Владимир Бобров — исследователь сибирских древностей

Молодин В.И. Владимир Бобров — исследователь сибирских древностей // Владимир Васильевич Бобров: Библиография.-Новосибирск: Издательство Института археологии и этнографии СО РАН, 2005. — С. 5-12.

Как быстро летит время! Кажется, еще совсем недавно мы были молодыми и бесшабашными, непосредственными и открытыми! Все еще только начиналось, все было впереди! А оказывается, как же давно это было! Вот и другу моему, Володе Боброву, уже 60, да и мне до этого рубежа осталось недалеко (если, конечно, Бог даст). Однако для меня Бобров навсегда останется Володей. И не потому, что нас связывает сорокалетняя (подумать только!) дружба. Бобров остался таким же молодым, как и раньше. Душа у него молодая — вот в чем дело, а отсюда и язык как-то не поворачивается назвать его юбиляром.

Последние десять лет каждую осень Володя вместо отпуска приезжает в мой отряд, в прекрасную Барабу. Мы наслаждаемся совместной работой, общением, по выходным ездим на утиную охоту. Я уже и не представляю этих удивительных осенних дней без Боброва, да и ему, думаю, они тоже дороги.

Бобров, как всегда (и десять, и двадцать лет назад), в отряде в центре внимания. Студенты и остальные сотрудники его просто боготворят. Своим здоровым юмором он привлекает окружающих. На раскопе работает с юношеским азартом и каким-то самозабвением. Вот это нескончаемое стремление к познанию нового, любовь к науке, конечно же, не могут не заражать всех членов отряда. Вовремя и по делу отпущенная острота, тонкая шутка делают тяжелую земляную работу даже на осеннем морозе приятной. Все хотят работать именно на том объекте, которым руководит Владимир Васильевич. Да и вечером у костра, где традиционно собирается почти весь отряд, он остается в центре внимания. И песню добрую затянет, и забавную историю из экспедиционной жизни поведает.

Но главное для него — это, конечно, наука археология, которой он бесконечно предан.

Познакомились мы, когда Володя заканчивал работу над диссертацией, а я только поступил в аспирантуру. К тому времени Володя уже многое в жизни повидал. И в армии отслужил по полной, и в многочисленных экспедициях поработал (причем серьезных (!) в Кузбассе и на Амуре). Природные качества (доброта, обаяние), а также, видимо, то, что учился он в Кемеровском педагогическом институте, делали его незаменимым при проведении крупных экспедиций, где главной рабочей силой были студенты и школьники. Здесь он был правой рукой своего первого учителя — Анатолия Ивановича Мартынова. Да и в науку он вошел стремительно — мало ведь кто из молодых начинает с издания монографии (пусть и в соавторстве с учителем), а у Боброва случилось именно так. Далось ему, конечно, все это непросто. Будучи по натуре человеком чрезвычайно ответственным, нервов на детские лагеря потратил он очень много. Да и тема его кандидатской диссертации “Образ оленя в скифо-сибирском искусстве звериного стиля (тагарская культура)” оказалась весьма непростой. До сих пор она волнует исследователей. Тем не менее молодому ученому удалось написать оригинальную работу, научная значимость которой не утрачена и сегодня. Я все подбиваю его вернуться к этой теме и издать весь тот замечательный корпус источников, который ему удалось собрать. Может быть, он когда-нибудь меня все-таки послушает… Я был на той защите Боброва, и хотя многое из того, что он излагал, было в то время для меня новым, запомнилась его манера держаться за кафедрой уверенно и свободно, а о сложных вещах говорить просто и доходчиво. Эти качества, кстати, сохранились у него до сих пор. Конечно, у Володи были очень хорошие учителя. Это и Анатолий Иванович Мартынов, по существу открывший Боброва для науки и давший ему ту основу, без которой вообще невозможно стать на ноги, это, конечно, и Алексей Павлович Окладников, прививший вкус к широте мышления. Думаю, что учителем был для него и Михаил Петрович Грязнов, умевший, как никто, проникнуть в суть источника, тщательно и всесторонне проанализировать его. Уверен, что каждый из этих ученых внес в становление молодого человека как личности немалый вклад.

