К содержанию журнала Советская археология (1957, №3)
(Из истории прикладного искусства Полоцкой земли)
Прикладное искусство домонгольской Руси, внесшее большой вклад в развитие древнерусской культуры, сейчас известно уже довольно хорошо, главным образом благодаря археологическим раскопкам и находкам кладов. Извлеченные из земли золотые и серебряные вещи, предметы из меди, бронзы, кости и стекла являются ценным историческим источником. дающим к тому же основные сведения по истории древнерусского ремесла, торговли и прикладного искусства.
Однако безымянность этих вещей, отсутствие прямых или косвенных указаний на место их выработки часто ставят исследователей перед большими трудностями. Понятна особая ценность древних предметов, содержащих какие-либо сведения о месте их производства, о мастере, сделавшем их, и т. д.
В связи с этим важен дошедший до нас древний полоцкий крест, сделанный мастером Лазарем Богшей около 1161 г. Ценность этого предмета заключается в высокохудожественной технике эмали, принадлежащей большому древнерусскому мастеру, в прекрасном оформлении всего изделия в целом и главным образом в великолепно выполненных надписях, содержащих дату вложения креста в Полоцкий монастырь, имя сделавшего его мастера, цену работы и волю заказчицы о неотчуждении, выраженную в сложном заклятии. По удачному выражению Н. Н. Воронина, крест является прочно стоящей во времени вехой не только для вещевой палеографии, но и для истории прикладного искусства.
Крест, несмотря на его большое значение, до сих пор по какой-то случайности не был ни изучен, ни должным образом опубликован.
1
Судя по надписи, крест был сделан мастером Лазарем Богшей около 1161 г. по заказу известной полоцкой княжны Евфросинии и предназначался для ее загородного монастыря.
Кроме надписи на кресте, сведения о Евфросинии Полоцкой черпаются только из поздних источников XVI в. 1, в которые попало ее житие, основывающееся, как указывал еще В. О. Ключевский, на тексте более древнем 2. Из жития видно, что Евфросиния, дочь сына знаменитого Всеслава Полоцкого (1044—1101), Георгия, родилась во втором десятилетии XII в. Обучившись книжному мастерству, она строила в Полоцке монастыри и заботилась о насаждении в родном городе просвещения. Умерла полоцкая княжна в 1173 г. в одном из иерусалимских православных монастырей.
В полоцком Спас-Евфросиниевском монастыре крест пролежал до 1579 г., когда монастырь, по свидетельству С. Ростовского, был передан Баторием иезуитам 3 и крест оказался в полоцком Софийском соборе, ставшем тогда униатским. После прекращения Унии (1839) реликвия снова перешла к православным, а в 1841 г, после демонстрации в Москве и Петербурге для сбора денег на ремонт церквей восстановленной епархии 4 была возвращена прежнему монастырю. В 1928 г. предмет был передан в Минский государственный музей 5, откуда бесследно исчез, будучи похищен немецко-фашистскими захватчиками в 1941 г. 6
Первые свидетельства о кресте Лазаря Богши находим у И. Кульчинского, приписавшего его сестре Евфросинии Параскеве и давшего вольный перевод надписей 7. Позднее надписи креста вопроизводились в известном многотомнике боландистов («Acta Sanctorum» (Жития святых) 8, а оттуда были перепечатаны в Риме И. С. Ассемани 9. Недостоверность перевода, употребленного указанными авторами, вызвала протесты со стороны униатского монаха И. Стебельского (базилианина), опубликовавшего впервые подлинный текст надписи креста латинским шрифтом с переводом на польский язык (1781) 10. Им же впервые воспроизведена и шестиконечная схема креста, правда, с большими неточностями 11.
Первое-русское известие о кресте Евфросинии (Появилось в 1822 г. в исследовании П. И. Кеппена о русских древностях, где надпись приводилась русским шрифтом 12. Крест и надпись впервые были опубликованы через 19 лет, в 1841 г. (литографированный рисунок) 13. Осенью этого же года было напечатано тем же автором новое литографическое изображение креста, композиционно зависящее от первого, но значительно исправленное по оригиналу, привезенному, как сказано, в Петербург полоцким епископом Василием Лужинским 14. С тех пор крест Лазаря Богши начал весьма часто упоминаться. Приводился текст надписи, воспроизводилось и его изображение всегда по второму изданию 1841 г. 15 Особенно много изображений креста выпустили витебские и полоцкие местные издания, многократно использовавшие одно и то же клише 16.
Новое изображение креста Лазаря Богши появилось лишь в 1890 г., когда П. Н. Батюшковым была издана трехцветная хромолитография 17. Это единственное изображение в цвете. Указание автора, что оно рисовано с натуры и по фотографии, несмотря на очень плохое и мелкое воспроизведение (что отмечал в свое время уже Н. П. Кондаков) 18, делает его весьма ценным.
После этого изображение креста было издано в 1899 г. в известном труде И. И. Толстого и Н. П. Кондакова, где предмет воспроизводился снова по второму изданию 1841 г. 19. О кресте много писали в 1910 г. в связи с перенесением мощей Евфросинии в Полоцк 20, затем упомянули в 20-х годах XX в. в одном популярном местном издании 21 и после небольшого сообщения в местной газете о передаче креста минскому музею о кресте Лазаря Богши, если не считать учебных изданий 22, надолго забыли. Б. А. Рыбаков кратко упомянул его в своей монографии о древнерусском ремесле; однако отсутствие сколько-нибудь удовлетворительных изображений не позволило и этому автору использовать изделие полностью 23. Последнее упоминание о кресте Лазаря Богши находим у французского искусствоведа А. Фролова, который использует его для восстановления шестиконечного креста-реликвария византийской работы XIII в., описанного в XIV в. и хранящегося в Ватиканской библиотеке. Крест Богши воспроизводится по И. И. Толстому и Н. П. Кондакову и неверно датируется 1151 годом 24.
2
Приступая к изучению креста Лазаря Богши, мы первоначально столкнулись с рядом значительных трудностей, так как оригинал, как сказано, не сохранился, а фотографии оставались неизвестными. Считалось, что рисунок Н. Н. Менцова, сделанный более ста лет назад, представляет единственно достоверное изображение предмета, что заставило нас провести большую работу по проверке его достоверности. Однако специально предпринятые нами розыски в архиве ЛОИИМК АН СССР значительно облегчили задачу. Изучая архив И. А. Шляпкина, готовившего некогда большой корпус русских надписей, нам удалось обнаружить среди 19 негативов, снятых в Полоцке фотографом И. Ф. Чистяковым в 1896 г., ряд негативов, воспроизводящих крест Евфросинии в различных ракурсах и предназначавшихся, как это видно из описи, для работы И. А. Шляпкина о древнерусских крестах (фонд № 20465-72; 6743-53). Таким образом, благодаря обнаруженным негативам погибший памятник древнерусского прикладного искусства не пропал для науки и может быть полностью опубликован (рис. 1 и сл.).
Прежде всего следует поставить вопрос: можно ли доверять дате, проставленной на кресте, и не является ли предмет более поздней подделкой? Обратимся к палеографии надписей.
Если рисунки креста 1816 и 1841 гг. были, как указывалось, неточны, то фотографии И. А. Шляпкина, которыми мы теперь располагаем, дают исчерпывающий материал в этом направлении. Проследим все признаки начерка надписей изделия.
Надпись на пластинках креста по своим палеографическим признакам весьма характерна для первой половины XII в., и особенно для его середины. Общий характер ее ближе всего к Галицкому Евангелию 1144 г., также происходящему из западнорусских земель и, как считает М. В. Щепкина, к Новгородским Минеям XII в. 25. К XI в. не позволяет отнести ее не только форма очертаний отдельных букв, но и характер их в целом, так как буквы того времени изображались более квадратными (см., например, Остромирово евангелие 1057 г. и др.).
