Учреждение греческого политического общества

Роды перестают быть основой управления. — Законодательство Тезея. — Попытка заменить роды классами. — Ее неуспех. — Упразднение должности басилевса. — Архонты. — Навкрарии и тритгии. — Законодательство Солона. — Имущественные классы. — Частичный переход гражданской власти от родов к классам. — Лица, не принадлежащие ни к какому роду, делаются гражданами. — Сенат. — Экклезия. — Политическое общество частью осуществлено. — Законодательство Клисфена. — Учреждение политического общества. — Аттический дем или городская община. — Его организация и права. — Его местное самоуправление. — Локальное племя или округ. — Аттическая республика. — Афинская демократия.

Различные греческие общины прошли одинаковый по существу путь при переходе от родового к политическому обществу. Как этот переход совершился, можно показать на примерах, заимствованных из истории Афин, так как факты, касающиеся афинян, сохранились наиболее полным образом. Для нашей цели достаточно простого очерка важнейших событий, так как проследить развитие идеи управления после возникновения новой политической системы не входит в наше задание.

Очевидно, что неспособность родовых учреждений удовлетворять усложнившимся потребностям общества вызвала движение, имевшее целью отнять у родов, фратрий и племен все гражданские права и передать новым единицам. Это движение совершалось постепенно, тянулось много времени и нашло свое выражение в ряде последовательных экспериментов, посредством которых делались попытки излечить существующие недуги. Введение новой системы совершалось так же постепенно, как и исчезновение старой, и в течение некоторого времени обе продолжали существовать бок-о-бок. По характеру и объектам проведенных экспериментов мы можем узнать, почему родовая организация не смогла удовлетворить потребностям общества, почему возникла необходимость в упразднении родов, фратрий и племен как источников власти и каким образом это осуществилось.

Оглядываясь на путь человеческого прогресса, можно заметить, что селение, окруженное частоколом, было обыкновенно местом жительства племени на низшей ступени варварства. На средней ступени появляются общинные дома, выстроенные из необожженного кирпича и камня, имеющие характер крепостей. А на высшей ступени впервые в истории человеческого опыта появляются города, окруженные кольцеобразными валами и, наконец, стенами из обтесанных камней. Осуществление мысли окружить достаточное для значительного населения пространство защитной стеной из обтесанных камней с башнями, брустверами и воротами, чтобы обеспечить всем одинаковую охрану и защищаться общими силами, было большим шагом вперед. Города этой ступени развития предполагают существование постоянного и развитого полевого земледелия, обладание стадами домашних животных, большим количеством товаров и собственности в виде домов и земли. Город предъявил искусству управления новые требования, так как изменил состояние общества. Мало-по-малу выросла потребность в чиновниках и судьях, военных и муниципальных должностных лицах различных степеней, равно как и в каком-нибудь порядке набора и содержания войск, что требовало общественных доходов. Городская жизнь и городские потребности должны были в значительной мере увеличить обязанности и ответственность совета вождей и, вероятно, оказалась не под силу его способностям управлять обществом.

Уже было указано, что на низшей ступени варварства правление состояло из одной власти: совета вождей, на средней ступени — из двух властей: совета вождей и военачальника, а на высшей ступени — из трех властей: совета вождей, народного собрания и военачальника. Но с началом цивилизации, дифференциация властей пошла еще дальше. Военная власть, врученная сначала басилевсу, перешла теперь к генералам и капитанам, но была еще более ограничена. В результате дальнейшей дифференциации у афинян появилась судебная власть. Она была представлена архонтами и дикастами. Административная власть была теперь перенесена на городские магистраты. Шаг за шагом, с прогрессом опыта и общим развитием, эти различные виды власти отдифференцировались из общей совокупности полномочий начального совета вождей в той мере, в какой они были переданы народом этому совету как его представительному органу.

Создание этих городских должностей было необходимым следствием увеличения значения и сложности соответствующих дел. Под этим бременем рушились родовые учреждения. Возникали бесчисленные беспорядки, как вследствие столкновения властей, так и вследствие злоупотребления властью, еще не достаточно фиксированной. Краткий и мастерский очерк Фукидида о состоянии греческих племен в этот переходный период ¹ и согласующиеся с ним свидетельства других писателей не оставляют сомнения в том, что старая система управления становилась несостоятельной и для дальнейшего прогресса была необходима новая. Более широкое распределение правительственных функций, более точное их определение и более строгая ответственность должностных лиц были необходимы как для благосостояния, так и для безопасности общества, в особенности же замена порядков и обычаев писаными законами, установленными компетентной властью. Благодаря знаниям, основанным на опыте и приобретенным в этом и предшествующем этническом периоде, в уме греков постепенно созревала идея политического общества или государства. Это развитие совершалось постепенно в течение многих столетий, начиная с первого возникновения потребности в переустройстве формы правления до того, как были достигнуты вполне законченные результаты.

