Абашевская культура

К оглавлению книги «Эпоха бронзы лесной полосы СССР»

К середине II тыс. до н. э. в лесостепной зопе Восточной Европы сложилась абашевская культурно-историческая общность преимущественно скотоводческого населения, памятники которой сейчас известны на территории от левобережья Днепра на западе (бассейны Десны и Сейма) до р. Тобол — на востоке, а хронологические пределы определяются второй — третьей четвертью II тыс. до н. э.

Исследование абашевских древностей насчитывает более 100 лет (Пряхин, 1981). Сама же абашевская культура впервые была выделена только после раскопок проф. В. Ф. Смолиным в 1925 г. Абашевского могильника на территории Чувашии (Смолин, 1928; Smoline, 1927). Интенсивные исследования абашевских могильников на территории Чувашии и Марийской АССР в послевоенные десятилетия (Мерперт, 1961; Халиков, Лебединская, Герасимова, 1966а) постепенно очертили представление об абашевской культуре в Среднем Поволжье и определили осмысление всех абашевских древностей (Евтюхова, 1964а, б; Третьяков П. Н., 1961; Халиков, 1966).

В то же время шло накопление данных по абашевским древностям района Южного Урала. Особую важность представили раскопки абашевских памятников на территории Башкирии (Горбунов, 1976, с. 18—34; Сальников, 1954, 1967, с. 18—146; Пряхив, Горбунов, 1977), что привело к попыткам выделения отдельной баланбашской культуры на Южном Урале (Збруева, Тихонов, 1970, с. 81; Черных, 1970, с. 109 и др.).

Постепенно все более широкий размах приобретают работы по исследованию абашевских памятников в лесостепном Подонье (Либеров, 1964, 1971, с. 14— 15, 21; Пряхин, 1971, 1976а, с. 10-51; 1977, с. 8- 43; Синюк, Килейников, 1976). Привлекают внимание пока единичные абашевские памятники и на более западных по отношению к лесостепному Подонью территориях (Артеменко, Пронин, 1976).

Абашевские древности становятся известными и на так называемых промежуточных территориях между районами Подонья, Чувашско-Марийского Поволжья и Башкирского Приуралья, что в конечном итоге позволило сомкнуть ранее известные территории абашевского мира. Это во многом предопределило и саму возможность более целостного рассмотрения абашевских древностей через призму не локальной археологической культуры, а широкой культурно-исторической общности (Пряхин, 1976а, 19766, 1977, 1980, с. 7-32; 1982, с. 58-61).

В итоге на конец 70-х годов XX в. известно более 200 бытовых и более 150 курганных и бескурганных погребальных памятников (карта 23), серия так называемых кладов абашевского металла и множество единичных и случайных находок, из которых наиболее примечательны неоднократные случаи обнаружения «абашевского» металла в лесных районах не только Поволжья и Приуралья, но и далекой Карелии и Финляндии.

Бытовые абашевские памятники лучше всего изучены в лесостепных районах Подонья и Южного Урала. И в то же время они почти не известны на территории распространения абашевских могильников в Среднем Поволжье.

Примером поселка, существовавшего продолжительный отрезок времени (середина — третья четверть II тыс. до н. э.), является раскопанное почти полностью многослойное Шиловское поселение под г. Воронежем (Пряхин, 1976а, с. 11—46). Оно занимало оконечность удлиненного мыса боровой террасы левого берега р. Воронеж (рис. 59). В период расцвета площадь поселения достигала около 7,5 тыс. кв. м (72 х 104 м). Оно было укреплено деревянной двустенной конструкцией, а с напольной стороны и со стороны одного из склонов мыса — еще и рвом шириной до 2,5 м. На поселении открыто 8 больших, как правило, слабо углубленных в материк построек, длина котлованов которых колеблется от 13,8 м до 19,5 м, а ширина — от 9,5 до 14 м. В подавляющем большинстве это жилые однокамерные помещения, имеющие тамбурную часть. Два наиболее ранних и относительно больших по площади жилища (№ 7 и 8) были соединены между собой переходом. Одна относительно небольшая (3,5 х 4,2 м) постройка, судя по находкам в ней обломков тиглей, литейных форм, кусков шлака и т. п., являлась не только жилым, но и производственным помещением. Все постройки имели одинаковую конструкцию: стены их были устроены из вертикально поставленных столбов, а крыши были двускатными. На утрамбованном полу в неглубоких ямках устраивались очаги. К абашевскому поселку относятся два отдельных жертвенных места — святилища, на площади одного из которых найден развал баночного сосуда с изображением лыжника, ямы — жертвенники, хозяйственные ямы и другие помещения.

На Южном Урале лучше других изучены два расположенных рядом Береговских поселения на р. Белой на территории Башкирии. Исследованием поселения Береговское I установлено, что абашевский поселок, предшествовавший здесь поселку срубной общности, располагался по пологому склону большого мыса, обращенного к озерам, в то время как более поздний срубный поселок, по масштабу многократно превосходивший абашевский поселок, находился на основной территории площадки мыса. Абашевский поселок состоял из двух вытянутых в ряд домов. Больший из них, длиной 38 м и шириной до 14 м, состоял из трех соединявшихся между собой слабо углубленных в материковое основание котлованов, с очагами на двух из них, а меньшее было двухкамерным сооружением размером 8,5X11 м, без очагов (Пряхин, 1976а, с. 88—94, рис. 18).

Более позднее абашевское поселение Береговское II занимало наиболее высокий участок террасы. Оно было еще меньшим по площади — примерно 30X60 м и имело кучную застройку из трех жилищ (Пряхин 1976а, с. 95-99).

Оба поселения дали значительные материальные остатки, включая свидетельства металлургии — кусочки руды, обломки плавильных чаш на ножках и сделанных из глины литейных форм, капли металла, шлаки и т. д.

Абашевские могильники лучше изучены на территории Чувашской и Марийской АССР в Среднем Поволжье (карта 23), на результатах исследования которых до недавнего времени в основном базировалось и само представление об абашевских древностях. Именно здесь находятся такие ставшие классическими могильники, как Абашевский (Кривцова-Гракова, 1947 б; Мерперт, 1960, с. 16—19; 1961, с. 112— 117; Смолин, 1928); Виловатово II (Халиков, 1961, с. 159—183), Алгаши (Ефименко, Третьяков П. Н., 1961, с. 46 и др.); Пикшик (Мерперт, 1960, с. 21—27; 1961, с. 119—143), целая группа могильников в Волго-Вятском междуречье на территории Марийской АССР (Евтюхова, 1959; Халиков, 1959, 1961, с. 188 — 207), одиночный Пепкинский курган, изученный А. X. Халиковым в 1961 г. (Халиков, Лебединская, Герасимова 1966) и многие другие. Для этой территории более свойственны могильники с невысокими курганными насыпями. Наибольший из них — Тохмеевский — насчитывает не менее 48 насыпей. Описание погребального обряда населения, оставившего эти могильники, дано Н. Я. Мерпертом, А. X. Халиковым и О. Н. Евтюховой (Евтюхова, 1961).

