Мильчик М.И. Церковь Георгия в Старой Ладоге

К содержанию журнала Советская археология (1979, №2)

Знаменитые фрески староладожской церкви св. Георгия (рис. 1) уже давно привлекали внимание исследователей 1, чего нельзя сказать об архитектуре самого храма. Его характеристика обычно ограничивается перечислением основных типологических признаков, присущих целой группе новгородских памятников второй половины XII в.; одноглавый, четырехстолпный, кубический, с тремя абсидами и лестницей на хоры в толще западной стены, последние состоят из двух угловых камер, соединенных деревянной галереей 2. Лишь однажды он был описан более подробно: речь идет об обмерах и исследовании В. В. Суслова в конце прошлого века 3, на основании которых М. В. Красовский сделал вывод о близости плановых решений Георгиевской и Нередицкой церквей 4. Между тем материалы двух этапов реставрационных работ 1926—1928 и 1952—1962 гг., в частности около 100 натурных фотографий 5 и тщательные обмеры 1960 г. 6, существенно углубляют наши представления об этом выдающемся памятнике. Новые исследования по другим новгородским храмам того же периода 7 и сопоставление их обмеров (рис. 2) 8 позволяют уточнить его место во всем новгородском зодчестве. При этом надо помнить, что от большинства новгородских построек той эпохи до нас дошли только фундаменты или основания стен 9. На полную высоту сохранились лишь церкви Петра и Павла 1185—1192 гг. (рис. 2, 3) и Спаса Нередицы 1198 г. (рис. 2, 4), причем первый памятник существенно отличается от всех остальных необычной для Новгорода строительной техникой, в которой М. К. Каргер видел влияние полоцкой или смоленской традиций 10. Следовательно, возможности сравнения объемно-пространственного и конструктивного решений Георгиевского храма с другими весьма ограничены, но тем не менее есть достаточно оснований для определения некоторых особенностей группы староладожских построек домонгольской поры, в которую кроме церкви Георгия (рис. 2, 1) входят существующая Успенская (рис. 2, 2), а также открытые археологически Спасская на берегу Волхова (рис. 2, 6), и Воскресенская (?) на берегу Ладожки 11 (рис. 2, 7).

Рис. 1. Церковь Георгия в Старой Ладоге. Общий вид с юго-запада. Современная фотография

Рис. 1. Церковь Георгия в Старой Ладоге. Общий вид с юго-запада. Современная фотография

Рис. 2. Новгородские церкви второй половины XII в. 1 — ц. Георгия в Старой Ладоге (около 1165 г.). А. Э. Экк и Г. Г. Носков, 1960 г. Архив ЛО СНРГЕМ; 2 — ц. Успения в Старой Ладоге (вторая . половина XII в.). В. В. Экк и А. Н. Наумова, 1971 г. Архив ЛО СНРПМ; 3 — ц. Петра и Павла на Синичьей Горе (1185— 1192 гг.). Г. М. Штендер, 1961 г. Архив НСНРПМ; 4 — ц. Спаса Нередицы (1198 г.).’ П. П. Покрышкин, 1903 г. Опубл. в кн.: П. Покрышкин. Отчет о капитальном ремонте Спасо-Нередидкой церкви в 1903—1904 гг. СПб., 1906; 5 — ц. Климента в Старой Ладоге (1153 г.). Н. И. Репников, 1912 г., реконструкция плана П. А. Раппопорт, 1961 г. Опубл.: СА, 1962, Я» 2, с. 73; в — ц. Спаса в Ста¬рой Ладоге (вторая половина XII в). В. В. Суслов, 1893 г. Опубл. в кн.: Н. Е. Бранденбург. Старая Ладога. СПб., 1896, табл. LIX; 7 — церковь Воскресения (?) в Старой Ладоге (вторая поло¬вина XII в.). В. В. Суслов, 1893 г. Опубл. в кн.: Н. Е. Бранденбург. Ук. соч, табл. LX; 8 — ц. Благовещения на Мячине (1179 г.). Л. М. Шуляк, 1948 г. Архив НСНРПМ; 9 — ц. Успения Аркажского монастыря (1188—1189 гг.). Л. Е. Красноречьев, 1962 г. Опубл. в сб. ст.: Культура и искусство древней Руси. Л., 1967, табл. XII. 10 — ц. Воскре¬сения на Мячине (1195—1196 гг.). Л. Е. Красноречьев, 1963 г. Архив НСНРПМ; 11 — ц. Кирилла в Кирилловском монастыре (1196 г.). А. Строков и В. Богусевич, 1938 г. Опубл. в кн.: А. Строков, В. Богусевич. Новгород Великий. Л., 1939, с. 74; 12 — ц. Преображения в Старой Руссе (1198 г.). Т. В. Гладенко, 1963 г. Архив НСНРПМ

Рис. 2. Новгородские церкви второй половины XII в. 1 — ц. Георгия в Старой Ладоге (около 1165 г.). А. Э. Экк и Г. Г. Носков, 1960 г. Архив ЛО СНРГЕМ; 2 — ц. Успения в Старой Ладоге (вторая . половина XII в.). В. В. Экк и А. Н. Наумова, 1971 г. Архив ЛО СНРПМ; 3 — ц. Петра и Павла на Синичьей Горе (1185— 1192 гг.). Г. М. Штендер, 1961 г. Архив НСНРПМ; 4 — ц. Спаса Нередицы (1198 г.).’ П. П. Покрышкин, 1903 г. Опубл. в кн.: П. Покрышкин. Отчет о капитальном ремонте Спасо-Нередидкой церкви в 1903—1904 гг. СПб., 1906; 5 — ц. Климента в Старой Ладоге (1153 г.). Н. И. Репников, 1912 г., реконструкция плана П. А. Раппопорт, 1961 г. Опубл.: СА, 1962, Я» 2, с. 73; в — ц. Спаса в Ста¬рой Ладоге (вторая половина XII в). В. В. Суслов, 1893 г. Опубл. в кн.: Н. Е. Бранденбург. Старая Ладога. СПб., 1896, табл. LIX; 7 — церковь Воскресения (?) в Старой Ладоге (вторая поло¬вина XII в.). В. В. Суслов, 1893 г. Опубл. в кн.: Н. Е. Бранденбург. Ук. соч, табл. LX; 8 — ц. Благовещения на Мячине (1179 г.). Л. М. Шуляк, 1948 г. Архив НСНРПМ; 9 — ц. Успения Аркажского монастыря (1188—1189 гг.). Л. Е. Красноречьев, 1962 г. Опубл. в сб. ст.: Культура и искусство древней Руси. Л., 1967, табл. XII. 10 — ц. Воскре¬сения на Мячине (1195—1196 гг.). Л. Е. Красноречьев, 1963 г. Архив НСНРПМ; 11 — ц. Кирилла в Кирилловском монастыре (1196 г.). А. Строков и В. Богусевич, 1938 г. Опубл. в кн.: А. Строков, В. Богусевич. Новгород Великий. Л., 1939, с. 74; 12 — ц. Преображения в Старой Руссе (1198 г.). Т. В. Гладенко, 1963 г. Архив НСНРПМ

