Н.Н. Погребова — Мавзолей Неаполя Скифского

К содержанию 21-го выпуска Кратких сообщений ИИМК

В 1946 г., во время археологических работ, проводимых в Симферополе Тавро-скифской экспедицией под руководством П. Н. Шульца, на городище Неаполя Скифского, в районе южной оборонительной стены города было раскопано каменное сооружение, оказавшееся мавзолеем с многочисленными погребениями. [1]

Мавзолей Неаполя Скифского имеет вид четырехугольной каменной башни размером 8.65 X 8.10 м. Стены (до 1 м толщины) сохранились местами на высоте 2.65 м. Они сложены из квадров местного нуммулитового известняка. Наиболее тщательно отделана южная стена, бывшая, очевидно, лицевым фасадом и выложенная в системе греческой кладки «кордонами на ребро, плитами на образок». Однако применение глиняного раствора и общая неровная поверхность отески обнаруживают руку местных мастеров. Окна в сохранившихся остатках стен не обнаружены. Дверь помещалась в восточной стене, ближе к северо-восточному углу, как показывает сохранившийся дверной проем (1.50 м шириной и 2.20 м высотой) со следами деревянного косяка. Против двери, вдоль западной стены поднимается каменная лестница в 11 ступеней. В настоящее время она осела и завалилась назад, но сохранилась довольно хорошо. Первоначальная ее высота была 2.65 м; выходила она на городскую стену, к выступу которой относится бутовая кладка из рваного камня, примыкающая к мавзолею с СЗ.

[adsense]

С другой стороны к юго-восточному углу мавзолея подходит мощная кладка из громадных квадровых блоков. Дальнейшие раскопки вокруг мавзолея должны уточнить характер архитектурных сооружений, примыкающих к нему, но уже на данной стадии исследования можно заключить, что он был введен в систему оборонительных сооружений города и занимал несколько иное положение по отношению к городской стене, чем пристенные склепы Херсонеса, которые были как бы приставлены к стене. [2] Местоположение мавзолея и внушительность его внешнего вида позволяют считать, что данная постройка предназначалась для захоронения особо влиятельных и выдающихся по своему положению жителей города; как мы увидим ниже, это полностью подтверждается богатым инвентарем находившихся в нем погребений.

Внутреннее помещение мавзолея оказалось сверху заполненным плотной массой сырцовой глины, которая и предохранила здание от расхищения местными жителями, беспощадно разрушившими древние здания Неаполя в погоне за строительными материалами. Только за последние два года
окрестное население стало выбирать эту глину для своих нужд и, обнажив человеческие погребения в обрезе вырытой ямы, привлекло внимание руководителя экспедиции П. Н. Шульца к этому пункту. В нетронутых местах сырцового завала сохранились следы кладки из сырцовых кирпичей. Очевидно, мы имеем здесь дело с обвалом либо верхней части стен, либо перекрытия. Тот факт, что вся масса сырца рухнула только внутрь здания, а не наружу, позволяет ставить вопрос о наличии, может быть, какого-то перекрытия из сырцовых кирпичей, подпиравшегося конструкцией из деревянных плах, следы переплета которых постоянно встречались при раскопке мавзолея.

Вопрос этот требует, конечно, специального изучения, так как до сих пор применение сырцовых перекрытий в архитектуре Северного Причерноморья установлено лишь для небольших сооружений, например, для керамических печей. [3]

Ниже рухнувшей сырцовой кладки помещение мавзолея оказалось заполненным мягкой рушеной суглинистой землей (с большим количеством фрагментов керамики и костей животных), которой были засыпаны человеческие погребения, расположенные в несколько ярусов в нижней части мавзолея на полу, покрытом плотно утрамбованным слоем известняковой крошки. Под полом обнаружен мощный зольный слой, толщиной 20—30 см, с вкраплениями угля и битой керамики, фрагменты которой датируют слой эллинистическим временем (III—II вв. до н. э.). Ниже, под прослойкой сожженного растительного покрова, идет слой погребенной почвы (около 15 см), который покоится уже на скале.

