К оглавлению книги / К следующей главе
Археологическая ситуация
Согласно хронологической колонке, II в. до н. э. представлен в Неаполе периодами Е и D, которым соответствуют одноименные стратиграфические горизонты.
«Докрепостной” период Е
Подгоризонт Е3. В различных местах городища и пригорода выявлены строительные остатки, явно предшествующие объектам подгоризонта Е2. В основном это участки каменных оград толщиной до 1 м. В северной части раскопа Д (Рис. 10) прослежены две такие ограды, образующие острый угол. Они ограничивали известняковую вымостку, на которой накопился слой с разнообразным материалом II в. до н. э. (Рис. 66).
Другой вероятный объект подгоризонта Е3 — так называемая башня акрополя в центральной части городища (Рис. 14, 2) [Высотская 1979, рис. 15; Колтухов 1999, рис. 47]. Башня квадратная в плане, толщина ее стен около 1,4 м, размер помещения — 5х5,2 м. Она была сооружена на слое горизонта F , а на одном из верхних полов был зафиксирован слой пожара 1. В более позднее время к этой башне была пристроена предполагаемая стена акрополя. При общей датировке обоих сооружений II в. до н. э. [Колтухов 1999, 57] можно предполагать появление башни в период Е и ее принадлежность укрепленной усадьбе.
В раскопе VIIб (Рис. 11, 1) открыты остатки ограды толщиной более 1 м, остатки двух примыкавших к ней с востока помещений, а также параллельные траншеи фундаментов еще двух кладок, связанные с материковой площадкой. Предполагаемая здесь усадьба ко времени сооружения землянки подгоризонта Е2, погибшей в пожаре 1, уже была ликвидирована. Следовательно, ее существование может быть связано с подгоризонтом Е3. Скопление амфорных ручек с клеймами и фрагментов импортной керамики в раскопе 1926 года — гипотетический мусорный зольник — вероятно, было связано именно с этой усадьбой (Рис. 19, 2).
В северной части раскопа I (Рис. 11, 2, Е3) был открыт участок каменной ограды с воротным проемом шириной 3,2 м [Пуздровский 1988, 303]. Тот факт, что эта ограда с заложенными воротами была включена в более поздний усадебный комплекс подгоризонтов Е2-1, может свидетельствовать о ее принадлежности к усадьбе подгоризонта Е3.
Таким образом, к подгоризонту Е3 можно отнести четыре частично раскопанные усадьбы и три зольника, которые предположительно связываются с этими усадьбами [Зайцев 1999, 63-64].
Подгоризонт Е2. Раскоп Д. Здесь были открыты остатки двух наземных построек и три полуземлянки (Рис. 10, Е2). Дом Д состоял из трех расположенных в ряд помещений. В юго-восточном помещении зафиксирован вход и следы очага, в центральном — очаг и пифос, вкопанный в пол. У западного угла постройки выявлен тонкий слой пожара 1 подгоризонта Е1. Практически вплотную к этому дому, с юго-запада, располагались две округлые в плане полуземлянки с полками по окружности, вырубленные в материковой скале. Они были заполнены золистым грунтом, который перекрывался слоем пожара 1.
Еще одна постройка зафиксирована в юго-западной части раскопа Д. Она прослежена по нескольким кладкам, между которыми сохранились участки глинобитных полов. Планировка сооружения, имевшего несколько помещений, полностью неясна.
К северу от остатков этих двух наземных построек исследована большая (3,5х3,6 м) квадратная в плане полуземлянка [Высотская 1979, рис. 27]. Ее котлован был вырублен в материке, вдоль стен устроены скамьи-полки шириной 0,5 м. В центре находился глинобитный столик.
Как уже отмечалось, на верхнем полу башни подгоризонта Е3 (Рис. 5, 5а; 14, 2) зафиксирован слой пожара 1 подгоризонта Е1. Несколько раньше к этой башне была пристроена предполагаемая оборонительная стена небольшого укрепления («акрополя») [Колтухов 1999, 36-37] подгоризонта Е2. Рядом с башней частично исследованы остатки другой постройки, на глинобитном полу которой сохранился слой сгоревшего зерна.
В северо-восточной части раскопа О (Рис. 5, 7) была открыта группа полуземлянок и связанные с ними глинобитные площадки и вымостки (Рис. 50, II). Округлые в плане котлованы полуземлянок № 1-3 расположены в линию и имеют одинаковую конструкцию. Две другие полуземлянки (№ 5 и 6) прямоугольные в плане. Для землянок №№ 1, 3, 5 предполагается один вход — «тамбур». Во всех сооружениях зафиксированы столбовые ямы, а в полуземлянке № 6 — два очага в западном углу. Стратиграфическая ситуация в совокупности с невыразительными находками позволяют отнести данный комплекс подгоризонту Е2. Очевидно, он существовал сравнительно недолго: к моменту пожара 1 все котлованы землянок были заполнены культурным слоем.
