Членова Н.Л. Ирменское погребение с богатым инвентарем

К содержанию 167-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

Среди многочисленных погребений могильника Камышенка (Усть-Пристанский р-н Алтайского края, правый берег Оби, 80 км к югу от Барнаула) в 1973 г. ¹ было обнаружено погребение в кургане 67, выделяющееся богатством инвентаря.

Курган 67 расположен в юго-восточной части могильника, на дюне. Это крайний южный курган могильника. Диаметр его 10 м, высота — 50 см. В северной части кургана, на глубине 53 см от поверхности (58 см от 0), на площади 0,4X0,45 м прослежен древесный тлен; волокна дерева имели, направление примерно с запада на восток: это остатки покрытия могилы 1. Северо-восточнее этих волокон обнаружен сохранившийся несколько лучше кусок бревна диаметром около 10 см, длиной 45 см — также от покрытия могилы или обкладки ее стенки, имевшей направление с запада — юго-запада на восток — северо-восток, что соответствует, видимо, ориентировке могилы.

Скелет почти не сохранился, за исключением нижней половины черепа с частью верхней и нижней челюстей, обломка кости левого предплечья (лучевой?) и одной фаланги пальца левой руки. Скелет, судя по стертости зубов, принадлежал женщине не моложе 40 лет ². По положению сохранившихся костей и вещей можно заключить, что покойница была похоронена на правом боку, головой на запад—юго-запад. Это обычная поза и ориентировка в могильнике Камышенка, как и в других ирменских могильниках. По положению черепа, бревна обкладки и вещей можно предполагать, что ширина могилы была не менее 96—98 см, длина по положению бревна обкладки и древесному тлену покрытия — не менее 1,4 м. Глубина могилы в ногах — 70 см от поверхности (75 см от 0), в головах — на 10 см меньше.

Очевидно, к поясу покойницы было подвешено зеркало (н. 1) с длинной ручкой с орнаментом: на лицевой стороне — двойные заштрихованные треугольники (рис. 1; 2, 1), на обороте — продольные полосы и насечки. На конце ручки предполагалось отлить отверстие для подвешивания, но при отливке получился брак, и отверстие недоотлилось. Поэтому зеркало носили на ремешке, обвязанном вокруг конца ручки, — отчетливо сохранился след этого ремешка. Близ зеркала был найден бронзовый нож с ручкой и округлым навершием (н. 27). На клинке его с двух сторон сохранились следы органического вещества (кожаного футляра?), на ручке — следы деревянной рукоятки (рис. 1; 2, 2). Возле навершия найдено бронзовое кольцо (н. 28; рис. 1; 2, 3), а два кольца — под ручкой ножа (н. 30, 31; рис. 1; 2, 4, 5). По положению ножа и колец можно заключить, что покойница держала нож в правой руке, острием вперед и вниз; кольца н. 30 и 31 были надеты на безымянном и среднем пальцах, а кольцо н. 28 — на большом пальце. Под верхней частью ручки ножа был найден зуб коровы или лошади.
Левая рука, судя по положению кости предплечья и фаланги пальца, была согнута в локте, предплечье и кисть подняты вверх. У запястья найдены разломанный на четыре части (сломан в древности) массивный литой бронзовый браслет (н. 2, 3; рис. 1; 2,6) и низка мелких бронзовых бус (н. 4; рис. 1; 2, 7), образующих также браслет или обшивку рукава. На месте кисти в кольце н. 5 сохранилась фаланга пальца (рис. 1; 2, 8). Кольцо н. 6 (рис. 2, 9) лежало на двух крупных конических бронзовых пронизках (н. 8; рис. 1; 2, 10, 11). Рядом с пронизками лежали еще одна низка бронзовых бус (н. 9; рис. 2, 12) и коническая пронизка (н. 10; рис. 1; 2, 13). Близ крупных пронизок лежало гвоздевидное украшение шляпкой вниз (н. 7; рис. 1; 2, 14). Вся эта группа предметов (конические пронизки, низка бус и гвоздевидное украшение), судя по месту их находки, относится, видимо, к нагрудному украшению.

