Серебряный голос верности (к столетию Евгения Игнатьевича Крупнова)

Козенкова В.И. Серебряный голос верности (к столетию Евгения Игнатьевича Крупнова) // РА, 2004, № 1, с. 167-172.

Вставай Архо, бери лопату
Вперед, вперед во мглу веков
Гремите гулкие раскаты
Неутомимых голосов.

Д.Г. Редер
из “Археологического гимна” 30-х годов

В марте 2003 г. в Государственном Историческом музее собрался большой форум археологов, посвященный 120-летию научной деятельности патриарха русской и советской археологии Василия Алексеевича Городцова. При осмотре экспозиции архивных материалов, подготовленных к конференции, мое особое внимание привлекла групповая фотография. На ней был изображен B. А.Городцов в кругу своих учеников 30-х годов. Многих из этих, уже известных в науке людей, я помнила еще по первым моим шагам в археологии.

Но особое место в моей научной биографии принадлежало статному, черноволосому, красивому молодому человеку, стоявшему в последнем ряду снимка рядом с Б.А. Рыбаковым, — Евгению Игнатьевичу Крупнову. Я когда-то видела это фото в семье Крупновых, с которой была связана близким знакомством на протяжении более 40 лет, особенно после безвременной кончины Евгения Игнатьевича в сентябре 1970 г.

16 марта 2004 г. ему исполнилось бы 100 лет. Последние десять лет жизни Евгения Игнатьвича для меня — результативная полевая и научная деятельность под его руководством в составе Северо-Кавказской Археологической экспедиции (СКАЭ) Института археологии. Остальные 30 лет после кончины Е.И. Крупнова — большая дружба с его верным и любимым другом — его вдовой Валентиной Михайловной Подгорновой-Крупновой. Именно у нее, в ее комнате, мы каждый год в день смерти Евгения Игнатьевича рассматривали вместе многие и многие фотографии, запечатлевшие наиболее яркие вехи его жизни, их совместной жизни.

О Евгении Игнатьевиче как о большом заслуженном ученом и общественном деятеле, как об отзывчивом и сердечном человеке опубликованы обстоятельные статьи и очерки (Мунчаев, 1964. C. 3-7; Кузнецов, 1973. С. 1-7; Чернецов, 1973. С. 8-18; Козенкова, 1994. С. 191-196; Мунчаев, 2000. С. 139-143; 2002. С. 26-31). В этом кратком memoria захотелось коснуться другой стороны его жизни, не менее важной в определении судьбы, чем внешние реалии. Эта сторона — счастливый и многолетний брак с единственной женщиной: любимым другом, деятельной, компетентной и заинтересованной помощницей в главном деле, матерью его детей, верной хранительницей памяти о нем долгие годы, вплоть до собственной кончины в январе 2003 г. Об этом как-то не принято писать в научном журнале. Но здесь особый случай, вполне уместный в рамках знаменательной даты.

Есть супружеские пары, о которых говорят: две половинки нашли друг друга. Именно таким бесценным подарком для молодых Евгения и Валентины оказалась археологическая экспедиция B. А. Городцова, где и произошли их встреча и первое знакомство. Казалось бы, разные во многом люди. Она — коренная москвичка со столичным менталитетом, ироничная, внешне сдержанная, но тем не менее с каким-то притягательным светским шармом и добросердечностью. И он, родившийся в Моздоке, на Северном Кавказе, как говорится, из простонародья, с широко распахнутой душой ко всем, кто с ним соприкасался. Всю жизнь импульсивный и динамичный в любом деле, за которое брался. Будь то идея, или организация экспедиции, или просто добывание стройматериалов и продуктов при обустройстве археологического лагеря. И тем не менее среди оригинальных и блиставших острословием и умом, заядлых спорщиков и певцов, студентов участников городцовской экспедиции, таких как Б.А. Рыбаков, Д.А. Крайнов, C. В. Киселев, Д.Г. Редер, Б.Н. Граков и многих, многих других, она потянулась к нему. А он в кругу таких ослепительных красавиц как Т.С. Пассек, Л.А. Евтюхова, О.А. Кривцова, Е.Н. Горюнова разглядел именно ее.

