К.В. Зиньковский — Новые данные к реконструкции трипольских жилищ

К содержанию журнала «Советская археология» (1973, №1)

Несмотря на имеющиеся реконструкции трипольских жилищ, глинобитные площадки все еще нуждаются в показательном изучении. Чрезвычайную сложность раскопок и интерпретации остатков наземных построек отмечали еще А. А. Спицин в начале изучения трипольской культуры [1] и Т. С. Пассек в период, когда проблема трипольских площадок казалась уже разрешенной и материал по домостроительству привлекался для решения важнейших вопросов истории трипольских племен [2].

Т. С. Пассек и Е. Ю. Кричевским была разработана методика раскопок трипольских площадок и предложена реконструкция их как многокамерных длинных домов с обожженными глинобитными полами, лежащими на земле.
Исследования трипольских памятников на территории Молдавии, проводимые в последние годы под руководством Е. К. Черныш и В. И. Маркевича, дали новые материалы, свидетельствующие о существовании иного типа наземных домов. Особое внимание привлекли поселения у с. Раковец и у с. Варваровка, открытые В. И. Маркевичем [3].

Поселение у с. Раковец Сорокского района МолдССР расположено на отлогом склоне левого берега небольшой реки [4]. Оно датируется временем перехода от этапа В/I к этапу B/II по Т. С. Пассек. В процессе разведки на поселении были обнаружены 42 площадки, из них 4 подвергнуты раскопкам (1, 1а, 3, За).

Основания жилищ залегали на суглинке под слоем чернозема мощностью 0,2—0,5 м. Площадки состояли из напластований обожженной глины

Рис. 1. Раковец. Площадка № За. I — нижний пласт глиняной обмазки;

Рис. 1. Раковец. Площадка № За.
I — нижний пласт глиняной обмазки;

Рис. 1. Раковец. Площадка № За. II — уровень земляного пола жилища

Рис. 1. Раковец. Площадка № За.
II — уровень земляного пола жилища

с примесью половы, поверх которых находились развалы сосудов, орудия: труда и кости животных, прикрытые мелкой обожженной глиняной крошкой. Находки лежали на слое глины, растрескавшемся на куски размерами 0,15X0,12, 0,1X0,08, 0,05X0,03, 0,02X0,01 м, толщиной в среднем 0,03—0,04 м. Обжиг верхнего пласта слабый; цвет глины желтый и лишь местами встречались участки, прокаленные до степени шлака. С нижней стороны кусков глины были отпечатки расколотого дерева, идущие параллельно узким сторонам жилища. Взаиморасположение оттисков свидетельствует о том, что деревянные детали (плашки, горбыли ж пр.) шириной не более 0,1 м укладывались вплотную друг к другу, образуя деревянный настил, который затем обмазывался глиной.

Под верхними кусками обожженной глины открылись раздавленные сосуды и другие предметы, лежавшие на нижних пластах глины (рис. 1, I). Обжиг нижнего слоя сильнее чем, верхнего, цвет интенсивно желтый, переходящий в красный и малиновый, реже фиолетовый (на ошлакованных участках). Нижний пласт, растрескавшийся на куски размерами 0,3Х0,4, 0,2X0,3, 0,1X0,15 м, представляет собой более компактное залегание по сравнению с верхними слоями и достигает мощности 0,1—0,18 м. Судя по отпечаткам на нижней стороне глиняной обмазки, идущим поперек площадки, сырая глина накладывалась на деревянные настилы, состоящие из заготовок шириной около 0,2—0,25 м и толщиной не менее 0,06 м.
Ниже, на земле, находились раздавленные сосуды, зернотерки из камня, кремневые орудия, остатки глиняных вымосток и печных сооружений (рис. 1, II).

Часть кремневых орудий и костей животных, обнаруженных в жилищах, обожжены, а на керамике заметны следы вторичного обжига, причем фрагменты и даже целые сосуды оказывались сплавившимися с пластами глины. Для площадок характерно залегание пластов глины буграми именно там, где они прикрывали скопления находок (рис. 2).

