Успенский П.С., Добровольская М.В., Клещенко Е.А., Шишлов А.В., Федоренко Н.В. Воинские погребения по обряду трупосожжения биритуального могильника Кедровая Роща // КСИА. 2013. вып. 231. С. 141–153.
Традиция сжигать умерших известна с древнейших времен, и во многих культурах она существовала длительное время. В эпоху средневековья обряд трупосожжения был распространен у многих народов и на большей территории Евразии. Достаточно редко сами материалы кремации становятся объектом археологических исследований (Добровольская, 2010). Одним из регионов, где обряды ингумации и кремации соседствуют, является Северо-Западный Кавказ. Отметим, что погребения с кремациями встречаются в кавказском регионе еще в эпоху бронзы.
Кремационные погребения на Северо-Западном Кавказе в средневековье известны в грунтовых и курганных некрополях, исследователи занимаются этими памятниками уже более 100 лет (Успенский, 2012. С. 192, 193). Работы археологов преимущественно основываются на данных описания погребальных комплексов и материальной составляющей культуры (Алексеева, 1964; Армарчук, 2003. С. 216-226; Армарчук, Малышев, 1997. С. 92-113; Дмитриев, 2003. С. 200-206). Полностью отсутствуют исследования, посвященные собственно кремированным останкам. Это объясняется отсутствием в течение долгого времени методики, необходимой для определения кремированных останков. В последние годы в результате развития и совершенствования биоархеологических методов работы с фрагментированными костными останками (Козловская, 1998. С. 174-181; Добровольская, 2010. С. 91-93) стало возможным, используя материалы из трупосожжений, вводить в научный оборот сведения о видовой и половозрастной принадлежности костей из кремации, условиях сжигания умершего.
Основным источником для написания данной работы послужила обработанная серия кремированных останков из средневекового биритуального могильника Кедровая Роща.
Археологический контекст некрополя
Могильник Кедровая Роща располагается на юго-восточной окраине курортного поселка Кабардинка на северо-западном отроге горы Дооб (см. цв. вклейку, рис. III). Памятник представляет собой курганный могильник, насчитывающий 240 насыпей. Первая информация о могильнике была опубликована В. Сизовым (1889. С. 58). Тогда же по просьбе Сизова местным школьным учителем были раскопаны два кургана с кремационными погребениями и ингумациями в каменных ящиках. В 1990 г. Приморским отрядом ГМИНВ на этом памятнике был раскопан 51 курган, где обнаружены погребения по обрядам трупосожжения и трупоположения (Носкова, 2010. С. 167, 172). В 2007 г. Новороссийская экспедиция под руководством А.В. Шишлова и Н.В. Федоренко раскопала на некрополе 19 курганов (Федоренко, 2008). Все они небольшие: диаметр насыпей от 5 до 8 м, высота — от 0,1 до 1 м. Каждая насыпь содержала каменную конструкцию, основу которой составляла округлая или подквадратная оградка в основании кургана из поставленных наклонно к центру насыпи камней. В ряде случаев ее дополняла каменная наброска, сосредоточенная в 1-2 секторах насыпи. Исследованные погребения совершены по обрядам трупосожжения и трупоположения; следует отметить, что основная масса ингумаций принадлежит детям. В каждом кургане находилось от 1 до 3 погребений.
Все без исключения трупосожжения производились на стороне, с последующим захоронением кремированных останков. По способу захоронения останков можно выделить два типа погребений — безурновые и в урнах.
Среди урновых трупосожжений выделяются погребения, сопровождаемые ритуальным захоронением лошади.