На раскопе А-Б-В подгоризонт Е2 представлен фундаментальным мегароном Н площадью около 240 кв. м, большим скальным котлованом («дом с полуподвалом» по терминологии раскопок 1945¬48 гг.), несколькими оградами, полуземлянками и наземными постройками. Все эти объекты были условно названы «мегаронным поселком» и фактически являлись предшественниками Южного дворца горизонта Д (Рис. 27,Е2-Е1). В течение непродолжительного времени землянка № 5 прекратила свое существование и была заполнена мусорным слоем, а мегарон Н перестроен из аналогичного сооружения, но меньшего по размерам.
Вероятно, стены мегарона были покрыты красной штукатуркой, на фрагментах которой сохранились неразборчивые граффити (Рис. 21, 9). В главном помещении мегарона Н находились большой очаг-платформа и каменная полка-скамья, а напротив бокового входа был установлен единственный деревянный столб.
В раскопе VIIб (Рис. 11, 1) исследованы округлая в плане полуземлянка и примыкающая к ней поверхность, перекрытые слоем пожара 1. Конструктивные детали сооружения: глинобитный очаг с лепной сковородой, устроенный в специальном отсеке, и наклонные столбовые ямки. Находки, связанные с данным объектом: синопская амфора, фрагменты родосских амфор, лепной и гончарной посуды. В центральной части раскопа VIIв была исследована нижняя часть прямоугольной в плане полуземлянки. Очаг находился слева от входа, пол был вымощен небольшими плоскими камнями. К северу от нее зафиксирована глинобитная вымостка двора, перекрытая тонким слоем гари (пожара 1). К западу от этого комплекса сохранились остатки небольшой наземной однокамерной постройки — кладка северной стены, порог и обгоревший глинобитный пол [Зайцев, Пуздровский 1994, 227-228].
На раскопе Е (Рис. 12, 1) открыты остатки наземной прямоугольной в плане постройки с многослойным глинобитным полом и кострищем по центру. По углам помещения зафиксированы четыре столбовые ямки. К северу от этого сооружения исследована площадка двора с очагом, в пределах которой найдены два раздавленных лепных горшка, бронзовая чеканная лунница (Рис. 17, 14) и фрагмент терракоты Кибелы. Стратиграфическая ситуация позволяет отнести этот комплекс к горизонту Е. Данная постройка непосредственно предшествовала более позднему мегарону Е, который сохранил ее ориентацию и планировку (Рис. 12, 1, 2).
На раскопе I (Рис. 11, 2, Е2-1) выявлен новый комплекс, пристроенный с юга к усадьбе подгоризонта Е3. От него сохранились глинобитная площадка и остатки постройки с обгоревшим глинобитным полом. Находки маловыразительны: фрагменты амфор, лепной и гончарной посуды, светильника и терракотовой женской фигуры.
Таким образом, для подгоризонта Е2 характерно появление самостоятельных строительных объектов, часто не связанных с существовавшими здесь усадьбами. В топографии и планировке Неаполя этот подгоризонт представлен локальными зонами, распределенными по всей территории памятника.
Значительное отличие от всех других объектов подгоризонта Е2 демонстрирует комплекс мегарона Н, составлявший, вероятно, «аристократическое ядро» данного населенного пункта. Особое его назначение подтверждается дальнейшей историей крепости в период D.
Одновременно с сооружением мегарона Н возникла и южная оборонительная стена Неапольской крепости. В результате ее строительства площадь крепости, по сравнению с предполагаемым более ранним «акрополем», возросла до 18-20 га.
Крепостной дворцовый период D
Раскоп А-Б-В. Подгоризонт D4. После пожара 1 из всего комплекса Южного дворца заново отстроили только мегарон. Кроме того, здесь возникли три новых объекта — ритуальный бассейн, южный парадный фасад дворца (по терминологии раскопок 1949-1950 гг.— «здание с портиками» К) и святилище-героон Аргота (Рис. 27).
Бассейн из обработанных плит (Рис. 33) располагался к западу от мегарона Н. На его дне сохранились различные изображения, нанесенные красной и черной краской. В восточной стенке бассейна был устроен примитивный слив, через который стекала дождевая вода, перед этим попадавшая на прилегающую поверхность двора.
Южный фасад комплекса предположительно имел вид стены с выступами-пилонами.
Перед этим фасадом было построено небольшое святилище-героон Аргота [Зайцев 2000; Виноградов, Зайцев, 2003]. От него сохранился вырубленный в скале котлован неправильной прямоугольной формы размером 5,80х4,15 м и глубиной 1,2 м (Рис. 35, 1; 37). Он был ориентирован по линии З-В и по диагонали рассечен естественной скальной трещиной. Во время строительства по периметру котлована, на ширину 1-1,4 м был снят весь рыхлый слой скальной корки, а на поверхности скалы сделана разметка и устроены подтесы-«постели» для укладки обработанных блоков. Скальный щебень, добытый во время вырубки котлована, оказался частично присыпан к границам героона, а в основном распланирован во все стороны от него. В южном направлении слой скальной крошки доходил до оборонительной стены и центральных ворот, в северном — до южного фасада дворца — «здания с портиками К». После раскопок 1949-50 гг. этот выброс был принят за парадную вымостку «городской площади» перед воротами [Шульц 1957, 69, рис. 4, 4].
