Славяне в составе черняховской культуры. Становление антов

В конце II в. или на рубеже II и III вв. н.э. в Севернопричерноморском бассейне складывается новое крупное культурное образование, получившее название по одному из раскопанных могильников у с. Черняхов в Среднем Поднепровье, — Черняховская культура. В III—IV вв. она распространяется на широкой территории от нижнего Дуная на западе до Северского Донца на востоке (рис. 77).

[adsense]

Этническая неоднородность населения черняховской культуры в настоящее время не подлежит сомнению. Это была одна из провинциальноримских культур с развитыми металлообработкой, гончарным производством и другими ремеслами. Изделия, изготавливавшиеся в специализированных мастерских, в том числе гончарная посуда, орудия труда, бытовые предметы, оружие и многие виды украшений, распространялись по всему черняховскому ареалу независимо от этнической принадлежности населения и вели к культурной нивелировке различных племен, проживавших в нем. Неоднородность этнического состава Черняховского населения проявляется лишь в элементах
культуры, не затронутых провинциальноримской цивилизацией — в отдельных признаках погребальной обрядности, тесно связанных с духовной жизнью различных племен, деталях домостроительства и изделиях домашнего производства, прежде всего в лепной керамике.

Количество выявленных памятников Черняховской культуры в настоящее время достигает четырех тысяч, большую часть их составляют селища — основной тип поселений черняховского населения. Располагаются онн обычно вблизи воды на первых надпойменных террасах. Размеры поселений весьма различны. В плодородных черноземных регионах преобладают крупные селения площадью около 5—10 га, наиболее крупные из них достигают 20—30 га. Вместе с тем, на всей территории черняховской культуры встречаются и менее крупные поселения, довольно много и небольших селений площадью 0,5—1,5 га.

Жилые постройки располагались в большинстве случаев свободно в один, два или три ряда вдоль береговой линии, но известно и немало поселений с кучевой бессистемной застройкой. Хозяйственные и производственные строения устраивались поблизости от жилищ. Нередко хозяйственные и жилые постройки объединялись под одной крышей. В некоторых случаях хозяйственные сооружения занимали свободные от жилищ участки поселений. Широкое распространение получили ямы-хранилища, над которыми устраивались деревянные навесы.

Рис. 77. Черняховская культура и ее окружение. Ареалы культур: а — черняховской; б — пшеворской; в — прешовской; г — вельбарской; д — карпатских курганов; е — памятники киевской культуры; ж — памятники типа Этулии

Рис. 77. Черняховская культура и ее окружение. Ареалы культур: а — черняховской; б — пшеворской; в — прешовской; г — вельбарской; д — карпатских курганов; е — памятники киевской культуры; ж — памятники типа Этулии

Выделяется несколько типов жилищ 1. Большое распространение получили полуземлянки, впущенные в грунт обычно на 0,5—1,5 м. Они подразделяются на три вида: квадратно-прямоугольные в плане, овально-округлые и неправильные в плане с неровными стенками. Средняя площадь углубленных жилшц составляла 10—25 кв. м, но известны и крупные полуземлянки, достигающие 40—50 кв. м, в том числе двух-камерные. Стены наземных частей таких жилищ были каркасно-столбовыми: вертикальные столбы переплетались прутьями и обмазывались глиной. Полы были земляными, обычно плотно утрамбованными. Крыши двускатные. Вход вырезался в материке в вице ступенек. Внутри жилищ вдоль стен устраивались лежанки или скамейки, укреплявшиеся тонкими столбиками. В качестве отопительных устройств обычно использовались простые очаги диаметром около 1 м, под которых промазывался глиной или выкладывался из небольших камней или крупных черепков. В ряде жилищ открыты и глиняные печи, своды которых делались из глиняных вальков. Иногда для печей делалась врезка-подбой в одной из стенок котлована полуземлянки. На поздней стадии черняховской культуры появляются и печи-каменки, основным регионом распространения которых было Верхнее и Среднее Поднестровье со смежными землями верховьев Западного Буга.

Наземные черняховские жилища, как правило, имели большие размеры (около 30—40 кв. м), но нередки и небольшие, площадью 10—25 кв. м. Конструкция стен их такая же, как и у полуземляночных построек. Столбы ставились через 0,7—0,8 м, угловые были более массивными. Полы были земляными, утрамбованными, крыши делались из соломы. Для отопления и приготовления пищи устраивались очаги или сводчатые глиняные печи. Среди наземных строений известны одно-, двух- и трехкамерные.

Полуземляночные и наземные жилища с глиняными стенами на каркасном основании имеют прототипы в домостроительстве пшеворской, зарубинецкой и вельбарско-пшеворской культур.

Особый тип наземных построек составляют так называемые «большие дома», занимающие площади от 60 до 120 кв.м. Они членились на жилую часть с одним или несколькими очагами и неотапливаемую хозяйственную. По планировке и конструкции такие черняховские строения сходны с древнегерманскими домами, хорошо известными по материалам Северной Европы, откуда они и были привнесены в черняховский ареал 2. В «больших домах» проживали большие патриархальные семьи, а некоторые из них могли быть предназначены для общественных собраний. На территории черняховской культуры открыто и исследовано немного таких построек, располагавшихся, как правило, по одному на поселении в окружении обычных жилищ 3.

Еще один тип черняховского домостроительства составляют каменные постройки, получившие широкое распространение в южной части рассматриваемого ареала. Стены их выкладывались из камней насухо, образовывая два панциря, между которыми засыпалась забутовка из мелких камней. Толщина стен 35—50 см. Стены воздвигались на фундаментах из крупных камней, нередко опушенных в грунт. Полы были земляными. Крыша покоилась на деревянных балках, которые покрывались глиной с половой, а в исключительных случаях черепицей, характерной для античных строений Северного Причерноморья. Печи устраивались из каменных плит, но часто жилища отапливались открытыми очагами. Типичной каменной постройкой был двухкамерный, реже — трехкамерный дом размерами 5—6×15—20 м. К домам примыкал двор, куда загонялся скот, нередко огражденный каменной стеной.

Одна из интереснейших построек, сооруженных из камня и кирпича на известковом растворе, изучена раскопками на поселении Собарь в северной части Молдавии. Размеры ее 10×18 м, пол был земляным, окна со вставным стеклом, а крыша выложена черепицей. При исследовании сооружения найдены импортные изделия и обычные для черняховской культуры предметы и керамика.

Несомненно, что каменное домостроительство в черняховской культуре имеет истоки в античном мире. Строили каменные дома и проживали в них, по-видимому, в основном потомки скифского населения и выходцы из античных городов Северного Причерноморья.

В ареале черняховской культуры известно три городища — Башмачка на нижнем Днепре, Алексавдровка на Ингульце и Городок на Южном Буге. Наиболее исследованным памятником является городище Башмачка, устроенное на мысу и ограниченное с напольной стороны валом и рвом. Размеры поселения 40×60 м. Основу вала составляли две стены, сложенные из камня, с глиняной забутовкой между ними. На площадке городища исследованы наземные постройки с каменными стенами 4.

Таким же было и укрепленное поселение в Александровке. Оно имело каменные оборонительные стены и наземные постройки из камня. В конструкции оборонительных стен этих городищ выявляются позднескифские и античные традиции 5.

Могильники черняховской культуры бескурганные. Устраивались они на более высоких террасах, чем поселения, у кромки берега. Могильники преимущественно крупные, функционировавшие продолжительное время. Некоторые из них охватывали площади 5—7 тысяч кв. м, но более распространены были кладбища размерами 1000—1500 кв. м. Погребения располагались довольно свободно, в 1—3 м друг от друга. Какой-либо системы в из размещении не наблюдается. Исследователи полагают, что в древности над каждым захоронением имелась небольшая насыпь или легкое сооружение из дерева.

Характерной чертой обрядности черняховской культуры является биритуализм: на одних и тех же могильниках совершались и трупоположения, и трупосожжения. Выявлены только единичные памятники, в которых имелись только захоронения по обряду ингумации, еще меньше могильников, содержащих исключительно трупосожжения.

Подавляющее большинство трупоположений совершены в обычных прямоугольных, удлиненно-овальных или эллипсоидных ямах, реже встречаются захоронения в ямах с заплечиками (очевидно, свидетельствующими о деревянных перекрытиях), еще реже в подбоях или склепах-катакомбах. Нетипичны для черняховской культуры каменные заклады могильных ям, но они зафиксированы на ряде памятников. Умерших в могилы укладывали обычно в вытянутом положении на спине, головой на север или запад (в виде исключения встречаются и иные ориентации). Зафиксировано немало случаев захоронений с подогнутыми или перекрещенными ногами, известны и отдельные скорченные трупоположения. Был распространен ритуал разрушения останков умерших. Многие трупоположения, ориентированные головами на север (от 25 до 100% в разных могильниках), при раскопках оказываются разрушенными в верхней части туловища, обезглавленными или даже потревоженными целиком. Среди погребений с западной ориентировкой следы подобного ритуала встречаются весьма редко.

Кремация умерших совершалась на стороне. В ряде случаев открыты и места трупосожжений — участки обожженной глины и каменные сооружения в виде печей (могильники Дедовщина, Пересечное и другие). Собранные с погребальных костров остатки трупосожжений помещались в округлые или овальные ямы — в урнах или непосредственно на дно.

Составной частью погребальной обрядности Черняховского населения были и другие ритуалы — засыпка погребения остатками культового костра, сопровождение умерших ритуальной пищей, битье глиняной посуды и другие.

Как трупоположения, так и трупосожжения нередко сопровождались вещевым инвентарем — глиняными сосудами, украшениями, бытовыми предметами, орудиями труда. Среди трупоположений с северной ориентировкой свыше 80% сопровождались инвентарем, более половины погребений с западной орнентировкой принадлежит к безынвентарным. Захоронения по обряду кремации заметно уступают трупоположениям по количеству вещевого материала.

Очень часто захоронения сопровождаются керамикой. В трупоположениях северной ориентации нередко глиняные сосуды ставились по несколько штук в головах, около туловища и в ногах. В составе погребальной керамики имеются кухонные горшки, миски, кувшины, вазы, кубки, в южных регионах встречаются еще амфоры и светильники, а также стеклянные сосудики.

Рис. 78. Гончарная керамика черняховской культуры. 1 — Гурбинцы; 2—9 — Черняхов; 10 — Журавка; 11 — Рыжевка

Рис. 78. Гончарная керамика черняховской культуры. 1 — Гурбинцы; 2—9 — Черняхов; 10 — Журавка; 11 — Рыжевка

Весьма разнообразны металлические части одежды и украшения — бусы, фибулы, пряжки, подвески. Туалетные принадлежности представлены преимущественно костяными гребнями и железными бритвами. Часть находок — морские раковины, зубы животных с отверстиями для привешивания, просверленные кости животных и птиц — по-видимому, имела магическое назначение. Из орудий повседневного труда весьма распространены железные ножи и глиняные пряслица. В ряде случаев в могилы клали излюбленные вещи умершего — наборы стеклянных фишек-жетонов, костяные кубики, астрагалы, предназначенные для игр. В немногочисленных захоронениях представлены вещи, характеризующие профессии умерших — кремневые лощила для лощения глиняных сосудов (гончар), железные косы и серпы (земледелец), бронзовый хирургический нож или медицинский пинцет (врачеватель) и т.п.

Самой массовой категорией находок на черняховских памятниках является керамика, подразделяемая на гончарную и лепную (рис. 78—80). Соотношение ее на разных поселениях и могильниках весьма различно, в погребениях, как правило, преобладает посуда, изготовленная на гончарном круге, на многих поселениях также господствует гончарная керамика, но известно и немало селищ, где значительную долю составляют сосуды домашнего изготовления. Различный процент лепной керамики на черняховских поселениях обусловлен отдаленностью от гончарных центров и социальным положением их жителей. Можно согласиться также с В.Д. Бараном, утверждающим, что преобладание лепной посуды на некоторых поселениях отражает этническую особенность одной из племенных групп черняховского населения, поскольку лепная керамика здесь коррелируется с полуземляночными жилищами 6.

Рис. 79. Лепная керамика черняховской культуры. 1—3 — Черепин; 4, 7, 8 — Бовшев II; 5 — Ракобуты; 6 — Городница

Рис. 79. Лепная керамика черняховской культуры. 1—3 — Черепин; 4, 7, 8 — Бовшев II; 5 — Ракобуты; 6 — Городница

Рис. 80. Лепная керамика ерняховской культуры. 1 — Рипнев; 2, 5, 7, 9 — Бовшев II; 3, 4, 6, 8 — Черепин

Рис. 80. Лепная керамика ерняховской культуры. 1 — Рипнев; 2, 5, 7, 9 — Бовшев II; 3, 4, 6, 8 — Черепин

Гончарная посуда черняховской культуры была продукцией местных ремесленников. В черняховском ареале исследователями зафиксировано свыше трех десятков пунктов с остатками гончарных печей, в которых обжигалась посуда, изготовленная на круге. Все эти пункты были недавно скрупулезно изучены А.А. Бобрннским 7. Наиболее распространенными на рассматриваемой территории были гончарные горны видов 2 и 3 (согласно классификации этого исследователя). Горны вида 2 (с цилиндрическим столбом в топочном блоке) восходят к кельтскому гончарному производству, позднее получили широкое распространение в римских провинциях. Из последних они проникли в черняховский ареал.

Рис. 81. Железные серпы и наральники черняховской культуры. 1 — Обухов; 2 — Хлопков; 3 — Виккины Великие; 4 — Волошское; 5 — Рипнев II; 6 - Тилигуло-Верезанка; 7 — Пряжев

Рис. 81. Железные серпы и наральники черняховской культуры. 1 — Обухов; 2 — Хлопков; 3 — Виккины Великие; 4 — Волошское; 5 — Рипнев II; 6 — Тилигуло-Верезанка; 7 — Пряжев

Горны вида 3 и производные от него (виды 4—6) имеют перегородку в топочном блоке и принадлежат к печам с радиальными распределителями тепла. Горны вида 3 наиболее широко представлены на территориях варварского мира, не входящих в состав Римской империи (в том числе в южных регионах Польши), где длительное время сохранялись кельтские культурные традиции. Изучение подобных горнов, открытых на памятниках Чехии, показало, что кельтские традиции в области гончарного обжигательного производства были активно усвоены местным населением. Если горны вида 2 могли быть привнесены в черняховскую культуры из Нижнего Подунавья и Прикарпатья, то происхождение горнов типа 3, очевидно, связано с пшеворской культурой.

По своему облику гончарная и лепная посуда черняховской культуры во многом близки между собой, среди лепной керамики есть немало подражаний посуде, сделанной на гончарном круге и, наоборот, местные гончары-ремесленники нередко следовали за традициями домашнего производства. В научной литературе предложено несколько классификаций черняховской керамики. Б.В. Магомедов сначала разработал типологию одноручных столовых кувшинов гончарного производства, получивших широкое распространение в черняховских древностях, а позднее попытался решить вопрос о происхождении различных типов гончарной керамики 8. Г.Ф. Никитина типологизировала лепную посуду 9, сделаны попытки типологической классификации, объединяющей весь керамический материал черияховской культуры 10.

Черняховская керамика представлена разнотипными горшками, мисками, кувшинами, корчагами, вазами и кубками. Поверхность их гладкая или ношенная (иногда частично пролощенная). Четвертая часть посуды орнаментирована вдавленными или прочерченными зигзагообразными, волнистыми или горизонтальными линиями, желобками, насечкими, штампованными узорами. Чеканные орнаменты делались наколами гребенки или зубчатого колесика. Известны и немногочисленные сосуды с изображениями животных и птиц. Орнаментация имела не только декоративное, но и смысловое значение 11.

Обшириейшие вещевые коллекции, собранные при раскопках и разведочных обследованиях черняховских памятников, дают достаточно полное представление об экономике, ремесленной деятельности, быте и духовной жизни населения. Основу хозяйства населения черняховской культуры составляли земледелие и скотоводство. Среди изделий из железа имеются узколезвийные наральники, чересла, мотыжки, косы, серпы (рис. 81). На сосудах черняховской культуры имеются изображения коня и вола, тянувших плуги. Пахотные орудия свидетельствуют, что для обработки почвы применялись легкие и тяжелые плуги, способные не только взрыхлять почвы, но и переворачивать верхние пласты ее. На основе зериовых находок можно утверждать, что главными культурами были пшеница, ячмень и просо, в меньшей степени овес и горох. Культивировали также лен, коноплю и некоторые огородные растения. Основой же земледелия были хлебные культуры. Многочисленные зерновые ямы, выявляемые на черняховских поселениях, некоторые из которых вмещали до 12 центнеров пшеницы, указывают на изобилие хлебов. Хлеб был также основным предметом импорта.

Хлеба убирали серпами. Раскопками открыты мельничные сооружения, на многих поселениях встречены ротационные жернова. Имеются основания утверждать, что функционировали крупные мельницы, обслуживавшие несколько окрестных селений.

Довольно многочисленными были и стада домашних животных. Скотоводство в основном было бесстойловым. Разводили крупный рогатый скот (на его долю приходится 35—40% остеологического материала, полученного при раскопках черняховских поселений), овец и коз (25—30%), свиней (15—20%) и лошадей (около 10%). В домашнем хозяйстве обычны были куры, утки и гуси, зафиксированы также собаки и кошки. Остеологические анализы сввдетельсвуют, что на долю диких животных приходится не более 5—10% костных материалов, собранных при раскопках. Они свидетельсвуют об охоте на оленей, косуль, лосей, кабанов, зайцев, бобров и медведей. О занятиях рыбной ловлей говорят находки костей сома, осетра, судака и щуки, а также каменных и глиняных грузил от сетей и острог.

Различных изделий из железа на черняховских памятниках обнаружено огромное количество. Какая-то часть их была, возможно, завезена из ремесленных центров римских провинций, но выявить такие предметы среди черняховских коллекций пока ие удается. Несомненно, и местные кузнецы могли производить весь набор изделий, известных по раскопкам. Металлографические анализы черняховских находок свидетельствуют о довольно высоком уровне железоделанья и железообработки. Местным кузнецам известны были различные технологические приемы обработки железа и стали. Железо выплавлялось из местных болотных руд. На поселении Непоротово раскопками изучена железоделательная печь — круглая в плане с продухами в нижней части, заполненная в основании шлаками. Предварительный металлографический анализ железных изделий с черняховских памятников Поднепровья, Побужья и Молдавии показал, что в развитии кузнечного дела фиксируются элементы скифо-сарматского ремесла. Дальнейшее изучение черняховских железных изделий привело исследователей к заключению, что кузнечному ремеслу черняховской культуры наиболее близок тот же технологический уровень, который наблюдается в железообработке пшеворского населения Южной Польши и населения римского времени Чехии и Словакии, где в кузнечном деле использовалось наследие кельтской технологии 12.

