Зарубинецкая культура

III столетие до н.э. было временем наиболее активной экспансии кельтов. Их мощные перемещения на широких пространствах Европы затронули земли, заселенные разными этническими труппами, и стали импульсами также для миграций последних. Результатом одного из таких передвижений населения стало сложение в последней трети III в. до н.э. зарубинецкой культуры, общий ареал которой охватывает Припятское Полесье, Среднее Поднепровье и смежные земли Верхнего Поднепровья (рис. 67, 68).

[adsense]

Согласно положениям Ю.В. Кухаренко, которому принадлежит первое сводное исследование зарубинецких древностей 1, их формирование связано с культурами Повисленья — поморской и подклешевых погребений. Носитетели последних двигались в восточном направлении и, осев на новых землях, создали зарубинецкую культуру. Исследователь полагал, что первоначально поморско-подклешевое население появилось в западной части Припятского Полесья и оттуда уже распространилось в более восточные области Поднепровья 2.

П.Н. Третьяков не согласился с Ю.В. Кухаренко и показал, что приютская группа зарубинецких памятников не старше днепровской, поэтому древности последнего региона нельзя выводить из полесского. Обращая внимание на присутствие в зарубинецких древностях местных скифских и милоградских компонентов, этот исследователь рассматривал формирование зарубинецкой культуры «как синтез местных днепровских и пришлых западных элементов» 3.

Д.А. Мачинский, проанализировав все стороны проблемы становления зарубинецкой культуры, пришел к выводу о сложении ее в отдельных регионах (припятском, среднеднепровском и верхнеднепровском) не путем постепенного расселения того же населения в восточном направлении, а за счет притока его из разных регионов поморской культуры и культуры подклешевых погребений 4.

В настоящее время не вызывает сомнения, что генезис зарубинецкой культуры был процессом, отразившим взаимодействие пришлого повисленского населения с местными племенами, принадлежавшими к разным этноязыковым группам. При этом в разных регионах зарубинецкого ареала вклад пришлых элементов и роль культур местного населения были неодинаковыми.

Припятский регион, включающий среднее течение Припяти с низовьямн Горыни и Стыри, в дозарубинецкое время был весьма слабо заселен. На западе к нему подступали племена культуры подклешевой культуры, известны здесь и позднелужицкие поселения, восточная часть региона была периферией милоградской культуры. Носители последней, по всей вероятности, не участвовали в генезисе припятской группы зарубинецких древностей. Анализ материалов наиболее ранних погребений из зарубинецких могильников Припятского Полесья (Велемичи, Воронино, Отвержичи и др.) показывает, что формирование рассматриваемой культуры здесь было в основном результатом расселения пришлого населения с территории культуры подклешевых погребений и из позднепоморских земель. Этим захоронениям, датируемым по находкам расчлененных среднелатенских фибул не позднее рубежа III и II в. до н.э., присущи отчетливые черты повисленских культур.

Рис. 67. Поднепровье и смежные области в период сложения зарубинецкой культуры: а — памятники зарубинецкой культуры раннего этапа; б — ареал культуры подклешевых погребений; в — места расселения носителей поморской культуры вне основного ареала; г — регионы балтов (культуры: 1 — западнобалтских курганов; 2 — штрихованной керамики; 3 — днепро-двинская; 4 — юхновская; 5 — мшкярадская); д — ареал скифской культуры

Рис. 67. Поднепровье и смежные области в период сложения зарубинецкой культуры: а — памятники зарубинецкой культуры раннего этапа; б — ареал культуры подклешевых погребений; в — места расселения носителей поморской культуры вне основного ареала; г — регионы балтов (культуры: 1 — западнобалтских курганов; 2 — штрихованной керамики; 3 — днепро-двинская; 4 — юхновская; 5 — мшкярадская); д — ареал скифской культуры

Рис. 68. Зарубинецкая культура и её соседи в начале нашей эры: а — памятники зарубинецкой культуры; б — памятники пшеворской культуры; в — сарматские памятники I в. н.э.; г — позднескифские городища; д — ареал балтских племен

Рис. 68. Зарубинецкая культура и её соседи в начале нашей эры: а — памятники зарубинецкой культуры; б — памятники пшеворской культуры; в — сарматские памятники I в. н.э.; г — позднескифские городища; д — ареал балтских племен

Среднеднепровский регион, охватывающий поречье Днепра с притоками от устья Десны до Тясмина, в предшествующее время был занят населением, оставившим скифскую лесостепную культуру. Здесь известно свыше сотни скифских поселений и курганов V—III вв. до н.э., которые можно относить к скифам-пахарям Геродота. В северной части Среднего Поднепровья имело место территориальное смешение скифских памятников с милоградскими.

Исследователи скифских памятников Среднего Поднепровья неоднократно отмечали несомненную близость их с реннезарубинецкими древностями этого региона. Это проявляется во многих элементах культуры, в том числе в формах и орнаментации глиняной посуды, в однотипности орудий труда, в конструктивных особенностях жилых и хозяйственных построек. Эти данные неоспоримо свидетельствуют о значительном вкладе местного скифского компонента в генезис зарубинецкой культуры Среднего Поднепровья. Очевидно, что скифское население этого региона в своей основной массе вошло в состав зарубинецкого.

Вместе с тем, представляется несомненным, что формирование зарубинецкой культуры в Среднем Поднепровье не могло быть результатом простого эволюционного развития местных древностей. Смена погребальной обрядности и появление ряда новых элементов культуры свидетельствуют о расселении среди скифского населения пришлых групп из Повисленья.

Миграция эта датируется последними десятилетиями III в. до н.э. и тогда же, как убедительно показал Е.В. Максимов, в Среднем Поднепровье получают распространение зарубинецкие поселения и могильники 5. Расселение шло с территории распространения поморско-подклешевых древностей.

Третий регион зарубинецкой культуры — верхнеднепровский — включает территорию белорусского течения Днепра от устья Березины до Припяти и бассейны Ипути и Сожа. Эти области в предшествующее время были заняты племенами милоградской культуры, предположительно относимыми к одной из периферийных группировок балтов. Некоторая преемственность, наблюдаемая между милоградской культурой и зарубинецкими древностями этого региона, указывает на то, что аборигенное население в процессе становления новой культуры не покинуло место своего обитания, а смешалось с пришельцами и целиком включилось в происходящий культурно-генетический процесс. Исследователи зарубинецкой культуры считают, что ее сложение в Верхнем Поднепровье было результатом инфильтрации пришлого населения из различных регионов культуры подклешевых погребений и позднепоморских древностей, которая имела место на рубеже III и II вв. до н.э.