В 60—70-е годы началось интенсивное изучение абашевских могильников и в других районах. В Башкирии исследовано более 16 абашевских могильников (Горбунов, 1976; Пряхин, Горбунов, 1979), в Подонье проведены раскопки Подклетнинского могильника у г. Воронежа, где в 1976—1981 гг. изучено 28 насыпей (Пряхин, 1977, с. 11—20), в Ярославском Поволжье исследуется обширный Кухмарский могильник, насчитывающий более 100 курганов (Крайнов, 1962).

Хронологические пределы существования абашевского населения определяются, вслед за Е. Н. Черных, временем как досейминского, так и начального периода сейминского хронологических горизонтов (Черных, 1970, с. 124; 1972, с. 18—19). Это время второй — третьей четвертей II тыс. до н. э. В явном противоречии с имеющимися к настоящему времени данными находятся выводы П. Д. Либерова, который абашевские древности основных территорий лесостепи (включая Подонье и Южный Урал) отнес к более позднему времени, чем так называемое чувашское абашево, определив их начальную дату только XIII в до н. э. (Либеров, 1977, с. 53).

При определении хронологических пределов абашевских древностей крайне важно учитывать тот факт, что на всей территории распространения абашевских древностей известно 40 бытовых и погребальных памятников, на которых отмечено, что абашевские древности предшествовали срубным и алакульским. Это находит подтверждение и в металле:
абашевская металлургия в целом предшествует металлургии развитых срубников и алакульцев. Причем на каком-то этапе это даже взаимовлияние и передача отдельных традиций от в целом более ранних абашевцев к в целом более поздним срубникам и алакульцам.

В истории абашевского населения есть основание выделять три периода: протоабашевский — время, предшествующее распространению этого населения в северные пределы лесостепного Среднего Поволжья и на Южный Урал (вторая четверть II тыс. до н. э.); раннеабашевский — начинается со времени расселения абашевцев в северные пределы лесостепи Среднего Поволжья и на Южный Урал и не выходит за хронологические рамки досейминского хронологического горизонта (середина II тыс. до н. э.); позднеабашевский — время начального этапа сейминского хронологического горизонта, когда абашевцы вступают в интенсивные контакты с постепенно распространяющимися в лесостепь срубниками и алакульцами (третья четверть II тыс. до н. э.) (рис. 60 а—г).

Рис. 59. Шиловский абашевский поселок а — заболоченные участки; б — обнажения; в — границы поселка; г — контуры

Рис. 59. Шиловский абашевский поселок
а — заболоченные участки; б — обнажения; в — границы поселка; г — контуры

Рис. 60а. Этапы развития абашевской культуры. Керамика

Рис. 60а. Этапы развития абашевской культуры. Керамика

Рис. 60б. Этапы развития абашевской культуры. Изделия из металла

Рис. 60б. Этапы развития абашевской культуры. Изделия из металла

Рис. 60в. Этапы развития абашевской культуры. Украшения

Рис. 60в. Этапы развития абашевской культуры. Украшения

Рис. 60г. Этапы развития абашевской культуры. Изделия из камня и кости

Рис. 60г. Этапы развития абашевской культуры. Изделия из камня и кости

Абашевское население характеризуется преимущественно скотоводческим хозяйством с подчиненным значением земледелия. В составе стада преобладал крупный рогатый скот при значительной роли мелкого рогатого скота. Последнее особенно свойственно для раннего этапа развития этого населения и для тех групп абашевцев, которые продолжали сохранять известную подвижность и в более позднее время. Отдельные группы в позднеабашевское время обнаруживают тенденцию к развитию оседлого скотоводческо-земледельческого хозяйства (появление значительных долговременных поселков, наличие костей свиньи на этих поселениях, увеличение числа свидетельств занятия земледелием и т. д.) — особенно показательна целая группа позднеабашевских поселков в нижнем течении р. Воронеж. В составе стада этого населения есть и лошади. В более северных же районах, на территории современного Марийско-Чувашского Поволжья, абашевское население было более подвижным и, очевидно, в большей степени занималось пастушеским скотоводством.

Уровень развития скотоводства обусловил широкие возможности для использования абашевцами скота в транспортных и военных целях. Последнее в свою очередь не только способствовало распространению их на значительные территории, но и явилось одним из условий складывания огромной культурно-исторической общности. Именно у абашевцев, особенно на позднем этапе их развития, получили распространение дисковидные псалии с шипами, наиболее впечатляющими являются два сделанных из слоновой кости орнаментированных псалия из основного погребения кургана 2 Старо-Юрьевского могильника в Верхнем Подонье. Находки такого рода псалиев фиксируют первое появление в евразийской степи и лесостепи колесничного транспорта (Пряхин, 1972, с. 238; 1976 а, с. 124; Чередниченко, 1976, с.147 — 148; Смирнов, Кузьмина, 1977, с. 42 — 45, рис. 11). Сам же факт использования дисковидных псалий в упряжи колесниц нашел неоспоримое подтверждение при раскопках Синташтинского могильника в Зауралье, в погребениях которого удалось проследить и сами остатки такого рода колесниц (Генинг, 1977, с. 59, 66, рис. 3).

Это население первым в достаточно масштабном объеме начало освоение уральских месторождений меди, особенно зауральских месторождений меди Таш-Казган и Никольское с использованием медистых песчаников Приуралья, как, впрочем, и Поволжья (Сальников, 1962; Черных, 1964; 1970, с. 27 — 28, 108—111 и др.). Абашевские мастера выработали свою форму орудий труда, предметов вооружения и украшений. У абашевцев известны имевшие разное функциональное назначение пластинчатые орудия труда (ножи, серпы, скобели), свои типы вислообушных топоров: камский, по Б. Г. Тихонову (Тихонов, 1960, с. 59—62), узковислообушный, по Е. Н. Черных (Черных, 1970, с. 58, рис. 50), абашевский, по С. А. Кореневскому (Кореневский, 1973, с. 44—47, рис. 4), плоских топоров-тесел, по Б. Г. Тихонову (Тихонов, 1960, с. 66), тип удлиненных топоров-тесел с расширенной пяткой, по Е. Н. Черных (Черных, 1970, с. 62), кованых наконечников копий с разомкнутой втулкой, несколько разновидностей ножей и кинжалов и т. д. Абашевские мастера изготовляли лепестковидные бляшки-розетки, браслеты, имеющие несомкнутые, часто приостренные концы, маленькие желобчатые подвески и т. д. Для абашевцев характерно богатое украшение одежды, особенно головного убора, мелкими нашивными полукруглыми бляшками, проволочными пронизками и другими украшениями.

Сами масштабы развития абашевской металлургии определяются и находками серий абашевского металла, рассматриваемых в литературе под понятием «клады», которые территориально тяготеют к месторождениям на Урале и в Зауралье (Красноярский, Верхне-Кизыльский, у Долгой Горы и др.). Находки их не переходят на правый берег Волги. Причем некоторые из «кладов» вряд ли оставлены непосредственно абашевским населением. Отдельные из них (Галичский, Коршуновский, Морозовский) могут свидетельствовать не столько о прямом расселении абашевцев в лесных районах Поволжья, сколько о распространении абашевского металла на более северные территории.

Это население сооружало вначале большие по площади двухкамерные или многокамерные, имеющие двухскатную кровлю, слабо углубленные в материк жилища, а затем большие по площади, также слабо углубленные в материк, но уже однокамерные постройки с примыкающей тамбурной частью.

