ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В конце XVI в., со времени походов Ермака, закончилась древняя история народов Сибири; началась новая история их уже в составе Русского государства. Это обстоятельство обусловило необходимость подведения итогов исторического опыта народов Сибири, что мы и намерены сделать.

Знакомство с историей этносов Сибири вызывает мысли о второстепенности, малозначительности их роли в мировом историческом процессе. Они существовали как бы на обочине мирового исторического развития.

Исторические события в Сибири свидетельствуют о том, что аборигены этого региона составляют неотъемлемую часть человечества. История Сибири свидетельствует в первую очередь о единстве рода человеческого независимо от того, где оказались расселенными разные его группы. Совершенно очевидно, что без участия сибирских аборигенов в общеисторическом процессе обогащения рода человечества в области знаний о нашей планете нельзя представить мировой исторический процесс в целом.

Интересен исторический опыт Сибири в формировании и эволюции форм социальной организации. Мы уже отмечали, что в Сибири, видимо, утвердилась безродовая система организации догосударственного времени. Семейно-территориальные группы, внешне близкие родовым коллективам, составляли базовую основу социальной системы. Эта система порождена постоянной подвижностью населения, осваивающего просторы Северной Азии.

Социальная история древнего населения Сибири в последние пять-шесть тысяч лет протекала в условиях постоянного все нарастающего воздействия древнейших цивилизаций планеты. Со времени неолита сибирские сообщества были синполитайными. Это обстоятельство постоянно и существенно сказывалось на их истории: возникновение многих ранних государственных образований на территории Сибири было стимулировано соседними государственными системами. Разумеется, мы далеки от мысли, что какие-то государства Сибири явились продуктом политического воздействия соседних государств. Синполитайность могла только усилить процессы социальной дифференциации соседних обществ, не более того.

В тех же случаях, когда внутреннее развитие отдельных сообществ было подготовлено экономически и социально к возникновению классов и отдельных элементов государства, они оформляются и существуют уже как ранние государства. Таким следует считать государство динлинов на Саяно-Алтае. Близкое социально-экономическое состояние имело общество саргатской культуры и вся саргатская культурно-историческая общность.

Общества, достигшие высокого уровня социально-экономического развития, безусловно под воздействием соседних государств, порождают собственные государственные институты (гунны, древнетюркские каганаты, государство Бохай, чжурчженская Золотая империя).

Наконец, некоторые общества, племенные образования оказались покоренными соседними государствами и включенными в их состав. Так произошло с бурятами, которые оказались в составе Монгольской империи, с аморфными социальными образованиями западносибирских татар, включенными в состав Сибирского ханства.
Население Сибири в ходе длительного исторического опыта освоило практически все доступные на соответствующем этапе и в соответствующих природно-географических условиях завоевания в области материальной, социальной и духовной жизни. Мы можем с полным основанием утверждать, что Сибирь не знает ни одного этноса, групп населения, которые переживали бы эпохи регресса, упадка. Разумеется, мы не исключаем, что некоторые этносы не дожили до периода, когда они могли быть зафиксированы, т.е. они сошли с исторической арены. Несомненно, этому способствовали внутренняя готовность сибирских этносов к адаптации в любых условиях региона, а также выработанная эластичность физического типа сибирского населения, и его социальной организации.

Сформированные историческими условиями качества сибирских этносов оказались очень мощным средством, обеспечивающим им устойчивую жизнь даже в экстремальных условиях. Способность к прогрессу или склонность к стагнации этносов определяются, в первую очередь, способностью к рациональным взаимоотношениям человеческих сообществ с природой, которая выражается в умении найти наиболее взвешенный вариант таких взаимоотношений. И такой вариант взаимоотношений с природой был найден без утраты интеллектуальной .потенции народов Сибири.

Именно этим объясняется и разнообразие культурно-хозяйственных типов, сложившихся в условиях Северной Азии.

Исторический опыт древних этносов Сибири свидетельствует об огромных потенциях их ь разных исторических условиях, что обеспечило им ряд всемирно-исторических свершений, среди которых: освоение Нового Света путем постепенной миграции через Берингов пролив; освоение островов западной части Тихого океана, в том числе Японии; открытия в области бронзолитейного дела II и I тыс. до н.э.; разработка и освоение транспортных связей между отдельными регионами Северной Азии; открытие оригинального орхоно-енисейского письма; создание оригинального мировоззрения, одним из вариантов которого является шаманизм; и мн. др.

При исследовании проблем этногенеза народов Сибири необходимо иметь в виду некоторые основополагающие принципы, к числу которых мы относим следующие.

Нам, по сути, не могут быть известны какие-либо этносы времени неолита и бронзы. В лучшем случае для этого времени мы можем допустить существование только этнических общностей высокого порядка, сопоставимых разве только с категорией языковых ветвей (семей). В материалах таких далеких эпох самое большее, что можно, определить сам факт этнической общности, но бессмысленно пытаться определить такую этническую общность, опираясь на ныне известные этнические образования.

Каждый современный народ, возможно, восходит не к одному, а к нескольким своим предкам. Число таких предков чем ближе к современности, тем меньше.

Многие этносы в ходе истории могли сойти с исторической арены, оставив еле заметные следы своего исторического существования в последующих этносах современности.