Перечисленные особенности залеганий остатков жилищ не позволяют интерпретировать напластования глины с отпечатками дерева как остатки полов, лежавших на земле, хотя такое объяснение служило много лет отправным пунктом при реконструкции площадок. Против этого положения можно привести следующие аргументы.

Нецелесообразность трудной и сложной плотницкой работы, связанной с созданием деревянного настила, в котором дерево почему-то укладывалось именно поперек, а не вдоль жилища. И все это делалось только для того, чтобы сделанный с таким трудом настил сгорел до тла при обжиге пола.

Растрескивание глины происходило при обжиге, о чем свидетельствуют находки фрагментов глиняных пластов, обожженные с боковых сторон.
Нижняя поверхность кусков глины, покрытая отпечатками дерева, неровная. При преднамеренном обжиге площадки это привело бы к тому, что после выгорания дерева куски, на которые растрескался пласт глины, просели по-разному относительно друг друга. По такому неровному полу невозможно было бы ходить и вряд ли он смог бы хорошо защитить от сырости запасы зерна, как это предполагалось до сих пор.

Судя по всему, пласты обожженной глины являются остатками перекрытий верхних этажей или чердаков погибших от пожара домов. Отпечатки дерева на глине и направление их вдоль узких сторон жилища указывают на то, что основой перекрытий служили деревянные настилы, опиравшиеся на длинные стены дома. Пожары, разрушившие жилища, сохранили глину от двух перекрытий. Поэтому можно считать, что в Раковце открыты двухэтажные дома. Верхний слой глины (с отпечатками расколотого дерева) некогда покрывал пол чердака, где хранились сосуды и другие предметы, обнаруженные лежащими сверху площадок, а нижний пласт служил полом второго этажа жилища.

Рис. 2. Раковец. Площадка № За. Продольный и поперечные разрезы. I — слой чернозема, II — культурный слой, III — суглинок. 1 — контуры ям; 2— контуры печи; 3 — контуры мест специального назначения; 4 — куски обожженной глины; 5 — с примесью половы. (Обозначение изменения цвета глины в зависимости от степени обжига: I — фиолетовый (шлак), II — малиновый, III — красный, IV — желтый, V — серый, VI — черный (V—VI — окислительный обжиг); 6 — без примеси половы; 7 — белая глина; 8 — рыхлые комки обожженной глины; 9 — глиняные пластины и конусы; 10 — отпечатки «плах» и жердей на кусках глины, а — снизу, б — сверху; 11 — обломки сосудов; 12 — статуэтки. а — антропоморфные, б — зооморфные; 13 — кремни; 14 — камни, а — зернотерки, б— камни пода печи; 15 — кости; 16 — уголь

Рис. 2. Раковец. Площадка № За. Продольный и поперечные разрезы.
I — слой чернозема, II — культурный слой, III — суглинок. 1 — контуры ям; 2— контуры печи; 3 — контуры мест специального назначения; 4 — куски обожженной глины; 5 — с примесью половы. (Обозначение изменения цвета глины в зависимости от степени обжига: I — фиолетовый (шлак), II — малиновый, III — красный, IV — желтый, V — серый, VI — черный (V—VI — окислительный обжиг); 6 — без примеси половы; 7 — белая глина; 8 — рыхлые комки обожженной глины; 9 — глиняные пластины и конусы; 10 — отпечатки «плах» и жердей на кусках глины, а — снизу, б — сверху; 11 — обломки сосудов; 12 — статуэтки. а — антропоморфные, б — зооморфные; 13 — кремни; 14 — камни, а — зернотерки, б— камни пода печи; 15 — кости; 16 — уголь

Гибель жилищ в результате пожаров подтверждается следующими фактами: 1) неравномерностью обжига глины, покрывавшей деревянные конструкции; 2) следами огня на некоторых орудиях труда, костях и вторичным обжигом керамических изделий; 3) обжигом глинобитного покрытия со всех сторон и случаями сплавления сосудов с ними. Эти моменты свидетельствуют о том, что огонь местами продолжал действовать н после того, как потолки осели, растрескавшись и придавив сосуды и другие вещи, находившиеся в помещении.