Рассмотрим характер начертаний отдельных букв надписи. Буква к креста Евфросинии пишется очень сходно с написанием ее в Архангельском (1092) и Галицком (1144) евангелиях 26, весьма просто и такой же величины, как и остальные буквы, а соединительная черта сливается с язычком е (рис. 2, 3, 6, 7; рис. 8, пластины № 2, 6, 13, 15), то же можно сказать и про ю, также совпадающее с указанными рукописями (Добрилово Евангелие 1164 г. имеет ю уже несколько иное, несмотря на то, что от нашей надписи его отделяют всего 23 года). Буква ж, надписи на кресте соответствует среди восьми разновременных ж, предложенных А. И. Соболевским, только той рукописи, которая ближе всего к нему по времени,— Галицкому евангелию. Буква «ч» написана в виде чаши или кубка, что характерно для древнейших рукописей до XIII в. Из десяти разновременных «ч», приведенных А. И. Соболевским, ближе всего к надписи креста Юрьевское (начало XII в.) и Галицкое евангелия. С Юрьевским же евангелием совпадает и написание :з, хвост которого выходит за пределы строки, несколько отклоняясь назад (написание этой буквы в Галицком евангелии автор не приводит). Цифра «6» в нашей надписи написана не в виде буквы а, что характерно для XI в. (Остромирово еван¬гелие 1057 г., Изборник Святослава 1073 г.), а так, как она писалась в рукописях XII в. и в Архангельском евангелии 1092 г.,— в виде современного скорописного «г». Буква ъ,не доходящяя до строки, характерна для XII в., так же как и к написанное без уступов. Весьма типичны также для XII в. к, oV написанные равным образом как в начале, так и в середине или конце слова; а, петля которого достаточно крупных размеров и не острая, как в XI в., и с характерным навершием. Начертание н с косой переклади¬ной, не доходящей до концов мачт,— черта, характерная, как известно, для конца XII — начала XIII в., однако оно встречается и в Изборнике Святослава 1073 г. Среди других характерных признаков надписи креста отметим употребление ъ на переносе, сравнительно малое количество ли¬гатур и т. д.
Таким образом, приведенные соображения отметают сомнения в подлинности креста Лазаря Богши, а его точная дата (1161) ставит предмет в число перворазрядных ценностей в истории культуры древней Руси.
Обратимся к непосредственному изучению древней реликвии.
Крест Лазаря Богши — напрестольный шестиконечный, длиной 51 см, верхнее перекрестье — 14 см, нижнее — 21 см, Его основа была сделана из дерева 27, на которое были набиты серебряные, позолоченные и золотые пластины. Лицевая сторона креста имела девять прямоугольных, две фигурных (центральные) пластинки и два небольших креста, набитые в центре средокрестий (один — четырехконечный, другой — шестиконечный). Обратная сторона также имела девять прямоугольных пластинок (одна в верхнем перекрестье, позднее была утеряна) и две фигурных. Все пластины лицевой и обратной сторон были золотыми. Боковые пластины, не показанные на предыдущих зарисовках креста, но отчетливо видимые на фотографиях (с негативов И. А. Шляпкина), были сделаны с таким расчетом, что их края загибались на лицевую и обратную сторону креста и были подогнаны под соответствующие пластины этих сторон. Сделаны они были из позолоченного серебра 28. Первоначально все пластины крепились аккуратно небольшими гвоздиками, но позднее, при ремонте креста, гвозди разной величины забивались часто в новые места, вследствие чего в старых местах оставались зияющие отверстия, как, например, на левой верхней эмали нижнего средокрестия обратной стороны — (рис. 5, 5) над буквой «w» в слове «щфросинья» боковой надписи (рис. 3) и т. д.
Крест, сделанный мастером Лазарем, не имел гравированных орнаментов. Все пластины его плоских сторон украшены тонкими эмалями, представляющими изображения святых, круглые, квадратные, треугольные пальметки и т. д. Кроме эмалей, золотые пластины лицевой стороны креста имеют еще восемь сквозных овальных отверстий для больших драгоценных камней. По свидетельству видевших крест в натуре, столько же мелких драгоценных камней находилось и «по углам маленьких крестов, лежащих над частями Честного Древа» 29, однако на изображениях они не видны. Золотые пластины обратной стороны креста имеют четыре прямоугольных выреза для вставки мощей.
Средокрестья лицевой стороны креста украшены небольшими пластинчатыми крестиками, орнаментированными мелкими отверстиями. Крест верхнего средокрестия меньше и имеет четырехконечную форму, крест нижнего средокрестия больше, украшен и имеет шестиконечную форму.
Лицевая и обратная стороны креста имеют следующие эмали.
Лицевая сторона (рис. 4, 1—11). Ее фигуры образуют так называемый большой или расширенный деисус. Иисус Христос, судя по изображению художника Брукса 30, в зеленом хитоне (рис. 4, 3), Божия матерь в синем хитоне с зеленым нимбом и руками, адоративно обращенными внутрь креста к верхнему средокрестию, Иоанн Креститель в синем хитоне с лопаткообразной бородой и руками, также обращенными к средокрестию (рис. 4, 5), четыре евангелиста в синих одеждах с руками, обращенными также к центру креста (рис. 4, 8). Архангелы Михаил и Гавриил в зеленых хитонах с синими нимбами (рис. 4, 6, 7). Первый несколько женоподобен и не имеет растительности на лице, второй — с бородой. Михаил держит в руках жезл. Следующие три нижние пластины креста, расположенные по его нижнему стволу, изображают святых, имеющих, по-видимому, непосредственное отношение к семейству заказчицы предмета — Евфросинии: на верхней пластине было изображение св. Евфросинии Александрийской, от которого осталось лишь несколько перегородочек от хитона (рис. 4, 11), имя этой святой приняла полоцкая княжна при постриженьи; на средней — св. Георгий в воинской одежде с четырехконечным крестом в руках и с небольшой диадемой на голове (рис. 4, 10); на нижней — св. София в синем хитоне с красным четырех-конечным крестом в руке (рис. 4, 9). По аналогии с предыдущими пластинами следует думать, что эта святая была «патронессой» матери Евфросинии.
В эмалевой технике выполнены четыре надписи верхнего средокрестья (Ис. Хс, НИКА), а также орнаментальные розетки. Если верить плохому воспроизведению П. Н. Батюшковым акварели Брукса, в этих украшениях преобладали тона синие, белые, красные и зеленые.
Обратная сторона (рис. 5, 1—10). Здесь изображены основатели православия: Иоанн Златоуст с шестиконечным крестом и евангелием в руках (рис. 5, 2), Василий Великий также с евангелием (рис. 5. 1); симметричное с ним изображение Григория Богослова вместе со всей прямоугольной пластиной отсутствует. На рисунке Н. Н. Менцова 1841 г. в этом месте показан кусок материи. На фотографии Н. Ф. Чистякова 1896 г. видна новая штампованная пластина, композиционно повторяющая пластину Василия. Ремонт креста, по-видимому, был произведен во второй половине XIX в. К этому времени, очевидно, относится и пластина верхнего средокрестия, прикрывающая части гроба Богородицы. Совершенно не сохранились изображения Петра и Павла на пластинах нижней перекладины креста (рис. 5, 6, 7). Нижний ствол креста, подобно лицевой стороне, содержал три золотых пластины, на которых были эмалевые изображения святых Стефана, Димитрия и Пантелеймона (рис. 5, 8, 9, 10). Выбор этих святых, по-видимому зависел, от тех мощей, которые удалось достать 31. У Стефана лик и нимб не сохранились, сохранилась лишь одежда и руки, одна из которых держала свиток. Несколько лучше сохранился Димитрий с четырехконечным крестом в правой руке. Изображение Пантелеймона утеряло нимб и верхнюю часть лика. Хорошо виден хитон и ковчежец в руках святого.
Обратная сторона креста Лазаря Богши имеет больше орнаментальных эмалей, чем лицевая, где значительное место занимают драгоценные камни. Одна из пластин (между средокрестиями) целиком состоит из эмалевых крестообразных пальметок (рис. 5, 3). Однако здесь эмаль располагается только по верхней части креста. На нижнем стволе эмали отсутствуют (орнаментальные мотивы эмалей креста рассматриваются ниже).
Эмали креста Лазаря Богши имеют одну особенность, сильно отличающую их от остальных древнерусских предметов с эмалью.
Еще Н. П. Кондаков, как известно, считал, что большинство предметов с эмалями XII — XIII вв., дошедших до наших дней, являются сборными и украшены эмалями, снятыми с более древних, обветшавших вещей. Б. А. Рыбаков высказал мысль, что эмали Мстиславова евангелия (1117) первоначально были сделаны для диадемы 32. Ценность описываемого креста заключается еще и в том, что его эмали выполнены не на отдельных пластинках, прикрепленных затем к предмету, а непосредственно на самих пластинках креста и, следовательно, сделаны по специальному заказу для этого предмета. Есть отличия и в самих изображениях, где больше чувствуется отход канонов и схемы, чем в окладе указанного евангелия. Аналогии эмалям креста Евфросинии скорее можно найти в кладах древней Руси, принадлежность основных вещей которых к русскому искусству не вызывает сомнения 33.
Орнаменты креста также находят здесь аналогии. Еще один важный элемент сходства эмалей креста с эмалями мелких ювелирных изделий русских кладов заключается в указанном способе напаивания перегородок для эмалей не на отдельной пластинке, которая затем прикреплялась к предмету, а на пластинке самого предмета.