Таким образом, зарубинецкая культура сложилась в результате приблизительно одновременного расселения носителей культуры подклешевых погребений и позднепоморских древностей из бассейна Вислы. Определить в настоящее время, из какого конкретного региона шла эта миграция, не представляется возможным. Складывается впечатление, что переселение протекало не из одного, а из разных регионов. В составе переселенцев были и иноплеменники, о чем говорят отдельные, весьма незначительные, ясторфские элементы, зафиксированные в некоторых зарубинецких памятниках 6. Все три региона зарубинецкой культуры объединяют общие черты, отражающие расселение единого этнокультурного массива племен. Это проявляется в единообразии погребальной обрядности, чернолощеной керамики и широком употреблении фибул, ведущих свое начало от латенских прототипов. Вхождение в состав зарубинецкого населения местных жителей придало каждому из трех регионов свои специфические особенности. Они проявляются и в домостроительстве, и в керамических материалах, и в украшениях. Выявляются некоторые различия и в деталях погребальной обрядности, а в Среднем Поднепровье встречаются чуждые зарубинецкой культуре захоронения по обряду трупоположения, в которых следует видеть наследие скифского ритуала.

Импульсом перемещения отдельных групп населения из Повисленья в Днепровский регион несомненно послужила экспансия кельтов. Кельтское культурное проникновение в период формирования зарубинецкой культуры достигло днепровских земель. Здесь выявлены не только отдельные находки кельтских бронзовых украшений и предметов личного убора 7, которые могли поступать в эта регионы и в результате культурных контактов, «о н комплексы, прямо свидетельствующие о проникновении далеко на восток отдельных небольших групп кельтского населения, очевидно, со временем растворившегося в местной среде. К числу таковых находок Д.А. Мачинский относит комплекс вещей, включающий латенские фибулы, из с. Залесья недалеко от устья Припяти; фибулы, обнаруженные у с_Пиплява на левом берегу Днепра; бронзое литое изображение человеческой головы, сопоставимое с масками кельтских богов, из окрестностей с. Пекари на Днепре 8. Допустимо предположение, что кельтская миграция на средний Днепр исходила из далекой Адриатики, на что указывают находки фибул с восьмеркообразной ножкой и распространенные в раннезарубинецких памятниках фибулы с треугольной ножкой, прототипы которым имеются лишь на юго-западе Балканского полуострова и на побережье Адриатики 9. От кельтов зарубинецкое население восприняло моду на фибулы и отдельные формы керамики.

Как и культуре подклешевых погребений, зарубинецкому ареалу были свойственны неукрепленные поселения различных размеров — от 0,1 до 2 га. В Припятском Полесье они устраивались в невысоких местах — на останцах поймы или на надпойменных террасах. В Среднем и Верхнем Поднепровье в первое время получили распространение мысовые поселения, иногда располагающиеся на труднодоступных возвышениях. Известны случаи, когда зарубинецкое население использовало старые городища. Так, на милоградском городище Чаплин иа Гомельщине оборонительный вал был подсыпан в зарубинецкое время. С середины I в. до н.э. среднеднепровские мысовые поселения, очевидно, в связи с появлением поблизости сарматов, стали укрепляться земляными валами и рвами, склоны их экскарпировались, на валах сооружались бревенчатые частоколы. Некоторые среднеднепровские поселения имели по несколько рядов укреплений.

Жилища в разных регионах зарубинецкой культуры были неодинаковыми. Приютскому были свойственны полуземляночные строения (опускались в грунт до 1 м). В Среднем Поднепровье господствовали наземные жилища с опушенным в грунт полом (до 0,3—0,5 м), стены их были каркасно-плетневыми и обмазывались глиной. На верхнем Днепре сооружались наземные дома столбовой конструкции. Все зарубинецкие жилища имели в плане квадратную или прямоугольную форму, размеры их колебались от 12 до 20 кв. м. Крыши были двускатными и имели покрытие из соломы, иногда с глиной. Отапливались жилые помещения открытыми очагами, окруженными обычно камнями или глиняными вальками. Устраивались они посередине жилища или около одной из его стен. На поселениях имелись еще хозяйственные ямы, закрывающиеся плетеной, обмазанной глиной крышкой. Иногда такие же ямы устраивались и внутри жилищ.

Большинство поселений состояло из 7—12 жилищ, но известны и более крупные селения. Так, на городище Пилипенкова Гора в Среднем Поднепровье, занимавшем площадь в 1,5 га, одновременно размещалось около 80 жилых построек. Е.В. Максимов на основе исследований этого и некоторых других среднеднепровских поселений высказал предположение о существова¬ии здесь единой системы застройки — жилища располагались группами по 5—8, которые разделялись незастроенными участками. На Чаплинском городище наблюдается иная картина — жилища сосредоточены были в одной его части, а в другой находились хозяйственные строения.

Все зарубинецкие могильники бескурганные. При раскопках некоторых из них установлено, что в древности погребения обозначались столбиками. Господствовал обряд кремации умерших. Трупосожжения осуществлялись несколько в стороне от могильника; остатки кремации собирались и ссыпались прямо на дно могильной ямы или помешались в глиняные сосуды-урны, которые ставились в ямы. Могильные ямы были неглубокими и имели овальные, округлые или подпрямоугольные очертания, их размеры — 1,2—1,6×0,5×1 м, диаметры округлых — от 0,5 до 1 м. В Припятском Полесье и Среднем Поднепровье господствовали ямные (безурновые) захоронения (около 90 %), в верхнеднепровском регионе встречены только безурновые погребения. В среднеднепровском регионе около половины исследованных захоронений содержали кости домашних животных (свиньи, овцы, коровы) — остатки положенной в могилы ритуальной пищи. Это наследие ритуала местного скифского населения. В V—III вв. до н.э. в Среднем Поднепровье напутственная пища помещалась скифами почти во все могилы 10. В Припятском Полесье и в верхнеднепровском регионе отмечены лншь единичные случаи зарубинецких захоронений с костями животных.

Погребальный инвентарь небогат и однообразен. Он включает в основном глиняную посуду (горшки, миски, кружки), реже предметы личного убора и украшения (фибулы, булавки, браслеты, перстнн, бусы), еще реже встречаются орудия труда.

Глиняная посуда зарубинецкой культуры (рис. 69, 70) подразделяется на лощеную с черной или темно-коричневой поверхностью и нелошеную со светло-коричневой поверхностью. Встречены сосуды с шероховатой («хроповатой») поверхностью, занесенные из Повисленья. Лощеная посуда была столовой и ритуальной, нелощеная предназначалась для приготовления пищи и хранения продовольственных припасов.