Кроме названных типов погребений, на могильнике обнаружены отдельные захоронения лошадей без погребения человека, которые являются кенотафами. Безурновые трупосожжения единичны и представляют собой захоронения кремированных останков на уровне погребенной почвы. Урновые трупосожжения составляют большинство погребений могильника. Преимущественно, исследованные погребения содержали по одному сосуду-урне, но обнаружены комплексы, где находилось по 2 или 3 урны, при этом расположение сосудов указывает на их одновременное захоронение. Захоронения лошадей, сопровождающие погребения людей, совершены в неглубоких ямах подпрямоугольной или овальной формы, длиной от 1,9 до 3 м при ширине от 1,3 до 2 м. Костяки лошадей лежали на правом или левом боку с подогнутыми к туловищу ногами. Головой лошади чаще ориентировались на запад с отклонениями к северу или югу. Следует отметить, что в большинстве комплексов погребальная урна размещена отдельно от ямы с конским погребением и только в одном комплексе урна была установлена в одной яме с костяком лошади. В качестве урн использовались двуручные корчаги, реже амфоры или пифосы. Обнаруженный в погребениях инвентарь принадлежит к различным категориям: оружие, предметы конской упряжи, украшения и детали одежды, предметы бытового назначения. Часть предметов вооружения имеет следы преднамеренной порчи. Наиболее богаты инвентарем погребения, сопровождаемые ритуальным захоронением лошади, однако комплексов, заметно выделяющихся на фоне остальных, в погребениях некрополя не выявлено.
Датировка погребений могильника по обряду трупосожжения лежит в пределах конца XII — XIII в. К этому времени относится большинство предметов вооружения и конской упряжи. Среди всего погребального инвентаря следует обратить внимание на находки наконечников стрел типа секторовидный срезень (тип 68, по А.Ф. Медведеву) — характерные монгольские наконечники, которые могли появиться в погребениях не ранее XIII в. (Медведев, 1966. С. 76). Из украшений в погребениях выделяются серьги с несомкнутыми окончаниями, изготовленные из полой бронзовой трубочки. Следует отметить, что этот тип серег характерен только для подкурганных трупосожжений и в более ранних комплексах на рассматриваемой территории не встречается. Сходные украшения известны в кочевнических погребениях Прикубанья, в материалах погребений из Восточного Приазовья, датирующихся золотоордынским временем (XIII-XIV вв.) (Пьянков, Хачатурова, 1995. Рис. 155, 3; Дружинина, Чхаидзе, Нарожный, 2011. С. 135. Рис. 54, 5). Также в нескольких погребениях обнаружены амфоры с высокоподнятыми ручками. Подобные сосуды фигурируют в различных типологических построениях: это тип XXII по классификации И.А. Антоновой; тип 61 у Дж. Хейса; тип 53 по классификации А.В. Сазанова; 2Pd у В.В. Булгакова (Антонова и др.,
1971. С. 93, 94. Рис. 24; Hayes, 1992. P. 76. Fig. 26, 10, 11; Sazanov, 1997. P. 98. Fig. 4, 53; Булгаков, 2000. Рис. 49). Следует отметить, что обнаруженные сосуды являются поздней разновидностью амфор этого типа. В Херсоне подобные амфоры встречаются в слое XIII-XIV вв. На Таманском городище они также известны с XIII в., где сменяют широко распространенные в предшествующее время воротничковые амфоры (Айбабин, 2003. Табл. 23). Верхние части таких амфор были обнаружены с материалом XIII-XIV вв. при подводных исследованиях в Новосветской бухте, также на правобережном поселении у с. Кичкас на нижнем Днепре, как «крымские амфоры» описывались они в находках из Азова (Булгаков, 2000. С. 42). Таким образом, для комплексов с перечисленными выше предметами termius post quem совершения погребений — первая половина — середина XIII в.
Погребения могильника Кедровая Роща входят в круг подкурганных кремационных погребений, локализующихся в Северо-Восточном Причерноморье и Западном Закубанье. Аналогии основным чертам погребального обряда и составляющим материальной культуры известны в Цемдолинском, Борисовском могильниках, среди погребений могильников на горе Сапун и Шизе IV, а также др. (Армарчук, Малышев, 1997. С. 91; Армарчук, 2003. Табл. 96, 1-3, 5, 18; Успенский, 2009. С. 379, 380. Рис. 1).
