Э. В. Ртвеладзе — Мавзолеи Маджара

К содержанию журнала «Советская археология» (1973, №1)

На территории, некогда входившей в состав золотоордынского государства, сохранилось незначительное количество мавзолеев XIV—XV вв. Среди них наиболее известны мавзолеи Хорезма и Миздахкана [1]. Имеются они также в Башкирии [2], Крыму и на Северном Кавказе [3].

Многие из ныне не сохранившихся мавзолеев Маджара существовали еще в 1726 г., когда городище посетил майор артиллерии Гербер. На его рисунке, опубликованном в 1841 г. К. Бэром, можно насчитывать более 30 целых и полуразрушенных усыпальниц [4]. Однако уже в 1793 г. П. С. Паллас отметил всего четыре [5], а посетивший Маджар в 1798 г. Г. Потоцкий зафиксировал только один мавзолей [6]. В 1807 г. Г. Клапрот отмечает, что к этому времени уже не осталось ни одной усыпальницы, а следовательно, последний маджарский мавзолей был разрушен в промежутке между 1798 и 1807 гг. [7] К счастью для науки, ряд путешественников, посетивших Маджар, оставили после себя не только краткие описания мавзолеев, но, что еще более важно, их рисунки и даже чертежи. Это позволяет составить более или менее четкое представление об архитектурном стиле этих сооружений. Особенно ценными являются чертежи разрезов и планы усыпальниц, изданные впервые Ф. А. Бюшингом [8]. Представление об их внешнем облике дополняются рисунками в трудах К. Бэра, П. С. Палласа и Г. Потоцкого. Анализу этих материалов и посвящается данная статья.

Всего в г. Маджаре, судя по чертежам А. Ф. Бюшинга, имелось, видимо, три различных типа мавзолеев, среди них наиболее распространенными были портально-шатровые усыпальницы, разрезы которых изданы тем же автором. План в его публикации отсутствует, но восстановить его в общих чертах при наличии разрезов возможно (рис.1, 1).

I. Портально-шатровые усыпальницы. Мавзолеи этого типа в г. Маджаре имели, вероятно, единственное квадратное в плане помещение со стороной квадрата около 5 м и развитый в высоту и длину портал, лежащий на продолжении боковых стен. Общая длина одного из них по наружному обмеру вместе с портальной частью немногим более 10 м, ширина несколько больше 7 м, толщина стен 1,10—1,20 м. Портальная ниша перекрыта стрельчатой аркой и выделена двумя П-образными рамами. Портал выдвинут до 4 м [9]. На его щековых стенах устроено по неглубокой нише, перекрытой стрельчатой аркой. Аналогичные ниши, но выделенные П-образными рамами, имелись на осях с трех сторон мавзолея (рис. 1, 3). Судя по рисункам П. С. Палласа, эти ниши в ряде усыпальниц были сквозными, на других же в них устраивались небольшие окошки для освещения интерьера [10]. Вероятно, аналогичные ниши располагались на осях и в интерьере, о чем можно судить по описанию С. Г. Гмелина [11]. По данным того же автора, в боковых стенах, по-видимому, у портала находились винтовые лестницы, шириной немногим более 30 см, которые вели в галерею. В галерее имелись два окна для освещения.

Мавзолеи этого типа были перекрыты куполом пирамидальной формы, покоящимся на высоком восьмигранном или двенадцатигранном барабане, с восьмью или двенадцатью окнами стрельчатой формы в прямоугольном оформлении. У некоторых из них окна были сквозными, на других глухи-

Маджарский мавзолей 1 — восстановленный план мавзолеев первого типа; 2 — 4 — мавзолей первого типа (разрез, вид сбоку, фасад); 5—7 — мавзолей второго типа (план, разрез, фасад); .8—9— мавзолей третьего типа (фасад, разрез) по А. Ф. Бюшингу

Маджарский мавзолей
1 — восстановленный план мавзолеев первого типа; 2 — 4 — мавзолей первого типа (разрез, вид сбоку, фасад); 5—7 — мавзолей второго типа (план, разрез, фасад); .8—9— мавзолей третьего типа (фасад, разрез) по А. Ф. Бюшингу