Основное и самое раннее погребение мавзолея — погребение в северо-западном углу сооружения, в каменном ящике из хорошо отесанных известняковых плит, введенных в высеченное в скале прямоугольное углубление. Размеры ящика: 2.30 X 0.96 м, высота — 0.92 м, толщина плит — 0.11 м. Внутри лежал в вытянутом положении головой на запад мужской костяк. Инвентарь при нем выделяется из всех остальных погребений мавзолея своей пышностью. Нигде в других могилах не было найдено столько оружия и золотых украшений (рис. 8). У ног покойника были сложены два железных меча и три железных копья, железный шлем с бронзовыми украшениями и горит, от которого остались только бронзовые кольца для подвешивания, золотые накладные бляхи и железные стрелы. Один железный меч был найден у пояса с правой стороны.

Исключительной роскошью отличалась одежда покойного, расшитая золотыми нитями и богато разукрашенная золотыми бляшками, нашитыми главным образом на полах кафтана; рукава и штаны перевиты золотыми спиралями. Одних только золотых украшений из каменного ящика было извлечено 821, т. е. почти 2/3 всего золота, найденного в мавзолее. Характер находок позволяет датировать погребение II — I вв. до н. э.

По всей вероятности, к погребению в каменном ящике имеют отношение 4 конских костяка и скелет собаки, уложенные на полу в центре мавзолея. Пятый конский костяк найден на нижних ступенях лестницы. У черепа одного из коней обнаружена громадная пастовая бусина (около 4 см длины и 3 см в диаметре) с цветным орнаментом и бородавчатыми налепами, которая, вероятно, относится к конскому убору. Вокруг коней найдены обломки чернолаковых сосудов и краснолаковой чашки эллинистического типа. Рядом с конскими костяками в прямоугольном деревянном ящике обнаружено мужское погребение головой на восток; это, может быть, конюх, захороненный вместе с конями; находок в погребении почти не было.

Ближе к северо-восточному углу в полу было сделано углубление для остродонной амфоры, обломки которой найдены тут же.

Над конскими костяками и вокруг них вдоль стен мавзолея были расположены человеческие погребения в прямоугольных деревянных ящиках, поставленных в несколько ярусов один над другим. В ряде случаев замечены следы столбиков по углам, а также остатки досок, покрытых левкасом, со следами раскраски и позолоты. Поверх крышки ящики покрывались толстым слоем глиняной обмазки. В некоторых погребениях на дне ящика замечены следы войлочной подстилки и шкур животных.

В деревянных ящиках раскрыты мужские, женские и детские костяки. В нижних ярусах преобладают семейные захоронения, когда два костяка и более укладывались в одном ящике, рядом или одни поверх других. Верхние погребения в большинстве своем одиночные.

Сохранность костяков в общем плохая. Большинство из них сильно пострадало главным образом от обвала сырцового перекрытия и больших квадровых камней, упавших со стен. Некоторые погребения были разграблены еще в древности, а кости свалены в кучу. Погребения у лестницы были частично уничтожены вырытой здесь ямой для выборки глины (см. выше) или раздавлены осевшей лестницей. Разрушающее влияние на сохранность костей оказало проникновение в грунт почвенных вод. Нужно также отметить, что в результате обвала и вследствие сгнивания днищ ящиков костяки верхних погребений во многих случаях провалились в нижние, перепутавшись с костями и инвентарем последних, что сильно затруднило и раскопку и последующее изучение; это заставило нас вести нумерацию не по погребениям, а по костякам. Всего в мавзолее (вместе с каменным ящиком) оказалось 72 человеческих костяка.