Рис. 82. Костяные гребни из памятников черняховской культуры. 1 — Каборга IV; 2, 3 — Переяслав-Хмеяьницкий

Рис. 82. Костяные гребни из памятников черняховской культуры. 1 — Каборга IV; 2, 3 — Переяслав-Хмеяьницкий

В коллекциях железных предметов кроме уже упомянутых орудий земледельческого труда широко представлены ножи и шилья. Очевидно, большое место в деятельности черняховского населения принадлежало деревообработке. Орудия обработки дерева представлены железными топорами, теслами, долотами, скобелями, сверлами, пилой и резцами от токарных станков. Сами деревянные изделия в культурных напластованиях черняховских памятников почти не сохранились и только по фрагментарным остаткам можно говорить о бытовании таких предметов, как ведра, бочки, корыта, ларцы.

Из железа изготавливались пряжки, фибулы и оружие. Предметов вооружения в черняховских материалах сравнительно немного, что объяснятся ритуалом — оружие не принято было класть в могилы. Только в единичных захоронениях, очевидно, принадлежащих воинам-дружинникам, встречены железные втульчатые и черешковые наконечники стрел, листовидные дротики, длинные мечи без наверший и перекрестий, шпоры и сферические умбоны.

Изготовлением изделий из цветных металлов, судя по находкам глиняных тиглей, льячек и шлаков, занимались на многих черняховских поселениях. Отливались в основном украшения и принадлежности одежды — фибулы для застегивания одежды, разнотипные пряжки, бусы, привески. Наиболее распространенными были прогнутые подвязные двучленные фибулы. Другие типы фибул (двупластинчатые, Т-образиые, с кнопкой иа дужке и прочие) встречаются значительно реже. Местные бронзолитейщики и ювелиры работали на привозном сырье, использовали медь, олово, серебро. Изучение составов сплавов цветных металлов дало основание исследователям утверждать, что эти ремесла были связаны с причерноморскими центрами. По-видимому, население черняховской культуры в основном восприняло и развивало скифо-сарматскую традицию металлообработки. Черняховские сплавы цветных металлов обнаруживают наибольшее сходство с позднесарматскими, которые в свою очередь восходят к металлургии Северного Причерноморья. В сплавах цветных металлов с черняховских памятников Нижнеднестровского региона выявляются и следы влияния северноевропейской (прибалтийской) металлургии 13.

В ряде мест работали резчики по кости. Их продукцией были бусы, игральные кубики, лощила, «коньки» для скольжения по льду. Довольно частыми находками являются многочастные односторонние гребни (рис. 82), изготавливаемые из тонких костяных пластинок, соединенных бронзовыми или железными заклепками или миниатюрными трубочками. Черняховские гребни ведут свое происходение от среднеевропейских. Типологические разработки этих изделий выполнены З. Томас и Г.Ф. Никитиной 14.

В числе украшений весьма распространены были бусы. Они имели различные форму и цветность и изготавливались из стекла, стеклянной пасты, кости, глины, бронзы и янтаря. Некоторые из бус были привозными, но многие изготавливались внутри черняховского ареала.

Из глины делались пряслица для веретен, имевшие преимущественно биконическую форму; грузила для сетей, конические и пирамидальные грузила для вертикальных ткацких станков, погремушки и бусы.

Черняховское население активно развивало торговые контакты со своими соседями, наиболее тесными были связи с позднеантичными центрами. Среди привозных вещей в черняховских коллекциях широко представлены амфоры, краснолаковая и красноглиняная столовая посуда, изделия из стекла, в том числе кубки для питья, металлическая посуда. На черняховских поселениях и в могильниках неоднократно встречены римские монеты, а в черняховском ареале зарыто большое количество кладов монет.

Черняховские памятники предоставляют исследователям обширную информацию и о духовной жизни населения. На некоторых черняховских поселениях обнаружены каменные языческие идолы. Так, около с. Иванковцы в Верхнем Поднестровье открыто три изваяния. Это — четырехгранный столб, на трех сторонах которого высечены человеческие лица; уплощенный столб с высеченними головой с бородой и усами и двумя руками, сложенными на груди и держащими меч; подобный столб без изображений 15. В том же регионе в Ставчанах найдено каменное изваяние в виде фигуры бородатого человека в коническом головном уборе с рогом для питья в руках 16.

Для изучения языческого мировоззрения и ритуалов черняховского населения очень много дают погребальные памятники. Из могильников Ромашки и Малаешты происходят глиняные сосуды, служившие ритуальным целям. Изображения на кувшине из Ромашек, расположенные двумя горизонтальными поясами, как показал Б. А. Рыбаков, представляют собой календарь с фиксацией языческих праздников, связанных с земледельческими ритуалами (фазы созревания хлебных растений и их зависимость от солнечных и дождливых дней). Календарь свидетельствует о довольно высоком уровне агротехнических познаний и о членении года на 12 месяцев по 30 дней в каждом 17.

Значительные успехи в развитии сельского хозяйства (плуг с железным наконечником при широким использовании тягловых животных на плодородных черноземах; ротационные жернова), достижения в ремесленном производстве (выскоразвитое гончарное дело, металлообработка) и торговые связи с позднеантичным и римским миром создали материальную базу для экономического расцвета черняховского общества. Черняховская культура впитала в себя производственно-технологические достижения провинциальноримских культур. Имеются все основания говорить о социальном расслоении, происходившем в среде населения рассматриваемой культуры. По материалам могильников выделяются погребения вождей, жрецов, воииов-дружинников. Несомненно, что черняховское общество, как и пшеворское, принадлежало к периоду военной демократии.

Об этнической принадлежности черняховского населения в литературе высказано множество гипотез и догадок, ныне представляющих чисто историографический интерес. В настоящее время почти все исследователи разделяют мысль о полиэтнической структуре носителей черняховской культуры. Дискуссия ведется о главенствующей или доминирующей роли того или иного этноса в становлении и развитии этой культуры, обсуждаются в основном две точки зрения.

М.Б. Щукин (вслед за Ю.В. Кухаренко, но с широким привлечением новейших данных) утверждает, что черняховкая культура сформировалась на Волыни и в Верхнем Поднестровье на основе вельбарских (носителями которых были готы и другие германские племена) и пшеворских (вандалы и другие германские племена, но допускается, что в составе этого населения могли быть и славяне-венеды) древностей. Отсюда в условиях миграции носителей черняховской культуры последняя постепенно распространилась на широких просторах Северного Причерноморья, впитав в себя разноплеменные массы местного населения 18.

Согласно В.Д. Барану, мнение которого разделяют многие украинские археологи, черняховская культура возникла в результате интеграции многих предшествующих культур — пшеворской, зарубинецкой, липицкой, сарматской и позднескифской и при воздействии вельбарской и киевской культур в условиях активного провиициально-римского влияния. В разных регионах черняховской территории проявляются особенности названных субстратных культур, свидетельствуя об этническом многообразии населения. По мнению В.Д. Барана, локальные особенности черняховской культуры верховьев Днестра и Западного Буга, сопоставимые с раннесредневековыми древностями славян пражского типа, дают основание рассматривать этот регион как раннеславянский 19.

Проблема этнической принадлежности населения черняховской культуры неразрывно связана с вопросом о ее происхождении. Чтобы понять его, необходимо детально проанализировать этнокультурную карту Юго-Восточной Европы накануне сложения черняховской культуры. Ситуация здесь была довольно сложной и пестрой (рис. 83).

Степные пространства будущего черняховского ареала от низовьев Дуная до Подонья заселяли сарматы, принадлежащие, как и скифы, к иранской языковой группе.

История сарматов (савроматов) начинается с VI—III вв. до н.э., когда они кочевали в степях Нижнего Поволжья и Приуралья 20. Геродот локализовал савроматов к востоку от Танаиса (Дона), считавшегося в то время границей между Европой и Азией. Античные авторы IV в. до н.э. уже свидетельствуют о проникновении сарматов в Европу. Историки последних столетий до н.э. хорошо знают уже отдельные сарматские племена — языгов, роксолан, аорсов, сираков, алан. Лукиан Самосатский сообщает о крупных набегах сарматов из-за Дона на Скифию. Об опустошении Скифии сарматами писал и Диодор. В числе первых персекли степные просторы Северного Причерноморья и достигли нижнего Дуная языги и «царские» сарматы. Их называет Страбон (рубеж эр), перечисляя племена, проживавшие между Петром (Дунаем) и Борисфеиом (Днепром): «…все они большей частью кочевники, но немногие занимаются и земледелием, эти последние, говорят, живут по Истру, нередко на обоих берегах его» 21.

Расселению сарматов в Скифии предшествовали военные походы. Известно, что сарматы были союзниками Митридата, воевавшего с Римом. Сарматы были среди прочих варваров, разрушивших Ольвию. Крупное сарматское войско во II в. до н.э. в Крыму выступало на стороне скифского царя Палака. Следами сарматских набегов являются разрушения конца III — начала II вв. до н.э., фиксируемые на ряде поселений Причерноморья между нижним Дунаем и Днепром.

Археологические материалы свидетельствуют, что вслед за военными набегами сарматов началось освоение ими широких пространств Северного Причерноморья. В степной части Днепровского левобережья сарматы расселяются уже в IV—III вв. до н.э. В поречье Днепра наиболее раннее сарматское погребение открыто у с. Ворона недалеко от Днепропетровска, оно датируется II в. до н.э. Основная масса сарматских курганов на правобережье Днепра относится к I в. до н.э. Отдельные сарматские погребения этого времени известны и в Поднестровье. На рубеже эр сарматы расселяются на нижнем Дунае, а в I в. н.э. появляются в долине Тисы, откуда изгоняют даков.

Сарматская культура Северного Причерноморья в предчерняховское время не была единой. Основными памятниками позднесарматского периода Левобережной Украины и степных районов Правобережья являются курганы с захоронениями по обряду трупоположения. Захоронения совершались в грунтовых (подкурганных) ямах, которые перекрывались деревянными накатами, поверх которых клались камни или каменные плиты. Стены могильных ям иногда обкладывались деревом. На дне их обычны меловая подсыпка, доски или камышевая циновка на деревянном помосте. Со II в. широко практикуется устройство подбойных могил, появляются и катакомбные захоронения. Умерших в могильные ямы клали на спине, нередко с подогнутыми или перекрещенными ногами, преобладала северная ориентировка. Зафиксировано немало случаев прижизненной деформации черепов. На дне ям встречаются скопления золы и пепла от ритуальных кострищ, а также остатки жертвенной пшци в виде костей овцы, лошади и крупного рогатого скота. Получает распространение и обычай обставлять погребения глиняными сосудами.

Рис. 83. Юго-Восточная Европа накануне образования черняховской культуры. а — памятники пшеворской культуры; б — памятники вельбарской культуры; в — памятники позднезарубинецкой культуры; г — погребальные памятники сарматов; д — памятники культуры Поянешты-Выртешкой; е — памятники гето-даков; ж — общая граница территории черняховской кульутры

Рис. 83. Юго-Восточная Европа накануне образования черняховской культуры. а — памятники пшеворской культуры; б — памятники вельбарской культуры; в — памятники позднезарубинецкой культуры; г — погребальные памятники сарматов; д — памятники культуры Поянешты-Выртешкой; е — памятники гето-даков; ж — общая граница территории черняховской кульутры

В землях западнее Днепра известны и бескурганиые могильники сарматов; курганные захоронения — преимущественно впускные в насыпи, сооруженные в более раннее время. Для междуречья Днестра и Дуная характерен уже бескурганиый обряд погребения; захоронения, впущенные в раннее сооруженные курганные насыпи, здесь довольно редки. Погребальные ямы грунтовых могильников сарматов идентичны подкурганным. В плане они имели удлиненно-прямоугольные или овальные очертания, есть и подбойные могилы. Для удержания плах перекрытий нередко устраивались «заплечики». На дне могильных ям обычны остатки ритуальных костров, встречается меловая подсыпка. В качестве ритуальной пищи клались части туш овец, ноги или головы коней. Умерших погребали как правило головой на север, но изредка наблюдаются и иные ориентировки. Фиксируются погребения с согнутыми в коленях или скрещенными ногами, типична деформация черепов.

В первых веках нашей эры сарматы расселяются в лесостепных землях Северного Причерноморья. Здесь, а также во многих степных районах Днепро-Дунайского междуречья сарматы переходят к оседлому образу жизни, о чем отчетливо свидетельствуют поселения, исследованные близ сарматских могильников, на которых выявлены следы стационарных жилищ и признаки занятий земледелием и скотоводством 22. Сарматское население лесостепи формировалось ие только за счет притока переселенцев из степных регионов. Есть все основания полагать, что в условиях инфильтрации степняков прежнее население лесостепных земель подверглось аккультурации и сарматизации. О смешении остатков позднезарубинецкого населения с сарматами говорят, например, захоронения по обряду сожжения с зарубинецким инвентарем в курганах, о чем говорилось выше. Сам переход сарматов к оседлому образу жизни был обусловлен контактами с местными земледельческими племенами.

Представляется бесспорным, что распространение черняховской культуры не сопровождалось вытеснением или уничтожением многочисленного сарматского населения. Какого-либо хронологического разрыва между сарматской и черняховской культурами не наблюдается. Имеются все основания утверждать, что основная масса сарматского населения на пространстве от нижнего Дуная до Северского Донца вошла в состав черняховских племен.

На северном побережье Черного моря, в поречье нижнего Днепра и в Нижнем Поднестровье, а также в Крыму в условиях сарматского расселения сохранялись островки скифского населения 23. Вдоль нижнего течения Днепра известно свыше десятка позднескифских городищ и три крупных некрополя — Николаевка, Золотая Балка и Красный Маяк. Позднескифские поселения и грунтовой могильник исследовались и на нижнем Днестре 24. В процессе расселения в этих землях сарматов позднескифское население подверглось воздействию сарматской культуры, что проявляется не только в Днепровско-Днестровском регионе, но и в Крыму.

Западными соседями сарматов в Подунавье были гето-дакийские племена. Около середины II в. н.э. это население несколько расширяет свои земли, вытесняя сарматов с части территорий междуречья Днестра и Прута. Здесь, как и в Румынской Молдове, получает распространение культура Поянешты-Выртешкой, носители которой надежно отождествляются с карпами 25.

Погребальными памятниками этой культуры являются грунтовые могильники с захоронениями остатков трупосожжения в глиняных урнах. Последними обычно служили высокие кувшинообразные сосуды серого или красного цвета, обязательно накрытые специальными крышками или мисками. Изредка в качестве урн использовались и лепные биконические сосуды, также накрывавшиеся крышками. В урнах содержатся кальцинированные кости с золой и пеплом и иногда немногочисленные вещи: железные ножи, иглы, светильники, пряжки, фибулы, бусы. Только единичные захоронения выделяются большим количеством вещевого инвентаря.

Для поселений карпы выбирали высокие террасы речных долин среди плодородных земель. Жилищами служили прямоугольные полуземлянки и наземные дома с плетневыми стенами, обмазанными глиной. Для приготовления пищи огонь разводили прямо на полу жилищ. Только в немногих постройках выявлены очаги, сложенные из камней. Основой экономики карпов были земледелие и скотоводство. В гончарном производстве и ювелирном деле проявляются черты греко-римского воздействия. Карпы и даки в течение длительного времени имели тесные контакты с античным миром, вели с ним обширную торговлю. На поселениях и в могильниках нередки находки амфор и других предметов античного производства, найдено также большое число кладов с римскими монетами.

В начале III в. сложилось политическое объединение карпов. В письменных источниках есть сведения о набегах карпов на римскую провинцию Дакия. В середине этого столетия карпы, вероятно, были покорены готами и вошли в союз племен, возглавляемый ими.

Культура гето-дакийских племен, родственных карпам и проживавших по соседству в Придунайской низменности (Олтения и часть Мунтении), во многом тождественна древностям типа Поянешты-Выртешкой. Культура типа Килии функционировала еще в III в. н.э. 26; ее носители, можно полагать, почти целиком вошли в среду черняховского населения. По мнению Г. Днакоиу, серая шероховатая кухонная посуда черияховской культуры была унаследована от гето-дакийского населения 27.

Э.А. Рикман провел сопоставительный анализ древностей типа Поянешты-Выртешкой и черняховской культуры и выявил черты сходства между ними в топографии поселений, погребальном ритуале и некоторых категориях вещевых находок. Исследователь утверждал, что эти факты говорят о том, что дако-фракийское население междуречья нижнего Дуная и Днестра вошло в состав носителей черияховской культуры 28.

Лесостепные земли будущего черняховского ареала были заселены разнообразным земледельческим населением. Верхнее Поднестровье и смежные области верхнего течения Западного Буга занимали племена пшеворской культуры. Отдельные пшеворские погребения с оружием, выявленные здесь, вероятно, связаны с германскими военными отрядами, а основная масса сельского населения была славянской, о чем свидетельствует лепная керамика и элементы домостроительства 29.

С середины I до конца II в. н.э. в Верхнем Поднестровье чересполосно с пшеворским населением проживали носители липицкой культуры 30. Это были племена гетов, переселившихся сюда из Дакии во время вторжения войск Домициана. Могильники, исследованные около сел Звенигород и Болотня, свидетельствуют о процессах смешения липицкого населения с пшеворским. На притоке Днестра Золотой Липе известны поселения (Вороняки, Майдан Гологирский, Ремезовцы), сочетающие липицкие элементы с позднезарубинецкими. Они указывают на инфильтрацию в этот регион небольших групп позднезарубинецкого населения, возможно, бежавшего с прежних мест обитания в связи с вторжением в лесостепные земли сарматов.

В конце II в. липицкие поселения и могильники прекращают функционировать. Как раз этим временем датируется новая волна миграции пшеворского населения. Еще в 30-х годах М.Ю. Смишко высказал предположение, что липецкое население ушло из Верхнего Поднестровья под натиском пшеворского расселения 31. Новейшие материалы подтверждают эту мысль: действительно, носители липицкой культуры, не затронутые ранее пшеворским воздействием, вынуждены были покинуть этот регион.

В лесостепном междуречье Днестра и Днепра накануне сложения черняховской культуры обитали труппы позднезарубинецкого населения. Его памятники изучены еще крайне слабо. В основном это поселения, давшие весьма небольшие материалы. Надежных данных для определения верхней даты позднезарубинецких древностей нет, поэтому сказать, доживают ли их носители до черняховской культуры, наверняка нельзя. Наличие зарубинецких элементов в черняховской культуре, о чем ниже будет сказано подробнее, дает основание полагать, что позднезарубинецкое население Днестро-Днепровского междуречья вошло в состав носителей черияховской культуры.