Первая попытка афинян разрушить родовую организацию и учредить новую систему приписывается Тезею; сведения о ней основываются, следовательно, на предании; однако некоторые факты, сохранившиеся до исторического периода, подтверждают, по крайней мере частично, приписываемое Тезею законодательство. Достаточно будет считать Тезея представителем эпохи или ряда событий. От Кекропса до Тезея народ Аттики, согласно Фукидиду, жил всегда в городах, имея свои собственные пританеи и архонтов, и, если опасности не было, не обращался за советом к басилевсу, а управлял своими делами самостоятельно через посредство своих советов. Но когда Тезей стал басилевсом, он убедил их разрушить дома советов и магистратуры отдельных городов и вступить в связь с Афинами, так чтобы существовал один дом совета (fJouXeuTVjpiov) и один пританей (itpitavctov) ². Этот рассказ содержит или предполагает ряд важных фактов: что население Аттики было организовано в независимые племена; каждое из них имело собственную территорию, в пределах которой жил народ, со своим домом совета и пританеем; далее, что, составляя самоуправляющиеся общества, они, вероятно, соединялись для взаимной защиты и избирали басилевса или военачальника для командования их общими военными силами. Это — картина демократически организованных общин, нуждающихся в силу своего положения в военачальнике, не имеющем, однако, гражданских функций, несовместимых с родовой системой. Они слились при Тезее в один народ, и Афины сделались местонахождением их правительства; это дало им более высокую организацию, чем та, какую они до того могли создать. Слияние племен в нацию на одной территории происходит позднее, чем образование конфедераций, при которых племена занимают независимые территории. Такое слияние представляет собой более высокий органический процесс. Тогда как прежде роды перемешивались путем браков, теперь перемешались племена в силу уничтожения территориальных границ и пользования общим домом совета и пританеем. Приписываемый Тезею акт указывает на развитие родового общества из более низкой в более высокую органическую форму, что должно было когда-нибудь совершиться и, вероятно, произошло указанным образом.

Но Тезею приписывается еще другой акт, обнаруживающий более радикальный план, равно как и признание необходимости глубокого преобразования управления. Он разделил народ на три не соответствовавших родам класса, которые назывались: эвпатридами, или «благородными», геоморами, или «земледельцами», и демиургами, или «ремесленниками». Главные должности как в гражданском управлении, так и в жреческой иерархии были предоставлены первому классу. Это классовое разделение было не только признанием собственности и аристократического элемента в управлении обществом, но и открытым движением против власти родов. Существовало, очевидно, намерение соединить вождей родов с их семействами и зажиточных лиц из разных родов в отдельный класс, обладавший правом занимать главные должности, на которые было возложено управление обществом. Разделение остальных на два больших класса в свою очередь рассекало роды. Если бы право голоса было отнято от родов, фратрий и племен и дано классам, при чем первому классу принадлежало бы право занимать высшие должности, это привело бы к весьма значительными последствиями. Повидимому, этого не было сделано, хотя и было, безусловно, необходимо для того, чтоб сделать классы жизненными. Мало того, в существовавшем ранее порядке замещения должностей также не произошло существенного изменения. Так называемые теперь эвпатриды были, вероятно, теми лицами разных родов, которые и раньше занимали соответствующие должности. Эта схема Тезея была обречена на смерть, так как фактически перенесения власти с родов, фратрий и племен на классы не произошло и эти классы оказались ниже родов в качестве основания системы.