В системе расположения погребений можно наметить три пояса: западный, центральный и восточный. В западном поясе деревянные ящики были установлены перпендикулярно к западной стене, частично находясь под лестницей. Нижние погребения этого пояса, расположенные рядом с каменным ящиком, носят характер семейных захоронений и отличаются обилием и наиболее интересными образцами вооружения при мужских костяках и богатым ассортиментом бус и подвесок — на женских. Погребения ориентированы на восток или запад. Ящики установлены в два яруса. Лишь в юго-западном углу, вдоль южной стены расположено три яруса одиночных погребений. С СЗ пояс замыкается каменным ящиком с расположенными над ним двумя парными погребениями.

Во втором поясе—центральном — в нижнем ярусе были расположены упомянутые выше конские костяки и могила конюха, над ними, в центре северной и южной стен лежали в два яруса костяки с северной и южной ориентацией, относящиеся уже к первым векам нашей эры. Кроме того, вдоль северной стены находилось в нижнем ярусе женское погребение, ориентированное на запад, с костяками двух младенцев у ног, поверх него несколько разоренных погребений с костями, сваленными в кучу.

Наиболее насыщенным погребениями оказался восточный пояс, примыкающий к дверному входу в мавзолей. Здесь перпендикулярно к восточной стене располагались шесть рядов ящиков, которые были наложены штабелями один на другой, достигая в юго-восточном углу до шести ярусов. Костяки в них расположены попеременно то на восток, то на запад. Два самых верхних погребения в юго-восточном углу расположены поперек нижних ящиков головой на юг.

 Рис. 8. Неаполь. Скифский. Находки из погребений мавзолея. Золотые украшения из каменного ящика


Рис. 8. Неаполь. Скифский. Находки из погребений мавзолея. Золотые украшения из каменного ящика

Рис. 9. Неаполь Скифский. Золотые украшения и бусы из погребений мавзолея

Рис. 9. Неаполь Скифский. Золотые украшения и бусы из погребений мавзолея

Центральным по положению и значению в этом поясе было находившееся против входа погребение в роскошном деревянном саркофаге, расписанном голубой и розовой краской. Благодаря кропотливой работе художника экспедиции О. И. Домбровского и реставратора ГМИИ Е. А. Болотниковой, оказалось возможным реконструировать внешний вид саркофага. Заполняя гипсом пустоты, образовавшиеся в земле на месте сгнивших деталей, О. И. Домбровский и Е. А. Болотникова получили отливки канеллироваиных столбиков, резных угловых ножек в виде сфинксов и грифонов, продольных стенок и крышки с рельефным орнаментом из шишек пиний и гирлянд с листьями и лентами, а также двух деревянных фигур, по-видимому, сфинкса и львиноголового грифона, обнаруженных у торцовых стенок саркофага. Погребение в саркофаге оказалось разграбленным, но найденные на самом нижнем горизонте золотые вещи (изящные подвески, игла, женский перстень) свидетельствуют о том, что погребение это было женское и очень богатое; относится оно к началу нашей эры.

Погребальный обряд захоронений мавзолея отличался единством. Вместе с покойным погребались отдельные части жертвенных животных, кости которых в большинстве случаев найдены в головах покойного за пределами гроба, но иногда встречаются и непосредственно в гробу (большая бычья кость поперек ног костяка № 16).

У изголовья, реже в ногах, ставились сосуды, встреченные, однако, не во всех погребениях. Среди сосудов преобладают греческие веретенообразные бальзамарии, простые и краснолаковые позднеэллинистических и раннеримских форм. Аналогии наиболее ранним из них можно найти в сосудах из ольвийских могил II в. до н. э. [4] Наряду с бальзамариями встречаются глиняные чаши и одноручные кувшины, простые или покрытые красной краской. В погребении с костяком № 41 найдена большая серо-глиняная чаша с черным лощением сарматского типа. Но наибольший интерес вызывают два местных лепных сосуда — массивные подвесные курильницы с черным лощением и резным орнаментом с изображением солнца, инкрустированным белой пастой.

Внутри ящиков все костяки лежат на спине с вытянутыми и частью скрещенными ногами. Одна рука обычно опущена вдоль тела, другая покоится на поясе, или обе сложены на поясе. В одном из погребений вместе с покойным была похоронена небольшая собака.

