmann, 2004. S. 102; 2005. S. 7). Важно, что обряд кремации устойчиво бытует наряду с трупоположением. Доля трупосожжений в некоторых могильниках невелика (менее 10%), в некоторых приближается к 50%. Представлены все половозрастные группы (дети, мужчины и женщины различных возрастов). Скопления кремированных костей захораниваются как кучкой, так и рассыпаются по дну могильной ямы.
Крайне редки (но существуют!) погребения по обряду трупосожжения в ранненеолитических культурах Старчево, Винча.
В сложной погребальной обрядности ближневосточных первобытных земледельцев и скотоводов также использовался огонь. При раскопках слоев халафской культуры на памятнике Ярымтепе II в Ираке были обнаружены несколько погребений с трупосожжениями (Мерперт, Мунчаев, 1982. С. 31). Общее число погребений с кремациями — 7, и все они располагаются в пределах одного участка (квадрат 23). Исследователи отмечают, что два трупосожжения были совершены на месте, а остальные — на стороне. При сжигании тела в огонь бросали разбитые каменные и керамические сосуды. Возможно, что погребения с трупосожжениями — результат проведения обрядов с жертвоприношениями (Антонова, 1990. С. 82).
Важно подчеркнуть, что кремация нетипична для раннеземледельческих культур с их богатой погребальной обрядностью, направленной на сохранение останков умершего в пределах поселения. По мнению историков, мифологов, тесная связь жизни раннеземледельческой общины с миром предков выразилась в создании сложного пантеона духов, от которых в основном и зависит ее благополучие. Е. В. Антонова предлагает в качестве аналогов духов, игравших важнейшую роль в жизни общин первобытных земледельцев, рассматривать данные этнологических исследований народов Средней Азии. Интересно, что такие персонажи, как пари, аджина, живут в очагах, а дэвы появляются из огня. Таким образом, есть основания предполагать, что очаг — как место приготовления ритуальной пищи, принесения жертв — мог становиться в отдельных случаях и местом погребения и местом кремации. Итак, следует отметить, что практика огненных жертвоприношений, сформировавшаяся в раннеземледельческих культурах Ближнего Востока, призванная обеспечить благосклонность богов, сопоставима с некоторыми вариантами погребальных действий.
Дальнейшее развитие традиций кремации
В эпохи энеолита — ранней бронзы уже во многих евразийских культурах наряду с ингумациями присутствуют погребения с кремированными останками человека. Упомянем некоторые. В среднем периоде трипольской культуры появляются погребения с кремированными костями, которые помещаются в керамические сосуды или завертываются в ткань (Авилова, 1978. С. 60). Носители традиций софиевской культуры хоронили своих соплеменников в грунтовых ямах, прах, собранный на погребальном костре, помещался в глиняный сосуд-урну или ссыпался в центральной части могилы (Рындина, Дегтярева, 2002. С. 102). Погребения с кремациями известны для культуры Зимно-Злота (Польша), культуры Волынь.
Для группы Болераз — археологической культуры эпохи раннего металла, существовавшей в III тыс. до н. э. в Центральной Европе, — характерен устойчивый обряд трупосожжения. Остатки кремации покрывали миской или другим сосудом и поверх возводили небольшой курган или каменную кладку, а по краям помещали сосуды и фигурки животных. На основе группы Болераз в Карпатском бассейне развилась баденская культура, распространившаяся на обширные области Восточной Европы. Баденская культура датируется второй половиной III тыс. до н. э. Погребальный обряд биритуален предполагает как трупоположение, так и кремацию.
Культура колоколовидных кубков эпохи энеолита — бронзы (III — начало II тыс. до н. э.) широко распространена на территории Южной и Центральной Европы, а также Великобритании. Известны многочисленные типы погребений: в гротах, каменных ящиках, простых ямах, иногда в курганах. В редких случаях практиковался обряд трупосожжения. Также известны кремации в могильниках культуры шаровидных амфор (помещение праха покойного на дно каменного ящика или в сосуд).
Стремительное распространение традиции сжигания останков усопших на костре происходит во второй половине II тыс. до н. э. по всей Евразии. Так, некрополь Ростовка близ г. Омска оставлен носителями сейминско-турбинских традиций. В грунтовых могилах были обнаружены как скелеты, так и кремированные кости, сожженные на стороне и помещенные на пол могильной ямы. Обряд трупосожжения встречается в погребениях андроновской культуры. Сжигание происходило на стороне. У представителей другой крупнейшей культурной общности позднего бронзового века — срубной — встречается обряд трупосожжения, хотя не так устойчиво, как в группах андроновского (федоровского) населения. В настоящее время известны тысячи погребений срубной культуры, но только десятки — с соблюдением обряда кремации. Вероятно, сжигание тела покойного происходило в исключительных случаях. Для обеих культурных общностей характерно сжигание тела на стороне, вероятно, на погребальном костре, и перенесение праха на дно ямы, рассчитанной на длину тела взрослого человека.