Как было устроено это сооружение, в деталях установить пока трудно [Зайцев 2000, 52]. Согласно одному из вариантов реконструкции, это была двухъярусная антовая постройка на высоком стилобате, возведенная в дорическом стиле (Рис. 35, 2). Она состояла из подземной гробницы (к которой, вероятно, был приставлен наиск с рельефом и надписью) и расположенного над ней святилища-героона. Согласно новейшим исследованиям, с этим сооружением также связано большинство памятников монументального искусства, найденных здесь в разное время (см. Приложение 1) [Зайцев, 2002] (Рис. 38).
В зале мегарона Н предположительно был сооружен второй этаж-галерея, опиравшийся на столбы, установленные вдоль стен. Примерно в это же время в скальном котловане («дом с полуподвалом»), в землянке № 3 и у бокового входа в мегарон начали накапливаться локальные выбросы зольного мусора. Здесь найдено огромное количество обломков амфор с винным осадком, столовой чернолаковой посуды, «мегарских» чаш, разрубленных костей животных.
Раскоп А-Б-В. Подгоризонт D3. С этим подгоризонтом связана полная реконструкция и усовершенствование дворцового комплекса.
Западная стена мегарона (Рис. 28) была украшена полихромной фресковой росписью (Рис. 29). Предполагается, что в этой стене были устроены две ниши. В одной из них могла стоять известняковая герма женского божества (Рис. 32) (См. Приложение 1, 1) и алтарь с полихромным геометрическим орнаментом. Вторая ниша занимала дальний, северо-западный угол, отделенный деревянной загородкой (Рис. 28; 29). В ней были расставлены несколько алтарей, столик на ножках и две крупные статуэтки. Одна из них изображала сидящую человеческую фигуру, другая — полуфигуру женского божества. Все предметы были терракотовыми, на их фрагментах сохранились следы полихромной росписи и позолоты. Рядом со второй нишей был установлен большой мраморный гекатейон, от которого сохранился фрагмент с изображением драпировки и трех танцовщиц, взявшихся за руки (Рис. 31, 1) (См. Приложение 1, 2).
Снаружи, вокруг мегарона были оставлены значительные свободные территории, ограниченные заборами, а к югу и западу от него возведены два многокамерных двухэтажных здания: «Дом Р» и «Восточный дом». Очевидно, восточное помещение верхнего этажа «Дома Р» было парадным. Его стены были украшены фресковой росписью (Рис. 34), аналогичной росписи мегарона Н. К «Дому Р» также была пристроена винодельня с пифосами (Рис. 26; 27).
Кроме того, полностью был реконструирован южный парадный фасад дворца (по терминологии раскопок 1949-1950 гг. — «Здание с портиками Л») [Шульц 1957, 71-72]. Теперь он был сложен из больших квадров и достигал ширины 30 м (Рис. 39, 1). К югу от нового фасада был возведен монументальный алтарь (Рис. 26; 39, 2, 3).
На этом же этапе, сразу за центральными воротами, был построен мавзолей, представлявший собой парадный наземный склеп (Рис. 70-72). Спустя некоторое время, в нем были совершены захоронения царя (предположительно Скилура) и других представителей знати (см. Приложение 2).
Единовременное разрушение всех сооружений дворца, ознаменовавшее окончание периода D, произошло во время или после вероятного присутствия здесь понтийского гарнизона [Сапрыкин 1996, 147-148; Зайцев 1997, 46].
Показательно, что на крепостной территории Неаполя пока не выявлено никаких монументальных объектов — кроме Южного дворца — однозначно связанных с горизонтом D. Другими словами, ни одно сооружение, погибшее в пожаре 1, не было восстановлено. Также не отмечено случаев нового строительства поверх слоя пожара подгори- зонта Е1.
Несколько иной выглядит ситуация на территории Южного пригорода. В его разных местах открыты полуземлянки, остатки наземных сооружений, хозяйственные ямы. Все они не поддаются точному отнесению к горизонтам Е или D из-за маловыразительной стратиграфии и археологического материала. Только под зольником № 3 зафиксировано несколько хозяйственных ям, непосредственно прорезавших слой пожара 1.
Наиболее показательной, сложной и интересной выглядит археологическая история мегарона Е, расположенного в 12 м к югу от оборонительной стены (Рис. 12, I, 2). Его стены возведены на слое пожара 1. В этом пожаре сгорела постройка с глинобитным полом, о которой уже говорилось при описании подгоризонта Е2. Судя по тому, что контур помещения раннего сооружения был симметрично включен в план нового мегаронного зала (Рис. 12, I), можно говорить о восстановлении сгоревшего сооружения, но уже в более фундаментальном виде.
