В процессе обсуждения аргументированных выше положений на сессии по этногенезу осетин, прошедшей в Орджоникидзе в 1966 г., — единственной сессии, посвященной этой проблеме в целом, было высказано несколько критических замечаний в адрес антропологов, основывавшихся на общих соображениях. При этом собственно фактический материал не затрагивался ни одним из критиков. Хотелось бы поступить наоборот — рассмотреть эти общие соображения под углом зрения тех фактических данных, которыми располагает антропологическая наука. Если суммировать все возражения, то они сводятся к трем пунктам.
[adsense]
1. Отрицание миграций. Мне не совсем понятен этот упрек. Ни один из антропологов не может отрицать и не отрицает миграции вообще; наоборот, многие миграции в первобытном обществе устанавливаются лишь на основании палеоантропологических данных. Укажу на расселение южных типов в степных районах европейской части СССР в эпоху верхнего палеолита и мезолита, на расселение европеоидов в Южиой Сибири в эпоху бронзы, на распространение монголоидов в эпоху неолита до Восточной Прибалтики и Центральной Германии и т. д.
Но примерительно к Центральному Кавказу антропологические данные дают основание для отрицания миграции с севера и для утверждения автохтонной гипотезы происхождения центральнокавказских народов, в том числе и осетин. Об этом свидетельствуют и историко-этнографические данные — исключительное своеобразие и единство культуры горнокавказских народов, и данные языковые — своеобразие кавказских языков и отсутствие в них аналогий индоевропейским и финским языкам Русской равнины и Поволжья.
2. Противопоставление иронцев и дигорцев. Это недоразумение.
Антропологические данные дают возможность объединить иронцев и дигорцев, позволяют говорить об их антропологическом типе как о чем-то целом, что объединяет все три этнографические группы (имеются в виду не только иронцы и дигорцы, но и туальцы) в составе осетинского народа.
3. Антропологические данные якобы противоречат исторической концепции. Какой концепции? Опубликованы чрезвычайно большие, разносторонние материалы, которые свидетельствуют о том, что культура и язык осетинского народа представляют собой сложный противоречивый комплекс. Говорилось о том, что антропологи разделяют концепцию сугубо кавказского происхождения осетин и не хотят считаться с иранскими связями. Это несерьезный упрек. Современные осетины говорят на иранском языке — это факт, с которым никто не может не считаться. Вопрос о том, как этот факт увязывается с данными морфологии.
Антропологические данные свидетельствуют о том, что осетины близки, родственны народам Центрального Кавказа и что аланское население резко от них отличалось. Из этого нельзя сделать никакого другого вывода, кроме того, о котором я говорил: физические предки осетин до появления алан, принесших иранскую речь, говорили на одном из кавказских языков. Только после того как этот местный компонент принял иранскую речь, за языком потянулась культура. Поэтому понятно, что сейчас исторические и лингвистические данные свидетельствуют о местном субстрате меньше, чем антропологические. Но антропологические данные говорят о том, что брачные связи аланского и местного населения если и имели место, то удельный вес их был ничтожен. И никаких
других выводов в настоящее время антропологический материал сделать не дает.
Мне хотелось бы сказать в заключение, что мы должны, как мне кажется, усилить работу в области изучения этногенеза осетинского народа. В настоящее время бурно развиваются многие новые области антропологической науки — дерматоглифика, изучение групп крови, зубной системы человека и т. д. Все эти области доставляют серьезную этногенетическую информацию, и без них трудно сейчас представить себе любое этногенетическое исследование, основанное на антропологических материалах. Накопление таких данных, которое легко можно организовать на территории Осетии, было бы серьезным вкладом в изучение этногенеза осетинского народа.