Все, кто хотя бы раз попадал в ауру этой счастливой пары, понимали, что это — редкая гармония душ: по тому как они понимали друг друга без слов, как заинтересованно относились к настроениям, вкусам и делам друг друга. Вспоминаю экспедицию 1961 г. Раскопки поселения в Сержень-Юрте в Чечне. Вечером после знойного, трудного дня занимаемся с Анной Александровной Ирусалимской камералкой, а Евгений Игнатьевич здесь же за столом что-то пишет в дневнике, а потом, прервавшись, зачитывает нам открытку, присланную ему Валентиной Михайловной из Венеции, где она была в это время в туристической поездке. На крошечном поле открытки лаконично, емко и эмоционально она делится всем, что увидела в Италии. И еще тогда меня поразила удивительная цельность и свежесть чувств этой в общем-то уже немолодой пары.

Рис. 1. Сержень-Юрт. Раскопки поселения. 1965 г.

Рис. 1. Сержень-Юрт. Раскопки поселения. 1965 г.

Валентина Михайловна не стала археологом, хотя какое-то время работала в ГИМе, однако на долгие годы сохранила дружеские связи времен молодости и те неписаные устои, “городцовские” устои, воспринятые вместе с Евгением Игнатьевичем: методичность в любом деле, верность и постоянство в обретенной дружбе. Это единство взглядов также скрепляло их союз, служило залогом долгих личных отношений, сложившихся с некоторыми людьми еще в молодые годы, особенно с Б.А. Рыбаковым, Д.А. Крайновым, Н.В. Пятышевой.

У Евгения Игнатьевича всю жизнь был обширный круг друзей и знакомых, причем не только среди коллег-археологов из Москвы, но и в кругу историков, биологов, нефтяников, литераторов и музейных работников Кавказа. И, конечно, в этот круг входили более десятка его учеников из разных республик Кавказского региона. И всех их встречало в доме широкое гостеприимство и щедрое радушие хозяйки и хозяина. Дом встречал любого гостя ослепительной чистотой интерьера (причем явно не сиюминутно нанесенной) и изысканным столом с ослепительно белой хрустящей скатертью и красивой посудой. И это не было довольством напоказ, а органичный стиль жизнь. А в центре стола обязательно штоф с как будто живой веточкой полыни, опущенной в сладковатую водку. Кажется этот напиток назывался — “семеновкой” — по имени известного кавказского историка и этнографа Л.П. Семенова, изобретателя рецепта этого питья. Профессор Л.П. Семенов был первым учителем Е.И. Крупнова по исследованию родного края и руководителем его первых археологических экскурсий в высокогорные районы Осетии и Ингушетии в конце 30-х годов XX в.

Делать людям маленькие праздники — это вообще было любимым занятием Евгения Игнатьевича. Вспоминая годы экспедиции, не могу не отметить его постоянное внимание к окружающим. Все мы, начальники отрядов СКАЭ, очень любили, когда Евгений Игнатьевич, последовательно объезжая все объекты раскопок, появлялся в каждом отряде и несколько дней жил в археологическим лагере (рис. 1-2). Не припомню ни одного случая, чтобы он появился без какого-либо подарка. Как правило, это были либо горы конфет, высыпавшиеся на общий стол, или торт из Грозного, или что-нибудь еще вкусненькое, что скрашивало нашу повседневную еду, а иногда какое-нибудь хорошее вино. Хотя в те далекие годы в экспедиции, по крайней мере в СКАЭ, спиртным не злоупотребляли, может быть, потому, что и сам начальник не был пристрастен к выпивке, причем без каких-либо назиданий в адрес других. О приезде главного начальника как-то очень быстро узнавал весь аул Сержень-Юрт. И вечером “на огонек” в археологический лагерь, который располагался долгие годы в так называемом “дорожном доме”, а точнее в дорожной Станции постройки конца XIX в. на горном тракте Крепость Грозная — Крепость Ведено в Веденском ущелье, приходили местные старейшины и вообще уважаемые люди села, чтобы узнать новости и поговорить о наболевшем. Евгений Игнатьевич никогда не избегал этих встреч. Вспоминаю, что несколько таких общений было в местном сельском клубе. Особенно запомнилась его встреча с жителями Сержень-Юрта после заграничной поездки в 1963 г. по странам Ближнего Востока в связи с присуждением ученому международной премии известного общественного деятеля и писателя Ливана — Саида Акля. Много Евгений Игнатьевич рассказывал и о поездках в Сирию, Турцию, Ирак и Югославию. В научной поездке в Югославию в 1965 г. посчастливилось принять участие с Е.И. Крупновым и мне. Это было незабываемое путешествие группы археологов Института археологии Москвы и его отделения в Ленинграде. В течение месяца мы знакомились с археологическими памятниками на территории Сербии, Словении, Хорватии и на побережье Далмации. В этой поездке Евгений Игнатьевич был душой нашего археологического братства: неутомимым, веселым и непритязательным. Мы не только осматривали археологические памятники в Белграде, Сплите, Дубровнике, Загребе, но и встречались с местными специалистами и обменивались опытом (рис. 3). Опытом, заложенным, по большому счету, школой В.А. Городцова, верность принципам, которой была верна и Валентина Михайловна Подгорнова-Крупнова.

