К содержанию 57-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры
(По раскопкам 1951 года)
Археологические работы в Москве на территории Зарядья, проводившиеся в 1951 г., были продолжением работ 1949—1950 гг. Они велись по примеру прошлых лет Институтом истории материальной культуры Академии Наук СССР совместно с Музеем истории и реконструкции г. Москвы. Экспедиция работала в течение всего года, производя археологические наблюдения за работами строительства и специальные археологические раскопки 1.
Основной задачей раскопок 1951 г. было исследование культурного слоя на территории к северо-западу от прежних раскопов, в направлении предполагаемого центра древнего поселения.
Раскопки начались непосредственно с горизонта XVI в., так как более поздние слои были уже сняты экскаватором. Этот горизонт, как и в раскопах предыдущих лет, характеризовался обилием навоза и других органических остатков. Такой характер прослойки связан, по всей вероятности, с существованием поблизости Мытного двора. Здесь еще в XVIII в. взималась пошлина с различных товаров, в том числе со скота, кур, свиней,, саней, колес, золы, лыка и пр. А. Мартынов отмечает, что проходивший поблизости Мытный переулок ранее назывался Пометным 2. Находки деревянных счетных бирок, остатков деревянной посуды, частей телег, саней и упряжи дополняют комплекс, связанный с окружением Мытного двора. Попадающиеся же в довольно большом количестве беспорядочна лежащие бревна со следами плотницких работ свидетельствуют о наличии каких-то строений, впоследствии разрушенных. Возможно, что эти строения относились к тому же комплексу, что и открытая в раскопах II, III и IV боярская усадьба с каменными палатами и множеством деревянных хозяйственных построек 3.
[adsense]
Несомненно, какому-то богатому человеку принадлежала найденная в раскопе VIII небольшая иконка-мощевик, являющаяся ярким образцом русской художественной резьбы по дереву (рис. 26). Сохранившиеся на ней кое-где следы материи позволяют предположить, что эта иконка носилась в особом мешочке-ладонке, по всей вероятности на шее. На лицевой стороне иконки, в центре, помещено поясное изображение богоматери «оранты» с младенцем. По сторонам головы сокращенная надпись: «матерь» и «Иисус Христос». Вся композиция заключена в круг, на котором вырезана надпись: «честнейшую херувим и славнеішую воістину серафим безо истлениа баслов (сокр.— «бога слова»)» 4 — начало молитвы богородице. В оставшихся свободными углах иконки вырезаны с соответствующими надписями символические изображения евангелистов — Матвей в виде человека, Марк в виде орла, Иоанн в виде льва и Лука в виде тельца. На оборотной стороне иконки в центре помещены три изображения святых в рост с нимбами, в крещатых ризах. Наверху надпись: «Никола го (очевидно, Никола Гостунский), Афасией (вероятно, Афанасий), Васілеі». В нижней и в верхней частях иконки миниатюрные задвижки скрывают небольшие ячейки (одну в верхней и две в нижней части), предназначавшиеся для мощей. Все это умещено на площади размером 2,5 X 3,5 см. Уверенность резьбы, умелое размещение фигур и надписей, наконец, мастерство изображения указывают на то, что предмет вышел из-под резца незаурядного художника-резчика.
Из вещевых находок для горизонтов XIV—XVI вв. характерны также шахматные фигурки, деревянные и костяные. Почти все они сделаны на токарном станке и имеют уже более или менее установившуюся форму пешек (рис. 26), употребляемую в шахматах и в наше время. Это указывает на распространение шахматной игры в Москве уже в XIV—XV вв.
Среди открытых в 1951 г. сооружений особый интерес представляют различные виды дренажа, встреченные в горизонтах XIV—XVI вв. К XIV и XV вв. относятся канавы глубиной 0,8—1,2 м, шириной 0,7—1,0 м. Их стенки закреплены плетнем, жердями или распорками из дубовых плах, причем верх канав нередко также перекрыт жердями. В XV—XVI вв. для дренажа применялись в основном деревянные трубы из расколотых пополам и выдолбленных еловых бревен, половинки которых накладывались друг на друга. Трубы прокладывались обычно в неглубоких канавках (30—40 см), где укреплялись иногда особыми клиньями; для сообщения трубам определенного уклона на дне канавок делались специальные подставки. Уклон всех открытых в 1951 г. дренажных сооружений был к югу, в сторону Москвы-реки. Он доходит до 10 см на каждый метр трубы. Характерно, что после постройки стены Китай-города (1535—1538) дренажные трубы, идущие в этом направлении, более не встречаются. Они идут на юго-запад, в сторону водяных ворот. Системы дренажных сооружений в исследованной нами части Московского посада, их разнообразные конструкции говорят о высоком развитии городского хозяйства в Москве в XIV—XV вв. Дренаж подола был жизненно важной проблемой для города, так как в этом районе сосредоточивались, как показали раскопки, ремесла и торговля в ранний период существования Москвы.