Наблюдения, произведенные в процессе раскопок в Раковце, приводят к следующему заключению: трипольские глинобитные жилища этого поселения имели вертикальное развитие и погибли вследствие пожаров. Эти два момента являются ключом к пониманию строительных остатков и выявлению характерных особенностей построек.

Краткая характеристика залеганий строительных остатков может быть сведена в таблицу.

novyie-dannyie-k-rekonstruktsii-tripolskih-zhilishh-4

Теперь перейдем к планировке домов и реконструкции отдельных узлов.

Жилище № 1. Между первым и вторым, вторым и третьим, а также под третьим (нижним) слоем обожженной глины были встречены находки, среди которых особого внимания заслуживают развалы сосудов, лежащие более компактно под третьим пластом глины. По сравнению с ними фрагменты сосудов, лежащих на втором и, особенно, на первом слое глины, имеют больший радиус разброса. Последнее обстоятельство свидетельствует о том, что сосуды в жилище находились не на одинаковой высоте.

На расстоянии 3—4 м к юго-западу от площадки № 1 были раскопаны остатки наземного жилища № 1а. Пространство между постройками было
заполнено обломками керамики, тогда как с внешних сторон обеих площадок находки почти не встречались.

Жилище № 1а. Юго-западная часть постройки, размерами 8 X 3,2 м, состояла из верхнего и нижнего помещений, между которыми было мощное перекрытие. От последнего сохранились массивные куски глины (нижний слой площадки). С нижним помещением была связана яма, в которой оказались остатки рухнувших потолков дома. Яма имела диаметр 1,8 м глубина ее от древней поверхности достигала 1,3 м, ко дну яма сужалась. В золистом заполнении были обнаружены обломки глиняных статуэток, фрагменты керамики и кости животных.

К северо-востоку от описанной части площадки нижний пласт глины от междуэтажного перекрытия отсутствовал. На обломках междуэтажного перекрытия была обнаружена обожженная глиняная плита размерами 1,8 X 1,5 м, толщиной 0,1 м. Сверху лежал разбитый зерновик. Благодаря огню, бушевавшему в этой (средней) части дома с особенной силой, здесь сохранились куски глины от чердачного перекрытия, аналогичные фрагментам второго слоя по толщине и ширине отпечатков дерева. На земле под обломками чердачного перекрытия были обнаружены глиняные предметы в виде округлых плит диаметром 0,4 м и толщиной в среднем 0,02—0,04 м. Они напоминают по форме хлебные лепешки. Некоторые из них были покрыты спиральным, а в одном случае геометрическим орнаментом в виде елочки. На нескольких плитах имелись отпечатки козьих копыт. Здесь же были найдены конусообразные изделия, вылепленные, как и первые, из глины с большой примесью мякины и зерен. Высота этих конусов колеблется от 0,14 до 0,2 м, а диаметр у основания равен 0,09—0,13 см. Очень похожие по массе и по размерам конусообразные предметы, хранящиеся в Одесском археологическом музее, были найдены при раскопках раннетрипольского поселения Александровка в Одесской области. Поскольку утилитарное назначение описанных предметов трудно представить, их можно отнести к предметам культа.

Округлые плиты были сложены в несколько стопок, рассыпавшихся при разрушении жилища к юго-западу от стены, отделявшей эту среднюю часть постройки от северо-восточного помещения. След от стены обозначен пространством шириной 0,8 м, идущим поперек дома, и довольно ровной линией, образованной залеганием конусов и плит. Юго-западная и средняя части жилища, видимо, разделялись простенком. Таким образом, размеры средней части равны 1,8 X 2,8 м. Не исключено, что средняя часть имела верхнее и нижнее помещения, но перекрытие между ними не имело глиняного покрова.