Наиболее многочисленную группу составляют горшки и корчаги, подразделяемые обычно на округлобокие и ребристые. Верхняя часть их оформлялась по-разному: с плавно отогнутым венчиком, с высоким цилиндрическим горлом, с уступом или бороздкой, отделяющей тулово от горла и др. Весьма широко были распространены и миски разных форм: полусферические, округлоплечие, ребристые. В среднеднепровском регионе нередкими находками были также конические крышки, оканчивающиеся высокой полой ручкой. Подобные крышки имели хождение среди скифского населения в IV—III вв. до н.э. Зарубинецкое население Среднего Поднепровья несомненно унаследовало их от скифов.

Обычны в зарубинецких древностях и глиняные сковородки — круглые диски диаметром 14—26 см и толщиной около 1 см, которые использовались для выпечки лепешек. Значительно реже встречаются вазы, кружки, кувшины, стаканчики-стопки.

Глиняная посуда орнаментировалась ямками или насечками по краю венчика горшков, корчаг и крышек. На плечиках корчаг нередко делался валик, орнаментированный ямками. Лощеные горшки украшались рельефными подковообразными псевдоушками.

Железные орудия труда в зарубинецких древностях (рис. 71) представлены ножами с прямой или горбатой спинкой; небольшими слабоизогнутыми серпами с черенками для деревянных ручек; короткими косами латенского типа, используемыми для покосов трав; топорами с вертикальными втулками; массивными рыболовными крючками; однотипными острогами; немногочисленными долотами, зубилами, сверлом, стругами и ложкарями. Из бытовых предметов обычны шилья, иглы с ушками, дуновицные бритвы с петлеобразной ручкой.

На всех поселениях и в некоторых погребениях встречены глиняные пряслица — биконические или уплощенные усеченно-конические (рис. 72, 7, 10, II). К распространенным находкам принадлежат также глиняные рыболовные грузила, точильные бруски и каменные зернотерки.

Рис. 69. Глиняная посуда зарубинецкой культуры: 1-5, 7, 8 — Чаплин; 6 — Корчеватое; 9, 10 — Зарубинцы

Рис. 69. Глиняная посуда зарубинецкой культуры: 1-5, 7, 8 — Чаплин; 6 — Корчеватое; 9, 10 — Зарубинцы

Рис. 70. Глиняная посуда зарубинецкой культуры: 1—3, 6, 8 — Велеммли I; 4, 7 — Воронине; 5 — Велемичи II

Рис. 70. Глиняная посуда зарубинецкой культуры: 1—3, 6, 8 — Велеммли I; 4, 7 — Воронине; 5 — Велемичи II

Рис. 71. Железные изделия зарубинецкой культуры: 1—3 — серпы; 4 — нож; 5, 6 — наконечники копий 1, 2, 4—6 — Чаплин; 3 — Велемичи I

Рис. 71. Железные изделия зарубинецкой культуры: 1—3 — серпы; 4 — нож; 5, 6 — наконечники копий 1, 2, 4—6 — Чаплин; 3 — Велемичи I

В небольшом количестве в зарубинецкой коллекции имеются и предметы вооружения. Это железные наконечники копий листовидной или треугольно-ромбической формы (рис. 71, 5, 6), двушипные наконечники дротиков, наконечники стрел. Единичными экземплярами представлены удила и шторы с шишечками на концах, имеющие аналогии в латенских древностях.

Из предметов личного убранства (рис. 72, 73) наибольшее распространение получили бронзовые, реже железные фибулы.

Рис. 72. Украшения и пряслица зарубинецкой культуры: 1, 2, 6 — привески; 3 — височное кольцо; 4, 5 — колечки; 7, 10, 11 — пряслица; 8, 9 — браслеты (1—6, 8, 9 — бронза, 7, 10, 11 — глина). 1, 2, 6, 11 — Велемичи I; 3, 10 — Воронино; 4, 5, 7—9 — Чаплин

Рис. 72. Украшения и пряслица зарубинецкой культуры: 1, 2, 6 — привески; 3 — височное кольцо; 4, 5 — колечки; 7, 10, 11 — пряслица; 8, 9 — браслеты (1—6, 8, 9 — бронза, 7, 10, 11 — глина). 1, 2, 6, 11 — Велемичи I; 3, 10 — Воронино; 4, 5, 7—9 — Чаплин

Онн нескольких типов: латенские, провинциальноримские, подвязанные и глазчатые 11. К раннелатенским принадлежит лишь одна фибула из могильника Черск в Припятском Полесье. Большинство фибул являются среднелатенскими, из которых более половины местные, собственно зарубинецкие — с треугольной спинкой и многовитковой пружиной. Щитки их нередко орнаментировались поперечными бороздками, узором в виде выступов или пунктирной насечкой 12.

Кроме фибул в зарубинецких материалах есть бронзовые, реже железные булавки с кольцевыми, спиральными н гвоздеввдными головками; дротовые браслеты с заостренными, расширяющимися или фигурными концами; спиральные браслеты; бронзовые трапециевидные привески; проволочные кольца, среди которых есть и височные украшения; бронзовые бусы; подковообразные застежки. Единичными экземплярами представлены поясные оковки и скрепы- крючки.

Наиболее тесные культурные и торговые контакты зарубшецкие племена поддерживали с северопричерноморскими землями — с греческими городами и скифо-сарматским миром. Из привозных изделий самыми многочисленными являются греческие амфоры, фрагменты которых обнаружены на всех исследованных поселениях Среднего Поднепровья. Из античных городов поступали и распространялись по всему зарубинецкому ареалу бусы: в III—I вв. до н.э. — круглые пастовые, синего или желтого цвета, с цветными глазками, в I в. н.э. — мелкие стеклянные, синие, зеленые или желтые, шаровидной, цилиндрической или дисковидной формы. В Субботове на среднем Днепре найден скарабей из египетского фаянса. В памятниках среднеднепровского региона встечены еще округлые серьги из бронзовой проволоки, которые привозились из Нижнего Поднепровья. По-видимому, от сарматов проникали в зарубинецкий регион бронзовые литые кольца с выступами-шишечками, которые, как полагают исследователи, имели культово-магическое значение. В нескольких пунктах территории зарубинецкой культуры найдены античные монеты.

Рис. 73. Бронзовые украшения зарубинецкой культуры: 1—4 — булавки; 5 — пряжка; 6—8 — фибулы. 1, 4, 6, 7 — Велемичи II; 2, 3 — Велемичи I; 5 — Чаплин; 8 — Гринев ил и Бельки

Рис. 73. Бронзовые украшения зарубинецкой культуры: 1—4 — булавки; 5 — пряжка; 6—8 — фибулы. 1, 4, 6, 7 — Велемичи II; 2, 3 — Велемичи I; 5 — Чаплин; 8 — Гринев ил и Бельки

Поддерживали зарубннеикие племена контакты и с кельтским миром. Их свидетельствами являются находки колец с шишечками, подвесок-амулетов латенского типа, шпор, фибулы «орнавасского» типа из Велемичей, бронзового ведерка из Субботова на Тясмине. Исследователи зарубннецких древностей полагают, что их ареал не был замкнутым, импульсы из латенского мира поступали сюда постоянно.