О возведении церкви Георгия летописи, как известно, не сообщают. До монографии В. Н. Лазарева, ее датировали по-разному: некоторые дореволюционные исследователи склонялись к середине XI в. (до 1054 г.), связывая ее строительство с Ярославом Мудрым (в крещении Георгием) 12, большинство же считало, что церковь основана одновременно с каменной крепостью в 1114 (1116) г. 13 Активное изучение домонгольского зодчества в первой половине нашего столетия заставило многих ученых отнести ладожский храм ко второй половине XII в. 14 или, еще точнее, к его 80-м годам 15.

В. Н. Лазарев по ходу исследования фресок пришел к выводу, что наиболее вероятным временем постройки являются 1165—1166 г., так как поводом для нее, скорее всего, явилась победа новгородского войска, возглавлявшегося князем Святославом Ростиславичем и посадником Захарием, над шведами в мае 1164 г. Вполне закономерно посвящение храма, воздвигаемого в честь победы над врагом, Георгию — святому покровителю воинства 16. Церковь не могла быть создана позже 1167 г., когда посадник Захарий был убит, а князь, потерпев поражение, ушел из Новгорода 17. Между тем ладожская победа связана с именем Святослава Ростиславича, который, надо думать, и являлся основателем храма. Косвенным доказательством того, что ладожская церковь построена князем, служит ее посвящение, ибо культ Георгия носил тогда великокняжеский характер 18: все известные по летописям Георгиевские храмы XII в. были основаны князьями (собор Юрьева монастыря 1119 г. и деревянная церковь «на Търговищи» 1133 г.— Всеволодом Мстиславовичем, соборы в Каневе 1144 г.— Всеволодом Олеговичем, во Владимире 1157 г. и Юрьеве Польском 1152—1157 гг.— Юрием Долгоруким.

Время строительства, определенное В. Н. Лазаревым, подтверждается теперь с помощью метода датировки памятников домонгольского зодчества по формату кирпича 19. Сравнение плинфы в кладке стен Георгиевской церкви 20 с плинфами других новгородских памятников XII в. 21 показывает, что ее размеры почти полностью совпадают с размерами кирпича лестничной башни церкви Бориса и Глеба 1167 г. в Новгородском детинце 22. По смоленской шкале они соответствуют бесстолпной церкви в детинце, терему и церкви Ивана Богослова, датируемым 1163— 1169 гг. 23 Таким образом, 1165—1166 гг. следует считать наиболее вероятным временем строительства Георгиевской церкви, которое, скорее всего, заняло один строительный сезон: это одна из наименьших по объему церквей второй половины XII в., а на Руси в те времена даже большие храмы часто строились «единым летом».

С того времени Георгиевская церковь становится крепостной, главной же для всей Ладоги по-прежнему оставалась Климентовская (рис. 2, 5), еще в XVII в. именовавшаяся соборной 24. Первое упоминание Георгия в летописи относится к 1445 (1446) г., когда одновременно с ремонтом крепости новгородской архиепископ Евфимий II «заложи манастырь святого Георгия в городкЪ вЪ ЛадогЬ и… церковь святого Георгия понови и подписа, ид’Ьже опало, и покры ю чешюею; и бысть крестьяномъ прибежище» 25. «Поновление» ладожской крепостной церкви явилось важной составной частью строительной и идеологической программы новгородского владыки, проводившего политику новгородского сепаратизма 26 и потому стремившегося восстановить старые храмы, напоминавшие о древности, о былом величии и славе Новгорода. Видимо, в XV в. еще жила память о славной победе 1164 г., а теперь в связи с созданием монастыря в стенах крепости значение Георгиевской церкви как новгородской святыни еще более возрастало.

Надо полагать, что за прошедший почти трехсотлетний период она простояла без каких-либо изменений и потому нуждалась в ремонте, однако в чем конкретно заключалось «поновление» — неизвестно, можно лишь сказать, что, судя по летописной записи, обычные для раннего периода древнерусской архитектуры свинцовые листы на главе, закомарах и абсидах были заменены «чешуею», т. е. деревянным лемехом.

«Шведское разорение» 1610—1617 гг. захватило все ладожские монастыри 27, в том числе и Георгиевскую церковь, которая была после него заново освящена 2 ноября 1618 г. 28 Тогда, надо думать, она оставалась еще крытой по сводам, ибо в 1634 г., судя по гравюре А. Олеария, каждая из трех абсид имела самостоятельное покрытие 29, что, несомненно, соответствовало позакомарному завершению остальных фасадов, так как устройство четырехскатной кровли невозможно без одновременной за¬кладки пазух между закомарами и конхами абсид, а также без заделки окон в барабане до уровня примыкания новой крыши. Эта перестройка произошла позже, скорее всего в 1683—1684 гг., когда игумен Лаврентий, с именем которого в Ладоге связаны многие строительные начинания, «…велми обветшанную церковь Георгиеву обновил и вновь трапезу каменную же приделал» 30. Здесь речь идет о трапезной (паперти), зафиксированной на первых обмерных чертежах 1809 г. (рис. 3) 31 и рисунке середины XIX в. 32 Теперь в связи с устройством новой кровли тимпаны закомар были подрублены сверху для того, чтобы под карнизом устроить декоративный пояс из кирпича, переходивший и на надложенные части лопаток (рис. 4). Полностью же четыре из восьми окон барабана зало¬жили позднее: не случайно кладка в их нижних частях существенно отличается от верхних (рис. 5).