Северо-восточное помещение, вероятно, было одноэтажным, о чем свидетельствует однослойное залегание слабо обожженной глины на всем этом участке.

Большой интерес представляют несколько фрагментов нижнего слоя глины, расчищенные у северо-западного края площадки. Их края, обращенные к капитальной стене дома, имели совершенно гладкую поверхность, что в определенной мере может служить указанием на характер материала, из которого были изготовлены стены постройки.

Таким образом, жилище № 1 обнаруживает деление на три части. При этом обширная юго-западная часть достоверно, а средняя часть предположительно делятся на верхние и нижние помещения. Находка плиты, на которой, возможно, выполнялись хозяйственные работы; яма, связанная с нижним этажом; вотивные предметы (округлые плиты и конусы) в средней камере; существование северо-восточной одноэтажной пристройки, в которой почти не обнаружено обломков посуды — все это указывает на различное назначение помещений.

Жилище № 3 также имело два этажа. Что же касается горизонтальной планировки дома, то до полной раскопки жилища можно лишь предполагать наличие трех помещений.

В юго-западной части площадки, как и в жилище № 1а, обнаружены обломки обожженной массивной глиняной плиты, гладкой с обеих сторон, толщиной до 0,1 м. Эта плита покоилась на остатках междуэтажного перекрытия, а на ней лежали раздавленные сосуды. С северо-западной стороны площадки удалось проследить яму, уходящую в стену раскопа. Юго-восточный край углубления оказался прикрытым кусками глины, причем крайние куски сползли в яму. Видимо, яма входила в состав жилища и оказалась заваленной обломками строения. В кв. В/3 у края площадки был расчищен участок глиняного настила со следами примазки к гладкой поверхности капитальной стены дома.

Жилище № За располагалось параллельно площадке № 3 на расстоянии около 1 м к юго-востоку. В средней части обе площадки соединялись компактным участком обожженной глины от междуэтажного перекрытия шириной 1 м. Пространство между обеими залеганиями площадок было заполнено находками. Это обстоятельство не оставляет сомнений в том, что оба дома представляли единый строительный комплекс.

На земле около северо-западного угла жилища № За на пространстве между площадками 3 и За, почти свободном от обломков обожженной глины перекрытий, были расчищены остатки печного пола из пережженной гальки. Форму свода печи установить не удалось из-за сильной разрушенности его. В средней части жилища у юго-восточной стены была обнаружена вымостка размерами 1,3 X 1 м, устроенная на земляном возвышении, покрытом черепками, обмазанными двумя слоями глины (толщина каждого слоя 0,05—0,01 м). Последнее обстоятельство, видимо, указывает на то, что глиняная поверхность возвышения однажды подновлялась. Сверху на вымостке лежали фрагменты посуды.