Рис. 2. Сержень-Юрт. Е.И. Крупнов среди участников экспедиции. 1963 г.

Рис. 2. Сержень-Юрт. Е.И. Крупнов среди участников экспедиции. 1963 г.

Рис. 3. Сремска Митровица. Югославия. 1965.

Рис. 3. Сремска Митровица. Югославия. 1965.

Все годы после кончины Евгения Игнатьевича она поддерживала самые тесные связи со всем кругом археологического братства, живо интересовалась новостями в археологии, новыми книгами из этой области. Все, кто приезжал в Москву с Кавказа, непременно бывали в гостях в этом теплом доме. В.И. Подгорнова-Крупнова вела обширную переписку с коллегами и учениками Евгения Игнатьевича, поддерживала отношения с музейными работниками Северного Кавказа, в особенности с Чечено-Ингушским краеведческим музеем, с сотрудниками которого сохранялись долгие годы дружеские отношения. Многие археологи-кавказоведы посылали оттиски своих научных статей и многочисленные вырезки из местных газет со статьями и заметками о Е.И. Крупнове, а также с упоминанием археологических исследований в регионе.

Огромную работу Валентина Михайловна предприняла по квалифицированной разборке и сортировке обширного архива Е.И. Крупнова. Мне пришлось помогать ей в этом деле, но помощь относилась больше не к трудоемкой части работы, а касалась консультаций по идентификации фамилий авторов некоторых писем. Научная библиотека Е.И. Крупнова была безвозмездно передана семьей Е.И. Крупнова Чечено-Ингушскому научно-исследовательскому институту истории, языка и литературы. Но, к великой горечи всех, кто был знаком с ее бесценным содержанием, вся она дотла сгорела в Грозном в огне чудовищной и безответственной войны в Чечне в 1994 г.

Уникальные фотографии конца 20-30-х годов XX в., времени молодости Евгения Игнатьевича, запечатлевшие многочисленные поездки по Северному Кавказу, были переданы его вдовой в фонды alma mater — Историческому музею. Тщательно приведены в порядок и переданы в архив Института археологии РАН рукописное и эпистолярное наследие ученого. Эпистолярная часть архива отражает неоспоримый факт огромной тяги очень многих людей к Евгению Игнатьевичу, обусловленной подлинным, а не формальным интересом к адресатам. И они это чувствовали. Частый и обстоятельный обмен письмами и открытками — это целая область, характеризующая заинтересованный тон и культуру его душевного настроя в общении с самыми разными людьми. Доброжелательный стиль писем Евгения Игнатьевича привлекал его постоянных респондентов, заставлял не только писать о деле, но и делиться своими личными переживаниями; излагать не только деловые просьбы, но и просить советов при решении жизненных проблем. Архивные рукописные черновики, написанные таким знакомым неподражаемым, кудреватым, “веселым” почерком, с исключительно правильным правописанием, показывают, с какой серьезностью и продуманностью относился Евгений Игнатьевич к ответам на присланную корреспонденцию, особенно когда письма требовали выдержанного, бережного отношения к человеку, несмотря на обидный тон присланного послания. Даже в манере этих ответов звенит серебром верность “лицейскому братству” школы В.А. Городцова. Полевые исследования СКАЭ охватывали огромную территорию многих республик Северного Кавказа и вовлекали в свою орбиту большое число разных по характеру и миропониманию местных специалистов историков. Отвечая на излишне амбициозное письмо одного из таких местных специалистов, который написал, что принимать участие в работе экспедиции его “обязывает служба, начальство и, наконец, даже руководство нашего Обкома КПСС…”, Евгений Игнатьевич спокойно и нелицеприятно заметил: “Было бы правильнее, на мой взгляд, сказать, что Вас должны обязывать прежде всего долг специалиста и подлинный интерес к археологии… Подберите в этом году больше людей, сообразуясь со средствами, но надо, чтобы выделенные люди действительно были полезными в работе, а не балластом для экспедиции”.