Рис. 3. Церковь Георгия в Старой Ладоге. Северный фасад и план. Обмер 1809 г. Ху¬дожник Д. И. Иванов. Отдел рукописей ГПБ

Рис. 3. Церковь Георгия в Старой Ладоге. Северный фасад и план. Обмер 1809 г. Ху¬дожник Д. И. Иванов. Отдел рукописей ГПБ

Рис. 4. Церковь Георгия в Старой Ладоге. Средняя закомара западного фасада после удаления декоративного пояса и позднейших закладок. Фотография 1927 г. Архив ЛОИА

Рис. 4. Церковь Георгия в Старой Ладоге. Средняя закомара западного фасада после удаления декоративного пояса и позднейших закладок. Фотография 1927 г. Архив ЛОИА

Рис. 5. Церковь Георгия в Старой Ладоге. Барабан с частично снятой штукатуркой. Вид с юго-запада. Фотография 1927 г. Архив ЛОИА

Рис. 5. Церковь Георгия в Старой Ладоге. Барабан с частично снятой штукатуркой. Вид с юго-запада. Фотография 1927 г. Архив ЛОИА

Рис. 6. Церковь Георгия в Старой Ладоге. Южный фасад. Обмер 1926 г. А. Самохвалов. МАХ

Рис. 6. Церковь Георгия в Старой Ладоге. Южный фасад. Обмер 1926 г. А. Самохвалов. МАХ

В 1867 г. трапезную XVII в. частично разобрали и пристроили с запада придел с колокольней 33. Тогда же в восточном прясле северного фасада церкви для удобства священнослужителей пробили новый дверной проем. В 1902—1903 гг. церковь была заново оштукатурена и побелена, конусообразное покрытие главы заменено шлемовидным 34.

Первая подлинная реставрация началась в 1926 г., когда под руководством архитектора В. В. Данилова памятник был заново обмерен, причем с фиксацией расположения первоначальных проемов 35, открывшихся после полного снятия штукатурки со стен церкви (рис. 6). Исследование, проведенное Г. И. Котовым и В. В. Даниловым, полностью подтвердило существование в древности посводного покрытия, которое и восстановили в 1927—1928 гг. 36, но ряд работ отложили на будущее. Так, не были воссозданы зубчатый карниз, остатки которого обнаружились при разборке четырехскатной кровли (рис. 7) 37, и лопатки на западном фасаде, хотя в 1928 г. разобрали колокольню вместе с придельной церковью XIX в.

Рис. 7. Церковь Георгия в Старой Ладоге. Фрагменты зубчатого карниза. Зондажи 1928 г. А. Колобаев. МАХ. 1 — юго-восточный угол, 2 — северо-западный угол, 3 — центральная часть средней абсиды

Весной 1952 г. буря сорвала значительную часть церковной кровли. Это событие послужило началом нового этапа реставрационных работ, осуществленных в течение 10 лет Ленинградской областной реставрационной мастерской (архитектор А. А. Драги) 38. За это время была восстановлена железная кррвля, заменено старое покрытие главы, имитировавшее лемех, установлен новый крест, выполненный по образцу креста на Спасе Нередице, понижен уровень земли вокруг церкви примерно на 0,70—1,0 м, т. е. до его первоначальной отметки. Устройство приямка позволило восстановить истинные пропорции памятника, опустить уровень поля, в результате чего на цокольной части стен обнаружились фресковые панели с мраморировкой, раскрыть дверной проем на южном фасаде и воссоздать прежние габариты такого же проема на западном. В ходе работ укрепили нижние части лопаток, а на западном фасаде их сложили заново почти на две трети высоты. Наконец, были открыты все древние оконные проемы, лучковые перемычки заменены на полуциркульные. По образцу древних окончин 39 во всех окнах сделаны новые рамы и брусья.

Таким образом, несмотря на «поновленпя» и ремонты, церковь Георгия является одним из наиболее хорошо сохранившихся памятников новгородского зодчества второй половины XII в., что позволяет с достаточной полнотой представить как ее первоначальный облик, так и особенности строительной техники. Кладка стен и столбов подобно другим новгородским постройкам домонгольского периода здесь состоит из чередующихся рядов плинфы и относительно тонкой известковой плиты на цемяночном растворе, причем с преобладанием последней, а иногда и с вкраплениями отдельных блоков этого камня. Первоначально фасады, по-видимому, были затерты тонким слоем того же раствора 40, при этом кладка арочных перемычек дверных и оконных проемов, как и в Нередице, могла оставаться открытой 41.

Древний пол представлял собой хорошо затертый слой известково-цемяночного раствора — наподобие того, что был в церкви Благовещения на Мячине. Фундамент сложен из валунных камней на известковом растворе с верхним нивелировочным слоем плинфы. На всю свою глубину в 0,75—0,80 м фундамент опущен в культурный слой, под которым находится песчаная подсыпка толщиной около 0,40 м (рис. 8) 42. Последнее обстоятельство еще раз подтверждает тот факт, что строительству храма предшествовал значительный по времени период в истории крепости.

Как и другие памятники того периода, ладожская церковь имела три пояса внутристенных дубовых связей. Одна связь среднего пояса видна в стене лестничного хода на хоры; остальные, теперь несуществующие, в северной и южной стенах пересекали нижние оконные проемы, где к ним непосредственно крепились окончины 43. В массивах стен внутренние связи были скреплены с воздушными врубкой в полдерева. Верхний пояс шел под закомарами (его каналы обнаружены во время последней ре-ставрации), к нему относится и хорошо сохранившийся на хорах под сводом южной камеры брус XII в.

Остановимся теперь на экстерьере памятника. Порталы — обычные для новгородских построек второй половины XII в.: простые прямоуголь¬ные проемы без четвертей с дубовыми перемычками и двухступенчатыми полуциркульными нишами над ними 44, одновременно служившими и разгрузочными арками, и местом для внешних фресок. Судя по обширному зондажу дверного проема на южном фасаде (рис. 9), его повышение в связи с ростом культурного слоя около церкви происходило в три приема: сначала уровень порога подняли с помощью закладки булыжником (ориентировочно в середине XV в.), затем надложили три ряда известковой плиты на растворе, что, по-видимому, заставило пробить нишу над проемом, упирая верхнюю притолку в ее свод. Одновременно с этим оба откоса укрепили кирпичной кладкой, существенно сузив проем (ориентировочно эту переделку мож¬но отнести к XVII в.). И наконец, в третий раз его нижнюю часть за¬ложили тремя рядами большемерно¬го кирпича, превратив таким обра¬зом дверной проем в оконный (ориентировочно в середине XVIII в.).

