К оглавлению сборника «Смена культур и миграции в Западной Сибири»
В работах социо- и этнодемографов, исследующих механизм миграционных процессов, достаточно доказательно установлено, что исходным условием всех крупных перемещений значительных масс людей была избыточность населения (перенаселенность). Причины, вызывавшие это явление, как правило, могут быть сведены к двум факторам. Резкое возрастание численности населения, вызванное демографическим взрывом, вступало в противоречие с возможностями общественного производства; или же менялся климат и для нормального развития общества необходим был отток избыточного населения.
[adsense]
Демографический и экологический факторы лежат в основе всех крупных этнопереселенческих движений исторической эпохи. Этнические перемещения, вызванные этими факторами, мы называем первичными миграциями. Плацдармы таких миграций в рассматриваемое время, как правило, находились в степях Центральной Азии. Оттуда через степи и лесостепи Западной и Средней Сибири в Европу устремлялись кочевнические волны. Они, со своей стороны, вызывали миграции местного населения, которое частично уходило вместе с завоевателями, частично оставалось на прежней территории и ассимилировалось, частично оттеснялось пришельцами на север, в таежные районы. Этнические перемещения, порожденные не внутренними процессами развития общества или изменениями экологической среды, а обусловленные иновлиянием, воздействием более сильных в экономическом и военном отношении этнопришельцев, мы предлагаем называть вторичными миграциями.
На исторические судьбы населения западносибирской лесостепи конца I тыс. до н. э. — начала П тыс. н.э. и формирование будущих самодийских и угорских этносов, как мы считаем, оказали влияние четыре миграционные волны, вызванные экономическими и этнодемографическими факторами, возникавшими и развивавшимися в различных географических регионах и различных этнических средах.
Первое крупное этническое передвижение, фиксируемое в рассматриваемое время, приходится на III-I вв. до н.э. В этот период в Среднем Приобье отмечается потепление (увлажнение) климата, сопровождавшееся интенсивным заболачиванием, следствием чего явилось резкое сокращение природных продуктов на этой территории. В результате часть населения кулайской культуры уходит из местности своего прежнего обитания и устремляется вверх по долине Оби, в бассейн Томи и новосибирскую лесостепь, вниз по Оби, вплоть до самого устья и на запад — в Среднее Прииртышье. Кулайские (точнее, Саровские — по названию второго этапа этой культуры,- авт.) элементы, по мнению Л.А.Чиндиной, преобладают в памятниках так называемого фоминского этапа верхнеобской культуры — на юге, а на севере по генетической преемственности и преобладанию керамического материала одним из вариантов этой культуры следует считать усть-полуйскую культуру Нижнего Приобья (Чиндина Л.А., 1984). На западе в лесостепи Среднего Прииртышья кулайские этнопришельцы входят в контакт с населением саргатской культуры. Таким образом, и Среднее Прииртышье входит в зону формирования позднекулайского населения.
Поскольку этническими преемниками кулайцев в Среднем Приобье являлись релкинцы, в отношении которых устанавливается прямая связь с древнеселькупским этносом, Л.А. Чиндина считает кулайскую этническую общность самодийской, а ее территорию — позднесамодийской прародиной. Она справедливо, с нашей точки зрения, предполагает, что распад кулайского единства явился началом разделения самодийской этно-лингвистической общности на северную и южную (Чиндина Л.А., 1984).
Вторая миграционная волна, вызвавшая значительные этнические перемещения в Западной Сибири, связана с «великим переселением народов». Хуннские завоевательные походы II-IV вв. н.э. существенно изменили этническую карту южно-сибирской лесостепи.
Прекратила свое существование саргатская культура, некоторые элементы которой прослеживаются в археологических памятниках к запалу от Урала, с территории Татарии и Башкирии. Еще дальше на запад проникли кулайские этнические элементы. По В.Ф. Генингу, кулайские фигурно-штамповые мотивы выявляются в погребальных комплексах гепидов и лангобардов Подунавья (Генинг В.Ф., 1980). Имеется точка зрения, что это миграционное движение привело к появлению за Уралом предков венгров — мадьяр (Халикова Е.А.,
I976; Могильников В.A., 1973, 1981, 1983) и тех самодийских компонентов, следы которых обнаруживаются в этническом составе и культуре башкир; в своем дальнейшем продвижении на северо-запад они составили, очевидно, костяк ненецкого населения Европейского Севера (Васильев В.И., Шитова С.Н. , 1982).
Следующая миграционная волна, прокатившаяся через Западную Сибирь, связана с тюрками эпохи I-II каганатов. С территории Центрального Алтая тюрки продвигаются сначала в Верхнее Приобье, а оттуда по долине р. Обь — в Томское Приобье. С VIII-IX вв. начинается тюркизация населения Барабинской лесостепи и лесостепных районов Омского Прииртышья (Могильников З.А., 1984). Эта тюркская волна, по нашему мнению, вызвала продвижение на север части самодийских родов, вошедших в состав лесных ненцев и лесных энцев.
Наиболее поздние по времени этнические передвижки, фиксируемые в рассматриваемом регионе, датируются XIII столетием. Монголо-татарское кочевое военно-политическое объединение в своем продвижении по Сибири затронуло отдельные самодийские и угорские этнические группы. По-видимому, именно эта миграционная волна побудила сместиться на север часть самодийских предков тундровых и лесных саянских сзмодийцев. С тюрко-монголами, вероятно, связано и начало активной тюркизации коренного (южно-хантыйского) населения лесного Прииртышья (Могильников В.A., 1984).