Известно, что эмали Мстиславова евангелия делались в Византии, где «учинихъ химипеть», в Киеве же «исправих все злато и серебро и драгый камень». Эмали пластин креста Евфросинии с русскими надписями и русской подписью мастера Лазаря (см. ниже), очевидно, делались одним ювелиром, привыкшим к выработке мелких ювелирных изделий, подобных тем, которые находят в древнерусских кладах 34.
К сожалению, надписи креста почти не исследованы языковедами 35. Лишь С. П. Обнорский и С. Г. Бархударов отмечали употребление <ш» в слове «ссфросинья» — характерная общерусская форма того времени по огласовке начального слова. «КамЪнье» — отражение «е» в виде «Ь» перед слогом с изчезнувшим редуцированным гласным 36 — что так же характерно.
Языковых явлений, могущих быть связанными с какой-либо территорией, в надписях креста почти нет. Исключение — «злото», которое указывает на близость к польскому языку, и «пискуп» — форма, характерная для западнорусских памятников.
Обратимся к смысловой стороне боковой надписи креста. Здесь отражено четыре момента: сообщение о времени вложения креста, о его цене, заклятие против отчуждения и «похвальное слово» заказчице-княжне.
В целом надпись, как и все изделие, преследовала цель прославления Евфросинии, с чем было связано стремление сохранить его навечно.
Наиболее пристального внимания заслуживает центральная часть текста, где сообщается цена отдельных работ, вложенных в изделие. Нет сомнения, что цена эта в древности представлялась необычайно высокой, иначе ее не имело бы смысла помещать на кресте и «уравновешивать» обширным и многословным заклятием. Описание ценности креста начинается с самого ценного, с точки зрения древнего религиозного человека,— с части древа от «гроба Господня», которое «бесценно есть». Далее сообщается, что «кованье», золото, серебро, драгоценные камни и жемчуг, заключающиеся в кресте, стоят 100 гривен, а еще какие-то материалы или что-либо другое — 40 гривен (в этом месте пластинка испорчена, так как расположена в той части креста, где его держали рукой). Вместе с тем, как это будет показано ниже, данная часть надписи особенно важна, что заставляет нас отнестись к ней с особым вниманием.
Б. А. Рыбаков выдвинул гипотезу, что 40 гривен были платой мастеру в виде гонорара, так как в первой половине фразы перечислен весь «материал, пошедший на изготовление креста» 37. Последнее не совсем точно: в тексте отсутствует упоминание об эмали (финифти), правда, ее цена могла войти в цену «кованья» или, скорее, «злата», так как эмаль сделана на месте (см. ниже).
Мы просмотрели все публикации надписи креста Лазаря Богши, обращая особое внимание на более ранние издания, так как могло оказаться, что в то время крест находился в несколько лучшей сохранности. Опуская вольный перевод И. Кульчинского, мы обратили внимание на чтение надписи И. Стебельским, впервые опубликовавшим, как указывалось, ее в своей книге. Интересующее нас место этот автор читал: «а до … 40 гривен» 38. Однако П. И. Кеппен, видевший надпись почти через сорок лет после И. Стебельского, воспроизводил ее по-другому: «а др … 40 гривен» 39, что несколько неожиданно, так как трудно поверить, чтобы столь ясную надпись И. Стебельский прочитал неправильно. Остается заключить, что излом рассматриваемой пластинки (№ 9) в то время, когда авторы видели этот крест (конец XVIII — первая половина XIX в.) уже касался обеих букв, что и объясняет различие в чтениях. Прорись надписи 1841 г. показывает, что в это время сохранялись лишь верхние части каких-то (или какой-то) букв. Остатки первого знака очень мало походят на «д», которые пытались восстановить названные авторы, так как все другие «д» в надписи имеют иное начертание (верхняя часть — в виде равнобедренного треугольника, чего здесь явно нет).
Фрагменты букв, сохранившиеся возле излома рассматриваемой пластины, имеют вид: первая «д» или «л», вторая, несмотря на крайне плохую сохранность, может быть определена как «а» (только «а» надписей креста имеют вверху хвостик влево). Что могла выражать несохранившаяся часть надписи? Прежде всего, можно отметить, что предложенное чтение этого места как «а др …», («другое»?), безусловно, неверно, так как последняя буква не «р», а «а». Очень заманчиво казалось бы принять чтение, предложенное Б. А. Рыбаковым в личной беседе как «лаженье», что возвращало бы нас к предположению о цене работы 40. Как бы то ни было, пластина, расположенная на нижнем торце креста и разделявшая текст на две части, очевидно, надписи не имела, о чем свидетельствует полная сохранность смысла второй строки боковых сторон креста 41.
Что касается самого текста, то перед нами заклятье — форма, употреблявшаяся в древней Руси во вкладных грамотах церквям и монастырям. Рассмотрение этой формы заклятья в письменных памятниках Новгорода, Пскова и Полоцка привело нас к наблюдению, что она употреблялась, главным образом, в домонгольское время 42.
Есть сведения о распространении, правда, в несколько более позднее время, подобных заклятий и в самом Полоцке 43. Заклятье от воровства писалось в древней Руси и просто на предметах. Так, при раскопках К. Мусьянович в Дрогичине была найдена рукоять ножа с надписью: «Ежъковъ ножъ, а иже и украдет — прокляту бу …[дет]» (XII—XIII вв.) 44.
Если рассматриваемая форма заклятья в Полотчине сохранялась довольно долго, то в Новгородской земле она существовала только в домонгольское время 45.
Итак, форма заклятия, употребленная Евфросинией на заказанном ею кресте, представляется обычной для всех вкладных грамот древней Руси. Несколько сложная и утяжеленная различными ссылками (например, на семь Вселенских соборов, которые признавала православная церковь) форма заклятия объясняется, по-видимому, необычайной (для Полоцка, во всяком случае) дороговизной вкладываемого предмета и его «церковным» характером (богослужебный реквизит) 46.
Орнаменты креста, приблизительно зарисованные художниками — авторами предшествующих изображений, теперь могут быть подробно рассмотрены благодаря фотографиям. Выполненные в эмалевой технике, все они группируются в 17 разнообразных фигур, представляющих либо круглые крестообразные квадратные и треугольные пальметки (рис. 10, 1—7, 11, 1—6), либо своеобразные трапециевидные фигуры с боковыми сторонами, вогнутыми внутрь (рис. 11,7, 8,9), либо довольно натурально выполненный растительный узор (рис. 10, 8). Каждая пальметка или трапециевидная фигура в свою очередь заполнена самостоятельными орнаментами, состоящими из 15 разнообразных элементов. Здесь прежде всего находим характерный романский крестообразный мотив, встречающийся среди древнерусских предметов на известной гривне из Каменнобродского клада (XIII в.) 47, на дробницах с эмалью поручей митрополита Алексея (XII—XIII вв.) 48 и т. д., и широко известный на Западе 49. Здесь есть и волютовые элементы, также характерные для романского искусства (рис. 11, 8), встречающиеся повсеместно на Западе и весьма часто у нас (см., например, орнамент серебряного браслета из Владимирского клада 1896 г. 50, орнамент поручей митрополита Алексея 51 и т. д.). Мотив ступенчатых треугольников был широко распространен в древней Руси. Подобие орнаменту креста Лазаря найдем, например, в древнерусских кладах 52. Растительный орнамент представлен на кресте двумя мотивами: мотивом распускающегося цветка (рис. 11, 2, 3), или плодоносящего древа (рис. 11, 9), также распространенном на Руси 53. Крины — весьма характерный мотив византийской и древнерусской орнаментики. Орнамент в виде криновидной ели (рис. 11, 2) встречается в древностях русских городов 54 и в кладах 55.
Как видим, весь орнаментальный декор креста мастера Лазаря был широко распространен на Руси среди городских ювелиров 56. Искусство мастера, кроме технических приемов, заключалось в компановке разрозненных типов элементов в стройный и насыщенный узор. Обратимся к форме предмета.
Шестиконечная форма креста никогда не являлась господствующей на Руси и употреблялась, как показали наши наблюдения, почти исключительно в домонгольское время 57. Среди русских древностей к ней принадлежат: крест Авраамия Ростовского (около 1125 г.) 58, крест из ризницы Благовещенского собора в Москве (XII в.) 59, кресты на двух Борисовых камнях, лежащих в Зап. Двине ниже Полоцка, один в 5 км, другой — около Друи (XII в.) 60, на камне у с. Камень, б. Вилейского уезда, Виленской губ. 61, на фрагменте листовой медной оковки с изображением крещения (XII в.) 62, на колте и подвеске из Владимирского клада 1837 г. 63, на колте из Черниговского клада 1850 г. 64. Известен также шестиконечный крест, высеченный на щите резного изображения Георгиевского собора в Юрьеве Польском 1234 г. 65, воздвизальный крест епископа Антония (умер в 1238 г.) 66 и т. д.
