Заключение

Предыдущие очерки, написанные в разное время и с расчетом на различную аудиторию, в целом, по мысли автора, дают достаточно многостороннее представление о понимании им границ предмета своей науки, ее места среди других родственных научных дисциплин и ее внутреннего содержания. Однако, пожалуй, небесполезно закончить изложение, сформулировав несколько общих положений, вытекающих, как мне кажется, из традиционных взглядов на объем и содержание антропологического знания и в то же время по возможности учитывающих современные тенденции в его развитии.

[adsense]

Прежде всего следует подчеркнуть, что автор не разделяет крайностей противоположных подходов к содержанию антропологической науки, проявившихся в последние годы: в одном случае речь идет о необходимости рассматривать антропологию как систему или комплекс наук, о превращении антропологии в синтетическое человекознание ¹, в другом — о сохранении антропологии в ее прежнем виде и подчеркивании актуальности именно такой ее трактовки ². В первом случае налицо стирание специфики антропологического знания и в то же время попытка сделать из антропологии какую-то наднауку с весьма неопределенными очертаниями, во втором случае не принимаются во внимание или недостаточно учитываются происходящие в реальной действительности события, свидетельствующие и о необъятном расширении тематики исследовательской работы, и о перестройке мышления антропологов, и о развитии внутри самой антропологии новых междисциплинарных сфер. Истина, по-видимому, лежит где-то посредине и заключается в том, чтобы при определении места антропологии среди других наук сохранить ее самостоятельность и в то же время не закрывать глаза на вновь возникшие и достаточно бурно развивающиеся направления исследований.

Что это означает конкретно? Думаю, что можно рассматривать антропологию как науку, изучающую, как об этом неоднократно и совершенно справедливо писали В. В. Бунак, М. Г. Левин и Я. Я. Рогинский, вариации физического типа гоминид в пространстве и во времени, а также биологические и социальные факторы их формирования. Но с расширением и особенно углублением предмета изучения и формированием новых подходов к нему неизбежно обогащение структуры антропологии и образование новых структурных ячеек внутри нее, и поэтому традиционное подразделение антропологической науки на антропогенез, расоведение и морфологию человека выглядит уже недостаточным. Реально существуют и развиваются физиологическая антропология и геногеография человека, активно функционирует прикладная антропология, намечаются контуры исследования популяционной структуры человечества, постепенно вызревает как самостоятельное направление антропологическая таксономия и т. д. Таким образом, не отрицая единства содерлшния антропологии, я вижу в этом содержании все большее и большее многообразие. От формулировки этого положения закономерен переход к другому, а именно к необходимости отметить все более очевидную неопределенность границ, отделяющих антропологию от других смежных областей знания. Это обстоятельство ни в коей мере нельзя считать отличительной чертой современной тенденции в развитии только антропологической науки, оно в значительной степепи характерно для современного этапа развития научных знаний в целом, свидетельствуя и о растущей разрешающей эффективности научных методов, перешагивающих границы отдельных дисциплин, и о все более высоком уровне интеграции теоретических концепций. Размывание пограничных сфер в интересующем нас случае находит отражение и в возникновении и развитии таких областей знания, которые носят наименования спортивной, медицинской антропологии, антропологии материнства и младенчества и т. д., и в невозможности отнести то или иное конкретное исследование к той или иной классификационной рубрике.

Скажем, обследование какой-то изолированной популяции по набору генетических маркеров — что это, антропология или популяционная генетика человека? Можно было бы, наверное, договориться об отнесении такого исследования к сфере антропологии или популяционной генетики в зависимости от целей, которые ставит перед собой и решает автор, но в принципе это все равно было бы искусственной операцией. А естественнее полагать, что мы сталкиваемся здесь с пограничной зоной между двумя науками, зоной, которая представляет собой не строгую. демаркационную линию, а достаточно широкое пространство взаимопроникновения методов и теоретических концепций. Кстати сказать, реальная действительность давно уже решила проблему дефиниций практически, хотя в теоретической литературе продолжаются споры о том, в каких взаимоотношениях находятся между собой популяционная генетика человека и антропология. Часть материала, излагаемого в учебниках этих дисциплин, является общей, материал этот повторяется в антропологических учебниках и в учебных руководствах по популяционной генетике человека. То же можно сказать с полным правом и про серьезные сводные работы строго научного содержания. Выразительный пример — сравнение содержания третьего издания известного руководства Р. Мартина, вышедшего под редакцией К. Заллера ³, с содержанием любой классической книги по популяционной генетике человека ⁴.

Примеры подобного рода можно было бы легко умножить, но и из предшествующего изложения ясна справедливость сформулированного тезиса о размытости н известной неопределенности границ антропологии со многими смежными науками. В этом нет ничего тревожного, это — следствие тенденции научного развития сегодняшнего дня: дифференцируясь, знание становится в то же время все более целостным и интегрированным.

Наконец, существует еще один важный момент, о котором необходимо сказать: классификация любой науки, в том числе и антропологии на современном этапе развития, чтобы быть достаточно богатой, эвристичной и отражающей действительное многообразие направлений научного развития, должна стать многомерной, а не линейной. Иными словами, возможны взаимодополняющие классификационные схемы, опирающиеся на разные исходные принципы. Не претендуя на построение исчерпывающей многомерной классификации антропологии на предыдущих страницах, я попытался тем пе менее дать представление о том, какие направления ее разработки наиболее перспективы. Намечены три таких направления: традиционное линейное, при котором классификационная схема строится в соответствии с областями знания и выделяются морфология человека, антропогенез, расоведение, физиологическая антропология; системно-структурное, в соответствии с которым классификация отражает структурные уровни предмета исследования и самого исследования, внутри такой классфикацип находит себе место, например, молекулярная антропология ⁵; целевое, т. е. учитывающее прикладные цели и задачи, стоящие при использовании антропологического материала, скажем, как источника исторической информации и превращающие этот материал в предмет изучения исторической антропологии ⁶.

В принципе многомерная классификация, разумеется, не исчерпывается перечисленными аспектами. Можно, по-видимому, было бы попытаться построить классификационную схему подразделений антропологической науки, опираясь на используемые методы исследования или на степень применения математического аппарата и формализации, — подобные схемы могут быть чрезвычайно полезны для каких-то специальных целей, особенно теперь, в связи с тенденцией развития формализации знания вообще. Но дальнейшая детализация классификационных схем антропологии, естественно, результат будущего развития самой науки как самостоятельной области знания, а также дальнейших исследовательских усилий, специально нацеленных на разработку проблем классификации науки. По глубокому убеждению автора, принцип дополнительности Н. Бора является в этой области одной из основных методологических предпосылок ⁷.