С середины II тыс. до н. э. обряды трупосожжения приобретают массовое распространение. Особенности его проведения известны нам и по текстам: «Илиада» содержит, вероятно, одно из наиболее ранних дошедших до нас описаний обряда кремации — сцены погребения Патрокла и Гектора (Гомер. Илиада. 115-257; 785-800).
Распространение обычая сжигания тел умерших в раннем железном веке в Евразии настолько масштабно, что нет смысла перечислять все территории и культуры, объединенные этой традицией. Лишь христианство, которое активно противодействует этому погребальному обряду (Карл Великий издает закон, запрещающий сжигание тел на кострах), способствует распространению погребений с трупоположениями.
Этот краткий обзор убедительно свидетельствует о том, что погребения с кремациями в глубокой древности совершались в редких (а возможно, исключительных) случаях. Тем важнее приблизиться к пониманию причин проведения этого вида погребального обряда. Возможно это прежде всего путем усовершенствования методики изучения материалов кремации.
Подходы к изучению материалов кремации
Методы судебной медицины, адаптированные к задачам биоархеологических исследований, позволяют значительно разнообразить исследования кремированных материалов. Обозначим основные направления получения сведений о материалах кремации.
1. Получение сведений о видовой принадлежности объектов, находящихся в погребениях. Зачастую, a priori предполагая присутствие кремированных костей человека в погребении, мы не проводим видовой идентификации. Однако возможны различные варианты: останки человека — останки животного — останки человека и животного. Последний вариант особо сложен и интересен. Так, например, более чем в 25% погребений с кремациями раннего железного века с территории современной Норвегии были обнаружены кремированные кости животных (Holck, 1996). Для этой же территории выявлена особенность: помещать в погребальный костер умершего мужчины коготь медведя (Ibid.). Определение видовой принадлежности, как правило, производится при тщательном осмотре кремированных фрагментов. В том случае, если размеры кремированных фрагментов очень мелкие и не позволяют определить их анатомическую приуроченность, можно использовать возможности микроскопии. Диаметр гаверсовых каналов остеонов компактной части костной ткани человека больше, чем у домашних животных. Измерив на шлифе диаметры гаверсовых каналов, мы можем с уверенностью судить о присутствии человека или животных (или тех и других вместе).
2. Получение половозрастных дефиниций. Определение возраста индивидов по кремированным фрагментам проводится с использованием тех же методик, что и при работе с материалами ингумации. Это отражено в ряде методических руководств по работе с палеоантропологическими материалами (Ubelaker, 1978; Историческая экология человека, 1998). Исследователи используют сведения о состоянии черепных швов, прирастании эпифизов длинных трубчатых костей, износе коронки зуба, поротизации костной ткани, состоянии суставных и симфизарных поверхностей. Комплексное использование этих сведений позволяет с достаточной точностью определять возраст индивида в привычных для антрополога дефинициях (infantilis, juvenis, adultus, maturus, senilis). Определение пола проводится также с использованием морфологических подходов и на сегодняшний день остается самой трудной методической задачей. При значительной фрагментации материала или при малых количествах фрагментов определение пола крайне затруднено. При сохранении фрагментов скелета с ярко выраженными проявлениями полового диморфизма (лобная кость, затылочная кость, фаланги пальцев) дефиниция пола не представляется сложной.
3. Получение сведений о проведении сжигания. Размеры кремированных фрагментов, их цвет и форма определяются температурой и продолжительностью горения, степенью доступа кислорода, количеством воды и других соединений, которые быстро испаряются или возгоняются при относительно низких температурах. Все эти сведения известны из судебной медицины, но могут быть использованы не только для воссоздания современной ситуации сжигания останков человека, но и отделенной от нас значительным временем. В работах Т. Стюарда, Дж. Керли, Пер Хока содержатся таблицы определения температуры и продолжительности сжигания по цвету кремированных останков. В них описываются изменения цвета и структуры костной ткани при обжиге при той или иной температуре. В работе Ф. Уолкера и К. Миллера (Walker, Miller, 2005. Р. 222) представлена таблица цветности, позволяющая в RGB составляющих точно сопоставлять цвет контрольных образцов и своего (археологического) образца. Она дополнена таблицей цветов прокаленной поверхности грунта. Четко выделяются пять температурных режимов: до 300 °С, 300-400 °С, 450¬750 °С, 750-1000 °С и выше. Таким образом, мы можем определить, проходило ли сжигание при низкой температуре (обугливание), что возможно при помещении объекта на горящие угли или на краю костра, проводилось ли сжигание на костре или в специальной печи, где температура могла подниматься выше 1000 °С.