Археологические источники, в частности такая их категория, как археологическая культура, имеют громадное, но, к сожалению, ограниченное значение при исследовании этнической истории, так как историческая общность, соответствующая археологической культуре, далеко не всегда тождественна определенной этнической общности. Следовательно, история археологических культур отражает в известной мере конкретную историю населения того или иного региона, но вместе с тем это не обязательно история этносов.

В современной археологической литературе Сибири при исследовании проблем этнической истории акцент делается на исследовании керамических орнаментов, как наиболее ярких индикаторов этноса. Соглашаясь с последним, необходимо однако иметь в виду, что распространение в пространстве и времени соответствующих орнаментальных комплексов и традиций является показателями истории орнаментов, не более того.

Не сводя к высказанным замечаниям всю сложность проблем изучения этногенеза и этнической истории далекого, дописьменного, периода, нужно иметь в виду, что нашей целью не является решение этих проблем относительно народов Сибири. Думается, что в настоящей работе достаточно будет ограничиться только определением основных контуров процесса этногенеза сибирских народов на доступном нам уровне.

Период палеолита и мезолита, то есть до V тыс. до н.э., когда шло расселение человечества по планете, Северная Азия была освоена, скорее всего, группами первоначальных обитателей, оставивших памятники палеолита. Это были, вероятнее всего, палеомонголоиды, генетически связанные с обитателями Центральной Азии. На западе, в районе Урала и частично на просторах Западной Сибири, протекали процессы метизации, контактов с миром палеоевропеоидов. Зона расселения европеоидов охватывала также и соседние юго-западные области Прикаспия, Приаралья.

В V — III тыс. до н.э. западные области Северной Азии были заселены по крайней мерс группами двух этнокультурных общностей, которые имеют отношение к этногенезу, во-первых, финно-угро-самодийской группы этносов и, во-вторых, индоиранских групп. К этому времени восходит, вероятно, мощный пласт индоиранских и финно-угро-самодийских взаимозаимствований. Есть ряд концепций и гипотез, пытающихся определить время и территорию образования финно-угорского этногенеза. Все они небесспорны; не будем вступать в дискуссию на этот счет, но надо признать, что на территории Западной Сибири, вероятно в эпоху мезолита, появляются мигранты (может быть с территории Поволжья, Прикамья или Прикаспия и Приаралья), которые вступают во взаимоотношения с аборигенным населением, позднее — оно представлено рядом уральских антропологических типов; какая-то часть этого населения (на Крайнем Севере Западной Сибири) сохраняется долгое время, возможно до середины П тыс. н.э.

Примерно в этот же период происходит внедрение некоторых элементов южной культуры в комплекс эпохи ранней бронзы Западной Сибири (самусьской, кротовской). Этот южный компонент, восходящий в древнейшие эпохи Востока, прослежен в составе самусьской культуры. Носителями этого компонента, скорее всего, были европеоиды южного происхождения.

Восточная Сибирь, в том числе Прибайкалье, заселена в VIII тыс. до н.э. палеомонголоидами, этническая принадлежность которых нам не известна и вряд ли будет установлена. Мы можем только почти бесспорно считать это население субстратом, на базе которого позднее формируются палеосибирские народности.

На этот же период (V — III тыс. до н.э. или даже раньше, в VI тыс. до н.э.) приходится вторжение европеоидов в Прибайкалье, а также южнее, в Монголию.

Мы не знаем этнолингвистической принадлежности ни мигрантов, вторгшихся в пределы Западной Сибири, ни аборигенов Западной и Восточной Сибири, но совершенно очевидна антропологическая, языковая, этническая и культурная пестрота, возникшая в ходе таких взаимодействий.

Антропологическая, языковая, этническая и культурная картина Южной Сибири и юга Западной Сибири еще более осложняется в эпоху бронзы, начиная со времени миграции афанасьевцев и вплоть до сложения скифо-сибирской культурно-исторической общности.

Со времени раннего железного века, примерно с середины I тыс. до н.э., в некоторых документах упоминаются отдельные этносы Сибири: дин-лины, гянь-пони и др. Затем, уже с середины I тыс. н.э., такие упоминания этносов становятся постоянными.

В результате сложных и противоречивых процессов взаимоотношений различных этносов мы можем в общих чертах более или менее определить расселение народов Сибири в середине I тыс. н.э. Пространства степей и лесостепей Сибири от Урала до Амура (Северного Китая) заселены были различными тюркоязычными группами. Ареал тюркоязычного населения включал в себя прежде всего степи современного Казахстана и Монголии. Сибирские степи и лесостепи были северной периферией тюркоязычного расселения. Самые северные группы из них продвинулись к концу I тыс. до н.э. в пределы Тюменского Прииртышья, а курыкане Прибайкалья мигрировали уже на Верхнюю Лену. Тюркоязычные группы по Оби достигли Среднего течения Чулыма и низовий Оби.

В Северной Монголии и в Забайкалье чересполосно обитали монголоязычные группы, которые к началу I тыс. н.э. пока оставались на своих традиционных местах обитания и не проявляли большой политической активности.
На территории Северного Китая, Приморья, Среднего и Нижнего Амура расселены были тунгусо-маньчжурские языковые группы, а некоторые из них в конце I тыс. н.э. уже освоили большие территории Восточной Сибири: правобережье Лены.