Еще выше, на уровне шеи и верхней части груди, находились два комплекта, украшений. Каждый комплект состоит из массивной бронзовой бочонковидной бусины и цилиндрической бронзовой пронизки (н. 11, 12 и 13, 14; рис. 1; 2, 15—18) — украшения кос (?). Выше найдены небольшая цилиндрическая бронзовая пронизка (н. 16; рис. 1; 2, 19) и две рубчатые пластинки-нашивки: бронзовая (н. 15; рис. 2, 20) и серебряная (н. 17; рис. 2, 21).

У затылка и шеи найдено много украшений: белые пастовые цилиндрические бусины (н. 24; рис. 2, 23); две бочонковидные бусины из лазурита (н. 22, 23; рис. 3, 23, 29); 17 спиралей из серебряной проволоки (н. 21; рис. 1; 3, 2—18); одна золотая спираль (рис. 3, 1); серебряная пронизка (рис. 3, 19); синяя стеклянная бусина (н. 18; рис. 1; 3, 21). Здесь же у черепа найдены и другие бусины: мелкие бронзовые, сердоликовая, синяя стеклянная (?). Вероятнее всего, все эти бусы и спирали входили в состав ожерелья. У нижней части носа и зубов найдена серебряная серьга с заушником, на конец которой надета цилиндрическая синяя стеклянная бусина (н. 19; рис. 1; 2, 22). Вероятно, в процессе разрушения черепа она сползла сюда с левого уха. Под черепом, на правой нижней челюсти, — такая же серебряная серьга с голубой стеклянной бусиной (рис. 1; 3, 30). Здесь же найдены гвоздевидная серебряная подвеска (рис. 3, 31), бронзовая спираль (рис. 1; 3, 33), золотая цилиндрическая пронизка (рис. 1; 3, 35) и сердоликовая бочонковидная бусина (рис. 1; 3, 32). На месте правого уха под черепом найдена бронзовая пронизка (н. 32; рис. 1; 3, 28). На месте носа — белая пастовая цилиндрическая бусина, а против нижней части носа — бронзовая бляшка-пуговица (н. 26; рис.1). Вероятнее всего, они попали сюда с головного убора. Три бронзовые бляшки-пуговицы найдены также около черепа (рис. 1). Верхняя часть черепа не сохранилась. В могиле нет сосуда — обычной принадлежности всех других погребений могильника.

Погребение содержит датированные вещи, прежде всего нож. Чрезвычайно близкий ему нож найден в могиле 3 кургана 2 могильника Калачевка II на Иртыше, в 102 км к северу от Омска ³. Сходство проявляется и в форме навершия, и в слегка выдающейся нижней части спинки, и в «хвостатом» конце клинка. Различие заключается в том, что калачевский нож имеет желобок вдоль ручки — вероятно, для деревянных накладок. Ручка камышенского ножа плоская, но следы деревянных накладок на ней имелись. В другой могиле этого кургана был найден бронзовый двулопастный втульчатый наконечник стрелы с ромбической формой пера и шипом — типичный архаический скифский наконечник VII в. до н. э. Еще два подобных ножа происходят из случайных находок окрестностей Алма-Аты ⁴ и из бывш. Тобольской губернии (видимо, Тюкалинский уезд) ⁵. Нож с точно такой же формой клинка и «хвостатым» концом, но без навершия найден в ирменском кургане бус. Ордынское на Оби, выше Новосибирска ⁶. Несколько более далекие аналогии — нож из кургана 18 ирменского могильника Еловка II в Томской обл. ⁷ и из большереченского могильника Ближние Елбаны III (VII—VI вв. до н. э.) ⁸, также с выделенной ручкой и плоским округлым навершием, но отличающиеся формой спинки и клинка, меньшими размерами и меньшей массивностью. Видимо, ножи этой формы были распространены в бассейнах Оби и Иртыша.