Карта 23. Территория абашевской культурно-исторической общности а — 6—10 бытовых памятников, включая местонахождения абашевской керамики на поселениях; б — 2—5 бытовых памятников; в — 1 бытовой памятник; г — 6—10 курганных могильников; д — 2—5 курганных могильника; е — 1 курганный могильник; ж — одиночные курганы и могильники с единичными абашевскими курганами или захоронениями; з — бес- курганный могильник; и — единичное бескурганное захоронение; к — современная граница лесостепи по Ф. Н. Милкову; л — территория доно-волжской абашевской культуры; м — территория средневолжской абашевской культуры; н — территория уральской абашевской культуры 1 — Немеричи; 2 — Дятьковичи; 3 — Салтановка; 4 — Успенское; 5 — Реутец; 7 — Огубь; 8 — Кухмарь; 9 — Петряиха; 10 — Земское; 11 — Подборновское; 12 — Бокино, рыбхоз «Прогресс» у Шлихтинского озера, Перикса у Красного озера, Голдым I, Черняное; 13 — Знаменка; 14 — Елизавет-Михай- ловка; 15 — Матчерка; 16 — «Трашкин Бугор»; 17 — Большие Верхи; 18 — Красный Восток; 19 — Тюзиково-Михайловское; 20 — Подборица-Щербининская; 21 — Марьевка; 22 — Усть- Уза, 23 — Алферьевка I; 24 — Барковское; 25 — Бессоновка; 26, 27 — Старое Ардатово; 28 — Яиымово; 29 — Тиханкино, Миняшкино, Паратмары, Виловатово I, Пенкино, Виловато- во II, Алгаши; 30 — Дасаево, Тхомеево, Пишкшик, Абашево, Янгильдино; Шоркино, Икково, Теби-Касы, Туаш-Касы; 31 — Криушинские дюны; 32 — Катергино, Тюрлема, Васюково, Козыльяры, Карашам; 33 — Победа I, II; 34 — Юлдуз; 35 — Великолепье, Мари-Кугунур, Студеный ключ; 36 — Туруново, Абаснур, Сретенка; Акашево, Троицкий, Колянур, Семейкино, Алеево, Прокопьевка, Тапшер; 37 — Русский Кугланур; 38 — Шинур, Сосновка, Шукшиерский, Ви льял, Нартасы; 39 — Ульяновское; 40 — Проходнянские 4—6; 41 — Сердюково; 42 — Провороть; 43 — Средняя Апочка; 44 — Валуйки; 45 — Новосимоновка; 46 — Александрия; 47 — Ильичевское; 48 — Гора Пристин; 49 — Шульгинка; 50 — Капитаново; 51 — Николаевка; 52 — Ефремов; 53 — Замарайка; 54 — Хит- ров Луг; 55 — Маховщина, по р. Воргол, по р. Ельчику, поселение у спиртзавода; 56 — Больше-Попово, Донское; 57 — Линовка, Никольское; 58 — Никольское, Тюнино, могильники в Дубовой роще и «Селище», Введенка; 59 — Конь-Колодезь; 60 — Заворонежское; 61 — Старо-Юрьево; 62 — Изосимово, Торбеевские дюны; 63 — Сокольское, Ярлуковская протока I, Каменное, Грязи, плотина Липецкого водохранилища, Верби- лово, Карамышево; 64—Грушино, Хлебное; 65 — Усмапка II; 66 — Боровое, Отрожка 1, Отрожка 2, Отрожка 3, Северо-Восточное, Придача, у Вогрэвской дамбы, Масловское 2, Первое Масловское, Волковское; 67 — Попова Дача, Частые курганы, Подклетное, ул. Громова, г. Воронеж; 68 — Чижовское 2, 4, Шиловское 1, 2, Тавровское 2, 3, Тавровское Правобережное, Левобережное, устье р. Воронежа; 69 — «Сады», Рогачевка, Степной, Левая Россошь; 70 — у Дома инвалидов, Подгорное 1, 4, Дача, Губарево; 71 — Кондрашевка, Нижняя Водуга, Дальние Солонцы, Латное; 72 — Вознесенка, Березовка, Чау- совка по р. Еманче; 73 — Чаусовка, Хохольский; 74 — Алата- ва, Масюгино, Репьевка; 75 — Костенки IV, Левобережное Костеиовское, Борщево, Нововоронежск; 76 — Богуславка, два поселения у Сасовки II, Бузенки; 77 — два поселения у Русской Тростянки, Дармодехинское, Копанище; 78 — Марки I, II; 79 — Щучье, Борщево — «Лисья поляна»; 80 — Большие Яксарки, Мосоловка, два поселения у Садового, уроч. Гнилое, уроч. Сухое Веретье, два поселения у Бродового, Анна — «Лисий Бугор», Левашовка; 81 — Старая Тойда, Анна, Козловка; 82 — Новый Курлак; 83 — Хлебородное; Старый Курлак; Черное озеро, Кушелев, Старая Тойда; Старая Тишанка, Старая Чигла, Новая Чигла; 84 — Владимировна; 85 — Копыль; 86 — Ростоши; 87 — Дерябкино; 88 — Артюшки- но; 89 — Уваровское; 90 — Алешки; 91 — Курлакино; 92 — Красный Полуостров; 93 — Ильмень; 94 — Короли; 95 — Угольный; 96 — Андрианов, Слащевка; 97 — Петровск; 98 — Аткарск; 99 — Верхняя Красавка, Нижняя Красавка; 100 — Сидоры; 101 — Базяково; 102 — II и III Новомордовские могильники; 103 — Юрманки; 104 — Торфболото II; 105 — Ишеево; 106 — Белый Ключ; 107 — Русская Бектяшка; 108 — Тарновка;* 109 — Каменно-Вражский; 110 — между Ал- мазовской и Константиновной, Шабаповка, Булькунавка; 111 — Сурушское; 112 — Старое Семейкино; ИЗ — Шигонские дюны; Муранское, Комаровское, Воскресенское; 114 — Григорьевка; 115 — Точка, Красные Пески, у Глубокого озера, Осиновые ямы; 116 — Кинель-Черкассы; 117 — Никифоров- ский кордон; 118 — Виловатовские дюны, Максимовна; 119 — Утевка VI; 120 — «Грачев сад», «Кирпичные сараи»; 121 — Владимировна; 122 — Преполовекки I; 123 — Горюши, Буровка; 124 — Старая Яблонка; 125 — Дубовое; 126 — Алек- сеевский Правобережный; 127 — Максимовна, Студеновка; 128 — Максютово; 129 — Пристанное; 130 — Новолицовка; 131 — г. Энгельс; Покровские курганы; 132 — Карамыш; 133 — Скатовка; 134 — Краснополье Ровное; 135 — могильники к северо-востоку от Иловатки и к югу от Иловатки; 136 — Уса- тово; 137 — могильники к юго-западу от Бережновки, I и II Бережновский; 138 — Политотдельское; 139 — Быково I; 140 — Верхне-Зареченский; 141 — Ляпичев; 142 — Каратово, Октябрьский, Исмайлово, Старо-Какрыбашевское; 143 — Чекан; 144 — Курштирякское; 145 — Иманле; 146 — Старо-Алек- сандровка; 147 — Старо-Куручево; 148 — Новый Надир; 149 — Юмакаево; 150 — Метев-Тамак; 151 — Тюруш-тамак; 152 — Синтиш-Тамак; 153 — Князево; 154 — Ново-Биктимирово; 155 — Набережные курганы; 156 — Аитово; 157 — Ильчигу- лово, Тюбетеево; 158 — Нижне-Чуракаево; 159 — Давлеканов- ское; 160 — Чукраклы; 161 — Старые Ябалаклы; 162 — Яба- лаклы, Нижнее Хозятово; 163 — Кучумово; 164 — Романовна II, III, VIII, Ильмурзино; 165 — Ахлыстино; 166 — Новые Турбаслы; 167, 168 — Юкалекулево; 169 — III Казбуруновский; 170 — Петряево; 171 — Уршак; 172 — Сынташево (Иш- мухаметово), Елимбетово (Ембетбаево); 173 — Акбута; 174 — Береговское I, II, Озерки II; 175 — III Красногорский, Береговский; 176 — Салихово I, II, Ахмерово I, Ишеево II, Урняк; 177 — Амерово; 178 — Баланбаш; 179 — Нижний Тюкун; 180 — Сахаево; 181 — Тугаево; 182 — Устиновское; 183 — Мало-Кызыльское; 184 — селище 15 в Домбаровском районе; 185 — Новый Кумак; 186 — I Альмухаметовский; 187 — IV Тавлыкаев- ский; 188 — Русское Тангирово; 189 — Якупово; 190 — Максимовна; 191 — Кордайловка; 192 — Степное I; 193 — Син- таштинское; 194 — Первый Синташтинский, Второй Синташтинский; 195 — Алексеевское; 196 — Царев Курган на р. Тоболе; 197 — Петровка