Остатки сооружений, связанных с основными ремеслами Великого посада — металлургическим, ювелирным, кожевенно-сапожным, встречались при раскопках 1951 г. неоднократно. Особенно многочисленны следы кожевенно-сапожного производства. Большое количество обрезков кожи и сапожных инструментов (ножи для раскройки кожи, шилья разного рода, иглы, куски воска и «варник» для вощения дратвы) в горизонтах XV—XVI вв. свидетельствует о широком развитии сапожного ремесла в этот период. Но и в более древнем, домонгольском культурном слое остатки кожевенно-сапожного производства обильны. В северо-западном углу раскопа VIII, на территории Зарядьевского переулка, почти на самом материке открыта древнейшая в Москве мастерская кожевника, датируемая
XI—XII вв. Здесь выявлена часть зольника в виде прямоугольного ящика из бревен и досок, наполненного известью и золой. В золе много отделенной от шкур шерсти. К юго-западу от зольника расчищена часть днища большой (диаметром до 1,5 м) бочки, до сих пор сохранившего сильный запах кожи. Здесь, очевидно, был дубильный чан. Между чаном и зольником прорыта небольшая канавка, повидимому служившая для стока дубильного раствора. Вокруг попадалось много соснового и дубового корья — отходов растительного дубления. Встреченные в этом комплексе обрезки кожи свидетельствуют о том, что тут же производились кройка и шитье кожаных изделий, как это прослежено нами и в более поздних памятниках. Открытая А. В. Арциховским в Новгороде на Славне мастерская XII—XIII вв. также была одновременно и кожевенной и сапожной 5.
Исследование остатков кожевенного и сапожного производства, обнаруженных при раскопках в Зарядье в 1949—1951 гг. 6, показало, что технология этого производства в Москве стояла высоко уже в начальный период существования города. Дубление кожи растительными экстрактами производилось очень тщательно. Процент остающихся дубящих веществ, не вымываемых водой, был очень высок. Окраски кожи, как правило, не производилось. Кройка и пошивка кожаных изделий претерпели ряд изменений. В XI—XIII вв. подошва делалась из тонкой кожи, иногда из нескольких слоев; верх к ней пришивался простым, невыворотным швом при помощи прямого шила (шов—как у современных сандалий). В XIV—XV вв. в Москве появляется более толстая воловья кожа. К толстой подошве верх переда пришивался «выворотным» способом «в потай» при помощи кривого шила, а задник — наружным швом. Для твердости в задник вставлялась берестяная прокладка, а под перед подкладывался еще один слой кожи—«поднаряд». Каблуков первоначально не было, лишь потом появились невысокие каблуки из многих слоев кожи, пробитые гвоздями и закрепленные подковками. Вся обувь шилась симметричной (так, что годилась и на правую и на левую ногу). Чтобы не образовывалось складок кожи на подъеме, уже с XIII—XIV вв. стали гофрировать переда и шить сапоги с поднятым кверху концом подошвы, оттягивавшим соответственно вырезанный нос книзу. Короткие голенища сшивались из двух частей так, чтобы швы приходились по бокам ноги. Верх срезался косо и, очевидно, окаймлялся материей. Сапоги носили и маленькие дети. Найдено множество образцов детской обуви. Кроме сапог (рис. 27 — 4, 5), при раскопках и наблюдениях в Зарядье найдены кожаные поршни и лапти, сплетенные из кожи и лыка (рис. 27—1, 2).
Другая, чрезвычайно важная отрасль ремесла — железоделательное производство — представлена в раскопках 1951 г. интересным комплексом (в раскопе VII рядом с раскопом V 1950 г.), дополняющим выявленные в 1950 г. сооружения. Небольшие канавки, вырытые в материке, образовали правильный прямоугольник размером 6,5 X 4,5 м, который, вероятно, очерчивает план бывшего здесь здания мастерской 7. Рядом с этим зданием, к югу и востоку от него, было вырыто несколько больших ям, заполненных шлаком и крицами 8, а встречающиеся части обожженной глиняной обмазки и фрагменты глиняных сопел указывают на существование неподалеку сыродутного горна. Крицы и шлак найдены и в канавках, шедших от углов сооружения. Большое количество отходов (их собрано несколько сот килограммов) указывает на размах производства, дата которого пока неясна.