В нижних течениях Пела и Ворсклы и в смежных районах поречья Днепра предчерняховскими памятниками являются упомянутые выше курганы с трупосожжениями и керамикой, напоминающей позднезарубинецкую.

На Волыни с конца II в. н.э. проживали племена вельбарской культуры, этническая атрибуция которых ныне определена достаточно аргументированно. Это было смешанное население, включавшее в себя славян, западных балтов и германцев — готов или гото-гепидов. Главенствующее место среди них, очевидно, принадлежало последним. Часть носителей вельбарской культуры продвинулась на юг, осев в землях Северо-Западного Причерноморья, где впоследствии образовалась Готия.

Областью становления черияховской культуры было Верхнее Поднестровье со смежными землями, относящимися к верхним течениям Западного Бута, Стыри и Горыни. Процесс этот начался, очевидно, в конце II в. н.э. и заключался не в простой эволюции пшеворских древностей в черняховские, а в сложном взаимодействии их с несколькими культурами Юго-Восточной Европы. В Верхнеднестровском регионе пшеворская культура в результате взаимодействия с липицкими и позднезарубинецкими элементами приобретает специфические черты, складывется ее особый вариант. На базе последнего в этом регионе и начался процесс кристаллизации нового образования — черняховской культуры, а ее окончательное формирование протекало уже на более широкой территории. Становление круговой керамики, ставшей одним из важнейших показателей черняховской культуры, имело место в Верхнеднестровском регионе. Наиболее ранние гончарные горны Вида 3, имеющие истоки в пшеворском гончарстве и ставшие характерными для черняховской культуры, сосредоточены в рассматриваемом регионе (рис. 84).

Малочисленность пшеворских и раннечерняховских могильников в Верхнеднестровском регионе дает основание полагать, что погребальный обряд местного населения был каким-то археологически трудноуловимым. Сложение же столь характерной для черняховской культуры биритуальности имело место уже на следующей стадии. Ранние материалы черняховской культуры, датируемые первой половиной III в., обстоятельно изучены в рассматриваемом регионе на поселений Черепин 32.

Среди хронологических разработок черняховских древностей последних десятилетий несомненный интерес представляет работа, проведенная Е.Л. Гороховским 33. На основе комплексов, включающих две и более датирующие находки (импорты из металлов, стекла и керамики; фибул, пряжек и других деталей поясных наборов, костяных и железных гребней) исследователь распределил погребения черняховской культуры на несколько хронологических периодов, именуемых фазами. Захоронения фазы I содержат вещи ранней стадии римского периода С1 — начала С2, то есть конца II—III вв., но с наибольшей вероятностью Е.Л. Гороховский относит эти погребения к стадии С1Ь (около 230—270 гг.). Все могильники фазы 1 содержат уже и трупосожжения, и трупоположения. Обращает внимание наличие в них сарматских элементов. Следовательно, население черняховской культуры уже в это время включало и сарматский этнос. Можно полагать, что биритуализм черняховской культуры являлся следствием пшеворско-сарматского симбиоза, о чем несколько подробнее будет сказано ниже.

Картирование черняховских могильников с захоронениями фазы 1 (рис. 85) показывает, что около 50% их находятся в Верхнеднестровском регионе. Кроме того, наиболее ранние могильники зафиксированы разбросанно в среднем течении Южного Буга и смежных землях Днепровского правобережья, а также на нижнем Днестре.

Рис. 84. Становление черняховской культуры. а — регион становления черияховской культуры на пшеворской основе; б — граница ареала черняховской культуры хронологической фазы А; в — общая граница территории этой культуры; г — ареал пшеворской культуры; д — ареал вельбарской культуры; е — ареал культуры карпатских курганов; ж — ареал киевской культуры; з — памятники, в которых выявлены гончарные горны вида 2; и — памятники, в которых исследованы горны вида 3; к — памятники, в которых исследованы горны, производные от вида 3 (з — к — по А. А Бобринскому)

Рис. 84. Становление черняховской культуры. а — регион становления черияховской культуры на пшеворской основе; б — граница ареала черняховской культуры хронологической фазы А; в — общая граница территории этой культуры; г — ареал пшеворской культуры; д — ареал вельбарской культуры; е — ареал культуры карпатских курганов; ж — ареал киевской культуры; з — памятники, в которых выявлены гончарные горны вида 2; и — памятники, в которых исследованы горны вида 3; к — памятники, в которых исследованы горны, производные от вида 3 (з — к — по А. А Бобринскому)

Рис. 85. Первые этапы развития черняховской культуры. а — могильники черняховской культуры с погребениями фазы 1; б — то же с погребениями фазы 1/2; в — то же с погребениями фазы 2; г — ареал пшеворской культуры (фазы — по Е.Л. Гороховскому); д — общий ареал черняховской культуры; е — памятники ранней стадии киевской культуры. 1 — Городница; 2 — Романковцы; 3 — Чернилев Русский; 4 — Токи; 5 — Ружичанка; 6 — Косаново; 7 — Кринички; 8 — Завадовка; 9 — Журавка; 10 — Будешты; 11 — Данчены; 12 — Ханска-Лутерия; 13 — Раковец; 14 — Думанов; 15 — Рыжевка; 16 — Ромашки; 17 — Привольное; 18 — Ново-Александровка; 19 — Рудка; 20 — Бережанка; 21 — Данилова Балка; 22 — Соснова; 23 — Каменка Днепровская; 24 — Каборга

Рис. 85. Первые этапы развития черняховской культуры. а — могильники черняховской культуры с погребениями фазы 1; б — то же с погребениями фазы 1/2; в — то же с погребениями фазы 2; г — ареал пшеворской культуры (фазы — по Е.Л. Гороховскому); д — общий ареал черняховской культуры; е — памятники ранней стадии киевской культуры. 1 — Городница; 2 — Романковцы; 3 — Чернилев Русский; 4 — Токи; 5 — Ружичанка; 6 — Косаново; 7 — Кринички; 8 — Завадовка; 9 — Журавка; 10 — Будешты; 11 — Данчены; 12 — Ханска-Лутерия; 13 — Раковец; 14 — Думанов; 15 — Рыжевка; 16 — Ромашки; 17 — Привольное; 18 — Ново-Александровка; 19 — Рудка; 20 — Бережанка; 21 — Данилова Балка; 22 — Соснова; 23 — Каменка Днепровская; 24 — Каборга

Могильники с захоронениями промежуточной фазы (1а) известны на той же территории, но появляются и на нижнем Днепре. Тот же ареал занимают и черняховские могильники с погребениями фазы 2 (около 270—330 гг.), только одни могильник известен в левобережной части Среднего Поднепровья.

На следующей стадии (фаза 3 определяется временем между 330 и 380 гг.) Черняховская культура распространяется уже по всему ареалу, могильники с захоронениями этой фазы известны и на нижнем Дунае, и в Днепровском лесостепном левобережье (рис. 86). Новые могильники с захоронениями фазы 4 (между 350 и 400 гг.) появляются преимущественно в лесостепной зоне, свидетельствуя об увеличении здесь численности черняховского населения и плотности заселения. Об этом же говорят и вновь возникшие могильники с захоронениями фазы 5 (375/380—420/430 гг.). Следует иметь в виду, что погребальные памятники отражают завершение жизни того или иного поколения, а не периоды их активного функционирования. Это обстоятельство нельзя не учитывать в периодизации черняховских древностей.

Таким образом, можно полагать, что основа черняховской кульуры выкристаллизовалась в Верхнеднестровском регионе в конце II в. н.э., и далее постепенно распространялась на широкой территории за счет расселения ее носителей и включения в ее генезис местного разноплеменного населения. Расширению ареала черняховской культуры способствовала и миграция вельбарского населения, о чем подробнее будет сказано далее.

Анализ деталей погребальной обрядности и керамического материала черняховской культуры показывает, что наиболее ярко проявляются в ее составе сарматские особенности. Скифо-сарматским элементам в черняховской культуре посвящено несколько работ 34, которые позволяют считать этот вопрос достаточно разработанным.

Обряд трупоположения внесен в черняховскую культуру в основном сарматским населением. Распределение захоронений по обрядам ингумации и кремации в крупных черняховских могильниках показано иа рис. 87. Основная масса трупоположений, в том числе все могильники, содержащие исключительно такие захоронения, приходится на те части черняховского ареала, которые ранее были заселены сарматскими племенами. Доминирующей ориентировкой черняховских трупоположений была северная (рис. 88), и ее также можно было бы считать наследием сарматского погребального ритуала. Интересно, что северную ориентировку погребенных в позднескифских и античных некрополях Северного Причерноморья исследователи не без оснований объясняют влиянием сарматов. Однако обряд трупоположения с северной ориентировкой известен и среди гото-гепидского населения. Он мог быть принесен в Северное Причерноморье второй миграционной волной, датируемой серединой III в. В этой связи для определения сарматского вклада в развитие черняховской культуры необходимо привлечь более надежные материалы.

Безусловно сарматским элементом является устройство для черняховских трупоположений подбоев и земляных склепов (катакомб). Подбойные могилы появляются еще в савроматское время и получают широкое распространение в сарматской среде в прохоровской культуре 35. В Северном Причерноморье захоронения в подбоях обильно представлены в могильниках сарматов последних веков до нашей эры и первых столетий нашей эры 36. Под влиянием сарматской обрядности подбойные могилы появляются и в позднескифских могильниках нижнего Днепра. В этой связи не подлежит сомнению, что подбойные могилы на черняховских кладбищах имеют сарматские истоки. Выявлены они только на территории, занятой в предчерняховское время сарматами (рис. 89).

Катакомбы-склепы, выявленные в тех же черняховских могильниках, что и подбои, имеют также сарматское начало. Они имеют аналогии в сарматских древностях Поволжья, Подонья, Северного Кавказа и Крыма.

Рис. 86. Распределение могильников черняховской культуры по хронологическим фазам, выделенным Е.Л. Гороховским. а — могильники с погребениями фаз 1 и 2; б - то же фазы 3; в — то же фазы 4; г — то же фазы 5; ц — общий араел черняховской культуры. 1 — Раковец; 2 — Увисяа; 3 — Оселовка; 4 — Заячивка; 5 — Вилы Яругские; 6 — Скитка; 7 - Быстрик; 8 — Курники; 9 — Островец; 10 — Масяово; 11 — Киев; 12 — Ольшанка; 13 — Черняхов; 14 — Обухов; 15 - Барышевка; 16 — Переяслав-Хмельницкий; 17 — Жовнин; 18 —Успенка; 19 — Лохвида; 20 — Сумы; 21; Кантемировка; 22 — Компаний- цы; 23 — Сыкгана-де-Муреш; 24 — Тырпиор; 25 — Спанщев; 26 — Ивдепевденца; 27 — Холмское; 28 — Беленькое; 29 — Ранжевое; 30 — Викторовка

Рис. 86. Распределение могильников черняховской культуры по хронологическим фазам, выделенным Е.Л. Гороховским. а — могильники с погребениями фаз 1 и 2; б — то же фазы 3; в — то же фазы 4; г — то же фазы 5; ц — общий араел черняховской культуры. 1 — Раковец; 2 — Увисяа; 3 — Оселовка; 4 — Заячивка; 5 — Вилы Яругские; 6 — Скитка; 7 — Быстрик; 8 — Курники; 9 — Островец; 10 — Масяово; 11 — Киев; 12 — Ольшанка; 13 — Черняхов; 14 — Обухов; 15 — Барышевка; 16 — Переяслав-Хмельницкий; 17 — Жовнин; 18 —Успенка; 19 — Лохвида; 20 — Сумы; 21; Кантемировка; 22 — Компаний- цы; 23 — Сыкгана-де-Муреш; 24 — Тырпиор; 25 — Спанщев; 26 — Ивдепевденца; 27 — Холмское; 28 — Беленькое; 29 — Ранжевое; 30 — Викторовка

Рис. 87. Картограмма обрядов кремации и ингумации в черняховских могильниках. а — наиболее исследованные могильники (раскопано от десяти до сотен погребений). Зачерненная часть — доля трупосожжений, белая — доля трупоположений; б — общий ареал черняховской культуры 1 — Сынтана-де-Мурещ; 2 — Тыргшор; 3 — Иэворул; 4 — Олтень; 5 — Ойнак; 6 — Спанцев; 7 — Одобеску, 8 — Ивдепевденца; 9 — Ербичени; 10 — Богданеиггы-Фалчу; 11 — Островец; 12 — Оселовка; 13 — Малаешты; 14 — Будеюты; 15 — Баяцаты; 16 — Ханска; 17 — Сатук; 18 — Виноградовка; 19 — Тудорово; 20 — Раковец; 21 — Редкодубы; 22 — Вербки; 23 — Ружичанка; 24 — Заячивка; 25 — Ранжевое; 26 — Коблево; 27 — Викторовка П; 28 — Дедовщина; 29 — Деревянное; 30 — Черняхов; 31 — Ромашки; 32 — Косаново; 33 — Маслово; 34 — Стецовка; 35 — Рыжевка; 36 — Свердяиково; 37 — Журавка; 38 — Переяслав-Хмельницкий; 39 — Лохвица; 40 — Успенка; 41 — Новоселовка; 42 — Кантемировка; 43 — Ново-Покровка; 44 — Писаревка; 45 — Компанийцы; 46 — Привольное; 47 — Гавриловна

Рис. 87. Картограмма обрядов кремации и ингумации в черняховских могильниках. а — наиболее исследованные могильники (раскопано от десяти до сотен погребений). Зачерненная часть — доля трупосожжений, белая — доля трупоположений; б — общий ареал черняховской культуры
1 — Сынтана-де-Мурещ; 2 — Тыргшор; 3 — Иэворул; 4 — Олтень; 5 — Ойнак; 6 — Спанцев; 7 — Одобеску, 8 — Ивдепевденца; 9 — Ербичени; 10 — Богданеиггы-Фалчу; 11 — Островец; 12 — Оселовка; 13 — Малаешты; 14 — Будеюты; 15 — Баяцаты; 16 — Ханска; 17 — Сатук; 18 — Виноградовка; 19 — Тудорово; 20 — Раковец; 21 — Редкодубы; 22 — Вербки; 23 — Ружичанка; 24 — Заячивка; 25 — Ранжевое; 26 — Коблево; 27 — Викторовка П; 28 — Дедовщина; 29 — Деревянное; 30 — Черняхов; 31 — Ромашки; 32 — Косаново; 33 — Маслово; 34 — Стецовка; 35 — Рыжевка; 36 — Свердяиково; 37 — Журавка; 38 — Переяслав-Хмельницкий; 39 — Лохвица; 40 — Успенка; 41 — Новоселовка; 42 — Кантемировка; 43 — Ново-Покровка; 44 — Писаревка; 45 — Компанийцы; 46 — Привольное; 47 — Гавриловна

Рис. 88. Ориентация трупоположений в черняховских могильниках. а - наиболее исследованные могильники. Зачерненные части — доля захоронений с северной ориентировкой, белые — трупоположения с западной ориентировкой; б — общий ареал черняховской культуры. 1 — Сынта на-де-Муреш; 2 — Изворул; 3 — Олгень; 4 — Ойнак; 5 —'Гырппор; б — Сланцев; 7 — Одобеску; 8 — Индепенденца; 9 — Бырлад-Каса; 10 — Обиршени-Войнешты; 11 — Ербичени; 12 — Ьогданешты-Фалчу, 13 — Лецкани, 14 — Островед; 15 — Малаешты; 16 — Будешты; 17 — Балцаты; 18 — Виноградовка; 19 — Приморское, 20 — Псары; 21 — Чистило»; 22 — Раковец; 23 — Бережанка; 24 — Редкодубы, 25 — Ружичанка, 26 — Заячивка; 27 — Кринички; 28 — Ранжевое; 29 — Коблево; 30 — Викгоровка II, 31 — Дедовщина; 32 — Черкяхов; 33 — Ромашки; 34 — Малый Ржавей; 35 — Маслово; 36 — Арбузин, 37 — Косаново; 38 — Рыжевка; 39 — Журавка; 40 — Стецовка; 41 — Данилова Балка: 42 — Переяслав-Хмельницкий; 43 — Успенка; 44 — Лохвица; 45 — Вовчик; 46 — Жовнии; 47 - Кантемировка; 48 — Писаревка, 49 — Компанийцы; 50 — Башмачка; 51 — Войсковое; 52 — Привольное, 53 — Федоровка, 54 — Михайловка; 55 — Гавркловка

Рис. 88. Ориентация трупоположений в черняховских могильниках. а — наиболее исследованные могильники. Зачерненные части — доля захоронений с северной ориентировкой, белые — трупоположения с западной ориентировкой; б — общий ареал черняховской культуры. 1 — Сынта на-де-Муреш; 2 — Изворул; 3 — Олгень; 4 — Ойнак; 5 —’Гырппор; б — Сланцев; 7 — Одобеску; 8 — Индепенденца; 9 — Бырлад-Каса; 10 — Обиршени-Войнешты; 11 — Ербичени; 12 — Ьогданешты-Фалчу, 13 — Лецкани, 14 — Островед; 15 — Малаешты; 16 — Будешты; 17 — Балцаты; 18 — Виноградовка; 19 — Приморское, 20 — Псары; 21 — Чистило»; 22 — Раковец; 23 — Бережанка; 24 — Редкодубы, 25 — Ружичанка, 26 — Заячивка; 27 — Кринички; 28 — Ранжевое; 29 — Коблево; 30 — Викгоровка II, 31 — Дедовщина; 32 — Черкяхов; 33 — Ромашки; 34 — Малый Ржавей; 35 — Маслово; 36 — Арбузин, 37 — Косаново; 38 — Рыжевка; 39 — Журавка; 40 — Стецовка; 41 — Данилова Балка: 42 — Переяслав-Хмельницкий; 43 — Успенка; 44 — Лохвица; 45 — Вовчик; 46 — Жовнии; 47 — Кантемировка; 48 — Писаревка, 49 — Компанийцы; 50 — Башмачка; 51 — Войсковое; 52 — Привольное, 53 — Федоровка, 54 — Михайловка; 55 — Гавркловка

Рис. 89. Отдельные сарматские элементы в могильниках черняховской культуры. а — могильники с погребениями в подбоях (маленький значок — 1—3 могилы с подбоями, большой — 4 и более таких могил); б — могильники, в которых открыты погребения с подогнутыми и перекрещенными ногами; в — могильники, в которых зафиксированы погребения в скорченном положении; г — могильники, в которых выявлены трупоположения с деформированным черепом; д — границы черняховской культуры. 1 — Сыктана-де-Муреш; 2 — Тыргшор; 3 — Изворул; 4 — Спанне в; 5 — Одобеску; 6 — Индепенденца; 7 — Лецкани; 8 — Ербичени; 9 — Малаешты; 10 — Будешты; 11 — Балцаты 1 и 2; 12 — Данчены; 13 — Холмское; 14 — фурмановка; 15 — Раковец; 16 — Бережанка; 17 — Редкодубы; 18 — Заячивка; 19 — Большая Корениха; 20 — Чубовка; 21 — Каменха-Анчекрак; 22 — Ранжевое; 23 — Коблево; 24 — Викторовка II; 25 — Каборга IV; 26 — Дедовщина; 27 — Черняхов; 28 — Ромашки; 29 — Косаново; 30 — Масдово; 31 — Журавка; 32 — Рыжевка; 33 — Данилова Балка; 34 — Нереяслав- Хмельницкий, 35 — Усленка; 36 — Лохвица; 37 — Жовнин; 38 — Кантемировка; 39 — Компанийцы; 40 — Войсковое; 41 — Привольное; 42 — Гавриловка

Рис. 89. Отдельные сарматские элементы в могильниках черняховской культуры. а — могильники с погребениями в подбоях (маленький значок — 1—3 могилы с подбоями, большой — 4 и более таких могил); б — могильники, в которых открыты погребения с подогнутыми и перекрещенными ногами; в — могильники, в которых зафиксированы погребения в скорченном положении; г — могильники, в которых выявлены трупоположения с деформированным черепом; д — границы черняховской культуры. 1 — Сыктана-де-Муреш; 2 — Тыргшор; 3 — Изворул; 4 — Спанне в; 5 — Одобеску; 6 — Индепенденца; 7 — Лецкани; 8 — Ербичени; 9 — Малаешты; 10 — Будешты; 11 — Балцаты 1 и 2; 12 — Данчены; 13 — Холмское; 14 — фурмановка; 15 — Раковец; 16 — Бережанка; 17 — Редкодубы; 18 — Заячивка; 19 — Большая Корениха; 20 — Чубовка; 21 — Каменха-Анчекрак; 22 — Ранжевое; 23 — Коблево; 24 — Викторовка II; 25 — Каборга IV; 26 — Дедовщина; 27 — Черняхов; 28 — Ромашки; 29 — Косаново; 30 — Масдово; 31 — Журавка; 32 — Рыжевка; 33 — Данилова Балка; 34 — Нереяслав- Хмельницкий, 35 — Усленка; 36 — Лохвица; 37 — Жовнин; 38 — Кантемировка; 39 — Компанийцы; 40 — Войсковое; 41 — Привольное; 42 — Гавриловка

В немалом числе черняховских погребений зафиксированы трупоположения с согнутыми в коленях или скрещенными ногами. Такая обрядность была обычной для сарматов на разных стадиях их истории, начиная с савроматской 37. Распространение подобных погребений в черняховской культуре (рис. 89) можно поставить в связь с сарматским ритуалом. Правда, отдельные трупоположения с согнутыми илн перекрещенными ногами известны еще на могильниках римского времени на Готланде, в Южной Швеции и на нижней Висле. Поэтому не исключено, что какая-то часть подобных трупоположений в черняховских могильниках связана и с вельбарской инфильтрацией. Карта же распространения черняховских захоронений с согнутыми или перекрещенными ногами свидетельствует о большей зависимости рассматриваемой обрядности от сарматского ритуала.

[adsense]

В позднесарматском мире бытовал обычай погребения умерших на боку в скорченном положении 38. Бесспорным наследием этой обрядности являются такие же трупоположения, зафиксированные на некоторых черняховских могильниках (рис. 89). Все онн выявлены в тех регионах, где сарматское население в предшествующее время было довольно плотным. К характерным сарматским принадлежит обычай прижизненной деформации черепов. Выявленный в единичных могилах черняховской культуры подобный ритуал должен бьггь отнесен к сарматскому наследию.

Среда сарматских племен был широко распространен обычай класть в могилы пищу для «заупокойных трапез». Так, в погребения прохоровской культуры помещали части туш баранов или овец, в редких случаях — часть туши лошади. В сарматских захоронениях Северного Причерноморья для «заупокойной пищи» использовались также преимущественно части туш овец или баранов, значительно реже в этих погребениях встречаются кости лошада, еще реже — кости крупного рогатого скота. Подобный ритуал неоднократно отмечен и в немалом количестве трупоположений черняховских могильников (рис. 90). Существенно то, что в качестве жертвенных животных здесь также употребляли преимущественно мелкий рогатый скот (около 80% черняховских захоронений из числа тех, где зафиксирована эта обрядность, содержали кости барана или овцы). В сравнительно немногих могилах обнаружены кости лошади или коровы, а в единичных погребениях юго-западного окраинного региона черняховской территории — кости свиньи.

Состав животных, использовавшихся для заупокойного ритуала в черняховской культуре, — важный показатель сарматского происхождения этой обрядности. Обычай сопровождать умерших «заупокойной пищей» известен и среди других племенных групп населения Европы. Так, в пшеворских могилах Одерского региона, как уже отмечалось, встречаются кости птиц и как редкое исключение — кости медведя и лошади, для кельтских погребений характерны преимущественно кости свиньи, для славянского населения, судя, правда, по раннесредневековым данным, — растительная пища (каша в глиняных горшках)…

Среди савроматов Нижнего Поволжья и Южного Приуралъя был распространен обычай ссыпать в могилы раскаленные древесный уголь и золу, нужно полагать, взятые с ритуально разведенного костра 39. В Северном Причерноморье этот обряд бытовал среди сарматского населения предчерняховского периода. Зафиксирован он неоднократно и при исследованиях черняховских могильников (рис. 90). Безусловно, это сарматское наследие.

Немалое число могильных ям на черняховских некрополях имели ступеньки (заплечики) по длинным сторонам или по всему периметру. Заплечики служили для того, чтобы перекрыть могилу плахами или жердями и предохранить умершего с сопровождающим инвентарем от засыпки землей. Эго особенность сарматского погребального обряда, и в черняховской культуре она принадлежит к сарматскому наследию.

К достоверно сарматским элементам в погребальной обрядности черняховского населения относится также обычай помещать в могилы кусочки мела или краски или устраивать небольшую кучку из мелких камней на дне могильной ямы.

Рис. 90. Отдельные сарматские элементы в могильниках черняховской культуры. а — могильники, в которых зафиксировано приношение жертвенной пиши в виде частей туш овцы, коровы или лошади. Крупными значками отмечены могильники с большим числом таких захоронений; б — могильники с погребениями, в которых встречены куски мела; в — могильники с захоронениями, в которых обнаружены ритуальные кучки мелких камней; г — граница черняховского ареала. 1 — Изворул; 2 — Тырпиор; 3 — Сланцев; 4 — Ивдепевденца; 5 —Лецкани; 6 — Лунка; 7 — Оселовка; 8 — Малаешты; 9 — Надушита; 10 — Будешты; 11 — Балцаты; 12 — Фурмановка; 13 — Чернилев Русский; 14 — Раковец; 15 — Бережанка; 16 — Реякодубы; 17 — Ружичанка; 18 — Устье; 19 — Вилы Яругские; 20 — Ранжевое; 21 — Коблево; 22 — Викторовка II; 23 — Каборга; 24 — Косаново; 25 — Данилова Балка; 26 — Маслово; 27 — Деревянное; 28 — Черняхов; 29 — Телешовка; 30 — Ромашки; 31 — Журавка; 32 — Переяслав-Хмельницкий; 33 — Гурбинцы; 34 — Успенка; 35 — Жовнин; 36 — Канте ми- ровка; 37 — Войсковое; 38 — Привольное; 39 — Ново-Алексавдровка; 40 — Каменка- Днепровская; 41 — Гавриловка

Рис. 90. Отдельные сарматские элементы в могильниках черняховской культуры. а — могильники, в которых зафиксировано приношение жертвенной пиши в виде частей туш овцы, коровы или лошади. Крупными значками отмечены могильники с большим числом таких захоронений; б — могильники с погребениями, в которых встречены куски мела; в — могильники с захоронениями, в которых обнаружены ритуальные кучки мелких камней; г — граница черняховского ареала. 1 — Изворул; 2 — Тырпиор; 3 — Сланцев; 4 — Ивдепевденца; 5 —Лецкани; 6 — Лунка; 7 — Оселовка; 8 — Малаешты; 9 — Надушита; 10 — Будешты; 11 — Балцаты; 12 — Фурмановка; 13 — Чернилев Русский; 14 — Раковец; 15 — Бережанка; 16 — Реякодубы; 17 — Ружичанка; 18 — Устье; 19 — Вилы Яругские; 20 — Ранжевое; 21 — Коблево; 22 — Викторовка II; 23 — Каборга; 24 — Косаново; 25 — Данилова Балка; 26 — Маслово; 27 — Деревянное; 28 — Черняхов; 29 — Телешовка; 30 — Ромашки; 31 — Журавка; 32 — Переяслав-Хмельницкий; 33 — Гурбинцы; 34 — Успенка; 35 — Жовнин; 36 — Канте ми- ровка; 37 — Войсковое; 38 — Привольное; 39 — Ново-Алексавдровка; 40 — Каменка- Днепровская; 41 — Гавриловка

Сарматские погребальные особенности фиксируются в немалом количестве во многих могильниках черняховской культуры почти по всему ее ареалу (рис. 91). В заметно меньшей степени они встречены лишь в Верхнеднестровском регионе, черняховское население которого, очевидно, формировалась в основном из потомков местного пшеворского.

Широкая распространенность сарматских ритуалов в погребальных древностях черняховской культуры дает основание утверждать, что ираноязычное население Северного Причерноморья вошло в состав носителей черняховской культуры в качестве одного из основных этнических компонентов.

О том, что население, оставившее черняховские трупоположения, происходит от скифо-сарматского, достаточно отчетливо свидетельствуют и материалы палеоантропологии. Черняховское население, представленное захоронениями по обряду ингумации, принадлежит к мезодолихокранному антропологическому типу. К этому же типу относится и скифское население как степных, так и лесостепных регионов Северного Причерноморья. Сопоставление деталей строения черепов из скифских и черняховских могильников приводит антропологов к заключению, что носители черняховской культуры в значительной части были потомками местного ираноязычного населения 40. Это наблюдение позволяет полагать, что сарматское распространение в Скифии представляло инфильтрацию отдельных групп сарматов из Нижнего Поволжья в среду более многочисленного позднескифского населения. В результате в Скифии распространялась сарматская культура, и язык скифов, принадлежащий к северо-восточной подгруппе восточноиранских языков, приобрел особенности, свойственные диалекту сарматов, относящемуся к той же подгруппе восточных иранцев.

Собственно сарматскими, обнаруживающими сходство с краниологическими материалами нижневолжских сарматов, являются черепа, характеризующиеся мезобрахикранией или брахикранией и более широким лицом. Такие черепа обнаружены в ряде черняховских могильников междуречья Днестра и нижнего Дуная (Будешты, Боканы, Спанцев, Ербичень). М.С. Великанова утверждает, что брахикранные черепа из Будештского могильника сопоставимы с краниологическими материалами сарматов Нижнего Поволжья 41. Интересно, что короткоголовые широколицые черепа в черняховских могильниках Северо-Западного Причерноморья представляют значительную примесь; наряду с ними в краниологических сериях из этих памятников представлен также мезододихокранный антропологический тип, связываемый с гето-дакийским населением. Следовательно, в формировании антропологического строения черняховского населения рассматриваемого региона участвовали и пришлые сарматы, и местное население, принадлежавшее к фракийской языковой группе. Об участии местных карпских и дакийских племен в генезисе черняховского населения Дунайско-Днестровско¬го региона, как уже говорилось, надежно свидетельствуют и археологические материалы. Э.Л. Рикману принадлежит работа, суммирующая данные по этому вопросу 42.

Выявляется и вклад сарматского населения в материальную культуру черняховского населения. Так, некоторые типы лепной черняховской посуды бесспорно ведут свое происхождение от скифо-сарматской керамики. К таковым принадлежат горшки с невысоким сферическим туловом, высоким горлом и широким дном, сосуды вытянутых пропорций с краем в виде раструба и плавно изогнутыми плечиками, горшки с высоким венчиком, имеющие многочисленные аналогии в памятниках сарматов Северного Причерноморья. Есть в черняховской керамической коллекции и сосуды, продолжающие позднескифские традиции. Сарматский облик имеют и некоторые гончарные сосуды черняховской культуры 43.

Можно говорить и о сарматском происхождении некоторых вещевых находок черняховских памятников. Румынские археологи причисляют к таковым костяные украшения призматической формы, орнаментированные кольцевым узором, и ожерелья, составленные из бус 44. К сарматскому наследию, скорее всего, принадлежат мелкие цилиндрические, чечевицеобразные и сферические спаянные бусы, встречаемые как на сарматских, так и на черняховских памятниках.

Рис. 91. Основные сарматские элементы в могильниках черняховской культуры. Могильники: а — с погребениями в подбоях; б — со скорченными захоронениями; в — с деформированными черепами; г — с погребениями, в которых встречены куски мела; д — с доминированием погребений по обряду трупоположения; е — ареал черняховской культуры

Рис. 91. Основные сарматские элементы в могильниках черняховской культуры. Могильники: а — с погребениями в подбоях; б — со скорченными захоронениями; в — с деформированными черепами; г — с погребениями, в которых встречены куски мела; д — с доминированием погребений по обряду трупоположения; е — ареал черняховской культуры

Скифо-сарматской традицией на черняховских поселениях являются некоторые типы каменных построек, в частности, многокамерные жилища и комплексы, включающие несколько помещений, сгруппированных вокруг внутреннего двора и объединенных каменной стеной. Такие строения по планировке, интерьеру, отопительным устройствам и характеру кладки весьма близки к каменному домостроительству позднескифских памятников Северного Причерноморья 45. Суммарное распространение каменных домов в черняховской ареале показано на рис. 92.

Рис. 92. Каменное домостроительство в Черняховском ареале а — поселения с каменными постройками: б — ареал черняховской культуры

Рис. 92. Каменное домостроительство в Черняховском ареале а — поселения с каменными постройками: б — ареал черняховской культуры

Если черняховский обряд трупоположения в основном восходит к сарматской погребальной обрядности, то обряд кремации этой культуры восходит к нескольким этнокультурным образованиям предшествующего времени — пшеворскому, позднезарубинецкому, вельбарскому, а в Днестровско-Дунайском междуречье — и гето-дакийскому.

К сожалению, погребения по обряду трупосожжения черняховских могильников не имеют ярких особенностей, подобных сарматскому наследию. Н.М. Кравчено, проанализировав черняховские трупосожжения, подразделила их на девять основных типов 46.

Погребения в урнах, имеющих покрытие, которые отнесении к типам 1 и 2, бесспорно связаны с гето-дакийской обрядностью. Они распространены преимущественно в Дунайско-Днестровском регионе и в небольшом числе зафиксированы в черняховских могильниках других территорий. Наследием пшеворской обрядности, согласно Н.М. Кравченко, являются особенности захоронений типа 8. Онн совершались в открытой урне, с «тризной». Исследовательница подразделяет их на три варианта, один из которых образуют захоронения в перевернутой вверх дном урне.

Захоронения типов 4 (в закрытой урне, с «приношениями») и 7 (в закрытой урне, с «тризной») принадлежат к смешанным образованиям. В погребениях типа 4 наблюдается смешение черт липицкого и зарубинецкого обрядов. Н.М. Кравченко полагает, что этот тип сформировался в регионе Прикарпатья — Поднестровья, сочетая в себе гето-дакийские и пшеворские (унаследованные от позднезарубинецкого населения) элементы. Такое же смешение пшеворского и гето-дакийсхого обрядов наблюдается и в трупосожжениях, отнесенных к типу 7.

Сравнительно небольшим числом представлены в черняховских могильниках трупосожжения типа 5 (в открытой урие, с «приношениями»), сопоставимые с зарубинецкой обрядностью. Происхождение остальных типов выяснить затруднительно. Погребения, отнесенные к типу 9, содержат и элементы пшеворской обрядности, и особенности североевропейских захоронений, и черты липицкой обрядности.

Распространение захоронений разных типов показано на рис. 93. Картирование показывает, что трупосожжения пшеворского облика сосредоточены преимущественно в лесостепной части черняховского ареала. Известны они также на нижнем Днепре. Могильники с погребениями, которым присущи зарубинецкие особенности, весьма малочисленны и локализуются в основном в Среднем Поднепровье.

Другим элементом, свидетельствующим о значительном участии пшеворского населения в формировании и развитии черняховской культуры, является лепная керамика. Основываясь на региональных изысканиях 47 и типологической характеристике больших масс этой посуды, выполненной Г.Ф. Никитиной 48, можно говорить о большом многообразии черняховского керамического материала. Выше уже отмечалось, что некоторые формы лепной посуды имеют сарматские истоки. Выявляются также параллели с гето-дакийскимн древностями, есть сосуды достоверно вельбарского происхождения, отдельные формы обнаруживают сходство с керамикой приэльбских германцев. Но наиболее распространенными в черняховской культуребыли лепные сосуды, сопоставимые по форме и другим особенностям с пшеворской глиняной посудой.

Аналогии в древностях пшеворской культуры имеют черняховские горшки всех трех групп классификации Г.Ф.Никитиной. Таковы сосуды группы «А» (с отогнутым венчиком) типов 5 (приземистые, округлобокие с наибольшим расширением в средней части и зауженным низом), 6 (с биконическим туловом и коротким венчиком), 10 (вытянутых пропорций, с овальным туловом), 11 (с раздутым туловом иа плитчатом поддоне) и 14 (при высоте, равной диаметру венчика, с узким дном); горшки группы «Б» (с прямым венчиком) типа 1 (с крутыми плечиками при наибольшем диаметре в верхней части); горшки группы «В» (с вогнутым венчиком) типов 3 (вытянутые, с равномерно раздутым туловом) и 4 (вазообразные). Распространение черняховской лепной керамики, сопоставимой с пшеворскими формами, показано на рис. 94. Карта показывает, что эта посуда бытовала в основном в лесостепных регионах черняховского ареала, там, где фиксируется и пшеворское наследие в погребальной обрядности.

