Ольховский В.С. Погребально-поминальная обрядность в системе взимосвязанных понятий

К содержанию журнала «Советская археология» (1986, №1)

В археологической литературе издавна и широко используются такие термины, как «погребальный (похоронный) обряд (ритуал, обрядность)», «погребальные традиции», «погребальные обычаи», «погребальный культ». Конкретное содержание каждого понятия, обозначенного указанными терминами, при этом часто не раскрывается. Более того, в ряде работ перечисленные термины употребляются как синонимы, т. е. подразумевается идентичность их смысловой нагрузки ¹. Например, рассмотрение вопроса, какое же содержание вкладывается различными авторами в базовое археологическое понятие «погребальный обряд», привело к неожиданному выводу: один и тот же термин используется для обозначения понятий, нередко различных по содержанию и объему.

Так, В. Ф. Генинг и В. А. Борзунов отмечают, что «в отличие от этнографии», где под термином «погребальный обряд» понимается сам процесс захоронения, «в археологии имеются в виду лишь конечные результаты той деятельности, которая оказалась овеществленной в остатках сооружений, вещах, положении костей животных, да и остатков скелета» [3, с. 42]. Этому мнению близка и точка зрения В. А. Кореняко [4, с. 54]. Следует отметить излишнюю категоричность, с которой указанные авторы сужают «археологическое» понимание рассматриваемого термина. Практически все археологи, сознающие, что «погребальный обряд в археологии фиксируется сильно усеченным» [3, с. 42], понимают его в более широком смысле, так как даже при первичной обработке материала (полевой отчет) в описание погребений и их интерпретацию вносятся элементы реконструкции, по разным причинам отсутствующие в изучаемом материале.

В. Ф. Генинг и В. А. Борзунов, исходя из своей методики изучения погребальной обрядности, определяют «погребальный обряд в целом» как «определенную статистическую совокупность» [3, с. 44]. Для В. А. Креняко погребальная обрядность — «сложная развивающаяся система с несколькими уровнями» [5, с. 4]. Авторы «Атеистического словаря» дают следующее определение: «Погребальный культ, погребальные обряды (синонимы?! — В. О.) — одна из ранних форм религиозных верований, включающая в себя сложный комплекс представлений» [6, с. 377]. Для Г. С. Лебедева погребальный обряд — система взаимосвязанных признаков [7, с. 24]. Краткое, но интересное определение дается в «Энциклопедическом словаре» Брокгауза и Ефрона: «Погребальные обычаи обнимают собою все действия по отношению к умершему со стороны людей, ему близких» [8, с. 38]. Почти все вышеперечисленные формулировки в целом верны, но неполны: они либо слишком общи, либо слишком конкретны.

Иногда исследователи, вообще не давая своего определения погребального обряда, тем не менее говорят о его структуре, степени сложности и т. д. А. Д. Грач, констатирует, что «древние погребальные памятники необходимо рассматривать именно как комплекс, включающий такие элементы как тип похоронного обряда (? — В. О.), конструкции погребальных сооружений и комплекты сопроводительного инвентаря» [9, с. 158]. В. Ф. Генинг и В. А. Борзунов считают, что погребальный обряд «как процесс… может быть расчленен на шесть фаз» [3, с. 44]. По В. А. Алекшину, погребальный обряд состоит из двух компонентов. Первый характеризует ритуальную сторону и включает набор ритуальных действий, происходящих до, во время и после похорон, второй отражает общественное положение умершего и состоит из набора материальных элементов, присущих погребальному обряду: погребального сооружения, набора инвентаря, позы умершего [10, с. 3]. Выделяемые В. А. Алекшиным в погребальном обряде шесть «информационных блоков» — фактически список вопросов, на которые мы можем получить ответы при надлежащем изучении обряда [10, с. 3].

Г. А. Максименков, выделяя в обрядности две группы элементов, полагает, что одна группа характеризует культовую сторону обрядности, а другая позволяет реконструировать семейные и общественные отношения древних этнических групп [11, с. 9].

В. А. Кореняко вычленяет в погребальном обряде два уровня: «идеологический (представления о судьбе умершего и его взаимоотношениях с миром живых) и инструментальный (совокупность действий, связанных со смертью и захоронением)» [4, с. 54; 5, с. 6].

Г. С. Лебедев рассматривает обряд как систему взаимосвязанных признаков четырех классов: способ погребения; вид захоронения, помещения останков; конструкция погребального сооружения; состав и размещение жертвоприношений и погребального инвентаря [7, с. 24]. Он вводит понятие «тип обряда (ритуала)», предлагает простые формулы вычисления относительной сложности ритуала и степени близости типов ритуала [7, с. 24, 25].

В. М. Массон считает погребальным обрядом сочетание инвентаря, способа захоронения и устройства могилы [12, с. 150, рис. 17].

В. Я. Кияшко выделяет в обряде пять основных информационных каналов: стратиграфия погребения, конструкция погребального сооружения, погребальный ритуал (поза и ориентировка умершего, следы огня, краски, подстилок и т. д.), погребальный инвентарь, останки погребенного [13, с. 36]. Следует отметить, что предлагаемая автором трактовка понятий «погребальный ритуал» и «обряд» весьма спорна.

Термин «погребение» анализировался исследователями значительно меньше, очевидно, вследствие кажущейся простоты и ясности содержания. Развернутую трактовку ему дали в специальной статье Н. Б. Леонова и Ю. А. Смирнов [14]. Они пишут, что «исторически погребение есть некоторое достаточно сложное явление, существующее во времени и пространстве», археологически же «погребение есть часть этого явления, которая отражена в материальных остатках и дана нам в момент раскопок» [14, с. 17]. Структурно погребение (погребальный комплекс), по мнению авторов, состоит из трех частей: погребального сооружения, останков погребенного и погребального инвентаря. Каждая часть характеризуется своим набором элементов. Сам же процесс захоронения разбивается авторами на ряд последовательных акций, часть которых археологически не фиксируется [14, с. 18—20].

Приведенная выборка не исчерпывает всех существующих точек зрения на содержание фундаментальных археологических понятий «погребальный обряд» (ритуал) и «погребение». Она позволяет констатировать следующее: 1) отсутствие единого понимания содержания рассматриваемых терминов, их взаимосвязи ²; трактовка их либо как процесса, либо как явления (факта); 2) понимание погребального обряда как сложной системы — совокупности ряда элементов (фаз, компонентов, уровней, классов, признаков, информационных каналов, частей); 3) недостаточность разработанности проблемы структуры погребального обряда; 4) почти полное отсутствие теоретических разработок вопроса взаимосвязи понятий «погребение» и «погребальный обряд» с понятиями «погребальный культ», «погребальные обычаи и традиции», а иногда и их отождествление.

Основная задача настоящей статьи — дать конкретные определения основным понятиям, связанным с погребальной практикой, установить их соотнесенность, разработать схему структуры погребального обряда. При этом нами использовались некоторые выводы социолога И. В. Суханова, сделанные в ходе изучения современных традиций и обрядности [2, 15].

Возьмем всю совокупность присущих человеческому обществу взглядов и идей, т. е. идеологию (рис. 1). Как известно, идеология (А) выступает в формах политических, правовых, религиозных, этических, эстетических и философских взглядов. Религиозные взгляды, возникшие на определенном этапе развития человечества и позднее оформившиеся в религиозные (религиозно-мифологические) системы (5), без сомнения, оказывали существенное воздействие на различные сферы жизни общества. «Все религии древности, — отмечал Ф. Энгельс, — были стихийно возникшими племенными, а позднее национальными религиями, которые выросли из общественных и политических условий каждого народа и срослись с ним» {Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. 2-е изд. Т. 19, с. 312). Особую часть, грань любой религиозно-мифологической системы (5) составляют погребально-поминальные обычаи (В), тесно связанные со всей системой (Б) представлениями о смерти человека и его состоянии после смерти. Погребально-поминальные обычаи — это не регламентированные юридическими установлениями способы и нормы обращения с умершим членом общества, своего рода неписаный «свод» погребальных правил и представлений, предписывающих каждому индивиду стиль поведения в конкретной ситуации (ср. [2, с. 4]). Примерами могут служить обычай «прощания» с умершим, обычай отмечать каким-либо образом место захоронения, обычай поминок и т. д. Таким образом, обычаи (в данном случае погребальные) поддерживаются, как правило, не деятельностью законодательных институтов общества, а силой общественного мнения, личных убеждений и привычек [2, с. 15]. В этом заключается основная причина устойчивости, консервативности погребально-поминальных обычаев. Обычаи являются важной частью основы, на которой формируется погребально-поминальный обряд (ГД’). Обряд — явление более сложное; следует согласиться с мнением некоторых исследователей, выделяющих в обряде два уровня (стороны, сферы) [4; 5; 14], один из которых характеризует религиозно-идеологическое содержание обряда, а другой — практическое воплощение этого содержания. Сразу отметим, что структуры погребального (Z1) и поминального (Д) обрядов (но не их содержание) идентичны. Они сосуществуют отчасти синхронно и «взаимопроникают» (поминание умершего нередко начинается уже в процессе захоронения), что и отражается термином «погребально-поминальная обрядность». Рассмотрим структуру обряда на примере обряда погребального.

Идеологическая сфера обряда, на наш взгляд, расчленяется на два уровня — «семантический» (Р1) и «процессуальный» (Г2). Процессуальный уровень погребального обряда есть система предписаний, регламентирующих процесс захоронения умершего, это перечень действий, которые необходимо осуществить в определенной последовательности в ходе похорон. Семантический уровень погребального обряда характеризует не фактическое, а религиозно-идеологическое содержание предписаний процессуального уровня, это религиозно-мифологическая сердцевина обряда в целом. На данном уровне сооружение, например, кольцевого ровика по периметру насыпи воспринималось и трактовалось, возможно, как утверждение границы между миром мертвых и живых и т. д. Тем, кто совершал обряд, значение каждого предписания было ясно вследствие знания ими всей религиозно-мифологической системы, погребальных обычаев. Итак, можно дать следующее определение идеологической сфере погребального обряда это система религиозных представлений, норм и предписаний, регламентирующая процесс захоронения умершего.

Практическая сфера погребального обряда — система символических и реальных действий, осуществляемых при захоронении умершего. Фактически это воплощение религиозно-идеологической сферы обряда, ее норм и предписаний в реальные действия, несущие определенную религиозно-семантическую нагрузку.

Обе сферы обряда — идеологическая и практическая — органически слиты; вместе с тем они обладают своей спецификой и относительной самостоятельностью. С учетом этого приходим к выводу, что погребальный обряд есть совокупность символических и реальных действий, осуществляемых в соответствии с определенными нормами, несущими религиозно-идеологическую нагрузку, в процессе подготовки и совершения захоронения умершего (Г‘+Г2+Г1). При этом идеологическая сфера обряда является его содержанием, а практическая — его формой. В идеале форма обряда точно соответствует его содержанию как ряду определенных предписаний. Но следует ожидать, что на практике имели место отклонения от канона из-за объективных и субъективных причин, что подтверждается и археологическими материалами. Форма обряда, таким образом, менее консервативна, чем его содержание. Данное обстоятельство затрудняет реконструкцию идеологической сферы («содержания») обряда.

Вследствие плохого знания нами семантики погребальной практики большинства древних народов все действия погребающих, зафиксированные археологически, обычно относят к числу ритуальных актов. Возможно, так оно и было в действительности; во всяком случае, деление актов ритуала на сугубо «технические» (например, рытье могилы) и сугубо «ритуальные» (совершение погребального пира и т. д.) кажется преждевременным.

Обряды — существеннейшая и яркая форма, способ выражения сути религиозно-мифологических представлений. По словам Ф. Энгельса, «во всех религиях, существовавших до того времени (до появления христианства,— В. О.), главным была обрядность» {Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. 2-е изд. Т. 19, с. 313). В обряде помимо формы и содержания следует различать функцию (цель). Практическая (реальная) цель погребального обряда — захоронение умершего, избавление общества от умершего посредством реализации определенных предписаний, направленных на создание погребального памятника, а его религиозная (иллюзорная) цель — обеспечение условий для надлежащего перехода умершего (или его «души») в иной мир, сохранение «равновесия» между «тем» и «этим» миром путем совершения ряда определенных операций.

Следует предполагать, что обряд появляется хронологически позже обычая, так как осуществление обряда логически предполагает существование достаточно развитой системы религиозно-мифологических представлений. Первые обычаи (удаление трупа, экзогамия и т. д.), возможно, имели своей основой биологические инстинкты, а также безусловные и приобретенные в процессе жизнедеятельности рефлексы. Так как обычаи — явление социальное, свойственное только человеческому обществу, возникновение их следует относить, вероятно, к периоду трансформации человеческого стада в родовую общину, по археологической периодизации — к эпохе мустье. Именно этим временем датируются и наиболее ранние захоронения, свидетельствующие о существовании погребальных обычаев и простейшего обряда. Можно предположить, что существенного хронологического разрыва между появлением погребальных обычаев и складыванием обряда не было.

Итак, обряд обычно формируется на основе существующих обычаев и композиционно является строго регламентированной системой действий, выполняемых в соответствии с определенными представлениями и предписаниями. Вошедшие в состав обряда обычаи при этом нередко частично деформируются в соответствии с функцией обряда. Например, прощание с умершим в рамках обряда скифских царских похорон приобретало оттенок прощания с умершим воплощением божества и т. д.

Следует отметить, что на базе одних и тех же обычаев возможно формирование и сосуществование обрядов, более или менее различных по форме, а порой и по содержанию. Причина этого — влияние на формирующийся обряд социального и других факторов (об этом подробнее см. ниже). Так, погребальные обряды скифской знати и рядового населения не были абсолютно одинаковыми; они различались целым рядом деталей при сохранении общности в главном.