Более поздних шестиконечных крестов известно всего три 67.
Обращаясь к древностям Западной Европы, отметим, что мода на шестиконечные кресты возникла там в VII—VIII вв. 68. В VIII—X вв. такой крест чаще всего можно встретить на монетах византийских императоров Юстиниана II (685—695; 705—711), Федора III (715—717) и др.
В XI в. в Западной Европе повсеместно превалирует четырехконечный крест. Исключений очень немного.
При Комненах, в XII в., вновь появляются шестиконечные кресты. Тогда этот тип сосуществует с четырехконечным и исчезает только в середине XIII в., лишь изредка появляясь позднее на монетах Андроника II (1282—1328) и Михаила (1294—1320). Шестиконечных крестов этого времени известно довольно много 69.
Все изложенное приводит к заключению, что шестиконечные кресты, распространенные в древности в Западной Европе и в древней Руси, в основе своей прочно связываются, по-видимому, с византийской художественной традицией. Они охватывают период VII—X вв., когда их употребление не выходило за пределы Византийской империи и период второй половицы XII в. и XIII в., когда они получили распространение в остальных европейских странах 70.
Итак, форма креста, избранная Лазарем Богшей, была весьма «модной» в XII—XIII вв. Можно ли найти среди перечисленных шестиконечных крестов этого времени непосредственную аналогию кресту Евфросинии? Единственно, что нам удалось найти — это уже упомянутый поздний крест Александра Васильевича, окольничьего Смоленского 1495 г., совпадающий почти полностью в пропорциях и размерах с крестом Лазаря Богши, который, по-видимому, является слепым подражением соседних смольнян прославленной полоцкой святыне (рис. 12). Отдаленными аналогиями кресту Лазаря Богши могут служить крест из Вышнего Брода в Чехии (XIII в., рис. 13, 1) 71 и крест из Намюра в Бельгии (XIII в., рис. 13, 2) 72. Особенно интересен первый, он связывается с русским князем Ольговичем Ростиславом Михайловичем, дважды бежавшим в Венгрию (1236, 1243) и женившимся там на дочери короля Белы (1243). С русскими древностями крест сближают, прежде всего, две половинки русского колта, прикрепленные к кресту в виде украшений (так использовала, по-видимому, жена или дочь Ростислава привезенные им украшения), а также эмали, напоминающие русские. С крестом Евфросинии Полоцкой, кроме формы, данный крест схож и по распределению эмалей особым полукруглым выступом в наружных углах обоих средокрестий (в полоцком кресте че¬тыре из них заняты эмалями евангелистов) и т. д.
3
Перейдем к художнику-ювелиру, выполнившему этот тонкий и дорогой заказ княжны Евфросинии.
В литературе, особенно дореволюционной, господствовало мнение, что Лазарь Богша был выходцем из Юго-Западной Руси 73 или из западных славян 74, о русском происхождении его, кроме П. И. Кеппена 75, писали только местные историки 76. Это предположение было поддержано в наше время М. Н. Тихомировым, правда, с оговоркой, что «распространение имен в славянской среде до сих пор не прослежено» (в качестве примера этот исследователь приводил имя Владислав, по традиции считавшееся распространенным в Польше, в действительности же обычное в Киевской Руси) 77. О русском происхождении Лазаря Богши пишет и Б. А. Рыбаков 78. Рассмотрим данные по этому вопросу, имеющиеся в нашем распоряжежении.
Богша, несомненно, мирское имя мастера, подобно тому, как отец его заказчицы Георгий носил еще имя Святослав. Имя это, распространенное в западнославянских странах в XII (1127, 1187) и XIII (1242) веках в форме Богуша как сокращенное от Богуслав 79, известно и в зажиточных кругах Новгородской земли XIII в. (в форме Богъша, Богьша). В синодальном списке Новгородской I летописи есть сообщение о гибели «Богыни рушанина (жители Русы) в 1224 г. 80. Имя это встречается и в новгородской берестяной грамоте XIII в. (в недописанной форме «Богъш..» 81. В более позднее время имя Богша (в форме Бокша и Богуша) встречается в XVI в. (известен Бокша — тиун Ф. И. Шуйского, 1541 г.) 82, но чаще это имя встречается у поляков 83. Наконец, фамилии Богша, на существование которых указывал еще П. И. Кеппен, распространены в Белоруссии до настоящего времени 84.
В пользу русского происхождения мастера Богши может свидетельствовать и православная русская надпись греческой формулы «Господи, помози …», помещенная им на кресте. Все приведенные доводы позволяют считать, что Лазарь Богша, подобно своим тезкам XIII в. из Русы и Новгорода, был русским мастером, опытным ювелиром, поставлявшим свои изделия полоцким феодалам.
Каково было социальное положение этого мастера? Ясно, что он был свободным ремесленником, иначе имя его не стояло бы на кресте полоцкой княжны. Если следовать чтению боковой надписи, предложенному, как мы указывали, Б. А. Рыбаковым, и считать, что последняя цифра 40 гривен — цена работы мастера (некоторые сомнения в таком чтении были высказаны выше), то Лазарь Богша предстает в качестве весьма богатого ремесленника-ювелира, труд которого необычайно ценился в древности и был высоко оплачиваем. Работы его по выделке креста оценивались так же, как работы по мощению 8000 локтей деревянной мостовой 85. Судя по уставу Ростислава Смоленского 1150 г. (дополнительная грамота о размере погородья и почестья), шкура одной лисицы оценивалась в пять ногат. Таким образом, на деньги, заработанные на кресте, Лазарь Богша мог приобрести 160 лисьих шкур 86. Если даже вычесть сумму, которую он должен был уплатить своим помощникам — подмастерьям (она вряд ли превышала 1/3 стоимости работы), сумма, оставшаяся у мастера, все равно представляется громадной. Мастер этот, хорошо знакомый не только с техникой эмали в древней Руси, но и с художественной стороной эмаль¬ерного искусства (излюбленные орнаментальные мотивы своего времени и т. д.), сделал крест по заказу Евфросинии, как мы видели, в том отчасти светском стиле, который для него был более привычным по выработке мелких художественных ювелирных изделий.
Так, изучение креста Евфросинии — подписного ювелирного изде¬лия XII в.— открывает новую страницу в истории древнерусского при¬кладного искусства, давая сведения об одном из больших мастеров-ювелиров XII в.— полоцком мастере Лазаре Богше.
БИБЛИОГРАФИЯ КРЕСТА ЛАЗАРЯ БОГШИ
871. I. Kulczynski. Specimen Ecclesice Ruthenice. Roma, 1733, стр. 49.
2. Paperbrochium. Ephemerides Greco-Moscae. Acta Sanctorum, mensis Oktober. Vene- tiis, стр. XXVIII.
3. I. S. Assemani. Kalendaria Ecclesiae universae, т. V. Romae, 1755, стр. 288—290.
4. Его же. Menologium Basilianskie, ч. II, Wilno, 1771.
5. J. Stebelski. Dwa wielkie Swiatla na horizoncie Polozkim. Wilno, 1781, стр. 121—122.
6. П. И. Кеппен. Список русским памятникам. М., 1822, стр. 42—43.
7. Святыня города Полоцка: церковь св. Спаса и крест преподобной Евфросинии. ЖМНПр., СПб., 1841, ч. XXIX, вып. VII, № 1, стр. 1—6; (литографический рисунок креста на особом листе; предположительно автором являлся П. И. Кеппен).
8. (Автор неизвестен). После благополучного возвращения Униатов… «Северная Пче¬ла», СПб., 1841, № 209 (см. № 9).
9. С. П. После благополучного возвращения Униатов… (Перепечатка из «Северной Пчелы», СПб., 1841, N° 209), «Прибавление к Ведомостям С.-Петербургской го¬родской полиции», СПб., 1841, № 25, стр. 103, 104.
10. Внутренние известия, «СПб. Ведомости», 1841, № 213, стр. 943—944. (Имеется до¬вольно подробное описание креста Лазаря Богши).
11. Крест преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, «Русский инвалид», СПб., 1841 № 221, стр. 857.
12. * Исторические сведения о жизни преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, с описанием и изображением креста, принесенного ею в дар Полоцкой Спасской обители. СПб., 1841., стр. I—V, 1—28 и литографированная таблица с изображени¬ем креста в конце.
13. A. Plater. Historyczna wiadomosc о cerkwi Przemienia Panskiegfo. Rubon, т. IX, 1841.
14. A. X. В о с т о к о в. Описание русских и славянских рукописей Румянцевского музе- ума. СПб., 1842 (По свидетельству А. П. Сапунова приводится надпись креста Ла¬заря Богши).