Основой экономики населения рассматриваемой культуры было земледелие, на что указывает и тяготение поселений к наиболее плодородным участкам, и находки серпов, зернотерок, а также обнаружение отпечатков злаковых растений. Нужно полагать, что почвы обрабатывались деревянными ралами простейшего устройства. Одно из таких пахотных орудий найдено в торфянике около д. Каштановичи на реке Ланн (приток Припяти). Сделано рало было из цельной части дуба: часть ствола превращена в ползун, которым рыхлилась земля (он имел подтреугольную форму с максимальной шириной 18 см), а из сука изготовлен плоский в профиле грядиль. Общая длина рала около 2,5 м, длина ползуна около 0,6 м 13.

Подобные рала найдены и в некоторых местах Поднепровья, но все они относятся к скифской культуре. Эти орудия предназначены для вспашки легких почв в поймах и на надпойменных террасах. В качестве тягловой силы использовались лошадь или вол. Системой землепользования был пералог, о чем говорит и состав злаковых растений (просо, ячмень, мягкая и карликовая пшеница) и сопутствующих им сорняков. В лесных областях зарубинецкой территории важной формой земледелия была подсека. Из других культур были распространены репа, отпечатки семян которой неоднократно зафиксированы на зарубинецкой керамике. Встречены также отпечатки, свидетельствующие о выращивании конопли и льна 14.

Остеологические материалы из зарубинецких памятников указывают на развитое животноводство. Стадо состояло из свиней, крупного и мелкого рогатого скота, лошадей. На поселениях встречены кости собаки. Это животное выполняло строжевые и охотничьи функции. Охотились, судя по костным остаткам, иа лосей, оленей, кабанов, зубров, реже на медведей и косулю. Большое место, очевидно, занимала и охота на пушных зверей. Рыболовство и собирательство играли второстепенную роль.

В зарубннецком ареале получили развитие железоделательное, железообрабатывающее, бронзолитейное и гончарное ремесла. Железо получали из болотных (луговых) руд посредством плавки в глинобитных горнах. На первых порах, судя по находкам шлаков, железо делалось почти на каждом поселении. На поздней стадии возникли специальные поселки, специализировавшиеся на железоделании. Один из таковых изучался раскопками в Лютеже в Среднем Поднепровье, где железная руда сначала обогащалась, а затем в горнах выплавлялся металл. Обнаружены остатки 15 горнов, из которых три-пять функционировали одновременно, производя за сезон до 100 кг железа 15.

В кузнечном деле использовалось низкосортное кричное железо. В южных районах Среднего Поднепровья кузнецы знали сталь. Как полагают специалисты, ее получение восходит к скифскому ремеслу. В этом же регионе выявлены технологические приемы («пакетирование» изделий, цементация лезвий с последующей закалкой), свидетельствующие о восприятии зарубинецкими кузнецами кельтской (латенской) железообработки 16.

Бронзолитейное ремесло основывалось на привозном металле (из античной периферии). Плавили его в тиглях в домашних очагах. На городище Пилипенкова Гора при раскопках обнаружено более 40 небольших толстостенных тиглей. Подобные находки и глиняные льячки встречены и на некоторых других поселениях. Бронзовые изделия изготавливались с применением проковки, протяжки и чеканки.

Изготовление глиняной посуды не вышло за рамки домашнего производства. При формовке сосудов использовался гончарный круг ручного типа. Поверхность сосудов выглаживалась и полировалась костяными, глиняными или кожаными лощилами. Обжигали высушенные сосуды на кострах. Для получения чернолощеной керамики применялся метод обвара — нагретый сосуд погружался в теплый мучной раствор.

Занималось зарубинецкое население также деревообработкой, ткачеством, обработкой кожи и мехов, косторезным ремеслом (изготавливались различные проколки, рукоятки ножей н шильев и др.)

Еще в I в. до н.э. в жизни зарубинецкого населения Среднего Поднепровья происходят заметные перемены, вызванные экспансией сарматов в западном направлении. Укрепления раннее функционировавших городищ усиливаются (Пилипенкова Гора, Монастырек), возникают новые (Бабина Гора, Ходосовка н др.). Часть населения перемешается в труднодоступные места, а крупные массы его уходят в глухие районы Подесенья и на Южный Буг, где образуются еще две локальные группы зарубинецкой культуры — деснинская и южнобугская.

В контактной зоне известны немногочисленные памятники со смешанными зарубинецко-сарматскими элементами. В нижних течениях Пела и Суды н на правом берегу Днепра исследованы курганы (Дубны, Дьяченки, Верхняя Мануйловка, Кичкас, Михайловка) с захоронениями по обряду трупосожжения (не свойственному сарматам) и керамикой, напоминающей зарубинецкую 17. Время этой группы погребений с зарубинецким инвентарем, впущенных по сарматскому обычаю в курганы, определяется среднелатенскоЙ фибулой из Верхней Мануйловки I в. до н.э. и шарнирной фибулой типа Avcissa первой половиной I в. н.э.

Около середины I в. н.э. наблюдается активизация сарматов в Среднем Поднепровье. Значительные их группы заселяют южные земли этого региона, что создает опастность для оседлого земледельческого населения. Зарубинецкое население вынуждено было оставить эти земли, отдельные более или менее крупные группы его расселяются в Подесенье или уходят на Южный Буг. Сохранялось оно в небольшом числе в течение второй половины I и II в. н.э. лишь на северной периферии Среднеднепровского региона. При этом зарубинецкая культура подверглась весьма существенным изменениям. Некоторые зарубинецкие черты, проявляемые в керамике, украшениях и предметах личного убора, сохранились и продолжали свое развитие. Вместе с тем, распространяются совершенно новые, не обусловленные внутренним развитием культуры элементы: в глиняной посуде ряда поселений проявляются отчетливые пшеворские особенности, получают хождение среднеевропейские фибулы (глазчатые и слабопрофилнрованные с высоким приемником). Появление новых элементов может быть объяснено только притоком сюда пришлых групп населения из пшеворского ареала.

При этом наблюдаются и другие изменения — меняется топография поселений и характер домостроительства, прекращают функционировать прежние могильники- На смену характерной зарубинецкой керамике распространяются грубые лепные сосуды, среди которых немалую часть составляют формы, свойственные пшеворской культуре. Классическая зарубинецкая культура в Среднем Поднепровье, таким образом, прекращает свое развитие и существование, формируются новые культурные группы, именуемые в археологической литературе позднезарубинецкими (рис 74).