Карта 23. Территория абашевской культурно-исторической общности
а — 6—10 бытовых памятников, включая местонахождения абашевской керамики на поселениях; б — 2—5 бытовых памятников; в — 1 бытовой памятник; г — 6—10 курганных могильников; д — 2—5 курганных могильника; е — 1 курганный могильник; ж — одиночные курганы и могильники с единичными абашевскими курганами или захоронениями; з — бес- курганный могильник; и — единичное бескурганное захоронение; к — современная граница лесостепи по Ф. Н. Милкову; л — территория доно-волжской абашевской культуры; м — территория средневолжской абашевской культуры; н — территория уральской абашевской культуры 1 — Немеричи; 2 — Дятьковичи; 3 — Салтановка; 4 — Успенское; 5 — Реутец; 7 — Огубь; 8 — Кухмарь; 9 — Петряиха; 10 — Земское; 11 — Подборновское; 12 — Бокино, рыбхоз «Прогресс» у Шлихтинского озера, Перикса у Красного озера, Голдым I, Черняное; 13 — Знаменка; 14 — Елизавет-Михай- ловка; 15 — Матчерка; 16 — «Трашкин Бугор»; 17 — Большие Верхи; 18 — Красный Восток; 19 — Тюзиково-Михайловское; 20 — Подборица-Щербининская; 21 — Марьевка; 22 — Усть- Уза, 23 — Алферьевка I; 24 — Барковское; 25 — Бессоновка; 26, 27 — Старое Ардатово; 28 — Яиымово; 29 — Тиханкино, Миняшкино, Паратмары, Виловатово I, Пенкино, Виловато- во II, Алгаши; 30 — Дасаево, Тхомеево, Пишкшик, Абашево, Янгильдино; Шоркино, Икково, Теби-Касы, Туаш-Касы; 31 — Криушинские дюны; 32 — Катергино, Тюрлема, Васюково, Козыльяры, Карашам; 33 — Победа I, II; 34 — Юлдуз; 35 — Великолепье, Мари-Кугунур, Студеный ключ; 36 — Туруново, Абаснур, Сретенка; Акашево, Троицкий, Колянур, Семейкино, Алеево, Прокопьевка, Тапшер; 37 — Русский Кугланур; 38 — Шинур, Сосновка, Шукшиерский, Ви льял, Нартасы; 39 — Ульяновское; 40 — Проходнянские 4—6; 41 — Сердюково; 42 — Провороть; 43 — Средняя Апочка; 44 — Валуйки; 45 — Новосимоновка; 46 — Александрия; 47 — Ильичевское; 48 — Гора Пристин; 49 — Шульгинка; 50 — Капитаново; 51 — Николаевка; 52 — Ефремов; 53 — Замарайка; 54 — Хит- ров Луг; 55 — Маховщина, по р. Воргол, по р. Ельчику, поселение у спиртзавода; 56 — Больше-Попово, Донское; 57 — Линовка, Никольское; 58 — Никольское, Тюнино, могильники в Дубовой роще и «Селище», Введенка; 59 — Конь-Колодезь; 60 — Заворонежское; 61 — Старо-Юрьево; 62 — Изосимово, Торбеевские дюны; 63 — Сокольское, Ярлуковская протока I, Каменное, Грязи, плотина Липецкого водохранилища, Верби- лово, Карамышево; 64—Грушино, Хлебное; 65 — Усмапка II; 66 — Боровое, Отрожка 1, Отрожка 2, Отрожка 3, Северо-Восточное, Придача, у Вогрэвской дамбы, Масловское 2, Первое Масловское, Волковское; 67 — Попова Дача, Частые курганы, Подклетное, ул. Громова, г. Воронеж; 68 — Чижовское 2, 4, Шиловское 1, 2, Тавровское 2, 3, Тавровское Правобережное, Левобережное, устье р. Воронежа; 69 — «Сады», Рогачевка, Степной, Левая Россошь; 70 — у Дома инвалидов, Подгорное 1, 4, Дача, Губарево; 71 — Кондрашевка, Нижняя Водуга, Дальние Солонцы, Латное; 72 — Вознесенка, Березовка, Чау- совка по р. Еманче; 73 — Чаусовка, Хохольский; 74 — Алата- ва, Масюгино, Репьевка; 75 — Костенки IV, Левобережное Костеиовское, Борщево, Нововоронежск; 76 — Богуславка, два поселения у Сасовки II, Бузенки; 77 — два поселения у Русской Тростянки, Дармодехинское, Копанище; 78 — Марки I, II; 79 — Щучье, Борщево — «Лисья поляна»; 80 — Большие Яксарки, Мосоловка, два поселения у Садового, уроч. Гнилое, уроч. Сухое Веретье, два поселения у Бродового, Анна — «Лисий Бугор», Левашовка; 81 — Старая Тойда, Анна, Козловка; 82 — Новый Курлак; 83 — Хлебородное; Старый Курлак; Черное озеро, Кушелев, Старая Тойда; Старая Тишанка, Старая Чигла, Новая Чигла; 84 — Владимировна; 85 — Копыль; 86 — Ростоши; 87 — Дерябкино; 88 — Артюшки- но; 89 — Уваровское; 90 — Алешки; 91 — Курлакино; 92 — Красный Полуостров; 93 — Ильмень; 94 — Короли; 95 — Угольный; 96 — Андрианов, Слащевка; 97 — Петровск; 98 — Аткарск; 99 — Верхняя Красавка, Нижняя Красавка; 100 — Сидоры; 101 — Базяково; 102 — II и III Новомордовские могильники; 103 — Юрманки; 104 — Торфболото II; 105 — Ишеево; 106 — Белый Ключ; 107 — Русская Бектяшка; 108 — Тарновка;* 109 — Каменно-Вражский; 110 — между Ал- мазовской и Константиновной, Шабаповка, Булькунавка; 111 — Сурушское; 112 — Старое Семейкино; ИЗ — Шигонские дюны; Муранское, Комаровское, Воскресенское; 114 — Григорьевка; 115 — Точка, Красные Пески, у Глубокого озера, Осиновые ямы; 116 — Кинель-Черкассы; 117 — Никифоров- ский кордон; 118 — Виловатовские дюны, Максимовна; 119 — Утевка VI; 120 — «Грачев сад», «Кирпичные сараи»; 121 — Владимировна; 122 — Преполовекки I; 123 — Горюши, Буровка; 124 — Старая Яблонка; 125 — Дубовое; 126 — Алек- сеевский Правобережный; 127 — Максимовна, Студеновка; 128 — Максютово; 129 — Пристанное; 130 — Новолицовка; 131 — г. Энгельс; Покровские курганы; 132 — Карамыш; 133 — Скатовка; 134 — Краснополье Ровное; 135 — могильники к северо-востоку от Иловатки и к югу от Иловатки; 136 — Уса- тово; 137 — могильники к юго-западу от Бережновки, I и II Бережновский; 138 — Политотдельское; 139 — Быково I; 140 — Верхне-Зареченский; 141 — Ляпичев; 142 — Каратово, Октябрьский, Исмайлово, Старо-Какрыбашевское; 143 — Чекан; 144 — Курштирякское; 145 — Иманле; 146 — Старо-Алек- сандровка; 147 — Старо-Куручево; 148 — Новый Надир; 149 — Юмакаево; 150 — Метев-Тамак; 151 — Тюруш-тамак; 152 — Синтиш-Тамак; 153 — Князево; 154 — Ново-Биктимирово; 155 — Набережные курганы; 156 — Аитово; 157 — Ильчигу- лово, Тюбетеево; 158 — Нижне-Чуракаево; 159 — Давлеканов- ское; 160 — Чукраклы; 161 — Старые Ябалаклы; 162 — Яба- лаклы, Нижнее Хозятово; 163 — Кучумово; 164 — Романовна II, III, VIII, Ильмурзино; 165 — Ахлыстино; 166 — Новые Турбаслы; 167, 168 — Юкалекулево; 169 — III Казбуруновский; 170 — Петряево; 171 — Уршак; 172 — Сынташево (Иш- мухаметово), Елимбетово (Ембетбаево); 173 — Акбута; 174 — Береговское I, II, Озерки II; 175 — III Красногорский, Береговский; 176 — Салихово I, II, Ахмерово I, Ишеево II, Урняк; 177 — Амерово; 178 — Баланбаш; 179 — Нижний Тюкун; 180 — Сахаево; 181 — Тугаево; 182 — Устиновское; 183 — Мало-Кызыльское; 184 — селище 15 в Домбаровском районе; 185 — Новый Кумак; 186 — I Альмухаметовский; 187 — IV Тавлыкаев- ский; 188 — Русское Тангирово; 189 — Якупово; 190 — Максимовна; 191 — Кордайловка; 192 — Степное I; 193 — Син- таштинское; 194 — Первый Синташтинский, Второй Синташтинский; 195 — Алексеевское; 196 — Царев Курган на р. Тоболе; 197 — Петровка

