Зограф А.Н. Древний город Тира-Белгород-Аккерман

К содержанию 8-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры

Весь Советский народ с восторгом встретил весть о мирном разрешении советско-румынского конфликта, об уничтожении исторической несправедливости, о возвращении в состав СССР отторгнутой 22 года тому назад Бессарабии. В числе первых пунктов, занятых 28 июня частями доблестной Красной Армии, был Аккерман — город на западном берегу Днестровского лимана, лежащий на месте античного поселения, носившего имя Тиры. Тем же именем (Тирас) называлась мощная река, в устье которой предприимчивые милетцы основали колонию.

[adsense]

Наименование „Тирасполь» (город Тирас) было дано и поселку, расположившемуся вокруг небольшой крепости, построенной после второй русско-турецкой войны по инициативе Суворова на отошедшей к России территории на левом берегу Днестра, много выше Аккермана по течению реки. Город Тирасполь до настоящего времени носит это имя, тем самым сохраняя память о широко развившемся в конце XVIII в. интересе к давнему прошлому юга СССР.

Настоящая территория античного города Тиры значительно позднее, лишь в 1812 г., вместе со всей Бессарабией вошла в состав России, и находившийся на ней город Аккерман сделался административным центром уезда того же названия.

Нельзя сказать, чтобы античной Тире повезло в смысле исторических и археологических данных о ней. Эти данные очень скудны. В античных источниках она упоминается лишь мимоходом, как географический пункт, без всяких подробностей, которые позволили бы характеризовать ее экономическую и историческую роль. Археологические находки, относящиеся к ней, также малочисленны и случайны, поскольку систематических раскопок на территории города не производилось. Достаточно сказать, что только небольшими раскопками Э. Р. Штерна, произведенными в 1901 и затем в 1912 г., ¹ было окончательно установлено, что античный город находился именно на участке, теперь занимаемом средневековой крепостью. До того вопрос о местоположении античного города был спорным, так как надписи римского времени, относящиеся к Тире, были найдены значительно выше по берегу Днестра, у сел. Чобручи и Коротного.

Время основания города нам неизвестно. Возможно, что первые греческие поселенцы появились в этом месте еще в архаическую эпоху, в VII — VI вв. Однако, поскольку Геродот ² говорит только о „Тиритах», населяющих местность по нижнему Днестру, и не упоминает имени самого города, можно предполагать, что в его время поселение еще не оформилось в правильно организованную городскую общину.

Первыми памятниками, свидетельствующими о самостоятельном существовании античной Тиры, являются монеты, снабженные именем города. Наиболее ранние из них относятся к середине и второй половине IV в. до н. э. (рис. 23).

Среди изображений лицевых сторон монет преобладают головы богини Деметры в венке из колосьев или бога реки Тираса в виде безбородого юноши с маленькими рожками над лбом. На оборотных сторонах монет изображаются: тот же венок из колосьев, гроздь винограда, голова взнузданного коня, стоящий бык, рыба. Мы можем убедиться, что все виды хозяйства и промыслов, которые в настоящее время характерны для нашего Причерноморья, были знакомы античной Тире — в первую очередь хлебопашество в плодородных степях Бессарабии, разведение винограда, коне- и скотоводство на ее тучных пастбищах, рыбная ловля в лимане и прилегающей части Черного моря.

Об оживленных торговых связях ее с другими греческими городами говорят найденные на ее территории различные фрагменты керамики, между прочим, клейменые амфорные ручки — родосскке, синопские, фасосские и из других мест.

Монеты Тиры разнообразны, интересны и художественны по исполнению. Однако они очень немногочисленны и по количеству не могут итти ни в какое сравнение с более грубыми и небрежными монетами Ольвии того же времени. Это свидетельствует, что торговая роль Тиры все же была много скромнее, чем роль Ольвии. Восстановление имени Тиры в очень фрагментированном списке плательщиков взносов в кассу афинского союза весьма сомнительно, ³ а помимо этого мы имеем от автономной эпохи только одну надпись, которая говорит, однако, скорее о чисто транзитной роли Тиры как станции на морском пути вдоль западного побережья Понта в Ольвию. ⁴

В период мифрадатовских войн Тира, так же как и другие города северного Черноморья, была вовлечена в направленные против Рима предприятия Мифрадата Евпатора. Это явствует из сходства типов монет Тиры в начале I в. до н. э. с типами монет Пантикапея и городов Понтийского царства.

[adsense]

В середине I в. до н. э. Тира вместе с Ольвией подверглась разрушению во время опустошительного похода гетов, охватившего и города западного Черноморья. Повидимому, город целое столетие пролежал в развалинах. Вновь мы слышим о нем в середине I в. н. э. С 57 г. н. э. город Тира начинал свое собственное летосчисление, согласно которому датированы сохранившиеся надписи римского времени. Очевидно, введение своей городской эры было связано с восстановлением города из развалин при поддержке Рима. С этого же момента в городе начали обращаться очень стертые римские монеты, носившие в надчеканке начальные буквы имени города — ТYР. А со времени правления Домициана город уже более или менее правильно, правда с перерывами на некоторые правления, чеканит монеты со своим полным именем, хотя и помещает на лицевой стороне портреты императоров.