Другой важный для реконструкции вопрос заключается в том, было ли тело помещено в огонь вскоре после кончины, или сжигание происходило через некоторое время (например, после долгого сезонного замораживания или после того, как мягкие ткани уже разрушились). При сжигании костной ткани, которая сохранила практически прижизненный уровень содержания воды и жировых веществ, происходит резкое уменьшение плотности ткани при высокой температуре, что приводит к образованию характерных плавных линий термических деформаций и параболических растрескиваний. При сжигании обезвоженной и лишенной жиров костной ткани наблюдаются температурные растрескивания с прямыми линиями, без деформаций и изменения формы.
Из гомеровского текста, из других письменных источников известно, что при сжигании практиковалось обкладывание тела кусками жира, поливание его душистыми маслами. Присутствие жиров повышает температуру горения, обеспечивая белый «чистый» цвет остающегося праха. Такая традиция также способствует образованию значительных термических деформаций. Насколько влияет присутствие мягких тканей на форму кремированных фрагментов, можно продемонстрировать на примере. Очень часто практически недеформированными сохраняются концевые (дистальные) фаланги пальцев руки. Очевидно, что это происходит по причине того, что слой мягких тканей на этой части тела незначителен, и кисти рук чаще всего не закрыты одеждой.
Как известно, при сжигании на стороне зачастую происходит захоронение не всех останков, а лишь их части. Могут иметь место как компактное размещение праха (в сосуде, ямке и пр.), так и рассыпание по поверхности. Для того чтобы реконструировать этот этап погребальной обрядности, необходимо проводить взвешивание скоплений кремированных костей. Используя справочные сведения о полной массе кремированных скелетов взрослых мужчин и женщин, можно оценивать объем кремированных материалов, которые оставлены в захоронении. Зачастую это бывает незначительная часть (например, 10-5% от массы всей кремации); это указывает на то, что основная часть праха была помещена в другое место или развеяна по воздуху, рассыпана по земле, опущена в воду. В любом случае, данные о массе скоплений кремированных костей являются важной характеристикой проведения обряда.
4. Получение данных о химическом составе костной ткани. В арсенале современных методов работы с палеоантропологическими материалами не последнее место занимают различные методы изучения состава ткани (молекулярно-генетические, изотопные, исследования элементного состава). Изучение концентраций микроэлементов в костной ткани позволяет судить о специфике окружающей геохимической среды, характере питания. Как правило, для этих целей используют скелетные материалы из погребений с обрядом трупоположения. Между тем основным поводом для скепсиса в отношении этого метода были и остаются опасения посмертного загрязнения химическими соединениями грунта. Хорошо известно, что фрагменты кремированных костей — благодаря значительной плотности, оплавлениям по их поверхности — крайне нечувствительны к «химическому окружению». В условиях кислых почв, когда происходит достаточно быстрое «растворение» минеральных структур кости, кремированные фрагменты сохраняются без изменений. Нами начаты исследования химического состава кремированной кости ткани. Изучены образцы кремированных останков из курганных и грунтовых погребений из шести различных памятников раннего железного века и средневековья. Получены данные о концентрации таких элементов — индикаторов питания, как цинк и стронций. Эти данные позволяют судить об удовлетворительной сохранности их прижизненных концентраций. Это обстоятельство открывает значительные возможности для изучения образа жизни и особенностей питания древнего населения, оставившего после себя погребальные памятники по обряду кремации.
Реконструированные варианты проведения кремации. Итак, в краткой форме были отмечены характеристики, фиксация которых необходима для того, чтобы данные материалов кремации использовались с большей пользой. В заключительной части работы в качестве иллюстрации возможностей этих методических подходов хотелось бы привести несколько примеров реконструкций погребальной обрядности.