Окон — пять на северном фасаде, если считать и нишу с небольшим окошечком для освещения угловой камеры хор 45, и шесть на южном: дополнительное окно, находящееся в восточном, узком прясле, было сделано для лучшего освещения диаконика, где расположена монументаль¬ная композиция «Чудо Георгия о змие». Следовательно, оно как бы восполняло отсутствие нижнего окна в этой абсиде. Восточный фасад, таким образом, имеет пять, а не шесть окон 46. Это исключительное обстоятельство В. Н. Лазарев объясняет тем, что уже при постройке церкви здесь предусматривалось размещение упомянутой выше фрески 47.

В средних пряслах южного и северного фасада окна имеют треугольное расположение, но в отличие от Нередицы тут на одном уровне с верхними окнами находятся и верхние окна западных прясел. Такая особенность сближает церковь Георгия, как, впрочем, и ладожскую церковь Успения, с княжескими соборами Новгорода первой половины XII в. 48 В среднем прясле западного фасада расположено окно, освещающее среднюю часть хор (видимо, в XVII в. оно было заложено, а в закладке сделано маленькое оконце с решеткой, сохраняющееся и поныне). Окна в боковых пряслах скорее всего отсутствовали, как и в Успенской церкви, где тимпаны закомар имеют кресты 49.

Рис. 9. Церковь Георгия в Старой Ладоге. Раскрытие портала на южном фасаде. Фотография 1927 г. Архив ЛОИА

Рис. 9. Церковь Георгия в Старой Ладоге. Раскрытие портала на южном фасаде. Фотография 1927 г. Архив ЛОИА

Как и все новгородские храмы XII в., староладожский памятник имеет посводное покрытие с двухуступчатыми арками закомар, равняющимися в сумме толщине свода. Они непосредственно переходят в плоские лопатки. По ходу первой реставрации в поздних закладках были обнаружены пятиугольные кирпичи — «зубцы», подобные тем, что встречались и при восстановлении Нередицкой церкви 50. Судя по зондажам, на северной стороне у восточного угла кровли, на западной у северного и на южной у восточного углов «зубцы» находились in situ, один из них лежал горизонтально на лопатке, а другой (в северо-западном углу даже два) — непосредственно на внешнем уступе закомары (рис. 7, 1—2). Ряд ив таких же кирпичей был открыт на конхе средней абсиды под самой кровлей (рис. 7, 3), однако в остальных местах их не оказалось (могли быть уничтожены при смене водотечников и перестройках кровли). Несмотря на последнее обстоятельство, В. В. Данилов и Г. И. Котов предположили, что декоративный карниз тянулся непрерывной лентой по периметру стен 51.

Итак, можно считать доказанным, что в древности тимпаны закомар и абсиды были обрамлены «зубцами», уложенными в один ряд и перекрытыми плитами. Продолжался ли он в пазухах между закомарами, сказать с уверенностью нельзя. Но так или иначе карниз Георгиевской церкви был близок к венчанию стен Нередицы и ряда других новгородских храмов. Им по существу и ограничивалась декоративная обработка фасадов, если не считать почти плоского арочного пояска на барабане (рудимент аркатурных кокошников).

В плане церковь близка к квадрату (10,3X10,1 м до выступов абсид и 10,3X11,2 м с абсидами), остальные же храмы, за исключением одной ладожской церкви (рис. 2, 7) в большей или меньшей степени имеют вытянутый прямоугольный план. Западные столбы в сечении почти квадратные, а восточные являются, как и в остальных церквях, строго говоря, отрезками продольных стен средней абсиды, прорезанных полуциркульными арками, но в отличие от собственно новгородских храмов здесь эти столбы в своих северо-восточных и юго-восточных гранях имеют четверти, в результате чего они получают в плане Г-образное сечение (рис. 2, 1, 2, 6, 7) — черта, по-видимому, характерная только для ладожских памятников, тогда как в самом Новгороде мы встречаемся с квадратным (рис. 2, 4, 9) или Т-образным сечением восточных столбов (рис. 2, 3, 8, 10, 11). Эту особенность можно трактовать как своего рода «остаточное явление» крестчатых столбов, обычных в памятниках предшествующей поры. Наличие четвертей в нашем случае связано с тем, что восточной паре столбов соответствуют лопатки на внутренней поверхности стен (в интерьерах Успения Аркажского монастыря и Нередицы лопатки отсутствуют вовсе), в результате чего ширина жертвенника и диаконика оказывается больше ширины арок, отделяющих их от наоса. Г-образное сечение восточных столбов восходит, по-видимому, к аналогичным в плане углам стен средней абсиды церкви Климента (рис.2, 5). В то же время подпружная арка центральной абсиды в отличие от боковых непосредственно, без уступа переходит в конху. Отметим также, что западные плоскости восточных столбов внизу имеют выступы — остатки парапета древней алтарной преграды (их архитектурно-археологического исследования не проводилось).

Западные столбы подобно восточным воспринимаются скорее как стены, которые внизу прорезаны арками боковых нефов 52; несколько выше, почти на половине всей высоты, от них к западной стене храма перекинуты арки, образующие нартекс, и над ним — угловые камеры хор. Наконец, наверху столбы плавно переходят в четыре подпружные арки. Северная, южная и западная ветви перекрыты коробовыми сводами, замкнутые помещения на хорах имеют подобные же своды с направлением восток-запад, а своды нартекса — север-юг (аналогичное расположение в ладожской церкви Успения — рис. 2, 2 — и новгородской Петра и Павла — рис. 2, 3, в Нередице хоры находятся не на сводах, а на балочном перекрытии). Упомянутые камеры соединены друг с другом деревянной галереей (ее ширина — 1,12 м) 53, их восточные стены имеют прямоугольные ниши для киотов (видимо, здесь размещались молельни), а южная камера, кроме того, еще и две глубокие ниши-печуры в западной стене 54. В самой церкви на высоте 0,40—0,60 м над уровнем пола также есть печуры: две — в южной и северной стенах, как раз напротив западной пары столбов, две — в среднем алтаре и одна — в южной стене диаконика, в западной — камера-тайник.

