Градации

К содержанию книги «Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси» | К следующей главе

Центральным субъектом скандинавского обычного права, восходящего к эпохе викингов и кодифицированного в X-XIII вв., был ódalsbóndi, одальсбонд, глава самостоятельной семьи, хозяин усадьбы, полноправный владелец одаля (Гуревич 1977: 157-178). Именно он служит эталоном при характеристике свободного и правоспособного человека, обозначаемого в судебниках также словом madr—«муж» (которое в сагах употребляется и в более узком значении — «человек конунга» «королевский вассал» — ср. G., 76, 77,78 и, напр., Olafs saga ins helga, 96; подобная эволюция косвенно свидетельствует об одном из направлений общественного развития).

Bóndi, buandi, bóandi (от bu — «жилье, усадьба, хозяйство, двор») в рунических надписях употребляется изредка также в значении «муж, супруг» — maki (Мельникова 1977:185-186); наиболее точным переводом этого термина, обычно понимаемого как «общинник», было бы «домохозяин» (т. е. от усадьбы, двора, хутора как основного структурного звена правовой сферы, «фокуса» реализации юридических норм). «Парный» термин для обозначения жены — kona — позволяет предположить в архаической лексике изначальное обозначение супруга притяжательной формой konung (ср. Konr ungr, Rigsthula, 41,43, юный кон), перекликающиеся с титулованием «князем, молодым князем и княгиней» новобрачных в русской народной свадебной традиции (Чижикова 1989: 183.189); в исконной и завершенной социальной норме у каждой «коны» был свой «конунг».

[adsense]

Двор, полный родственников, домочадцев, рабов, закрепляет социальный статус бонда, обозначаемого в этом случае термином fuller bónde — «полный бонд». Однако основные элементы этого статуса распространяются и на малоимущего бонда, «работающего в одиночку» (einvirki), и на бессемейного бобыля (ein(h)loyprmadr). Все градации крестьянского статуса охватывало собирательное понятие kari (спектр значе¬ний: «крестьянин», «мужик», «парень»), Karlfolk ok sva jarla — «карлы и их ярлы», «простонародье и знать» — формула саг, сжато передающая представления об общественной структуре. Корень -karl-, сохраняющий, в отличие от bóndi, некий уничижительный оттенок, стал продуктивным и за пределами крестьянской среды, точнее — над нею: словом huskarlar, обозначавшим изначально работников, «дворовых», в рунических надписях эпохи викингов названы королевские дружинники (Мельникова 1977: 186, 188). 

Бонд, будь он «полным» или «одиночкой», принадлежит к автономной крестьянской общественной структуре, когда она иерархически замыкается на домохозяина, когда вся полнота прав и власти в доме принадлежит тому, кто занимает в этом доме ondvegi, почетное хозяйское сиденье (G., 35,266; F., X, 2,8). Высшим воплощением этой полноты крестьянских прав стала категория stór bóndi, «могучих бондов», представляющая собой не только особый социальный тип (Гуревич 1977: 245), но и одну из ведущих сил эпохи. «Могучие бонды», опиравшиеся на крупные наследственные земельные владения, многочисленные собственные семьи (включавшие домочадцев, зависимых работников и слуг, рабов), обладавшие разветвленными родовыми связями в округе наря¬ду с потомственной родо-племенной знатью, tignir menn (хавдингами, херсирами, ярдами, «малыми конунгами»), выступали своего рода «узлами прочности» социальных связей.

Таблица 4, Народное и дружинное вооружение XIII в.

Таблица 4, Народное и дружинное вооружение XIII в.

Они в состоянии были выставить собственные вооруженные силы, организовать военный поход или торговую экспедицию, как Оттар в IX в. (King Alfred’s Orosius Periplus), Брюньольв в X в. (Сага об Эгиле, 32), Торир Собака в XI в. (Сага об Олаве Святом, 123). Они были если не постоянными участниками (хотя в молодые годы случалось и такое), то организаторами походов викингов; они же выступают во главе наиболее упорного сопротивления королевской власти, утверждавшей в северных странах новые порядки и новую религию (Олав Святой при Стиклестаде в 1030 г. пал от рук именно «могучих бондов», Торира Собаки и Кальва Арнарсона).

Социальный статус «могучих бондов» обеспечивала незыблемость сложившейся локальной военно-демократической структуры в пределах небольшой, охваченной прямыми родовыми связями древней племенной области. Но по мере того, как развертывались процессы, этой областью не ограниченные: походы викингов с их возрастающей масштабностью и организованностью (черпавшие ресурсы из множества мелких племенных областей и объединявшие их в единую надплеменную стихию); регулярное движение товаров по международным торговым магистралям и их циркуляция в крупных центрах; укрепление королевской власти и ее вооруженной силы, опиравшейся на новый социальный потенциал; по мере того как формировались интересы и определялись средства новых общественных групп, слой «могучих бондов» оказывается на одном из трудных перекрестков социальных коллизий. Он, в принципе, выдерживает столкновение с королевской властью, которая уничтожила племенную структуру, но пошла на определенные компромиссы с бондами, сохранив и приспособив к своим целям сложившуюся административно-территориальную организацию, народное ополчение, обычное право. Однако устои родового землевладения были подорваны; в XI-XII вв. разворачивается процесс дифференциации бондов, многие из них теряют свой одаль. Те, кто сохраняет его, одальманы («могучие бонды» прежде всего) превращаются в условиях прогрессирующей феодализации в мелких вотчинников, хольдов—рыцарей (Гуревич 1977: 178-214).

Эпоха викингов — и в этом ее историческое своеобразие — была временем появления, наивысшего подъема и начала разложения слоя «могучих бондов», временем полного и последнего расцвета общественного строя, основанного на крестьянском землевладении. В рамках эпохи викингов можно проследить начало его подчинения господствующей феодальной иерархии и перерождения в уклад угнетенного класса феодального общества — правда, угнетенного, но, в отличие от других европейских стран, никогда не закрепощенного (Энгельс, 37:352-353). В IX-XI вв. скандинавские бонды, опираясь на родовое землевладение, одаль, создали достаточно стройную систему правовых норм, их гарантий, административно-территориальную организацию (обеспечившую эффективность функционирования правовой системы) и, наконец, военную организацию, интегрировавшую силы бондов в разных масштабах (от уровня первичного территориального округа, объединявшего несколько семей или родовых союзов, до уровня области или страны). Стимулируя в определенной степени внешнюю экспансию, движение викингов как производной от общества бондов новой военно-социальной силы, эти общественные институты прежде всего обеспечивали прочность социального статуса бондов в IX-XI вв., а затем, перейдя в Средневековье, сохранили определенный комплекс прав, личную свободу, политическую самостоятельность скандинавского крестьянства, что и определило своеобразие северного феодализма.

К содержанию книги «Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси» | К следующей главе

В этот день:

Дни смерти
1978 Умер Сергей Аристархович Семенов — специалист по экспериментальной археологии и первобытной техники, автор методики трасологического анализа первобытных орудий.
Открытия
1876 Генрих Шлиман вскрыл шахтовую гробницу в Микенах с большим количеством золотых вещей - "сокровищами Агамемнона".
1912 Людвигом Борхардтом на территории Ахетатона в развалинах мастерской царского скульптора Тутмоса обнаружен лежащий лицом вниз знаменитый скульптурный портрет царицы Нефертити.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014