В северо-восточной половине площадки (кв. Е/3 и Е/4) и было расчищено пространство, на котором мощный пласт глины междуэтажного перекрытия отсутствовал. Этот участок с северо-запада и юго-востока ограничивался разрушенным по краю нижним слоем глины, а с юго-запада и северо-востока — двумя бортиками из обожженной глины. Один из них, лежавший вдоль площадки, по внешнему краю имел следы примазки к гладкой стене дома. Другой бортик, направленный поперек площадки, на своей внешней стороне также нес следы примазки к гладкой поверхности стены, делившей жилище на две части: большую — юго-западную размерами 9 X 3,2 м, и меньшую — северо-восточную, размерами 2,5 X 2 м. Таким образом, пространство, на котором нижний глиняный пласт отсутствовал, занимало восточный угол юго-западной половины площадки. Здесь залегали лишь обломки обожженной глины верхнего слоя, происходившие от обмазки чердачного перекрытия. Они прикрывали собой вымостку, находившуюся в помещении первого этажа, и несколько сосудов, лежавших ближе к северо-восточной стене, а также глиняные бортики. Этот слой глины был обожжен до степени шлака и лежал сплошным участком, так что можно было четко проследить стратиграфию и представить себе, как разрушался дом в этой части. Вначале подверглись обжигу и обрушились бортики, примазанные к стенам и входившие в конструкцию междуэтажного перекрытия, поскольку с нижней стороны бортиков имелись отпечатки толстых жердей диаметром до 0,05 м и такие же отпечатки продолжались на нижней стороне обломков междуэтажного перекрытия в противоположном западном углу этой части площадки, тогда как на остальных участках нижнего слоя обожженной глины были зафиксированы следы деревянной основы из плах, горбылей и других деталей. Все это позволяет предположить, что бортики обрамляли участок настила из жердей, лишенный глиняной забутовки. Во время пожара, при сгорании настила, между первым и вторым этажами возникла сильная тяга воздуха и весь жар оказался устремленным к потолку 2-го этажа, в результате обмазка чердачного перекрытия, местами превратившись в шлак, упала и прикрыла сосуды в нижнем помещении.

Подобная картина разрушения открылась при разборке строительных остатков на квадрате Д/4. Здесь ошлакованный участок обмазки чердачного перекрытия, к которому сверху приварился раздавленный оплавленный сосуд, находившийся на чердаке, прикрывал овальное отверстие, размерами 0,8 X 0,85 м, сделанное в глиняной забутовке междуэтажного перекрытия. Края отверстия были тщательно вылеплены и заглажены. В помещении первого этажа отверстию соответствовало скопление сосудов на земляном полу жилища. В их числе оказалось пять мисок, аккуратно сложенных в стопку. Возможно, отверстие служило люком, через который сообщались с помощью лестницы помещения первого и второго этажей. Под лестницей, вероятно, и стояли сосуды (рис. 3).

С помещением второго этажа оказалось связанным оригинальное сооружение, расчищенное в юго-западном конце площадки (кв. Д/7). Здесь было обнаружено пространство площадью 1,4 X 0,7 м, ограниченное бортиком, хорошо сохранившимся с северо-восточной и юго-восточной стороны. Бортик выведен из загибающегося по его линии кверху глиняного пола (нижней слой площадки), причем внутри этого сооружения деревянное перекрытие не было покрыто глиной. Бортик был вылеплен из горизонтальных лент толщиной 0,03—0,04 м и шириной около 0,08 м. По верхней кромке он был облицован белой глиной. Обломки облицовки и ленты глины, треснув по местам их скрепления между собой, упали внутрь сооружения. На основании измерения ширины лент можно предполагать, что высота бортика достигала 0,2—0,3 м.

Небольшая северо-восточная часть жилища № За состояла из верхнего и нижнего помещений, которые соответственно соединялись с помещениями юго-западной половины дома посредством проходов. Ширина последних была не менее 1 м, о чем можно судить по протяженности гладкого юго-западного края глиняного настила междуэтажного перекрытия, примазанного к простенку в направлении к северо-западной стенке жилища.
Помещения обоих этажей юго-западной части дома сообщались с жилищем № 3; на это указывает участок обожженной глины шириной 1 м, соответствующий забутовке междуэтажного перекрытия. Эти проходы расположены в непосредственной близости с люком, соединяющим нижний и верхний этажи жилища № За, и неподалеку от проходов между обеими половинами дома. Такое сочетание дает представление о системе сообщения в жилом комплексе.

О расположении находок в доме можно сказать следующее. В нижнем этаже юго-западной части дома было обнаружено около 35 сосудов различной величины, при этом основная масса керамики находилась ближе к юго-восточной стороне постройки, что, впрочем, характерно и для помещения верхнего этажа. В противоположной, северо-западной, половине жилища встречались нередко целые небольшие сосуды, было обнаружено скопление столовой посуды под люком на второй этаж. Выделяется залегание больших сосудов в восточном углу помещения, недалеко от вымостки. На земляном полу были найдены камни зернотерок. В северо- восточной части дома на первом этаже найдены раздавленные сосуды и обломки округлых плит, подобных тем, что хранились также в нижнем помещении северо-восточной половины жилища № 1а. Это заставляет предполагать, что помещения, в которых хранились упомянутые предметы, имели схожее назначение у обитателей жилищ.