В Среднем Поднепровье образуется две группы памятников позднезарубинецкого облика — типа Лютежа в Киевском правобережье 18 и типа Картамышева—Терновки в восточном лесостепном Поднепровье и смежных землях бассейна Северского Донца 19.

Рис. 74. Регионы позднезарубинецких древностей и их окружение: а — регионы позднезарубинецких группировок (А — почепская группа; Б — памятники типа Лютежа; В — памятники типа Картамышева; Г — бужская группа); б — памятники типа Гриней; в — памятники вольшско-подольской группы пшеворской культуры; г — основной ареал пшеворской культуры; д — погребальные памятники сарматов; е — ареал гето-дакийских племен

Рис. 74. Регионы позднезарубинецких древностей и их окружение: а — регионы позднезарубинецких группировок (А — почепская группа; Б — памятники типа Лютежа; В — памятники типа Картамышева; Г — бужская группа); б — памятники типа Гриней; в — памятники вольшско-подольской группы пшеворской культуры; г — основной ареал пшеворской культуры; д — погребальные памятники сарматов; е — ареал гето-дакийских племен

Древности типа Лютежа во многом продолжали традиции классической зарубннецкой культуры. Основные формы как округлобоких, так и ребристых горшков имеют прототипы в зарубинецкой керамике. То же можно сказать и относительно ряда типов мисок (округлобоких чашевидных, ребристых с эсовидным или прямым венчиком, с зигзагообразной верхней частью). Полуземляночные жилища, исследованные на поселениях, восходят к предшествующим зарубинецким. Однако стены жилищ теперь уже не обмазываются глиной, получают распространение и срубные дома с опущенным в грунт полом. Зафиксированы немногочисленные полуземлянки с центральным опорным столбом, поддерживавшим кровлю.

В керамических коллекциях древностей типа Картамышева-Терновки содержится немало форм сосудов, восходящих к зарубинецким, но вместе с тем распространены совершенно новые типы — мискообразные лощеные сосуды с зигзаговидным профилем и прочерченным зигзагообразным узором, явно занесенные переселенцами — носителями пшеворской культуры. Близость к пшеворской керамике обнаруживают и некоторые груболепные сосуды. Обычай орнаментировать лощеные горшки узором, состоящим из меандров и свастики, также принадлежит к характерным пшеворским традициям. Выявлены в рассматриваемом регио¬не и отдельные памятники, непосредственно свидетельствующие о перемещении отдельных групп населения из Повисленья. Таковым, в частности, является погребение, обнаруженное у с. Пересыпки близ Пугивля 20.

Жилыми постройками этой группы позднезарубииецких поселений были в основном прямоугольные в плане полуземлянки. Среди них единичные имели стены столбовой конструкции, большинство же были срубными. В срединной части полуземлянок устраивался обычно открытый очаг, в одной из построек на поселении Терновка-2 выявлен глиняный очаг, сооруженный на выкладке из камней. В немногих жилищах зафиксирован центральный опорный столб для поддержания перекрытия. На поселении Картамышево-2 изучены остатки двух наземных домов, один из которых (его размеры 5,8×3,5 м) имел стены столбовой конструкции и центральный опорный столб, другой (3,6×2,4 м) был срубным.

Погребальные памятники носителей древностей типов Лютежа и Картамышева—Терновки не выявлены. Поселения же функционировали в течение второй половины I — II вв. н.э. Позднее эти древности трансформируются в киевскую культуру.

В верхней части бассейна Южного Бута, как уже говорилось, зарубинецкое население появилось в I в. до н.э. В середине I в. н.э. число зарубинецких поселений здесь заметно увеличивается. Изменяется и облик культуры, что было обусловлено, нужно полагать, инфильтрацией в этот регион населения пшеворской культуры. Формы лощеной и грубой посуды Побужья в общих чертах близки к керамике типа Лютежа и явно продолжают традиции керамики среднеднепровского варианта классической зарубинецкой культуры. Однако весьма распространенные сосуды баночных форм бесспорно имели пшеворское происхождение.

Жилищами населения бужского региона были полуземлянки, близкие к постройкам поселений типа Лютежа. Все онн срубные. На одном из селищ (Носовцы) исследованы следы наземных построек со стенами каркасно-плетневой конструкции, обмазанными глиной.

В отличие от Среднего Поднепровья в бужском регионе известны погребальные памятники. В могильнике Рахны исследовано 12 захоронений по обряду трупосожжения, по основным показателям соответствующих зарубинецкому ритуалу. Зафиксированы и особенности, не свойственные зарубинецкой культуре, — обычай помещать вещи в погребальный костер; помещение в одной могильной яме остатков нескольких трупосожжений; обычай помешать сосуды поверх кальцинированных костей. Е.В. Максимов, детально проанализировав обрядность и инвентарь могильника Рахны, пришел к выводу, что этот памятник отражает процесс взаимодействия зарубинецкого населения с пшеворским 21.

В процессе формирования Черняховской культуры позднезарубинецкое население Побужья вошло в состав нового образования.

В середние I в. н.э. зарубинецкое население полностью покидает Припятское Полесье 22. Это событие вряд ли связано с сарматской экспансией Среднего Поднепровья, хотя некоторые исследователи и допускают, что они взаимосвязаны. Высказано мнение о том, что финал зарубинецкой культуры в рассматриваемом регионе отражает климатические изменения, имевшие место в это время 23. Не исключено, что уход зарубинецкого населения с Припяти связан с движением в восточном направлении среднеевропейского населения, в частности пшеворского. Переселялись носители зарубинецкой культуры в основном на северо-восток, преимущественно в бассейн Десны.

Конечная дата функционирования зарубинецкой культуры в верхнеднепровском регионе определяется на основе «воинских» фибул и фибул с подвязной ножкой концом I или началом II в. н.э. Здесь классические зарубинецкие древности преобразуются в позднезарубинецкие, которые представлены поселениями трех групп — типа Абиднн, Гриней и Вовков 24. Наиболее характерными среди них являются памятники типа Гриней, распространенные в поречье Днепра от устья Друти до Припяти; ареал их включает н Нижнее Подесенье, а отдель¬ные, разрозненные поселения известны и южнее вплоть до ннзовий Пела.
Поселения устраивались на дюнах в поймах рек или у краев надпойменных тер¬рас. Жилищами были полуземлянки неболь¬ших размеров, прямоугольных очертаний. Отапливались дома глиняными очагами с бортиками, которые устраивались в одном нз углов. Стены имели столбовую конструкцию н обмазывались глиной.