Размеры новой постройки достигали 14х6,5 м, при толщине стен около 0,7-0,8 м. Вдоль длинных стен было установлено три пары столбов: две — в основном помещении и одна — по южному фасаду. В западной стене была устроена широкая ниша, напротив которой находился боковой вход. В центре помещения располагался глинобитный столик-очаг, а юго-восточный угол занимала скамья-полка из камня и глины. Стены мегарона многократно были покрыты побелкой, очаг не менее 12 раз покрывался глинистой обмазкой, а скамья — более 14 раз. На боковых гранях скамьи также сохранилась роспись в виде горизонтальных полос черного (сажа) и красно-коричневого (охра) цветов. В пределах основного помещения накопился многослойный глинобитный пол. Особый интерес представляет жертвенная ямка в юго-западном углу, содержавшая кости животных, лепные зооморфные и антропоморфные фигурки [Маликов 1961]. Переход от горизонта D к горизонту С для мегарона Е стратиграфически не прослежен.
С мегароном Е горизонтов Е-D могут быть связаны локальные, но довольно мощные линзы культурного слоя, расположенные на расстоянии 2-10 м к северу от него и частично перекрытые II-IV поясами южной оборонительной стены.
Обращает на себя внимание поразительное сходство здания Е и дворцового мегарона Н, которые расположены приблизительно в 80 м одно от другого (Рис. 5, 11, 16; 14, 4, 20). Это относится как к планировке (расположение очага, скамьи-полки, дверных проемов, ниши, столбовых конструкций) и элементам внутренней отделки (побелка стен, приемы обмазки и раскраски скамьи и очага), так и к стратиграфической ситуации (последовательность перестроек, большое количество поверхностей глинобитных полов). Картина может быть дополнена синхронностью функционирования обоих строительных комплексов, по крайней мере в периоде D. Все это, очевидно, не случайно — мегароны Е и Н могли быть связаны единством происхождения, близостью функций и принадлежностью коллективам, состоящим в родственных или каких-то иных отношениях между собой.
Типология архитектурных сооружений
Плохая сохранность большинства сооружений вынуждает искусственно ограничить круг объектов до уровня достоверной реконструкции плана. В этом случае неучтенными остаются немногочисленные отрезки кладок, части помещений, участки глинобитных полов, которые либо минимально вскрыты раскопками, либо практически полностью уничтожены.
Как единственно возможная, предпринята попытка группировки сооружений Неаполя скифского по отношению к поверхности (наземные и полуземляночные) и по принципу планировки.
Оборонительные сооружения. Характеристика оборонительной системы Неаполя скифского дана согласно схеме С. Г. Колтухова с незначительными дополнениями [Колтухов 1990; 1999, 31-38] (Рис. 18). При этом ее относительная периодизация принята с отдельными корректировками, а датировки двух первых строительных периодов омоложены согласно новой хронологической модели Неаполя скифского.
Первый строительный период соотнесен с подгоризонтом Е2 и представлен древнейшей стеной. Суммарная протяженность ее раскопанных участков составляет 103 м (Рис. 5, 14-18).
По реконструкции С. Г. Колтухова, стена на всю высоту была каменной и не имела выделенного парапета. Верхняя часть могла быть сложена из камня с использованием раствора глины. Боевая площадка, вероятно, представляла собой настил, крепившийся на брусьях, вмонтированных в кладку и опиравшихся на столбы. Высота такой стены достигала 5-7 м [Колтухов 1999, 31].
Возможно, стена на первом этапе была либо временным сооружением, либо предназначалась для защиты от варварских отрядов, не владеющих приемами осады и штурма городов [Колтухов 1990, 183-185].
Во втором строительном периоде стена на всем протяжении была усилена поясом шириной около 2 м и несколькими башнями. Теперь ширина основания стены достигала 5-6 м. Тогда же на каменном основании стен и башен были возведены сырцовые кладки. Именно с этого времени «Неаполь приобрел вполне достойные столицы укрепления, по крайней мере с точки зрения их планировки и высоты» [Колтухов 1990, 185].
В третьем строительном периоде поясами 2 и 3 усиливается основная стена, башня в раскопе VI превращается в бастион, перед воротами возводятся передовые стены и башни у центральных ворот. Пояс 2 сооружался отдельными несомкнутыми участками со стороны города лишь там, где это было вызвано необходимостью ремонта стены. Пояс 3 усиливал стену с напольной стороны. Возводился он куртинами шириной 0,8-1 м. У главных городских ворот к поясу 3 пристраивают пилоны длиной около 4 м, которые скорее всего представляли собой основание надвратной башни. Ориентируясь на пилоны, передовую стену строят так, чтобы между двумя сооружениями оставались проходы, ведущие в небольшие по протяженности участки перибола к востоку и западу от ворот. Очевидно, протейхизма имела свои ворота, другие располагались в башне [Колтухов 1990, 185-186].
Над восточными воротами также была выстроена башня (Рис. 7; 18, 2; 26). К востоку от нее перибол был замкнут новым бастионом. Еще восточнее стена также была усилена новым поясом.
По мнению С. Г. Колтухова, на этом этапе строители Неаполя, используя достижения эллинистической фортификации, пытаются создать систему укреплений, способную успешно и длительно противостоять применению осадных машин. Возможно, это указывает на время, когда вероятность высадки в Крыму понтийских отрядов стала вполне реальной [Колтухов 1990, 186].
Второй и третий строительный периоды можно синхронизировать с подгоризонтами Д4-Д2.
Четвертый строительный период. В районе центральных ворот перибол застраивается новыми поясами. Дополнительными поясами также обносятся восточная башня и мавзолей (Рис. 18, 6).
Дополнительные пояса, зафиксированные в раскопе Е, создавали выступ, удобный для флангового обстрела. Есть основания принять мнение П. Н. Шульца об интенсивных работах по укреплению Неаполя в период Диофантовых войн и отнести IV строительный период к 110-107 гг. до н. э. [Колтухов 1990, 187].
Усадьбы (Рис. 14, Е3). Их известно до шести, но при этом ни одна не открыта раскопками даже наполовину. Предполагаемый «собирательный образ»: прямоугольная разбивка на местности, площадь около 500-700 кв. м, обязательное наличие оград, в которых устроены проемы ворот и пристроены в ряд помещения, окружавшие внутренний двор. В некоторых случаях вероятно существование небольших башен с внутренними помещениями (Рис. 14, 2). Их хозяйственно-жилое назначение представляется единственно вероятным.
Мегароны — наземные постройки последовательно-иерархического принципа планировки [Крыжицкий 1982, 132-135]. Данный тип сооружений во II в. до н. э. представлен зданиями Н и Е (Рис. 14, 4, 20), которые были перестроены из аналогичных по конструкции, но более примитивных построек. В период D оба мегарона, очевидно, были полифункциональными — жилые дома знати и культово-общественные комплексы одновременно [Крыжицкий 1993, 226-227; Зайцев 1995]. Оба мегарона, правильной прямоугольной в плане формы, имели только одно основное помещение (наос) и условный портик (пронаос), образованный выступающими торцами продольных стен (антами).
Наземные дома равнозначно-параллельного принципа планировки [Крыжицкий 1982, 137]. Для них характерны четкая разбивка на местности, геометрически правильный план, площадь от 30 до 130 кв. м, расположенные в ряд или как-то иначе несколько помещений. Основное отличие от усадеб (в которых помещения пристроены к оградам) — отсутствие блокировки вокруг дворов и существование в качестве самостоятельных объектов. Два подобных сооружения открыты на раскопе Д (Рис. 14, 17, 18).
Наземные однокамерные дома. Основные признаки: наличие только одного помещения, не всегда правильная разбивка на местности, сравнительно небольшая площадь — до 40 кв. м. Такие сооружения достоверно выявлены в раскопе Б (2 объекта), Ж (1 объект), VI (1 объект) VII (1 объект) (Рис. 14, 7), траншеях 1955-1956 гг. (3 объекта).
Наземные сооружения типа конических шалашей прослежены по округлым в плане глинобитным площадкам небольшого диаметра — до 2 м, которые в отдельных случаях обложены камнями и минимально заглублены в дневную поверхность (Рис. 14, 8). В разных местах городища выявлено более десяти подобных объектов.
Полуземлянки. Общие признаки: заглубленность в материковую поверхность и небольшая площадь (до 8-9 кв. м.). Для них характерны невысокие скамьи-полки вдоль бортов, примитивные глинобитные очаги, расположенные как внутри землянок, так и на прилегающих площадках. Гораздо реже зафиксированы столбовые ямки на дне, вдоль бортов или по центру. В отдельных случаях установлено место входа и всего два раза — остатки сырцовой кладки вокруг котлована (землянка 4 в раскопе Б и объект в раскопе VIIв). К настоящему времени на Неаполе известно 22 округлых и 9 прямоугольных в плане полуземлянок (Рис. 14, 9-16).
Вопрос о назначении полуземлянок однозначно решить сложно. Для самых крупных объектов, площадью 4 и более кв. м, вероятны жилые функции. Большинство имеет гораздо меньшие размеры — до 2 м в диаметре. При этом полезная площадь уменьшается еще примерно на треть за счет полок вдоль стен, шириной до 0,3 м.
Отсюда вывод: практически все неапольские полуземлянки были кратковременными (сезонными ?) сооружениями. Большинство из них существовали при жилищах, не оставляющих археологических следов (кибитки, повозки, шатры) и выполняли функции подсобных помещений — кладовок и кухонь.
Южный дворец — особое явление в архитектуре Неаполя (Рис. 14, 19). Этот уникальный в своем роде комплекс сложной структуры на различных этапах состоял из всех типов сооружений, известных на Неаполе скифском — мегарона, однокамерных и многокамерных домов равнозначно-параллельного принципа планировки, оград, полуземлянок, гробниц-мавзолеев, бассейна, алтарей.
Строительная техника
Строительные приемы отличались общим относительно примитивным уровнем. В качестве строительных материалов использовался известняк, глина, сырцовый кирпич и древесина различных пород. У наземных построек сырцовые стены имели каменный цоколь, верхние части полуземлянок, вероятно, были сооружены полностью из глины. Каменные кладки возводились из необработанного или грубо околотого камня, в бутовой иррегулярной технике, но с элементами постелистой и орфостатной (Рис. 15, 1-4). Полы во всех случаях были глинобитными. Округлые землянки предположительно имели конические крыши, у всех остальных сооружений они были двускатными или односкатными.
Строительная техника оборонительной стены по основным показателям та же, что и хозяйственно-жилых сооружений. Очевидны отсутствие предварительного проектирования с разметкой на местности и квалифицированных инженеров во время ее строительства. Об этом могут свидетельствовать резкие искривления панцирей, закладка в нижние напольные ряды неустойчивых плит, стоящих на ребре, использование некачественного камня и многие другие признаки. Следствием первоначальных технических просчетов стало частое аварийное состояние фортификационных сооружений, а более поздние попытки реконструкций оборонительной системы Неаполя не могли полностью исправить изначальные просчеты.
Определенным исключением в плане строительной техники был Южный дворец крепости. На первой стадии его главное сооружение — мегарон Н — выделялось необычно большими размерами, наличием черепичной крыши, правильной геометрической планировкой и значительной толщиной каменных оснований стен — 1,35 м. Такие параметры мегарона позволяют высказать предположение, что постройка имела два этажа.
На следующих стадиях реконструкции дворца в качестве строительного материала были использованы сначала хорошо обработанные известняковые плиты, а затем и блоки, в том числе рустованные. Некоторые сооружения дворца — героон Аргота, парадный южный фасад, мавзолей Скилура — были выполнены профессионально даже по нормам греческой архитектуры. Так, сохранившийся участок каменного цоколя парадного фасада дворца (Рис. 39, 1) был сложен из тщательно подогнанных блоков. При этом, несмотря на наклон материковой скалы, были точно выдержаны горизонтальные поверхности. Остальные объекты комплекса также отличались греческими строительными приемами: черепичные крыши, фресковые росписи и т. д.
Таким образом, в архитектуре Неаполя эллинистического времени была представлена смешанная греко-варварская строительная традиция [Крыжицкий 1993, 220].
Некрополи
Расположение на территории некрополей ранних катакомб с коллективными захоронениями показано на рис. 6. На Восточном некрополе учтено 32 погребальных комплекса, синхронных горизонтам Е-D (Рис. 6, I). Исследования Битакского могильника привели к открытию еще двенадцати комплексов близкого времени [Колтухов, Пуздровский 1983; Пуздровский и др. 1993; Пуздровский 2001, 122] (Рис. 6, II).
Кроме того, на обоих некрополях выделена группа погребальных сооружений, которые использовались в переходное время от периода D к С.
Данные по погребальному обряду Западного некрополя отсутствуют. Среди коллекций из него выделяется небольшая группа предметов — два унгвентария, чернолаковая тарелка с граффити, фибулы среднелатенской схемы, бронзовая бляха с изображением всадника [Веселовский 1891] — которые свидетельствуют о наличии захоронений эллинистического времени.
Основные признаки погребального обряда. Все умершие размещались в грунтовых склепах — катакомбах (Рис. 96). Большинство камер имели небольшие размеры и содержали от двух до десяти и более погребенных. В нескольких случаях на Восточном некрополе зафиксированы парные катакомбы, с общей входной ямой (№№ 24,29; 5,101; 7,8; 11,12; 59,60; 54,71). Некоторые катакомбы (№№ 14, 37, 50) были большими по размеру и содержали до 30-40 костяков. Все они, вероятно, были сооружены в конце периода D — к этому времени относятся несколько самых ранних захоронений, а заполнялись уже в течение периода С.
Для большинства погребенных характерно вытянутое положение на спине, с различными вариантами размещения рук и ног. Их ориентация различна, но для Восточного некрополя преобладающей является меридиональная с отклонениями, а для битакского — южная [Пуздровский 2001, рис. 1]. Характерными особенностями периодов Е-D являются относительная скромность и ограниченная комплектность погребального инвентаря. Большинство костяков сопровождалось одним-тремя предметами, часты и совсем безинвентарные погребения. Среди основной массы невыразительных комплексов выделяются редкие захоронения с разнообразным набором вооружения — №№ 4, 39 Восточного некрополя [Сыманович 1983, 43], и женские погребения с украшениями из драгоценных металлов — № 21 Восточного некрополя [Забелина, 1964] (Рис. 95), и № 104 Битакского могильника [Пуздровский и др. 1993, 104].