ми. Переход от барабана к куполу выделен несколько выступающим кар¬низом (рис. 1, 1—4). У каждого мавзолея имелся склеп. По С. Г. Гмелину, они были выстроены из жженого кирпича на глиняном растворе, видимо обычного для Маджар размера 24 X 24 X 5; 23,5 X 23, 5 X 4; 23 X 23 X X 4 см. Стены интерьеров были отштукатурены и выкрашены. Это подтверждается найденными нами на месте почти полностью разрушенного мавзолея фрагментов белой штукатурки, покрытой красной краской.
По опубликованным рисункам невозможно представить характер декора маджарских усыпальниц. Однако С. Г. Гмелин сообщает, что «украшения зданий состоят из глазурованных камней синего, зеленого, красного, кирпичного и жемчужного цвета, которые весьма красиво и искусно вделаны между кирпичами во внутренние и внешние стены нижней комнаты, пирамиды или купола или галереи в форме трех- или четырехугольников, ромбов, крестов, сердец и различных фантастических фигур» [12]. Очевидно в декор мавзолеев входила глазурованная архитектурная керамика, образующая различные геометрические фигуры, собранные в технике мозаичного набора. При обследовании разрушенного мавзолея нами собрано большое количество архитектурной облицовочной керамики. В ее состав входили:

1) Большие трапециевидные в сечении изразцы на глиняном основании, поверхность которых покрыта бирюзовой глазурью. Некоторые из них имеют на румпе боковые выреэы для лучшего сцепления с раствором. Длина от 19 до 22 см, ширина 6—6,5 см, высота румпы 5—5,5 см.
2) Детали мозаичного набора. Среди них: квадратные с бирюзовой глазурью, со стороной от 2,5 до 3,5 см, при толщине 1,2—1,6 см; прямоугольные с бирюзовой и синей глазурью 2X1 и 4X2 см, при толщине 1—2 см: треугольные, покрытые синей и черной глазурью, длина основания 7, толщина 1,5 см; трапециевидные с глазурью аналогичных цветов и мелкие в виде запятых.
3) Плоские глазурованные плитки, покрытые глазурью бирюзового цвета. Толщина 1,8—2 см.
4) Резная архитектурная керамика, покрытая, как правило, бирюзовой глазурью [13]. Орнамент в виде различных сочетаний: геометрических фигур и растительных побегов. Толщина плиток 1,5—4, высота рельефа 0,7—1,5 см. В декор памятников входили также неглазурованные изразцы прямоугольной формы, лицевая поверхность которых хорошо отшлифована, длина их 7—8, ширина, 4, высота румпы 4 см.

II. Башенные мавзолеи пирамидального типа. К этому типу относятся восьмигранные в плане усыпальницы с цилиндрическим стволом, пирамидально суживающимся кверху и расчлененным восьмью гранями. Однако в отличие от классических типов «башенных» мавзолеев в г. Маджаре они имели невысокий и слабо выдвинутый вперед портал, лежащий на одной из граней. Мавзолей, изображенный в книге Ф. Бюшинга, в плане восьмигранный, грани наружных стен, как и внутренних, гладкие, без ниш. Вход оформлен в виде стрельчатой арки (рис. 1, 5—7). Ширина пролета около 8 м, толщина стен 1 м или чуть более, ширина портала более 4, высота 4,5 м. Высота мавзолея без верхней части около 12 м [14]. Судя по этим рисункам и описанию С. Г. Гмелина, у них отсутствовал купол. Так, С. Гмелин пишет: «Фигуры сохранившихся зданий четырехугольные, восьмиугольные и круглые (последние скорее всего минареты.— Э. Р.). Все они от 4 до 9 сажени высоты (т. е. 8,52—18,11 м), четырехугольные и восьмиугольные, оканчиваются остроконечною пирамидой или кверху сужаются пирамидально» [15] (подчеркнуто нами.— Э. Р.). Из этих слов видно, что эти усыпальницы, по всей вероятности, не имели купола, а все здание, суживаясь кверху, образовало своего рода восьмигранную пирамиду. Подобные мавзолеи имелись не только в самом Маджаре, но и в 30 км вниз по р. Куме, на месте теперешнего селения Бургун-Маджары, что видно из дальнейшего изложения того же автора, который, описывая здания в этой местности, упоминает среди них и восьмиугольные.