15. И. И. С р е з н е в с к и й. Древние памятники русского письма и языка. ИАНОРЯС, т. X, изд. I, СПб., 1853, столб. 499—501; изд. II, СПб., 1863, стр. 33 и 178; изд. III, СПб., 1882, столб. 65—66.
16. Э. Эвальд. Полоцкая старина. «СПб. Ведомости», 1854, № 229, стр. 1111—1112, (описание креста на стр. 1112).
17. И. Е. Забелин. Историческое обозрение финифтяного и ценинного дела в России. ЗРАО, т. VI, СПб., 1855 (о кресте — стр. 297).
18. Т у р ч и н о в и ч. Обозрение истории Белоруссии с древнейших времен, СПб., 1857
(о кресте — на стр. 266, примеч. N° 90).
19. Е. Алексеев. Полоцк и его примечательности, «Иллюстрация», СПб., 1861, т. VII, №№ 173 и 174 (о кресте — в N° 174, стр. 379).
20. И. И. Срезневский. Каменный крест церкви Благовещения, что близ Арка- жа монастыря в Новгороде. Христианские древности и археология…, изд. В. Про¬хоровым, кн. 5, СПб., 1862 (надпись креста Лазаря Богши на стр. 80).
21. * Сергий (Васильевский), иеромонах. Жизнеописание преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой. Памятная книжка Витебской Губернии на 1864 г. (о кресте — стр. 15, 25, 35, 38; мелкое схематичное изображение креста на стр. 40).
22. * А .М. Сементовский. Памятники старины Витебской губернии. СПб., 1867, (на стр. 69—73 изображения лицевой и обратной стороны креста; на стр. 70—72— надписи).
23. А. Р а т ш и н. Полное собрание исторических сведений о монастырях и церквах. М.,
(Упоминание о кресте на стр. 24).
24. * М. П. Погодин. Древняя Русская история до монгольского ига, т. III, М., 1871, атлас. (На листе 155 — изображение креста по рисунку «Исторических Сведений»).
25. Савва, архиепископ. О перенесении части св. мощей преп. Евфросинии, княжны Полоцкой из Киева в Полоцкий Сп.-Евфросиниевский монастырь. Витебск, 1871. (О кресте —стр. 14, 88, 90, 92, 95, 96, 98, 103).
26. * М. Дубровский. Житие преподобной Евфросиньи Полоцкой, Полоцк, 1877.
(Описание креста почти полностью совпадает с описанием Сергия и списано у него или у К* А. Гаворского, работой которого пользовался Сергий. Текстом М. Дуб¬ровского пользовался П. Н. Батюшков).
27. А. М. Сементовский. Полоцкая Софийская церковь. Памятная книжка Ви¬тебской губернии на 1878 г. Витебск, 1878, стр. 66.
28. * А. С а п у н о в. Спасо-Евфросиниевский монастырь в Полоцке. «Полоцкие Епархи¬альные Ведомости», 1885, N° 9 (Изображение креста в № 9 между стр. 292—293).
29. И. И. Срезневский. Славяно-русская палеография. СПб., 1885, стр. 163.
30. Василий Лужинский. Записки. Православный собеседник. Казань, 1885. (Есть и отдельное издание; о кресте — в июньском номере, стр. 239—241).
31. * А. П. С а п у н о в. Житие Евфросинии Полоцкой по трем редакциям. Витебск, 1888 (Текста о кресте нет; изображение на отдельном листе по изд. 1841 г. см. N° 12).
32. * А. П. С а п у н о в. Материалы по истории Полоцкой Епархии. Витебская старина, т. V, N° 2. Витебск, 1888. (О кресте — стр. XV; изображение — между стр. VIII—IX).
33. Савва, архиепископ Тверской и Кашинский. Хроника моей жизни, изд. Троицко- Сергиевской лавры (год не указан), т. III, стр. 505—506.
34. * П. Н. Батюшков. Белоруссия и Литва, СПб., 1890. (Текст на стр. 29, 30; при¬ложение, стр. 39—42; хромолитография по рисунку худ. Брукса на отдельном листе).
35. * А. М. Сементовский. Белорусские древности, вып. I, СПб., 1890. (О кресте Лазаря Богши — гл. VII, стр. 122—125; уменып. цинкогр. изображение на стр. 123, рис. N° 73, и на стр. 124, рис. N° 74, изображение развернутых надписей на стр. 125, рис. N° 75).
36. Филарет. Жития святых, Чернигов, май. Изд. II, СПб., 1892. (О кресте • на стр. 346).
37. Описание креста пр. Евфросинии Полоцкой 1161 г., исполненного византийско-рус¬ской перегородчатой эмалью и русским художником, сравнительно с другими эмалевыми произведениями. Вопрос, на который желательно получить ответ на IX АС. «Могилевские Епархиальные Ведомости», 1892, № 9, стр. 96. (Вопрос поставлен Н. Петровым).
38. Н. П. К о н д а к о в. История Византийской эмали. СПб., 1897, стр. 161.
39. * И. Толстой и Н. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства. СПб., 1899, вып. VI. (О кресте — стр. 169; изображение по изд. (3841 г.).
40. Житие преподобной Евфросинии, 1901.
41. Богословская энциклопедия, т. V, СПб., 1904, стр. 247.
42. Слово в день принесения святых мощей преподобныя Евфросинии княжны Полоцкой в М. Любеч. Чернигов, 1909.
43. М. М и т р о ц к и й. Шествие св. мощей преп. Евфросинии княжны Полоцкой из Киева в Полоцк по Днепру. «Киевские Епархиальные Ведомости», 1910, № 18—21, 23, 25—26. (О кресте см. № 26).
44. Преподобная Евфросиния, княжна Полоцкая, игуменья монастыря Св. Спаса, Одесса, 1910 (Надпись креста на стр. 4 приведена с ошибками).
45. Н. Зорин. Минувшее и настоящее гор. Полоцка. Полоцк, 1910. (Подробное опи¬сание креста — стр. 23—25).
46. Н. Н. К а й г о р о д о в. О достопамятных свято-Ефросиниевских днях в Полоцке 20—23 м<ая 1910 г., воспоминания паломника. Полоцко-Витебская старина, т. I, Витебск, 1911, (О кресте — стр. 5).
47. Д. Леонардов. Памяти И. И. Долгова. Полоцко-Витебская старина, т. I. Ви¬тебск, 1911. (О кресте — стр. 6).
48. Общие географические, этнографические, экономические и политические предпосыл¬ки советского строительства в Полоцком округе. Полотчина, Полоцк, 1925. (О кре¬сте— на стр. 13; ошибочно указано: «Лаюд Богша»).
49. Помшк стараджытнага мастацтва. «Савецка Беларусь», Менск, 1928, № 166. (О пе¬редаче креста Минскому гос. музею).
50. К. Chitil, A. F г i е d е 1, N. Kondakov и др. Kriz zwany Zavisov. Praha, 1930
(На стр. 51 даются некоторые надписи креста Лазаря Богши в чешском переводе).
51. С. П. Обнорский, С. Г. Бархударов. Хрестоматия по истории русского языка, ч. I, изд. I, Л., 1938, стр. 28; изд. II, М., 1952, стр. 35.
52. А. С. Орлов. Библиография русских надписей XI—XV вв., М.— Л., 1952. (О кре¬сте— на стр. 28—29 и 220; 13 названий; книга П. Н. Батюшкова «Памятники рус¬ской старины…» привлечена ошибочно).
53. Б. А. Рыбаков. Ремесло древней Руси. М.—Л., 1948 (О кресте на -стр. 389, 435, 512).
54. Б. А. Рыбаков. «Ремесло» в сб. «История культуры древней Руси», т. I, М.— Л.,
1948. (О кресте — на стр. 175) 88
55. * A. F г о 1 о w. Une staurotheque byzantine decrite dans le cod. vat. gr. 644, Cahiers archeologiques, VIII, Paris, 1956, стр. 238, 243, рисунок 4, по изданию И. И. Толстого и Н. П. Кондакова (см. № 39).
К содержанию журнала Советская археология (1957, №3)
Notes:
- См., например, Степенную книгу, ПСРЛ, т. XXI, СПб., 1908, стр. 206—220. ↩
- В. О. Ключевский. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871, стр. 262. ↩
- St. Rostowski, Litvanicarum societatis Yiezu historiarum provincialium, ч. I, Wilnae, стр. 91.