Говоря об учителях нашего юбиляра, я хочу назвать еще одного человека, которого нельзя, конечно, назвать учителем Боброва, но то, что этот человек оказал очень большое влияние на становление нашего героя как личности в науке, для меня несомненно. Я имею в виду одного из самых близких Володиных друзей — Дмитрия Глебовича Савинова. Не одно десятилетие этих людей связывают творческие контакты, которые давно уже переросли в настоящую дружбу. На протяжении многих лет Савинов и Бобров вместе работали в поле, а потом написали немало блестящих статей, преимущественно посвященных эпохе бронзы. Я всегда преклонялся перед этим творческим союзом, тем более что оба этих человека мне дороги и далеко не безразличны.

Бобров родился в 1945-м, в год Великой Победы. Отец его, Василий Иванович, прошедший дорогами войны до Берлина и Праги, — кадровый офицер, мама, Нина Егоровна — также участник войны, и этим все сказано (по крайней мере, для меня, поскольку я сам происхожу из такой же семьи и походную жизнь в военных гарнизонах представляю не понаслышке). Жизненная модель, типичная для семьи офицера — неустроенность быта, за период учебы — несколько школ, часто суровые природные условия, порой и отсутствие самого необходимого… Естественно, что на разных людей все эти “прелести” жизни действуют по-разному. Одних ломают и озлобляют, других, напротив, делают сильными и стойкими. Последнее оказалось характерным как раз для Боброва. Трудности закалили его характер. Я, к сожалению, не знаком с Володиными родителями, однако, судя по его рассказам, могу совершенно однозначно сказать, что это по-настоящему красивая пара, рука об руку прошедшая долгую жизнь, и сегодня надежный тыл и опора для Володи.

Наверное, такие черты характера, как честность, порядочность, принципиальность (последнее, кстати, зачастую в ущерб себе), унаследованы Володей от своих замечательных родителей. Они помогли ему по-настоящему встать на ноги.

Защитив кандидатскую диссертацию, Бобров остался работать в родном институте. Именно в это время археологическое направление находилось здесь в стадии становления. Организаторский талант Анатолия Ивановича Мартынова сделал свое дело. В пединституте появилась едва ли не первая в стране (не считая Москвы и Ленинграда) кафедра археологии. Была создана археологическая лаборатория. Молодой кандидат наук активно включился в эту работу. И хотя основной акцент был сделан на изучение археологических памятников тагарской и таштыкской культур — иными словами, скифского и гунно-сарматского времени, — Бобров, работая в этом направлении, находит свою нишу. Справедливо полагая, что эпоха неолита, да в значительной степени и бронзы, изучены в регионе совершенно недостаточно, Владимир определяет для себя новое исследовательское направление и берется за его реализацию. Выкраивая время, находя деньги, он проводит целенаправленные разведки, а потом и раскопки поселений и могильников эпохи неолита и бронзы. Новые материалы ставят перед ученым весьма непростые проблемы. Вопросов пока гораздо больше, чем ответов. Я прекрасно помню то время. После каждого полевого сезона мы встречались на конференциях, когда Бобров с восторгом рассказывал о новых открытиях, не стеснялся советоваться (я все же занимался неолитом и бронзой всю свою научную жизнь). А сколько прекрасных вечеров могу вспомнить, когда дискуссии наши затягивались чуть ли не до утра! В эти годы нам не раз удавалось поработать вместе и в поле. Особенно памятным для меня был полевой сезон 1977 г., когда мой шеф академик А.П. Окладников поручил мне раскопки Шестаковской палеолитической стоянки. Дело было для меня совершенно новым, и как же я был благодарен Боброву, когда он на целый месяц приехал помочь! Бросив все свои дела, которых, конечно же, хватало. Да и Айдашинская пещера, ее раскопки, а потом написание совместной книги без Володи были бы невозможны, во всяком случае за тот срок, за который мы это сделали.

Наверное, именно в эти годы происходит становление Боброва как первоклассного вузовского преподавателя. И дело даже не в том, что он довольно рано становится доцентом — именно в эти годы у него появляются ученики. В Кемеровском государственном университете он читает целый ряд основных курсов, активно помогает А.И. Мартынову в кафедральных делах.

