О.А. Кривцова-Гракова

К содержанию журнала «Советская археология» (1970, №4)

Ольга Александровна Кривцова-Гракова

19 февраля 1970 г. в Москве скончалась Ольга Александровна Кривцова-Гракова — известный специалист в области первобытной археологии, долголетний сотрудник Государственного исторического музея и Института Археологии АН СССР.

Ольга Александровна родилась 6 октября 1895 г. в Одессе в семье профессора Новороссийского, а позднее Юрьевского Университета, В 1915 г. она поступила на Высшие женские (Бестужевские) курсы, в 1920 г. перевелась оттуда в Московский университет и в 1922 г. окончила его под руководством профессора В. А. Городцова. В том же году молодая исследовательница стала сотрудником Исторического музея, где проработала свыше 30 лет, С 1944 г. и вплоть до выхода на пенсию в 1959 г. О. А. Кривцова-Гракова была одновременно и старшим научным сотрудником сектора неолита и бронзы ИИМК — нынешнего Института Археологии АН СССР.

Первая публикация Ольги Александровны была посвящена погребениям поздних кочевников Оренбургской области (ТСА РАНИОН, IV, 1928), но уже в эти годы на всю жизнь определился основной круг ее интересов — памятники бронзового века на территории СССР. О. А. Кривцова-Гракова провела около 15 экспедиций, раскапывая поселения и могильники, этого времени. В 1926, 1928 и 1929 гг. она возглавляла экспедиции ГИМ в Пензенскую, Ивановскую и Владимирскую области. Тогда были исследованы Горкинский могильник фатьяновской культуры (ТГИМ, ЦІІІ, 1938) и стоянки срубной культуры у сел Мокшан и Пустынь (ТГИМ. XII, 1941). В дальнейшем полевые работы Ольги Александровны проходили главным образом в двух районах — в Казахстане и Нижнем Поднепровье. В Кустанайской области в 1930—1938 гг. она исчерпывающе исследовала уникальный комплекс андроновской культуры — поселение, могильник и жертвенное место у села Алексеевки (ТГИМ, XVII, 1947), а в 1948 г. раскопала здесь другой андроновский памятник — Садчиковское поселение (МИА, № 21, 1951). На Украине О. А. Кривцова-Гракова в 1937 и 1938 гг. принимала участие в раскопках курганов около Никополя, издав потом материалы о погребениях эпохи бронзы (МИА, № 15, 1962), а позднее изучала два поселения рубежа бронзового и железного века — на Белозерском лимане (раскопки 1947 г., издано в КСИИМК, XXVI, 1951) и на р. Обиточной (раскопки 1949 г.). В 1945 г. Ольга Александровна продолжила работы В. Ф. Смолина на известном Абашевском могильнике в Чувашии.

Как полевой исследователь О. А. Кривцова-Гракова отличалась тонкой наблюдательностью, тщательностью и аккуратностью. Еще при раскопках в Пензенской области ею, едва ли не первой в СССР, была разработана методика изучения больших полуземляночных столбовых жилищ конца бронзового века. Впоследствии эта методика была блестяще применена в Алексеевке, Садчиковке и воспринята многими нашими археологами, участниками этих раскопок. Обрабатывая и публикуя добытые коллекции, Ольга Александровна продолжала одно из основных направлений деятельности своего учителя В. А. Городцова — классификацию и систематизацию материалов по бронзовому веку СССР. В этой связи она изучала параллельно и многочисленные коллекции, собранные в ГИМ и в других музеях. В итоге появились первая подробная публикация комплекса Бородинского клада («Бессарабский клад». 1949), статьи о генетической связи ямной и катакомбной культур (ТГИМ, VII, 1938), о периодизации и хронологии фатьяновских могильников (КСИИМК, XVI, 1947). Наблюдения, сделанные в этих работах,— например, деление фатьяновской культуры на московскую, ярославскую и чувашскую группы — вошли в основной фонд достижений советской археологии.

Особенно важные выводы содержат труды О. А. Кривцовой-Граковой, посвященные позднему бронзовому веку степной полосы СССР — срубной и андроновскои культурам. Опираясь на материалы своих раскопок в Алексеевке, на Белозерском лимане и Обиточной, обобщив все имевшиеся к тому времени данные о памятниках Нижнего Поволжья, Подонья, Поднепровья, она не только систематизировала древнюю керамику и бронзовые орудия, но и подошла к решению существеннейших исторических вопросов. Большинство выдвинутых ею положений не поколеблено до сих пор. Так, было доказано, что андроновская культура в Казахстане не сменилась карасукской, а дожила до финала бронзового века и сыграла важную роль при формировании культуры савромат. Анализ керамики позволил говорить о сложении срубной культуры на основе памятников ямного и полтавкинского типов в Среднем Поволжье и о продвижении ее носителей на запад — на Дон, Днепр, в Причерноморье. Изучение металла показало, что сначала медные изделия поступали в Поволжье и Причерноморье с Кавказа, затем — с Урала, и только позднее здесь возник местный своеобразный комплекс бронзовых орудий, хорошо известный нам по кладам Юга СССР. Эти выводы имеют большое значение для понимания как самого бронзового века, так и киммерийской проблемы, начала скифской истории и т. д. Весь этот обширный круг тем рассмотрен в книге «Степное Поволжье и Причерноморье в эпоху поздней бронзы» (МИА, № 46, 1955), достойно завершившей тридцатилетнюю исследовательскую работу О. А. Кривцовой-Граковой.

Нельзя не сказать и о плодотворной деятельности Ольги Александровны в Историческом музее. Ее заботами приведены в порядок накапливавшиеся годами колоссальные коллекции из памятников III—II тысячелетий до н. э., ею выработаны принципы показа этих материалов в залах музея. В период эвакуации Московского университета в Ашхабад и Свердловск Ольга Александровна исполняла обязанности доцента Исторического факультета и читала на кафедре археологии лекции по бронзовому веку.

Все вместе взятое обеспечивает О. А. Кривцовой-Граковой почетное место в истории нашей археологии. Те же, кому посчастливилось с нею работать — в поле, в музее, в Академии наук — навсегда запомнят этого скромного, высоко порядочного человека.

А. А. Формозов