Для абашевского населения характерен подкурганный обряд захоронения с возведением уплощенных насыпей. Отмечается наличие интервала между временем совершения захоронения и возведением насыпи. Особенностью погребального обряда этого населения было возведение кольцевых (реже прямоугольных) внемогильных сооружений, ограничивающих значительную площадь вокруг одной или нескольких могил. Иногда отмечается наличие самостоятельных прямоугольных столбовых конструкций вокруг отдельных захоронений. Для погребального обряда абашевского населения характерен в разной степени проявляющийся культ огня (сожжение наземных конструкций, ссыпание горящего угля в могилу и т. п.) и жертвоприношения животных (положение частей или шкуры с головой и ногами). Могильные ямы чаще всего вытянуто-прямоугольные, иногда имеют деревянное или каменное оформление. Умершие клались на спину с вытянутыми или приподнятыми ногами. Чаще встречается восточная и юго-восточная ориентировка умерших. Отмечено наличие расчлененных, частичных, т. е. повторных захоронений. Наконец, полное отсутствие костяков в ряде могильных ям свидетельствует о кенотафах, что подтверждает наличие у абашевцев каких-то сложных, пока непонятных погребальных традиций. Обычны одиночные захоронения. Но в окраинных районах, особенно в зонах контактов с инокультурными племенами, нередки коллективные погребения типа братских могил: Пепкинский и Старо-Ардатовский курганы в Среднем Поволжье, I Юкалекулевский курган в Башкирии.

Весьма специфична глиняная посуда: характерно наличие колоколовидных форм и маленьких острореберных сосудиков, примесь ракушки в тесте, присутствие таких элементов орнаментации, как горизонтальные прочерченные линии и выполненный зубчатым штампом зигзаг.

В пределах абашевской культурно-исторической общности есть основание выделить отдельные абашевские культуры (карта 23). Одна из них, доноволжская, в основном занимала лесостепные районы Подонья и смежные районы Поволжья. Эта культура развивалась на фоне взаимоотношения вначале с катакомбно-полтавкинским, а затем со срубным мирами. Другая культура — средневолжская, памятники которой занимают северные пределы лесостепной зоны Среднего Поволжья и примыкающие территории лесной зоны Поволжья и Поднепровья. Это культура, оставленная обособившейся группой населения, находилась в конфронтации с фатьяновско-балановским миром и в каких-то еще не в полной мере выявленных связях с местными поздняковско-прикаванскимй и чирковскими племенами. Это обстоятельство привело, с одной стороны, к консервации в ней специфических признаков, а с другой — к известному воздействию на нее массивов населения лесной зоны. Еще одна культура, уральская (баланбашская), занимала лесостепную зону уральского географического региона, ограниченную на западе крайними левобережными районами Заволжья, а на востоке распространявшуюся до р. Тобол. Развитие абашевской культуры на Южном Урале проходило на фоне интенсивного влияния на них так называемых протоалакульцев, как, впрочем, и обратного воздействия абашевцев на становление алакульского мира.

