К содержанию книги Б.А. Рыбакова «Геродотова Скифия» | К следующей главе
Я обязан сообщать все, что мне передают, но верить всему не обязан.
Геродот
Четвертая книга «Истории» Геродота — «Мельпомена» очень пестра по своему составу. Тематически она относится к событиям конца VI в.: фракийский и скифский походы Дария I (§§ 1-144) и завоевание Ливии (§§ 145-205). Повествование компонуется из трех видов сообщений: во-первых, география и этнография страны; во-вторых, изложение скифо-персидской войны и, в-третьих, отдельные рассказы, легенды, не связанные прямо с основным содержанием.
Композиция «Мельпомены» (за исключением рассказа о Ливии) такова:
§§ 1-12. Легенды о происхождении скифов.
§§ 13-15. Вставной рассказ об Аристее Проконесском.
§§ 17-28. Географическое размещение народов в Скифии и на восток от Скифии.
§§ 28-31. О холоде в Скифии.
§§ 32-36. Вставка о гипербореях.
§§ 36-45. Рассуждение о географии Европы, Азии и Ливии.
§§ 46-58. Природа и реки Скифии.
§§ 59-75. Религия и быт кочевых скифов.
§§ 76-80. Рассказы о скифских царях, нарушивших обычаи предков.
§ 81. Чаша царя Арианта на Эксампае.
§ 82. Отсутствие достопримечательностей в Скифии.
§§ 83-85. Начало похода Дария Гистаспа.
§ 86. Метод измерения морей.
§§ 87-93. Фракийский поход Дария.
§§ 94-96. Верования гетов.
§§ 97-98. Переход Истра персами. Скифский поход.
§§ 91-101. Общее географическое представление о Скифии.
§ 102. Скифы и их соседи узнают о вторжении персов.
§§ 103-110. Обычаи соседей скифов.
§§ 110-117. Легенда об амазонках.
§§ 118-122. Стратегия скифов.
§§ 123-125. Сильно перепутанные сообщения о постройке Дарием укреплений и погоне за скифами.
§§ 126-134. Переговоры скифского царя Иданфирса с Дарием.
§§ 135-143. Отступление персов и уход из Европы.
§ 144. Анекдот о полководце Мегабазе.
(Далее идет описание Ливии.)
[adsense]
В размещении основных частей повествования есть определенная логика: в начале говорится о происхождении скифов, затем дается размещение племен и подробно описываются реки. Далее автор излагает нравы и обычаи скифов; закончив вводную часть, он переходит к главной теме — походу Дария 512 г. Кратко обрисовав фракийский поход, Геродот возвращается к Скифии и описывает нравы тех нескифских племен, которые или вступили в скифский союз (гелоны, будины, савроматы), или же остались нейтральными. Затем говорится о скифской стратегии заманивания персов, об остановке Дария на р. Оаре и о переговорах враждующих царей. Последние параграфы посвящены бегству Дария из Скифии. Вставные рассказы нарушают плавность изложения, но они тоже имеют свою логику: отступление об Аристее связано с использованием Геродотом его сведений о далеких аримаспах; гиперборейцы и рассуждения о разделе континентов логически связаны со Скифией, находящейся в холодном поясе и на самом краю Европы. Живые, полные подробностей рассказы об Анахарсисе и Скиле дополняли обобщенное описание Скифии. Легенда об амазонках прямо связана с происхождением савроматов.
Даже двукратный перечень народов вокруг Скифии имеет вполне резонное обоснование: в первом случае (§§ 17-28) указывается географическое размещение, а во втором (§§ 103-110) — этнографические особенности народов, их сходство или несходство со скифами. Правда, отрыв второго перечня от этнографии самих скифов нарушает несколько изложение похода Дария: он искусственно связан с совещанием «царей» этих народов в момент вторжения персов (§ 102). Не на месте, с нашей точки зрения, находится интереснейшее общее географическое описание Скифии (§§ 99-101). Оно, казалось бы, должно было предварять и географическое описание народов (§§ 17-27), и перечень скифских рек, т.к. представляло собой общий взгляд на Скифию в целом. Эти три параграфа (99-101) производят впечатление отрывка из путевого дневника. Начинается он с упоминания Фракии и Истра, затем следует уже известная нам фраза: «…начиная от Истра я буду описывать с целью измерения приморскую часть собственно Скифии», указывается «древняя», «исконная» Скифия от Дуная до Перекопа (до г. Каркинитиды), затем следует измерение Таврики и определение юго-восточных рубежей Скифии (Боспор, Меотида и Танаис). В заключение этого отрывка содержится описание скифского тетрагона.