Лестница, ведущая на хоры и перекрытая плитами, а не сводиками, как в Нередице, кончается в северной камере, у новгородских же храмов выход на хоры находился в их средней части. Три нефа завершаются алтарными полукружиями равновеликими по высоте — черта, роднящая Георгия с памятниками первой половины века. Правда, то же явление мы наблюдаем в староладожском Успенье и церкви Петра и Павла на Синичьей горе, однако в отличие от них все абсиды здесь имеют почти одинаковый вынос (средняя выдвинута по сравнению с боковыми у ос¬нования на 0,35 м и на отметке +5,66 на 0,50 м). Эта особенность присуща, хотя и не в такой степени, только староладожским памятникам XII в. Наконец, Георгиевский храм — единственный из всех, у которого отсутствует северный портал.

Малые размеры, сохранение некоторых черт крестообразных бесстолпных построек, и в частности отделение угловых помещений на хорах глухими стенами, чрезвычайно уплощенная вима — уменьшали много¬плановость и расчлененность интерьера, облегчая, таким образом, его единовременное восприятие. Отсутствие иных перекрытий, кроме сводча¬тых, и иных проемов, кроме арочных, способствовало созданию единого и логичного пространства, которому была подчинена и роспись. Ее связь с архитектурой выражалась не только в сомасштабности храму, но и в делении с помощью сравнительно широких разгранок по горизонталям — на регистры — и по вертикалям — на композиции и отдельные фигуры. Эта расчлененность определяла ритмическую организацию всей росписи. Знаменательно, что именно на южной и северной стенах — самых больших плоскостях, где могла размещаться живопись,— в пояс с фигурами пророков и святых прямо включены по два окна, своими пропорциями и расположением задавая поясу ритм, присущий всей архитектуре храма 55. Не случайно и сами фигуры в этом регистре были заключены в рисованные арки, которым вторили как окна, так и подобные же арки в простенках барабана и под хорами. Наконец, фреска «Страшного Су¬да» на западной стене завершалась широкой трехлопастной аркой 56. Так, с одной стороны, архитектура интерьера обусловливала ритм и структуру стенописи, а стенопись, в свою очередь, содержала архитектурные мотивы, способствуя, таким образом, формированию целостного и гармоничного храмового пространства.

Церковь Георгия — одна из самых малых построек домонгольского зодчества; ее площадь 72 м2 и толщина стен (от 0,80 до 1,0 м, за ис¬ключением западной, имеющей 1,10—1,50 л*) может сравниться только с Успенской церковью Аркажского монастыря (рис. 2, 9). Небольшая площадь и модульный размер в 10 греческих футов обуславливает особую остроту высотных пропорций, в чем староладожский храм уступает только церкви Покрова на Нерли, имеющей такой же модуль 57 и построен¬ной, кстати сказать, в то же время (таблица).

Асимметричное членение фасадов, характерное для всех памятников второй половины XII в., здесь выражено тоже в более «острых» соотношениях. Так, ширина боковых прясел в направлении с востока на запад находится в отношении 1:4: 2,1, тогда как у церкви Петра и Павла соответственно 1 : 2,4 : 2,1, а у Нередицы 1 : 2,4 : 2. Иными словами, восточное прясло Георгиевской церкви более чем в два раза уже западных. По сравнению с храмами первой половины века восточные лопатки лишь в незначительной степени отражают внутреннюю структуру, так как весьма приблизительно обозначают ширину арок , соединяющих жертвен¬ник и диаконик со средней абсидой. Тем не менее они играют большую роль в создании архитектурного образа, зрительно отделяя боковые фа¬сады от начинающихся сразу же за ними алтарных полукружий. В ре¬зультате западное прясло уравновешивалось восточными пряслами и аб¬сидами вместе, западные же фасады обычно оставались симметричными. В нашем случае и этому фасаду присуща некоторая асимметрия: шири¬на прясел у него относится в направлении с севера на юг, как 1 : 2 : 1,2 58.

Барабан, как бы соответствуя северным и южным стенам, слегка наклоненным внутрь (примерно на 0,2 ж), отступает от идеальной окруж¬ности: его диаметр по продольной оси в верхней части на те же 0,2 м меньше, чем в основании.
Таким образом, ярко выраженная асимметрия фасадов, роднящая наш памятник с храмами типа Мирожского собора 59, отступления от строгой упорядоченности, неровность поверхностей придают ему особую живо¬писность, свидетельствующую о местном отношении к византийской строительной культуре, отношении, с наибольшей полнотой выразившем¬ся в зодчестве XIII—XIV вв.

Стремясь представить первоначальный облик Георгиевского храма, следует сказать, что он, как и остальные ладожские памятники, по всей вероятности, имел притворы на западном и южном фасадах (в церкви Успения во время реставрационных работ были обнаружены места при¬мыкания стен западного и северного притворов). Их размеры, вероятно, ограничивались средними лопатками. Первый мог иметь высоту и шири¬ну несколько более 4 м, примыкая к стене таким образом, что отверстия для освещения внутристенной лестницы и камеры в северной части на¬ходились за его пределами. Обнаруженные во время реставрации 50-х годов на первоначальной отметке перед порталами лещадные плиты, види¬мо, служили полами этих притворов 60.

Изучаемый памятник явился, по-видимому, первой крестовокупольной четырехстолпной постройкой ьа ладожской земле, ибо предшествовавший ему храм Климента 1153 г. был, несомненно, крестообразным зданием с пониженными боковыми абсидами и западными угловыми членениями 61.

Надо полагать, что около 1165 г. в Ладоге началось бурное каменное строительство: за сравнительно короткий период там возвели еще по крайней мере три каменных храма (рис. 2, 2, 6, 7), своими размерами значительно превзошедшие крепостную церковь. Таким образом, в четы¬рех из пяти городских концов возникли свои каменные приходские или монастырские церкви 62. Церковь св. Георгия, сохранившая некоторые черты как шестистолпных, так и бесстолпных крестообразных соборов предшествовавшего периода, знаменует собой окончательное сложение в новгородском зодчестве упрощенного типа четырехстолпного одноглавого храма 63 — типа, широко распространившегося в середине XII в. по всей древней Руси.

Отмеченные выше черты ладожских построек — равновеликость абсид, расположение окон второго света на одном уровне и отсутствие окон в боковых пряслах западного фасада, Г-образное сечение восточных столбов и наличие соответствующих им внутренних лопаток, выход внутристенной лестницы, перекрытой плитами, в северную камеру хор — позволяют предположить, что во второй половине XII в. в этом пригороде Великого Новгорода сложилась самостоятельная строительная артель, смело внедрявшая новый для того времени тип храма, однако дальнейшее изучение ее «почерка» и определение времени возведения каждой постройки требуют еще многих археологических и натурных исследований.