В отличие от погребальных обычаев обряд, как правило, складывается и осуществляется не стихийно, о чем свидетельствует его поразительное единство, порой выявляемое при исследовании однокультурных погребальных памятников на большой территории. В классовых обществах нормы погребальной обрядности (Г2) иногда фиксируются письменно [16]; надлежащее выполнение их контролируется религиозными деятелями и учреждениями, поддерживается властью государства или вождя, правовыми институтами и т. д.

Погребальная обрядность, как отмечалось, тесно переплетена с поминальной. Поминальный обряд — совокупность символических и реальных действий, совершаемых в соответствии с определенными нормами и представлениями в процессе захоронения и в течение определенного времени после захоронения с пропициально-мемориальной целью. Поминаль¬ный обряд, таким образом, как и погребальный обряд, имеет свою прак¬тическую и идеологическую сферы («форму» и «содержание»).

Практика показывает, что поминание умершего нередко начинается уже в процессе захоронения (следы погребальной трапезы в насыпях скифских курганов и т. д.). Но чаще погребальные и поминальные обряды разделены во времени, а иногда и в пространстве (поминки могли совершаться не только на месте захоронения конкретного человека).

Выше отмечалось, что функция погребального обряда как совокупности ритуальных и материальных действий реализуется в создании погребального памятника.

Погребальный памятник (£) — конечный продукт, вещественный результат погребального ритуала, специально оформленное место захоронения людей или животных. По степени сложности погребальные памятники делятся на погребения, погребальные комплексы (курганы, мавзолеи), погребальные группы (могильники). Создание погребального памятника — основная практическая, но не единственная цель погребального обряда. В процессе совершения обряда нередко воздвигаются сооружения, используемые затем при поминальных обрядах (жертвенники, алтари, святилища и т. д.). Археологи исследуют, конечно, уже не собственно погребальный памятник (£), а его материальные остатки, сохранившиеся к моменту раскопок (Е»).

Рассмотрим содержание понятия «погребальный памятник». Сразу напомним, что данный термин — не синоним термина «погребальный обряд», это не система норм и не процесс, а его вещественный результат. Из этого следует, что даже самое скрупулезное изучение и реконструкция памятника не гарантируют полной реконструкции ритуала. Реконструкция погребального ритуала есть реконструкция самого процесса и норм, по которым он осуществлялся, а реконструированный погребальный памятник — очень важный, но не исчерпывающий и не единственный источник для такой реконструкции, ибо не все акции погребального ритуала оставляют вещественный след.

Нечеткое различение понятий «погребение» (входящее в понятие «погребальный памятник») и «погребальный обряд» привело к тому, что одни и те же элементы (группы, классы и т. д.) у одних исследователей являлись элементами погребений, а у других — погребальных обрядов. Исходя из того что погребальный памятник — материальный объект, в его структуру, как нам кажется, следует включать элементы, способные оставить материальные следы. Этому условию удовлетворяет большинство рассмотренных выше структур «погребального обряда», которые фактически являются структурами погребения как комплекса элементов. Структурой именно погребального обряда может считаться лишь список акций процесса захоронения, составленный Н. Б. Леоновой и Ю. А. Смирновым [14]. Предложенные В. Ф. Генингом и В. А. Борзуновым «фазы» — компромиссный вариант, объединяющий элементы процесса (обряда) и объекта (погребения). Подобное объединение удобно для статистической обработки материала, но логически неверно. К тому же в практической работе те же авторы использовали только дискретные элементы реальных объектов (погребений), а не процессов [3].

Предлагаемая ниже, схема структуры погребального памятника построена на материалах евразийских степных погребений раннего железного века, демонстрирующих развитую обрядность, но она может быть применена при изучении погребальных памятников подавляющего большинства культур разных эпох. При этом мы исходили из того, что схема должна быть всеобъемлющей, иметь структуру, удобную для изучения не только погребального памятника, но и погребального ритуала и годную к использованию в качестве кода при машинной обработке материала.

Представим погребальный памятник в виде совокупности групп элементов (всего семь), расположив их по трем уровням: погребения, погребального комплекса и погребальной группы. Следует подчеркнуть, что все три термина обозначают, во-первых, материальные объекты, во-вторых, объекты структурно сложные, в-третьих, объекты, различающиеся степенью сложности, но структурно взаимосвязанные. Так, первый термин используется при анализе собственно погребения, взятого вне его связей, второй характеризует погребение или их группу, перекрытую курганной Насыпью или иным намогильным сооружением, третий применяется при исследовании взаимосвязей погребений или погребальных комплексов в рамках целых могильников, курганных и бескурганных (табл. 1).