Весьма вероятно, что в основном с пшеворским компонентом связано и распространение в черняховской культуре лепной посуды, находящей параллели как в пшеворских, так и в вельбарских древностях. Носители вельбарской культуры, как отмечалось выше, в процессе распространения в южном направлении включили в свой состав немалые группы пшеворского населения Мазовии, Подлясья и Волыни. Общие черты в керамике пшеворского и вельбарского населения и были обусловлены частичной метисацией носителей этих культур. К керамике, имеющей пшеворское или вельбарско-пшеворское происхождение, относятся яйцевидные горшки с загнутым внутрь краем, биконические миски «закрытого типа» и биконические невысокие кружки.

Рис. 93. Типы трупосожжений в черняховских могильниках. Могильники: а — с трупосожжениями пшеворского облика (тип 8 по Н.М. Кравченко); б — с сожжениями пшеворско-гето-дакийского типа (типы 4 и 7); в — с сожжениями, сопоставимыми с зарубинецкой обрядностью (тип 5); г — с сожжениями, сопоставимыми с гето-дакийской обрядностью (типы 1 и 2); е — ареал черняховской культуры. 1 — Олтень; 2 — Тыргшор; 3 — Сланцев; 4 — Подволочиск; 5 — Шумск; 6 — Раковец; 7 — Редкогубы; 8 — Вилы Яругские; 9 — Малаешты; 10 — Будешты; 11 — Данчены; 12 — Фрунзовка; 13 — Косаново; 14 — Орадиевка; 15 — Рыжевка; 16 — Каменная Балка; 17 — Коблево; 18 — Черняхов; 19 — Ромашки; 20 — Переяслав-ХмельницкиЙ; 21 — Завадовка; 22 —- Маслово; 23 — Гурбинцы; 24 — Лохвица; 25 — Сумы; 26 — Кантемировка; 27 — Привольное; 28 — Ново-Александровка; 29 — Каменка-Днепровская; 30 — Гавриловка

Рис. 93. Типы трупосожжений в черняховских могильниках. Могильники: а — с трупосожжениями пшеворского облика (тип 8 по Н.М. Кравченко); б — с сожжениями пшеворско-гето-дакийского типа (типы 4 и 7); в — с сожжениями, сопоставимыми с зарубинецкой обрядностью (тип 5); г — с сожжениями, сопоставимыми с гето-дакийской обрядностью (типы 1 и 2); е — ареал черняховской культуры. 1 — Олтень; 2 — Тыргшор; 3 — Сланцев; 4 — Подволочиск; 5 — Шумск; 6 — Раковец; 7 — Редкогубы; 8 — Вилы Яругские; 9 — Малаешты; 10 — Будешты; 11 — Данчены; 12 — Фрунзовка; 13 — Косаново; 14 — Орадиевка; 15 — Рыжевка; 16 — Каменная Балка; 17 — Коблево; 18 — Черняхов; 19 — Ромашки; 20 — Переяслав-ХмельницкиЙ; 21 — Завадовка; 22 —- Маслово; 23 — Гурбинцы; 24 — Лохвица; 25 — Сумы; 26 — Кантемировка; 27 — Привольное; 28 — Ново-Александровка; 29 — Каменка-Днепровская; 30 — Гавриловка

Рис. 94. Памятники черняховской культуры с лепной керамикой, сопоставимой с пшеворской и зарубинецкой глиняной посудой. Поселения и могильники: а — с находками лепной керамики, сопоставимой с пшеворской; б — с находками керамики, сопоставимой и с пшеворской, и с зарубинецкой посудой; в — с находками керамики, сопоставимой с зарубинецкой; г — границы черняховского ареала. 1 — Демьянов; 2 — Рипнев II; 3 — Черепин; 4 — Неслухов; 5 — Бовшев II; 6 — Пряжев; 7 — Городница; 8 — Раковец; 9 — Сухостав; 10 — Комаров; 11 — Сынтака-де-Муреш; 12 — Тыршхор; 13 — Спанцсв; 14 — Комрат; 15 — Будешгы; 16 — Косаново; 17 — Рыжевка; 18 — Маслово; 19 — Черняхов; 20 — Журавка; 21 — Ломоватое; 22 — Успенка; 23 — Компанийцы; 24 — Волошское; 25 — Ново-Александровка; 26 — Привольное; 27 — Каменка; 28 — Гавриловка

Рис. 94. Памятники черняховской культуры с лепной керамикой, сопоставимой с пшеворской и зарубинецкой глиняной посудой. Поселения и могильники: а — с находками лепной керамики, сопоставимой с пшеворской; б — с находками керамики, сопоставимой и с пшеворской, и с зарубинецкой посудой; в — с находками керамики, сопоставимой с зарубинецкой; г — границы черняховского ареала. 1 — Демьянов; 2 — Рипнев II; 3 — Черепин; 4 — Неслухов; 5 — Бовшев II; 6 — Пряжев; 7 — Городница; 8 — Раковец; 9 — Сухостав; 10 — Комаров; 11 — Сынтака-де-Муреш; 12 — Тыршхор; 13 — Спанцсв; 14 — Комрат; 15 — Будешгы; 16 — Косаново; 17 — Рыжевка; 18 — Маслово; 19 — Черняхов; 20 — Журавка; 21 — Ломоватое; 22 — Успенка; 23 — Компанийцы; 24 — Волошское; 25 — Ново-Александровка; 26 — Привольное; 27 — Каменка; 28 — Гавриловка

Сравнительно немногочисленные формы черняховской лепной керамики обнаруживают сходство с позднезарубинецкой посудой. Это горшки типов 3, 12 (вариант 1) и 13 группы «А» классификации Г.Ф. Никитиной. Обнаруживаются также лепные сосуды (например, горшки типов 7 и 9 группы «А»; типа 3 группы «Б»; типа 1 группы «В»; миски типов 2, 10 и 11), которые сопоставимы как с зарубинецкой. так и с пшеворской керамикой.

Типологическое изучение лепной керамики черняховской культуры бесспорно свидетельствует о значительном участии пшеворского этнического компонента в генезисе черняховского населения. Пшеворские элементы в черняховских древностях количественно занимают второе место после скифо-сарматских. Вполне очевидно, что пшеворские племена (вместе с остатками позднезарубинецких) составили наряду с местным ираноязычным населением ядро носителей черняховской культуры.

Еше одна этнографическая особенность черняховской культуры — полуземляночные жилища — связана, по всей вероятности, с тем же пшеворским по происхождению этническим компонентом. В пользу этого говорит и их распространение (рнс.95) — преимущественно в регионах, в которых наблюдается концентрация пшеворских элементов, описанных выше. Регионом наибольшей концентрации полуземляночных жилищ является Верхнее Поднестровье. Здесь они были доминирующим типом домостроительства, а на некоторых поселениях (например, в Демьянове и Черепине) — единственной формой жилых строений.

Черняховские дома с опущенным в грунт полом весьма разнохарактерны по своим деталям — формам, размерам, интерьеру. К сожалению, многие из таких построек раскопаны были не на современном уровне методики, поэтому классификация черняховских полуземлянок во многом затруднена. Разнотипность их, по-видимому, обусловлена тем, что эти постройки не привнесены были в черняховский ареал в готовом виде. Конечно, не все черняховские полуземлянки можно связывать с пшеворским компонентом. Безусловный интерес представляет то, что в процессе эволюции черняховской культуры в ее лесостепных землях постепенно вырабатывается подквадратная в плане полуземлянка с печью или каменным очагом в одном из углов. Такие жилища в начале средневековья стали одной из характерных черт пражско-корчакской и пеньковской культур славянства. Подобные раннесредневековым сформировавшиеся полуземляночные постройки с печью или очагом в углу исследовались на раде черняховских поселений, в том числе в Черепине, Демьянове, Рипневе, Бовшеве, Ракобутах.

Еше один этнический компонент несомненно участвовал в сложении н эволюции черняховской культуры. Это были готы или гото-гепвды, а также представители других восточногерманских племен. Движение готов в нижнедунайскую Готию надежно документируется картографией поселений с «большими домами» германского типа (рис. 96). Распространение таких жилищ показывает, что готы продвигались к Черному морю через Волынь и Среднее Поднестровье. На этом пути какая-то часть гото-гепидского населения осела на черняховских поселениях Поднестровья.

Другим немаловажным показателем именно такого пути миграции готов являются культовые ямы на черняховских могильниках, которые были описаны выше, а также наличие различных каменных конструкций в некоторых захоронениях (рнс. 96). Присутствие в погребениях черняховской культуры вымосток из камня и иных каменных конструкций следует рассматривать как результат влияния северногерманского погребального ритуала. Подобные конструкции из камней (вымостки под трупоположениями, оградки, ящики, засыпи в могильных ямах) составляли характерную особенность захоронений римского времени в Скандинавии и на Готланде. В черняховском ареале применение камня в погребениях зафиксировано преимущественно в Северо-Западном Причерноморье, где захоронения с каменными конструкциями составляли в некоторых могильниках от 3 до 15% общего числа исследованных. Заслуживает внимания то, что каменные выкладки совершались и там, где поблизости не было камня и, следовательно, для совершения ритуала его приходилось привозить. Кроме региона, примыкающего к Черному морю с северо-запада, захоронения с применением камня открыты в единичных случаях на нижнем Днепре, где наблюдаются и другие германские культурные элементы, а также по пути миграции готов и других восточно- германских племен к Черному морю. В большинстве случаев на черняховской территории выявлены в могилах заклады или перекрытия из камней. Нередко камнями в один-два ряда перекрывали канавку с останками умершего, вырытую на дне могилы. В могильниках Балцаты II и Викторовка II открыты трупоположения, обставленные крупными камнями. Погребения в каменных ящиках единичны (Глещева, Городница, Увисла).

Рис. 95. Распространение жилищ-полуземлянок в черняховской культуре. а — поселения, на которых исследовались полуземляночные жилища; б — ареал черняховской культуры. 1 — Ракобуты; 2 — Неслухов; 3 — Рипнев II и III; 4 — Княже; 5 — Черепин; 6 — Чижиков; 7 — Купче; 8 — Демьянов; 9 — Бовшев; 10 — Путятинцы; 11 — Верхний Иванов; 12 — Коро словили; 13 — Теребовля; 14 — Лучинцы; 15 — Незвиско; 16 — Лука Врублевецкая; 17 — Сокол; 18 — Бакота; 19 — Русяны; 20 — Макаровка; 21 — Костиша- Мяноциа; 22 — Кутэа; 23 — Солончены; 24 — Будешты; 25 — Делакэу; 26 —Комрат; 27 — Стрэулеиггы; 28 — Приморское; 29 — Викторовка; 30 — Березакка; 31 — Журавка; 32 — Новочиновско; 33 — Червона Слобода; 34 — Ломоватое; 35 — Пересечное; 36 — Лоцмано-Каменка; 37 — Волошское; 38 — Никольское; 39 — Башмачка; 40 — Привольное

Рис. 95. Распространение жилищ-полуземлянок в черняховской культуре. а — поселения, на которых исследовались полуземляночные жилища; б — ареал черняховской культуры. 1 — Ракобуты; 2 — Неслухов; 3 — Рипнев II и III; 4 — Княже; 5 — Черепин; 6 — Чижиков; 7 — Купче; 8 — Демьянов; 9 — Бовшев; 10 — Путятинцы; 11 — Верхний Иванов; 12 — Коро словили; 13 — Теребовля; 14 — Лучинцы; 15 — Незвиско; 16 — Лука Врублевецкая; 17 — Сокол; 18 — Бакота; 19 — Русяны; 20 — Макаровка; 21 — Костиша- Мяноциа; 22 — Кутэа; 23 — Солончены; 24 — Будешты; 25 — Делакэу; 26 —Комрат; 27 — Стрэулеиггы; 28 — Приморское; 29 — Викторовка; 30 — Березакка; 31 — Журавка; 32 — Новочиновско; 33 — Червона Слобода; 34 — Ломоватое; 35 — Пересечное; 36 — Лоцмано-Каменка; 37 — Волошское; 38 — Никольское; 39 — Башмачка; 40 — Привольное

Рис. 96. Следы миграции готов к Черному морю. а — поселения с «большими домами»; б — могильники с захоронениями, в которых зафиксировано применение камня; в — могильники с ритуальными ямами; г — граница черняховского ареала; д — ареал вельбарской культуры. 1 — Пошвентне; 2 — Вулька Лясецка; 3 — Дрогичин-Козарувка; 4 — Брест-Тришин; 5 — Любомяь; 6 — Машев; 7 — Боратин; 8 — Костянец; 9 — Городок Ровенский; 10 — Лепесовка; 11 — Викнины Великие; 12 — Кутки; 13 — Глещева; 14 — Увисла; 15 — Сухостав; 16 — Ягнятин; 17 — Леськи; 18 — Косаново; 19 — Устье; 20 — Городница; 21 — Русяны; 22 — Собарь; 23 — Малаешты; 24 — Загайканы; 25 — Будеоггы; 26 — Делакэу; 27 — Данчены; 28 — Комрат; 29 — Балцаты II; 30 — Привольное; 31 — Августиновна; 32 — Ново-Александровка; 33 — Гавриловна; 34 — Ранжевое; 35 — Викторовка II; 36 — Коблево; 37 — Палатка; 38 — Ербиченщ 39 — Петрис; 40 — Тыргшор

Рис. 96. Следы миграции готов к Черному морю. а — поселения с «большими домами»; б — могильники с захоронениями, в которых зафиксировано применение камня; в — могильники с ритуальными ямами; г — граница черняховского ареала; д — ареал вельбарской культуры. 1 — Пошвентне; 2 — Вулька Лясецка; 3 — Дрогичин-Козарувка; 4 — Брест-Тришин; 5 — Любомяь; 6 — Машев; 7 — Боратин; 8 — Костянец; 9 — Городок Ровенский; 10 — Лепесовка; 11 — Викнины Великие; 12 — Кутки; 13 — Глещева; 14 — Увисла; 15 — Сухостав; 16 — Ягнятин; 17 — Леськи; 18 — Косаново; 19 — Устье; 20 — Городница; 21 — Русяны; 22 — Собарь; 23 — Малаешты; 24 — Загайканы; 25 — Будеоггы; 26 — Делакэу; 27 — Данчены; 28 — Комрат; 29 — Балцаты II; 30 — Привольное; 31 — Августиновна; 32 — Ново-Александровка; 33 — Гавриловна; 34 — Ранжевое; 35 — Викторовка II; 36 — Коблево; 37 — Палатка; 38 — Ербиченщ 39 — Петрис; 40 — Тыргшор

Инфильтрация германского населения в среду черияховского не ограничивалась регионом Северо-Западного Причерноморья. Картография вельбарских элементов, выявляемых в черняховском ареале (рис. 98), показывает, что носители вельбарских древностей небольшими группами распространились довольно широко 49. В бассейне верхнего течения Южного Буга и на среднем Днестре открыты собстенно вельбарские поселения, функционировавшие среди черняховского окружения. В других регионах вельбарские элементы выявляются на черняховских поселениях преимущественно в керамических материалах (приземистые яйцевидные и вазовидные сосуды, характерные миски, иногда снабженные Х-видными ушками), составляя сравнительно небольшую часть их, а также в отдельных типах украшений северноевропейского происхождения. Совершенно очевидно, что носители вельбарских древностей селились на поселениях черняховской культуры среди иноплеменного населения. В большинстве случаев вельбарские переселенцы, очевидно, составляли сравнительно небольшой процент населения того или иного региона. Но имелись в черняховском регионе, судя по могильнику Косаново на Южном Буге, местности, где вельбарское население было сравнительно многочисленным. Своеобразие Косановского могильника, выделяющее его из среды черняховских, состоит в сравнительно большом числе глиняных лепных сосудов вельбарских форм 50. Существенно то, что все эти сосуды обнаружены в по-гребениях в комплексах с черняховской гон¬чарной керамикой, свидетельствуя о включении вельбарских переселенцев в состав черняховского населения. Керамика вельбарских форм сравнительно многочисленна и в погребениях могильника Компаниицы на левобережье Днепра.

О разрозненном расселении германского населения говорят и находки в черняховских погребениях костей птиц. Выше при характеристике пшеворских древностей было отмечено распространение в части германского мира обычая сопровождать умершего заупокойной пищей, отраженного находками в захоронениях костей птиц. При раскопках черняховских могильников кости птиц в качестве жертвенной пищи зафиксированы в значительно меньшем числе погребений по сравнению с захоронениями, содержавшими кости овец и баранов и отражающими сарматский ритуал, но весьма широко (рис. 97). Почти во всех могильниках это были единичные погребения.

О наличии в составе черняховского населения германского этнического компонента свидетельствуют и находки вещей с руническими надписями (рис. 97).

Сформировавшаяся черняховская культура несколько изменила облик вельбарской культуры Волыни и Западного Полесья. На вельбарских поселениях и в меньшей степени в могильниках наряду с характерной для этой культуры керамикой распространяется черняховская гончарная посуда. Образуются вельбарско-черняховские поселения и могильники. Вероятно, в вельбарский регион проникали носители черняховской культуры. Некоторые исследователи склонны рассматривать древности Волыни и Западного Полесья III—IV вв. как особый вариант черняховской культуры, с чем трудно согласиться. Вельбарские элементы сохраняются в этом регионе вплоть до последних десятилетий IV в. и свидетельствуют о неоднократных притоках сюда новых переселенцев, по-видимому, из восточногерманских земель.