М. I. Milchik THE CHURCH OF ST. GEORGE IN STARAYA LADOGA

Summary

The precise position of the church of St. George in Staraya Ladoga between the monuments of Novgorod area architecture of the second half of Xllth century (fig. 1, 2) is the subject of the article. To confirm the date an analysis of brick shape and di¬mentions was conducted by G. M. Shtender. The church was built, obviously, during one year. In 1445 it was mentioned in chronicle for the first time. The chronicle descri¬bed its «renovation» and foundation of a monastery in the fortress. In 1618 the church was resanctified after the Swedish invasion. In 1683—1684 the ancient roofing was changed into fourpitched, a refectory was attached to the western wall which could be seen at the first measurement plan in 1809 (fig. 3). The walls and pillars were made of the alternate rows of plinfa (flat bricks) and thin limestone slabs with mortar. Like other рге-mongol period temples, the church had three zones of intrawall ties. The qu- ardangular portals had oak crosspieces and semicircular niches above them (fig. 9). Each vault was roofed separately with cornice of one row of denticulated bricks. The comice was discovered during the restoration (fig. 7). The gallery consists of two re¬served rooms linked by a wooden pass. Small square (72 sqare metres) and modulus dimentions of ten Greek feet caused extreme altitude proportions. The facades are more asymmetric in comparing with other contemporary monuments. The church of St. George retained some features of six pillar and cross-shaped temples (fig. 2, 5) of previous period. But its appearance indicated that a simplified type of one-cupola temp¬le with four pillars was established finally in the architecture of Novgorod cultural area. Such characteristic features of рге-mongolian temples in Staraya Ladoga, as equi¬valence of apses, dispositions of the upper row of windows at the same level etc.— make it possible to suppose that an independent assosiation of builders was formed in Staraya Ladoga in the second half of Xllth century, which introduced the new type of temple.

Notes:

  1. Прохоров В. А. Стенная иконопись XII в. в церкви св. Георгия в Рюриковой крепости в Старой Ладоге.—Христианские древности и археология, кн. 1—4, 1871: Репников П. И. О фресках церкви св. Георгия в Старой Ладоге.— Известия комитета изучения древнерусской живописи, вып. 1. Пг., 1921, с. 1—4; его же. Предваритель¬ное сообщение о раскрытии памятников древней живописи в Старой Ладоге.— Вопросы реставрации, вып. II, 1928, с. 183—195; Лазарев В. Н. Фрески Старой Ладоги. М., 1960.
  2. Каргер М. К. Новгород Великий. М., 1946, с. 44, 45; Воронин Н. П., Наргер М. К. Архитектура.—В кн.: История культуры древней Руси, т. II. М.—Л., 1951, с. 301; Каргер М. К. Новгородское зодчество.— В кн.: История русского искусства, т. II. М., 19М, с. 38; Лазарев В. Н. Ук. соч., с. 13—15; Максимов П. Н. Архитектура Новгород¬ской земли XII — начала XIII вв.— В кн.: Всеобщая история архитектуры, т. 3. М.— Л;, 1966, с. 648—650; Раппопорт П. А. Древнерусская архитектура, М., 1970. с. 33, 34.
  3. Суслов В. В. Техническое описание архитектурных памятников Старой Ладоги.— В кн.: Бранденбург Н. Е. Старая Ладога. СПб., 1896, с. 314—318.
  4. Красовский М. Планы древнерусских храмов. Пг., 1915, с. 203, 204.
  5. Фотоархив ЛОИА АН СССР, нег. 1-1824 — 1-1863; П-3896 — П-3954. 1926—1928 гг. Фотограф Б. М. Поповский.
  6. Архив ЛО СНРПМ, инв. № 296—317. Обмеры архитекторов А. Э. Экка и Г. Г. Носкова.
  7. Гладенко Т. В., Красноречъев Л. Е., Штендер Г. М., Шуляк Л. М. Архитектура Новгорода в свете последних исследований.— В сб.; Новгород. К 1100-летпю города. М., 1964, с. 185—214 (автор раздела Г. М. Штендер).
  8. В таблице обмеров новгородских церквей второй половины XII в. штриховка обозначает фрагментарную реконструкцию ныне несуществующих или невыявленных по ходу археологического исследования частей памятника. За помощь в составлении данной таблицы искренне признателен Г. М. Штендеру.
  9. Церковь Успения Аркажского монастыря 1188—1189 гг. (рис. 2, 5); Воскресе¬ния на Мячине 1195—1196 гг. (рис. 2, 10) \ Кирилла 1196 г. (рис. 2, 11) \ Преображения в Старой Руссе 1198 г. (рис. 2, 12); ц. Благовещения ва Мячине 1179 г. сохранилась примерно на половину своей высоты (рис. 2, 8).
  10. Каргер М. К. Новгород. М.— Л., 1970, с. 20, 108, 109.
  11. Об Успенской церкви см. Каргер М. К. Новгородское зодчество…, с. 38; о Спас¬ской и ее местоположении см. Бранденбург В. Е. Ук. соч., с. 45—48, 319, 320, табл. LIX; местоположение Воскресенской церкви определяется предположитель¬но — см. там же, с. 43, 44, 320, табл. LX. Исключениями из этой группы являются единственный точно датированный храм Ладоги — церковь Климента, возведенная архиепископом Нифонтом в 1153 г. (рис. 2, 5; о нем см. Бранденбург Н. Е. Ук. соч., с. 41, 42; Репников Н. И. Раскопки в городище Старой Ладоги,— В сб.; Старая Ла¬дога. Л., 1948, с. 48—52), по своему типу она близка к собору Спасо-Мирожского мо¬настыря во Пскове — и первоначальный собор Никольского монастыря, вопрос о времени постройки которого остается открытым до завершения архитектурно-археоло¬гического исследования.
  12. Кеппен П. Список русским памятникам. М., 1822, с. 13; Глаголев А. Краткое обозрение древних русских зданий и других отечественных памятников.— В кн.: Материалы для статистики Российской империи. СПб., 1841. е. 63.
  13. Амвросий. История Российской иерархии, ч. IV, М., 1812, с. 136; Прохоров В. А. Ук. соч., с. 15; Бранденбург В. Е. Ук. соч., с. 233; Суслов В. В. Ук. соч., с. 314; Векрасов А. И. Очерки по истории древнерусского зодчества XI—XVII вв. М., 1936, с. 66.
  14. Каргер М. К. Новгород Великий. М., 1946, с. 44 (в своих последующих работах автор давал ту же датировку); Раппопорт П. А. Ук. соч., с. 33.
  15. Грабарь И. Э. История русского искусства, т. 1. М., б/г, с. 186; Красовский М. В. Ук. соч., с. 203; Лазарев В. В. Искусство Новгорода. М.— Л., 1947, с. 59; Максимов П. В. Ук. соч., с. 648; Алферова Г. В. Собор Спасо-Мирожского монастыря.— АН, вып. 10. М., 1958, с. 26 (Г. В. Алферова датирует церковь 1172 г., не приводя при этом какого-либо обоснования).
  16. Лазарев В. В. Фрески…, с. 17.
  17. НПЛ, с. 32; см. также Янин В. Л. Новгородские посадники. М., 1962, с. 102.
  18. Лазарев В. Н. Новый памятник станковой живописи XII в. и образ Георгия-воина в византийском и древнерусском искусстве.— В сб.: Русская средневековая живопись. М., 1970, с. 82, 88, 89). Однако ладожский храм не имел патронального характера и потому первоначально, вероятно, был посвящен «Чуду Георгия» (предположение П. А. Раппопорта). В то же время, наверное, не случайно в конхе диакони- ка над композицией «Чуда» находится изображение архангела Михаила — патрона великого князя Ростислава, отца Святослава, обычно помещавшееся на печатях последнего (Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси, т. 1. М., 1970, с. 114 и 160).
  19. Раппопорт П. А. Метод датирования памятников древнего смоленского зодчества по формату кирпича.— СА, 1976, № 2, с. 83—90.
  20. Размеры плинфы церкви Георгия (лестница на хоры): 30X6,0X17,0;Х305X5,5Х Х18,0; 31,5Х4,5Х?; ?Х4,2X18,0; ?Х5,0X19,0; ?Х4,0X18,0; 30,5Х4,5Х?; 30,0Х4,0Х?; 27,0X5,0ХX?; 29,5X5,0X9; ?Х5,0X21,0; ?Х5,5Х17,5. Обмер произведен Г. М. Штендером и автором статьи в апреле 1976 г.
  21. Таблицу обмеров кирпича в памятниках архитектуры Новгорода XII в. см. Штендер Г. М. О ранних феодоровских храмах древнего Новгорода.— В сб.: Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1977 г. М., 1977, с. 443.
  22. О церкви Бориса и Глеба см,— Каргер М. К. Новгород…, с. 69, 70; Янин В. Л. Церковь Бориса и Глеба в Новгородском детинце.— В сб.: Культура средневековой Руси. JL, 1974, с. 88, 89.
  23. Раппопорт П. А. Метод датирования…, с. 92. В таблице соответственно № 5—7.
  24. Репников Н. И. Раскопки…, с. 48—52.
  25. ПСРЛ, т. IV. СПб., 1848, с. 123.
  26. Косточкин В. В. О мастерах крепости Копорье.— В сб.: Древнерусское искусство XV — начала XVI веков. М., 1963, с. 208, 211, 212.
  27. Бранденбург Н. Е. Ук. соч., с. 95, 96.
  28. Дата освящения церкви определяется по надписи на кресте, найденном в 1853 г. на чердаке соседнего деревянного храма Дмитрия Солунского. Ее полный текст см,— Историко-статистические сведения о Санкт-Петербургской епархии вып. IX. СПб., 1884, с. 134.
  29. Olearius A. Offt begeherte Beschreibung der Newen Orientalischen Reise, so durch Gelegenheit einer Holsteinischen Legation an den Konig in Persien geschehen. Worinnen derer Orten und Lander, durch welche die Reise gangen, als fiirnemblich Russland, Tartarien und Persien, sampt ihrer Einwohner Natur, Leben und Wesen fleissig beschrei- ben. Schlesswig, 1647, S. 20.
  30. Известия церковно-археологического общества при Киевской духовной академии за 1883 г. Киев, 1884, с. 28.
  31. ГПБ, op, № F. IV, 2041, ч. 1, лл. 1 и 2. Художник — Д. И. Иванов.
  32. Прохоров В. А. Ук. соч., с. 8.
  33. Архив ЛОИА, p. III, № 4801 — метрика Георгиевской церкви, п. 7. Проектных чертежей или других документов, связанных со строительством 1867—1868 гг., обнаружить не удалось.
  34. Архив ЛОИА, ф. 1, 1903 г., № 4, лл. 8—9 об.
  35. Обмеры 1926 г. хранятся в МАХ, план — № А-4834, западный фасад — № А-4826, северный фасад — № А-4827, южный фасад — № А-4832, восточный фасад — № А-4833, развертка барабана — № А-4835.
  36. Эскизный проект реставрации В. В. Данилова хранится в МАХ: восточный фасад — № А-4828, кровля — № А-4829 и западный фасад — № А-4830, устройство позакомарного покрытия — № А-4831.
  37. Остатки кирпичного карниза и детали восстановления позакомарного покры¬тия показаны на чертежах 1928 г., хранящихся в МАХ: № А-4838 и А-4839. См. также отчеты о реставрационных работах по церкви в 1927 г.— архив ЛОИА, ф. 2, on. 1, 1927 г., № 91 — отчет Н. П. Сычева, л. 26 об.; архив инспекции по охране памятников отдела культуры Леноблисполкома, № 2-5 — доклад Г. И. Котова и В. В. Данилова.
  38. Архив инспекции по охране памятников при отделе культуры Леноблисполко¬ма, № 2-5, 2-6, 2-7, 2-8.

    Содержание работ 1952—1962 гг. излагается на основании сопоставления обмерных чертежей (см. сноску 6) и устного сообщения А. А. Драги. Проектные чертежи и научный отчет отсутствуют. Консультант реставрации — М. К. Каргер.