Столетия, протекшие от неизвестного нам времени Тезея до законодательства Солона (594 год до н. э.), составляют один из важнейших периодов истории Афин, но последовательность событий известна нам весьма не достаточно. Должность басилевса была упразднена еще до первой олимпиады (776 год до н. э) и вместо нее учреждены архонты. Эта последняя должность была, по¬видимому, наследственной в роде и в определенном семействе внутри рода, как утверждают на том основании, что первые двенадцать архонтов назывались Медонтидами, по Медонту, первому архонту, который будто бы был сыном Кодра, последнего басилевса. По поводу этих пожизненных архонтов снова возникает вопрос, затронутый раньше в отношении басилевса, а именно, являлось ли избрание или утверждение избирательной корпорацией необходимым условием вступления в должность. Вероятность говорит против перехода должности по наследственному праву. В 711 году до н. э. срок исполнения должности архонта был ограничен десятью годами, при чем она предоставлялась путем свободного выбора лицу, считавшемуся наиболее достойным. Мы находимся теперь уже в исторической эпохе, хотя еще у самого ее порога, и встречаемся здесь с ясно и полно проведенным принципом избрания по отношению к высшей должности, какую только мог дать народ. А это как раз то, чего можно было ожидать сообразно со строем и принципами родов; надо все же полагать, что аристократический принцип усилился с ростом собственности и был источником, из которого возникло наследственное право. Существование избирательного принципа при более поздних архонтах не лишено значения в связи с вопросом о предшествующей практике афинян. В 683 году до н. э. должность архонта была сделана выборной сроком на один год, число архонтов увеличено до девяти и на них возложены жреческие и судейские обязанности ³. Из этих событий мы можем почерпнуть доказательство постепенного усовершенствования порядка занятия должностей. Афинские племена получили от своих далеких предков должность архонта (орх^с), как вождя рода. Мы имеем все основания допустить, что она была наследственной в роде и выборной из среды его членов. После того как счет происхождения перешел в мужскую линию, сыновья умершего вождя вошли в число лиц, имеющих право на наследование, и один из них мог быть избран при отсутствии личных возражений. Теперь же афиняне возвратились для своего высшего должностного лица к этой древней должности, сделали ее выборной, независимо от какого-либо рода, и ограничили ее срок сначала десятью, а в конце концов одним годом. Раньше эта привычная им должность была пожизненной. На низшей, а также на средней ступени варварства должность вождя, как мы видели, была выборной и давалась пожизненно, либо на время, пока избранный вел себя хорошо, — ограничение, вытекающее из права рода смещать с должности. Мы в праве сделать вывод, что должность вождя греческого рода была основана на свободном избрании и была такой же по своему положению. Следует считать доказательством замечательного развития идей в этом раннем периоде тот факт, что афинские племена ограничили определенным сроком занятие важнейшей должности и допустили состязание кандидатов. Они создали таким образом всю теорию избирательной и представительной должности и подвели под нее ее настоящую базу.

Следует отметить далее, что во время Солона возник суд Ареопага, состоявший из бывших архонтов и имевший право судить преступников и наблюдать за нравами; был учрежден также ряд новых военных морских и административных должностей. Но важнейшим событием этого же приблизительно времени было учреждение «навкрарий» (vaoxpaptai), по двенадцати в каждом племени, всего сорока восьми; каждая из них обнимала определенный округ с его домохозяевами, откуда производился набор людей на военную и морскую службу, а равно, вероятно, собирались подати. Навкрарии были зародышем демз, или городской общины, которая должна была стать основой второго великого плана управления, после того как идея территориального базиса достигла своего полного развития. Кем были учреждены навкрарии, неизвестно. «Они должны были существовать еще до Солона, — говорит Бек, — так как начальники навкрарий (irp’jtxvetc T(ov vauxpapwv) упоминаются еще до издания закона о них, и если Аристотель приписывает их учреждение Солону, то его показание мы можем отнести только к тому, что они были утверждены политической конституцией Солона» ⁴. Двенадцать навкрарий составляли тритию (rptrtix:), большую область, но триттии не были непременно смежными. Аналогичным образом триттия была зародышем кантона, высшей территориальной единицы после городской общины.

Несмотря на большие изменения, происшедшие в органах управления, на род составлял еще родовое общество и жил при родовых учреждениях. Род, фратрия и племя были в полной жизненной силе, оставаясь признанными источниками власти. До Солона никто не мог сделаться членом этого общества иначе как путем связи с родом и племенем. Все другие лица находились вне сфера управления. Совет вождей, этот древний, освященный временем орган управления, оставался, но власть была теперь разделена между ним, агора, или народным собранием, судом Ареопага и девятью архонтами. Прерогативу совета составляла инициатива выработки общественных мероприятий и их подготовка для утверждения народом, что давало последнему возможность руководить политикой управления. В руках совета было, несомненно, высшее управление финансами, и он до конца оставался, как был с самого начала, центральным органом власти. Народное собрание достигло теперь еще большего значения. Хотя его функции все еще ограничивались принятием или отклонением предлагаемых ему советом общественных мероприятий, но оно начало оказывать могущественное влияние на общественные дела. Усиление власти этого собрания служит вернейшим доказательством прогресса знаний и ума афинского народа. К несчастью, до нас дошли только неполные и частичные сведения о функциях и власти совета вождей и народного собрания в этот ранний период.