III. Мавзолеи центрические. На рисунке, представленном в книге А. Ф. Бюшинга, помимо мавзолеев в Маджаре, изображена усыпальница, которая, судя по карте, приложенной к этой работе, находилась неподалеку от города, вверх по р. Куме, в местности Дерсовата (Dersowata) [16]. Вероятно, это место соответствует упомянутому С. Гмелином верхнему Маджару в 30 верстах (32 км) выше среднего, в котором, по его словам, находились развалины домов, подобных маджарским [17]. На рисунке показаны фасад и разрез мавзолея; он имел квадратный план (7 X 7 м), при толщине стен немногим более метра. Портал отсутствует, но вход выражен невысоким малоприметным проемом, устроенным непосредственно в стене усыпальницы и перекрытым стрельчатой аркой. Главный фасад оформлен широкой П-образной рамкой. По углам его трехчетвертные колонки. Купол двойной: внутренний — сферической, внешний — шатрово-конической формы на высоком цилиндрической формы барабане, с восьмью или двенадцатью прямоугольными окнами для освещения. Переход от барабана к куполу выделен широким карнизом. Внутренний купол отстает от внешнего на 1,5 м у основания и примерно на 6 м в замке. Общая высота мавзолея немногим более 14 м. Под полом имелся склеп (рисунок, 8—9).

По многим своим деталям мавзолей в местности Дерсовата близок маджарским усыпальницам первого типа. Объединяет их наличие квадратного помещения, высокого цилиндрического восьмигранного или двенадцатигранного барабана с таким же количеством окон, двойного купола. Однако между ними существует и большое различие: если у мавзолеев первого типа имеется далеко выдвинутый высокий портал, то здесь он полностью отсутствует, а вход представляет собой обычный дверной проем,, перекрытый стрельчатой аркой. Отсутствие портала и другие конструктивные детали позволяют отнести этот мавзолей к мавзолеям центрического типа.

Итак, проанализированные выше данные свидетельствуют о том, что в г. Маджаре и вблизи него возводились мавзолеи трех типов.

Поскольку на территории центральной части Северного Кавказа пока еще не найдено мавзолеев домонгольского времени, то аналогии им следует искать в тех странах мусульманского Востока, где строительство мемориальных зданий над могилами светских феодалов и духовных лиц было давней и привычной традицией. Какие же из этих стран вложили свой вклад в формирование маджарских усыпальниц? Рассмотрим каждый тип в отдельности.

В г. Маджаре, если судить по описанию и рисункам путешественников, были наиболее распространены портально-шатровые усыпальницы. А раз это так, то по ним можно составить представление о том, какая архитектурная школа получила наибольшее распространение в этом городе.
Аналогии маджарским мавзолеям первого типа уводят нас в Среднюю Азию, прикаспийские области Ирана и Азербайджана. Однако сразу оговоримся, что с мавзолеями последних стран сходство проявляется лишь в отдельных деталях. Действительно, если усыпальницы Азербайджана, такие же как мавзолей XIV в. в с. Демирчиляр, в с. Хачин—Дорбатлы, Мир-Али дают более или менее близкую к маджарским форму шатрового перекрытия, то они резко отличаются совершенно иной планировкой: (круглые или многогранные) и барабаном другой формы [18]. Заметим, что большинство мавзолеев этой поры в Азербайджане «башенного» типа, хотя есть и «кубические», например, Гунбад-е-Гаффарие, но и он имеет мало общего с маджарскими мавзолеями первого типа. Некоторые аналогии им дают мавзолеи Имам заде Ибрагим 721 г. х./1321 г. и Имам заде-Ходжа Имад-ад-дина 792/1390 г. в Куме. Ощутимая близость между ними проявляется в наличии шатрового перекрытия, поставленного на высокий многогранный цилиндрический барабан со стрельчатыми окошками в прямоугольном оформлении [19]. Однако в мавзолеях Кума совершенно другая: планировка при полном отсутствии портала, в то время как в маджарских мавзолеях наличествует развитый монументальный портал и квадратный план.