Рис. 61. Доно-волжская абашевская культура 1 — Подклетное, курган 6, погребение 1; 2 — Тюиино, могильник в Дубовой роще, курган 3, погребение; 2, 14, 15 — Подклетное, курган 10, погребение 4; 4, 5 — Хохольский, курган 1, погребение 1; 6, 18 — курган у Введенки, погребение 1; 7 — Тюнино; 8, 11 — курган у Введенки, погребение 2; 9 — Новый Курлак, курган 1; 10 — Латное; 12, 17 — нижняя часть заполнения жертвенного места святилища 2 Шиловского поселения; 13 — курган у Введенки, погребение 5; 16 — Левобережное поселение у плотины

Рис. 61. Доно-волжская абашевская культура
1 — Подклетное, курган 6, погребение 1; 2 — Тюиино, могильник в Дубовой роще, курган 3, погребение; 2, 14, 15 — Подклетное, курган 10, погребение 4; 4, 5 — Хохольский, курган 1, погребение 1; 6, 18 — курган у Введенки, погребение 1; 7 — Тюнино; 8, 11 — курган у Введенки, погребение 2; 9 — Новый Курлак, курган 1; 10 — Латное; 12, 17 — нижняя часть заполнения жертвенного места святилища 2 Шиловского поселения; 13 — курган у Введенки, погребение 5; 16 — Левобережное поселение у плотины

Для доно-волжской абашевской культуры характерно наличие дюнных (для раннего времени) и мысовых (для более позднего времени) поселений. Отмечается эволюция поселков от небольших с единичными мало углубленными в материк соединяющимися жилищами (или наземными постройками) до значительных по площади поселков с большими однокамерными постройками, имеющими тамбурную часть. Под курганами относительно редко фиксируются внемогильные конструкции. Чаще, чем на других территориях, отмечается наличие огромных могильных ям, имеющих мощные деревянные конструкции (особенно перекрытие). Для погребального обряда оказывается более характерным положение умерших на спине с вытянутыми, а не приподнятыми ногами, при вытянутых или согнутых руках. Покойники чаще ориентированы головой в северо-восточную, нежели в юго-восточную часть насыпи. Чаще, чем на других территориях, покойники в могильных ямах смещены от центра. Одной из характерных особенностей местоположения инвентаря является то, что сосуды помещаются не только в могильные ямы, но весьма часто около могилы, на их перекрытии и даже за пределами площади могил. Украшения редки, значительно чаще встречаются орудия труда и предметы вооружения.

Для керамики характерен значительный процент колоколовидных горшков и баночных форм. Здесь почти не получили распространения нарядно украшенные колоколовидные чаши. Отмечается преобладание орнамента из горизонтальных прочерченных линий, ограниченных сверху и снизу боковыми вдавленнями. Совершенно не встречены известные по другим абашевским культурам такие элементы орнамента, как длинная лесенка, шахматный узор, удлиненные заполненные треугольники и т. д. В отличие от других абашевских культур здесь чаще встречаются округло-желобчатые браслеты с несомкнутыми пркостренными концами. Среди украшений отсутствуют характерные для других абашевских культур лепестковидные бляшки-розетки (рис. 61).

Рис. 62. Реконструкция женского головного убора средневолжских абашевцев 1, 2 — II Виловатовский могильник, курган 11, погребение 1; 3 — II Виловатовский могильник, курган 7, погребение 11; 4, 6 — Тапшерский могильник, курган 1, погребение 1; 5 - Вильяльский могильник, курган 1, погребение 1

Рис. 62. Реконструкция женского головного убора средневолжских абашевцев
1, 2 — II Виловатовский могильник, курган 11, погребение 1; 3 — II Виловатовский могильник, курган 7, погребение 11; 4, 6 — Тапшерский могильник, курган 1, погребение 1; 5 — Вильяльский могильник, курган 1, погребение 1

Средневолжская абашевская культура характеризуется наличием лишь единичных кратковременных дюнных стоянок, известных только на юге этой культуры. Для нее характерно наличие подкурганных внемогильных деревянных конструкций. Здесь наиболее значительны проявления культа огня, включая огромные кострища в площади курганов. По сравнению с другими абашевскими культурами могильные ямы здесь, как правило, имеют меньшие размеры. Почти повсеместно встречается положение умерших на спине с приподнятыми ногами, при экстраординарности одиночных захоронений с вытянутым положением костяков. Преобладает ориентировка умерших в юго-восточную часть насыпи. В погребениях особенно часто встречаются украшения, включая богато украшенный головной убор (рис. 62), и в то же время крайне редко — орудия труда и предметы вооружения. Только на этой территории отмечено наличие маленьких острореберных сосудиков с ребром у самого их основания — своего рода тюльпановидных сосудиков. Из всех абашевских культур здесь наименьшее число горшков с ребристостью в верхней части тулова и банок с массивным верхом. И в то же время здесь более всего острореберных сосудиков, колоколовидных банок и чаш без колоколовидности. Примечательно, что большие нарядно украшенные колоколовидные чаши, почти полностью отсутствующие на доно-волжской территории, в могильниках средневолжского правобережья встречаются, преимущественно в обломках, в тризнах, а в могильниках Волго-Вятского междуречья, в Кухмарском могильнике на территории Верхнего Поволжья найдены, как и в могильниках уральской абашевской культуры, и в самих могильных ямах. В украшении сосудов особенно часто встречаются округлые вдавлення. Только здесь на сосудах отмечено наличие нанесенных в шахматном порядке удлиненных треугольников, горизонтально расположенных ромбов с перекрещивающейся штриховкой. В отличие от других абашевских культур здесь преобладают округлые, треугольники и полуокруглые в сечении браслеты с несомкнутыми приостренными концами. У средневолжских абашевцев получили преимущественное распространение полукруглые полые бляшки и очковидные подвески (рис. 63).

Рис. 63. Средневолжская абашевская культура 1, 3— Тауш-Касы, курган 4; 2 — Абашевский могильник; 4, 9 — Тауш-Касы, курган 1, погребение 2; 5 — Абашево, курган 9, погребение 15; 6, 11 — Абашево, курган 9, погребение 8; 7 — II Виловатовский могильник, курган 11, погребение 1 (реконструкция А. X. Халикова); 8 — Абашево, курган 6, погребение 2; 10 — Пепкинский курган, погребение 2; 12, 14, 21 — Пепкинский курган, погребение 1; 13 — Туруново, курган 2, погребение 2; 15 — Кугунур, курган 26, погребение 1; 16 — Абашево, курган 9, погребение 1; 17 — Ка- тергино, курган 2, погребение 1; 18 — Тауш-Касы, курган 4, погребение 3; 19 — Троицкий курган 2, погребение 1; 20 — Алгаши, курган 5, погребение 1

Рис. 63. Средневолжская абашевская культура
1, 3— Тауш-Касы, курган 4; 2 — Абашевский могильник; 4, 9 — Тауш-Касы, курган 1, погребение 2; 5 — Абашево, курган 9, погребение 15; 6, 11 — Абашево, курган 9, погребение 8; 7 — II Виловатовский могильник, курган 11, погребение 1 (реконструкция А. X. Халикова); 8 — Абашево, курган 6, погребение 2; 10 — Пепкинский курган, погребение 2; 12, 14, 21 — Пепкинский курган, погребение 1; 13 — Туруново, курган 2, погребение 2; 15 — Кугунур, курган 26, погребение 1; 16 — Абашево, курган 9, погребение 1; 17 — Ка- тергино, курган 2, погребение 1; 18 — Тауш-Касы, курган 4, погребение 3; 19 — Троицкий курган 2, погребение 1; 20 — Алгаши, курган 5, погребение 1

Для уральской абашевской культуры характерно наличие, как правило, небольших поселков, имевших террасное местоположение или расположенных по склонам больших мысовых участков.

Для курганов наиболее характерны не свойственные другим абашевским культурам каменные внемогильные конструкции. Только здесь камень довольно широко применялся и в оформлении могильных ям. В ряде случаев отмечаются мощные костры, горевшие над могильными ямами уже после совершения захоронения. Чаще, чем на других территориях, фиксируется наличие частичных и повторных захоронений. Умершие клались на спину вытянуто или с приподнятыми ногами. Устойчивости в ориентировке умерших нет.