Интересной особенностью погребений в мавзолее являются обнаруженные во многих случаях около черепа золотые овальные пластинки разнообразной формы, служившие для наложения на глаза и рот покойного (рис. 9). На большинстве наглазников отмечены ресницы; иногда и глазное яблоко. Похожие пластинки были найдены и в других местах Северного Причерноморья: в Керчи, в богатых склепах Херсонеса римского времени, [5] а также в раннесарматском погребении в станице Ярославской на Кубани, но в мавзолее Неаполя мы нигде не найдем соединения наглазников перемычкой наподобие очков, как в Херсонесе [6] и в Ярославской станице. [7] Богато орнаментированные электровые накладки на глаза и рот покойника, найденные в Грузии на р. Алгети, [8] относятся опубликовавшим их Б. А. Куфтиным к погребению ахеменидской эпохи, хотя столь ранняя датировка вызывает в нас сомнения. Б. А. Куфтин генетически связывает эти накладки с Месопотамией и Кипром, для скифской же среды считает их нетипичными. [9] Погребения Неаполя позволяют утверждать, что этот обычай довольно прочно укоренился в среде крымских скифов, но происхождение его следует искать в странах Древнего Востока.

Рис. 10. Неаполь Скифский. Находки из погребений мавзолея 1 — железный меч; 2 — железная секира; 3 — железное навершие (?); 4 — бронзовая фибула

Рис. 10. Неаполь Скифский. Находки из погребений мавзолея
1 — железный меч; 2 — железная секира; 3 — железное навершие (?); 4 — бронзовая фибула

Разбитые бронзовые зеркала, найденные в ряде могил, также связаны с погребальным ритуалом. Особенно это заметно в погребении с костяком № 41, где фрагменты разбитого зеркала были сложены стопкой, один на другом, еще в древности и в таком виде слиплись и заросли паутиной. Но наряду с этим встречаются и совершенно целые зеркала.

Инвентарь погребений исключительно богат, особенно в нижних ярусах. В верхних ярусах находок значительно меньше, а золота нет совсем. Могилы воинов дают интересный ассортимент оружия и воинского снаряжения. Железный шлем с бронзовыми украшениями был найден только в каменном ящике. Шлем рассыпался на отдельные куски, но его возможно будет реставрировать. Мечи из каменного ящика, к сожалению, совершенно деформированы. Может быть, к ним имеет отношение серебряная обкладка с орнаментом. Из других мечей выделяется меч, найденный в числе прочего вооружения при костяке № 30, могила которого по времени близка захоронению в каменном ящике. Меч этот больше 1 м длины, имеет слегка закругленное острие и типичное для мечей среднего латена перекрестие в форме опрокинутой чаши (рис. 10). Близкие ему аналогии, как на это указывал А. П. Смирнов, можно найти в Западной Европе. [10] От рукоятки сохранился только узкий стержень, на котором, вероятно, было насажено навершие из другого материала. Мечи из верхних могил производят впечатление более поздних, как, например, меч костяка № 20 с прямоугольным перекрестием и кольцевым навершием, типичным для сарматских погребений. [11] Меч костяка № 16 с прямоугольным перекрестием сохранил следы красной краски, которой были раскрашены его деревянные ножны.

Рис. 11. Неаполь Скифский. Находки из погребений мавзолея 1 - электровая фибула из каменного ящика; 2 — бронзовая пряжка с фигуркой собаки; 3 — бронзовое навершие с баранами

Рис. 11. Неаполь Скифский. Находки из погребений мавзолея
1 — электровая фибула из каменного ящика; 2 — бронзовая пряжка с фигуркой собаки; 3 — бронзовое навершие с баранами

У черепа костяка № 30 найдена железная секира со втулкой, в которой сохранились следы деревянной рукояти (рис. 10—2).