Иная картина, чем в Азербайджане и прикаспийских областях Ирана, наблюдается в Северном Хорасане и Хорезме. Прежде всего отметим, что согласно заключению Г. А. Пугаченковой, «комбинация портально-шатрового мавзолея специфична только для Средней Азии и нигде в иных странах не встречается» [20]. Этот авторитетный тезис дает нам возможность говорить о том, что маджарские усыпальницы первого типа возникли в результате культурного влияния вышеупомянутых областей Средней Азии, так как они несомненно являют собой «комбинацию портально-шатрового мавзолея». Правда, абсолютных аналогий здесь мы также не находим, но черты сходства явны и выразительны. Например, с мавзолеями Хорезма XIV в., Тюрябек-ханым и Наджмадлина Кубра их объединяет наличие развитого монументального портала, оформленного П-образными рамами, квадратного плана в мавзолее Наджмаддина Кубра и цилиндрического барабана с шатровым перекрытием в мавзолее Тюрябек-ханым. Много общего у них и с более, ранним мавзолеем султана Текеша. За исключением несколько иного оформления барабана и более слабо развитого в длину портала остальные формы весьма близки между собой [21].

Разительные аналогии выявляются при сопоставлении маджарских усыпальниц первого типа с группой мавзолеев в местности Кек-Гумбаз неподалеку от Мерва, особенно с мавзолеями № 1 и № 2. И тут и там наличествует квадратный план, кубический объем при монументальном портале [22]. Сходство проявляется даже в таких деталях, как устройство ниш с внутренней стороны портала и присутствие лестниц. Отметим, что наличие лестниц, ведущих в обводную галерею, так же как и квадратный план и кубический объем, характерны для архитектуры Южного Туркменистана еще в пору, предшествующую монгольскому завоеванию. Остановимся еще на одной весьма важной детали.

На рисунке, представленном в работе П. С. Палласа, изображены четыре мавзолея, причем все они стоят в один ряд вдоль улицы [23]. Налицо явное свидетельство того, что возведение мавзолея в Маджаре производилось по принципу ансамблевой застройки, что весьма характерно для городов Средней Азии. Например ансамбль Шахи-Зинда в Самарканде, мавзолей Сейфаддина Бохарзи и Буян-Кули-хана в Бухаре, группа мавзолеев в урочище Кек-Гумбаз — так же, как и в Маджаре, вытянутых в один ряд вдоль улицы [24].

Довольно часто встречались в Маджаре и мавзолеи второго типа, архитектура которых очень оригинальна. Являя по существу тип башенных мавзолеев, они тем не менее довольно значительно отличаются от них своей формой в виде пирамиды, отсутствием специального купола и наличием, хотя и слабо развитого, портала. По отношению к общей высоте мавзолея высота портала составляет примерно 1/4, в то время как в мавзолеях первого типа 3/4.

В планировочном отношении маджарские усыпальницы второго типа очень близки ряду мавзолеев Азербайджана, прикаспийских областей Ирана и Дахистана, в основании большинства которых лежит многогранник [25]. Однако для всех них характерен цилиндрический гладкий или граненый корпус, перекрытый шатром или куполом, в то время как маджарские мавзолеи имеют пирамидальный корпус без купола. Более или менее
близок к ним очертанием суживающегося кверху корпуса мавзолей Гумбеду-Кабус 1006 г. в Хорасане. Но по оформлению корпуса, наличию купола и отсутствию портала он значительно отличается от них [26]. Некоторые аналогии можно найти и в мавзолее Мелик-Аджара XII—XIII вв. в Азербайджане, в основании которого также лежит восьмиугольник, корпус суживается кверху, но не пирамидально, а в виде «сомкнутого или монастырского свода». Однако в отличие от маджарских мавзолеев здесь имеется купол и отсутствует портал [27].