Зеркало камышенского погребения не имеет аналогий в Сибири. Орнамент из двойных заштрихованных треугольников на его ручке повторяет типичнейший орнамент камышенских сосудов; в других ирменских могильниках этот орнамент на керамике тоже достаточно част. Вообще зеркала с длинной ручкой (без орнамента) распространены очень широко — от III тысячелетия до н. э. (Ур) до VI—VII вв. н. э. ⁹ В эпоху, синхронную ирменской культуре, зеркала с боковыми ручками были известны в Средней Азии (в Чустском и Дальверзинском поселениях ¹⁰, в кладах у с. Садовое и Сукулук ¹¹), в Иране (в могильниках Сиалк В и Хурвин) ¹². Могильник Сиалк В, согласно новой датировке Р. Бемера, относится к концу IX — началу VII в. до н. э. ¹³, и к этому же времени относятся Чует и Дальверзин ¹⁴. Могильник Хурвин содержит материалы от IX до VI в. до н. э. ¹⁵ Клады из с. Садовое и Сукулук Е. Е. Кузьмина датировала лишь в широких пределах — XII—VIII вв. до н. э. ¹⁶ Подробнее хронология этих кладов пока не разработана. Из датированных зеркал с боковыми орнаментированными ручками назовем еще зеркало, найденное в культурном слое городища Саркел ¹⁷. М. И. Артамонов датировал его «скифской эпохой», однако эту дату можно уточнить, поскольку ручка зеркала украшена прорезными кольцами, точно такими же, как на многочисленных «кабардино-пятигорских» или киммерийских кинжалах VIII—VII и VII в. до н. э. ¹⁸

В рассматриваемом погребении найдено довольно много вещей, типичных для ирменских могильников. Это гладкий браслет с утолщениями-шишечками на концах (рис. 2, 6). Таких браслетов известно в настоящее время 22 из девяти ирменских памятников: Камышенка и Ближние Елбаны IV на северном Алтае, Ивано-Родионово и Титово в Кемеровской обл., Еловка II, Ордынское I, Плотинная на средней Оби и в поселениях Ирмень I и Быстровка IV в Новосибирской обл. Во всех случаях, где можно было установить, они найдены в женских погребениях (Камышенка, курганы 17, 23, 65; Ближние Елбаны IV, могила 1; Титово, курган 1, погребение 1), за единственным исключением — Титово, курган 4, погребение 1 ¹⁹, где браслет найден у мужчины. Может быть, здесь неправильно определен пол погребенного (череп его не сохранился), так как в самых различных древних и современных культурах браслеты служат женским украшением.

Типичным ирменским женским украшением являются и гвоздевидные серьги. Они обычно бывают бронзовые. Таких серег известно сейчас 25 из десяти ирменских могильников (Суртайка, Змеевка, Камышенка, Ближние Елбаны IV, Пьяново, Титово, Ильинка, Плотинная, Милованово, Бурмистрово) ²⁰. В рассматриваемом камышенском погребении эта серьга сделана из серебра (рис. 3, 31). Она найдена близ правого уха покойницы вместе с другой серьгой, по форме близкой обычным гвоздевидным, но также с серебряным стержнем, который оканчивается не гвоздевидной шляпкой, а голубой стеклянной бусиной. Такая же серьга с голубой бусиной найдена и на левом ухе погребенной (н. 19; рис. 1; 3, 30). Эти серебряные серьги со стеклянными бусинами и без них найдены только в описываемом погребении, они уникальны. Случаи, когда в одном ухе носили не одну, а две или несколько серег, известны из этнографии ²¹. Бронзовое гвоздевидное украшение в рассматриваемом погребении также найдено (н. 7; рис. 1; 2, 14). Способ его ношения неясен, так как оно лежало то ли близ запястья, то ли на груди. По форме оно очень напоминает белуджское украшение «пуллук», вставлявшееся в правое крыло носа ²².