Одним из важнейших результатов раскопок и наблюдений 1951 г. было выявление домонгольского культурного слоя. В раскопках 1949 г. попались лишь отдельные предметы, свидетельствующие о наличии поселения в районе Зарядья до разорения Москвы монголами, а в раскопках 1950 г. был обнаружен очень тонкий культурный слой, относящийся к начальному периоду существования города. В 1951 г. в раскопе VIII домонгольский слой был представлен уже довольно мощными отложениями (до 60 см). Это — бурая плотная земля, насыщенная щепой и другими древесными остатками, резко отличающаяся от лежащих выше черных наслоений XIV—XVI вв. В этом культурном слое и встречены описанные выше производственные сооружения, а также вещи, характерные для XI—XIII вв., — фрагменты стеклянных браслетов, костяные ложечки и наконечники стрел, свинцовая гирька, аналогичная гирьке XI в. 9, найденной в Новгороде, стеклянные перстни и бусы, обычные для славянских поселений и погребений. Утолщение домонгольского культурного слоя к западу, в направлении современного Кремля, подтверждает наш прежний вывод о том, что поселение, открытое при раскопках в Зарядье, является окраиной города, центр которого должен был находиться на устье р. Неглинной. Косвенно о том же говорит и увеличение числа находок предметов роскоши с расширением раскопок к западу. Так, в 1951 г. в раскопе VIII найдены звенья золоченой цепочки и миниатюрный слиток золота, очевидно отход какого-то литья. Железоделательное, литейно-ювелирное и кожевенно-сапожное производства развивались на московском посаде с начала его существования.
Повидимому, уже с этого времени Москва снабжала продукцией своих ремесленников окрестное сельское население. Здесь делались не только украшения и предметы роскоши, но и нужный сельскохозяйственный инвентарь. Так, в древнейшем горизонте культурного слоя найден железный серп, в северо-западной части посада — два парных сошника, не бывшие в употреблении (рис. 28—1). Возможно, что тут же изготовлялись и ручные жернова, находки обломков которых часты во всех слоях. Наиболее интересен верхний жернов (рис. 28 — 2), найденный в районе Зарядьевского переулка. Район Зарядья сохраняет ремесленный характер до середины XV в.; позже здесь появляются усадьбы служилых людей, а затем и более крупных феодалов, дома приказных и здания государственных учреждений (Мытный двор, приказы и т. п.).
Дальнейшее исследование Великого посада, этого важнейшего в древности района нашей столицы, является долгом советских археологов.
К содержанию 57-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры
Notes:
- В мае 1951 г. начальником экспедиции был назначен А. В. Арциховский. В 1951 г. в экспедиции принимали участие научные и научно-технические сотрудники: М. Г. Рабинович (зам. начальника экспедиции), Г. П. Смирнова, В. И. Цалкин, Т. В. Равдина, Г. П. Латышева, И. Г. Розенфельдт, В. И. Качанова (научные сотрудники), О. А. Кирьянова (ученый реставратор), П. В. Сивков и А. С. Трофимов (художники), С. М. Родченков (научно-технический сотрудник), С. Н. Богачов (фотограф). В качестве рабочих в экспедиции принимали участие студенты исторических факультетов МГПИ им. В. П. Потемкина и МГУ им. М. В. Ломоносова, а также студенты других московских вузов и техникумов, учащиеся школ и рабочие строительства. Всего в экспедиции было занято одновременно до 60 рабочих. Необходимые для работы средства были отпущены Управлением по строительству высотного здания в Зарядье. В мае—июле были пройдены два основных раскопа, VII и VIII, в сентябре — раскоп IX. В силу необходимости закончить проходку основных раскопов в очень сжатые сроки раскопки велись в две смены. Вся работа велась вручную согласно принятой методике. Механизированы были лишь отвал земли с борта раскопа (бульдозером) и откачка воды из раскопов. ↩
- А. Мартынов. Названия московских улиц и переулков. М., 1881, стр. 120; см. также М. Гастев. Материалы для полной и сравнительной статистики Москвы, ч. I. М., 1841, стр. 133. ↩
- М. Г. Рабинович. Раскопки в Москве в 1950 году. КСИИМК, вып. XLIV, стр. 116—124. ↩
- Надпись датирована М. В. Щепкиной началом XVI в. ↩
- А. В. Арциховский. Раскопки в Новгороде на Славне. МИА, № 11, стр. 162. ↩
- Исследование произведено в Московском технологическом институте легкой промышленности им. Л. М. Кагановича (Ю. П. Зыбин, И. С. Шестакова, И. С. Богданов). ↩
- Этим наблюдением мы обязаны Э. А. Рикману. ↩
- См. КСИИМК, вып. XLIV, стр. 116—117. ↩
- А. Л. Монгайт. Археологические заметки. Новгородские гирьки. КСИИМК, вып. XLI, 1951, стр. 133—137. ↩