Как уже отмечалось, для наиболее ранних захоронений были выделены основные категории погребального инвентаря, пик бытования которых приходился на вторую половину II — рубеж II-I вв. до н. э. Это импортная гончарная керамика — унгвентарии, лягиносы, чашки с горизонтальной ручкой, различные формы столовой посуды с лаковым покрытием, фибулы среднелатенской схемы и некоторых других типов, характерные портупейные крюки, треугольные наконечники ножен, железные поясные бляхи и другие детали поясных наборов, втульчатые железные наконечники стрел и копий, некоторые типы бронзовых зеркал, многовитковые спиральные браслеты и кольца, пряжки с неподвижным выступающим язычком, определенные формы лепных сосудов, разнообразные золотые украшения и некоторые типы бус [Сыманович 1983, 104, рис. 19; Зайцев 1999, 137, рис. 5, 6]. Недавно был сделан вывод, что в это же время проходил процесс зарождения и формирования фибул подвязной конструкции [Зайцев, Мордвинцева, 2003, 152].
Материальная культура
Наличие земледелия и скотоводства в Неаполе эллинистического времени определяется только по косвенным данным. Так, усадьбы подгоризонта Е3 могут быть сопоставлены с аналогичными сооружениями греческой хоры Ольвии, Херсонеса и Боспора, для которых установлена развитая земледельческая основа [Крыжицкий 1993, 161-165; Крыжицкий и др. 1989, 120-123; Пуздровский 1988]. Скорее всего, с усадьбами Неаполя связаны и крупные водоемы с плотинами в соседних балках, которые уже существовали ко времени появления первых захоронений на Восточном некрополе (Рис. 1, II, 5) [Сыманович 1983, 10, 14].
Многие признаки подгоризонта Е2 — отсутствие на большей части территории следов сооружений, временный характер и конструктивные особенности значительной части полуземлянок, обилие костей домашних животных — свидетельствуют в пользу неоседлого или полуоседлого скотоводческого уклада хозяйства. С другой стороны, в это же время продолжают существовать некоторые из более ранних усадеб, возникают долговременные фундаментальные постройки. В слое пожара 1 неоднократно встречались скопления обугленных зерен пшеницы и ржи [Янушевич 1983, 67].
Очевидно, что новый статус главной царской крепости и наличие в ней Южного дворца в период D были трудно совместимы с любыми видами сельскохозяйственной деятельности на ее территории.
Предметы импорта. Среди предметов импорта в период Е первое место занимают родосские амфоры, а также амфоры производства Синопы, Книда, Херсонеса и других центров. Сравнительно немного простой гончарной и столовой посуды с лаковым покрытием, «мегарских» чашек, других единичных предметов.
Для периода D главным объектом сосредоточения импорта становится Южный дворец, куда кроме амфор и керамики с лаковым покрытием поступали предметы роскоши, украшения, оружие, разнообразная бытовая утварь и т. д.
Ремесла. Для периода Е обоснованные сведения имеются только для профессионального гончарства — по факту находки керамического брака и сопоставленных с ним некоторых образцов продукции (Рис. 57). Черепица, гончарные кувшины и чашки, светильники, алтарики, терракотовые статуэтки изготавливались небольшими партиями и были рассчитаны, в основном, на внутренних потребителей.
Кроме того, известны многократные свидетельства обработки кости, прядения и ткачества (Рис. 69). Однако предполагать их профессиональный характер пока нет достаточных оснований.
Для периода D предполагается концентрация профессиональных ремесел довольно высокого уровня при Южном дворце. Это обработка камня (в том числе скульптурная) и изготовление всевозможных изделий из дерева, включая высокохудожественные. При раскопках дворцового комплекса и в непосредственной близости от него многократно зафиксированы признаки обработки металлов, найдены литейные формы (Рис. 68, 1-2).
Быт. Уровень благоустройства всех жилищ был весьма низким. Обогрев помещений осуществлялся открытыми очагами, служившими одновременно для приготовления пищи. О наличии мебели, кроме роскошного тронного ложа из мавзолея (Рис. 83; 84; 88), нет почти никаких данных. В Южном дворце для освещения использовались гончарные закрытые светильники (Рис. 57, 7, 12). Это естественно, т. к. сжигание масла дает больше света и меньше копоти. Вероятно, предполагаемые регулярные поставки масла в родосских амфорах в Неаполь скифский [Зайцев 1999, 66-67] можно объяснить именно этими причинами.