Первый уровень — уровень погребения — включает три группы элементов: I — погребальное сооружение; II — останки погребенного; III — погребальный инвентарь. Напомним, что погребение — это специально оформленное реальное или символическое место захоронения человека или животного. Для признания погребального памятника именно погребением необходимо наличие как минимум двух из трех групп элементов. Сочетание групп I+II дает безынвентарное погребение, I+III — кенотаф. Наличие только погребального сооружения (I) не дает твердой уверенности в том, что перед нами кенотаф; это может быть либо неоконченное погребальное сооружение, либо сооружение жертвенное. Наличие только инвентаря (III) свидетельствует о том, что мы имеем дело с кладом, жертвенным комплексом или случайной находкой. Находимые иногда останки погибших, но не погребенных людей (грабители, рудокопы и т. д.) считать элементом погребального памятника нельзя.

Второй уровень — уровень погребального комплекса. Помимо перечис-ленных он включает еще три группы элементов: IV — намогильное сооружение и следы ритуальных действий (насыпь и ее структура и т. д.), V — подкурганные сооружения и следы ритуальных действий (жертвенные ямы, дорожки, следы тризны и т. д.), VI — внекурганные сооружения и следы ритуальных действий (рвы, валы и др.).
Погребальные памятники не всегда четко разделяются по указанным двум уровням. Хотя первые три группы элементов соответствуют подав¬ляющему большинству бескурганных погребений, к ним могут присоеди¬няться и другие группы (VI — каменные кольца вокруг грунтовых могил и т. д.). Естественно, далеко пе все погребальные памятники обладают полным набором групп элементов; при их характеристике отсутствующие группы опускаются, но общая нумерация и структура групп сохраняются.

И наконец, третий уровень — уровень погребальной группы — поми¬мо перечисленных включает группу элементов метаструктуры погребаль¬ного комплекса (VII), характеризующих целую курганную группу или грунтовой могильник (топография погребений или курганов, наличие святилища и т. д.) ³.

Практическая взаимосвязь реального объекта (погребальный памятник) с реконструируемым процессом (погребально-поминальным обрядом) ⁴ представлена на рис. 2.

Из нее явствует: 1) достоверная реконструкция ритуала возможна только на основе правильной реконструкции погребального памятника; 2) полная реконструкция ритуала на основе только погребальных памятников невозможна. При изучении погребального памятника практическая сфера погребального обряда (Г3) сравнительно легко поддается реконструкции, так как большинство акций ритуала находит прямую реализацию в памятнике; однако и здесь вполне возможны пробелы. Реконструкция же идеологической сферы обряда (ГТ2) значительно более сложна, ибо не все нормы обряда оставляют вещественый след в памятнике. К тому же религиозная значимость каждого предписания проявляется в погребальном памятнике не прямо, а опосредствованно, т. е. ее можно выявить при анализе не столько самого памятника, сколько реконструированной практической сферы обряда с привлечением данных письменных источников, сведений о религиозно-мифологической системе изучаемого общества, смысловых параллелей и аналогий, если возможно, и этнографических данных. Но и при этих условиях полная реконструкция обряда возможна лишь в редких случаях (если имеется исчерпывающий набор разнообразных источников.).

Какова же связь рассмотренных понятий (погребальный обычай, обряд, памятник) с понятием «погребальный культ»?

Так как религиозный культ — вид религиозной деятельности, практически-духовного освоения мира [6, с. 246], то погребальный культ — это исторически сложившаяся система религиозных отношений, проявляющаяся в форме почитания реальных или иллюзорных объектов, связанных с представлением о смерти человека и его состоянии после смерти. Религиозный (иллюзорный) смысл погребального культа — регулирование отношений живых с «потусторонним миром», умилостивление душ умерших и хтонических божеств, ликвидация возможной угрозы со стороны мира мертвых» ⁵. Таким образом, погребальный культ относится к числу пропициальных (умилостивительных) культов, а его объектом, следова¬тельно, являются сверхъестественные существа загробного мира (души, боги и т. д.), нередко персонифицированные в реальных предметах (изваяние, реликвия и др.).