Среди форм керамики более всего колоколовидных чаш и меньше колоколовидных горшков. Колоколовидные сосуды здесь чаще имеют значительно меньшую высоту венчика. Отличия проявляются даже в маленьких острореберных сосудиках — особенно показательно наличие прямого падения в районе шейки с внутренней стороны. В украшении сосудов намного чаще отмечается меандровый и лопастной узоры, традиция украшения их нижней части прочерченной вертикальной елочкой и т. д. На уральской территории распространены округлые в сечении браслеты с несомкнутыми притупленными концами, металлические накладки, пластинчатые бляшки. Только здесь известны многовитковые маленькие желобчатые подвески и металлические бусы. Значителен набор металлических орудий труда и предметов вооружения (рис. 64).

Рис. 64. Уральская абашевская культура 1 — III Красногорский курган 9, насыпь; 2 — Береговка, курган 5, юго-западный сектор; 3, 9, 10 — могильник Метев-Тамас; 4—Юкалекулево, курган 1, погребение 2; 5—8, 11, 23 — Никифоровский могильник, погребение 2; 12 — IV Тавлыкаевский, курган 3, погребение 2; 13, 19 — Мало-Кизыльское селище; 14, 15 — Верхне-Кизыльский клад; 16 — Береговка, курган 3, насыпь; 17 — поселение Береговское 1; 18 — III Красногорский курган 9, погребение 3; 20 — Береговка, курган 6; 21 — III Красногорский курган 9, погребение 1; 22, 26 — Береговка, курган 2, погребение 3; 24 — III Красногорский курган 2, погребение 2; 25 — III Красногорский курган 2, погребение 1; 27 — III Красногорский курган 8, погребение 1

Рис. 64. Уральская абашевская культура
1 — III Красногорский курган 9, насыпь; 2 — Береговка, курган 5, юго-западный сектор; 3, 9, 10 — могильник Метев-Тамас; 4—Юкалекулево, курган 1, погребение 2; 5—8, 11, 23 — Никифоровский могильник, погребение 2; 12 — IV Тавлыкаевский, курган 3, погребение 2; 13, 19 — Мало-Кизыльское селище; 14, 15 — Верхне-Кизыльский клад; 16 — Береговка, курган 3, насыпь; 17 — поселение Береговское 1; 18 — III Красногорский курган 9, погребение 3; 20 — Береговка, курган 6; 21 — III Красногорский курган 9, погребение 1; 22, 26 — Береговка, курган 2, погребение 3; 24 — III Красногорский курган 2, погребение 2; 25 — III Красногорский курган 2, погребение 1; 27 — III Красногорский курган 8, погребение 1

В немалой степени задачей на будущее является выделение локальных групп памятников (вариантов) отдельных абашевских культур. Такого рода попытки уже предпринимались К. В. Сальниковым, А. X. Халиковым и другими авторами (Сальников, 1967, с. 124—127; Халиков, Лебединская, Герасимова, 1966, с. 28-29).

Выделение локальных групп прежде всего возможно внутри средневолжской абашевской культуры, поскольку это культура населения, продвинувшегося не только в самые северные пределы лесостепной зоны Поволжья, но и на часто значительно удаленные друг от друга территории лесного Поволжья, где есть лесостепные участки. Так, очевидна специфика исследованного Д. А. Крайновым Кухмарского могильника в Ярославском Поволжье (Крайнов, 1962). Но это пока единственный в достаточной степени исследованный абашевский могильник в этом районе Поволжья.

Или возьмем группу абашевских памятников в бассейне Десны, которую И. И. Артеменко выделил в локальный вариант абашевских древностей (Артеменко, Пронін, 1976 б, с. 75—76). Правда, имеющихся в распоряжении исследователей данных для выделения здесь локального варианта также недостаточно: немногим более 10 сосудов из могильника у с. Салтановки, где не только нет данных о положении костяков, но фактически очень мало достоверных сведений даже о самих могильных ямах; один абашевский сосуд из насыпи кургана среднеднепровской культуры вблизи с. Дятьковичи, весьма отрывочные сведения о дореволюционных раскопках одного кургана у с. Немеричи и единичные обломки керамики с нескольких бытовых памятников.

Специфичны памятники и в восточных районах распространения уральской абашевской культуры. Однако степень исследованности их пока невелика.

Сама правомерность выделения отдельных абашевских культур подтверждается наблюдениями Е. Н. Черных, обосновавшего наличие отдельных абашевских очагов металлургии в Среднем Поволжье и на Южном Урале и так называемый промежуточный характер металла у абашевского населения Подонья (Черных, 1970, с. 108—111; 1971, с. 210).

Весьма сложными продолжают оставаться вопросы происхождения, дальнейшей судьбы и этноса абашевского населения.

Отметим имеющуюся в литературе тенденцию поиска истоков абашевских древностей к юго-западу и югу от территории Чувашии (Артеменко, 1977 б, с. 42—43; Евтюхова, 1966, с. 29—30; Ефименко, Третьяков П. Н., 1961, с. 87; Халиков, 1961, с. 223—224; Халиков Лебединская, Герасимова, 1966, с. 28; Сальников, 1967, с. 137). Но предлагаемые даже в пределах такого подхода пути решения происхождения абашевцев являются далеко не однозначными — чаще этногенез абашевцев связывается с ямниками (А. X. Халиков) или в той или иной степени со среднеднепровцами (П. Н. Третьяков, И. И. Артеменко). Имеется и точка зрения, согласно которой абашевцы и среднеднепровцы имеют в своем формировании общую подоснову (Н. Я. Мерперт, О. Н. Евтюхова).

Постепенно растет число свидетельств в пользу формирования абашевских древностей на северной периферии ямной культурно-исторической общности, на своего рода промежуточной территории между массивами населения катакомбной общности на юге и частично востоке (с которым связаны и полтавкинские древности), фатьяновской общности (куда включаются и балановские памятники) — на севере, среднеднепровской культуры — на западе (Крайнов, 1972а, с. 36, рис. 13). Речь идет прежде всего о территории лесостепного Подонья и смежных южных районах Среднего Поволжья.
Именно здесь намечается выделение своего рода протоабашевских памятников: ранний слой Сокольского поселения под г. Липецком (Пряхин, 1976а, с. 59—60, рис. 13), наиболее раннее погребение под Введенским курганом (Синюк, Килейников, 1976, с. 161, рис. 2,1; с. 162, рис. 3,12, с. 165 и др.). Отсюда известны случаи находок характерных для абашевцев древнейших вислообушных топоров, типологически близких топорам катакомбного населения (Кореневский, 1976, с. 30), древнейших кованых наконечников копий с разомкнутой втулкой и др.

Наконец, в районах Подонья известны энеолитические памятники типа Репина хутора, керамика которых обладает рядом протоабашевских черт: тенденция к колоколовидности, примесь ракушки в тесте, орнаментация прочерченными и волнистыми линиями и т. п. (Пряхин, 1977, с. 124—127). С другой стороны памятники с протоабашевской керамикой проявляют черты культурного сходства с древнеямным миром. Поэтому можно полагать, что формирование абашевцев происходило на северной периферии ямной культурно-исторической общности на базе обособившейся в лесостепи группы населения. И в этом плане можно усматривать древнейшее родство абашевских, срубных и алакульских групп населения, далекие предки которых в той или иной степени были связаны с древнеямными племенами.