Итак, можно констатировать, что наряду с чертами, свойственными архитектуре мавзолеев Азербайджана, прикаспийских областей Ирана и Дахистана, в маджарских усыпальницах второго типа отображены, видимо, какие-то местные традиции. В этой связи весьма интересные сведения приводятся у В. Рубрука: «Команы,— пишет он,— насыпают большой холм над усопшим и воздвигают ему статую, обращенную к востоку и держащую у себя в руке перед пупком чашу. Они строят также для богачей пирамиды, т.е. остроконечные домики» [28] (подчеркнуто нами — Э. Р.). Напомним, что маджарские усыпальницы этого типа также имеют пирамидальную форму, поэтому не исключено, что половецкие «остроконечные домики» могли послужить им прототипом. Во всяком случае, мы можем говорить о явном синкретизме в архитектурном стиле этих усыпальниц, по-видимому, выработанном в Маджаре и впитавшем в себя черты архитектуры мавзолеев упомянутых стран и местные традиции.

Иная картина наблюдается при анализе мавзолея третьего типа с центрической композицией, располагавшегося неподалеку от Маджар. Как и мавзолеи первого типа, он возник, очевидно, в результате культурного влияния архитектурной школы Хорезма. Почти полную аналогию дает ему мавзолей конца XII в. Фахраддин Рази на городище Куня-Ургенч (квадратное основание, кубовидный объем, высокий граненый барабан, шатровое перекрытие и т. д.). Различия наблюдаются только в деталях оформления главного фасада (две ниши по сторонам от входа) и барабана, которые, однако, не столь существенны. Заметим, кстати, что наличие в барабане большого количества окон характерно уже для архитектуры мавзолеев XIV в.

Итак, настоящим исследованием выявлена ведущая роль архитектурной школы Хорезма в формировании маджарских мавзолеев, по крайней мере двух типов. Наряду с этим здесь был выработан оригинальный тип усыпальниц. Это говорит о том, что местные архитекторы (на первых порах они были, очевидно, привезены из Хорезма) с развитием архитектурных знаний в городе не просто копировали известные им образцы, а пытались создать свой новый архитектурный стиль, используя, видимо, какие-то местные традиции. При этом размещение мавзолеев производилось не хаотично, а было подчинено четкой планировочной идее, что хорошо иллюстрирует рисунок П. С. Палласа. В сумме все эти факты свидетельствуют о весьма высоком уровне архитектурных знаний в городе Маджаре. Нельзя не остановиться еще на одной важной стороне городской жизни, которая выявляется при анализе мавзолеев. Возведение их, как известно, требует наличия архитектора, строителей и большого количества строительного и облицовочного материала. Даже по самым приблизительным подсчетам для сооружения мавзолея средних размеров требовалось более сорока тысяч штук жженого кирпича, а мавзолеев в Маджаре, судя по далеко не полному рисунку Гербера, было очень много.

Следовательно, можно говорить о большом развитии в городе кирпичеобжигательного производства и производства облицовочного материала, о наличии ремесленников, специализировавшихся в этой области, и мастеров различных архитектурных профессий.

Как теперь выясняется, в XIV в. на Северном Кавказе, очевидно, с момента широкого внедрения мусульманства в Золотой Орде при Узбек-хане (1313—1339), получила широкое распространение практика строительства мавзолеев над могилами светских и духовных феодалов. К настоящему времени мы располагаем сведениями о золотоордынских мавзолеях в Маджаре, у с. Бургун-Маджары, у Маслова Кута, в Пятигорье 20 (которые, кстати очень близки в планировочном отношении маджарским усыпальницам), у станции Усть-Джегутинской [31] и в ЧИ АССР.