Разумеется, мы должны иметь в виду, что все эти языковые массивы в действительности вряд ли были монолитными: более или менее большие этнолингвистические ареалы разрывались меньшими по размерам иноязычными группами, что создавало достаточно пёструю мозаичную этнолингвистическую картину. Это было особенно характерно для Саяно- Алтайского нагорья, где уже со времени поздней бронзы такая этнолингвистичная мозаика была ярко выражена. По крайней мере, здесь, на Саяно-Алтае, в середине — конце I тыс. н.э. скорее всего обитали угорские, самодийские, кетоязычные, тюркоязычные и монголоязычные этносы. Если же принять во внимание, что все эти этнолингвистические группы в свою очередь были уже заметно дифференцированы, то эта пестрота должна быть еще более усилена.

Таежная зона Западной Сибири заселена была угорской общностью, в среде которой уже можно было различать хантыйскую и мансийскую, а также самодийскую общность, которая обитала восточнее и юго-восточнее первой, угорской.

Огромные пространства тайги Восточной Сибири, за исключением тех областей, куда проникли тюркоязычные и тунгусо-манчжурские группы, заселены были разноязычным массивом, состоящим из тех языковых групп, которые мы называем палеоазиатскими (или палеосибирскими) этносами. В конце I тыс. н.э. палеосибирское население находилось в тундре и лесотундре Западной Сибири (а может быть и западнее).

Своеобразным итогом длительной истории обитателей Сибири явилось расселение коренных сибирских народов в XVI — XVII вв. Под коренными народами Сибири мы понимаем те этносы, которые сформировались или находились в процессе формирования в этом регионе до начала присоединения края к Русскому государству. Разумеется, вообще .трудно бывает определить точно тот или иной народ как коренной, аборигенный, так как, наверное, большая часть народов мира в настоящее время обитает не на территории своей прародины, а на той, куда они оказались перемещенными в результате миграций, иногда будучи вытесненными другими народами. Поэтому и наше понимание термина ‘■ коренные народы Сибири» достаточно условно.

Все коренные народы Сибири в XVI — XVII вв. составляли в основном две языковые семьи: уральскую и алтайскую. Другие, немногочисленные народы, имели иную языковую принадлежность.

Мы не располагаем достоверными сведениями о численности коренных обитателей Сибири в XVI — XVII вв., то есть в период присоединения их к России. Какое-то представление об этом можно получить из исследования Б.О. Долгих (1960) для XVII — XVIII вв. Его подсчеты выявляют количество аборигенов.

Всего в Сибири обитало 236275 чел. коренного населения; в том числе: угры — 16260 чел.; самоеды — 15285 чел.; тюрки — 60710 чел.; монголы — 37175 чел.; тунгусы — 36235 чел.; маньчжуры — 18100 чел.; кеты — 5630 чел.; гиляки — 5700 чел.; юкагиры — 4775 чел.; северо- восточные палеоазиаты — 25865 чел.; эскимосы — 4000 чел.; айны — 6540 чел.

Уральская семья в Сибири была представлена шестью этносами: финно-угры (ханты и манси); самодийцы (ненцы, энцы; нганасаны, селькупы). Манси обитали по преимуществу по левобережью Оби в пределах от Васюгана до устья Оби. Ханты расселялись соответственно по правобережью Оби, примерно в тех же пределах.

На севере Западной Сибири, по берегам Ямала и на островах Ледовитого океана обитали потомки древнейшего населения Сибири, возможно восходящие по своему происхождению к группе палеосибирских (легендарные сиирти). В XVI в. они были ассимилированы пришельцами самодийцами.

Самодийцы.

Ненцы размещались в тундровой зоне, в частности на склонах Северного Урала, на полуострове Ямале: это «каменская самоядь» русских документов; междуречье Оби и Енисея, в том числе в бассейне р. Таз (это мангазейцы русских документов, они же — предки современных энцев); самые южные группы ненцев обитали в верховьях Таза. По соседству с мангазейцами в бассейне Турухана жили самодийцы рода бай-байды.

Селькупы соседствовали с ненцами с юго-востока, ближе к Енисею, а также в пределах правобережья Нарымского Приобья. В XVII в. часть селькупов продвинулась на север в тундру, составив тазовскую группу. Южной границей селькупов было нижнее течение Чулыма.

Нганасаны освоили практически всю территорию Таймыра, в том числе Южного.

Следует сделать замечания по поводу некоторых этнонимов.

Этноним «вогулы” появился в русских летописях в 1136 г. (Полное собрание русских летописей. СПб., т.Н, с. 165), где этим именем названы обитатели Туры, Тавды и Конды, а также бассейна Камы к западу от Урала. В языке коми есть термин «вэгул», т.е. «дикий» (История Сибири, 1968, с. 353). В XVI веке появился термин остяки», которым называли не только хантов, но и некоторые группы манси (лягпшские и сылвинские вогулы), а также селькупов и кетов.

Алтайская семья была представлена тремя группами языков: тюркской, монгольской и тунгусо-манчьжурской.
Тюркские народы составляли сибирские татары, алтайцы, хакасы, тувинцы, якуты, казахи, долганы.