Гориты были, по всей вероятности, кожаными. Роскошный горит из каменного ящика был отделан золотом. Сохранилась от него крупная золотая бляха трехугольной формы, со скругленными углами и рельефным орнаментом в виде перевязи (рис. 8), а также более мелкие золотые трехугольные бляшки. В других погребениях гориты были отделаны серебряными (костяк № 72) или бронзовыми (костяк № 30, 23) бляшками. В верхних погребениях следов горитов не обнаружено.

Около горитов были найдены стрелы, в большинстве железные, трехлопастные. Лишь в погребении с костяком № 20 была обнаружена бронзовая стрела. В этом же месте обнаружены кольца, при помощи которых горит подвешивался к поясу. Бронзовые кольца из каменного ящика украшены птичьими головками, а ст самого пояса сохранились железные накладные пластинки. К поясу (костяка № 72) с серебряными украшениями была привязана серебряная чашка.

В могилах воинов (около каменного ящика) у бедер найдены бронзовые части уздечных наборов, состоящие из колец и надетых на них зажимов. У костяка № 30 кольца перекрещены четырьмя перекладинами, а весь набор оканчивается прямоугольной пряжкой, украшенной фигуркой собаки с длинными ушами и раскрытой пастью (рис. 11—2). Подобная же пряжка, но с фигуркой животного с повернутой назад головой, найдена под крестцом костяка в каменном ящике. Обе фигурки трактованы несколько схематично и плоскостно, особенно собака, которая все же не лишена своеобразной экспрессии. Тело ее покрыто орнаментом в виде вдавленных кружков с точкой посредине. Подобный же орнамент мы нашли и на деревянном гребне из могилы с костяком № 69 и на бронзовой гривне костяка № 25.

В более поздних могилах найдены поясные пряжки с овальной дужкой, надетой на прямое основание (костяк № 19 и 41), или прямоугольные с вогнутыми (костяк № 1) или прямыми (железная пряжка из ямы для выборки глины) сторонами.
При костяке № 30 обнаружены железные кольчатые удила с восьмеркообразными псалиями.

В некоторых погребениях найдены небольшие железные горбатые ножи.

У костяка № 30 лежал изогнутый железный стержень с окончанием в форме приплюснутого шара (рис. 10 — 3). Может быть, это навершие какого-нибудь парадного жезла, как и массивное железное навершие с перехватами из соседней могилы с костяком № 5. Ряд нижних могил у западной стены около каменного ящика содержал погребения знатных военачальников и их семей, захороненных в богато разукрашенных золотом одеждах. В женских погребениях найдены ожерелья из цветных камней, пастовых бус и фигурных подвесок.

Нижние погребения мавзолея дали исключительно много золотых украшений. Золотые вещи из каменного ящика (рис. 8) отличаются от инвентаря остальных погребений по типам и высокому качеству. Особенно привлекают внимание рельефные львиные головы с глазами из цветной пасты и колечком во рту, к которому на цепочке надета круглая подвеска. Большая часть украшений была сосредоточена на подоле кафтана. Здесь мы найдем бляшки в виде мух, сердец, звезд, щитков с накладным орнаментом из цветной пасты в виде полумесяцев и много других. Сплошной полосой тянулись плоские украшения в виде волнообразных завитков и лепестков. Около черепа найдено много золотых бус и трубчатых пронизей, которые также были нашиты на одежду или головной убор, как и три крупные бляшки с изображением какого-то эллинизированного божества. Более простыми представляются золотые украшения из погребений в деревянных ящиках. Типы бляшек здесь иные, а стиль работы в большинстве случаев более грубый и небрежный. Можно полагать, что это произведения местных мастеров. Преобладает тип бляшек с умбоновидным возвышением в центре и точечным орнаментом по ободку, который иногда проходит и по центру бляшки (рис. 9). Подобные умбоны известны из скифских курганов эллинистического времени, а также из сарматских погребений, где они, как будто, отличаются обычно более мелким размером. В Херсонесе подобные умбоновидные бляшки очень распространены в гробницах римского времени. [12] Другие бляшки повторяют типы, известные из скифских курганов IV—III вв. (например, плоские бляшки с рельефными розетка¬ми). Более своеобразны бляшки в виде перевязанных снопиков.