1. Курганный могильник Колбино 1 (Воронежская обл., Острогожский р-н) конца V-IV в. до н. э. (раскопки В. И. Гуляева, Е. И. Савченко). В ходе раскопок были обнаружены фрагментарные останки двух людей. Так как курган сильно поврежден ранним ограблением, трудно судить о том, какая часть погребенных останков оказалась доступной для исследования. Интересно другое: как следует из рис. 1, 2, кремированные фрагменты крупные, без следов термических деформаций, трещины и расколы прямые, без изгибов. Цвет толщи компактной костной ткани светло-серый, в ряде мест заметны потемнения. Это позволяет нам предположить, что кремация была проведена при температуре 700-750 °С, с ограниченным доступом кислорода. Возможно, это было прокаливание, а не сжигание. Форма трещин указывает на то, что ко времени проведения кремации останки уже были лишены значительной части влаги и жировых веществ. Результаты атомно-абсорбционного анализа указывают на то, что основу каждодневного рациона питания этих индивидов составляли белки животного происхождения.
2. Погребальный памятник Щурово (Московская обл., окрестности г. Коломны) VIII-IX вв., культурная принадлежность проблематична (раскопки А. С. Сыроватко). Кремированные фрагменты костной ткани мелкие (преимущественно 1,5-2 см), серовато-белого цвета, со значительными термическими деформациями (рис. 3, 4). Такие характеристики дают основание предполагать, что трупосожжение проходило при температуре 750-1000 °С на открытом воздухе. Результаты атомно-абсорбционного анализа указывают на то, что в скоплении находятся кости человека и травоядного животного. Рацион питания индивида состоял в основном из пищи растительного происхождения.
3. Средневековый (XII-XIII вв.) курганный могильник Шизе IV в Абинском р-не Краснодарского края (раскопки А. Н. Гея, У. Кочкарова). Размеры кремированных фрагментов мелкие (3-4 см), термические деформации умеренные, цвет светло-серый, встречаются следы обугленности (рис. 5, 6). Любопытно, что в одном из скоплений (курган 185) был обнаружен фрагмент обработанной кости (рис. 7). На рисунке хорошо видны следы обработки. Описанные параметры указывают на то, что костная ткань была частично обезвожена, не использовались материалы, повышающие температуру горения, а сама температура составляла 600-700 °C. Результаты атомно-абсорбционного анализа указывают на смешанный (животно-растительный) состав пищевого рациона индивидов из курганов 185 и 188. Индивид из кургана 185 характеризуется повышенной концентрацией меди, что может быть связано с его профессиональной деятельностью.
Краткие описанные сюжеты указывают на то, что использование новых методов работы с материалами кремаций из археологических памятников поможет расширить возможности получения информации из этого, казалось бы, скупого источника.
>ЛИТЕРАТУРА
Авилова Л. И., 1978. К изучению позднетрипольского погребального обряда // СА. № 3.
Антонова Е. В., 1990. Обряды и верования первобытных земледельцев востока. М.
Историческая экология человека: Методика биологических исследований / Под ред. А. П. Бужиловой, М. В. Козловской, М. Б. Медниковой. М., 1998.
Мерперт Н. Я., Мунчаев Р. М., 1982. Погребальный обряд племен халафской культуры // Археология Старого и Нового Света. М.
Обермайер X., 1913. Доисторический человек. СПб.
Рындина Н. В., Дегтярева А. Д., 2002. Энеолит и бронзовый век. М.
Смирнов Ю. А, 1991. Мустьерские погребения Евразии. М.
Смирнов Ю. А, 1997. Лабиринт: Морфология преднамеренного погребения. М.
Larsson L., 1981. En 7000-aring sydkustoplats: Nytt om gammat fron Skateholm // Limhamniana.
Holck P., 1996. Cremated bones. Oslo.
Trautmann I., 2004. Cremations of the Linearbankerceramik culture in relation to burial practices of Early Neolithic communities in South-Western Germany // 15th European Meeting of the Paleopa¬thology Association (Durham, U. K. 10th-14th August 2004): Programme and Abstracts.
Trautmann I., Wahl J., 2005. Leichenbrände aus linearbandkeramischen Gräberfieldern Südwest¬deutschlands — Zum Bestattungsbrauch in Schwetzingen und Fellbach-Oeffingen // Fundberichte aus Baden-Württemmber. Bd. 28.
Ubelaker D., 1978. Human Skeletal Remains. Smithsonian Institution, Chicago.
Vikkula A., 1987. The Stone Age graves of Nastirisri site in Laitila, SW Finland // Suomen Museo. Vam- mala.
Walker P. L., Miller K. P., 2005. Time, temperature, and oxygen availability: an experimental study of the effect of environmental condition on color and organic content of cremated bone // American Journal of Physical Anthropology. Vol. 40.
www.abc.net.au/science/slab/mungoman/default.htm