1. А. Ю. Якубовский. Развалины Ургенча. ГАИМК, VI, 2. Л., 1930, стр. 48—63 ; его же. Городище Миздахкан. ЗКВ, V. Л., 1930.
2. А. П. Смирнов. Железный век Башкирии. МИА, 58, 1957, стр. 92—95.
3. Л. И. Лавров. Эпиграфические памятники Сев. Кавказа. 1. М., 1966, стр. 129—130.
4. К. Вähr. Beitrage zur Kenntnise des Russischen Reiches, IV, 1841, табл. 1.
5. P. S. Pallas. Bemerkungen auf einer Reise in die südlichen Statthalterschaften des Russischen Reichs in den Lahren 1793—1794. I, Leipzig, 1799, стр. 308, табл. 12.
6. G. Potocki. Voyage dans les steps d. Astrakhan et die Cavcase. 2. Paris, 1829, рисунок.
7. Г. Клапрот. Исследование о развалинах маджарских на реке Куме, «Московский телеграф», 1825, IX и X, стр. 115.
8. Magarin für die neue Histoire und Geographie angelegt von Dr. Anton Friedrich Busching, Hamburg, 1771, рисунок.
9. Размеры мавзолея здесь и далее даются в переводе с масштаба, приведенного на рисунках в работе Бюшинга.
10. P. S. Pаllas. Ук. соч., табл. 11.
11 П. Д. Шестаков. Напоминание о древнем городе Маджаре. IV АС, Казань, 1884, стр. 8—9.
12. П. Д. Шестаков. Ук. соч., стр. 9.
13. Мы не касаемся здесь других видов декора, так как они подробно разобраны в статье: Н. С. Гражданкина, Э. В. Ртвеладзе. Влияние Хорезма на керамическое производство золотоордынского города Маждара, СА, 1971, 1, стр. 131—139.
14. Magarin… рисунок.
15. Б. Д. Шестаков. Ук. соч., стр. 8.
16. Magarin… рисунок, карта.
17. П. Д. Шестаков. Ук. соч., стр. 10.
18. Л. С. Бретаницкий. Зодчество Азербайджана XII—XV вв. и его место » архитектуре Переднего Востока, М., 1960, стр. 185, 188.
19. D. N. Wilbеr. The Architecture of Islamic Iran. The II Khanid Period Prinseton, 1955, стр. 155, N 63, стр. 188, N 114, табл. 128, 208.
20. Г. А. Пугаченкова. К проблеме возникновения «шатровых мавзолеев» Хорасана. Материалы ЮТАКЭ, 1. Ашхабад, 1949, стр. 72.
21. А. Ю. Якубовский. Развалины Ургенча. ГАИМК, VI, 2. Д., 1930, стр. 39—43; Г. А. Пугаченкова. Искусство Туркменистана. М., 1967, стр. 127, 153—154.
22. Г. А. Пугаченкова. Пути развития архитектуры Южного Туркменистана поры рабовладения и феодализма. Тр. ЮТАКЭ, М., 1958, стр. 372—377.
23. P. S. Pallas. Ук. соч., стр. 12.
24. Г. А. Пугаченкова. Ук. соч., стр. 379.
25. Л. С. Бpетаницкий. Ук. соч., стр. 167—200.
26. В. В. Бартольд. «Башня Кабуса» как первый датированный памятник мусульманской персидской архитектуры. Ежегодник Российского института истории искусств. 1, .И 1922, стр. 121—125.
27. Л. С. Бpетаницкий. Ук. соч., стр. 129—130, рис. 65—67.
28. В. Рубрук. Путешествие в восточные страны. СПб., 1911, стр. 80.
29. А. Ю. Якубовский. Ук. соч., стр. 46—48.; Г. А. Пугаченкова. Искусство Туркменистана…, стр. 126—127.
30. Э. В. Ртвеладзе. Два мавзолея золотоордынского времени в районе Пятигорья. СА, 1969, 4, стр. 262—265.
31. Т. М. Минаева. Очерки по археологии Ставрополья. Ставрополь, 1965, стр. 102—103.

В этот день:

Дни смерти
1911 Умер Андрей Александрович Титов — верхневолжский археолог, этнограф, палеограф, предприниматель, крупнейший специалист по древностям Ростова и округи, основатель Ростовского исторического музея.
2008 Умерла Галина Ивановна Матвеева — российский археолог и педагог, профессор, один из первых преподавателей Самарского (Куйбышевского) государственного университета, создатель археологического центра в Самаре. Автор концепции появления ранних славян в Среднем Поволжье в первых веках н. э.

Рубрики

Свежие записи

Обновлено: 19.10.2014 — 21:59

Счетчики

Яндекс.Метрика
Археология © 2014