Особый интерес представляют бляшки с рельефными изображениями головы или бюста божества. Одни из них более эллинизированы (костяки # 38—39), в других же очень ярко выражены черты местного населения, особенно в бляшке из погребения с костяками № 22 и 23, дающей изображение богини с широким лицом и толстым носом.

Золотые бляшки были нашиты на одежду или погребальное покрывало, иногда располагались вокруг головы в виде венчика (костяки № 30, 17).

Второе место среди золотых украшений после умбоновидных бляшек занимают золотые зубчатые пронизи, более мелкие и изящные в ранних погребениях и более крупные и грубые, с рубчатой поверхностью, спаянные по нескольку вместе — в поздних (погребение с костяками № 13 и 14).

Золотые медальоны с солярными изображениями носились на груди в качестве амулета. Наиболее тонкой работы из них — медальон из расписного саркофага с головой Гелиоса в лучах; медальоны костяков № 38—39, более грубой работы, имеют кругообразно расположенные рельефные бугорки. Из декоративных золотых подвесок отметим подвески в виде кувшинчиков и амфорок.

Во всем мавзолее было найдено только одно золотое кольцо, находилось «но в расписном саркофаге; это — массивный перстень из витой золотой проволоки с двумя вставками из темного стекла. В остальных могилах кольца бронзовые, пластинчатые или круглопроволочные; многие со щитками круглой и овальной формы, некоторые со вставками из граната или стекла. Кольцо костяка № 39, в отличие от других, сделано из широкой бронзовой пластинки.

Бронзовые браслеты найдены и в женских и в мужских погребениях на руках и на ногах костяка. Некоторые из них многовитковые, другие — одинарные. Одни сделаны из плоской пластинки (костяк № 49), другие — из круглой ложновитой проволоки (костяки № 10, 38 и др.), с завязанными (костяк № 10) или разомкнутыми (костяк № 19) концами.

Бронзовые фибулы, по определению К. Ф. Смирнова, в большинстве своем характерны для европейских арбалетовидных фибул эпохи среднего латена (рис. 11—3). Особо выделяется фибула из каменного ящика — электровая, ромбовидной формы, с четырехлепестковой розеткой, края которой образованы напаянными пластинками, а заполнение было, возможно, из цветной пасты. На углах ромба и в центре между лепестками посажены розетки из псевдозерни (рис. 11 — 1). Под черепом № 58 найдена круглая серебряная фибула эллинистического типа с рельефной женской головкой.

Бронзовые зеркала по размеру распадаются на две группы: большие (диаметр 14-17 см) и малые (диаметр 7—8 см). Особо следует отметить большое зеркало (костяк № 52 под лестницей) эллинистического типа, восходящего к III в. до н. э., с двойным ободком и длинной фигурной выемчатой ручкой, оканчивающейся мордой животного. Другие зеркала производят впечатление более поздних: например, большое зеркало (костяк № 69) с широким ободком и короткой ручкой [13] или зеркало (костяк №58) из тонкой листовой бронзы с легкой закраиной. На малых зеркалах ручка либо только намечается (костяк № 40), либо следов ее совсем нет (верхнее погребение с костяком № 13).

Из других бронзовых предметов следует отметить небольшое бронзовое навершие (костяк № 2), украшенное головками баранов с большими выпуклыми глазами и загнутыми назад рогами (рис. 11—4).