Рис. 97. Памятники с отдельными германскими элементами. а — могильники, в которых открыты погребения с «жертвенной пищей» в виде частей туш крупного и мелкого рогатого скота и лошади; б — могильники с погребениями, в которых встречены кости птиц; в — находки предметов с руническими надписями; г — ареал черняховской культуры. 1 — Олтень; 2 — Изворул; 3 — Тыргшор; 4 — Сланцев; 5 — Петроссы (Пьетроаса); 6 — Раду Негру; 7 — Лунка; 8 — Лецкани; 9 — Малаешты; 10 — Будешты; 11 — Балцаты; 12 — Сушично; 13 — Лепесовка; 14 — Раковец; 15 — Редкодубы; 16 — Ружичанка, 17 — Заячивка; 18 — Косаново; 19 — Данилова Балка; 20 — Ранжевое; 21 — Коблево; 22 — Викторовка II; 23 — Деревянное; 24 — Черняхов; 25 — Телешовка; 26 — Ромашки; 27 — Маслово; 28 — Журавка; 29 — Переяслав-Хмельницкий; 30 — Лохвица; 31 — Успенка; 32 — Кантсмировка; 33 — Войсковое; 34 — Привольное; 35 — Ново-Александровка; 36 — Каменха-Днепровская; 37 — Гавриловка

Рис. 97. Памятники с отдельными германскими элементами. а — могильники, в которых открыты погребения с «жертвенной пищей» в виде частей туш крупного и мелкого рогатого скота и лошади; б — могильники с погребениями, в которых встречены кости птиц; в — находки предметов с руническими надписями; г — ареал черняховской культуры. 1 — Олтень; 2 — Изворул; 3 — Тыргшор; 4 — Сланцев; 5 — Петроссы (Пьетроаса); 6 — Раду Негру; 7 — Лунка; 8 — Лецкани; 9 — Малаешты; 10 — Будешты; 11 — Балцаты; 12 — Сушично; 13 — Лепесовка; 14 — Раковец; 15 — Редкодубы; 16 — Ружичанка, 17 — Заячивка; 18 — Косаново; 19 — Данилова Балка; 20 — Ранжевое; 21 — Коблево; 22 — Викторовка II; 23 — Деревянное; 24 — Черняхов; 25 — Телешовка; 26 — Ромашки; 27 — Маслово; 28 — Журавка; 29 — Переяслав-Хмельницкий; 30 — Лохвица; 31 — Успенка; 32 — Кантсмировка; 33 — Войсковое; 34 — Привольное; 35 — Ново-Александровка; 36 — Каменха-Днепровская; 37 — Гавриловка

Рис. 98. Памятники черняховской культуры с вельбарскими элементами (по В.Д. Барану, Е.Л. Гороховскому и Б.В. Магомедову с небольшими дополнениями). а — памятники вельбарской культуры; б — памятники черняховской культуры с вельбарскими элементами; в — ареал черняховской

Рис. 98. Памятники черняховской культуры с вельбарскими элементами (по В.Д. Барану, Е.Л. Гороховскому и Б.В. Магомедову с небольшими дополнениями). а — памятники вельбарской культуры; б — памятники черняховской культуры с вельбарскими элементами; в — ареал черняховской

Немногочисленность германского населения в основной части черняховской культуры, его разбросанное расселение небольшими группами среди иноплеменников привели в конечном итоге к ассимиляции этого компонента. Вельбарские элементы на заключительном этапе развития черняховской культуры уже не обнаруживаются. К началу V в. вельбарское население покинуло волынско-полесские земли.

Особое место в истории черняховской культуры занимает регион Северо-Западного Причерноморья, где готское население было господствующим этносом на протяжении двух-трех столетий. Это была Готия, достаточно хорошо известная по письменным источникам.

Черняховское население, сложившееся в условиях территориального смешения нескольких этнокультурных групп, оставалось пестрым в этническом отношении. Рассмотренные выше сарматские, пшеворские и вельбарские элементы, выявляемые в погребальной обрядности, домостроительстве и керамических материалах, нельзя считать этноопределяющими признаками. Совместное проживание на одной территории различных этнических групп безусловно вело к метисации населения, В результате этнографические признаки в той или иной степени перемешивались, нивелировались, теряли свое прежнее значение. В такой ситуации определять на основании отдельных этнографических особенностей племенную принадлежность индивидуальных погребений или жителей того или иного дома было бы некорректным.

Неравномерная концентрация различных этнографических особенностей, унаследованных черняховской культурой от слагаемых древностей (скифо-сарматских, гето-дакийских, пшеворских, позднезарубинецких и вельбарских) явно свидетельствует о том, что в разных регионах черняховской территории имели место различные языковые и ассимиляционные процессы, которые, вероятно, остались незавершенными из-за сравнительной кратковрамениости функционирования рассматриваемой культуры.

Выделяется два региона черняховской культуры со своими специфическими особенностями, которые связаны с этногенезом славян. Один из них — Верхнеднестровский — занимает бассейн верхнего течения Днестра со смежными землями верховьев Западного и Южного Буга. Этому региону придает особое значение и В.Д. Баран. Отмечая его локальные особенности (широкое распространение полуземляночных жилиш и преобладание лепной керамики), возникшие на основе пшеворских и зарубинецких древностей, исследователь отмечает близость этих черт достоверно славянским культурам раннего средневековья 51.

Картография культурных особенностей, отнесенных выше к пшеворскому и зарубинецкому наследию (рис. 99), показывает исключительную концентрацию их в Верхнем Поднестровье. Онн дают все основания для выделения этой области в отдельный вариант черняховской культуры. Можно напомнить, что это был регион первоначального становления черняховской культуры, откуда она распространялась по широкой территории. Спецификой этого региона является также крайняя малочисленность скифо-сарматских особенностей в обрядности и материальной культуре черняховских памятников. В этом регионе открыто немало могильников, в которых преобладали погребения по обряду кремации умерших (рис. 100). Все свидетельствует о доминирующей роли славянского этноса в Верхнеднестровском регионе. В пользу этого говорит и последующая история этого региона: здесь прослеживаются связи между черняховскими древностями и славянскими раннесредневековыми. Сарматские и вельбарские элементы, присутствующие в Верхнеднестровском регионе, весьма малочисленны, а в некоторых его частях отсутствуют вовсе. Все это как-будто указывает на то, что небольшие группы ираноязычного и германского населения здесь со временем растворились в славянской массе.

Другим регионом черняховской культуры с концентрацией пшеворских особенностей является Подольско-Днепровский, простирающийся от верхнего н среднего течения Южного Буга до левобережья среднего Днепра (рис. 99). Здесь так же. как и в Верхнеднестровском регионе, немало могильников с доминированием захоронений по обряду трупосожжения, распространены погребения с пшеворскими и зарубинецкими особенностями и керамика, сопоставимая с пшеворской, на поселениях обычны полуземляночные жилища. Однако в отличие от Верхнеднестровского в этом регионе фиксируется и множество погребений с сарматскими чертами (рис. 89—91), явно свидетельствующих о двухкомпонентной структуре населения. Нужно полагать, что основу черняховского населения Подольско-Днепровского региона составили местные ираноязычные племена и расселившиеся здесь славяне — потомки носителей пшеворской и позднезарубинецкой культур. Германский этнический элемент здесь несомненно присутствовал, но составлял ничтожную долю в массе славянского и иранского населения.

Рис. 99. Верхнеднестровский и Подольско-Днепровский регионы черняховской культуры. а — Верхнеднестровский регион; б — Подольско-Днепровский регион; в — граница ареала черняховской культуры; г — поселения с жилищами-полуземлянками; д — могильники с доминированием захоронений по обряду трупосожжения; е — могильники с трупосожжениями, сопоставимыми с пшеворской обрядностью; ж — могильники, в которых среди трупоположений много захоронений с западной ориентировкой; з — памятники с находками лепной керамики, сопоставимой с пшеворской; и — могильники с трупосожжениями, сопоставимыми с зарубинецкой обрядностью; к — территория концентрации скифо-сарматских особенностей в черняховских могильниках

Рис. 99. Верхнеднестровский и Подольско-Днепровский регионы черняховской культуры. а — Верхнеднестровский регион; б — Подольско-Днепровский регион; в — граница ареала черняховской культуры; г — поселения с жилищами-полуземлянками; д — могильники с доминированием захоронений по обряду трупосожжения; е — могильники с трупосожжениями, сопоставимыми с пшеворской обрядностью; ж — могильники, в которых среди трупоположений много захоронений с западной ориентировкой; з — памятники с находками лепной керамики, сопоставимой с пшеворской; и — могильники с трупосожжениями, сопоставимыми с зарубинецкой обрядностью; к — территория концентрации скифо-сарматских особенностей в черняховских могильниках

Рис. 100. Могильники черняховской культуры с большим количеством захоронений по обряду кремации умерших а — могильники, в которых трупосожжения составляют около 50% и более захоронений; 6 — могильники с трупосожжениями, составляющими 30 — 48% (Картографированы только могильники, в которых раскопано не менее 10 погребений. Вычисления основаны на таблицах 11а и 116 раздела Э.А.Сымоновича в кн.: Сымонович Э.А., Кравченко Н.М. Погребальные обряды племен черняховской культуры. Небольшие дополнения сделаны только по материалам румынских археологов); в — ареал черняховской культуры. 1 — Олтень; 2 — Тыргшор; 3 — Островец; 4 — Оселивка; 5 — Будещты; 6 — Балцаты; 7 — Раковец; 8 — Вербки; 9 — Рсдкодубы; 10 — Ружичанка; 11 — Косаново; 12 — Маслово; 13 — Ромашки; 14 — Переяслав-Хмельницкий; 15 — Лохвица; 16 — Успенка; 17 — Кантемировка; 18 — Ново-Покровка; 19 — Новоселовка; 20 — Писаревка; 21 — Привольное; 22 — Гавриловка

Рис. 100. Могильники черняховской культуры с большим количеством захоронений по обряду кремации умерших
а — могильники, в которых трупосожжения составляют около 50% и более захоронений; 6 — могильники с трупосожжениями, составляющими 30 — 48% (Картографированы только могильники, в которых раскопано не менее 10 погребений. Вычисления основаны на таблицах 11а и 116 раздела Э.А.Сымоновича в кн.: Сымонович Э.А., Кравченко Н.М. Погребальные обряды племен черняховской культуры. Небольшие дополнения сделаны только по материалам румынских археологов); в — ареал черняховской культуры. 1 — Олтень; 2 — Тыргшор; 3 — Островец; 4 — Оселивка; 5 — Будещты; 6 — Балцаты; 7 — Раковец; 8 — Вербки; 9 — Рсдкодубы; 10 — Ружичанка; 11 — Косаново; 12 — Маслово; 13 — Ромашки; 14 — Переяслав-Хмельницкий; 15 — Лохвица; 16 — Успенка; 17 — Кантемировка; 18 — Ново-Покровка; 19 — Новоселовка; 20 — Писаревка; 21 — Привольное; 22 — Гавриловка

Два обстоятельства позволяют полагать, что в Подольско-Днепровском регионе доминирующую роль играли славяне и протекал процесс постепенной славизации ираноязычного компонента. Значительное число захоронений по обряду трупосожжения — явный показатель преобладания славянского компонента. Существенно то, что количество трупосожжений в этом регионе со временем постепенно, но заметно увеличивалось: численность таких погребений, относимых к IV в., значительно выше, чем в предшествующее столетие.

В Подольско-Днепровском регионе в большем количестве, чем в других частях черняховской культуры, открыты захоронения по обряду трупоположения с западной ориентировкой. В целом черняховские трупоположения с северной и западной ориентацией отличаются друг от друга некоторыми особенностями. Погребения, обращенные головами на север, как правило, сопровождаются многочисленным инвентарем, в том числе глиняными сосудами, количество которых ниогда достигает пятидесяти и более, могильные ямы сравнительно неглубокие, часто эти трупоположения подвергались преднамеренному ритуальному разрушению. Захоронения с западной ориентировкой обычно лишены вещевого инвентаря или сопровождались единичными предметами. Планиграфия некоторых могильников свидетельствует, что трупоположения, обращенные головами на север, локализуются в более ранних частях некрополей. Развитие могильников начиналось с тех участков, где господствуют погребения с северной ориентировкой.

Судя по материалам Гавриловского могильника, каких-либо различий в антропологическом строении между северными и западными черняховскими трупоположениями не наблюдается 52. Очевидно, что и те, и другие погребения оставлены в основном потомками прежнего скифо-сарматского населения. В этой связи допустимо предположение, что изменение ориентировки погребенных было обусловлено влиянием обрядности другого этноса, проживавшего на той же территории.

Как известно, для славянского похоронного ритуала, судя по средневековым материалам, было характерно положение умерших в могилы с западной ориентировкой. Целый ряд фактов свидетельствует, что эта черта обрядности славянства восходит к языческой поре, когда было принято класть умершего на погребальный костер головой на запад, то есть навстречу лучам восходящего солнца 53. Весьма вероятно, что смена меридиональной ориентировки на западную в Подольско-Днепровском регионе черняховской культуры была следствием воздействия славян — носителей пшеворских особенностей на потомков скифо-сарматского населения. Согласно раннеславянскому погребальному ритуалу, умерший не сопровождался многочисленным инвентарем, абсолютное большинство языческих захоронений в славянском мире является безинвентарными, другие сопровождаются единичными вещами. Еще Л. Нидерле отмечал, что для древних славян была свойственна простота одежды и немногочисленность украшений. В безынвентарности и малоинвентарности черняховских трупоположений с западной ориентировкой Подольско-Днепровского региона в этой связи также можно видеть славянское влияние 54.

Процесс славизации ираноязычного населения в Подольско-Днепровском регионе, по-видимому, окончательно не был завершен. Однако это не препятствует заключению о том, что славяне черняховской культуры — это не только потомки пшеворских племен, но и ассимилированное скифо-сарматское население.

На основании различных данных в истории славяно-иранских языковых и культурных отношений выделяется период, характеризуемый активным воздействием иранского населения на одну из крупных частей славянства. Существенно то, что это влияние не затронуло весь славянский мир, а коснулось только его юго-восточной группы. Проявляется иранское влияние и в языковых материалах, и во многих сторонах культуры.

Следы иранского языкового воздействия на часть славянства обнаруживаются как в материалах лексики, так и в элементах фонетики и грамматики. В.И. Абаев показал, что изменение взрывного g, свойственного праславянскому языку, в задненебный фрикативный у(Ь) произошло лишь в ряде славянских наречий в условиях скифо-сарматского взаимодействия. Поскольку фонетика, как правило, не заимствуется у соседей, исследователь утверждает, что в формировании южной части восточного славянства (будущие украинские и южнорусские говоры) участвовал скифо-сарматский субстрат 55.

Тот же исследователь допускает, что результатом скифо-сарматского воздействия было и появление в восточнославянском языке генетива-акхузатива и близость восточнославянского с осетинским в перфектирующей функции превербов 56. В.Н. Топоров объясняет беспредложный локатив-датив в славянском языке воздействием иранцев 57. Эти фонетические и грамматические изменения в славянском языке региональны, охватывают лишь юго-восточные части древнего славянского мира и не могут быть отнесены слишком далеко вглубь праславянской истории.

Исследователи давно обратили внимание на иранское происхождение восточнославянских языческих богов Хорса и Симаргла. Было достаточно убедительно показано, что они имеют скифо-сарматское начало и должны рассматриваться как заимствованные от иранского населения Северного Причерноморья 58. Предприняты попытки обоснования скифо-сарматского происхождения и некоторых других терминов славянского языческого пантеона 59.

В.И. Абаев полагал, что украинский Вий этимологически и семантически восходит к иранскому божеству ветра, войны, мести и смерти (скифский Vauhka-suia, названный Геродотом) 60. Обнаруживаются также семантические н этимологические параллели между восточнославянским божеством Родом и осетинским Naf (Род) 61. В языческом пантеоне западных славян божества иранского происхождения неизвестны. Усвоение и переработка частью славянского мира наследия иранской солярной мифологии отражены в митраистских заимствованиях в христианской религии 62.

Среди русских вождей, подписавших в X в. договор с Византией, были лица с именами иранского происхождения — Сфанъдръ, Прастенъ, Истръ, Фрастенъ, Фуръстень и другие 63. Вполне очевидно, что в составе древнерусского общества имелись потомки ираноязычного населения.

Количество иранских параллелей в языке, культуре и религии славян настолько значительно, что возникает вопрос о славяно-иранском симбиозе, имевшем место в истории славянства. Вполне очевидно, что это историческое явление затронуло лишь часть славянского мира и часть иранских племен. В этот период, по-видимому, часть славянских племен и скифо-сарматы жили на одной территории, смешиваясь между собой, и в итоге ираноязычное население было ассимилировано.

География различных элементов иранского воздействия на славян надежно локализует славяно-иранский симбиоз в Северном Причерноморье, где обнаруживается плотная концентрация иранизмов и где ираноязычное население проживало длительное время. Культурно-языковые явления, отражающие славяно-иранское взанмовействие, не представляют возможностей для его абсолютной хронологии. Однако очевидно, что рассматриваемый исторический процесс начался на несколько столетий раньше, чем произошло заселение славянами Дунайских земель и Балканского полуострова, поскольку славянское население, осваивающее, эти территории, уже испытало иранское воздействие. Известно, что первые славяне в этих областях появились в V—VI вв., следовательно, славяно-иранский симбиоз должен быть отнесен к первой половине I тыс. н.э. Таким образом, все материалы склоняют к тому же выводу, который был получен на чисто археологических данных: славяно-иранский симбиоз имел место в черняховской культуре.

В этой связи несомненный интерес представляет гидронимическая карта (рис. 101), составленная по изысканиям М. Фасмера, О.Н. Трубачева, В.Н. Топорова ни В.Э. Орел 64. В Северном Причерноморье водные названия иранского происхождения выявлены на всей территории расселения сарматских племен в предчерняховское время 65. Сарматы в этих землях были последним крупным массивом ираноязычного населения: в послечерняховский период здесь уже господствовали тюркские племена. Иранская гидроннмия Северного Причерноморья формировалась на протяжении многих столетий и передана была другим (неиранским) этноязыковым группам сарматами. Гидронимы раннеславянских типов, описанные О.Н. Трубачевым, на территории черняховской культуры известны преимущественно в Верхнем Поднестровье и в Подольско-Днепровском регионе. В последнем наблюдаются вперемежку иранские и раннеславянские водные названия, подтверждая мысль об имевшем место здесь славяно-иранском симбиозе.

Южная граница Подольско-Днепровского региона не была четкой. Пшеворские элементы выявляются также в нижнем течении Днепра и в Прутско-Днестровском междуречье. Нужно полагать, что в III—IV вв. отдельные группы славян достигали и этих земель. Однако выяснить на основании археологических материалов, какие этнические процессы имели место среди разноплеменного черняховсюого населения в регионе нижнего Днепра, не представляется возможным. По всей вероятности, доминировали здесь готы и сарматы.

Судить о роли и месте славян в междуречье Днестра и нижнего Дуная также трудно. Большое число погребений по обряду трупосожжения, фиксируемое здесь в отдельных могильниках, может быть обусловлено значительным вкладом в генезис черняховского населения Северо-Западного Причерноморья гето-дакийских племен. О проникновении славянского населения в эти земли можно судить по распространенности в отдельных памятниках пшеворских особенностей. Но здесь же отчетливо проявляются и элементы сарматского наследия и несомненно присутствие гето-дакийских племен. Вполне очевидно, что черняховское население Северо-Западного Причерноморья было весьма пестрым в этническом отношении, но господствовали здесь, нужно полагать, готы. Это была Готия, известная по письменным памятникам IV—V вв. Термином «готы» авторы исторических трудов этого времени собирательно обозначали этнически различные племена, среди которых были и сарматы, и фракийцы, и, нужно полагать, славяне. Исследователи не раз обращали внимание на информацию историка последней четверти IV в. Аммиана Марцеллина, что готы, устремляясь в битву, «издавали шум на разных языках» 66.