И конечно же, огромную помощь Володе всегда оказывала (и оказывает!) один из самых близких ему людей — его очаровательная Наташа, удивительно красивый во всех отношениях человек, без которой Бобров, смею это ответственно утверждать, не был бы тем Бобровым, которого мы, его друзья, так любим. В те годы Наташа ездила с Володей в экспедиции, где ему очень помогала. Вообще, Наташа помимо природной красоты и обаяния наделена еще и не-женским умом, умением трезво и разумно взглянуть на вещи. Не раз это помогало остудить порой бьющие через край эмоции Боброва. Но бывали случаи, когда Наташа запаздывала и мой друг рубил правду-матку… Конечно, не всем и не всегда это нравилось.

Одним словом, и на этом фронте, как и с выбором профессии, Боброву повезло фантастически.

Очередным, очень важным для Боброва жизненным этапом была, конечно, защита докторской диссертации. Этому событию предшествовало написание десятков статей, издание нескольких книг, среди которых я бы особо отметил монографию “Могильник эпохи поздней бронзы Журавлево-4” — великолепно выполненное исследование, посвященное проблемам поздней поры бронзового века в Кузбассе. Книга эта сделана, с моей точки зрения, на самом высоком уровне, и до сих пор активно востребована научным сообществом.

Диссертацию Бобров защитил по научному докладу. Дело это особенно непростое, тем более для докторской. В очень сжатой и лаконичной форме нужно сказать о многом и многое доказать. Следует понимать еще и то обстоятельство, что выбранный Бобровым для своих исследований район во многих отношениях являлся “белым пятном” на археологической карте Сибири. И только благодаря исследованиям Владимира Васильевича, этот регион таковым быть перестал. По существу, ученым было сделано важное открытие: им была разработана периодизация историко-культурного развития в эпоху бронзы на территории Кузнецко-Салаирской ландшафтной области, выявлены закономерности поликультурного и полиэтнического развития в условиях горных экосистем Южной Сибири. Следует добавить, что Боброву принадлежит честь открытия ряда по сути неизвестных археологических культур в регионе. Если внимательно вдуматься в предыдущие строки, то можно констатировать, что за последние двадцать лет В.В. Бобровым, по существу, реализовано новое научное направление, связанное с изучением процессов этно- и культурогенеза в условиях горных экосистем. И, разумеется, такой вклад в историческую науку дорогого стоит.

Более десяти лет Владимир Васильевич работает на озере Танай, на самой границе Новосибирской и Кемеровской областей. В непростые для науки и образования годы ему удалось организовать крупную научную экспедицию. Самым замечательным открытием стало широкомасштабное исследование поселения самой ранней поры бронзового века (а возможно, и позднего неолита?) с будничным названием Танай-4А. Экспедиция Боброва исследовала десятки древних жилищ, где получены просто удивительные материалы из камня, кости и глины. Пожалуй, я не ошибусь, сказав, что таких масштабных исследований на столь выразительном объекте, относящемся к рубежу неолита и энеолита в Сибири не производилось ни одним исследователем. При этом следует особо отметить высокое качество раскопок и по-настоящему мультидисциплинарный подход к изучаемым комплексам. Подумать только, полностью исследован целый поселок, более 40 жилищ! Чего стоят только предметы удивительного пластического искусства, найденные здесь В.В. Бобровым!

Конечно же, все мы ждем от Владимира Васильевича книгу об этом замечательном памятнике. Уверен, она будет интересной, тем более, что в последние годы область научных интересов ученого все более связана с проблемами исторических реконструкций в археологии, изучением древней цветной металлургии, социальной археологией. Хочу особо отметить, что творческая деятельность Владимира Васильевича строится абсолютно в ногу со временем, ибо будущее археологии, с моей точки зрения, связано прежде всего с мультидисциплинарным подходом в анализе археологических источников как в полевых, так и в лабораторных условиях. Вот и для профессора Боброва характерно стремление решать научные проблемы на интеграционной основе. В Кемерово он кооперирует научный потенциал специалистов — археологов и естественников, активно сотрудничая с химиками, физиками, биологами и генетиками. Не случайно профессор Бобров недавно избран заместителем директора по науке созданного в Кемеровском научном центре Научно-исследовательского института экологии человека СО РАН. Уникальным опытом глубокой интеграции академической и вузовской науки явилась и созданная Владимиром Васильевичем Кузбасская лаборатория археологии и этнографии, учредителями которой явились Институт археологии и этнографии СО РАН и Кемеровский государственный университет. Только за пять лет своего существования в стенах этого, в общем-то, небольшого подразделения подготовлено и опубликовано 17 монографий, 5 сборников научных статей. А сколько аспирантов и студентов проходит здесь углубленную профессиональную подготовку!