В 624 году до н. э. Дракон издал для афинян свод законов, которые отличаются главным образом своей ненужной жестокостью; но этот кодекс показывает, что для греков наступило время заменить порядки и обычаи писаными законами. До того времени афиняне не знали еще искусства издавать законы по мере возникновения в них надобности, что требовало большего понимания функций законодательных корпораций, чем то, которого они к тому времени достигли. Они находились на той стадии, на которой появляются законодатели и законодательство или остается проектом или принимается целиком и связывается с именем какого-нибудь лица. Так медленно оказываются великие последствия человеческого прогресса.

Когда Солон вступил в должность архонта (594 год до н. э.), господствовавшие в обществе беспорядки дошли до крайности. Борьба за обладание собственностью, выступившая теперь на первый план, привела к знаменательным результатам. Часть афинян попала в рабство из-за долгов, — должник отвечал за долг своей личностью и в случае неуплаты обращался в рабство; другие заложили свою землю и были не в состоянии освободить ее от ипотеки. Вследствие этих и других затруднений общество само себя пожирало. В добавление к существующим законам, частью новым, но смягчавшим главнейшие финансовые затруднения, Солон возобновил проект Тезея об организации общества в классы, однако не по занятиям, как прежде, а по размерам имущества. Поучительно проследить ход этой попытки устранить роды и сменить их новой системой, ибо мы дальше увидим, что римские племена при Сервии Туллии попытались произвести тот же эксперимент с той же целью. Солон разделил народ на четыре класса по размеру имущества и, идя дальше Тезея, дал этим классам определенные права и возложил на них известные обязанности. Вследствие этого часть гражданских прав родов, фратрий и племен перешла к имущественным классам. Соответственно той степени, в какой права были отняты у первых и предоставлены последним, должна была уменьшиться сила родов и начался их упадок. Но посколько место родов, состоящих из лиц, заняли классы, состоящие также из лиц, основой управления все еще служили личность и чисто личные отношения. Реформа Солона не коснулась сущности дела. Помимо того, совет вождей был превращен в сенат из четырехсот лиц, которые избирались в равном числе от четырех племен, а не от классов. Все же следует отметить, что новой схемой имущественных классов Солон положил в основу системы управления идею собственности. Это однако не означало еще осуществления идеи политического общества, которое должно покоиться как на собственности, так и на территории и иметь дело с личностями через их отношение к территории. Только лица первого класса могли избираться на высшие должности, второй класс нес военную службу в коннице, третий — в пехоте и четвертый — в легковооруженной пехоте. Этот последний класс составлял большинство. Члены его не могли занимать никаких должностей и не платили податей, но имели право голоса при выборе всех должностных лиц, с правом требовать от них отчета. Они имели также право принимать или отклонять все общественные мероприятия, предлагаемые на их решение сенатом. При конституции Солона их права были действительными и ненарушимыми, а их влияние на общественные дела — постоянным и реальным. Все свободные люди, даже если они не принадлежали ни к какому роду и племени, были включены теперь в известных пределах в общество, став гражданами и членами народного собрания с указанными выше правами. Это было одним из важнейших результатов законодательства Солона.

Далее следует упомянуть, что народ был теперь организован в армию, состоящую из трех частей: конницы, тяжеловооруженной и легковооруженной, пехоты, при чем у каждой части были офицеры различных чинов. Повидимому, военную службу несли только последние три класса; таким образом первый класс занял непатриотическое положение, присвоив себе главнейшие правительственные должности и не принимая участия в военной службе. Такой порядок требовал, конечно, изменения. Тот же самый план организации, но с пятью классами, появится вновь у римлян при Сервии Туллии, организовавшем весь народ в армию (exercitus), каждая часть которой имела своих офицеров и свое вооружение. Идея военной демократии, иначе организованной, но по существу той же, что в предшествующий период, снова является в новой форме в законах Солона и Сервия.

В добавление к элементу собственности, легшему в основу новой системы, в нее был частично введен и территориальный элемент в виде вышеупомянутых навкрарий, в которых, вероятно, велись списки граждан и их имущества, служившие основанием для военных наборов и взимания податей. Эти преобразования, с сенатом, народным собранием, называемым теперь экклезией, девятью архонтами и судом Ареопага, дали афинянам гораздо более совершенное управление, чем то, которое они знали раньше, и требовавшее более высокого умственного развития. Это управление было точно так же по существу демократическим, гармонируя с их прежними идеями и учреждениями; в действительности оно было их логическим следствием и только как таковое объяснимо. Но в трех отношениях оно не соответствовало системе в ее чистом виде: во-первых, оно не было основано на территории, во-вторых, все государственные должности не были открыты каждому гражданину и, в-третьих, принцип местного самоуправления низших организаций был неизвестен, разве что он проявлялся отчасти в навкрариях. Роды, фратрии и племена все еще оставались в полной жизненной силе, но с меньшими правами. Это было переходное состояние, требующее дальнейшего опыта для развития политической системы, к которой был сделан значительный шаг вперед. Так медленно, но неуклонно развиваются человеческие учреждения из низших в высшие формы вследствие логической деятельности человеческого ума, идущей по единообразным, но предустановленным путям.

Для уничтожения родов и замены их новым планом управления существовало важное основание. Оно было осознано, вероятно, Тезеем и, несомненно, Солоном. Вследствие неустойчивого состояния греческих племен и неизбежных народных передвижений в легендарный период и время предшествующее Солону, многие лица перешли из одной нации в другую и потеряли таким образом связь со своими родами, не приобретя ее с другими. Это должно было время от времени повторяться, вследствие ли склонности к приключениям отдельных лиц, торгового духа или по военным обстоятельствам, пока в каждом племени не оказалось значительное число лиц со своим потомством, не принадлежавших ни к какому роду. Все эти лица, как было замечено, стояли вне сферы управления, отношения с которым могли существовать только через посредство рода или племени. Это обстоятельство отмечается Гротом. «Фратрии и роды,—говорит он,-— никогда, вероятно, не обнимали всего населения страны, и невключенное в них население становилось все многочисленнее, как до Клисфена, так и после него» ⁵. Уже во времена Ликурга происходило значительное переселение в Грецию с островов Средиземного моря и из ионических городов на его восточных берегах, что увеличивало число лиц, не принадлежавших ни к какому роду. Если эти лица переселялись вместе с семьями, они приносили с собой осколок рода, но все же оставались чужими, пока новый род не принимался в племя. Это происходило, вероятно, в ряде случаев и может послужить для объяснения необычайно большого числа родов в Греции. Роды и фратрии были замкнутыми корпорациями, что нарушалось бы принятием этих чужеземцев путем усыновления в туземный род. Знатные лица могли быть усыновленными в какой-нибудь род или добиться того, чтобы их собственный род был принят в какое-нибудь племя, но бедному классу было бы отказано в такой привилегии. Не может быть сомнения, что уже во время Тезея, а в особенности во время Солона число лиц, не принадлежавших ни к какому роду, не считая рабов, стало значительным. Не входя в род и фратрию, они не принимали также непосредственного участия в религиозных обрядах, принадлежавших исключительно этим организациям. Не трудно видеть в этом классе лиц элемент растущего недовольства, опасный для общественного спокойствия.

Схемы Тезея и Солона делают несовершенные попытки дать этим лицам права гражданства посредством включения их в классы, но так как роды и фратрии, исключенные из классов, продолжали существовать, то средство это не достигало цели. Грот замечает далее: «Не легко определить, каково было политическое положение древних родов и фратрий в том виде, как их сохранил Солон. Четыре племени состояли из родов и фратрий, так что никто не мог принадлежать к племени, если он не был также членом какого-нибудь рода и фратрии. Новый пробулевтический или подготовляющий сенат состоял из четырехсот членов, по сто от каждого племени; лица, не принадлежавшие ни к какому роду и фратрии, не могли таким образом иметь доступа в сенат. Таковы же были по древнему обычаю условия избрания девяти архонтов, а равно, конечно, и в сенат Ареопага. Таким образом оставалось только народное собрание, в котором мог принимать участие афинянин, не состоявший членом этих племен. Он был все же гражданином, так как мог подать голос при избрании архонтов и сенаторов и мог принимать участие при ежегодном рассмотрении их отчетов. Кроме того, он имел право лично требовать у архонта удовлетворения за обиду, тогда как чужестранец мог это сделать только через посредство свидетельствующего в его пользу гражданина или же простата. Поэтому все лица, не включенные в четыре племени, каково бы ни было их положение или имущество, повидимому, стояли в отношении политических прав на том же уровне, как четвертый и беднейший класс солоновского ценза. Я уже упоминал, что еще до Солона число афинян, не принадлежавших к родам или фратиям, было, вероятно, весьма значительно; оно быстро увеличивалось, потому что эти замкнутые корпорации не принимали новых членов, тогда как политика нового законодателя имела целью привлечь трудолюбивых поселенцев из других частей Греции в Афины» ⁶. Римских плебеев создали подобные же причины. Плебеи не принадлежали ни к каким родам и поэтому не составляли части populus romamis. В этих обстоятельствах мы усматриваем одну из причин, почему родовая организация перестала удовлетворять запросам общества. В эпоху Солона роды уже переросли свои способности управлять, так как дела стали значительно сложнее, чем это было тогда, когда роды возникли. Они были слишком узкой основой для государства, до которого уже доразвился народ.

К тому же становилось все труднее удерживать членов рода, фратрии и племени в одном месте. Посколько эти группы являлись звеньями административного органического ряда, такая локализация была крайне необходима. В более ранний период земля рода находилась в коллективном владении; фратрии тоже владели определенными участками земли на коллективных началах для религиозных целей; вероятно, существовали коллективные земли и у племени. Когда народ занимал страну или город, он селился вместе по родам, фратриям и племенам, что было следствием его социальной организации. Каждый род располагался в большей своей части отдельно, тут были не все его члены, посколько в каждом семействе были представители двух родов, но то большинство, которое являлось продолжателем рода. Роды, принадлежавшие к одной фратрии, естественно старались селиться смежно или, по крайней мере, в близлежащих местностях; то же самое относится к различным фратриям племени. Но во времена Солона земли и дома находились уже в неограниченном владении отдельных лиц с правом отчуждать земли, но не дома, вне рода. Без сомнения, становилось все менее возможным удерживать членов рода в одном месте, так как отношения людей к земле стали непостоянными и отдельные члены рода, приобретали новую собственность в других местностях. Единица социальной, системы афинян стала непостоянной как по своей территории, так и по характеру. Не останавливаясь на подробностях этого положения, мы можем сказать, что оно сделалось одной из причин разложения старого строя. Городская община с ее недвижимой собственостью и наличными жителями обнаружила тот элемент устойчивости, которого у родов теперь уже не было. Общество сделало громадный шаг вперед от того крайне примитивного состояния, в котором оно находилось раньше. Оно весьма сильно отличалось теперь от того общества, которым управляла родовая организация. Только необеспеченное положение и постоянные войны афинских племен, начиная с их поселения в Аттике и до эпохи Солона, могли уберечь эту организацию от уничтожения. После того как эти племена поселились в окруженных стенами городах, наступил тот рост богатства и населения, который подверг роды последнему испытанию и доказал их неспособность управлять людьми, быстро приближавшимися к цивилизации. Но и тогда понадобилось еще долгое время для их уничтожения.

Как серьезны были те трудности, которые нужно было преодолеть при создании политического общества, ярко иллюстрируется на опыте афинян. В эпоху Солона Афины уже дали талантливых людей, полезные производства, достигли значительного развития, морская торговля приобрела национальное значение, земледелие и ремесла стояли на высоком уровне, появились письменность и поэтические произведения. Афиняне были уже действительно цивилизованным народом, что длилось уже в течение двух столетий, но их общественные учреждения оставались все еще родовыми, того типа, который преобладал в течение позднейшего периода варварства. Новая система Солона дала афинскому обществу сильный толчок; тем не менее прошло еще почти целое столетие, сопровождавшееся большими беспорядками, прежде чем идея государства вполне развилась в уме афинян. Понятие территориальной общины, как единицы политической системы, развилось наконец из навкрарий, но потребовался необыкновенно гениальный человек с большим личным влиянием, чтобы воспринять эту идею в ее полном объеме и дать ей органическое воплощение. Такой человек, явился наконец в лице Клисфена (509 г. до н. э.), которого следует считать самым выдающимся афинским законодателем, творцом второго великого плана общественного управления, того, который служит организацией современных цивилизованных наций.

Клисфен дошел до существа вопроса и поставил политическую систему Афин на основу, на которой она оставалась до конца независимого существования республики. Он разделил Аттику на сто точно разграниченных и различавшихся названиями демов, или общин. Каждый гражданин должен был приписаться сам и приписать свое имущество к тому дему, в котором он жил. Эта регистрация служила доказательством и основой его гражданских прав. Дем сменил навкрарию. Его жители были организованной политической единицей пользующейся правом местного самоуправления, подобно современным американским общинам. Это было самой существенной и самой замечательной чертой системы. Она обнаруживает сразу свой демократический характер в самых низших территориальных организациях управление было отдано в руки народа.

Демоты избирали демарха (8^(ларх0!:)> который хранил общественные документы, имел право собирать демотов для избрания должностных лиц и судей, для проверки списков граждан и внесения в них достигших зрелости за истекший год. Демоты избирали казначея и заботились о раскладке и сборе податей, а также о наборе военных пополнений от дема на службу государству. Они избирали также тридцать дикастов, или судей, разбиравших все возникавшие в деме тяжбы, в которых иск не превышал определенной суммы. Помимо этих прав местного самоуправления, составляющих сущность демократической системы, у каждого дема был свой храм, свой религиозный культ и свой жрец, тоже избиравшийся демотами. Не останавливаясь на деталях, мы считаем поучительным и достойным удивления то обстоятельство, что эта община с самого начала своего возникновения обладала всеми правами местного самоуправления даже в более широком масштабе, чем американская община. Следует также отметить религиозную свободу, за которой наблюдал, как и подобает, сам народ. Все зарегистрированные граждане были свободны и равны по своим правам и привилегиям, за единственным исключением права избрания на высшие государственные должности. Таковой была новая единица организации афинского политического общества, представлявшая собой одновременно образец для свободного государства и изумительный продукт мудрости и знаний. Афиняне начали с демократической организации в той форме, с которой должен начинать каждый народ, желающий создать свободное государство и отдать контроль над управлением в руки своих граждан.