Южнее угров и селькупов в южной тайге, лесостепи расселялись многочисленные тюркоязычные группы, которые в русских документах известны под именем «сибирские татары». Среди них известен ряд этнических образований. Саяно-Алтайское нагорье было заселено рядом тюркоязычных народов. Среди них — алтайцы (северные и южные). Алтай находился под властью западных монголов — ойратов или «черных» калмыков, которые в XVI в. продвинулись на Иртыш, подчинив себе местные тюркоязычные группы, где кочевали башкиры, ногайцы, казахи.

Тюменско-туринская общность татар в XVI — XVII вв. распадается на две группы: тюменские и туринские. Обе группы связаны с историей Тюменского ханства, сложившегося в XIV в. (Томилов Н.А., 1992, с. 30, 31). Эти группы татар сформировались в результате активного процесса тюркизации, когда в IX — XIII вв. здесь стали расселяться тюрки.

Еще в XVII в. здесь, в районе обитания туринских татар, по да::мьш многих исследователей (Г.Ф. Миллер, С.В. Бахрушин, Б.О. Долгих) проживали вогуль: (мансийские) группы, подвергшиеся сильному влиянию тюрков. Тюменские татары к XVII в., вероятно, достигли большей степени отюречивания. Скорее всего, по соседству, иногда чересполосно, обитали мансийские и тюркоязычные группы, представляющие тюркизованные манси.

Сходная картина, в отношении происхождения, сложилась у населения, обитавшего на месте, где позднее известны тобольские татары. Некоторые из тюркских групп в районе Тобольска составляли основное население ближайшего окружения Кучума (XVI в ), то есть они были древнейшим тюркоязычным населением, восходящим еще к концу I тыс. н.э, В это время, вероятно, происходит ассимиляция какой-то группы угров, которые в XVI в. известны под именем “сипыры”.

Другие группы тобольских татар еще до прихода русского населения включили в свой состав компоненты культуры бухарцев (выходцев из Средней Азии), а также иных тюркоязычных этносов.

Ясколбинские (заболотные) обитали в большом болотном регионе западнее и северо- западнее Тобольска, где во времена Сибирского ханства жили не только угры, но и тюркские группы. Но в этногенезе заболотных татар приняли участие самодийские группы, предки ненцев; зато здесь нет никаких следов бухарцев (Томилов Н. А., 1992, с.40).

Южнее, где обитали в XVII — XVIII вв. курдакско-саргатские татары, шла активная ассимиляция южных угров тюрками еще с XIII в. В этот процесс этногенеза включились и разные другие тюркоязычные группы южного происхождения.

Тарские татары, также входившие в состав Сибирского ханства, еще до XVII — XVIII вв. были сложными по составу. Помимо сравнительно немногочисленной группы угров основным являлось тюркоязычное население, само состоявшее из ряда тюркоязычиых компонентов.

Барабинские татары (барабинцы) в XVI ~ начале XVII вв. не были консолидированы и имели более 10 подразделений, которые иногда исследователи называли племенами (Томилов Н.А., 1992, с. 49). В составе этого населения, вероятнее всего, кроме неоднородного и самого яркого тюркского компонента присутствуют и южноугорский, и самодийский, которые выделяют по археологическим материалам в Барабе В.И. Молодин и ряд других исследователей (Бараба в тюркское время, 1988; Молодин В.И., Соболев В.И., Соловьев А.И., 1990).
В составе группы томских татар (эуштинцев) фиксируется сложное смешение разных компонентов. Есть мнение, что эуштинцы — аборигенное самодийское население, подвергшееся тюркизации; само самодийское население было неоднородным; не исключено, что это южные, вышедшие с Алтая в VI — VII вв. самодийцы, уже воспринявшие тюркское воздействие. Дальнейшее напластование тюркских компонентов было разновременным, разнохарактерным по происхождению.

Подобный процесс, видимо, протекал и севернее и южнее устья Томи на Оби, где были известны т.н. «карагасы» (Лукина Н.В., Пелих Г.И., 1963), в составе которых очень силен самодийский компонент. Это же следует сказать и о темерчинских и других приобских группах тюркоязычного населения.

Своеобразен этнос чулымских тюрков (чулымских татар). Иногда их в документах называют хакасами, хотя сами чулымцы не принимают это название. Различают две их группы: среднечулымские и нижнечулымские. В.В. Раднов и А.П. Дульзон полагали, что в составе чулымцев есть группа тюркизированных самодийцев и группа тюркизированных кетов. Последние исследования (Томилов Н.А., 1981; Тюрки…, 1991) не обнаруживают такого четкого состава компонентов, но несомненно, что на формировании этого этноса отразился процесс тюркизации. Видимо, своебразие этих процессов привело к тому, что язык чулымцев превратился в самостоятельный тюркский.
На Восточном Саяне расселялись «лесные урянкаты» («дубо» — по китайской летописи «Тан-шу»). Позднее этот этноним стал звучать «туба» (далее — туба — тува — тыва), превратившись в самоназвание тувинцев. В степях Тувы обитали кроме того потомки алтайских тюрков — уйгуров и кыргызов. В конце XVI в. тувинцы оказались покоренными монголами Алтын-ханов. Тувинцы кочевали тогда широко, не только в пределах Тувы, но у озер Кобдо и Косогол, а такие группы тувинцев, как мады, кужугеты (по-русски — кучугуты), оортаки (по-русски — орчаки), проникали в район будущего Кузнецка, а также на Алтай.