В верхнем этаже юго-западной части жилища обнаружено не менее 15 сосудов, среди которых интересна находка дуршлага рядом с парой камней зернотерки. В северо-восточном помещении второго этажа было найдено около 30 сосудов и среди них обломок статуэтки. Возможно, это помещение предназначалось специально для хранения сосудов и продуктов, принимая во внимание небольшие размеры камеры и обилие керамики.

Рис. 3. Раковец. Площадка № За. а, б — начало расчистки сосудов из-под кусков глины междуэтажного перекрытия: в — скопление сосудов на земляном полу первого этажа глинобитного дома, справа хорошо видно обрамление круглого люка глиняной обмазкой (начало расчистки)

Рис. 3. Раковец. Площадка № За.
а, б — начало расчистки сосудов из-под кусков глины междуэтажного перекрытия: в — скопление сосудов на земляном полу первого этажа глинобитного дома, справа хорошо видно обрамление круглого люка глиняной обмазкой (начало расчистки)

Чердак дома, видимо, использовадся для хранения домашней утвари. Об этом можно судить по значительным скоплениям развалов посуды на обломках обожженной глины, покрывавшей чердачное перекрытие.
За северо-западным краем площадки было обнаружено место обработки кремня. Об этом свидетельствуют многочисленные находки отходов кремневого производства.

Жилища позднетрипольского поселения Варваровка Флорештского района МолдССР, открытого и изучаемого В. И. Маркевичем, во многом напоминают раковецкие постройки. Как и в Раковце, площадки Варваровки VIII состоят из двух напластований обожженной глины с отпечатками дерева снизу. Слои глины чередуются с находками керамики и орудий труда, т. е. здесь наблюдается вертикальное развитие жилищ. В первые же годы раскопок жилищ в Варваровке В. И. Маркевич обратил внимание на то, что огромное количество посуды находится не на глиняной хорошо прокаленной обмазке, а под ней и поставил вопрос о существовании глинобитных перекрытий в трипольских жилищах [5].

Предположение о существовании многоэтажных трипольских жилищ находит подтверждение в модели двухэтажного дома, вылепленного в трипольское время и обнаруженного Е. В. Цвек на поселении Рассоховатка [6].

Что касается стен построек, то пока нет никаких данных об их плетневой основе, так как плетень должен крепиться на кольях, от которых обязательно остались бы ямки. Не приходится говорить и о срубной конструкции стен (в противном случае остался бы обугленный нижний венец сруба). Зато есть факты, указывающие на то, что стены и простенки в жилищах Раковца и Варваровки VIII были глинобитными. Как указывалось, в ряде случаев по краям площадок и на их углах, образованных капитальными стенами, а также капитальной стеной и простенками, сохранились закругленные фрагменты обожженной глины перекрытий, некогда примазанных к совершенно гладкой поверхности. Если бы стены были деревянными, то на глиняной забутовке по краям отпечатались бы бревна, а на угловых участках не было бы такого плавного закругления. Да и на моделях трипольских жилищ из Попудни и Владимировки прямых углов между стенками нет.