Для приготовления пищи применялись лепные горшки различных форм, столовая посуда также была преимущественно лепной [Дашевская 1958, рис. 74-77]. Использование импортной гончарной керамики было ограничено. Материалы некрополей свидетельствуют о широком распространении туалетных принадлежностей — зеркал, пинцетов, унгвентариев и орудий труда — ножей, пряслиц, игл, шильев.
Как и в остальном, быт Южного дворца отличался от общей картины. Здесь применялся разнообразный набор греческой посуды — лягиносы, канфары, рыбные блюда, «мегарские» чашки, пелики, амфориски (Рис. 58-61; 65). Отмечены находки костяных шарниров шкатулок и резных костяных украшений клине — лож греческого типа, резных деревянных гребней и импортных зеркал.
В дворцовом мегароне практиковалась игра в кости: при разборке глинобитных полов здания Н в разных местах было найдено более тридцати бараньих астрагалов, в том числе отшлифованных и просверленных (Рис. 69, 9, 14, 18). Подобные находки известны на всех раскопах и в большом количестве, что свидетельствует о популярности этой игры среди населения Неаполя.
Вывод. В период Е материальная культура Неаполя скифского в целом имеет варварский характер, но демонстрирует определенные греческие проявления. Для периода Д имеются основания выделить особую разновидность «дворцовой» материальной культуры верховной знати, которая имела ярко выраженный греко-варварский синкретический характер.
Жертвенные места, предметы культа, амулеты
Устойчивое явление представляют собой ямки с костями животных. Три из них открыты в северо-восточном углу дворцового мегарона Н, возле глинобитного жертвенника (Рис. 22). В мегароне Е исследована аналогичная ямка с костями пяти овец, обломками девяти миниатюрных сосудов, четырех антропоморфных и трех зооморфных фигурок [Маликов 1961; Высотская 1979, 164-165].
Весьма показательно распределение культовых керамических изделий по периодам Е-D и по территории Неаполя. Для горизонта Е единичные находки терракот Деметры, Кибелы, Афродиты, Тюхе (Рис. 21) и керамических алтариков территориально связаны, в основном, с усадьбами подгоризонта Е3 и с наземными домами подгоризонта Е2. Фрагменты лепных шаровидных курильниц происходят преимущественно из полуземлянок или найдены по соседству с остатками легких конических сооружений.
В Южном дворце были сосредоточены наиболее яркие признаки и проявления культовой жизни — царские мавзолеи-герооны, фундаментальный алтарь и ритуальный бассейн, скульптуры греческих и варварских божеств (см. Приложение 1), терракоты, десятки керамических алтариков и лепных курильниц.
Мегаронный зал был, вероятно, предназначен для регулярных трапез и культовых церемоний, связанных с царским культом [Зайцев 1997, 39]. Здесь также были установлены мраморная призматическая герма Гекаты (Рис. 31) и известняковая герма другого женского божества (Рис. 32) [Зайцев 1997, рис. 3, 4].
Согласно реконструкции (Рис. 28), вторая скульптура была установлена на видном месте, в нише, напротив центрального очага (Рис. 30). Этим, вероятно, подчеркивалась его особая роль в мегароне и в жизни его обитателей.
В связи с этим возникает интересная проблема атрибуции этой гермы. Для ее решения большое значение имеет святилище на акрополе Пантикапея, в котором был найден жертвенный стол с посвящением Дитагойе от имени Сенамотис, дочери царя Скилура [Виноградов 1987]. Исследователь Пантикапея В. П. Толстиков полагает, что это был богатый культовый комплекс Артемиды-Гекаты, принадлежавший верховной знати Боспорской столицы [Толстиков 1987, 107-108]. Им же высказана точка зрения о том, что Дитагойя, которой было адресовано обращение Сенамотис, была самым главным варварским женским божеством, особо почитавшимся представительницей царского рода Скилура [Толстиков 1987, 111-112]. По предположению В. П. Толстикова, предназначение этой богини оказалась настолько близко сути Артемиды-Гекаты, что в данном случае произошло их слияние на уровне трех ипостасей — Артемида-Геката-Дитагойя.
Такие выводы и рассуждения приводят к предположению, что неапольская герма является изображением Дитагойи — главного женского божества, почитаемого во дворце Неаполя скифского.
В пользу такого вывода свидетельствует и расположение скульптуры внутри дворцового мегарона и ее культовый контекст, в том числе расположенная рядом герма Гекаты.
Общая структура дворцового комплекса отражает, вероятно, воплощение идеи царского культа. Очевидно, какие-то церемонии были связаны с ритуальным бассейном. Так, символический сбор дождевой воды, покрывающей затем знаки на дне [Зайцев 1997, 37, 39], позволяет предполагать астрально-календарные празднества, связанные с культом плодородия. Полностью согласуется с культом правителей и смысловое назначение мавзолеев Аргота и Скилура как мест захоронения обожествленных владык [Шульц 1953, 56; Зайцев 2001; Виноградов, Зайцев 2003].
К оглавлению книги / К следующей главе