Глиняная посуда рассматриваемой груп¬пы древностей весьма своеобразна. Распрос-траненной формой были тюльпановвдные горшки с суженной нижней частью и баночные сосуды со слабо изогнутым венчиком. Реже встречаются ребристые горшки. Почта совсем отсутствует лощеная посуда, лишь на немногих поселениях обнаружены единичные фрагменты чашевидных или ребристых мисок. Венчики нелощеных сосудов орнаментировались насечками, а поверхность тулова нередко обрабатывалась расчесами.

Судьба населения верхнеднепровских групп позднезарубинецкой культуры различна. Та его часть, которая проживала вблизи Среднего Поднепровья, вместе с племена¬ми, представленными памятниками типа Лютежа, в начале III в. вошла в состав киевской культуры. В более северных зем¬лях поселения типа Гриней разрозненно фун¬кционировали н в позднеримское время.

В Брянском Подесенье носители зару- бииецкой культуры впервые появились в I в. до н.э. Здесь оии расселились среди племен юхновской культуры, принадлежа¬щих к днепровской гpynne балтов 25. В первое время в культуре деснииских памят¬ников пришлые элементы сочетались с юхновскими. Так, в керамических материалах слабопрофилированные горшки с ти¬пично юхновской орнаментацией соседство¬вали с мисками и чашами зарубинецких типов. Занесенный сюда тип жилиша — четырехугольная постройка с опущенным в грунт полом — уживался со столбовыми домами юхиовского типа. Прн этом наблюдается постепенное увеличение элементов зарубинецкого происхождения прн затуха¬нии юхновских традиций. Очевидно, что в процессе расселения зарубинецкого населе¬ния племена юхновской культуры ие поки¬дали мест своего обитания, а смешавшись с переселенцами, вместе создали новую культуру, именуемую почепской.

В конце I в. н.э. археология фиксирует в Брянском Подесенье новый крупный приток зарубннецкого населения. Заметно увеличивается число поселений, отмечается значительный рост их размеров (площади селищ достигают 15—20 тысяч кв.м). Теперь зарубинецкие черты в этом регионе становятся преобладающими, но существен¬но отличающимися от классическо-зарубинецких 26. Приток новых групп населения исходил в основном из Приютского Полесья н был довольно мощным. Мигра¬ция зарубинецкого населения затронула и более северные регионы. В южной части Смоленского Поднепровья под воздействи¬ем зарубинецкой культуры на базе днепро- двинской складывается культура типа средне¬го слоя Тушемли 27. Отельные зарубинецкие переселенцы проникли н в Западнодвинский бассейн, растворившись со временем среди аборигенного балтского населения.

Поселения лочепской культуры сосредо-точены преимущественно в брянском тече¬нии Десны н по ее притокам Судости н Навле и расположены в местах, наиболее удобных для земледелия. Жилища представ¬лены двумя типами, функционировавшими параллельно. К первому типу принадлежат большие наземные дома со столбовой кон¬струкцией стен, размеры их от 10×4,5 м до 20×6 м. Отапливались онн открытыми оча¬гами. Эти жилища восходят к юхновскому домостроительству. Другим типом жилых построек являются полуземлянки, неизвест¬ные в Подесенье в дозарубинецкое время. Онн имеют прямоугольные очертания, раз¬меры — от 3×3 до 7×4 м. Стены таких жилищ были или столбовыми или срубиы- ми. В центре полуземлянок ставился опор¬ный столб для перекрытия, около которого или близ одной из стен устраивался очаг.

Наиболее распространенной формой гли-няной посуды были высокие горшки с рас-ширенными плечиками н отогнутым наружу венчиком. По верхнему краю эти сосуды нередко украшалнсь насечками. Другим типом керамики были ребристые миски, по внешнему облику очень близкие лютежским. Они имеют лощеную (снаружи и из¬нутри) поверхность черного, коричневатого или серого цвета.

Зарубинецкими переселенцами в Подесенье был занесен н обычай ношения фибул. Наи-более ранние из них — железные фибулы позднелаггенских схем со сплошным пластин-чатым приемником, поздние — глазчатые, датируемые II в. н.э. Есть н местные фибулы, так называемого «почепского» варианта, бы-товавшие в второй половине I — П вв. н.э.

Во II—III вв. носители позднезарубинецкой культуры нз Подесенья расселяются в бассейне верхней Оки. В этом регионе широко распространяется керамика с чер¬ной н светло-коричневой лощеной поверх¬ностью, ие имеющая местных корней и по формам и фактуре теста теснейшим обра¬зом связанная с керамикой деснинского населения. В условиях смешения почепско- го населения с местным, принадлежавшим к днепровской группе балтов, в верхнеок¬ском бассейне формируется могцинская культура, носители которой отождествляются с Coldas Иордана н голдлью русских летописей 28.

Оставшееся в Подесенье позднезарубинецкое (почепское) население после III в. ие составляло целостной культурной груп¬пы. Какая-то часть его вошла в состав носителей киевской культуры.

Большинство исследователей рассматри¬вает зарубинецкую культуру как раннеславянскую. Мысль о славянской атрибуции населения среднеднепровских полей погре¬бений, к которым принадлежат и заруби¬нецкие могильники последних веков до н.э. н первого столетия нашей эры, была вы¬сказана еще в начале XX в. В.В.Хвойко н, хотя н не была как-то серьезно обоснована, получила распространение в исторнко-ар- хеологической литературе. Правда, такие крупные исследователи, как Л.Нидерле и А-А-Спицын, не раз отмечали, что конкрет¬ных данных для этнической атрибуции за- рубннецких древностей в распоряжении науки просто нет. А.А.Спицын связывал зарубинецкую культуру со скифским миром 29. Высказывались н иные точки зрения об этносе зарубинепких племен, их относи¬ли н к германским переселенцам, и к бас- тарнам, и к кельтам.

Собственно археологическим, ретроспек-тивным методом обосновать славянскую принадлежность населения зарубинецкой культуры не представляется возможным. Как показано выше, судьба этих племен была сложной н неоднозначной. Расселение по-томков зарубинецкого населения на обшир¬ной территории среди разных этноязыковых групп н смешение его с аборигенами привели к различным этническим процессам, понять которые, основываясь исключительно на археологических материалах, далеко не всегда возможно.