Создается впечатление, что в рассматриваемых параграфах Геродот соединил какие-то предварительные данные, может быть полученные им до путешествия или во время путешествия от понтийских греков, об общих габаритах Скифии и о сухопутной дороге от Дуная до Днепра и далее до Керченского пролива со своими собственными впечатлениями от плавания вдоль скифских и таврских берегов.
Исследователи творчества Геродота нередко упрекают его в недостаточной географической четкости; другие справедливо возражают им, указывая на то, что Геродот — историк, а не географ и сам себя географом не считал. Это верно, для Геродота главным было изложение исторических событий, раскрытие действующих сил (народов и правителей), а географическое описание было определением театра военных действий, тех декораций, на фоне которых происходило движение истории. Композиция «Мельпомены» полностью подтверждает сказанное. Даже вклинившийся и кажущийся инородным географический отрывок (§§ 99-101) оправдан с точки зрения историка: он приурочен в тексте к тому моменту, когда Дарий переправился через Дунай и вступил в «Древнюю Скифию». Читатель узнавал из этого отрывка, что перед персидским войском открывалась обширная страна протяжением в 4000 стадий. Дарий предполагал завоевать ее за два месяца и к этому сроку вернуться к дунайскому мосту.
Геродот создал произведение, в котором историческая динамика сочеталась с географо-этнографической статикой и щедро расцвечивалась отступлениями в область легенд и полудостоверных рассказов. Даже Плутарх, говоря о «злокозненности» Геродота, признавал, что «стиль Геродота — простой, легкий и живой…», что «язык писателя имеет много приятности и силы…».
* * *
Книга Геродота явилась результатом большого количества бесед и расспросов, ведшихся во время целенаправленных путешествий историка. Промежуточной стадией были, по всей вероятности, записи бесед, сделанные на месте, сразу после получения информации, а в отдельных случаях, может быть, и позже по припоминаниям.
Попытаемся выявить в окончательном тексте «Истории» те группы сведений, которые могут быть возведены к каким-либо местным источникам. Порядок рассмотрения поставим в связь с предполагаемым маршрутом Геродота.
Я опускаю византийско-фракийскую группу записей, т.к. она невелика и для нашей темы интереса не представляет.
Первая остановка Геродота у ворот Скифии приходится на дельту Дуная. Здесь, как уже говорилось, перечислены большие и малые притоки, измерена длина гирла, собраны подробнейшие сведения о той греческой эскадре в 600 кораблей, которая была оставлена для охраны моста Мандрокла, и обо всем, что около этого моста происходило в 512 г. Перечень тиранов, командовавших греческими войсками, настолько детален (§ 138), что позволяет предполагать какой-то греческий письменный источник, сохранившийся в одном из понтийских городов.
В низовьях Дуная скифские земли соприкасались с землями гетов и агафирсов (обитавших, по всей вероятности, по обе стороны Карпат). Вполне возможно, что владения агифирсов доходили до пространства между Карпатами и Днестром.
Собирая сведения в низовьях Дуная и хорошо изучив его левые, северные притоки, текущие из земли агафирсов, Геродот имел возможность получить информацию и от представителей этого племени.
Если мы взглянем на сумму сведений Геродота о племенах, окружающих Скифию, то увидим, что из всех племен в особое положение поставлены агафирсы. Это тем интереснее, что Геродот в изложении скифо-персидской войны неизменно находится на стороне скифов. Он подчеркивает растерянность Дария, его жестокость по отношению к своим слабым воинам, подробно описывает то невыгодное положение, в каком очутился царь, когда скифы вместо изъявления покорности послали ему дерзкие символические дары: лягушку, мышь, птицу и стрелы. Агафирсы же не только отказались войти в союз со скифами, но и выставили вооруженный заслон на своей границе против скифов.