Антропологический анализ кремированных останков
Изучение кремированного антропологического материала входит в программу палеоантропологических исследований, принятую в мировой археологической практике (Ubelaker, 1974; 1978; Козловская, 1998; Добровольская, 2010).
Ряд методических приемов, примененных в исследовании, направлен на реконструкцию условий проведения самого погребального обряда. Они основаны на обширном опыте судебно-медицинских исследований (см., напр.: Bohnert et al., 1998; Звягин, 2000). Так, реконструкция условий и продолжительности сжигания тела возможна по визуальным характеристикам фрагментов скелета (цвет, размерность фрагментов, характер трещин и деформаций). Размеры, цвет, степень деформации фрагментов кремированных останков в ряде случаев может указывать на позу тела при сжигании, на локализацию областей с более высокой и более низкой температурой горения. Определение температуры проводилось по шкале цветности костной ткани, разработанной экспериментальным путем при сжигании опытных образцов на поверхности грунта (Walker, Miller, 2005).
Информация о массе кремированных останков также важна, т. к. может использоваться для реконструкции погребальной традиции. При стабильно малых или стабильно высоких массах кремированных останков можно судить о том, захоранивались ли они в полном объеме в одном месте или в некрополе оставлена лишь небольшая часть кремированных фрагментов.
Если в первом случае очевидно полное депонирование останков в одном месте, то во втором есть основания предполагать, что практиковалось частичное погребение или разделение кремированных останков на несколько частей с последующим их раздельным депонированием или рассеянием.
Кроме того, показатели массы могут помочь выявить локальные особенности погребальной обрядности. Так, на основании статистически достоверных групповых данных удалось доказать, что массы кремированных останков из погребений эпохи Меровингов и времени викингов с территории Дании и Норвегии достоверно различны (Holck, 1996).
Форма и наличие деформационных трещин используются для определения состояния костной ткани при сжигании (Stewart, 1979). Образование значительных дугообразных трещин и «смятие» костных структур происходит в случае резкой потери влаги, жировой и других органических составляющих костной ткани, т. е. в скором времени после смерти. Усилению этих проявлений способствует наличие значительного объема мягких тканей, особенно жировых отложений. В случае если сжигаются скелетированные или мумифицированные останки, таких деформаций, а также изменения цвета кости на серо-белый и белый, появления ярко синих и фиолетовых пятен, не наблюдается.
Важнейшая информация, которая может быть получена при изучении кремированных останков — половозрастная характеристика. Определение пола происходит на основании выявления фрагментов с анатомически выраженными особенностями, используемыми в обычной антропологической практике определения пола. Вероятность того, что определения пола и возраста будут достоверны, зависит от степени термической обработки скелета. При длительном и высокотемпературном горении эта вероятность зачастую снижается до 10-15%, как показывает опыт. Чаще прочих сохраняются фрагменты лобной кости в надглазничной области, другие части свода черепа, фаланги кистей рук, фрагменты стенок диафизов крупных трубчатых костей. По ним и проводятся определения пола.
Отнести индивид к той или иной возрастной градации несколько легче, т. к. для выявления крупных возрастных периодов (детство, возмужалый возраст, зрелый возраст, старческий возраст) можно использовать не только общие морфологические особенности, но и состояние черепных швов, суставных поверхностей, наличие не приросших эпифизов, степень поротизации костной ткани, степень сформированности диплоэ.
На фрагментах кремированных костей и зубов могут быть встречены травмы, маркеры физиологического стресса, следы длительных заболеваний. Их выявление и фиксация в основном проводятся согласно общим правилам (Историческая экология человека, 1998). Следует лишь не забывать о значительных изменениях размерности при термической обработке.
В ходе проведения антропологического анализа проанализирована серия кремированных останков из 16 погребений. Скопления кремированных останков имели различную массу — от совсем небольшой (менее 100 г) до 1100 г (рис. 1; 3; 4).
Индивидуальные описания представляют ценность, т. к. позволяют использовать полученные данные в других исследованиях, а также повышают проверяемость и востребованность источника. Поэтому приводим индивидуальные описания скоплений кремированных костей из погребений.