Рассмотрев представленную выше цепочку понятий, связанных с погребальной практикой (рис. 1), и исходя из данного выше определения погребального культа, находим, что погребальный культ (Ж) в структур¬ном отношении представляет собой органическую совокупность погребальных обычаев, погребально-поминальной обрядности и погребального памятника (Ж = В+ГД+Е). Погребальный памятник как археологиче¬ский объект (Е1) в структуру погребального культа, естественно, не входит вследствие выпадения за этнохронологические рамки бытования культа.
Итак, погребальный культ — это единство идеологических представле¬ний и религиозных норм (В, Г’Г\ Д’Д’1), практической деятельности (Г3Д3) и материальных объектов (Е). Среди материальных объектов мож¬но выделить средства погребального культа, часть которых связана с по¬гребальным памятником (Е) (жертвенники, святилища и др.), а часть находится вне его (реликвии и т. д.), а в погребально-поминальной обрядности — способы культовой практики (жертвоприношение, моление, оплакивание, тризна и др.).

Погребальный культ, как и любой культ, бытует в рамках определен’ ной религиозной группы (род, племя и т. д.), а практически осуществля¬ется религиозным лидером (шаман, жрец либо лицо, их заменяющее) и массой верующих [6, с. 246].

Необходимо отметить связь погребального культа с культом предков, особенно заметную в сфере поминальной обрядности. Но. погребально-поминальные обряды, конечно, не исчерпывают содержания культа предков.

Погребально-поминальные обряды (ритуалы) — весьма важный эле¬мент погребального культа. Необходимо учитывать, что осуществля¬лись они, как правило, группой людей. Соответствуя эстетическим нормам данного общества, они вызывали и соответствующий эмоциональный отклик.

Как соотносятся понятия «обычай», «обряд», «культ» с понятием «тра-диция»? Единой трактовки указанного понятия нет. Наиболее верной кажется следующая: традиция (содержание традиции) есть совокупность материальных и духовных элементов социально-культурного’ наследия, передающаяся от поколения к поколению в течение длительного времени, а также одновременно и процесс передачи этого наследия. Содержание традиции проявляется в форме обычаев, обрядов, идей, навыков, релик¬вий и т. д. Таким образом, погребально-поминальные обычаи, обряды, па¬мятники, погребальный культ в целом являются формами проявления пог- ребальных-поминальных традиций. Вместе с тем формой проявления тра¬диции является не всякий, а только устойчивый, повторяющийся в те¬чение определенного времени в ряде памятников элемент погребального культа (обычно тип погребального и намогильного сооружения, набор инвентаря и др.). Уникальные, не имеющие аналогий в данной этнокуль¬турной среде элементы культа считаться элементом местной традиции не могут.

Традиция как процесс передачи социально-культурного наследия мо¬жет осуществляться четырьмя способами: имитационным (подражатель¬ным), наглядным (монументальным), устным и письменным. Значение каждого способа определяется уровнем развития конкретного общества.

В литературе неоднократно отмечался консерватизм погребальной об-рядности [18, с. 133 сл.]. Для обществ бесписьменного периода этот вывод делался только на основании изучения массы схожих погребальных памятников. Данные этнографии в общем не противоречат этому выводу, но дают и многочисленные примеры поливариантности различных акций обряда в рамках одной этнической общности [12, с. 152]. Подобная по¬ливариантность нередко фиксируется и археологически как в рамках од¬ной археологической культуры, так и отдельной погребальной группы (могильника). Таким образом, можно говорить лишь об относительной консервативности погребально-поминальной обрядности, в первую очередь ее религиозно-идеологической сферы, в меньшей степени — сферы прак¬тической (формы).

Существование и эволюция обрядности определяются воздействием ряда субъективных и объективных факторов ⁶, влияющих либо непосред¬ственно на обряд (ГД) и его результат — погребальный памятник (Е). либо на его основу — погребальные обычаи (5), религиозно-мифологи¬ческую систему (5). Кратко рассмотрим эти факторы.
Под экономическим фактором подразумевается зависимость обряда от общего уровня экономического развития общества и типа хозяйства (осед¬лое, кочевое). Изменение состояния экономики (расцвет, упадок) вызы¬вает соответствующие изменения в обрядности (упрощение, усложнение — изменение формы; трансформацию — изменение и формы, и содержания) вследствие изменения экономических возможностей общества.

Экологический фактор отражает зависимость обряда от условии среды обитания этнической общности, прежде всего от ландшафта и климата. При изменении зоны обитания (например, при переселении из лесосте¬пи в степь) следует ожидать и некоторых изменений в обрядности, от¬ражающихся в погребальных памятниках.