В описании нравов различных племен только одни агафирсы противопоставлены диким и разбойным таврам:
«Агафирсы, напротив, отличаются самыми мягкими нравами и очень охотно носят золотые украшения».
Даже пережитки первобытного брака поставлены им в заслугу:
«Женщинами агафирсы пользуются сообща с той целью, чтобы всем быть братьями между собою и родными и не возбуждать друг в друге ни зависти, ни вражды» (§ 104).
Конфликт у агафирсов со скифами возник потому, что будто бы скифы, воюя с персами, одновременно решили наказать те племена, которые не примкнули к их союзу. Ускользая от Дария, скифская конница как бы вела персов «в земли народов, отказавших им в союзе» (§ 125). Скифы уже будто бы победоносно разгромили меланхленов, андрофагов и невров, и только одни агафирсы сумели отстоять свою землю:
«Агафирсы видели, как бежали от скифов соседи их и какое разорение терпели от них, а потому до вторжения скифов агафирсы отправили к ним глашатая с требованием не преступать их пределов, т.к., в случае попытки вторжения, скифам непременно придется прежде всего выдержать битву с агафирсами. Одновременно с этими угрозами агафирсы послали войско к границам для отражения нападающих. Меланхлены, андрофаги и невры при вторжении персов вместе со скифами не обратились к оружию, забыли об угрозах и, объятые страхом, бежали все дальше к северу в пустыню. Однако скифы под страхом угрозы не входили уже в землю агафирсов и из Невриды повели персов за собою в свои владения» (§ 125).
Не подлежит сомнению, что приведенный рассказ исходит из агафирской среды и, очевидно, записан где-то близ Дуная, где Геродот, как мы выяснили, находился некоторое время.
Этот «агафирский логос» краток, но выразителен: все племена бежали, «объятые страхом», и только одни отважные и гордые агафирсы отстояли свою свободу.
К сожалению, в исследованиях геродотовских сведений о походе 512 г. прошло незамеченным, что агафирский рассказ не только повествует о мужестве агафирсов, но и дает одновременно свою версию всего похода Дария.
Нам надлежит определить следующее: во-первых, объем агафирского предания; во-вторых, степень его достоверности; в-третьих, каково его место в геродотовском тексте.
Рассмотрим все, что говорится об агафирсах.
В географических записях Геродота была заметка о западных областях земли агафирсов, откуда вытекает р. Марис (§ 49), современный Мареш. К сожалению, общего представления о расселении агафирсов и о разграничении их со скифами Геродот почему-то не дал.
Агафирс, мифический родоначальник всех агафирсов, как рассказывали понтийские греки, был старшим из трех сыновей Геракла и девы-змеи; он не смог натянуть отцовский лук, и мать изгнала его (очевидно, из «Древней Скифии») (§§ 9-10).
Геродотом описаны какие-то скифо-агафирские конфликты: царь агафирсов Спаргапейф убил царя скифов Ариапейфа (§ 78). Эта часть сведений об агафирсах не должна была входить в собственно агафирский (по происхождению) рассказ, т.к. содержит осуждение агафирского царя: скифский царь «пал жертвой коварства Спаргапейфа, царя агафирсов» (§ 78) [72]. В агафирский рассказ входило идеализирующее их нравы описание в § 104, уже известное нам. Главной частью агафирского логоса следует считать приведенное выше предание об участии агафирсов в событиях 512 г. Противоречащая общему тону Геродота антискифская направленность четко обособляет это предание от остального текста Геродота.
Вглядимся внимательнее в содержание этого лаконичного рассказа и попытаемся определить степень его достоверности. События (§ 125) изложены в нем в такой последовательности:
Дарий «быстрым маршем» достиг Скифии и начал преследовать две скифские армии.
Скифы отступали в земли тех народов, которые не захотели вступить в скифский союз.
Скифы, увлекая за собою персов, вторглись прежде всего в землю меланхленов.
«Затем скифы двинулись во владения андрофагов. Разоривши и этот народ, они отступили к Невриде».
«По разорении этой страны (земли невров) скифы устремились к агафирсам». Агафирсы (см. приведенный выше отрывок) выставили войско и не пустили скифов.
Скифы «из Невриды повели персов за собою обратно в свои владения».
Нельзя отрицать того, что скифы могли отомстить своим соседям за их отказ воевать против персов, но совершенно невероятно, чтобы они совершали свои карательные экспедиции, убегая от неотступно преследующей их персидской конницы, гнавшейся за ними «в одном дне пути». Как могло скифское войско вступать в бой с целым племенем (а точнее, — обширным племенным союзом), если персы у них «сидели на хвосте»? По всей вероятности, сведение счетов с недружественными племенами происходило после стратегической победы скифов над персами и разоряли меланхленов и невров, очевидно, только одни скифы, а не преследующие их персы. Это — первая нелогичность. Второй нелогичностью является немыслимый географический размах военных действий скифов и персов. Мы еще не определили точно местоположения племен, упомянутых в § 125, но даже при самом приблизительном расчете маршрут Дария должен измеряться по этому рассказу многими сотнями километров.
Меланхлены жили за Танаисом, за сарматами, в 20 днях пути (700 км) от моря, т.е. где-то на левобережье Среднего Дона.
Андрофаги определены Геродотом как самые отдаленные северные племена. На Среднем Днепре на 11 дней плавания (385 км) от р. Пантикапы живут земледельческие скифские племена; «над ними простирается обширная пустыня» (§ 18), в которой, как мы увидим ниже, следует видеть припятские болота. «За пустыней обитают андрофаги. еще выше лежит настоящая пустыня». Ограничимся пока самым приблизительным определением: племена, названные людоедами-андрофагами, обитали где-то севернее Припяти.
Невры жили севернее скифов-пахарей, следовательно, где-то на северной окраине лесостепи, южнее Припяти и Сожа.
Поход Дария с точки зрения агафирского предания выглядит так: персидское войско, преследуя скифов в восточном направлении, проделало путь от Дуная до Дона (около 1300 км), а затем из земли меланхленов двинулось прямо на запад через лесостепь и леса, преодолев еще минимум 900 км до андрофагов; отсюда до Невриды оставалось еще около 200 км. Весь этот фантастический путь составит примерно 2400 км. Для пересчета на дни пути здесь нельзя пользоваться обычным расчетом в 200 стадий. Для движения войска у Геродота приведен другой расчет — 150 стадий в день (V, § 50-54), т.е. 26,6 км. Другими словами, путь Дария только до Невриды должен был занять три месяца. А ведь, по агафирскому преданию, скифы «из Невриды повели персов за собою обратно в свои владения», т.е. Дарий, находившийся на крайнем западе скифского мира, будто бы пошел снова на восток по второму кругу…
Совершенно не согласуется с агафирским рассказом легенда о ремне-календаре с 60-ю узлами, завязанными Дарием у истринского моста. Судя по § 136, персидское войско опоздало сверх двух месяцев на очень незначительный срок — греческая стража еще стояла у моста и мост еще был цел. Повторный же поход в Скифию, если бы он состоялся, превратил бы экспедицию Дария в 5-6-месячную кампанию.
Агафирское племенное предание, записанное Геродотом 60-70 лет спустя после событий 512 г., освещало один узколокальный эпизод — успешное противостояние агафирсов скифской попытке вторгнуться в их земли. Скорее всего это могло произойти не тогда, когда персы гнались за скифами, а тогда, когда скифы перешли в наступление и, преследуя истрепанные войска Дария, загнали их за Дунай, за пределы своей земли. На этом последнем этапе скифо-персидской войны скифское войско, двигаясь к Дунаю, соприкасалось своим правым флангом с агафирсами. Здесь и могли происходить конфликты, породившие горделивое эпическое предание агафирсов. Поход Дария рассматривался в этом предании из далекого карпато-дунайского угла, и авторы его очень туманно представляли себе реальную географию земель вокруг Скифии. В агафирском рассказе нет ни вторжения персов в землю савроматов, ни их похода против будинов. Доверчивость Геродота, записавшего предание, объясняется тем, что сбор сведений был начат им, как я предполагаю, именно здесь, в низовьях Истра. Историк еще не получил тех более подробных сведений о размещении племен и о маршруте персидского войска, которые он собрал впоследствии в местах, расположенных ближе к театру военных действий 512 г.
Агафирское предание представляется мне эпическим произведением, возникшим по поводу второстепенного (с точки зрения всей кампании 512 г.) эпизода, интересного лишь для самих агафирсов; широким историческим фоном для выпячивания доблести агафирсов послужил перечень отдаленных племен, не пошедших против персов.
Компонуя книгу, Геродот не отбросил агафирское предание как дублирующее другие сведения, а включил его весьма неудачно в середину общего рассказа о персидском вторжении, чем сильно запутал общую картину и создал почву для упреков в фантазировании.
В результате механического слияния двух групп источников (скифских и агафирских) в книге Геродота получилась следующая последовательность событий:
СКИФСКОЕ ПРЕДАНИЕ
Переход Дуная и определение сроков предстоящего похода (§§ 97-98).
Съезд царей окрестных племен; создание скифского союза (§§ 102, 118, 119).
Выработка стратегии заманивания персов. Замысел заставить силой воевать против персов те племена, которые уклонились от союза со скифами (§ 120).
Отправка кибиток с женами на север (§ 121).
Вторжение персов в Скифию вплоть до земель савроматов за Танаисом и будинов (§ 122).
Разорение персами страны будинов (§ 123).
Приостановка похода персами. Создание Дарием укрепленного района на р. Оар (§ 124).
Уход персидского войска из лагеря на р. Оаре на запад (§ 124).
АГАФИРСКОЕ ПРЕДАНИЕ
Вторжение Дария в Скифию (§ 125).
Отступление скифов в восточную землю меланхленов и вторжение туда же персов.
Перемещение скифов и персов из земли меланхленов в расположенные на западе земли андрофагов и невров.
Мужество агафирсов, не пустивших в свою землю ни скифов, ни персов.
Скифы из Невриды повели за собою персов на восток «обратно в свои владения» (§ 125).
Переговоры Дария и Иданфирса. Персы «просят поля». Скифы изматывают персидскую армию (§§ 126-130).
Дарий покидает лагерь, и персы поспешно идут на запад к Дунаю по старой дороге. Скифы преследуют персов (§§ 134-136, 140).
Дарию и всему персидскому войску удалось переправиться со скифского берега Дуная на фракийский.
Фракия завоевана персами.
Если говорить о составительской работе Геродота над собранными материалами, то следует отметить, что порядок расположения записей у Геродота не безупречен. Вызывает сомнение, например, § 123 о действиях персов в земле будинов; подробный разбор его можно будет сделать лишь после того, как удастся определить географическое положение этого племени. Мне представляется, что нарушена последовательность и в рассказе о переговорах и посольствах: переговоры о генеральном сражении (§§ 126-127) не могли происходить после бегства Дария из укрепленного лагеря, когда уже скифы начали преследовать персов. В § 124 кратко говорится об уходе Дария из лагеря на запад, а в §§ 134-136 повторно и более подробно описывается торопливый уход Дария из лагеря на запад к Истру.
Вот среди этих-то недостаточно отредактированных самим историком материалов и оказалась здесь запись агафирского предания.
В низовьях Дуная Геродот собрал, как выяснено выше, две группы сведений: от местных эллинов — подробности о составе стоявшей здесь греческой эскадры в 512 г. и об охране дунайского моста, а от агафирсов — целое предание о противостоянии скифам во время той же кампании. Следующая точка в маршруте историка — устье Тиры.
Здесь, кроме впечатления о виденной Геродотом ступне Геракла, могли быть записаны, во-первых, сведения о первом бое персов со скифами: «скифский передовой отряд напал на персов на расстоянии около трех дней пути от Истра» (§ 122), а во-вторых, легенда о киммерийцах. Надежных оснований для утверждения, что эти записи сделаны именно здесь, у нас нет. Но где-то «около реки Тиры» находился царский киммерийский курган, виденный Геродотом [73]. Обычно мифы и легенды, будучи приурочены к определенному месту, бытуют в наиболее полном виде близ этого места. Запись киммерийской легенды о гибели царей вполне могла быть записана на той западной окраине киммерийского мира, куда скифы оттеснили своих предшественников.
Далее в маршруте Геродота был такой центральный эмпорий Северного Понта, как Ольвия, Торжище Борисфенитов.
Одним из информаторов Геродота был вельможа Тимн, доверенное лицо скифского царя Ариапейфа (§ 76). Нигде не сказано, что интереснейшие сведения о гибели Анахарсиса в Гилее («что подле Ахиллова Бега») и Скила, казненного царем Октамасадом, были записаны в Ольвии, но подробности ольвийской жизни, описание царского дворца Скила в Ольвии (сфинксы и грифы из белого мрамора), сгоревшего от молнии, — все это подтверждает установившееся мнение, что Тимн знакомил Геродота с генеалогией скифских царей, скифо-агафирскими отношениями и с двумя трагическими эпизодами из жизни царей-реформаторов, воспринимавших эллинские религиозные обряды именно в Ольвии. Здесь же в Ольвии Геродот мог получить ряд общих сведений и о самих скифах, как о земледельцах-борисфенитах, так и о царских скифах-кочевниках, но отделить те сведения, которые могли быть почерпнуты из рассказов эллинов-ольвиополитов, от личных наблюдений историка очень трудно.
Создается впечатление, что в землю царских скифов на Днепре Геродот не проникал. Он хорошо как очевидец описал устье Днепра, пил сладкую днепровскую воду, вероятно, отведал днепровских осетров, но едва ли далеко поднимался по Днепру. О Герросе, месте священных царских курганов, он говорит понаслышке и никаких следов личных впечатлений от курганов и днепровских порогов мы в его тексте не находим. Землю царских скифов Геродот оглядел со стороны ее пограничья, с четырех южных точек: устье Борисфена, Каркинитский залив и устье Гипакириса, Боспор Киммерийский и берег Меотиды.
Крайние восточные скифские курганы на берегу Азовского моря подходят как раз к тому району, где следует искать Кремны и р. Оар близ Герроса-Молочной [74].
В этой периферийной степной полосе, посещенной Геродотом, он вполне мог наблюдать кочевой быт скифов, их кибитки, костры из костей животных в безлесной степи, окуривание коноплей, жертвенники бога войны «по околоткам», обряд побратимства, чаши из вражеских черепов и колчаны из человеческой кожи, «которая, — как удостоверяет историк, — действительно толста и блестяща, блеском и белизною превосходит почти все другие кожи» (§ 64). Даже скифский обряд погребения в глубоких ямах с большой курганной насыпью Геродот мог наблюдать в посещенных им местах: курган V в. до н.э. у с. Владимировки высотою в 5,6 м расположен на берегу р. Корсак-Оар. Путешественнику могли описать процесс погребения, а «большую земляную насыпь» (§ 71) он мог видеть воочию.
Именно отсюда, от приазовских скифских курганов, самых восточных могил царских скифов, и отсчитывал Геродот владения главного скифского племени:
«По ту сторону реки Герра находятся так называемые царские владения и живут храбрейшие и многочисленнейшие скифы, прочих скифов почитающие своими рабами» (§ 20).
«По ту сторону Герра» может означать только — западнее Герроса-Молочной, т.к. вся масса скифских царских курганов расположена западнее Молочной. Следовательно, Геродот действительно собирал часть своей информации близ «торжища Кремн», а земля царских скифов была для него «по ту сторону Герра».
* * *
Помимо трех разобранных выше групп источников информации (нижнедунайской, ольвийской, царско-скифской), в четвертой книге Геродота совершенно явно угадывается еще одна группа, связанная с земледельческими борисфенитами. Эту группу, отличающуюся от всех остальных особым подбором сведений, можно было бы назвать словами Геродота: «Рассказ скифов о них самих» (§ 8). Этим он закончил целостное повествование о мифологической генеалогии борисфенитов, о трех царствах, о четырех племенах, о ежегодных земледельческих праздниках, о хранении священных золотых предметов: рала с ярмом, топора и чаши (§§ 5-7).