Курган 2, погребение 2. Масса скопления 350 г. Цветность фрагментов варьирует от светло-серого до черного (обугливания) во внутренних участках толщи кости. Присутствуют все отделы скелета. Фрагменты теменных костей с открытыми швами. Судя по массивности, останки принадлежат взрослому мужчине в возрасте до 40 лет.
Курган 3, погребение 1. Крупное скопление кремированных костей массой 400 г. Среди костей выделяются кости человека и животного (предположительно поросенка и другого, взрослого, животного).
Фрагменты костей человека представляют все отделы посткраниального скелета и кости черепа. От черепа сохранились фрагменты свода левой глазницы, фрагменты верхней челюсти с альвеолами, где фиксируется прижизненное выпадение зубов в месте левого моляра справа. Среди определимых фрагментов встречены фрагменты диафизов костей, эпифизы локтевой, лучевой плечевой кости, фрагменты бедренной и большеберцовой кости, фрагменты одной первой и двух средних фаланг пальцев руки, фрагмент позвоночника.
Пол/возраст: мужчина 30-39 лет.
Условия кремации: среди всего скопления присутствуют фрагменты с обугленным слоем внутри компакты, что свидетельствует о непродолжительном горении при высокой температуре. Вероятно, на момент сожжения мягкие ткани и, возможно, частично костные были обезвожены.
Курган 3, погребение 3. Небольшое скопление пережженных костей массой 300 г. Среди костей выявлены фрагменты черепа и посткраниального скелета одного индивида, а также кости животного.
Пол/возраст: взрослый мужчина, до 45 лет
Условия кремации: все кости из скопления «сухие», что свидетельствует о сжигании без мягких тканей. Цветность костных останков свидетельствует о непродолжительном сжигании при высокой температуре.
Курган 3а, погребение 1. Крупное скопление кремированных останков массой 450 г. Выявлены обожженные кости человека и животного. Кости человека принадлежат одному индивиду. Среди фрагментов обнаружены кости черепа и всех отделов посткраниального скелета.
Пол/возраст: мужчина 30-40 лет (швы закрыты не облитерированы).
Условия кремации: сохранившиеся фрагменты кремированных костей свидетельствуют о непродолжительном горении тела при высокой температуре. Присутствуют деформационные трещины и обугленные фрагменты «сухих» костей.
Курган 3б, погребение 1. Скопление кремированных костей массой 300 г. Цветность фрагментов варьирует от светло-серого до черного (обугливание во внутренних участках толщи кости). Присутствуют все отделы скелета. Фрагменты теменных костей с открытыми швами. Судя по массивности, останки принадлежат взрослому мужчине в возрасте до 40 лет.
Курган 5, погребение 1. Крупное скопление кремированных останков массой 1000 г. Среди всей массы выявлены кости двух индивидов. Фрагменты костей обоих индивидов представлены черепом и всеми отделами посткраниального скелета (рис. 2).
Пол/возраст: молодой индивид 1 — предположительно женщина, около 20 лет; индивид 2 — мужчина, старше 40 лет.
Выявленные патологии: у индивида 1 зафиксирована cribra orbitalia; у индивида 2 — поротическое расширение губчатого вещества, а на черепе присутствуют следы травматизма. Следы длительного воспалительного процесса, затронувшие верхние конечности, лопатку, ребра, что свидетельствует о возможном системном заболевании, ставшем причиной смерти.
Условия кремации: характер трещин, наличие на поверхности четко очерченных углистых пятен позволяют предполагать, что останки сжигались через определенное время после смерти.
Курган 5, погребение 3. Крупное скопление кремированных останков массой 1000 г, различной цветности — от черного до светло-серого; во всем скоплении представлены кости животного и человека.
От человека сохранились фрагменты черепа и всех отделов посткраниального скелета. Среди костей выделяются кости ребенка и взрослого индивида.
От черепа взрослого индивида сохранились фрагменты свода, лобной кости, верхней челюсти, скуловой кости. Среди фрагментов посткраниального скелета взрослого определимы диафизы плеча, предплечья, голени, бедра и две первых, четыре вторых и одна третья фаланги пальцев рук. Выявлены эпифизы бедра и голени, плеча и фрагменты позвонков. Останки ребенка представлены фрагментами свода черепа, челюстей, мелкими фрагментами трубчатых костей. Также обнаружены останки младенца, захороненного по обряду ингумации.
Пол/возраст: ребенок около 5 лет; мужчина 20-30 лет.
Условия кремации: характер костных останков свидетельствует о кратковременном (менее 30 минут) горении при большой температуре (около 800°). Обугливание во внутренних частях губчатого вещества. По-видимому, кремирование проходило вскоре после смерти индивида.
Курган 7, погребение 1. Крупное скопление кремированных останков массой 900 г. Среди фрагментов представлены череп и все отделы посткраниального скелета, а также несколько костей животного.
Пол/возраст: мужчина 30-40 лет.
Условия кремации: сохранившиеся костные фрагменты свидетельствуют о непродолжительной кремации при высокой температуре. Присутствие следов деформаций исключает возможность подготовки тела к кремации.
Курган 8, погребение 1. Небольшое скопление кремированных останков массой 300 г. Кости принадлежат одному индивиду. Кремированные останки различной цветности — от белого до черного. Выявлены фрагменты черепа и всех отделов посткраниального скелета — фрагменты диафизов длинных костей.
Пол/возраст: ребенок — подросток 5-15 лет.
Условия кремации: непродолжительное сжигание тела при высокой температуре. Следы деформаций на костях свидетельствуют о проведении
обряда сожжения непосредственно после смерти индивида.
Курган 8, погребение 2. Крупное скопление кремированных костей массой 1000 г. Наряду со светло-серыми фрагментами встречаются обугленные участки. Отмечены деформационные
трещины. Среди определимых фрагментов: участки свода черепа, бедренная и большеберцовые кости.
Пол/возраст: Останки принадлежат взрослому (30-44) мужчине без признаков постдефинитивных изменений.
Условия кремации: судя по сохранившимся остаткам, кремация проходила при высокой температуре непродолжительное время, деформационные трещины на костях свидетельствуют об отсутствии подготовительного этапа перед сожжением.
Курган 12, погребение 1. Довольно крупное скопление кремированных останков массой 500 г. Среди всего скопления выявлены кости животного (возможно, двух) и взрослого человека. От костей взрослого индивида сохранились фрагменты костей черепа и посткраниального скелета.
Пол/возраст: мужчина, adultus.
Условия кремации: среди всей массы кремированных останков выявлены кости, свидетельствующие о частичном обезвоживании тела, однако на ряде костных фрагментов присутствуют следы деформаций, типичных для сжигания тела сразу после смерти. Подобная ситуация свидетельствует о неравномерном сжигании всего тела в течение очень непродолжительного времени.
Курган 12, погребение 2. Крупное скопление кремированных костей массой 1000 г. Представлены кости всех отделов скелета человека. Среди фрагментов встречаются крупные, с максимальным продольным размером более 5-6 см. Цвет варьирует от бурого до черного (обугливания). Встречены участки с черным лаковым налетом.
Пол/возраст: женщина 25-34 лет.
Условия кремации: цветность костей, отсутствие деформационных трещин, размерность фрагментов позволяют предполагать, что кремации подвергался скелет, а не тело.
Курган 14, погребение 1. Крупное скопление кремированных костей массой 1100 г, в том числе кость животного (ребро коровы или лошади). В урне сохранено скопление золы. Фрагменты относятся ко всем отделам скелета. Выявлены останки, относящиеся к двум подросткам в возрасте 12-15 лет. Эпифизы крупных трубчатых костей не приросли. На затылочной кости одного индивида — следы заросшей травмы. Выявлена группа костей бурого цвета, без деформационных трещин, с участками черного лакового налета, что свидетельствует о сжигании останков через некоторое время после смерти.