Анализ погребальной обрядности черняховского населения междуречья нижнего Дуная и Днестра показывает, что здесь имели место неоднозначные явления, но процесс постепенного вытеснения ритуала кремации умерших обрядом трупоположения охватил, по-видимому, весь этот регион. Отмирание трупосожжений фиксируется, в частности, по материалам таких полно исследованных могильников, как Будешты, Тыргшор и Индепенденца 67. Показательно, что в наиболее поздних черняховских могильниках Нижнего Подунавья, возникших в IV в., открыты только трупоположения. Преобладание трупоположений отличает могильники Днестровско-Дунайского междуречья от черняховских кладбищ Подольско-Днепровского региона, где зачастую доминируют захоронения по обряду кремации умерших.

Рис. 101. Иранские и раннеславянские гидронимы в Юго-Восточной Европе. а — иранские гидронимы (большие значки соответсвуют крупным рекам); б — архаические славянские гидронимы; в — ареал черняховской культуры; г — Верхнеднестровский регион; д — Подольско-Днепровский регион

Рис. 101. Иранские и раннеславянские гидронимы в Юго-Восточной Европе. а — иранские гидронимы (большие значки соответсвуют крупным рекам); б — архаические славянские гидронимы; в — ареал черняховской культуры; г — Верхнеднестровский регион; д — Подольско-Днепровский регион

Эволюция погребального обряда в соотношении основных ориентировок трупоположений в разных местах рассматриваемого региона была, по-видимому неодинаковой.

Изучение планиграфии могильника Будешты демонстрирует постепенное увеличение доли трупоположений, ориентированных по направлению запад — восток. На поздней стадии иигумации с западной ориентировкой окончательно вытесняют все другие вицы захоронений, в том числе и трупосожжения. В могильнике Ивдепенденца также наблюдается постепенное возрастание погребений с широтной ориентацией, но трупоположения, направленные головой на север, встречаются все же до самого конца функционирования кладбища. В литературе высказана догадка о распространении трупоположений с западной ориентировкой под влиянием христианской религии. Для Готии эта мысль вполне вероятна, но обосновать ее конкретными фактами пока не удается. В то же время в ряде могильников Днестровско-Дунайского междуречья и на поздней стадии господствовали трупоположения с северной ориентировкой — обрядность, характерная для готско-германских племен эпохи переселения народов.

В Буджакской степи между нижними течениями Дуная и Днестра выявлена небольшая группа специфических памятников — древности типа Этулии (рис. 77). Эго открытые небольшие поселения и грунтовые могильники с захоронениями по обряду трупосожжения. Они синхронны черняховской культуре. Дата (III—IV вв.) надежно определяется находками римского времени (фрагментами амфор, стеклянных кубков, костяных гребней, а также римскими монетами). На поселениях открыты полуземляночные жилища с каркасными и плетневыми стенами, обмазанными глиной. Происхождение этих построек явно неместное. Очевидно, они были привнесены из лесостепных земель, но определить их конкретные истоки не представляется возможным.

Около половины керамического материала памятников типа Этулин составляют лепные горшки и корчаги, большинство которых принадлежат к явно скифоидным формам со всеми характерными деталями. Среди горшков имеются также формы, сопоставлемые исследователями этулийских древностей с зарубинецкими, поянешты- лукашевскими и волыно-подольскими керамическими типами. Основная масса гончарной керамики импортировалась из античных поселений. В частности, сероглиняная посуда привозилась из Тиры.

В погребальном обряде выявляются и некоторые пшеворские особенности. Вполне очевидно, что памятники типа Этулии оставлены пришлым населением, но откуда оно переселилось, определить пока не представляется возможным. По мнению А.В. Гудковой, жилища, погребальная обрядность и лепная керамика указывают на происхождение этулийских древностей в результате миграции населения на юг из областей, заселенных позднезарубинецко-раннекиевскими и волыно-подольскими племенами 68. Изучение связей этулийского населения с черняховским и позднескифским из-за малочисленности материалов пока затруднительно. То же следует сказать и относительно этнической атрибуции этой небольшой группы населения, хотя А.В. Гудкова и полагает, что это были славяне-венеды. Этулийские поселения и могильники прекращают функционировать в период готских войн, судьба этого населения остается неизвестной.

На Певтингеровой карте, как уже говорилось выше, венеды локализованы северо-восточнее Карпат и в Поднестровье. Карта, составленная в III в. н.э., отражает ту же ситуацию, что дают археологические материалы. Очевидно, славянский этнический компонент в III—IV вв. кроме Висленского региона занимал также Верхнее Поднестровье и вперемежку с сарматами лесостепные земли междуречья Днестра и Днепра, где имел место славяно-иранский симбиоз чересполосно с готами, сарматами и гето-даками славяне, которых германцы и римляне именовали венедами, проживали также в междуречье нижнего Дуная и Днестра. Римский император Волузиан после победы, одержанной в 50-х гг. III в. в Нижнем Подунавье в войнах империи с конгломератом «скифских племен», получил титул «Венедский» 69. Скифами авторы исторических сочинений того времени именовали всякое население Северного Причерноморья. Нужно думать, что венедам-славянам в его составе принадлежала немалая доля.

Есть все основания полагать, что антами, известными по историческим сочинениям VI—VII вв., называлась та группировка славян, которая сформировалась в условиях славяно-иранского симбиоза в основном в Подольско-Днепровском регионе черняховской культуры. Иордан указывает ранние координаты территории антов — «от
Данастра до Данапра», что полностью соответствует археологической локализации рассматриваемой группы славян. Раннесредневековая пеньковская культура (V—VII вв.), сложившаяся в основном на базе остатков черняховской культуры и надежно отождествляемая с антами, имеет уже более широкое распространение, что соответствует сведениям Прокопия — от северного берега Истра (нижнего Дуная) до утригуров, обитавших по побережью Меотвды (Азовского моря) 70.

Этноним анты, скорее всего, имеет иранское начало. Как и слово венеды, он не был самоназванием славян. Венедами, как говорилось выше, славян называли германцы. Этноним анты был распространен на юго-восточную часть славян, по-видимому, иранскими племенами Северного Причерноморья. Нельзя не согласиться с теми исследователями, которые объясняют происхождение этого этнонима из индоиранского языка Юго-Восточной Европы. Такая мысль была высказана учеными еще в конце прошлого столетия, ее разделял М. Фасмер. «Из всех существующих гипотез, как кажется, более вероятной, — писал в этой связи Ф.П. Филин, — является гипотеза об иранском происхождении слова «анты», древ. индийское antas ‘конец, край’, antyas ‘находящийся на краю’, осетин, att’iya ‘задний, позади’» 71. Эту точку зрения разделяет и О.Н.Трубачев, выводя этот этноним из древ. индийского anta — ‘край, конец’ 72. Антами, по-видимому, первоначально называлось славяно-скифо-сарматское население междуречья Днестра и Днепра, а позднее его потомки — славяне, сформировавшиеся в условиях славяно-иранского симбиоза.

О том, что уже в IV в. анты принадлежали к славянскому миру, свидетельствует, в частности, такой факт. Как сообщает Иордан, в конце IV в. имела место вражда готов с антами. Первоначально анты отразили нападение готского войска, но через некоторое время все же готский король Винитарий разгромил антов и казнил их князя Божа с 70 старейшинами 73. Судя по косвенным данным, это событие имело место где-то в регионе реки Эрак. отождествляемой многими учеными с Днепром. Как полагают исследователи, Винитарий — не имя, а прозвище готского короля, этимологизируемое на германской языковой почве. В его первой части отражен этноним венеды/венеты, второй компонент — ‘победитель’, то есть VmJthaiius — ‘победитель венедов’. О.Н. Трубачев уточняет: готское ар’ап означало ‘пахать, потрошить’, таким образом, правильнее видеть в антропониме Vi- nith-arius ‘потрошитель венедов’ 74. Следовательно, готы-геремниы считали антов веиедами-славянами.

К черняховскому времени, очевидно, относятся и другие бесспорные ираинзмы в этнонимии юго-восточной части славянского мира. К этнонимам иранского происхождения относятся хорваты, сербы и, вероятно, русь. Этноним хорваты связывается с иранскими словами Xbrvatb со значениями ‘страж скота’, ‘стеречь’ 75. О.Н. Трубачев пишет о тождестве этнонимов хорваты и сарматы, возводя их к иранскому прилагательному *sar-ma(n)t-/*har-va(n)t- в значении ‘женский, изобилующий женщинами’, что напоминает миф о женщинах-воителъницах — амазонках 76. Этноним этот мог возникнуть в условиях славизации скифо-сарматского населения на юго-востоке Европы — первоначально его носителями были иранцы, которые были ассимилированы славянами. В раннем средневековье этноним хорваты был уже собственно славянским и разнесен славянскими переселенцами далеко на запад вплоть до Адриатики.

В науке распространено мнение также об иранском или индоарийском начале славянского этнонима сербы. Л. Нидерле полагал, что славяне, расселившиеся в VI в. на среднем Дунае, восприняли этот этноним от местных сарматов, которые были славизированы. Но более вероятным является предположение о происхождении этнонима сербы в Северном Причерноморье в условиях славяно-иранского симбиоза. Согласно О.Н. Трубачеву, этот ивдоарийский компонент, вероятно, вошел в праславянский ареал со стороны Южного Побужъя 77.

Весьма вероятно и происхождение этнонима русь из индоиранских языков 78.

Рис. 102. Глиняная посуда киевской культуры. 1 — Тайманово; 2 — Абидня; 3, 4 — Роище; 5 — Лавриков Лес; 6 — Обухов III

Рис. 102. Глиняная посуда киевской культуры. 1 — Тайманово; 2 — Абидня; 3, 4 — Роище; 5 — Лавриков Лес; 6 — Обухов III

Некоторые исследователи производили имя русь от иранских слов со значением ‘светлый, блестящий’ (осетин, tuxs/roxs ‘свет, светлый’, персид. ruxs ‘сияние’). В последнее время О.Н. Трубачев связывает этот этноним с индоарийскими терминами *ruksa-/ *ru(s)sa- ‘светлый, белый’. Собрав и проанализировав обширный истрорический и ономастический материал, отражающий эту индоарийскую номинацию, исследователь утверждает, что этноним рос первоначально тяготел к побережью Черного и Азовского морей и Тавриде. Здесь должен существовать особый этнос росы, известный грекам. Взаимодействие славян с этим народом привело к перенесению индоарийского этнонима на юго-восточные группы славянства 79.

Процессы поглощения ираноязычных племен и остатков индоарийцев Северного Причерноморья должны быть отнесены ко времени черняховской культуры. Позднее, в раннем средневековье, хотя аланский этнический элемент и играл определенную роль в истории славянского населения Юго-Восточной Европы, доминирующими стали славяно-тюркские взаимоотношения.

Северными соседями населения черняховской культуры были балты, дифференцированные на несколько племенных группировок 80. Ближайшими к черняховскому ареалу были днепровские балты, в раннем средневековье полностью растворившиеся в славянском этническом массиве. Древности днепровских балтов достаточно хорошо изучены, и они заметно отличаются от синхронных славянских. Дискуссионной остается этническая атрибуция лишь племен киевской культуры 81, памятники которой распространены в северных районах Среднего Поднепровья в непосредственном соседстве с черняховской культурой, на нижней и средней Десне, а также несколько изолированными группами в Могилевском течении Днепра и лесостепном междуречье Днепра и Северского Донца (рис. 77).

Поселения киевской культуры расположены в основном на краях первых надпойменных террас рек, дюнах и останцах в поймах, реже — на склонах обводненных оврагов. Они небольшие по размерам (0,5—2 га) и не имеют оборонительных сооружений. Жилищами служили квадратные или прямоугольные в плане полуземлянки небольших размеров с опущенным на глубину 0,2—1 м полом. Стены их были каркасно-столбовы¬ми, обмазанными глиной, или срубными. Многие жилища имели в центре опорный столб, поддерживавший перекрытие. Отопительными устройствами служили открытые очаги-кострища или округлые глинобитные площадки, в единичных случаях зафиксированы и глиняные печи. Для селищ киевской культуры характерно присутствие большого числа ям-погребов цилиндрической или колоколовидной формы.

Могильники — бескурганиые, с захоронениями по обряду трупосожжения на стороне. Подавляющее большинство погребений — безурновые захоронения кальцинированных костей, перемешанных с остатками погребального костра. В могильных ямах встречаются фрагменты глиняных сосудов, иногда вторично обожженные, немногочисленные бытовые вещи и украшения, также во многих случаях испытавшие воздействие огня.

Вся керамика рассматриваемой культуры — лепная (рис. 102). Она представлена округлобокими, тюльпановидными, баночными и биконическими горшками, корчагами и дисками-сковородками. Как правило, сосуды не орнаментировались, лишь немногие из них имели насечки или вдавления по венчику или налепные валики на шейке. В виде исключения встречается лощеная керамика, напоминающая позднезарубинецкие или пшеворские формы. В основном на пограничье с черняховским ареалом на поселениях киевской культуры обнаружены и немногочисленные фрагменты черняховской гончарной посуды.

Бытовой инвентарь представлен глиняными биконическими пряслицами, железными ножами, шильями, ножницами, костяными проколками, тупиками и кочедыками.

Выделяется три этапа эволюции киевской культуры, которая в целом датируется от конца II до начала V в. Ранний этап (первая половина III в.) характеризуется выраженными позднезарубинецкими чертами, прослеживаемыми в керамическом материале. На поселениях и в могильниках встречаются предметы с выемчатыми эмалями восточноевропейского стиля. Второй этап (вторая половина III — первая половина IV в.) определяется сравнительно широким распространением гончарной керамики и некоторых украшений черняховской культуры. На третьем этапе (вторая половина IV в.) черняховское влияние сказывается в меньшей степени, получают развитие формы керамики, в той или иной степени сопоставимые с раннесредневековыми колочинскими и пеньковскими древностями.

В Среднем Поднепровье и Днепровском левобережье наблюдается чересполосное расположение черняховских и киевских поселений, есть данные, свидетельствующие о некотором смешении населения.

Рис. 103. Археологические культуры III—IV вв. н.э. в средней части Восточной Европы и находки предметов с выемчатыми эмалями (по В. Новаковскому — Nowakowski W. Baltes et proto-slaves dans i’antiquite // Dialogues d’histoire ancienne. № 16. L 1990. P. 359—402. Fig. 4). a — места находок предметов с выемчатыми эмалями Acatziri — локализация племен согласно Кассиодору и Иордану. Ареалы: 1 — западных балтов; 2 — культуры штрихованной керамики; 3 — днепро-двинской культуры; 4 — киевской культуры; 5 — мошинской культуры

Рис. 103. Археологические культуры III—IV вв. н.э. в средней части Восточной Европы и находки предметов с выемчатыми эмалями (по В. Новаковскому — Nowakowski W. Baltes et proto-slaves dans i’antiquite // Dialogues d’histoire ancienne. № 16. L 1990. P. 359—402. Fig. 4). a — места находок предметов с выемчатыми эмалями Acatziri — локализация племен согласно Кассиодору и Иордану. Ареалы: 1 — западных балтов; 2 — культуры штрихованной керамики; 3 — днепро-двинской культуры; 4 — киевской культуры; 5 — мошинской культуры

Вопрос о происхождении киевской культуры нельзя считать решенным. Ее исследователи полагают, что в ее основе лежат традиции населения нескольких групп позднезарубинецких племен в условиях притока переселенцев из лесных земель Верхнего Поднепровья. Другие археологи не соглашаются с этим, отрицая непосредственную связь киевских древностей с зарубинецкой культурой. В этой связи решение вопроса об этнической принадлежности населения киевской культуры встречает пока непреодолимые трудности. Те авторы, которые относят племена зарубинецкой культуры к славянам и считают, что киевские древности генетически восходят к зарубинецким, естественно, склонны к славянской атрибуции киевской культуры. Однако более вероятной представляется точка зрения о принадлежности носителей этой культуры к днепровским балтам, испытавшим влияние зарубинецкого (окраиннобалтского или занимающего промежуточное положением между славянами и западными баллами). Территория киевской культуры целиком входит в обширный ареал предметов с выемчатыми эмалями, получившими распространение преимущественно в балтском мире (рис. 103), и можно полагать, что эти украшения были этнографическим признаком костюма этого этноса.

В начале средневековья племена киевской культуры приняли непосредственное участие в формировании колочинских древностей Верхнего Поднепровья, которые определяются как балтские, и стали одним из компонентов в становлении пеньковской культуры. Участие потомков носителей киевских древностей в генезисе населения пеньковской культуры не может быть основанием для заключения о славянстве рассматриваемых племен.

Историк середины I тыс. н.э. Иордан сообщает координаты племени айстов (эстиев), в котором достаточно определенно можно видеть этноязыковую группу балтов; их территория, с одной стороны, выходила к юго-восточному побережью Балтийского моря (к северо-востоку от нижней Вислы), с другой стороны, соприкасалась с акацирами 82. Акациры — наиболее значительное гуннское племя, обосновавшееся в степях Восточной Европы н оставшееся здесь после ухода другой части гуннов в Паннонию. Им принадлежало Подонье со смежными землями Днепровского степного левобережья и Нижнего Поволжья 83. Таким образом, айсты-балты в середине I тыс. н.э. заселяли пространство от побережья Балтики до бассейна Дона.