Такой же обязательностью была пронизана в последние годы жизни и вся деятельность Валентины Михайловны Подгорновой-Крупновой не только в сохранении памяти о Евгении Игнатьевиче, но и в сохранении традиций и принципов ее археологической молодости. Е.И. Крупнов похоронен на Новодевичьем кладбище, совсем недалеко от места погребения своего учителя Василия Алексеевича Городцова. Каждую осень, пока были силы, Валентина Михайловна в день смерти мужа посещала кладбище, чтобы привести в порядок могилу, очистить от нападавшей листвы цветник, вымыть обелиск… И каждый раз она звонила мне по телефону и взволнованно сетовала в каком небрежении находится могила В.А. Городцова. И это не были просто бесплодные разговоры. Неоднократно эта почти 90-летняя женщина находила силы для переговоров с руководством нашего Института, с руководством ГИМа, побуждала к этому делу и меня. И в конечном счете она добилась твердого обещания от директора Исторического музея А.И. Шкурко, что, несмотря на отсутствие средств, вызванных долгосрочным ремонтом и разрухой последних лет, могила В.А. Городцова будет приведена силами музейщиков в порядок.

И это обещание выполнено.

Рис. 4. Моздок, Северная Осетия. IV Крупновские чтения 1974 г. Открытие памятной доски на доме, где родился Е.И. Крупнов. Выступает Муса Багаев.

Рис. 4. Моздок, Северная Осетия. IV Крупновские чтения 1974 г. Открытие памятной доски на доме, где родился
Е.И. Крупнов. Выступает Муса Багаев.

С неизменным, я бы сказала, с профессиональным вниманием относилась Валентина Михайловна и к работе уже более 30 лет. Постоянного оргкомитета по проведению Крупновских чтений — конференции по археологии и древней истории Северного Кавказа. В 2004 г. она в двадцать третий раз состоится в Москве. Неоднократно В.М. Подгорнова-Крупнова непосредственно принимала участие в работе самой конференции в разных республиках северокавказского региона. Именно тогда мне пришлось особенно тесно общаться с этой душевной, необыкновенно эрудированной женщиной. Валентина Михайловна неизменно присутствовала на заседаниях от начала до конца, а вечером мы обсуждали прослушанные доклады. Особенно запомнилась поездка в 1974 г. в город Моздок, на родину Евгения Игнатьевича. Здесь силами Северо-Осетинского научно-исследовательского института истории, экономики, языка и литературы и местного городского музея прошли IV Крупновские чтения в связи с 70-летием ученого. В память о своем знаменитом земляке местные власти приняли постановление о присвоении одной из улиц имени Е.И. Крупнова. Запомнились многие проникновенные выступления при открытии памятной доски на доме, где родился Е.И. Крупнов (рис. 4). И главной в прозвучавших выступлениях была благодарность за неиссякаемую энергию, которую прилагал ученый к укреплению сотрудничества кавказоведов разных национальностей в деле процветания любимой науки о древнейшем прошлом родного края. Сейчас особенно больно думать об этом после нелепых и чудовищных террористических актов, потрясающих Северный Кавказ, в том числе и родину Евгения Игнатьевича — город Моздок.

Рис. 5. Санаторий "Узкое”, 1970 г. Е.И. Крупнов и В.М. Подгорнова-Крупнова. Рядом один из последних учеников М. Багаев.

Рис. 5. Санаторий «Узкое”, 1970 г. Е.И. Крупнов и В.М. Подгорнова-Крупнова. Рядом один из последних учеников М. Багаев.

До конца жизни и Евгений Игнатьевич, и его верная половинка, Валентина Михайловна (рис. 5), держали во всем высокую нравственную планку, соблюдая завет В.А. Городцова “всегда быть готовым к добрым делам, полезным обществу и самому себе”. Этим словам учителя они были верны до последнего часа в служении любимому делу, дому и близким.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Козенкова В.И. Евгений Игнатьевич Крупнов (к 90-летию со дня рождения) // СА. 1994. № 1.
Кузнецов В.А. Евгений Игнатьевич Крупнов // Кавказ и Восточная Европа в древности. М., 1973.
Мунчаев P.M. К 60-летию Евгения Игнатьевича Крупнова // СА. 1964. № 1.
Мунчаев P.M. Крупнов Евгений Игнатьевич (1904—1970) // Институт археологии: история и современность. М., 2000.
Мунчаев P.M. К истории археологического изучения Чечни (из итогов работ Северокавказской экспеди¬ции в 1957-1968 гг.) // Культура Чечни. История и современные проблемы. М., 2002.
Чернецов А.В. Список печатных работ Е.И. Крупнова // Кавказ и Восточная Европа в древности. М., 1973.

В этот день:

Нет событий

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014