В комплексе курганного могильника у д. Сидоровки Нижнеомского района Омской области в 1966 г. было открыто захоронение воина, Оно найдено под насыпью кургана № 1 высотою около 3 м при диаметре около 50 м. В кургане открыто две могилы, одна из которых, центральная, ограблена ещё в древности, а боковая осталась в сохранности благодаря тому, что в эту же могилу было опущено захоронение подростка; на захоронение подростка наткнулись грабители, после чего они прекратили поиски, не достигнув первоначального захоронения.
[adsense]
Глубина могилы имела 2,35 м. Размеры 3,3×2,15 м. Она имела деревянное перекрытие, стены были выложены деревянными плахами. Дно могилы было выстлано берестой и чем-то напоминающим циновку. Могила ориентирована C-Ю. Умерший бал положен на спину в вытянутом состоянии головою на С. В южной части могилы стояли два скифских котла и больной жёлтоглиняный сосуд-фляга (с плоской одной стороной). В ногах лежали остатки двух сосудов из кожи, один из которых расписан по красному фону чёрными узорами, а другой наоборот — по чёрному фону красными узорами. Умерший, видимо, был в расшитой парчой одежде: остатки парчи найдены во многих местах захоронения.
В могиле собран богатый инвентарь: железные латы, два серебряных нагрудника, боевой топор, ритуальная серебряная чаша, а также остатки колчана с железными наконечниками стрел и остатками лука, железный меч и кинжал, глиняный саргатский сосуд и серебряный сосуд типа пиалы.
Особый интерес вызывает находки двух золотых пластин со сценой борьбы, дракона с тиграми, золотой бляхи с изображением хищника кошачьей породы, серебряной пряжки со стилизованными изображениями крылатых существ, напоминающих кошачьих хищников. Кроме того, в этом комплексе интересна золотая гривна, оригинальная золотая серьга, пронизки, которые были использованы в отделке шапочки, и две литые золотые пряжки на обуви.
Особенности погребального ритуала, инвентарь могилы дают основание определить время комплекса — IV-III вв. до н.э. Принадлежность его саргатской культуре не вызывает сомнений.
В связи с особенностями и пышностью погребального ритуала в могиле, надо думать, что мы имеем дело с захоронением представителя родоплеменной знати саргатского общества. Исходным пунктом архаичной концепции власти было отождествление правителя с социумом, представление о царе, военном вожде как о земной манифестации верховного божества, как об антропоморфном воплощении Вселенной. Этой космической символикой были пронизаны ритуальные атрибуты правителя. С ней связано и обилие золотых изделий в погребениях знати: украшения из золота здесь не являлись чисто эстетической ценностью или предметом роскоши, но выполняли в первую очередь мифо-ритуальную функцию. В индоиранской мифологии отчётливо прослеживается семантический пучок золото — огонь — Солнце — царская власть — высшая мудрость — космический закон — бессмертие и т.п. (см. Литвинский, 1982; Акишев, 1984).
Детальный анализ семантики погребального инвентаря из Сидоровского кургана ещё предстоит. Сейчас можно высказать некоторые предварительные соображения относительно символического значения изображений на золотых поясных накладках. Как известно, в скифо-сакском мире пояс обладал повышенным семиотическим статусом, обозначая высокое социальное положение его владельца. Пояс считался обязательной принадлежностью военной аристократии и прежде всего царя. Согласно скифскому рассказу Геродота (IV, 9, 10) владыкой страны стад тот из трёх сыновой Геракла, который сумел опоясаться оставленным отцом поясом с золотой чашей на конце застёжки. Символом власти пояс предстаёт и в Шах-наме: так в пророчестве о грядущем воцарении Феридуна сказано, что он добъётся пояса, короны и престола. «Вендидат» причисляет пояс к атрибутам воина, к знакам его доблести.