Отсутствуют и письменые свидетельства, которые бы могли помочь решить вопрос об этосе зарубинецкого населения. Упоми¬нания о венедах в сочинениях Плиния, Тацита н Птолемея связать с зарубинецким населением надежно невозможно. К тому же следует учитывать, что сведения Птоле¬мея относятся ко II в. н.э., когда заруби¬нецкая культура прекратила свое существо¬вание н потомки ее носителей рассеялись в разные стороны. Относящаяся к следующе¬му столетию Певтингерова карта локализует венедов вовсе не в Поднепровье.
Для славянской атрибуции зарубинецко¬го населения последних веков до н.э. н начала нашей эры не могут быть привлече¬ны и материалы топонимики. Архаические славянские гидронимы, выявленные О.НЛру- бачевым в Правобережной Украине, не обнаруживают какого-либо соответствия с зарубинецким ареалом, оии известны более широко и затрагивают лишь часть земель, где проживало зарубинецкое население на рубеже эр. К тому же этн архаические водные названия ие имеют хронологической определенности — отнести их к зарубинец- кому времени лингвистическими методами невозможно. Самое главное же заключается в том, что зарубинецкое население в I в. н.э. в значительной массе покинуло места своего прежнего обитания, а в таком случае сохранение водных названий весьма проблематично.

Версия о германской принадлежности носителей зарубинецкой культуры покоилась исключительно на предположении, что пле-мена поморской культуры, участвовавшие в ее генезисе, были германцами. Ныне, как говорилось выше, поморскую культуру следует связывать с периферийными балтами.

В последнее время некоторые археологи стали связывать зарубинецкое население с бастарнами 30.

Первые упоминания этого этноса в исторических сочинениях относятся к последним десятилетиям III в. до н.э.: Деметрий из Каллатиса (в передаче Псевдо-Скимна, поскольку оригинал его сочинения не сохранился) локализовал бастарнов в Нижнем Подунавье и считал их пришлым населением 31. В первой половине II в. до н.э. бастарны совершили несколько военных походов на Балканы, которые описаны Титом Ливием и Орозием. Позднее (до III в. н.э.) они упоминаются уже многими авторами. Наиболее информативные данные о бастарнах содержатся в «Географии» Страбона, написанной во второй половине I в до н.э. — первых десятилетиях нашей эры. Описывая земли Северо-Западного Причерноморья (от Истра до Борнсфена) греческий географ и историк говорит о «гетской пустыне», тирагетах, языгах, сарматах и ургах н далее пишет: «В глубине материка обитают также бастарны, быть может германская народность, и делятся на несколько племен. Действительно, один из них называются атмонами, другие — сидонами, те, что владеют Певкой, островом на Истре, носят название певкинов, а самые северные, обитающие на равнинах между Борисфеном и Танаисом, роксоланов» 32. Ни это свиделъство, ни какое-либо другое не дают ни малейших оснований для локализации бастарнов в Припятском Полесье и Среднем Поднепровье. Согласно Птолемею, бастарны были соседями тирагетов и вместе с певкинами господствовали над Дакией 33. В настоящее время определена и археологическая культура бастарнов — это поянешты-лукашевская культура, локализуемая в основном в междуречье Днестра и Серета 34.

Мысль Д.А. Мачинского о единстве поянешты-лукашевской и зарубинецкой культур или о «зарубинецко-поянештской культурной общности», как предпочитает говорить М.Б. Щукин, имела право на существование в те годы, когда археологи полагали, что и зарубинецкая культура, и лоянешты-лукашевская сформировались на единой основе в результате расселения племен поморской культуры. В настоящее время очевидно, что эти культуры имеют различное начало. Зарубннецкая культура, как сказано выше, является следствием миграции племен культур подклешевых погребений и поморской и их взаимодействия со скифским и милоградским населением. Основу же поянешты-лукашевской культуры заложили переселившиеся из региона Одера-Нейсы племена ясторфской культуры при взаимодействии с нижнедунайским населением — гетами.

Процесс миграции части ясторфского населения в северопричерноморские земли ныне изучен довольно конкретно. В междуречье Одера и Нейсе выявлена отдельная группа ясторфской культуры, названная губинской 35. На рубеже III и II столетий до н.э. часть этого населения продвинулась вдоль северных и восточных склонов Карпат 36 и осела в регионе Днестра-Серета, что и привело к формированию здесь поянешты-лукашевской культуры.

Проблема этнической принадлежности населения зарубинецкой культуры должна решаться прежде всего при учете формирующих ее компонентов. Поскольку в сложении трех основных групп этой культуры самое активное участие приняли подклещево-поморские племена, то ее этническая атрибуция непременно должна быть связана с этими племенами. Выше носители культуры подклешевых погребений определены как ранние славяне, а население поморской отнесено к периферийной группе балтов, близкой славянам. В этой связи допустимо предположение, что зарубинецкое население в языковом отношении составляло отдельную диалектную группу, занимавшую промежуточное положение между праславянским языком и окраинными западнобалтскими говорами.

Такие переходные по языку между западными балтами и славянами этнические образования в древности могли существовать. В раннем средневековье таким племенным образованием, судя по изысканиям
польского лингвиста Я. Отрембского, были ятвяги 37. Позднее в силу исторической ситуации значительная часть ятвягов вошла в состав польской народности, а ятвяги, проживавшие на среднем Немане, стали литовцами.

Потомки зарубинецкого населения также в зависимости от исторических обстоятельств приняли участие в этногенезе славян и балтов. Та часть зарубинецких племен, которая расселилась в верхнеднепровских землях и в бассейне верхней Оки и смешалась с милоградским, юхновским, днепро-двинским и верхнеокским населением, пополнила массив племен днепровских балтов. Миграция зарубинецкого населения в северо-восточном направлении не внесла существенных перемен в этноязыковую ситуацию Верхнего Поднепровья и верхнеокского бассейна. Следами этой миграции, по всей вероятности, являются гидронимы западнобалтского облика, выявляемые в левобережной части Верхнего Поднепровья и на верхней Оке 38.

В более южных регионах Поднепровья и на Южном Буге зарубинецкое население и его потомки в значительной степени смешались с пшеворским, основу которого составляли славяне. Таким образом, эта часть зарубинецкого населения влилась в состав славянства и прнняла непосредственное участие в славянском этногенезе.

В этой связи целесообразно возвратиться к вопросу о прямом взаимодействии зарубинецкого населения Среднего Поднепровья с местными скифами. С этими контактами, датируемыми III—II вв. до н.э., могут быть связаны самые ранние проникновения иранских элементов в язык и культуру зарубинецких племен, которые перенесли их впоследствии в славянский этнос. Зарубинецко-иранские контакты продолжались и в сарматскую эпоху.