Остатков стен на площадках почти нет, так как пламя, устремляясь вверх, обжигало стены гораздо слабее, чем потолок. Кроме того, глинобитные стены обладают отличными теплоизоляционными свойствами, благодаря которым обжигу подвергается лишь незначительный слой внутренней поверхности стен, от которого сохранились бесформенные кусочки, присыпавшие сосуды на верхнем пласте глины площадок и незначительные скопления их у краев жилищ. Остальная масса стены разрушилась под действием стихии и бесследно исчезла. Автором были проведены наблюдения над современной глинобитной архитектурой юга Одесской области и процессами, происходящими при разрушении так называемых «чамурных» стен, выстроенных из смеси суглинка и соломы. Такие стены стоят под крышей несколько десятков лет даже неоштукатуренным. Но стоит только разрушиться крыше, как в течение 20— 30 лет стены выветриваются и от них по периметру дома остается невысокий валик, который скоро сравнивается с землей, окончательно размываясь дождями.

Крыши трипольских домов рассматриваемого района, видимо, были из камыша, обмазанного глиной с примесью половы, о чем свидетельствуют находки кусков обмазки сверху площадок, имеющие отпечатки камыша (прутьев?). В современных жилищах Одесской области такая крыша бывает односкатной или двускатной и делается следующим образом. На стропила укладывается камыш, который покрывается глиной, смешанной с половой (рубленой соломой). Этот процесс называется валькованием. Почти так же делается кровля двухэтажных глинобитных домов у кая-кентских кумыков [7].

Рис. 4. Раковец. Отпечатки дерева на глине. Снимок кусков глины в профиль

Рис. 4. Раковец. Отпечатки дерева на глине. Снимок кусков глины в профиль

В отношении конструктивно-функциональных особенностей жилищ Раковца и Варваровки VIII можно сказать следующее. Для раковецких жилищ № 1а и За характерно деление на две части. Самыми обширными были южные помещения обоих этажей, где обнаружено больше всего находок. Остальные камеры имели меньшие размеры. Пол помещений второго этажа местами не имел глиняного покрытия. Узкие, шириной не более 1 м, участки обожженной глины (один — между площадками № 3 и За, другой у границ юго-западной и северо-восточной камер жилища № За) можно интерпретировать как места проходов между домами и отдельными помещениями. Нижние камеры северо-восточных частей домов, где были найдены загадочные предметы в виде конусов и пластин округлой формы из глины, имели, безусловно, специальное назначение. Деление на камеры присуще и варваровским жилищам.

Судя по размещению очагов, хозяйственных вымосток, кухонных сосудов, грузил от ткацкого станка и орудий труда в первых этажах раковецких и варваровских домов, основные домашние работы проводились в нижних помещениях. На втором этаже и чердаке, очевидно, хранилось продовольствие и прочее имущество, о чем свидетельствует большое количество сосудов, находимых на обломках перекрытий, а также сильно обожженные участки, указывающие на хранение легко воспламеняемых предметов, а возможно, и сухого зерна.

На основании изучения строительных остатков и частичной реконструкции жилищ раковецко-варваровского типа можно говорить о высоком уровне строительства глинобитных домов на трипольских поселениях и, в частности, о значительном развитии плотницкого ремесла.

О последнем свидетельствует хорошо отработанния техника раскалывания бревен и соединения деревянных конструкций с помощью пазов, как нами установлено при обследовании отпечатков дерева на обожженной глине (рис. 4). Скрупулезное исследование последних в дальнейшем должно привести к новым интересным результатам.

Основные итоги изучения жилищ трипольских поселений Раковец и Варваровка VIII сводятся к следующему.

Напластование обожженной глины с отпечатками дерева снизу, из которых состоят площадки, не что иное как обрушившиеся потолки наземных домов, погибших от пожаров. Стены домов скорее всего были глинобитными (чамурными). Крыши жилищ были сделаны из камыша, обмазанного глиной. Жилища делятся на ряд помещений, соответствующих друг другу в верхнем и нижнем этажах. Помещения различаются по функциональному назначению как в вертикальном, так и в горизонтальном плане.

Техника строительства глинобитных домов высока, в частности, очень развитым представляется плотницкое дело.

Все это свидетельствует о высокой культуре трипольских племен, позволяя предполагать значительный уровень материального благосостояния и прогрессивное развитие общественных отношений.