Однако было бы неправильным оставить в этом очерке за кадром еще одну составляющую (может быть, даже главную составляющую!) в жизни Боброва — преподавательскую деятельность в стенах родного для него Кемеровского государственного университета. Вот уже более 7 лет Бобров успешно возглавляет кафедру археологии КемГУ, созданную профессором А.И, Мартыновым.

Приняв от своего учителя прекрасно работающее подразделение, Боброву удалось не только не утратить достигнутого, но в чем-то и приумножить содеянное. Именно в этом в полной мере проявилась преемственность поколений в рамках научной школы. Я не ошибусь, если скажу, что в течение ряда лет кафедра занимает лидирующее место среди гуманитарных кафедр университета. Будучи ее заведующим, Бобров не оставляет активной преподавательской деятельности, читая обширные лекционные курсы, сам руководит археологической практикой студентов. С моей точки зрения, налицо прекрасный пример, когда ученый блестяще сочетает научную и образовательную деятельность. Не менее значителен вклад Владимира Васильевича в подготовку кадров высшей квалификации. Среди его учеников пятеро стали кандидатами исторических наук, двое из них подготовили докторские диссертации.

Вообще с именем Боброва связана огромная работа по развитию гуманитарной науки в Кузбассе. Не случайно, что он уже много лет входит в ученые советы по защитам докторских и кандидатских диссертаций государственных университетов; возглавляемые им научные проекты не раз получали поддержку РФФИ, РГНФ, ФЦПР “Интеграция”, программ Президиума СО РАН, фонда Сороса. Профессор В.В. Бобров является членом Ученого совета Кемеровского государственного университета, членом Объединенного ученого совета по гуманитарным наукам СО РАН, членом Президиума Кемеровского научного центра СО РАН. Он входит в редакционный совет периодического журнала “Археология, этнография и антропология Евразии”, “Исторической энциклопедии Кузбасса”. И конечно, особенно важно, что Владимир Васильевич является автором и соавтором более 260 печатных работ, в том числе 7 монографий.

Наверное, портрет Владимира Васильевича как ученого и преподавателя был бы неполон, если бы я не сказал о той востребованности, которой он пользуется в научно-образовательном комплексе Сибири. Об этом свидетельствуют частые приглашения В.В. Боброва в качестве преподавателя для чтения лекций в различные университеты Сибири и в качестве официального оппонента на защиты кандидатских и докторских диссертаций в советах Новосибирска, Москвы, Санкт-Петербурга, Барнаула, Кемерова и Томска. Важно и то, как лектор и преподаватель, В.В. Бобров тесно связан с работой Центра непрерывного образования — уникальной образовательной структурой, функционирующей под руководством ректора КемГУ, члена-корреспондента РАН Ю.С. Захарова. Владимир Васильевич оказывает методическую и научную помощь Классическому лицею, осуществляет научное руководство молодежного археологического лагеря, созданного на базе Кузбасской археологической экспедиции.

Как на все эти дела хватает у Владимира Васильевича времени и сил — я не знаю. При этом он еще и достойный подражания семьянин, уделяющий огромное внимание родителям и Наталье Александровне.

Конечно, здесь тот случай, когда человек работает, что называется, на износ, по-другому он просто не может и не умеет. А ведь по большому счету, это здорово! Так живут и работают только выдающиеся люди, целиком и без остатка отдающие себя обществу и науке.

Академик РАН В.И. Молодин

В этот день:

Дни смерти
1984 Умер Андрей Васильевич Куза — советский археолог, историк, источниковед, специалист по древнерусским городам.
1992 Умер Николас Платон — греческий археолог. Открыл минойский дворец в Закросе. Предложил хронологию базирующуюся на изучении архитектурных комплексов (дворцов) Крита.
1994 Умер Сайрус Лонгуэрт Ланделл — американский ботаник и археолог. В декабре 1932 года Ланделл с воздуха обнаружил древний город Майя, впоследствии названный им Калакмулем, «городом двух соседних пирамид».

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014