Notes:

  1. Кухаренко Ю.В. Зарубинецкая культура. САН. Вып. Д1-19. М., 1964.
  2. Кухаренко Ю.В. К вопросу о происхождении зарубинецкой культуры // СА. 1960. № 1. С. 289—300.
  3. Третьяков П.Н. Финно-угры, балты и славяне на Днепре и Волге. М.: Л., 1966. С. 214—217.
  4. Максимов Е.В. Среднее Поднепровье на рубеже нашей эры. Киев, 1972; Он же. Зарубинецкая культура на территории УССР. Киев, 1982.
  5. Каспарова К.В. Зарубинецкая культура в хронологической системе культур эпохи латена // АСГЭ. Вып. 25. 1984. С. 108—117.
  6. Кухаренко Ю.В. Распространение латенских вещей на территории Восточной Европы // СА. 1959. № I.C. 31—43.
  7. Мачинский Д. А. О культуре Среднего Поднепровья на рубеже скифского и сарматского периодов // КСИА. Вып. 133. 1973. С. 3—9.
  8. Каспарова К.В. Роль юго-западных связей в процессе формирования зарубинецкой культуры // СА. 1981. № 2. С. 57—79.
  9. Петренко В.Г. Правобережье Среднего Поднепровья в V—III вв. до н.э. САН. Вып. Д1-4. 1967. С. 19, 20.
  10. Кухаренко Ю.Л. Зарубинецкая культура.. С. 30—35.
  11. Каспарова К.В. О фибулах зарубннецкого типа // АСГЭ. Вып. 18. 1977. С. 68—78.
  12. Поболь Л.Д. Деревянное рало из торфяника у дер. Каплановичи // Acta Baltico-Slavica. Т. V. Biatyslok, 1967. С. 117—128.
  13. Пачкова С.П., Янушевич З.В. Землеробсгво племен зарубинецькой культуры // Слов’яно-русью старожитност! Кшв, 1969. С. 3—13.
  14. Бидзиля В.И., Пачкова С.П. Зарубинецкое поселение у с. Лютеж // МИА. № 160. 1969. С. 51—74.
  15. Вознесенская Г. А Металлообработка на позднелатенском поселении Галиш-Ловачка // СА. 1984. № 4. С. 171.
  16. Рудинський М. Археолотш зб1рю Полтавського музею. Полтава, 1928. С. 43, 48—50; Махно Е.В. Поховання иа Замковой гор! в Лубиах (Розкопкн Ф.Камжського 1881 р.) // Археолопя. XVII. Кшв, I96S. С. 185—189; Смиленко А.Т. Поховання в с.Кичкас (до питання про формування чернях1всько! культури) // Слов’яно-русью старожитност!. КиТв, 1969. С. 21-28
  17. Максимов Е.В. Зарубинецкая культура… С. 81—97,
  18. Обломсхий А.М. Этнические процессы на водоразделе Днепра и Дона в I—V вв. н.э. М.; Сумы, 1991. С. 35—47.
    Небольшая часть зарубинецкого населения про¬двинулась на юг, вниз по Днепру. Одним из памятников этой миграции является поселение у с.Осиповка на р.Орель, где открыта полуземлянка II в. н.э. с типично зарубинецкой керамикой (Телепн Д.Я., Беляева С.О. Пам’ятю ранньо- слов’янського часу на Орел! // Археолопя. Вип. 18. Кшв, 1975. С. 96—101.
  19. Кухаренко Ю.В. Погребение у с.Пересыпки // Древние славяне и их соседи. М., 1970. С. 33—35.
  20. Максимов Е.В. Зарубинецкая культура… С. 126—132.
  21. Каспарова К.В. О верхней хронологической границе зарубинецкой культуры Припятского Полесья // Советская археология. 1976. №3. С. 128—140.
  22. Обломский А.М., Тарпиловский Р.В., Петраускас О.В. Распад зарубинецкой культуры и его социально-экономические и идеологические причины. Киев, 1990.
  23. Очерки по археологии Белоруссии. Ч. 1. Минск, 1970. С. 171’—183; Максимов Е.В. Новые зарубинецкие памятники в Среднем Поднепровье // МИА. № 160. 1969. С. 39—41; Горюнов Е.А. Ранние этапы истории славян Днепровского левобережья. Л., 1981. С. 108, 109.
  24. Седов В.В. Славяне Верхнего Поднепровья и Подвннья. М., 1970. С. 31,32,42—44; Он же. Днеп¬ровские балты // Проблемы этногенеза и этнической истории балтов. Вильнюс, 1985. С. 20—29.
  25. Амброз А.К. К истории Верхнего Подесенья в I тысячелетии н.э. // Советская археология. 1964 № 1. С. 56—70; Заверняев Ф.М. Почепское селище // МИА. № 160. 1969. С. 88—118.
  26. Третьяков П.Н., Шмидт Е.А. Древние городища Смоленщины. М.;Л., 1963. С. 22—25, 54—59.
  27. Седов ВД- Славяне Верхнего Поднепровья … С. 44—48; Он же. Восточные славяне в VI—XIII вв. М.. 1982. С. 41—45.
  28. Спицын А.А. Поля погребальных урн // Совет¬ская археология. Т. X. М., 1948. С. 53—70.
  29. Щукин М.Б. Проблема бастарнов и этнического определения поянешты-лукашевской и зарубинец¬кой культур // Петербургский археологический вестник. 1993. № 6. С. 89—95.
  30. Латышев В.В. Scythica et Caucasia. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. Т 2. СПб., 1906. С. 87, 88.
  31. Страбон. География в 17 книгах. Перевод Г.А.Стратановского. М., 1964. VII: 3, 12.
  32. Латышев В.В. Scythica et Caucasia… V: 7.
  33. Babef M Moldowa centrald $1 de nord in secolele П—1 i.e.n.: Culture Poienejti-Lukajevka //Rezultatul tezei de doctorat Bucure?ti, 1978. P. 1—-25; Idem. Die FrUhgermanen im Ostlichen Dakien in den letzten Jahrhunderten v. u.Z. Archflologische und historische Belege //FrOhe Volker in Mitteleuropa- Berlin, 1988. S. 129—156; Лапушнян В.Л.. Никулине И.Т., Романовская M.A. Памятники культуры Лукашевка- Поянешты (II—I вв. до н.э.) II Археологическая карта Молдавской ССР. Кишинев, 1974. С. 74—85.
  34. Domafiski G. Studia z dziej6w Srodkowego Nadodr- za w Ш—I wieku p. n.e. Wroclaw, 1975.
  35. На пути миграции в юго-восточном направлении небольшая группа губинско-ясторфского населения очевидно осела на Любелыцнне, о чем свидетельствуют несколько памятников с ясторфскими чертами, открытыми в этом регионе пшеворской культуры (Dqbrowska Т. Wczesne fazy kultury prze- worskiej. Chrocclogia—Zasi^g—Powi^zania. War¬szawa, 1988. S. 196—198).
  36. Otrfbski J. Rosw6j wzajemnych stosunkdw mtfdzy grup^ j^zykowa baJtycka a slowianska IIZ polskich studibw slawistycznych. T L Warszawa, 1958. S. 146—148.
  37. Седов B.B. Славяне Верхнего Поднепровья… С. 42—48.

В этот день:

Нет событий

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014