Енисейские кыргызы расселялись по Енисею от Саянского хребта дс Большого Порога (ниже современного Красноярска). Центром их кочевий были земли Верхнего Чулыма (Черного и Белого Июсов). На западе граница кыргызов проходила в бассейне Кии.

Кыштымами кыргызов были многочисленные тюркоязычные группы: качинцы, агинцы, кызыльцы, аргуны, шусты, сагайцы, шорцы.

Якуты (саха) ко времени прихода русских заселяли треугольник, образуемый Средним течением Лены, Алданом и Амгою. Кроме того якуты обитали на Яне, Олекме, в устье Вилюя и в районе будущего Жиганска. Еще в конце XVI в. с юга проникали последние группы якутов, в частности группа во главе с Баджаем, дедом легендарного тойона Тыгына. Обычно считают, что в XVII в. якутов было 25 — 26 тыс. чел.

На Саянах, севернее тувинцев, обитали кетоязычные группы, которых иногда относят к палеоазиатским этносам: аринцы, ястынцы, танцы, котты, асаны и самодийскоязычные моторы, кашинцы, камасинцы. Кетоязычные группы расселялись к началу XVII в. по Верхнему и Среднему Енисею (араны, котты, ястынцы, енисейские «остяки»). Топонимы из кетского языка, широко распространенные по правобережью Средней Оби, Иртышу, Кети и Чулыму, свидетельствуют о более широком расселении кетов в прошлом.

Буряты (монголоязычная группа) занимали обширную территорию по обе стороны Байкала, по долинам рек Ангары, Лены, Баргузина и Селенги. В XVII веке (1625 г.) казачьи атаманы, Поздей Фирсов и Василий Тюменец, извещали, что у бурят более 20 тыс. человек «на конь садитца».

В XVII в. на территории Восточной Сибири обитали тунгусы, предки современных эвенков, эвенов, нанайцев, ульчей, орохов, удэгейцев и негидальцев. Это ядро народов тунгусо-маньчжурской языковой группы. Ко времени появления русских тунгусы освоили почти всю сибирскую тайгу от Енисея до Охотского моря, часть лесотундры и тундры западнее Лены. Обитали они в Нижнем и Среднем Приамурье.

Расселение древних тунгусов происходило из районов Забайкалья, Прибайкалья и Приамурья. Можно выделить две точки зрения на появление прототунгусов в Сибири: 1) прототунгусы — автохтоны Сибири, их истоки восходят к неолиту и даже палеолиту Восточных Саян и бассейна Селенги; 2) прародиной тунгусов является Манчжурия, Забайкалье, Приамурье и даже отроги Большого Хингана.

Есть еще одна точка зрения (В.Л.Туголуков): предком тунгусов является народ под именем «хи», «си», «хисцы», генетически связанный с гуннами. Около VII в. н.э. от народа «хи» отделилась ветвь «увань», кочевавшая у отрогов Большого Хингана. Далее они откочевали на север от Амура к Становому хребту. Увани были оленеводами. Но они запрягали оленей в «телеги», а вьючно-верховую езду на оленях освоили чуть позже. Выход тунгусов в Сибирь, вероятнее всего, произошел не ранее XII в.

Группа палеоазиатских (палеосибирских) народов.

Чукчи (самоназвание — луораветланы). Формирование антропологического типа чукчей завершилась, скорее всего, к рубежу эр (судя по материалам Уэленского и Эквенского могильников). Чукчи расселялись на большей части Чукотского полуострова.

Юкагиры (самоназвание — одул, вадул). Истоки юкагирского этноса Л.П. Хлобыстан видит во взаимодействии в регионе Таймыра ымыяхтахской культуры и культур, проникающих из Западной Сибири. Скорее всего, это были самодийскоязычные группы времени бронзового века. Наверное, в этом процессе сложения праюкагиров приняли участие и выходцы из Прибайкалья. Юкагиры были расселены от низовий Лены до Анадыря. До прихода русских они занимали более широкие территории: на Оленеке, в низовьях Лены. В середине XVII в. их было около 4500 человек.

Коряки заселяли большую часть полуострова Камчатки и юго-восток Чукотки.

Ительмены обитали на западном берегу Камчатки. Нивхи — в низовьях Амура и Северном Сахалине.

Эскимосская группа: эскимосы и алеуты.

С началом включения Сибири в состав России происходят очень важные перемены в жизни аборигенного населения этого края.

В первую очередь это коснулось активизации процессов взаимодействия многоцветной сибирской культуры и культуры России. Началось взаимообогащение двух культурных миров, которые, к счастью, сосуществовали, как правило, мирно, без каких- либо заметных конфликтов. Это касалось как обмена аборигенов и пришельцев достижениями в области материальной культуры, производства, так и взаимообогащения в духовной сфере жизни.
К сожалению, разрушение богатой и оригинальной культуры древних земледельцев и скотоводов Южной Сибири и Дальнего Востока в XIII-XIV вв. было настолько глубоким, что потребовались огромные усилия русского населения, чтобы на новом уровне, в ином качестве эта культура земледелия и скотоводства в Сибири стала достоянием и аборигенного населения. Современное земледелие и скотоводство юга Западной Сибири, степей Саяно-Алтайского нагорья, Забайкалья и юга Дальнего Востока органично включили в свой состав большой опыт далекого прошлого.

Взаимодействие православной церкви и традиционных культов сибирских народов богато сложнейшими, в том числе и драматическими событиями. Очевидно, традиционные сибирские культы, и в первую очередь, шаманизм продемонстрировали высокую способность адаптироваться в условиях динамичного наступления православия, поддержанного силой государства, способность сохранить лучшие стороны этой религии-идеологии вплоть до наших дней.

Важнейшим фактором творческого, обоюдо полезного взаимодействия двух культур являлась народная колонизация Сибири выходцами из-за Урала в XVII-XVIII вв., что сближало пришлое и аборигенное население.
Это было взаимодействие достойных партнеров, у которых к XVII в. было богатейшее наследие тысячелетней истории.

ЛИТЕРАТУРА

Алексеев А.Н. Древняя Якутия: неолит и эпоха бронзы. Новосибирск: Наука, 1966.
Алексеев A.HL Древняя Якутия: железный век и эпоха средневековья. Новосибирск: Наука, 1996.
Алексеев В.П., Гохман И.И. Антропология азиатской части СССР. М.: Наука, 1984.
Андреева Ж.В. Приморье в эпоху первобытно-общинного строя. Железный век. М.: Наука, 1977.
Аркаим: Исследования. Поиски. Открытия. Челябинск ЧГУ, 1995.
Бараба в тюркское время. Новосибирск: Наука, 1988.
Беликова О.Б., Плетнева Л.М. Памятники Томского Приобья V — VIII вв. Томск: ТГУ, 1983.
Бояршинова З.Я. Население Западной Сибири до начала русской колонизации. Томск: ТГУ, 1960.
Бродянский Д.Л. Введение в дальневосточную археологию. Владивосток: ДГУ, 1987.
Вадецкая Э.Б. Археологические памятники в степях Среднего Енисея. JL: Наука, 1986.
Вадецкая Э.Б. Таштыкская культура// Степная полоса азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.: Наука, 1992.
Васильевский Р.С. Происхождение и древняя культура коряков. Новосибирск: Наука, 1971.
Васильевский Р.С. Древние культуры тихоокеанского Севера. Новосибирск: Наука, 1973.
Васильевский Р.С., Бурилов В.В., Дроздов Н.И. Археологические памятники Северного Приангарья. Новосибирск: Наука, 1988.
Волков В.В. Бронзовый и ранний железный век Северной Монголии. Улан-Батор, 1967.
Волков В.В. Оленине камни Монголии. Улан-Батор, 1981.
Воробьев М.В. Культура чжурчженей и государство Цзинь (X в. — 234 г.). М.: Наука, 1983.
Генинг В.Ф., Зданович Г.Б., Генинг В.В. Синташта: Археологические памятники арийских племен Урало-Казахстанских степей. Челябинск: ТГУ, 1992.
Головнев А.В. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров. Екатеринбург: УрО РАН, 1995.
Грач А.Д. Древние кочевники в центре Азии. М.: Наука, 1980.
Грязнев М.П. Древнейшие памятники героического эпоса народов Южной Сибири// Археологический сборник. JL: Гос. Эрмитаж, 1961. Вып.З.
Грязнов М.П. Аржан: Царский курган раннесакского времени. JI.: Наука, 1980.
Г рязнов М.П. Алтай и приалтайская степь// Степная полоса азиатской части СССР в гунно-сарматское время. М.: Наука, 1992.
Данченко Е.М. Южнотаежное Прииртышье в середине — второй половине I тыс. до н.э. Омск, 1996.
Деревянко А.П. Ранний железный век Приамурья. Новосибирск: Наука, 1973.
Деревянко АЛ., Маркин С.В., Васильев С.А. Палеолитоведение: введение и основы. Новосибирск: Наука, 1994.
Деревянко Е.И. Мохэские памятники Среднего Амура. Новосибирск: Наука, 1975.
Деревянко Е.И. Приамурье. I тысячелетие до нашей эры. Новосибирск, 1976.
Диков Н.Н. Древние культуры Северо-Востока Азии. М.: Наука, 1979.
Диков Н.Н. Азия на стыке с Америкой в древности. СПб.: Наука, 1993.
Древний город на Оби: История Сургута. Екатеринбург: УрГУ, 1994.
Дремов В.А. Население Верхнего Приобья в эпоху бронзы (антропологический очерк). Томск: ТГУ, 1997.
Дьяков В.И. Приморье в эпоху бронзы. Владивосток: Наука, 1989.
Дэвлет М.А. Петроглифы Мугур-Саргола. М.: Наука, 1980.
Дэвлет М.А. Петроглифы Енисея. М.: Институт этнологии и антропологии, 1996.
Дэвлет М.А. Петроглифы на Кочевой тропе. М.: Наука, 1983.
Елагин B.C., Молодин В.И. Бараба в начале I тыс. н.э. Новосибирск: Наука, 1991.
Зайберт В.Ф. Энеолит Урало-Иртышского междуречья. Петропавловск, 1993.
Зданович Г.Б. Бронзовый век Урало-Казахстанских степей. Свердловск.УрГУ, 1988.
Зиняков Н.М. Черная металлургия и кузнечное ремесло Западной Сибири. Кемерово: КемГУ, 1997.
История Дальнего Востока СССР с древнейших времен до XVII в. м.:
Наука, 1989.
История Сибири. Т.1. JL: Наука, 1968. История Хакасии с древнейших времен до 1917 г. М.: Наука, 1993.
Кириллов И.И. Восточное Забайкалье в древности и средневековье. Иркутск: ИрГУ, 1979.
Кирьяк М.А. Археология Западной Чукотки. М.: Наука, 1993.
Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А. Скифская эпоха Горного Алтая. Культура населения в раннескифское время. Барнаул: АГУ, 1997. Ч. I.
Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г. Степные империи Евразии. СПб., 1994.
Ковалева В.Т. Ташковская культура раннего бронзового века Нижнего Притоболья// Материальная культура древнего населения Урала и Западной Сибири. Свердловск, 1988.
Ковалева В.Т. Взаимодействие культур и этносов по материалам археологии: поселение Ташково II. Екатеринбург: УрГУ, 1997.
Коников Б.А. Основы средневековой археологии Западной Сибири. Омск, 1992.
Коников Б.А. Основы археологии Западной Сибири. Омск, 1997.
Константинов И.В. Ранний железный век Якутии. Новосибирск: Наука, 1978.
Корякова Л.Н. Ранний железный век Зауралья и Западной Сибири. Свердловск: УрГУ, 1988.