Остальные украшения, найденные в данном погребении, либо характерны как для ирменской, так и для карасукской культур (круглые бляшки с петелькой — рис. 2, 30—33; бронзовые пронизки — рис. 2, 10, 11, 13, 19), аргиллитовые цилиндрические бусы (рис. 2, 23, 3, 25, 34), бронзовые кольца — рис. 2, 3—5, 8, 9), либо уникальны в ирменской культуре: два набора, состоящие каждый из массивной бронзовой бусины и пронизки, — украшения кос? (рис. 2, 15—18), мелкие бронзовые бусы, составлявшие браслеты или обшивки рукавов (н. 4 и 9; рис. 1; 2, 7; 3, 27), серебряные рубчатые нашивки (рис. 2, 20, 21), золотые и серебряные гладкин и спиральные пронизки (рис. 3, 1—19, 35), сердоликовые, лазуритовые и синие стеклянные бусы, входившие в состав ожерелья или затылочного украшения (н. 15, 17, 18, 20, 22—24; рис. 1; 2, 24—29; 3, 20—25, 29).

Из перечисленных украшений особенно интересны бочонковидные бусины из лазурита (рис. 2, 24; 3, 23, 29), несомненно привозные, так как месторождения лазурита очень редки (Бадахшан в Афганистане, Слюдянка в Прибайкалье) ²³. По примеси кристаллов пирита установлено, что бусы из камышенского погребения изготовлены из бадахшанского лазурита ²⁴. Лазуритовые бусы широко распространены в Средней Азии с IV—III тысячелетий до н. э. ²⁵ Они встречены в могильниках Заманбаба и Гуджайли андроновско-алакульского типа ²⁶. Наконец, они хорошо известны в памятниках VII—V вв. до н. э. от Тянь-Шаня до Приаралья ²⁷. Типичный комплекс этих среднеазиатских бус VII—V вв. до н. э. состоит из лазуритовых, сердоликовых, стеклянных, белых цилиндрических (аргиллит? каолин?) и бирюзовых бусин. Это тот же комплекс, что и в камышенском погребении (за исключением бирюзы, которой в Камышенке нет). Вероятнее всего, и сердоликовые бусы из Камышенки среднеазиатского или еще более южного (иранского, индийского) происхождения ²⁸. Что касается стеклянных бус, то в Средней Азии они были известны еще в эпоху бронзы, по-видимому, во II тысячелетии до н. э., и широко распространены в еще более позднее, время ²⁹. В европейской части СССР стеклянные бусы найдены в памятниках предскифского времени — в Широчанском могильнике, Лукьяновском кургане, Суворовском могильнике. Однако А. И. Тереножкин, исследователь киммерийских погребений Северного Причерноморья, специально отмечает, что каменные и стеклянные бусы в этих погребениях редки ³⁰.

Мелкие спиралевидные пронизки из Камышенки (рис. 3, 1—18, 33) находят очень близкие аналогии в Средней Азии (Тамды на Памире, могильник Тарымкая I в дельте Амударьи) ³¹, часты на Северном Кавказе (каменномостские и кобанские памятники) ³², есть в киммерийских памятниках Северного Причерноморья ³³. В основном все эти пронизки бронзовые, но встречаются и золотые (Тарымкая I, Суворове).

Приведенные аналогии бусам и пронизкам датируются VIII—VII и VII—VI вв. до н. э. Итак, по аналогиям ножу, зеркалу и украшениям рассматриваемое погребение относится к VIII—VII, может быть, к VII в. до н. э.