Notes:

  1. О жилищах черняховской культуры см.: Рикман Э.А. Жилища племен черняховской культуры Днестровско-Прутского междуречья // Древнее жилище народов Восточной Европы. М., 1975. С. 50—87; Он же. Этническая история населения Поднестровья и прилегающего Подунавья в первых веках нашей эры. М., 1975. С. 79—122, Журко А.И. К вопросу об углубленных жилищах черняховской культуры // КСИА. Вып. 178. 1984. С. 51—55; Он же. О соотношении наземных и углубленных жилищ черняховской культуры // Труды V Международного конгресса археологов- славнстов. Т. 4. Киев, 1988. С. 85—88; Гудкова А.В. Каменное домостроительство на черняховских поселениях Причерноморья И Днестро-Дунайское междуречье в I —• начале II тыс. н.э. Киев, 1987. С. 6—15
  2. Рикман Э.А. К вопросу о «больших домах» иа селищах Черняховского типа // Советская этнография. 1962. № 3. С. 121—138; Он же. Этническая история … С. 88—105; Тиханова М.А. Еще раз к вопросу о происхождении черняховской культуры //КСИА. Вып. 121. 1970. С 89—94.
  3. Баран В.Д. Черняхшська культура. За матершлами верхнього Дшстра i Захииого Бугу. Киш, 1981. С. 59
  4. Смиленко А.Т. Городище Башмачка III—IV в. н.э. Киев, 1982
  5. Магомедов Б.В. Черняховское городище у с. Александровка // Днестро-Дунайское междуречье в I — начале II тысячелетия н.э. Киев, 1987. С. 26—42.
  6. Баран В.Д. Черняховська культура… С. 75.
  7. Бобринский А.А. Гончарные мастерские и горны Восточной Европы (по материалам II—V вв. н.э.). М., 1991. С. 134—208.
  8. Магомедов Б.В. До вивчення черняхдвсысого гончарного посуду // Археолопя. Внп. 12. Кшв, 1973. С 80—87; Он же. О происхождении форм черняховской гончарной керамики // Новые исследования археологических памятников на Украине. Киев, 1977. С. 111—123.
  9. Никитина Г.Ф. Классификация лепной керамики черняховской культуры // Советская археология. 1966. № 4. С. 70—85.
  10. Симонович Е.О. Чврнях1вськ1 горщики Поднщров’я II Археолопя. Внп. 36. Кию, 1981. С. 41—53; Он же. Черняхшська керамща Подншров’я // Археолопя. Вип. 43. Ки’ф, 1983. С. 26—42.
  11. Сымонович Э.А. Орнаментация черняховской культуры // МИА. № 116. 1964. С. 270—361.
  12. Вознесенская Г.А. Обработка железа у племен черняховской культуры // КСИА. Вып. 121. 1970. С. 34—38; Она же. Техника обработки железа и стали // Барцева Т.Б., Вознесенская Г.А., Черных Е.Н. Металл черняховской культуры. М., 1972. С. 8—49.
  13. Барцева Т.Б., Черных Е.Н. О спектроаналитнческих исследованиях цветного металла черняховской культуры // Советская археология. 1968. № 2. С. 93—102; Черных Е.Н., Барцева Т.Б. Спектроаналитические исследования цветного металла черняховской культуры // КСИА. Вып. 121. 1970. С. 95—103; Они же. Сплавы цветных металлов // Барцева Т.Б., Вознесенская Г.А., Черных Е.Н. Металл черняховской культуры. М, 1972. С. 50—117.
  14. Thomas S. Studien zu den germanischen Kammen der romischen Kaiserzeit II Arbeits und Forschungsberichte zur sachsischen Bodendenkmalpflege. Ed. 8. Le^g, I960; Никитина Г.Ф. Гребни черняховской культуры II Советская археология. 1969. № 1. С 147—159.
  15. Довженок В.И. Древнеславянские языческие идолы из с. Иванковцы в Поднестровье // КСИИМК. Вып. XLVIII. 1952. С. 136—142
  16. Винокур И.С., Хотюн Г.Н. Языческие изваяния из с. Ставчаны в Поднестровье // Советская археология. 1964. № 4. С. 210—214; Винокур И.С. Языческие изваяния Среднего Поднестровья // История и археология юго-западных областей СССР начала нашей эры (МИА. № 139). М., 1967. С. 136—143; Он же. Icropia та культура черштавськнх племен Дшстро-Дшпровського межир1ччя II—V ст. н.е. Кшв, 1972. С 104—120.
  17. Рыбаков Б.А. Календарь IV в. из земли полян // Советская археология. 1962. № 4. С. 66—82.
  18. Щукин М.Б. К предыстории черняховской культуры. Тринадцать секвенций // АСГЭ. Вып. 20. 1979. С. 66—89.
  19. Баран В Д. Черняхшська культура… С. 130—177.
  20. Смирнов К.Ф. Савроматы. Ранняя история и культура сарматов. М., 1964; Смирнов К.Ф., Петренко B.Г. Савроматы Поволжья и Южного Приуралья САИ. Вып. Д1-9. 1963; Смирнов К.Ф. Севроматская и раннесарматская культуры // Степи Европейской части СССР в скифо-сарматское время. Археология СССР. М., 1989. С. 165—177.
  21. Strabo. Geographica. Ed. A.Meinecke. Lipsiae, 1915 VII:17
  22. О древностях сарматов Северного Причерноморья см: Абрамова М.П. Сарматские погребения Дона н Украины II в. до н.э. — I в. н.э. // Советская археология. 1961 № 1. С. 91—110; Щукин М.Б. Сарматские памятники Среднего Поднепровья и их соотношение с зарубинецкой культурой // АСГЭ. Вып. 14. 1972. С. 43—52; Рикман Э.А. Этническая история населения Поднестровья и прилегающего Подунавья в первые века нашей эры. М., 1976. С. 27—70; SuJimirski Т. Sarmaci. Warszawa, 1979; Дзиговский А.Н. Сарматские памятники степей Северо-Западного Причерноморья. Киев, 1982; Мошкова М.Г. Среднесарматская культура. Позднесарматская культура // Степи Европейской части СССР в скифо-сарматское время. Археология СССР. М., 1989. С. 177—202.
  23. Погребова Н.Н. Позднескифские городища на нижнем Днепре (Городища Знаменское и Гавриловское) // МИА. № 64. 1958. С. 103—247; Дашевская О.Д. Поздние скифы (III в. до н.э. — III в. н.э.) // Стени Европейской части СССР в скифо-сарматское время. Археология СССР. М, 1989. C. 125—145.
  24. Вязьмитина М.И. Золотобалковский могильник. Киев, 1972; Гудкова А.В.; Фокеев М.М. Поселение и могильник римского времени Молога II // Памятники римского и средневекового времени в Северо-Западном Причерноморье. Киев, 1982 С. 55—113.
  25. Bichir Gh Unele observatii in privire le necropole de tip Poianejti din Moldova §i relatiile acestor ne-cropole cu lumena Sarmata // Studii §i cercetari de istorie veche. V. 12 Bucurefti, 1961. P 253—273; Idem La Civilisation des Caipes 6 la lumibre des fouiUes archdologiques de Poiana-Dulcesti, de Butn&rejti et de PSdureni //Dacia. XI. Bucuresti, 1967, P. 177—225; Idem. Cultura Carpica. Bucurejti, 1973.
  26. Морннц С Новый облик дакийской культуры в римскую эпоху // Dacia. V. 5. Bucurejti, 1961. С. 395—402.
  27. Diaconu Gh. Einjge Betrachtungen fiber die erste Halfte des 1. Jahrtausends u.Z. im Gebiet ausserhalb der Karpaten // Dacia. V. ХП Bucurejti, 1968. S. 341—347.
  28. Рикман Э.А. Этническая истории… С. 302—317.
  29. Баран В.Д. Чернялвська культура… С. 163—177.
  30. Цигилик В.М. Населения Верхнього Подшстров’я перших столггъ нашей ери. Кшв, 1975.
  31. Smiszko М. Kultury wszesnego okresu epoki cesarstwa rzymskiego w Malopolsce Wschodniej. Lw&w, 1932. S. 180, 181.
  32. Баран В.Д. Поселения перших стол’ггь нашой ери б:ля с. Черепин. Кит, 1961.
  33. Гороховский Е.Л. Хронология черняховских могильников Лесостепной Украины // Труды V Международного конгресса археологов-славистов. Т 4. Киев, 1988. С. 34-36.
  34. Впервые сарматские элементы в черняховских памятниках Поднепровья были описаны в 50-х годах Ю.В. Кухареяко (К вопросу о славяно-скифских и славяно-сарматских отношениях (по данным погребального обряда) // Советская археология. Т. XIX. 1954. С. 111—120). В то время и черняховские и сарматские древности Поднепровья были исследованы еще слабо, и сарматские особенности в черняховских могильниках были расценены как результат контакта черняховских племен, занимавших более северные земли, с сарматами, жившими в степях.

    О существенном вкладе сарматов в культуру черняховских племен по материалам Молдавии писал Г.Б. Федоров. В частности, обряд ингумации в черняховской культуре, по его мнению, появился в результате сарматского влияния: Федоров Г.Б. О двух обрядах погребения в черняховской культуре (по памятникам Молдавии) // Советская археология. 1958. № 3. С. 238—243. Э.А. Рикман продолжил изучение вопроса о роли сарматов в создании черняховской культуры Днестровско-Прутского междуречья. Значительность сарматских элементов свидетельствует, по его мнению, о том, что сарматы были среди носителей этой культуры (Рикман Э.А. Этническая история… С- 317—323.

    Автор настоящего исследования попытался собрать все элементы черняховской культуры, имеющие сарматское начало (Седов В.В. Скифо-сарматские элементы в погребальном обряде черняховской культуры // Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. М., 1978. С. 99-107).

  35. Мошкова М.Г. Памятники прохоровской культуры. САП. Вып. Д1-10. 1963. С. 23
  36. Вязьмитина М.И. Сарматские погребения у с. Ново-Филипповка // Вопросы скифо-сарматской археология. М., 1954. С. 220—244; Махно Е.В. Ро-зкопки пам’ягок епохи бронзи та сарматського часу в с. Усгь-Кам’янш // Археолопчш пам’ягки УРСР Т. IX. КиТв, I960. С- 24—38; Мелюкова А.И. Сарматское погребение из кургана у с. Олонешты // Советская археология, 1962. № 1. С. 195—208 и др.

  37. Рикман Э.А. Поздние сарматы Днестровско-Дунайского междуречья // Советская этнография. 1966. № I. С. 73; Он же. Этническая история..- С. 48; Bichir Gh. Les Sarmates sur le territoire de la Roumanie // Actes du VIII Congres International des sciences prehistoriques et protohistoriques. Т. I. Beograd, 1971. P. 277.
  38. Синицын И.В. Древние памятники в низовьях Еруслана // МИА. № 78. I960. С. 163. Скорченные захоронения известны также в некрополях боспорских городов и Танаиса (Кастанаян Е.Г. Грунтовые некрополи боспорсжих городов и их местные особенности // МИА. № 69. 1959. С. 277; Шелов Д.Б. Некрополь Тананса // МИА. № 98. 1961. С. 90.
  39. Смирнов К.Ф., Петренко В.Г. Савроматы Поволжья… С. 20. Табл. VI.
  40. Кондукторова Т.С. Антропология древнего населения Украины. М., 1972; Алексеева Т.П. Этногенез восточных славян по данным антропологии М., 1973. С.256—263; Она же. Славяне и германцы в свете антропологических данных // Вопросы истории. 1974. № 3. С. 65.
  41. Великанова М.С. Палеоантропологический материал из могильников черняховской культуры Молдавии // Труды Института этнографии. Т. XXI. 1961 С. 26—52; Она же. Палеоантропология Прутско-Днестровского междуречья. М.. 1972. С. 70—90.
  42. Рикман Э.А. О фракийских элементах в черняховской культуре Днестровско-Дунайского междуречья // Древние фракийцы в Северном Причерноморье. М., 1969. С. 178—188.
  43. Корпусова В.М. Бшошчш посудинн перших стол’ггь нашой ери з Причорномор’я // Археолопя. Вип. 3. Кшв, 1971. С. 75—82; Магомедов Б.В. До внвчення черняхгвського гончарного посуду. С. 83.
  44. Diaconu Gh. Despre pandantivele prismatice de « din necropola de la Tirgjor II Studii ji cercetari de istorie veche. Bucurejti, 1962. № 2. P. 441—446. Аурелиан П. Следы культуры Черняхов — Сынта- на де Муреш в Малой Скифии // Dacia. Vol. VI 1962. С. 235—256.
  45. Смшенко А.Т. Слов’яни та ix суелди в степовом? Подгапров’й Кшв, 1975. С. 47; Магомедов Б В Городища черняховской культуры // Археологические исследования на Украине в 1978—1979 гг. Днепропетровск, 1980. С. 133.
  46. Сымонович Э.А., Кравченко Н.М Погребальные обряды племен черняховской культуры. САИ Выл Д1-22 М, 1983. С. 41—51.
  47. Сымонович З.А. Лепная керамика памятников черняховской культуры нижнего Днепра // КСИИМК. Вып 68. 1957. С. 14—19; Баран В.Д. До питания про л’тну керам1ку куяьтури полге поховань чергощвського типу у межир1ЧЧ1 Дшстра I Захщного Бугу // Матер1али i досл(джения з археологи Прикарпаття i Волин!. Вип. 3. Кшв, 1961. С 77—87.
  48. Никитина Г.Ф. Классификация лепной керамики.. С 70—85.
  49. Баран В.Д., Гороховский Е.Л., Магомедов Б.В. Черняховская культура и готская проблема // Славяне и Русь (в зарубежкой историографии). Киев. 1990. С- 46—56.
  50. Кравченко Н.М. Косановский могильник. По материалам раскопок В.П. Петрова и Н М. Кравченко в 1961—1964 rr. // МИА- № 139. 1967 С. 77—114.
  51. Баран В.Д. Чернях1вська культура… С. 130—177.
  52. Кондукторова Т.С. Палеоантропологический материал из могильника полей погребальных урн Херсонской обл. // Советская антропология. 1958. № 2. С. 76.
  53. Нидерле Л. Славянские древности. М., 1956. С. 220, Седов В.В Следы восточнобалтийского погребального обряда в курганах Древней Руси // Советская археология. 1961. № 2. С- 103-105; Он же. Славяне Верхнего Поднепровья и Подвинья. М, 1970 С. 163.
  54. Это наблюдение нельзя распространять на другие регионы черняховской культуры, где трупоположения с западной ориентировкой имели иное начало.
  55. Абаев В.И. О происхождении фонемы y(h) в славянском языке //Проблемы индоевропейского языкознания. М., 1964. С. 115—121.
  56. Абаев В.И. Превербы и перфективность. Об одной скифо-славянской изоглоссе // Проблемы индоевропейского языкознания. М., 1964. С. 90—99.
  57. Топоров В.Н. Об одной ирано-славянской параллели из области синтаксиса // Краткие сообщения Института славяноведения. Вып. 28. 1960. С. 3—11.
  58. Абаев В.И. Скифо-европейские изоглоссы. На стыке Востока и Залада. М., 1965. С. 115—117.
  59. Топоров В.Н. Об иранском элементе в русской духовной культуре // Славянский и балканский фольклор. Реконструкция древней славянской духовной культуры. Источники и методы. М., С. 23—43; Мартынов В.В. Сакральный мир «Слова о полку Игореве» // Там же. С. 61—78; Он же. Этногенез славян. Мова i мзф. Мшск. 1993.
  60. Абаев В.И. Дохристианская религия алан // XXV Международный конгресс востоковедов. Доклады делегации СССР. М., 1960 С. 5—7
  61. Абаев В.И. Скифо-европейские изоглоссы.. С. 110
  62. Лелеков Л А. О некоторых иранских элементах в искусстве древней Руси // Искусство и археология Ирана. М., 1971. С 183—190; Он же. К реконструкции раннеславянской мифологической системы // Советское славяноведение. 1973. № 1. С. 52—59.
  63. Kalroykow A. Iranians and Slavs in South Russia // Journal of American Oriental Society. Vol. 45.1945. P. 68—71.
  64. Vasmer M. Untersuchungen tlber die aitesten Wohnsitze der Slaven. // Die Iranier in SfldnisslaBd. Leipzig, 1923; Топоров B.H., Трубачев O.H. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. М., 1962; Трубачев О.Н. Названия рек Правобережной Украины. М., 1968; Орел В.О. К вопросу о реликтах иранской гидронимии в бассейнах Днепра, Днестра и Южного Буга // Вопросы языкознания. 1986. № 5. С. 107-11З.
  65. Вопрос об иранских и славянских водных названиях за пределами черняховского ареала оставляет особую тему и здесь не затрагивается.
  66. Diaconu Gh. Despre sarmati la Dunarea de jos in lumina descopenrilor de la Tirgjor // Studii 51 cercetari de istotie veche Т. XIV № 2. Bucurejti, 1963. P 341; Рикман Э.А. Этническая история… С. 326.
  67. Diaconu Gh Tirgjor. Necropola dm secolelc III—IV e.n Bucurejti, 1965; Iomtfi 1 Das GrSberfeld von Independent (Walachei) Zur relativen Chronologie und zu deo Bestattungs-, Beigaben- und Trachtsitten eines Grftberfeld der Cemjachov—Sintana-de-Murej- Kultur. Bohn, 1971; Рикман Э.А. Этническая история. С. 295—299.
  68. Гудкова А.В. Группа венедов в низовьях Дуная // Славянская археология. 1990. Этногенез, расселение и духовная культура славян (Материалы по археологии России. Вып. 1). М., 1993. С. 89—97.
  69. Мишулин А.В. Древние славяне и судьбы Восточноримской империи // Вестник древней истории. 1939. № 1. С. 298.
  70. Седов В.В. Анты // Проблемы советской археологии. М., 1978. С. 164—173; Он же. Восточные славяне в VI—XIII вв. М., 1982. С. 19—28.
  71. Филин Ф.П. Образование языка восточных славян. М., 1962. С. 60.
  72. Трубачев О.Н. Лингвистическая периферия древнейшего славянства: Индоарийцы в Северном Причерноморье // Вопросы языкознания. 1977 № 6. С. 25.
  73. Иордан. О происхождении и деяниях гетов «Getica». М., 1960. С. 115.
  74. Трубачев О.Н. Gertnanica и Pseudogermamca в древней ономастике Северного Причерноморья. Этимологический комментарий // Этимология. 1986—1987. М., 1989. С. 51.
  75. Иванов В.В., Топоров В.Н. О древних славянских этнонимах: Основные проблемы и перспективы // Славянские древности: Этногенез, материальная культура Древней Руси. Киев, 1980. С. 32.
  76. Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. Вып. 8. М., 1981 С. 151.
  77. Трубачев О.Н. Некоторые данные об индоарийском языковом субстрате Северного Кавказа в античное время // Вестник древней истории. 1978. № 4. С. 41, 42.
  78. Обзор различных точек зрения о происхождении этнонима Русь см.: Агеева Р. А. Страны и народы: происхождение названий. М., 1990. С. 116—153.
  79. Трубачев О.Н. К истокам Руси (наблюдения лингвиста). М., 1993
  80. Sedovs V. Balti senatne. Riga, 1992.
  81. Терпняовский P.B., Абашина Н.С. Киевская культура. Свод археологических источников. Киев. 1991.
  82. Иордан. О происхождении и деяниях гетов… С. 72.
  83. Артамонов М.И. История хазар. Л., 1962. С. 55—57, 71.

В этот день:

Дни смерти
1911 Умер Андрей Александрович Титов — верхневолжский археолог, этнограф, палеограф, предприниматель, крупнейший специалист по древностям Ростова и округи, основатель Ростовского исторического музея.
2008 Умерла Галина Ивановна Матвеева — российский археолог и педагог, профессор, один из первых преподавателей Самарского (Куйбышевского) государственного университета, создатель археологического центра в Самаре. Автор концепции появления ранних славян в Среднем Поволжье в первых веках н. э.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014