Курган 22, погребение 2. Крупное скопление кремированных останков массой 600 г. Выявлены кости двух индивидов. От обоих сохранились кости черепа, закладки зубов, кости посткраниального скелета, определимы фрагменты диафизов длинных костей, эпифизы костей рук и ног.
Пол/возраст: подросток 14-15 лет; взрослый, предположительно мужчина до 30 лет.
Условия кремации: сохранившиеся костные фрагменты свидетельствуют о непродолжительном сжигании тела при высокой температуре по прошествии некоторого времени после смерти.
Курган 26, погребение 1. Небольшое скопление кремированных костей массой менее 100 г. Стенки длинных трубчатых костей. Цветность варьирует от светло- до темно-серого. Деформационные трещины выражены. Останки принадлежат взрослому индивиду. Определение пола затруднено. Однако отсутствие участков с массивным развитием компакты позволяют предполагать, что в погребении — останки женщины. Достоверность определения низкая.
Курган 32, погребение 1. Небольшое скопление кремированных костей, массой меньше 100 г. Преимущественно представлены стенки длинных трубчатых костей. Цветность варьирует от светло- до темно-серого. Деформационные трещины выражены.
Пол/возраст: взрослый индивид. Определение пола затруднено.
Условия кремации: исходя их сохранности кремированных костей, сожжение проходило при высокой температуре в течение короткого времени, без предварительной подготовки.
Курган 34, погребение 2. Крупное скопление кремированных останков массой 1100 г. Среди всего скопления выявлены кости крупного животного (сохранились фрагменты черепа и длинных костей) и человека.
Кости человека представлены фрагментами черепа и всеми отделами посткраниального скелета. Фрагменты массивного черепа, все швы открыты, в верхней челюсти закладка третьего моляра. На посткраниальном скелете зафиксированы следы недавно приросшей головки бедра.
Пол/возраст: мужчина, 18-20 лет.
Условия кремации: сохранившиеся пережженные кости со следами деформационных трещин и обугливания свидетельствуют о кратковременном горении при высокой температуре, без предварительной подготовки тела к сожжению.
Важной особенностью просмотренных костных скоплений является присутствие парных (а в одном случае — тройного) погребений в одной погребальной урне (к. 5, п. 1; к. 5, п. 3; к. 14, п. 1, к. 22, п. 2). Также отметим, что в ряде погребений четко фиксируются кремированные кости животных, которые не могут быть отнесены к кухонных остаткам. Практически во всех скоплениях среди определимых костей человека присутствуют фрагменты черепа и всех отделов посткраниального скелета. Выявленные определимые фрагменты являются необходимым звеном в проведении половозрастных дефиниций. Размерность костных фрагментов различная: часть из них не превышают 1-2 см в максимальном продольном размере, но обращают на себя внимание и крупные части костей — более 5-6 см.
Цветность фрагментов варьирует от светло-серого до черного и бурого, присутствуют кости с обугленным слоем внутри компакты. Среди костных фрагментов выделяются остатки без следов деформационных трещин, а также с ярко выраженными деформационными трещинами и «смятием» костной структуры. Необходимо отметить, что на довольно большой части фрагментов с деформационными трещинами характер растрескивания не соответствует стандарту, определенному для кремаций при сожжении свежей костной ткани (Standards… 1994. P. 96). На ряде фрагментов зафиксировано черное лаковое покрытие, возможно связанное с применением горючих материалов при сжигании скелетированных останков.
Выявленные особенности позволяют судить о многоэтапном погребальном обряде. По-видимому, в ряде случаев сожжение тела проходило не сразу после смерти индивида, что, по нашему мнению, свидетельствует о бытовании обряда выставления. Наше мнение отчасти может быть подтверждено сведениями из письменных источников. Так, итальянский путешественник, посетивший Северо-Западный Кавказ в конце XV в., сообщает о выставлении тела умершего вождя (Интериано, 2006. С. 45).