K. V. Zinkovsky — DE NOUVELLES DONNÉES RELATIVES A LA RECONSTITUTION DES HABITATS TRIPOLIENS

Résume

Des recherches effectués dans les dernières années donnent lieu à compléter la re¬construction d’une habitation de Tripolié proposée par T. S. Passek et E. Yu. Kritchevsky. Les fouilles exécutées par V. I. Markovitch au voisinage du village de Varvarovka et celles par E. K. T’chernych près du village de Rakovets témoignent de la présence des habitats à deux niveaux.

Les terrains de pisé se composent, en général, de deux couches d’argile intercalées de celles de poteries et d’outils d’os et de pierre brisés. Les couches d’argile cuite aux empreintes de bois servent d’enduits aux planchers d’habitats abimés par des incendies. L’implantation, sur le sol en terre, des foyers, lots pavés destinés aux divers travaux de ménage, poids de fuseau des métiers à tisser et outils nous portent à penser qu’aux premiers niveaux d’habitats étaient exécutés tous les travaux essentiels de ménage. Les deuxièmes niveaux fuirent destinés à l’habitation: Quant aux greniers et à certains locaux des deuxièmes niveaux ils jouaient le rôle des dépôts aux produits d’alimentation et à toute sorte d’objets.

1. А. А. Спицин. Раскопки глиняных площадок близ с. Колодистого Киевской губ. ИАК, 12, СПб., 1904.
2. Т. С. Пассек. Периодизация трипольских поселений. МИА, 10, 1949; Е. Ю. Кричевський. Розкопки на Коломийщиш i проблема трипiльських площадок. Сб. «Трипiльска культура», I, Киiв, 1940; Т. С. Пассек и Е. Ю. Кричевский. Трипольское поселение Коломийщина (опыт реконструкции). КСИИМК, XII, 1946.
3. Специально изучая трипольскую архитектуру, автор участвовал в раскопках некоторых строительных комплексов, открытых на этих памятниках. Пользуюсь случаем выразить искреннюю благодарность Е. К. Черныш за переданный мне материал по домостроительству раковецкого поселения.
4. Раскопки производились в 1967—1969 гг. Молдавской экспедицией Института археологии АН СССР совместно с Институтом истории АН МолдССР и Сорокским краеведческим музеем; работы возглавляла Е. К. Черныш. Предварительные сведения о раскопках опубликованы: Г. В. Григорьева, Г. Ф. Коробкова, В. И. Маркевич, Т. С. Пассек, Т. А. Попова, Е. К. Черныш. Итоги работ Молдавской экспедиции, АО-1967, М., 1968, стр. 288—290; Г. В. Григорьева, В. И. Маркевич, Т. А. Попова, Е. К. Черныш. Работы Молдавской экспедиции, АО-1968, М., 1969, стр. 387—389; Е. К. Черныш, Г. В. Григорьева, Т. А. Попова, К В. Зиньковскии. Итоги работ Молдавской экспедиции. АО-1969, М., 1970, стр. 347, 348.
5. В. И. Маркевич. Трипольское поселение Варваровка VIII. Тезисы докладов первого симпозиума по археологии и этнографии Юго-Запада СССР, Кишинев, 1964.
6. Археология Украины. I, Киев, 1971.
7. С. Т. Гаджиева. Каякентские кумыки. Тр. ИЭ, XLVI, М., 1958.

В этот день:

Дни смерти
1984 Умер Андрей Васильевич Куза — советский археолог, историк, источниковед, специалист по древнерусским городам.
1992 Умер Николас Платон — греческий археолог. Открыл минойский дворец в Закросе. Предложил хронологию базирующуюся на изучении архитектурных комплексов (дворцов) Крита.
1994 Умер Сайрус Лонгуэрт Ланделл — американский ботаник и археолог. В декабре 1932 года Ланделл с воздуха обнаружил древний город Майя, впоследствии названный им Калакмулем, «городом двух соседних пирамид».

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика
Археология © 2014