Очень важен фактор общего религиозно-мифологического фона. Ре-лигиозно-мифологическая система оказывает большое влияние на обряд¬ность, так как содержит коренные концепции любой религии и мифоло¬гии — о месте и роли человека в «этом» и «потустороннем» мирах и о возможных путях перехода в «тот» мир. Так, догмат о святости земли и невозможности ее осквернения захоронением человеческого тела приво¬дит к поиску соответствующих форм и способов избавления от трупа (кремирование; возможно «воздушное» захоронение — на дереве, стол¬бах, «водное» — на лодке, плоту и т. д.). Изменение же религиозной си¬стемы в прежних этнических рамках неизбежно приводит к резкому из¬менению обрядности (классический пример — переход от язычества к христианству).
Под этнотрадиционным фактором понимается совокупность погребаль¬ных обычаев (5), формирующихся под воздействием как религиозно-ми-фологической системы (Б), так и всей суммы идеологических и социаль¬ных отношений. О прямой связи погребальных обычаев и обрядности говорилось выше. Необходимо еще раз подчеркнуть, что погребальные обычаи (В) и религиозно-мифологическая система (В) — наиболее кон¬сервативные, инертные по своей природе факторы. Консервативность обряда во многом объясняется именно этим.

Физиологический (биологический) фактор фиксирует зависимость об¬ряда от пола и возраста погребаемого. Его воздействие хорошо просле¬живается в обрядах практически всех времен и народов, в погребениях представителей как одной, так и различных социальных групп. Особенно велика его роль в обрядах ранних слабостратифицированных обществ.

Фактор индивидуальности подчеркивает возможную зависимость об-рядности от личных качеств умершего, его авторитета среди соплеменни¬ков (независимо от социального положения), а также от рода его заня¬тий. Так, отличавшихся храбростью или мудростью членов коллектива погребали, возможно, с большей пышностью, чем прочих членов их соци¬альной группы. Внутри же одной социальной группы (например, рядо¬вых общинников) ремесленника-гончара, вероятно, хоронили несколько иначе, чем оружейника (различия в инвентаре и др.); при этом, воз¬можно, учитывался уровень их профессионального мастерства.

Социальный фактор учитывает влияние на обрядность социального по-ложения и социальных связей умершего (вождь — рядовой, жена — муж, родители — ребенок и т. д.). Его влияние особенно заметно в погребаль¬ных обрядах раннеклассовых и классовых обществ, т. е. обществ с оп¬ределившейся социальной структурой ⁷.

Фактор обстоятельств смерти подчеркивает зависимость погребально¬го ритуала от условий и места смерти погребаемого. Так, если тело умер¬шего по какой-либо причине отсутствовало, устраивался кенотаф и т. д.

Фактор внешних влияний предполагает возможность привнесения в обрядность новых черт в результате заимствования или этнического смешения.

Существование и действенность последних пяти факторов убедительно подтверждают этнографические данные [19, 20]. Вопрос, какой из пе-речисленных факторов оказывал наибольшее воздействие на погребаль¬ную обрядность, видимо, решается неоднозначно. В археологической литературе весьма популярна точка зрения о решающей роли социального фактора [11, с. 9; 12, с. 152, 159 и др.] (о критическом подходе к данному мнению см [21, с. 30—33]). Есть мнение, что «социальными факто¬рами мы должны объяснять все многообразие погребальных обрядов, представленных в одном могильнике, который оставлен единым по культуре населением, все погребения которого относятся к сравнительно небольшому хронологическому периоду, в материале которого нет досто¬верных следов прихода нового населения. В силу этих условий исчезают и все основания для объяснения различных вариантов обряда эволюцией религиозных верований» [22, с. 50]. Подобная «монофактор- ность» кажется излишне категоричной. Наиболее вероятно комплексное воздействие на обрядность нескольких факторов одновременно, причем для каждой этнической общности (культуры) набор факторов и степень их значимости будут свойственны, как правило, только данной этниче¬ской общности. Несомненна существенная, если не преобладающая, роль физиологического и социального факторов, результаты воздействия кото¬рых на обрядность, по мнению многих исследователей, очевидны и легко «читаемы»; вследствие этого они чаще других подвергаются анализу, в том числе с использованием формализованных методов [9; 22—25 и др.]. Результативность воздействия большинства прочих факторов выявить значительно сложнее; в случае отсутствия письменных источников и близких этнографических параллелей она всегда будет гипотетичной.

Не исключено, что идентичные элементы обрядности в разной этно- исторической обстановке могут являться результатом воздействия различ¬ных факторов.

Следует еще раз подчеркнуть, что перечисленные факторы воздейст¬вуют не только на погребально-поминальную обрядность, но и на ее идео¬логическую основу, вызывая соответствующие изменения в погребальных памятниках. Конечным результатом этого воздействия является более или менее значительная трансформация погребального культа в целом.

Предложенные выше трактовки понятий, связанных с погребальной практикой, как нам представляется, не являются сугубо «археологически¬ми», отличными от «исторических» или «этнографических», так как их можно применить в любой отрасли истории и социологии.