Косарев М.Ф. Древние культуры Томско-Нарымского Приобья. М.: Наука, 1974.
Косарев М.Ф. Западная Сибирь в древности. М.: Наука, 1984.
Косарев М.Ф. Древняя история Западной Сибири: человек и природная среда. М.: Наука, 1991.
Косарев М.Ф. Из древней истории Западной Сибири (общая историко-культурная концепция). М.: Наука, 1993.
Кызласов Л.Р. Древнехакасская культура чаатас VI — IX вв.; Культура древних уйгур (VIII — IX вв.); Тюхтятская культура древних хакасов (IX — X вв.); Средневековые памятники Западного Забайкалья (IX — X вв.); Аскизская культура (средневековые хакасы XXIV вв.)//Степи Евразии в эпоху средневековья. М.: Наука, 1981.
Кызласов Л.Р. История Южной Сибири в средние века. М.: МГУ, 1984.
Кызласов Л.Р. Древнейшая Хакасия. М.: МГУ, 1985.
Лубо-Лесниченко Е.И. Китай на шелковом пути: шелк и внешние связи древнего и средневекового Китая. М.: Наука, 1994.
Мамонова Н.Н., Сулержицкий Л.Д. Опыт датирования по 14С погребений Прибайкалья эпохи голоцена// СА. 1989. N 1.
Мандельштам А.М., Стамбульник Э.У. Гунно-сарматский период на территории Тувы// Степная полоса азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.: Наука, 1992.
Маркс К. Капитал. T.III.// Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд.2-е. Т.25. 4.II.
Мартынов А.И., Алексеев В.П. История и палеоантропология скифо-сибирского мира. Кемерово: КемГУ, 1986.
Матвеева Н.П. Саргатская культура на Среднем Тоболе. Новосибирск: Наука, 1993.
Матвеева Н.П. Ранний железный век Приишимья. Новосибирск: Наука, 1994.
Матющенко В.И. Древняя история населения лесного и лесостепного Приобья (неолит и бронзовый век). Ч. 1-4// Из истории Сибири. Вып. 9-12. Томск: ТГУ, 1993-1994.
Матющенко В.И. Снницина Г.В. Могильник у д. Ростовка вблизи Омска. Томск: ТГУ, 1988.
Матющенко В.И., Татаурова JI.B. Могильник Сидоровка в Омском Прииртышье. Новосибирск: Наука, 1997.
Могильников В.А. Тюрки; Кимаки; Сросткинская культура; Памятники кочевников Сибири и Средней Азии XIII — XIV вв.; Памятники кочевников Сибири и Средней Азии X — XII вв.// Степи Евразии в эпоху средневековья. М.: Наука, 1986.
Могильников В.А. Угры и самодийцы Урала и Западной Сибири// Финно-угры и балты в эпоху средневековья. М.: Наука, 1987.
Могильников В.А. Лесостепь Зауралья и Западной Сибири; Хунну Забайкалья// Степная полоса азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.: Наука, 1992.
Молодин В.И. Бараба в эпоху бронзы. Новосибирск: Наука, 1985.
Молодин В.И., Соболев В.И., Соловьев А.И. Бараба в эпоху позднего средневековья. Новосибирск: Наука, 1990.
Мочанов Ю.А. Древнейшие этапы заселения человеком Северо-Восточной Азии. Новосибирск: Наука, 1977.
Мочанов Ю.А. Древнейший палеолит Диринга и проблема внетропической градации человечества. Новисибирск: Наука, 1992
Окладников А.П. Далекое прошлое Приморья. Владивосток, 1959.
Окладников А.П. Неолит и бронзовый век Прибайкалья// МИА. 1949. N 18; 1952. N
43.
Окладников А.П. Неолит Сибири и Дальнего Востока// МИА. 1970. N 166.
Окладников А.П., Деревянко А.П. Далекое прошлое Приморья и Приамурья. Владивосток, 1973.
Очерки истории обмена и торговли в древности на территории Западной Сибири. Омск, 1995. Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Томск: ТГУ, 1994. Палеоазиатские языки. Языки мира. М.: Индрик, 1996.231 с. Палеолит Центральной и Восточной Азии. СПб.: Наука, 1994.214 с. Первобытная периферия классовых обществ до начала великих географических открытий. М.: Наука, 1978.
Плетнева Л.М. Томское Приобье в конце VIII — III вв. до н.э. Томск: ТГУ, 1977.
Плетнева Л.М. Томское Приобье в позднем средневековье. Томск: ТГУ, 1990.
Полосьмак Н.В. «Стерегущие золото грифы”. Новосибирск: Наука, 1994.
Потемкина Т.М. Бронзовый век лесостепного Притоболья. М.: Наука, 1985.
Проблемы тихоокеанской археологии. Владивосток: ДГУ, 1985.
Пшеницына М.Н. Тесинский этап// Степная полоса азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.: Наука, 1992.
Савинов Д.Г. Народы Южной Сибири в древнетюркскую эпоху. JL: ЛГУ, 1984.
Семенов С.А. Происхождение земледелия. М.: Наука, 1974.
Становление и развитие производящего хозяйства на Урале. Свердловск: УрГУ, 1989.
Токарев С.А., Мелетинский Е.М. Мифология// Мифы народов мира. М.: Советская энциклопедия, 1988.
Томилов Н.А. Этническая история тюркоязычного населения Западносибирской равнины в конце XVI — начале XX вв. Томск: ТГУ, 1992.
Троицкая Т.Н., Бородовский А.П. Болыпереченская культура лесостепного Приобья. Новосибирск: Наука, 1994.
Федоров-Давыдов Г.А. Монгольское завоевание и Золотая Орда // Степи Евразии в эпоху средневековья. М.: Наука, 1981.
Черносвитов П.Ю. Освоение Крайнего Севера: Опыт имитативного моделирования по материалам археологии. М.: Наука, 1994.
Чиндина JI.A. Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа. Кулайская культура. Томск: ТГУ, 1984.
Чиндина JI.A. История Среднего Приобья в эпоху раннего средневековья. Томск: ТГУ, 1991.
Членова H.JI. Культура плиточных могил; Татарская культура// Степная полоса азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.: Наука, 1992.
Шавку НОВ Э.В. Государство Бохай и памятники его культуры в Приморье. Л.: Наука, 1968.
Шнирельман В.А. Происхождение скотоводства. М.: Наука, 1980.
Эверстов С.И. Рыболовство в Сибири. Каменный век. Новосибирск: Наука, 1988.