Весовые показатели коллективных и одиночных погребений четко не разграничены; безусловно, большая часть парных погребений характеризуется большей массой, однако это не универсально (рис. 4; 5). Большая масса кремированных останков свидетельствует о более тщательном сборе костей с погребального костра. Таким образом, в известной мере масса может рассматриваться как некий показатель общих трудозатрат при погребении. Возможно, захоронения с большой массой кремированных останков можно считать более высокостатусными.
Следует отметить и выявленные патологии. У молодой женщины 1 из погребения 1 кургана 5 зафиксирована cribra orbitalia. У индивида 2 выявлено поротическое расширение губчатого вещества, следы длительного воспалительного процесса, затронувшие верхние конечности, лопатку, ребра, что свидетельствует о возможном системном заболевании, этиология которого может быть связана как с инфекцией, развившейся на основе травмы, так и с самостоятельным инфекционным заболеванием.
Из 22 индивидов, которых удалось идентифицировать, 16 — взрослые мужчины и женщины. Возраст детей варьирует от младенческого до подросткового, причем младенец был погребен по обряду ингумации. Среди взрослых подавляющее большинство (14 индивидов) — мужчины в возрасте от юношеского до зрелого (40-49 лет). В двух погребениях — к. 3б, п. 1 (парное) и к. 12., п. 2 — скелетные останки были отнесены к женщинам. Следует отметить, что определение пола индивида из кургана 12 дискуссионно. На основании обзора поло-возрастных определений можно предположить, что на этом некрополе обряд кремации чаще проводился при погребении мужчин. Насколько эта тенденция будет прослежена на других памятниках, покажут дальнейшие исследования. В большинстве мужских погребений найдены разнообразные предметы вооружения (сабля, лук со стрелами), а часть погребений мужчин сопровождалась ритуальным захоронением лошади с набором конского снаряжения. Преобладание мужских погребений с оружием позволяет с большой долей уверенности относить рассмотренные комплексы с кремациями к воинским. Погребения, сопровождаемые захоронением лошади, предположительно связаны с представителями воинской элиты.
ЛИТЕРАТУРА
Айбабин А.И., 2003. Херсон // Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья. IV-XIII века / Отв. ред. Т.И. Макарова, С.А. Плетнева. М.: Наука. 532 с. С. 64-87. (Археология.)
Алексеева Е.П., 1964. Материальная культура черкесов в средние века: По данным археологии // Тр. Карачаево-Черкесского НИИ. Вып. IV. Ставрополь. C. 146-252.
Антонова И.А., Даниленко В.Н., Ивашута Л.П., Кадеев В.И., Романчук А.И., 1971. Средневековые амфоры Херсонеса // Античная древность и средние века: Сб. 7. Свердловск: Урал. гос. ун-т. С. 81-101. (Уч. зап. Уральского ун-та. 112. Сер. ист. 22.)
Армарчук Е.А., 2003. Памятники Северо-Восточного Причерноморья. Некоторые вопросы этни¬ческой истории // Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья. IV-XIII века / Отв. ред. Т.И. Макарова, С.А. Плетнева. М.: Наука. С. 224-227. (Археоло¬гия.)
Армарчук Е.А., Малышев А.А., 1997. Средневековый могильник в Цемесской долине // Историко¬археологический альманах. Вып. 3. Армавир; М. С. 92-114.
Булгаков В.В., 2000. Византийские амфоры IX-XIV вв.: основные типы // Восточноевропейский археологический журнал. № 4. Киев. 99 с.
Дмитриев А.В., 2003. Могильник Дюрсо — эталонный памятник древностей V-IX вв. // Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья. IV-XIII века / Отв. ред. Т.И. Макарова, С.А. Плетнева. М.: Наука. С. 200-206. (Археология.)
Добровольская М.В., 2010. К методике изучения материалов кремации // КСИА. Вып. 224. С. 85-97.
Дружинина И.А., Чхаидзе В.Н., Нарожный Е.И., 2011. Средневековые кочевники в Восточном Приазовье. Армавир; М. 266 с.