Любопытно, что иезуиты, борясь, очевидно, с популярностью памяти Евфросинии у русских, выдвинули легенду о ее сестре Параскеве, которая якобы ездила в Рим и там умерла в католичестве. Эта подделка была совершена иезуитами, по-видимому, уже в XVI в. Во всяком случае, автор XVI в. С. Ростовский пишет только о Параскеве, которой приписывает постройку Спасского храма. ↩ - Полоцкий архиепископ Василий Лужинский, в прошлом ревностный деятель «вое, соединения» униатов, возивший крест, оставил интереснейшие воспоминания, в которых немалое место уделяет этой поездке. Он с наивностью описывает, как использовало крест духовенство, чтобы выжать из населения как можно более денег. Крест «обслуживал» молящихся в московском Успеноком соборе с 5 часов утра до 10 часов вечера, а по ночам его развозили «по домам чиноначалий, вельмож, князей, графов и богатых купцов» для в dодоcвития. Далее Василий рассказывает с огорчением, какие огромные суммы были получены и как его обманули служители Успенского и Архангельского соборов, взяв всю выручку в пользу своих церквей, что, правда, не мешало ему собрать 4000 руб. ассигнациями (См. Василий Лужинский. Записки. Православный собеседник. Казань, 1886, июнь, стр. 239—241). Впрочем, как выясняется из не менее интересных мемуаров архиепископа Саввы, сменившего В. Лужинского в 1866 г., этот последний сам оказался недостаточно чист на руку (См. Савва, архиепископ Тверской и Кашинский. Хроника моей жизни, т. III. Троице-Сергиевская лавра, год неизвестен, стр. 505—506, примечание). ↩
- Помнiк стараджытнага мастацтва, Савецка Беларусь, Менск, 1928, № 166. ↩
- В 1954 г. поиски креста в пределах Белоруссии были предприняты Н. Н. Померанцевым, но безуспешно. ↩
- J. Kulczynski. Specimen Ecclesice Ruthenice. Roma, 1733, стр. 49. Известно, что этот же текст повторен в его посмертной книжке (Menologium Basilianskie. Wilno, 1771, II), но ее достать не удалось.
Для польских католических авторов XVIII в. весьма характерно было смешивать имена Евфросинии и Параскевы, так как относительно последней было «известно», что она умерла в Риме и, следовательно, была католичкой. См. труды Вьюк-Кояловича, Ольшевского, И. Кульчинского, Стебельского и т. д.
Как справедливо предполагали К. А. Говорский (Жизнь преподобной княжны Полоцкой св. Евфросинии. Вестник Юго-Запад, и Зап. России, 1863, кн. XI, стр. 41) и А. П. Сапунов (Древности Спасо-Евфросиниевского девичьего монастыря, Полоцкие Епархиальные Ведомости, 1885, стр. 327), эти ученые смешивали два имени Параскевы — сестры Евфросинии и мученицы Параскевы-Иконийской, дочери сенатора Пуденса, умершей, по словам христианской легенды, в Риме в 164 г. Любопытно, что другой иезуит, Почаковский, отметает Евфросинию и знает только одну Параскеву (См. J. Роszаkоwski. Kalendarz pszeswietnich dam. Wilna, 1741). ↩ - Paperbrochium. Ephemerides Greco-Moscae. Acta Sanctorum, mensis Oktober, Vene-tiis, стр. XXVIII. ↩
- I. S. Assemani. Kalendaria Ecclesiae universae, т. V, Romae, 1755,стр. 288—290. ↩
- J. Stebelski. Dwa wielkia swiatla na horizoncie Polozkim. Wilno, 1781, стр. 121—122. ↩
- Там же, стр. 126, примечание. К концам креста добавлены расширения, приближающие его к западным формам, которых в действительности на предмете нет. ↩
- П. И. Кеппен. Список руским памятникам. М., 1822, стр. 9, 42—43. ↩
- Святыня города Полоцка: церковь св. Спаса и крест преподобной Евфросиньи. ЖМНПр, СПб., 1841, ч. XXIX, вып. VII, № 1. ↩
- Исторические сведения о жизни преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой. СПб., 1841, стр. IV—V (литографированное изображение креста с обеих сторон и надписи на отдельном листе).
В этом же году вышло еще одно довольно полное и подробное описание креста в «СПб. Ведомостях», 1841, № 213 (раздел — внутренние известия). Следует думать, что автором обеих статей 1841 г. («Святыня г. Полоцка…» и «Исторические сведения…») был П. И. Кеппен; ему же, очевидно, принадлежит и зарисовка креста Евфросинии, сделанная «за 25 лет пред сим» для издаваемой им книги «Список русским памятникам». Автор сам указывает в этой книге, что он был в Полоцке (стр. 44, примечание). К тому же известно, что в 1819 г. он ревизовал почтовые станции Белоруссии (см. «К столетнему юбилею рождения П. И. Кеппена». Русская старина. СПб., 1893, апрель-июнь, стр. 90) и 19 май этого года вместе с И. А. Гаражиевым, работавшим над историей Полоцкой земли (не опубликована), осмотрел и срисовал Оршанский (так называемый Рогволодов) камень. (Тр. I АС, т. I, М., 1871, стр. XXII). Указывая, что крест им был зарисован «25 лет пред сим», П. И. Кеппен, по-видимому, округлил цифру: он был в Полоцке не 25, а 22 года назад. Поспешный отъезд за границу не позволил ему во-время выслать рисунки К. Ф. Калайдовичу, кончавшему за него издание «Списка», и книга вышла без иллюстраций (См. «Переписка А. X. Востокова в повременном порядке». Сборник статей, читанных в ОРЯС, СПб., 1873, стр. 44—45). Авторство статей о кресте Евфросинии 1841 г. было скрыто П. И. Кеппеном, очевидно, потому, что он не мог не видеть палеографической слабости своей зарисовки 1819 г. Известно, что митрополит Евгений очень резко отзывался о палеографических сведениях П. И Кеппена в 20-х годах (См. «Переписку А. X. Востокова…». Письмо к нему Евгения от 19 дек. 1821 г.). ↩ - Единственный случай ссылки на первое издание l’84-l г. находим у И. Е. 3абелина (Историческое обозрение финифтяного и ценинного дела в России, ЗРАО, т. VI, СПб., 1853, стр. 297). В конце настоящей статьи дается относительно полная библиография креста Евфросинии, так как известная библиография А. С. Орлова (Библиография русских надписей XI—XV вв. М.—Л., 1952, стр. 28—29, 220) не полна (дано только 15 названий) и не точна, например, в указанном А. С. Орловым сочинении П. Н. Батюшкова «Памятники русской старины…» о кресте нет ни слова, что ввело в заблуждение С. П. Обнорского и С. Г. Бархударова (См. С. П. Обнорский и С. Г. Бархударов. Хрестоматия по истории русского языка, ч. 1, М., 1952, стр. 35). ↩
- А. Сапунов. Спасо-Евфросиниевский монастырь в Полоцке. Полоцкие Епархиальные Ведомости, 1885, № 8-10; его же, Житие преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой. Витебск, 1887 (отд. лист); М. Дубровский. Житие Евфросинии Полоцкой. Полоцк, 1887 (отд. лист) ; А. Сапунов. Полоцкий Спасо-Евфросиниевский монастырь. Витебск, 1888 (отд. лист); его же, Материалы для истории Полоцкой епархии, Витебская старина, т. V, № 2, Витебск, 1888 (отд. лист). А. М. Сементовский имел, по-видимому, свое собственное клише (А. М. Сементовский. Памятники старины Витебской губернии. СПб., 1867, стр. 69—73; его же, Белорусские древности. СПб., 1890, стр. 122-125, рис. 73, 74, 125). ↩
- П. Н. Батюшков, Белоруссия и Литва, СПб.. 1890. Объяснение к рисункам, стр. 29. ↩
- Н. П. Кондаков. История византийской эмали. Собрание Звенигородцева. СПб., 1889—1892, стр. 161. ↩
- И. И. Толстой и Н. П. Кондаков. Русские древности в памятниках, искусства. СПб., 1899, вып. VI, стр. 169. ↩
- См. библиографию, № 45, также № 42—44. ↩
- Общие географические, этнографические, экономические и политические предпосылки советского строительства в Полоцком округе. Полотчина. Полоцк, 1925, стр. 13. (Ошибочно указаны имена: «Лаюд Богша», «Всеслав Изяславич», «Флавиан Гребницкий» и др.) ↩