Второй член органического территориального ряда состоял из десяти демов, соединенных в больший географический округ. Он был назван локальным племенем ⁷ ( в качестве командиров трирем. Клисфен увеличил число членов сената до пятисот и назначил на каждый округ по пятидесяти сенаторов, избиравшихся жителями последнего. У этих более крупных политических единиц существовали, несомненно, и другие функции, но они недостаточно выяснены.

Третьим и последним членом этого территориального ряда было афинское общество или государство, состоявшее из десяти локальных племен или округов. Это было организованное политическое сообщество, охватывающее всю совокупность афинских граждан. Оно было представлено сенатом, экклезией, судом Ареопага, архонтами, судьями и корпорацией избираемых командиров армии и флота.

Так афиняне основали на территории и собственности второй великий план управления. Они поставили ряд территориальных аггрегатов на место восходящего ряда личных аггрегатов. Как форма управления, она упиралась на территорию, которая была естественно постоянной, и на собственность, более или менее локализованную; сношения ее с гражданами, имевшими теперь постоянное местожительство в демах, определялись их территориальными отношениями. Чтобы быть гражданином государства, было небходимо быть гражданином дема. Отдельное лицо голосовало и облагалось податью в своем деме и отсюда же призывалось на военную службу. Подобным же образом оно избиралось в сенат и призывалось к командованию частями армии и флота из большего округа, т. е. его локального племени. Отношения лица к роду или фратрии перестали определять его гражданские обязанности. Контраст между этими двумя системами обозначается столь же резко, сколь глубоко было их различие. Слияние народа в политические единицы на определенных территориях завершилось.

Территориальный ряд входит в систему управления современных цивилизованных ниций. Например, у нас в Америке существует община, округ, штат и Соединенные Штаты, и жители каждой из этих единиц представляют собой организованное политическое сообщество с местным самоуправлением. Каждая организация обладает полной жизненной силой и выполняет свои функции в определенной сфере, в которой ей принадлежит высшая власть. Во Франции коммуна, округ, департамент, империя, а в настоящее время республика представляют собой подобный же ряд. В Великобритании этот ряд составляют: приход, графство, королевство и три соединенных королевства. В эпоху саксов общине, повидимому, соответствовала сотня ⁸, но уже лишенная права местного самоуправления, за исключением права «суда сотни». Жители этих различных территориальных единиц были организованы как политические корпорации, обладавшие однако, за исключением высших, крайне ограниченными правами. Тенденция к централизации при монархических учреждениях, фактически атрофировала все низшие организации.

Следствием законодательства Клисфена было то, что роды, фратрии и племена лишились своего влияния, так как их власть была у них отнята и передана дему, локальному племени и государству, ставшим с этих пор источником всей политической власти. Старые формы не были все же распущены даже после этого переворота, но продолжали существовать в течение ряда столетий, в качестве родословной и счета происхождения, а равно источника религиозной жизни. В некоторых речах Демосфена, когда дело идет о личных или имущественных правах, происхождении или праве погребения, как род, так и фратрия выступают еще как современные ему существующие организации ⁹. Они были оставлены новой системой в покое, в части, касавшейся их связи с религиозными: обрядами, уголовного судопроизводства по известным делам и некоторых общественных обычаев; все это задерживало их полное уничтожение. Однако классы как те, которые ввел Тезей, так и созданные впоследствии Солоном, исчезли после Клисфена.