Звягин В.Н., 2000. Диагностические исследования в судебно-медицинской экспертизе идентификации личности // Медико-криминалистическая идентификация: Настольная книга судебно-медицинского эксперта / Под ред. В.В. Томилина. М.: Норма Инфра. С. 227-350.
Интериано Дж., 2006. О быте и обычаях черкесов // Северный Кавказ в европейской литературе XIII-XVIII вв. Нальчик: Издат. центр «ЭльФа». С. 30-37.
Козловская М.В., 1998. К вопросу о возможностях исследования кремированных костей // Историческая экология человека: Методика биологических исследований // Отв. ред. А.П. Бужилова, М.В. Козловская, М.Б. Медникова. М.: ИА РАН. С. 174-181.
Медведев А.Ф., 1966. Ручное метательное оружие (лук и стрелы, самострел): VIII-XIV вв. М.: Наука. 182 с. (САИ. Вып. Е1-36.)
Носкова Л.М., 2010. Средневековый могильник в поселке Кабардинка близ Геленджика (по материалам раскопок 1990 г.) // Материальная культура Востока: Сб. ст. Вып. 5. М.: Наука. С. 167-200.
Пьянков А.В., Хачатурова Е.А., 1995. Погребение половчанки из степного Прикубанья // Историко-археологический альманах. Вып. 1. Армавир; М. С. 154-156.
Сизов В.И., 1889. Восточное побережье Черного моря: Археологические экскурсии // МАК. Вып. II. С. 56-161.
Успенский П.С., 2009. Исследования средневекового могильника Шизе IV в 2008 г. // Пятая кубанская археологическая конференция: Тез. докл. Краснодар: Кубанский гос. ун-т. С. 377-381.
Успенский П.С., 2012. Некоторые итоги и перспективы изучения кремационных погребений Северо-Западного Кавказа VIII-XIII вв. // КСИА. Вып. 226. С. 188-196.
Федоренко Н.В., 2008. Отчет об археологических раскопках 19 курганов курганного могильника и поселения на территории пансионата «Кедровая роща» в пос. Кабардинка по ул. Дообская в г. Геленджике Краснодарского края в 2007 г. // Архив НГИАМЗ НМ-2395/1.
Bohnert M., Rost T., Pollak S., 1998. The degree of destruction of human bodies in relation to the duration of the fire // Forensic Science International. Vol. 95. P. 11-21.
Hayes J.W., 1992. Excavations at Sarachane in Istanbul. Vol. 2: The Pottery. Princeton. 517 p.
Holck P., 1996. Cremated bones. Oslo: Anatomical Insitute, University of Oslo. 160 p.
Sazanov A., 1997. Les amphores de l’Antiquite tardive et du Moyen Age: continuite ou rupture? Le cas de la mer Noire // La Ceramique Medievale en Mediterranee: Actes du VIe Congres de l’AIECM2 (Aix-en Provence, 13-18 novembre 1995). Aixen Provence. P 87-102.
Standards for data collection from human skeletal remains: Proceedings of a Seminar at the Field Museum of Natural History / J. Buikstra, D. Ubelaker (eds). Fayetteville, 1994. 272 p. (Arkansas Ar¬cheological Survey Research. № 44.)
Stewart T.D., 1979. Essentials of Forensic Anthropology. Springfield. 300 p.
Ubelaker D.H., 1974. Human Skeletal Remains. Washington: Smithsonian Institution Press. 79 p.
Ubelaker D.H., 1978. Reconstruction of Demographic Profiles from Ossuary Skeletal Samples: A Case Study from the Tidewater Potomac. Washington: Smithsonian Institution Press. 214 p. (Smithsonian Contributions to Anthropology. № 18.)
Walker P.L., Miller K.P., 2005. Time, temperature and oxygen availability: an experimental study of the effect of environmental condition on color and organic content of cremated bone // American Journal of Physical Anthropology. Vol. 40. P 129-135.