  39. Древняя окончина была обнаружена в 1926 г. в закладке окна южной абсиды — см. МАХ, № А-4833 и в 1953 г. в закладке окна на южном фасаде — см. Сапунов Б., Драги А. Оконная рама XII в. из церкви Георгия в Старой Ладоге.— Сообщ. ГЭ, вып. 23, 1962, с. 14—16.
  40. Сбитый в ряде мест порядок плинф дает возможность полагать, по мнению Г. М. Штендера, что церковь была обмазана сразу же после окончания строительства (точнее после росписи интерьера), так как кладка не имела выраженного декоративного характера в отличие, например, от кладки церкви Петра и Павла (см. Гладенко Т. В., Красноречьев Л. Е., Штендер Г. М., Шуляк Л. М. Архитектура Новгорода…, с. 162, 163).
  41. Ср. Штендер Г. М. Восстановление Нередицы.— Новгородский исторический сборник, вып. 10. Новгород, 1962, с. 194.
  42. 42 Сообщено О. М. Иоаннисяном. См. также — Алабышева П. В. Отчет об исследовании основания и фундаментов церкви Георгия в Старой Ладоге. Л., 1976, с. 14. Рукопись в архиве ЛО СНРПМ. Фундамент Георгиевской церкви сходен с фундаментами церквей Успения Аркажского монастыря, имеющим глубину около 0,70 м (Орлов С. И., Красноречьев Л. Е. Ук. соч., с. 69—71), Петра и Павла, где глубина 0,62— 0,65 м (Гладенко Т. В., Красноречьев Л. Е., Штендер Г. М., Шуляк Л. М. Архитектура Новгорода…, с. 193) и Нередицы, у которой глубина еще меньше: всего 0,50—0,53 м (Покрышкин П. П. Отчет о капитальном ремонте Спасо-Нередицкой церкви в 1903— 1904 гг. СПб., 1906, с. 12).
  43. Аналогичное расположение пояса связей отмечено в церкви Петра и Павла (см. Гладенко Т. В., Красноречьев Л. Е., Штендер Г. М., Шуляк Л. М. Архитектура Новгорода…, с. 193).
  44. Двухступчатый профиль надпортальных ниш имеет только церковь Петра и Павла.— См. об этом там же.

  45. Церковь Николы на Липне (1292 г.) — второй известный нам памятник, имеющий подобные окошечки в нишах.
  46. В апреле 1976 г. Г. М. Штендером был сделан зондаж на предполагаемом месте нижнего окна диаконика, которое могло быть заложено вскоре после окончания строительства в связи с росписью интерьера, однако следов проема обнаружить не удалось.
  47. Лазарев В. Н. Фрески…, с. 32.
  48. Наблюдение А. И. Комеча.
  49. Существовавшие ранее окна в боковых пряслах западного фасада Георгиевской церкви были заложены во время последней реставрации как позднейшие. К сожалению, они не были подвергнуты специальному изучению.
  50. Гладенко Т. В., Красноречъев Jl. Е., Штендер Г. М., Шуляк JI. М. Архитектура Новгорода…, с. 198.
  51. Архив инспекции по охране памятников отдела культуры Леноблисполкома, № 2-5 — доклад Г. И. Котова и В. В. Данилова. На чертежах зондажей, выполненных прорабом A. JI. Колобаевым 12—14 августа 1928 г. (МАХ, № А-4839), зафиксированы размеры зубчатых кирпичей: 0,04X0,11 м.
  52. Решение столбов как отрезков стен в ладожских храмах можно объяснить влиянием крестовой формы плана церкви Климента, который в свою очередь сродни собору Спасо-Мирожского монастыря. См. Афанасьев К. Н. Построение архитектурной формы древнерусскими зодчими. М., 1961, с. 50, 111.
  53. По сравнению с первоначальным положением деревянная галерея ныне пони¬жена примерно на 0,30—0,35 м, в результате чего верхняя часть орнаментальной трехлопастной арки в композиции «Страшного Суда» оказалась частично перерезанной (наблюдение А. Н. Овчинникова).
  54. Последнее обстоятельство заставило М. В. Красовского считать угловые по¬мещения ризницами (Красовский М. Ук. соч., с. 204), однако и то и другое предпо¬лагаемое назначение не противоречат друг другу и могло быть совмещено.
  55. Лазарев В. П. Фрески…, рис. 8 на с. 40.
  56. Там же, табл. 62, 63.
  57. Афанасьев К. Н. Ук. соч., с. 115—117, 138—141, 255, 257.
  58. П. Н. Максимов не точен, полагая, что западные лопатки всех церквей изучаемой эпохи расположены симметрично (см. Максимов П. Н. Творческие методы древ¬нерусских зодчих. М., 1976, с. 88).
  59. Алферова Г. В. Ук. соч., с. 21, 22; Максимов П. Н. Ук. соч., с. 94.
  60. Шурфы для нахождения фундаментов притворов, к сожалению, не закладывались ни на одном из этапов реставрационных работ.
  61. Каргер М. К. Новгородское зодчество…, с. 38; Алферова Г. В. Ук. соч., с. 24. Гипотетичную реконструкцию плана церкви Климента см. Раппопорт П. А. Археоло¬гические исследования памятников русского зодчества X—XIII вв.— СА, 1962, № 2 с. 73, рис. 2, 5.
  62. Ср. Кирпичников A. H., Овсянников О. В. Крепость Старая Ладога. Историче¬ское и архитектурно-археологическое исследование. Л., 1976, с. 6. Рукопись в архиве ЛО СНРПМ.
  63. Следовательно, церковь Благовещения на Мячине нельзя считать «самой ранней постройкой этого типа» (см. Гладенко Т. В., Красноречъев Л. Е., Штендер Г. М., Шуляк Л. М. Архитектура Новгорода…, с. 191), тем более что Рождественский собор Антониева монастыря в Новгороде (1117 г.), как недавно доказал Г. М. Штендер, первоначально являлся четырехстолпной постройкой, к которой несколько позднее был пристроен нартекс (доклад в ЛОИА АН СССР в мае 1976 г.). Таким образом, в типологическом отношении церковь Георгия — второй из известных нам на новгородской земле четырехстолпных памятников.

В этот день:

Нет событий

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

1 комментарий

Оставить комментарий
  1. Если убрать культовые кресты и поздние перестройки-пристройки-пробивки окон и дверей, то эти здания с бойницами в световом барабане будут уж очень похожи на обычные сторожевые башни (которые потом ушлые церковники приспособили под ритуально-культовое сооружение). Основание так думать идет от Никольской церкви в селе Каменское на реке Нара (под Наро-Фоминском). Река Нара была естественной южной границей Московии, а нынешняя Никольская церковь — была сторожевой и наблюдательной башней. Сделанная из кирпича она могла выдержать осаду (потом, когда граница отодвинулась на юг, надобность в укреплении пропала, то церковники приспособили здание для своих культовых нужд, поставили крест на куполе)

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014