Среди инвентаря женских погребений особое место занимают бусы, украшавшие костяки нижних ярусов. В наборе их сказывается стремление к яркой полихромии, к использованию цветных камней и сочетанию их с золотом, характерное для позднеэллинистического и раннеримского времени. [14] Преобладают разноцветные бусы самых разнообразных форм из египетской пасты, гладкие или с глазками и другим цветным орнаментом, а также мелкие бусы из цветного и золоченого стекла (последние чаете украшают кожаную обувь). Наряду с ними встречаются бусы из цветных камней: эллипсовидные из розового и оранжевого сердолика, грушевидные, пирамидальные и плоские круглые из желтовато-красного янтаря, шаро¬видные из горного хрусталя и голубоватого сапфирита, крупные и мелкие бусы из черного гагата и др. В ранних могилах заметен вкус к громадным

Рис. 12. Неаполь Скифский. Находки из погребения мавзолея 1 — изображение скифа на сердоликовом скарабее (гипсовый слепок); 2 — костяная фигурка

Рис. 12. Неаполь Скифский. Находки из погребения мавзолея
1 — изображение скифа на сердоликовом скарабее (гипсовый слепок); 2 — костяная фигурка

пронизям с крупным орнаментом. Изобилие ярких полихромных бус и подвесок в сочетании с золотом создает картину пышного и несколько тяжелого великолепия. Особенным богатством бус и подвесок отличается семейное погребение нижнего яруса у лестницы (с костяками №5,38—40), где найдены уникальный сердоликовый скарабей с резным изображением головы бородатого скифа в остроконечной шапке (рис. 12 — 1), пастовая фигурка сидящей на корточках обнаженной полногрудой богини сирийско-финикийского круга и гротескная головка-амулет с громадными глазами, повторяющая известные александрийские типы. Из других погребений обилием бус и подвесок отличаются женские погребения нижних ярусов в северо-восточном углу мавзолея, где нами были обнаружены скарабеи из розового сердолика с изображением бескрылого грифона (костяк № 58) и из зеленой пасты с иероглифическими знаками. Ряд пастовых скарабеев из погребения с костяком № 6 представляют собой полуфабрикаты без изображений на нижней поверхности. Обилие скарабеев и бус из египетской пасты свидетельствует о культурных связях Неаполя с эллинистическим Египтом, сказывающихся не только в прямом импорте греко-египетских изделий, но и в наличии местных подражаний им. Костяная фигур¬ка сидящего на корточках уродца (рис. 12 2) относится к тому же кругу культовых изображений эллинистической эпохи, что и пастовая богиня.

После удаления погребений из мавзолея в земляной засыпи на полу, в районе расписного саркофага, была найдена бронзовая херсонесская монета II в. до н. э., с изображением на одной стороне головы богини Херсонасы в мюральной короне и лани — на другой. Очевидно, и сам мавзолей был построен около этого времени, что согласуется с архитектурой его стен и характером древнейших находок.

Общий комплекс находок наиболее ранних погребений мавзолея в нижних ярусах позволяет датировать их II—I вв. до н. э., другие, видимо, относятся к первым векам нашей эры. Наиболее поздние вещи (пряжка костяка № 1, железная прямоугольная пряжка из ямы для выборки глины, золотые рубчатые пронизи в погребении с костяком № 13/14) не выходят
за пределы II — начала III в. н. э. Антропологические данные верхних
погребений также не дают оснований слишком резко отрывать их во времени от основной массы могил мавзолея. Бедность их инвентаря может быть объяснена упадком экономической и культурной жизни Неаполя в позднеримское время.

Резкое выделение из всех прочих погребений захоронения в каменном ящике идет скорее за счет социальной, чем хронологической дифференциации. Нарочито пышный инвентарь подчеркивает выдающееся положение, которое занимал при жизни покойный, что дает основания принимать это погребение за царское.

Более высокое социальное положение, чем другие, занимала и женщина, погребенная в саркофаге. В инвентаре каменного ящика и расписного саркофага сильнее всего сказалась и степень эллинизации. Эллинистические же формы золотых подвесок и прочей утвари наблюдаются главным образом в нижних погребениях. Чем позднее погребения, тем больше нарастают в них черты сарматизации, сказывающиеся в распространении свойственных сарматским погребениям типов мечей, пряжек, зеркал и др., а также частностей погребального обряда (разбитые зеркала). Наиболее ярко сарматизированные черты проявляются в погребении (костяк № 41 у восточной стены) с фрагментом зеркала, сероглиняной чашкой и овальной бронзовой пряжкой. Наблюдающиеся в мавзолее черты солярного культа (изображения на бляшках, медальонах и сосудах) также связаны с воздействием сарматской культуры, но в этом отношении могла быть и своя местная крымская традиция, как на то указывает найденный в Кизил-Кобе фрагмент таврского черного лощеного сосуда с углубленным изображением солнца. Возможно, что самый тип погребения в каменном ящике относится к той же таврской традиции.