- С. П. Обнорский и С. Г. Бархударов. Хрестоматия по истории русского языка. Л., 1938, стр. 28. Весьма кратко крест упоминался еще в книге К. Шитила. См. К. Chitil. Km zwany Zavisov. Praha, 1930, стр. 51. ↩
- Б. А. Рыбаков. Ремесло древней Руси, стр. 389, 435, 512; его же. Ремесло. Сб. «История культуры древней Руси», т. I, М.—Л., 1948, стр. 175. ↩
- A. Fгоlоw. Une staurotheque byzantine decrite dans le cod. vat. gr. 644. Cahiers archeologiques, VIII, Paris, 1956, стр. 238, 243, рис. 4. ↩
- Приношу благодарность М. В. Щепкиной за весьма полезные указания. ↩
- Разбирая палеографию надписи креста, мы пользовались главным образом книгой А. И. Соболевского «Славянорусская палеографии», СПб., 1908, стр. 47 и сл. ↩
- По свидетельству одной статьи «С.-Петербургских Ведомостей», крест сделан из кипариса (Э. Эвальд. Полоцкая старина. «СПб. Ведомости», 18*54, № 229), что вполне возможно, так как остатки его очень часто встречаются в древних слоях Новгорода. Его привозили с Кавказа и, судя по раскопкам в Новгороде, из него делали главным образом нательные крестики, иконки, а также гребенки. ↩
- П. Н. Батюшков. Белоруссия…, стр. 40. ↩
- Там же, стр. 41 (Автор почти полностью перепечатывает описание креста, сделанное М. Дубровским. См. Библиографию креста, № 8). ↩
- П. Н. Батюшков. Белоруссия…, вклейка. ↩
- Многие реликвии — мощи, которыми располагала Евфросиния, могли к ней попасть непооредственно из Византии, так как полоцкая княжна, как известно, была в родственных отношениях с Мануилом Комнинам, и известно, что она получала от него подарки (икона, написанная, по преданию, евангелистом Лукой). ↩
- Б. А. Рыбаков. Прикладное искусство и скульптура. Сб. «История культуры древней Руси», стр. 424—425, рис. 208. ↩
- Например, мотив орнамента, расположенный в трапеции над головой св. Георгия, находит аналогии в крайних пластинках той же диадемы, на серьге киевского клада 1876 г., на колтах из собрания Балашова, даже на одном браслете из раскопок курга¬на под Гдовом (См. А. А. Спицын. Гдовские курганы в раскопках В. Н. Глазова. СПб., 1903, табл. XXV). Уже отмечено полное совпадение некоторых элементов орнаментов и креста, и гривны Каменнобродского клада. ↩
- Этой техникой делались только мелкие ювелирные светские вещи, например, колты из Владимирского клада 1865 г. (см. И. Толстой и Н. Кондаков. Ук. соч., т. V, рис. 156), из Рязанского клада 1868 г. (там же, рис. 160), Киевского клада из усадьбы Есикорского (там же, рис. 185—186), диадема Киевского клада 1889 г. (см. Н. Кондаков. Русские клады, табл. VIII) и т. д. ↩
- Пользуюсь случаем принести благодарность С. В. Бромлей, любезно взявшей на себя труд по рассмотрению диалектизмов надписи. ↩
- С. П. Обнорский и С. Г. Бархударов. Ук. соч., стр. 28. По мнению С. В. Бромлей, последнее явление может быть связано с каким-то южнорусским влиянием. Для возникшего позднее украинского языка стало характерным явление: «е» в слоге перед следующим редуцированным гласным переходило в «t», удлинялось. Однако говорить об этом твердо она не находит возможным. Загадочным явлением для специалистов, по свидетельству С. В. Бромлей, является и форма «МощЪ», вместо «Мощи», употребленная на реверсе креста дважды. Объяснения этому пока найти не удалось. ↩
- Б. А. Рыбаков. Ремесло…, стр. 512. ↩
- J. Stebelski. Dwa wielkia…, стр. 121. ↩
- П. Кеппен, Список…, стр. 43. Это же чтение предложено (им же?) в «Святыня города Полоцка…», отд. лист. Это же чтение мы находим и у М. Дубровского, писавшего после 1841 г. и произвольно изменившего, как сказано, всю древнюю графику и даже правописание (см. библиографию креста, № 26). ↩
- Против чтения, предложенного Б. А. Рыбаковым, вероятно, свидетельствует общий вид сохранившейся части первой буквы, которая скорее напоминает букву «д», чем «л». ↩
- По любезному свидетельству Т. В. Николаевой, хранилище музея Троицко-Сергиевской лавры имеется большое количество напрестольных крестов более позднего времени с надписями на боковых сторонах; ни один из этих крестов надписи на торцовой стороне не имеет. Таковы два креста XV в., сделанные Амвросием (фонд № 18473 и № 53) и кресты XVII в.— вклад архимандрита Дионисия (фонд № 286, 287) и др. ↩
- В духовной Антония Римлянина (не позднее 1147 г.) находим текст: «Аще сию грамоту хто преступить, да будетъ проклятъ треми сты (300) святыхъ отецъ и осьмьюнадесятъ и буди ему со Июдою причастье» (Грамоты великого Новгорода и Пскова. М.—Л., 1949, стр. 160). В грамоте Варлаама Спасо-Хутынскому монастырю на земле с угодьями (около 1192): «Аще кто дияволъмь (науч)енъ и злыми (человъкы наваженъ цьто) хочеть отъяти, от нивъ ли, от пожьнь ли или от ловищь, а буди ему противе(нъ)’ святый Спас…» (там же, стр. 162). Круг надписей, подтверждающих заклятье или противоречащих ему, может быть расширен за счет русских монет XIV—XV вв. Однако это составляет область специального исследования. ↩
- В Погодинском собрании (№ 12) Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина хранится рукописное евангелие XIII—XIV вв., принадлежавшее одному из Полоцких монастырей, где вписана неким Иваном Никоновичем вкладная этому монастырю. После описания вклада там расположен следующий текст: «а хто иметь отнимати от святое Троици или вельможа или попъ, иметь продавати да будеть проклят всий векъ и в будущий». Подобная же запись сделана далее в этом же евангелии на вкладной полоцкого князя Андрея Ольгердовича (до 1399 г.). См. А. Сапунов. Витебская старина, т. V, ч. I. Витебск, 1888, стр. 13 и др. ↩
- К. Musianowicz. Sprawosdanie z ргас wikopaliskowych. Wiadomosti archeolo- giczne, т. XXII, W., 1955, стр. 344. ↩
- В XIV и XV вв. там появилась новая форма, целиком вытеснившая старую. Вместо проклятья появилась угроза страшного суда: «А хто заложит игуменъ или попъ дасть отв^т передъ богомъ в день страшного суда» и т. д. (Грамоты…, стр. 198; ср. также стр. 242, 247, 248, 251 и др.). ↩
- Расчет заказчицы креста оказался верен. Надпись, по-видимому, действительно играла в свое время большую роль в судьбе изделия, способствуя его сохранению, и крест Евфросинии в числе очень немногочисленных подписных крестов XII в. дошел до нашего времени. Любопытно, что надпись креста о неотчуждении использовали и иезуиты, обосновавшиеся в Евфросиниевском монастыре и требовавшие от базилиан Софии возвращения вывезенного последними креста. Известен даже случай подделки креста иезуитами для тайной замены его в Софийском соборе.. Впрочем, воровство не удалось, так как совершивший его монах-иезуит был задержан на улице. (См. П. Н. Батюшков. Белоруссия…, примечания, стр. 41—42 и др.) ↩
- А. С. Гущин. Памятники художественного ремесла древней Руси X—XII в-в., Л., 1936, табл. IX. (Принимаем датировку этого предмета, предложенную Б. А. Рыбаковым. См. Б. А. Рыбаков. Ремесло…, стр. 244). ↩
- Б. А. Рыбаков. Прикладное искусство…, стр. 426, рис. 210. ↩
- Fr. Bock. Karl’s des Grossen Pfalzkapelle und ihre Kunstschatze. Coin und Neuss, 1860, стр. 136, рис. LVI, стр. 100, рис. XLIII, XLIV; P. Haman. Geschichte der Kunst, т. II, Berlin, 1955, стр. 271, № 292. ↩
- А. С. Гущин. Памятники художественного ремесла…, стр. 74, табл. XX, 3. ↩
- М. С. Сергеев. Из истории русских эмалей. Среди коллекционеров. М., 1922, № 5-6, стр. 3. ↩
- Н. П. Кондаков. Русские клады, стр. 106, рис. 68; стр. 137, рис. 84; стр. 141, рис. 89; А. С. Гущин, Ук. соч., стр. 73; Г. Ф. Корзухина. Русские клады. М.— Л.» 1954, табл. XXXVIII, 1. ↩