Солон считается обыкновенно основателем афинской демократии, тогда как некоторые писатели приписывают часть этого дела Клисфену и Тезею. Мы ближе подойдем к истине, если будем считать Тезея, Солона и Клисфена связанными с тремя великими движениями афинского народа, имевшими целью не основать демократию, так как афинская демократия была старше этих движений, но преобразовать общественный строй и из родовой организации создать политическую. Ни один из них не пытался изменить существующие демократические принципы, унаследованные от родов. Каждый в свое время внес свою лепту в великое движение для основания, государства, которое требовало смену родового общества политическим. Учреждение городской общины и организация ее жителей в политическую корпорацию было важнейшей стороной этой проблемы. Задача эта может показаться нам простой, а между тем она мобилизовала все способности афинян и напрягла все их силы, прежде чем идея городской общины получила действительное оформление. Она явилась плодом творческого гения Клисфена и останется навсегда великим произведением великого ума. В новом политическом обществе афиняне осуществили ту полную демократию, которая проявлялась и раньше во всех основных вопросах, но которая требовала преобразования всего строя для расширения своего поля деятельности и своего полного выявления. Как раз в этом пункте, по нашему мнению, мы были введены в заблуждение ошибочным предположением великого историка Грота, общие взгляды которого на греческие учреждения так глубоки и отчетливы, а именно, предположением, что начальный строй греческих племен был чисто монархическим ¹⁰. При таком допущении потребовалось бы наличие революции в афинских учреждениях, чтобы объяснить существование афинской демократии, при которой совершились величайшие умственные достижения афинян. Но такой революции не было, и учреждения никогда радикально не менялись по той причине, что они были и оставались чисто демократическими. Возможно, что кое-где имела место узурпация, за которой следовала борьба за восстановление прежнего порядка, но никогда греческие племена не теряли своих свобод или тех идей свободы и права самоуправления, которые составляли их наследственное достояние в течение всех веков.

Возвращаясь к басилевсу, заметим, что эта должность выдвигала занимавшего его человека на более видное место, чем все другие должности. Он был первым остановившим на себе взор историка, который превратил его в царя, те понимая, что таким образом он заставлял его царствовать, да еще по божественному праву, над первобытной демократией. Как полководец в военной демократии басилевс представляется понятным и не противоречит действительно существовавшим учреждениям. Установление этой должности не изменило принципов родов, фратрий и племен, бывших по своей организации чисто демократическими и естественно сообщавших этот характер всей их родовой системе. Нет недостатка в доказательствах того, что народный элемент был постоянно настороже, отражая покушения на права личности. Басилевс принадлежит легендарному периоду, когда власть была более или менее недифференцированной, но в центре системы стоял совет вождей, а равно роды, фратрии и племена в их полной силе. Этого достаточно, чтобы определить характер данного строя ¹¹.

Введенный Клисфеном образ правления составляет резкую противоположность образу правления солоновского времени. Но переход был не только естествен, но и неизбежен, посколько народ довел свои идеи до их логических выводов. Это было изменением формы, но отнюдь не принципов и даже не органов. Совет вождей продолжал существовать в образе сената, агора и экклезии, три высших архонта были, соответственно, министрами иностранных дел, культа и юстиции, тогда как шесть низших архонтов выполняли судебные функции совместно с судами и большим числом дикастов, избиравшихся тейерь «ежегодно для исполнения судебных обязанностей. При этой системе не было лица, облеченного исполнительной властью, что составляет одну из ее замечательных особенностей. Всего ближе подходил к такому должностному лицу председатель сената, избиравшийся по жребию на один день, без права вторичного избрания в течение года. Один единственный день он председательствовал в народном собрании и хранил ключи от крепости и государственной казны. При новом строе народное собрание держало фактически в своих руках власть и направляло судьбы Афин. Новым элементом, придавшим государству прочность и порядок, был дем, или городская община, с полной автономией и самоуправлением. Сотня одинаковым образом организованных демов определяла общий характер государства. Какова единица, таково и целое. Отсюда, как уже было замечено, должен начинать свой путь народ, желающий научиться искусству самоуправления и сохранить для всех равные права, законы и привилегии. Он должен держать в своих руках всю общественную власть, посколько она не необходима государству для осуществления общего управления, равно как и контроль над самим этим управлением.

При новой политической системе быстро возросли влияние и значение Афин. То замечательное развитие гения и ума, которое подняло афинян на наибольшую высоту, какой достигали исторические нации человечества, совершалось под влиянием демократических учреждений.

С учреждением при Клисфене политического общества родовая органи¬зация была отброшена как ветхий остаток варварства. В течение бесчисленных столетий прожили предки афинян при гентилизме, при нем они приобрели все элементы цивилизации, в том числе и литературный язык, равно как и вступили на путь цивилизации. История родовой организации останется вечным памятником прошедших веков, будучи теснейшим образом связана с самым замечательным и широким прогрессом человечества. Эта организация всегда будет считаться одним из важнейших учреждений человечества.

В этом коротком и неполном обзоре мы ограничились изображением хода главных событий истории Афин. То, что верно для афинских племен, относится и к остальным греческим племенам, хотя оно выразилось у них в менее грандиозном и широком масштабе. Сказанного достаточно, чтобы еще более подкрепить одно из главнейших положений, выставленных нами, именно, что идея управления у всех племен человечества прошла через несколько последовательных стадий своего развития.