Креме того, в иранской мифологии пояс считался признаком ритуальной чистоты, праведности, непрогрешимости. В частности, «высоко подпоясанная» — един из эпитетов непорочной богини Ародви Зуры Анахиты (Ардвисур-Яшт V, 19, 76; ср. Яшты XIII, 67; ХVII, II). Всё это хорошо согласуется с представлениями о сакральной сущности мудрого безгрешного правителя, который поддерживает порядок и стабильность в космосе и обществе.
Такой же круг идей был характерен и для многих других народов, находившихся на сходной стадии развития. У тюрков, например, опоясывание во время инициации боевым поясом, на котором носили оружие, символизировало возмужание приобщение к миру взрослых воинов. В эпосе об Алпамыше среди атрибутов богатыря описан сверкающий золотой кушак; поспешить надеть пояс — означает начать боевой поход не вовремя (Алпамыш, 192). Огузские сказания изображают богатыря Лекенке «с поясом, наводящим ужас» (Коркут», 232).
Помимо этого, пояс выступает в качестве оберега от злых сил, связан с магией плодородия и т.п. В то же время ему присущи космологические функции. Во многих мифологиях списывается опоясывание Земли в процессе космогенеза и появление мировой горы из опущенного в средний мир пояса божества. Такие мотивы известны как индоиранцам, так и некоторым народам Сибири, особенно обским уграм. В мансийском мифе рассказывается, что Земля сначала быстро крутилась и вращалась и получила устойчивость лишь после того, как Нуми Торум положил вокруг Земли свой пояс с серебряными пуговицами; впоследствии этот пояс превратился в Урал (Munkasci B., 1908). В этом случае опоясывание символизировало установление границ мира, переход от бесформенного, не имеющего чётких рубежей, Хаоса к организованному Космосу (что типологически тождественно ритуальному обнесению города, храма, жертвенного места верёвкой, цепями и т.д.). По-видимому, надевание пояса вождём во время ритуала воспроизводило эту космогоническую ситуацию.
Можно предположить, что изображение на поясных накладках дублировало космогоническую символику пояса. Миф о поединке небесного божества с драконом является стержневым в индоиранской традиции. Убийство дракона знаменовало победу Космоса, освобождение мировых вод и Солнца; одновременно любое сражение соотносилось с этим изначальным поединком: «Поистине убивает (дракона) Вритру тот, кто побеждает в битве» (Майтраяния Самхита, II. 1.3).
В индоиранской мифологической символике дракон считался воплощением Хаоса, смерти, мрака, холода и т.п. Напротив, животные типа тигра или пантеры мыслились зооморфной ипостасью космических сил и были тесно связаны с культом огня. Стоит отметить также, что образы таких животных входили в круг представлений индоиранцев о царстве: в Атхарваведе (IV,8,А,7) царь назван «тигром на тигровой шкуре», его воинские добродетели сравниваются с качествами пантеры и т.д. По мнению А.К. Акишева,
«12б изображений тигров, львов, тигрогрифонов и пантер на одежде иссыкского вождя доказывают исключительное значение образа тигра в военной идеологии кочевников Семиречья» (Акишев, 1964). Вполне вероятно, что военный вождь мог отождествляться с божеством в облике космического зверя, побеждающего дракона в изначальные времена.
Предложенной трактовке вряд ли противоречит присутствие второго хищника. Вероятно, здесь мы имеем дело с характерным для архаичного искусства приёмом — помещать в пределах единой композиции несколько изображений одного и того же персонажа для передачи последовательности событий или быстроты движения.
Итак, военный вождь воспринимался архаичным сознанием живым воплощением Космоса, и его смерть расценивалась как нарушение мирового порядка, как победа сил Хаоса. Поэтому в ритуале погребения вождя преобладала идея восстановления нарушенной мировой, гармонии, что подразумевало обрядовое воспроизведение акта первотворения. В связи с этим обилие космической и особенно собственно космогонической символики в погребальном инвентаре Сидоровского кургана представляется вполне естественным.