Словарь некоторых терминов

Австралопитек — южная человекообразная обезьяна, обитавшая на Земле до 1,5/1,2 млн. лет назад. Есть основание полагать, что австралопитеком был и homo habilis (человек умелый), обитавший в Восточной Африке в период 3 — 1,2 млн. лет назад. Первая человекообразная обезьяна, начавшая изготовление каменных орудий, возможно, прямой предок питекантропов.

Питекантропы — обезьянолюди, ближайшие предки современного человека, homo sapiens. Обитали на Земле 1200 тыс. лет — 50/40 тыс. лет назад. Этапы эволюции питекантропов: питекантроп яванский — питекантроп гейдельбергский — питекантроп китайский (синантроп) — питекантроп неандертальский (неандерталец). Неандертальцы были прямыми предками homo sapiensa. Есть основания считать, что древнейшие группы homo sapiens стали оформляться 100—120 тыс. лет назад.

Неандерталец — самая поздняя форма обезьянолюдей (питекантропов), непосредственный генетический предшественник homo sapiens. Время его обитания 200 — 50/40 тыс. лет тому назад. Некоторые исследователи не включают неандертальца в число обезьянолюдей, считая их более высокоразвитой формой и потому стоящей ближе к homo sapiens.

Палеолит — древнекаменный век, период в пределах 1200 — 13/12 тыс. лет до нашей
эры.

Мустье — этап в истории нижнего палеолита (200/150 — 50/40 тыс. лет тому назад); назван по имени местечка во Франции, где впервые были собраны находки этого времени.

Мезолит — среднекаменный век, период в пределах 13/12 — 7/6 тыс. лет до н.э.

Неолит — новокаменный век, перидд в пределах VI — IV/III тыс. лет до н.э.

Энеолит — меднобронзовый век, известный в некоторых (южных) областях Сибири, период III тыс. лет до н.э.

Петроглифы (рисунки на камнях) — археологические памятники, представляющие собой рисунки на скалах, на стенах пещер и гротов, исполненные техникой прочерчивания, выбивания, протирания, а также краской (красной, оранжевой, черной, синей, белой).

Чопперы, чоппинги — массивные каменные топоровидные орудия, грубо обработанные; самые древние из известных нам каменных орудий.

Корразия (от лат. corradare соскребать, скоблить) — процесс механического воздействия на горные породы движущихся масс обломочного материала, перемещаемого ветром, водой, льдом.