ЛИТЕРАТУРА

1. Левкович В. П. Обычай и ритуал как общественные явления. Автореф. канд. дис, М.: Ин-т конкретных социальных исследований АН СССР,- 1970.
2. Суханов И. В. Обычаи, традиции, обряды как социальные явления. Горький: Вол¬го-Вятское кн. изд-во, 1973.
3. Генинг В. Ф., Борзунов В. А. Методика статистической характеристики и сравни¬
тельного анализа погребального обряда,— ВАУ, 1975, выл. 13.
4. Кореняко В. А. Некоторые теоретические проблемы изучения древних погребе¬ний,—Изв. СКНЦВШ, 1976, № 1 (13).
5. Кореняко В. А. Погребальная обрядность как система.— В кн.: Археология и во¬просы атеизма. Грозный, 1977.
6. Атеистический словарь. М.: Политиздат, 1983.
7. Лебедев Г. С. Погребальный обряд как источник социологической реконструк¬ции,— КСИА, 1977, вып. 148.
8. Брокгауз Ф. А., Ефрон И. А. Энциклопедический словарь. Т. XXIV. СПб., 1898.
9. Грач А. Д. Принципы и методика историко-археологической реконструкции форм социального строя (по курганным материалам скифского времени Казахстана, Сибири и Центральной Азии),— В кн.: Социальная история народов Азии. М.: Наука, 1975.
10. Алекшин В. А. Погребальный обряд как археологический источник.— КСИА, 1980, вып. 167.
11. Максименков Г. А. Погребальные памятники эпохи бронзы Минусинской котло¬вины — источник изучения семейных и общественных отношений.— В кн.: Брон¬зовый и железный век Сибири. Новосибирск: Наука, 1974.
12. Массон В. М. Экономика и социальный строй древних обществ. Л.: Наука, 1976.
13. Кияшко В. Я. Вопросы методики исследования курганных погребений эпохи энео¬лита и бронзового века в степном Причерноморье.— В кн.: Очерки древней этни¬ческой и экологической истории Нижнего Дона. Ростов н/Д, 1980.
14. Леонова Н. Б., Смирнов Ю. А. Погребение как объект формального анализа — КСИА, 1977, вып. 148. * н .
15. Суханов И. В. Обычаи, традиции и преемственность поколений. М.: Политиздат 1976.
16. Терехова Н. Н. Погребальные конструкции эпохи Хань.— СА, 1959, № 3.
17. Токарев С. А. Религия в истории народов мира. М.: Политиздат, 1976.
18. Артамонов М. И. Этногеография Скифии.— Уч. зап. ЛГУ, 1949. Сер 13 История
19. Binfori L. S. Mortuary Practics: Their Study and Their Potential — Mem. Soc. Amer Archaeol., 1971, № 25 (ссылка дается по [12, с. 151]).
20. Марковин В. И. К изучению погребальных обрядов и ритуалов эпохи палеометал- ла (по материалам древних памятников Кавказа).— В кн.: Конференция: Идео¬логические представления древнейших обществ. Тез. докл. М., 1980.
21. Петрухин В. Я., Раевский Д. С. Социальная реальность — идеология — погребаль¬ный комплекс (к проблеме соотношения).— В кн.: Конференция: Идеологические представления древпейших обществ. Тез. докл. М„ 1980.
22. Алекшин В. А. К вопросу о методике реконструкции социальной структуры по данным погребального обряда (на материалах древнеземледельческих культур).— В кн.: Предмет и объект археологии и вопросы методики археологических иссле¬дований. Л.: Наука, 1975.
23. Бунятян Е. П. Методика социальной реконструкции по данным рядовых скифских могпльнпков.— В кн.: Теория и методы археологических исследований. Киев: Наук, думка, 1982.
24. Алекшин В. .4. К изучению социальной структуры ранних кочевников Средней Азии (по материалам могильников).— В кн.: Ранние кочевники Средней Азии и Казахстана. Л.: Наука, 1975.
25. Добролюбский А. О. О принципах социологической реконструкции по данным по-гребального обряда.— В кн.: Теория и методы археологических исследований. Киев: Наук, думка, 1982.

V. S. Olkhovsky

BURIAL RITES IN THE SYSTEM OF RELATED NOTIONS

Summary

The article analyses the key archaeological notions connected with the study of burial rites of early societies: the burial, the burial rite, the burial customs, the burial traditions, the burial cult and the burial monument. It provides an extended definitions of the above-mentioned notions and establishes their interconnection. The article also •offers a scheme of a burial monument.