Всего в камышенсйом погребении найдено 115 украшений. Таким огромным их количеством оно выделяется не только из числа других погребений этого могильника, но и из всех известных погребений карасукского времени и периода раннего железа (VII—V вв. до н. э.) в Сибири. Особенно не характерно для сибирских погребений наличие столь большого числа бус: бус в Сибири, как и в Причерноморье того времени, очень мало. По количеству и набору бус это погребение явно тяготеет к Средней Азии, чему имеются и прямые доказательства (лазуритовые, стеклянные и, вероятно, сердоликовые бусы). Зеркало из этого погребения, уникальное в Сибири, также имеет среднеазиатские параллели. Оно изготовлено на северном Алтае (судя по типичному ирменскому орнаменту), но, вероятнее всего, по среднеазиатскому образцу. Характерно и отсутствие в этом погребений керамического сосуда, в то время как они есть во всех без исключения остальных могилах Камышенки. Вообще, в культурах карасукского круга в Сибири керамика многочисленна. Но керамики мало в упомянутых выше сакских могильниках Средней Азии, таких как памирские могильники, Уйгарак, Тумеккичиджик. Вполне возможно, что похороненная здесь женщина происходила из Средней Азии.

Столь большое число украшений позволяет сделать некоторые предположения и о возрастном, и о семейном, и о социальном положении этой женщины. Из этнографии самых различных народов известно, что наиболее нарядные одежды и наибольшее количество украшений носила невеста в день свадьбы или молодая женщина в первые годы после замужества, т. е. в возрасте и положении, когда она наиболее способна к деторождению, в чем видели основное жизненное предназначение женщины ³⁴. Начиная с 25—26 и особенно после 40 лет женщина должна была одеваться гораздо скромнее и носить гораздо меньше украшений ³⁵. Исходя из этого, можно предположить, что в рассматриваемой могиле погребена молодая женщина в уборе свадебном или том, который она носила первое время после замужества. Обычай хоронить всех вообще женщин в свадебных уборах известен некоторым народам — например, нганасанам, мордве ³⁶, но населению, оставившему могильник Камышенка, этот обычай не был свойствен: другие женские погребения этого могильника сопровождаются небольшим числом украшений. В пользу того что перед, нами погребение женщины в свадебном уборе, говорит и зеркало у ее пояса. Известно, что зеркало — необходимая принадлежность невесты у многих народов и играет роль в свадебном ритуале (особенно у индоиранцев ³⁷, хотя и не только у них ³⁸. Не исключено, что свадебным атрибутом был и нож, который у покойницы из рассматриваемого погребения: был в правой руке. Б. А. Рыбаков приводит данные, что у хорватов жених при обручении дарит невесте нож как символ хозяйственности ³⁹. Вообще же ножи — постоянная принадлежность женщины у многих народов, часто их носят при себе и с ними хоронят ⁴⁰. Ножи в женских погребениях известны в ирменской культуре (Камышенка, курганы 10 и 60; Титово, курган 4, могила 2 и курган 5, могила 4).

Неясной остается такая деталь, как преднамеренно разломанный браслет на руке покойницы. Мне не удалось найти объяснения этому в этнографической литературе.

Предположению, что в данной могиле погребена молодая женщина в свадебном уборе, подкрепленному этнографическими аргументами, противоречит определение антрополога, что это женщина лет 40 или старше. Думаю, что в данном случае можно сомневаться в антропологическом определении, поскольку оно сделано только на основании стертости зубов, (верхняя часть черепа не сохранилась).

Итак, инвентарь дает возможность предполагать, что в кургане 67 могильника Камышенка была погребена молодая женщина среднеазиатского происхождения, в свадебном уборе, вышедшая замуж за представителя ирменской культуры, похороненная в основном по ирменскому обряду, но сохранившая среди своих вещей и укращений и среднеазиатские. О ее богатстве и, вероятно, высоком социальном положении говорят драгоценные вещи: золотые и серебряные пронизки, серебряные серьги, лазуритовые и стеклянные бусы, в то время, несомненно, высоко ценившиеся.

К содержанию 167-го выпуска Кратких сообщений Института археологии