Растет и число данных, подтверждающих факт распространения абашевцев с их первоначальной территории в северные пределы лесостепного и лесного Поволжья, как, впрочем, и на территорию Южного Урала. На территории между лесостепным Подоньем и районом Чувашии выявлена целая серия бытовых абашевских памятников, обнаруживающих в материальной культуре большую близость к донским памятникам, чем могильникам средневолжской абашевской культуры. Здесь же находился Барковский абашевский поселок под г. Пензой со следами пожара на нем (Пряхин, 1975, с. 158) и коллективное погребение мужчин и подростков во втором Старо-Ардатовском кургане на территории Мордовии (Степанов, 1969, с. 153—154), которое может быть охарактеризовано как погребение абашевских воинов.

В чувашско-марийском правобережье Средней Волги отмечается наличие целого ряда коллективных захоронений перебитых абашевских воинов, соответствующих времени распространения абашевского населения в Среднее Поволжье. Наиболее показателен в этом плане одиночный Пепкинский курган, в котором одно из трех захоронений оказалось коллективным — погребение 1. В могильной яме размером 10,2 X 1,6 м, имевшей деревянную облицовку стен и деревянное перекрытие, находилось 27 костяков мужчин и 2 отдельно положенных черепа. Захороненные были перебиты противником: следы смертельных травм отмечены практически на каждом костяке. Разнообразен инвентарь. Особенно интересной оказалась находка здесь целой серии орудий труда металлурга-литейщика, включавшей литейную форму (формы?) для отливки топоров, плавильные чаши на ножках, каменные наковальни, молоты, шлифовальники и т. д.

Собственно в противоборстве с распространяющимися в Среднее Поволжье абашевцами уже обитавшие там балановцы вынуждены были сооружать укрепленные поселки — пример Васильсурского городища в низовьях р. Суры (Бадер, Халиков, 1976, с. 80).

Несколько позже группы абашевского населения занимают и участки лесостепи, вклинивавшиеся в лесные районы Поволжья. Наиболее показательна в этом отношении группа абашевских могильников Волго-Вятского района, исследованная под руководством А. X. Халикова, и огромный Кухмарский могильник в Ярославском Поволжье, раскопанный в основном под руководством Д. А. Крайнова (Крайнов, 1962, 19726, с. 48). Отдельные абашевские включения отмечены даже в бассейне р. Вычегды (Ульяновское погребение — Буров, 1965, с. 91—93) и в Финляндии (находки абашевского типа керамики в Утсиоки, Хайкисалми, Пиелисярви, так же как и отдельные типы металлических орудий, в частности наконечник копья с разомкнутой втулкой, из Пернио).

Что же касается распространения абашевского населения на Южный Урал, то отметим,, что это население относительно рано проникает не только в Приуралье, но и на территорию Зауралья, освоив там Таш-Казганское месторождение меди, ибо из этого металла уже были изготовлены отдельные изделия, входившие в состав инвентаря Пепкинского кургана (Черных, 1970, с. 154).

С предлагаемым решением вопроса о происхождении и путях расселения абашевцев не согласуется мнение тех авторов (Кривцова-Гракова, Сальников и др.), которые говорили об автохтонности абашевского населения в Среднем Поволжье, связывая этногенез абашевцев с фатьяновсцо-балановским миром (Бадер, 1950а, с. 81; Кривцова-Гракова, 19476, с. 98; Сальников, 1954, с. 81 и сл.), волосовскими древностями (Бадер, 1964а, с. 174) или с более широкой основой. Нельзя согласиться и с высказанным О. Н. Бадером положением о том, что формирование абашевцев происходило в результате взаимодействия южных земледельческо-скотоводческих и северных охотничье-рыболовческих племен на местной древнефинской волосовско-турбинской или сейминско-турбинской основе (Бадер, 1970, с. 70—71). Не подтверждается предположение и тех авторов, которые в той или иной степени становление абашевских древностей видят на территории Южного Урала (Горюнова, 1961, с. 13, 14; Матюшин, 1970, 1971) и даже еще далее к востоку (Брюсов, 1968, с. 14).

Дальнейшая судьба массивов абашевского населения на основных территориях лесостепной зоны Дона, Волги и Южного Урала выясняется на основе учета и анализа выявляемой картины распространения на эти территории срубников и алакульцев. Этот процесс нашел отражение в самых разнообразных формах. Одним из его результатов было появление своего рода синкретических абашевско-срубных и абашевско-алакульских памятников, среди которых наиболее известна группа ранних погребений эпохи поздней бронзы в Покровских курганах под г. Саратовом, тезис о наличии в которых абашевского компонента становится все более очевидным (Халиков, 1976, с. 48, 49; Качалова, 1976, с. 14, 15, табл. 1). Причем при всей сложности этого процесса основная линия развития в лесостепи в это время — это линия постепенного возобладания срубных и алакульских традиций над абашевскими, завершившаяся фактическим поглощением массивов абашевского населения и включением их в срубную и алакульскую культурно-исторические общности. Особенно показательны в этом плане данные, полученные при раскопках Шиловского и первого Масловского поселений в низовьях р. Воронеж и Синташтинского поселения на юге Челябинской обл.

Иначе решается вопрос о дальнейшей судьбе групп абашевского населения, продвинувшихся в самые северные пределы лесостепи и смежные лесные районы, куда впоследствии не распространялись сколько-нибудь большие массивы срубников и алакульцев. Вопрос об их судьбе должен решаться путем выяснения их соотношения с лесными культурами эпохи поздней бронзы Поволжья и Урала. В осмыслении же этого вопроса сделаны лишь первые шаги, вряд ли позволяющие воссоздать всю сумму проявлений этого процесса. Ясно лишь, что в лесной полосе Поволжья в инородном окружении растворились те группы абашевцев, которые оставили свои памятники на территории населения приказанской, поздняковской, чирковской кутьтур и других групп населения того района.

Намечающимся решением вопроса о происхождении и дальнейшей судьбе абашевского населения обусловлен и подход к выяснению этноса этого населения. Отрицание генетической связи с абашевцами предшествующих по времени культур лесного Поволжья, как и отсутствие прямого наследования абашевских черт финно-угорскими культурами раннего железного века Поволжья, является серьезным аргументом в пользу отрицания и финно-угорского этноса абашевцев. В то же время определение их этноса как индоиранского становится все более очевидным (впервые такая точка зрения была высказана А. X. Халиковым). Данная трактовка этноса абашевцев получает дополнительную аргументацию в связи с новыми доводами в пользу того, что абашевцы своими историческими корнями, развитием да и дальнейшей судьбой связаны с миром массивов населения древнеямной, срубной и алакульской культурноисторических общностей, которые сейчас все более определенно рассматривают в прямой связи с проблемой ранней истории индоевропейцев, а затем и их группой индоиранских ответвлений.

В этот день:

Дни смерти
1929 Умер Франц Студничка — германский историк искусства, археолог и преподаватель австро-венгерского происхождения.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014