К этой же группе должны быть отнесены как промеры земли самих борисфенитов, так и отсчеты от нее до конца степных кочевий. Точка зрения информатора, пространство, от которого он ведет отсчеты и окрестности которого он подробно описывает, находится где-то на Среднем Днепре. Отсюда он описывает соседних невров, их переселение в середине VI в. в землю будинов, их легенды об оборотнях-волках, отсюда же, очевидно, описаны и северо-восточные соседи — будины и вселившиеся к ним гелоны со своим грандиозным городом Гелоном. Только борисфенит, живший на берегах Днепра, мог знать, например, что течение реки от истоков до порогов равно 40 дням плавания или что река Пантикапа-Ворскла вытекает из озера, протекает через лес и отделяет земледельцев от кочевников.
Наличие скифа-борисфенита с широким кругозором в числе информаторов Геродота едва ли подлежит сомнению.
Более трудным и менее существенным является вопрос о том, где, в какой точке своего изыскательского маршрута Геродот встретился с таким интересным и знающим собеседником (собеседниками). Это мог быть борисфенитский купец, привезший хлеб на продажу в Ольвию, мог быть скифский царек вроде Скила, изучивший язык эллинов и проводящий часть своего времени в большом приморском городе. Не следует забывать и того, что Геродот, как предположено выше, поднимался вверх по Гипанису, возможно до самых его верховий, т.е. въезжал в сердцевину таких скифских земледельческих пунктов, как Журовка, Рыжановка, Турия, Буда-Макеевка, Орловец и др. Провожатые любознательного иностранца и люди, принимавшие его как гостя, могли дать ряд материалов для его записок.
[adsense]
Таким образом, предполагаемые устные источники Геродота можно перечислить в таком порядке:
Греческие с дельты Дуная.
Агафирские (оттуда же).
Греческие из Тиры (?).
Греческие из Ольвии.
Сообщения Тимна.
Сообщения скифов-борисфенитов.
Наблюдения и сообщения греков и царских скифов (Ольвия, Боспор, Кремны).
Расцвечивание основного повествования вставными эпизодами, вклинивание отступлений в основной текст было признаком жанра, избранного историком; все это оживляло рассказ, не искажая его.
Геродот, как правило, очень умно использовал записи, сделанные во время своего скифо-понтийского путешествия. Однако, учитывая, что, по предположению многих исследователей, он завершал обработку своего труда в Фуриях, вдали от мест записи, мы можем установить, что в некоторых случаях историк не разобрался в своих неисчислимых записях и допустил неточности и неправильное соединение записанных фрагментов. Такие неточности, порождающие «темные места», можно указать в §§ 18 (начало), 22 (конец), 56, 120, 123, 124, 125. Часть их уже разобрана выше, а к остальным необходимо будет возвратиться. Эти немногие исключения не бросают тени на добросовестнейшего создателя грандиозного историко-этнографического труда.
72 Царское имя Спаргапейф было общим и у агафирсов и у скифов: так звали прапрадеда скифского царя Иданфирса (§ 76), Если этот Иданфирс тождествен тому, с которым воевал Дарий, то его прапрадеда следует отодвинуть (по геродотовской шкале поколений в 30 лет) примерно в середину VII в., а единство имен у скифов и агафирсов (Спаргапейф) может тогда свидетельствовать о действительном родстве этих племен в древности, отраженном генеалогической легендой об Агафирсе, Гелоне и Скифе.
73 Среди изученных А.И. Тереножкиным киммерийских древностей большой коллективный курган близ Днестра не известен. Царское киммерийское захоронение исследовано на гето-фракийской территории на южном берегу Дуная (см.: Тереножкин А.И. Киммерийцы. Киев, 1976, с. 91, 215).
74 Яценко И.В. Скифия VII — V вв. до н.э. М., 1959, с. 19, карта.
75 Там же, с. 66-67.
К содержанию книги Б.А. Рыбакова «Геродотова Скифия» | К следующей главе