Вступление

В свое время в лесостепном Приобье М.П. Грязнев выделил три варианта карасукской культур» (томский, новосибирский и верхнеобский) ¹. Позднее Н.Л. Членова не согласилась с М.П. Грязновым, объединила памятники поздней бронзы лесостепной полосы Западной Сибири (от Иртыша до Чулыма) в одну ирменскую культуру, куда входили и местонахождения Приобья ². М. Ф. Косарев для районов Новосибирско-Томского и лесного Нарымского Приобья выделил три культуры позднего бронзового века: еловскую (еловоко-десятовскую). ирменскую и молчановскую ³. Ни первая, еловская, ни вторая, ирменская, культуры, по мнению М.Ф. Косарева не совпадают ни хронологически, ни территориально с ирменской культурой (по Н.Л.Членовой) и ни с одним вариантом карасукской культуры (по М.П. Грязнову).

Нет также единого взгляда исследователей по вопросу происхождения культуры позднего бронзового века лесостепного и лесного Приобья. М.П. Грязнов склонен считать, что варианты карасукской культуры в Приобье являются результатом внутреннего развития андроновцев в этом районе ⁴. Н.Л.Членова генезис ирменской культуры расценивает как результат взаимодействия андроновской и лесных культур ⁵. М.Ф. Косарев связывает происхождение еловокой культуры в Приобье с приводом из Прииртышья скотоводческого населения, принесшего с собой иной, отличный от самусьской, тип керамики ⁶. Ирменская культура, по мнению М.Ф. Косарева, является результатом взаимодействия пришедших сюда карасукцев с местным еловским населением ⁷.

В последнее время в печати появилась и еще одна точка зрения по этому вопросу, предложенная В.А. Посредниковым ⁸. Этот исследователь исходит из предположения, что в лесостепном и лесном Приобье в эпоху поздней бронзы существовало две культуры: еловская и ирменская. Происхождение еловокой культуры В.А. Посредников связывает с проникновением в лесостепное и лесное Приобье в конце II тыс. до н.э. из районов северо-запада населения, принесшего с собой печатно-гребенчатую традицию в керамической орнаментации, которая, по мнению В.А. Посредникова, на этой территории ранее не была известна. Ирменская же культура формируется в результате тесного взаимодействия еловокой и карасукского варианта Верхней Оби ⁹.
Такое разнообразие точек зрения объясняется, на наш взгляд, недостаточностью материала, который использовали исследователи.

Изучаемый период в истории населения лесного и лесостепного Приобья эпохи бронзы укладывается в отрезок времени между ХII-VIII(VII) вв. до н.э. Памятники этого времени по нашим представлениям принадлежат одной археологической культуре, которую мы называем еловско-ирменской. Название культура определено по Еловскому и Ирменскому поселениям на Оби. В этом отношении мы следуем за Н.Л. Членовой и М.Ф. Косаревым.

Основания для того, чтобы рассматривать изучаемые памятники как принадлежащие к одной культуре, сводятся к следующему:

1. B течение всего периода существования еловско-ирменской культуры бытовали одни и те же формы сосудов и группы орнаментов. Так, еловский и ирменский комплексы в этом отношении различаются только тем, что мы не знаем в ирменском комплексе четырехуголькых сосудов-блюдец, которые бытовали в еловеком комплексе, а в еловских памятниках нам не известны сосуды-стаканы; в ирменском комплексе нет яйцевидных сосудов, которые были в еловском, но эти формы сосудов, как будет показано ниже, не образуют серий, а являются единичными. Подобным образом можно оценить также к развитие орнамента. Так основные типы орнаментов, известных в ирменском комплексе, уже были представлены в еловских памятниках и наоборот. Разумеется, отдельные варианты еловского орнамента исчезают в ирменском комплексе, тогда как появляются другие, неизвестные в еловское время. Но эти изменения были настолько незначительны, что нет оснований называть и культурно-определяющими.

Орнамент же в виде горизонтальной елочки, исполненной печатно гребенчатой техникой; и разделённой рядами ямочек, мы не считаем возможным считать еловским. На наш взгляд, он присущ многим культурам Евразии разных эпох и потому его нельзя использовать для целей выяснения культурной принадлежности памятников.

2. В период всей еловско-ирменской культуры бытовали одни и те же формы бронзовых и костяных изделий: ножи, кинжалы, кольца, браслеты и другие украшения. Различия состоят только в том, что в еловском комплексе как будто больше было изделий, имеющих андроновский облик, а в ирменском — изделий карасукского облика.

3. Хозяйственные перемены в период перехода от еловского этапа к ирменскому также не носили принципиального характера: все виды производящего хозяйства (скотоводство и земледелие) уже были известны еловскому населению, как и ирменскому. Их роль на ирменском этапе значительно возросла в сравнении с еловским, но это ни в коей мере не может служить указанием на смену одной культуры другой.

4. У нас нет никаких материалов, указывающих на смену населения в Приобье во время перехода от еловского к ирменскому времени. Как мы покажем ниже, речь может идти только об усилении контактов приобского и карасукского населения на ирменском этапе, но не о передвижках карасукцев в лесное и лесостепное Приобье.

5. Нет также существенных различий между еловским и ирменским комплексами и в обряде захоронений. Основные черты его не претерпели заметной эволюции за все время существования еловско-ирменской культуры.

6. Мы не знаем в пределах лесного и лесостепного Приобья ни одного более или менее широко изученного поселения, в керамическом комплексе которых содержались бы только еловские или только ирменские формы и орнаменты. И те и другие присутствуют в этих поселениях.

7. Ареал памятников, содержащих еловскую керамику, почти совпадает с ареалом ирменских местонахождений. В этом отношении не ясна граница распространения еловских и ирменских памятников в лесной части Приобья.

Рассматривая изучаемые памятники принадлежащими одной культуре, мы выделяем в развитии еловско-ирменской культуры два хронологических этапа: еловский и ирменский.

В четвертой части работы автор использовал преимущественно материалы Еловского археологического микрорайона; Еловского могильника I (в дальнейшем — EK-I), Еловского могильника II (в дальнейшем — ЕК-II) и Еловского поселения, а также все публикации по эпохе поздней бронзы Приобья и некоторые другие материалы, пока не нашедшие освещения в литературе. К последним относятся часть коллекций из Ирмени I и Ордынского (раскопки М.П. Грязнова), Корчажка I и V, Городище I, Коровья Пристань III (сборы Б.Х. Кадикова), Красный Яр (раскопки Т.Н. Троицкой), Десятовское поселение (раскопки М.Ф. Косарева) и отдельные находки из Томского, Новосибирского, Бийского и Барнаульского музеев ¹⁰.