- Н. П. Кондаков; Русские клады, стр. 102, рис. 60; А. С. Г ущин. Ук. соч., табл. XVII, 13; Г. Ф. Корзухина. Ук. соч., табл. XIV, 1, 2. ↩
- А. В. Арциховский. Раскопки восточной части дворища в Новгороде. МИА, № 11, 1949, стр. 171, рис. 11, 8. ↩
- А. С. Гущин. Ук. соч., табл. XVII, 11; I. М. С а м о й л о в с к и й. Новый скарб 4aci в K’HiBiCKoi Pyci. Археолопя, т. VI. Ки!в, 1952, стр. 124; Г. Ф. Корзухина. Ук. соч., табл. XLVII, 7, XLIX, 11 и др. ↩
- Среди известных древнерусских вещей по орнаментам ближе всего к кресту Лазаря — цепь из клада у с. Сахновка, зарытого, по предположению Г. Ф. Корзухиной, между 70-ми годами XII в. и 1240 г. (Г. Ф. Корзухина. Ук. соч., стр. 105, 131, табл. LII.) ↩
- Более продолжительное время шестиконечные кресты, как известно, держались на некоторых древнерусских печатях. См., например, В. Л. Янин. Печати наместников новоторжских. СА, XIX, 1954, стр. 289—290. ↩
- М. Толстой. Древние святыни Ростова Великого. ЧОИДР, № 2, М., 1847, стр. 84 и табл. № 2. ↩
- Г. Ф. Филимонов. К протоколу XVIII, § 7, Вестник Об-ва древнерусского искусства при Московск. публич. музее. М., 1875, № 6—10, Приложение к протоколам, Официальный отдел, стр. 50. ↩
- А. М. Сементовский. Белорусские древности. СПб., 1890, стр. 97. ↩
- А. Сапунов и кн. В. Друцкий — Любецкий. Материалы по истории и географии Диснинского и Вилейского уездов Виленской губ. Витебск, 1896, стр. 196. ↩
- А. Л. Монгайт. Старая Рязань. М., 1955, стр. 141. ↩
- А. С. Гущин. Ук. соч., стр. 70, рис. 26 и 27. ↩
- Г. Ф. Корзухина. Ук. соч., табл. LVII, 7. ↩
- А. А. Бобринский. Резной камень в России. М., 1916. табл. 37. ↩
- Н. В. Покровский. Древняя ризница Новгородского Софийского собора. Тр. XV АС, т. I, М., 1914, стр. 64—65, табл. VI, 1. ↩
- Радзивилловская или Кенигсбергская летопись, СПб., 1902, фотомеханическое издание, миниатюра на листе 105 об. Рисунки этой летописи воспроизводят, как известно, рисунки рукописи XIII в. (См. А. В. Арциховский. Миниатюры Кенигсбергской летописи. ИГАИМК, т. XIV, вып. 2, 1932); И. А. Шляпкин. Древнерусские кресты, вып. I, СПб., 1906, стр. 16, 17 и табл. VIII; П. Н. Батюшков. Памятники старины в западных губерниях империи, вып. 6, текст к 18 рисункам. СПб., 1874, стр. 133—134; альбом рисунков, табл. 8. ↩
- О происхождении креста шестиконечной формы существует несколько работ, к сожалению, отсутствующих в Москве. Cahier. Melange d’archeologie, d’histoire, de lit- terature, т. I. Paris, 1848, Barbier de Montault, La croix a double croissillon. Bulletin de la societe archeologique de Marne et Garonne, 1882, стр. 34 и др.
Мы смогли только воспользоваться работами: К. Chitil, N. Kondakov и др. Kriz zwany Zavisov, Praha, 1930 (пользуюсь случаем принести глубокую благодарность директору Ин-та археологии в Нитре доктору А. Точику за предоставление в мою соб¬ственность этого уникального у нас издания); Barbier de Montault. Croix de l’impereur Justin, Annales archeologiques, XXVI, Paris, 1846, стр. 272. ↩ - См. K. Chitil. Ук. соч.; M. Didron. La croix orientale, т. V, Paris, 1846, стр. ЗГ8—328. S. G. Mercati. Di una stauroteca — reliquaria descritta nell codice Vati- cano greco 644, Rendiconti della pontificia Accademia Romana di Archeologia, vol. XXVI1, Roma, 1951—1952, стр. 75—85; A. Frоlоw. Ук. соч. и др. ↩
- На Руси шестиконечная форма креста в варианте процветшего креста появилась на печатях несколько раньше — в конце XI в. (указание В. Л. Янина). ↩
- К. Chitil. Ук. соч. ↩
- Впервые хорошо бьгл издан М. Дидроном (М. Didron. La croix…) См. также J. Lab arte. Histoire des arts industriels. Paris, 1846, т. II, стр. 98. H. П. Кондаков опубликовал крест, по-видимому, по М. Дидрону. См. Н. П. Кондаков. История византийской эмали, Собрание Звенигородского, СПб., 1889—1892, стр. 169. Нами крест воспроизводится по К. Chitil (отд. табл.), где он воспроизведен по фотографии с оригинала. ↩
- М. Н. Тихомиров. Древнерусские города, М., 1946, стр. 85. ↩
- И. Толстой иН. Кондаков., Ук. соч. стр. 170. ↩
- П. Кеппен, пытаясь объяснить имя, указывал, что по-белорусски «бокша» означает некрошеный, , в листьях, табак, забывая, что такой перевод не может иметь значения уже потому, что табак в XII в. не был известен. (П. И. Кеппен. Список…, стр. 45, прим.). ↩
- Сергий (Васильевский), иеромонах. Жизнеописание преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой. Памятная книжка Витебской губернии на 1864 г.; П. Н. Батюшков. Белоруссия…, стр. 30. ↩
- М. Н. Тихомиров. Ук. соч. Можем прибавить имя старосты новгородского, несомненно русского, с «польским» именем Болеслав, о котором мы знаем из устава новгородского князя Всеволода Мстиславича (1136—1137). См. Новгородская I летопись старшего и младшего изводов. М., 1950, стр. 486. ↩
- Б. А. Рыбаков. Ремесло…, стр. 507, 512. ↩
- М. Морошкин. Славянский именослов, или собрание славянских и личных имен в алфавитном порядке, СПб., 1867. ↩
- Новгородская I летопись, стр. 61. ↩
- А. В. Арциховский. Новгородские грамоты на бересте. М., 1954, стр. 68—70. ↩
- Н. М. Тупиков. Словарь древнерусских личных собственных имен. ЗОРСА, т. VI, СПб., 1903, стр. 113. ↩
- Из грамоты короля Сигизмундз I г. Каменцу (1523) известен Богуш Боговитинович (См. М. Довнар-Запольский. Акты литовско-русского государства, вып. I, стр. 138—189); некий Федор Бокший, боярин панский, существовал в западнорусских областях в конце XVI в. (1596) (см. Н. М. Тупиков. Ук. соч., стр. 114), к «воинскому нашому подвоеводему Новгородскому (Новогрудок.— Л. А.), урожоному Федору Богушу» направлял грамоту король Сигизмунд III 10-го мая 1598 г. (см. Собрание древних грамот и актов. Минск, 1848, стр. 64). Известен воевода Богуш Корецкий, нападавший в 1654 г. на г. Лепель (см. А. М. Сементовский, Памятники старины Витебской губернии. Пам. кн. Вит. губ. на 1867 г., Витебск 1867, стр. 180). Поселянин Троцкий Казимир Бокша упомянут под 1670 г. (см. Н. М. Тупиков. Ук. соч.). В источниках XVI—XVII вв. нами встретилось имя Томилы Богдановны Богуш, по происхождению татарки, проживавшей в Полотчине (см. Историко-юридические материалы, извлеченные из актовых книг губернии Витебской и Могилевской, т. XVII, Витебск, 1887, стр. 227). Наконец, отметим м.иггрополита «всех римско-католических церквей в России» Станислава Богуш-Сестренцевича’ (1731—1826), по происхождению литвина, «члена Российской академии» и сподвижника ее председателя, известного реакционера А. С. Шишкова, (см. П. Н. Батюшков. Белоруссия…, примечания, стр. 93—95). ↩
- Указание К. М. Поликарпова. ↩
- М. Ф. Владимирский — Буданов. Хрестоматия по истории русского пра¬ва, вып. I, СПб.— Киев, 1908, стр. 29; Русская Правда. М.—Л., 1940, стр. 114—115 (Троицкий вид). ↩
- Памятники русского права, под ред. А. А. Зимин’а. «М., 1953, стр. 44. По подсчетам П. С. Казанского и П. Н. Мрочек-Дроздовского, одна гривна Пространной Прав¬ды равна 20 ногатам, или 50 кунам (см. Н. П. Бауэр. Денежный счет Русской Правды. Вспомогательные исторические дисциплины. М.— Л., 1937, стр. 205). ↩
- Работы, обозначенные звездочкой, имеют изображение креста. ↩
- Помимо приводимой литературы, существует большое количество популярных бро¬шюр, изданных местными религиозными братствами и т. д., особенно в период перене¬сения мощей Евфросинии в Полоцк (1910). Научного значения они не имеют, и мы при¬водим их только несколько (№ 42—44). Желающих ознакомиться с ними отсылаем к библиографическим справочникам типа каталога митрополита Флавиана и др. ↩