Ряд находок из мавзолея дает изображения зверей. Эти изображения очень далеки от скифского звериного стиля эпохи его расцвета, сочетающего острый реализм в передаче элементов тела животного с условно-декоративной схемой его трактовки, но он также не имеет ничего общего с тяжелыми причудливо-гротескными формами звериного стиля сарматской эпохи, представленного известной серебряной пряжкой из Майкопа. Вопрос о генезисе звериных изображений из мавзолея подлежит дальнейшему изучению.

Интересны черты инвентаря ранних погребений мавзолея, указывающие на наличие связей с Западной Европой. Черты эти отражены в типах мечей и фибул, характерных для культуры латена. Таким образом, в Неаполе скрещивались влияния, шедшие с греческого и греко-египетского юга, с одной стороны, с сарматского востока и европейского запада — с другой.

Наиболее близкими по времени и культуре к мавзолею Неаполя Скифского оказываются семейные погребения около Тавеля в Крыму, раскопанные Кулаковским в 1897 г. [15] Погребенные там лежали рядами, один на другом; инвентарь отличался большим количеством разнообразных бус и подвесок, скарабеев, пронизей, бронзовых и серебряных украшений и краснолаковой керамикой.

Дальнейшее изучение находок мавзолея, а также продолжение раскопок в Неаполе и окрестностях поможет уточнить датировку и генезис находок мавзолея и яснее выявить специфику культуры поздних скифов, создавших в Крыму последний оплот своей государственности.

[adsense]

1 П. Н. Шульц. Тавро-скифская экспедиция. Изв. АН СССР, Серия истории и философии, М., 1947, т. IV, № 3.
2 ИАК, вып. 1, стр. 10, рис. 8.
3 Керамическая печь с сырцовым куполом, сложенным в принципе ложного ступенчатого свода, обнаружена Тавро-скифской экспедицией в 1945 г. на скифском городище Кермен-Кыр и исследована О. И. Домбровским (Сов. Крым, Симферополь, 1946 нып. 2, стр. 111—112, рис. на стр. 107).
4 ИАК, вып. 8, табл. V, 36.
5 ИАК, вып. 1, стр. 12 и 21; вып. 29, стр. 68, 72, 76.
6 Б. А. Куфтин. Археол. раскопки в Триалети, т. I, Тбилиси, 1941, стр. 40, рис. 37 г.
7 Там же, рис. 37 д.
8 Там же, табл. IX.
9 Б. А. Куфтин. Археол. раскопки в Триалети, т. I, Тбилиси, 1941, стр. 39.
10 Déchélette. Manuel d’archéologie, 1913—»М, т. Ц, ч. 3, Стр. 936, рис. 394.
11 И. В. Синицын. Сарматская культура Нижнего Поволжья. Сов. археология, 1946, вып. VIII, стр. 7.
12 ИАК, вып. 1, стр. 22; вып. 16, стр. 98.
13 См. зеркало из Зубовского хутора (ИАК, вып. 1, стр. 102, рис. 25).
14 М. И. Ростовцев. Скифы и Боспор, 1926, стр. 172, 227.
15 ОАК, 1897, стр. 36—38; Мосберг. Сов. археология, 1946, вып. VIII, стр. 14.

В этот день:

Дни смерти
1980 Умер Константин Федорович Смирнов — один из ведущих специалистов в области скифо-сарматской археологии, доктор исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии АН СССР.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика
Археология © 2014