Из надписи римского времени ⁵ нам известно, что государственное устройство Тиры было в этот период близким к тому, какое мы знаем для Ольвии, что город управлялся народным собранием и советом, что исполнительным органом власти была коллегия из четырех архонтов, причем первый из них был эпонимом. Недавно опубликованный фрагмент надписи IV—III в. до н. э. ⁶ в которой упоминались архонты, свидетельствует, что и в доримскую эпоху государственное устройство города было, вероятно, такое же.

Восстановление Тиры после гетского погрома, очевидно, происходило не только при поддержке Рима, но и при деятельном участии местного населения, представители которого вошли в состав городской общины. По крайней мере среди подписывающих документы архонтов и влиятельных граждан можно встретить много и римских и варварских имен.

В середине II в. н. э. Тира переживает экономический подъем, о котором свидетельствует оживление чеканки монет при Антонине Пие. Повидимому, этому императору Тира была обязана предоставлением гражданам очень важного для них права беспошлинной торговли. Эти права, очевидно, забытые и оспаривавшиеся впоследствии, были торжественно подтверждены в 201 г. в письме императоров С. Севера и Каракаллы.

Это письмо, вместе с письмом наместника Мезии, Овиния Тертулла, к гражданам Тиры воспроизводится в дошедшей до нас надписи, найденной в селе Коротном. ⁷ Еще в одном фрагменте надписи северовского времени из Тиры можно предполагать письмо римского администратора, касающееся торговли Тиры. Очевидно, в северовскую эпоху римские администраторы очень внимательно относились к городу и старались содействовать его процветанию. Причины таких особых забот римской императорской власти в отношении Тиры понятны. Весьма вероятно, что на границе III в. н. э., когда усилился натиск на греческие города Черноморья степных варваров, Рим, стремясь сохранить свои позиции на Черноморье и мало надеясь удержать в руках более отдаленную Ольвию, стал выдвигать в качестве торгового пункта более близкую Тиру, всячески развивая и поддерживая ее торговую роль. Эти расчеты не оправдались. Как свидетельствует прекращение городской чеканки и в Тире и в Ольвии со времени Севера Александра, оба города, очевидно, в правление следующего императора, Максимина, сделались, жертвой нашествия варваров. Если в Ольвии мы еще имеем находки, относящиеся к середине III в. н. э., позволяющие предполагать, что она продолжала еще два-три десятилетия существовать, правда, скорее в качестве военного форпоста, занимаемого по временам римскими отрядами, чем в качестве оживленного торгового пункта, то Тира со времени Максимина надолго сходит с исторического горизонта.

Тщательное и систематическое археологическое исследование территории города должно, надо надеяться, осветить судьбу его в пору раннего средневековья. Что Днестр и в средние века, повидимому, сохранял значение водного пути из Средней Европы к Черному морю, свидетельствуют находки в Бессарабии, и в частности в районе Аккермана, брактеатов XI—XII вв. Из эпохи позднего средневековья, конца XIV—XV вв., мы имеем уже прямые указания у путешественников этого времени на оживленную торговлю хлебом, скотом и мехами, которая велась через Аккерман. В эту пору город носит название: в славянских источниках Белгорода, на западноевропейских картах Монкастро или Маврокастро, в греческих источниках Левкополис или Аспрокастрон. Тогда же, в XV в., началось сооружение крепостных стен, составляющих в настоящее время главную историческую достопримечательность города. Предположения о построении этой крепости генуэзцами, повидимому, лишены всякого основания. ⁸ В Одесском историческом музее хранится ряд эпиграфических документов, происходящих из стен Аккерманской крепости: две славянских надписи от 1438 и 1454 гг. (рис. 24) и одна греческая от 1440 г. ⁹

Все они говорят о постройке ворот и стен. Возведение крепостных сооружений в это время было вызвано как обострением междоусобий молдавских господарей, так и возросшей опасностью наступления турок. Во второй половине XV в. эта опасность надвинулась вплотную и в 1484 г. город был взят войсками турецкого султана Баязета II. Находясь более трех столетий под турецким владычеством, город носил наименование „Аккерман». Поскольку ак обозначает по-турецки белый, это наименование стоит, повидимому, в связи со славянским именем „Белгород». Турками были произведены некоторые переделки в крепости и ими же выстроен замок с четырьмя башнями в северо-восточном углу ее. ¹⁰

В конце XVIII в., во время русско-турецких войн, Аккерман дважды был взят русскими войсками (в 1770 и 1789 гг.), но оба раза по мирным договорам, Кучук-Кайнарджийскому и Ясскому, был возвращаем Турции. В начале русско-турецкой войны 1806—1812 гг. Аккерман был вновь занят русскими войсками и на этот раз по Бухарестскому миру 1812 г. остался за Россией.

Территория Аккермана, как сказано, еще очень мало обследована археологически, и этим объясняется большое количество лакун в наших сведениях об исторических судьбах города. Раскопки на почве Аккермана, производившиеся в начале 1900-х годов случайно и на частные средства, поскольку они не носили систематического характера, дали мало материала для восстановления полной картины его прошлого. Случайный и бессистемный характер носили и раскопки, произведенные на территории Тиры румынами. Мы не сомневаемся, что теперь на археологическое обследование района Аккермана будет обращено должное внимание, которого территория античной Тиры вполне заслуживает.

К содержанию 8-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры