Сидорова Н.А. Выставка «Золото и серебро античной Италии»

К содержанию журнала «Советская археология» (1963, №3)

С 25 июля по 26 августа 1962 г. в залах Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в Москве была открыта выставка «Золото и серебро античной Италии». Эта выставка была организована в 1961 г. в Италии, в г. Турине, в связи с 100-летним юбилеем объединения Италии. В СССР выставка демонстрировалась в порядке соглашения о культурном обмене между СССР и Италией. Организационный комитет выставки блестяще решил сложную задачу — дать развернутую картину эволюции ювелирного дела и торевтики античной Италии более чем за полторы тысячи лет — с IX в. до н. э. по VII в. н. э. Около девятисот экспонатов, представленных на выставке, было отобрано в 33 музеях Италии и в ряде частных коллекций. Многие из них являются памятниками, широко известными по публикациям и многократным упоминаниям в специальной литературе.

Трудно переоценить значение выставки для изучения истории и искусства античной Италии. Впервые на первоклассном материале всеобъемлюще было представлено искусство торевтики наиболее значительных центров древней Италии, начиная с доколонизационного периода и кончая позднеримской империей и эпохой переселения народов. Экспонировались также интереснейшие памятники, происходящие из пунических колоний на о. Сардиния и из кельтских погребений Северной Италии. Если некоторые разделы выставки, как, например, греческое ювелирное искусство классического периода, хорошо известны советским специалистам по находкам из греческих колоний Северного Причерноморья и скифских курганов, то большая часть ее разделов, особенно ранних периодов, или совсем не представлена в наших собраниях, или представлена лишь отдельными образцами.

Открывает экспозицию большой раздел, посвященный ювелирному искусству Этрурии. В ювелирном искусстве архаической Этрурии проявляются характерные для всего этрусского искусства черты — стремление к пышности, декоративности, красочности, сочетающиеся с отказом от четкости в композиции. Эти черты прослеживаются уже в памятниках VIII — начала VII в. до н. э.— периода господства в этрусском искусстве геометрического стиля. Прекрасными образцами его являются орнаментальные фигуры, служившие украшением утвари, найденные в «Могиле воина» в Тарквиниях. Это обтянутые золотым листом бронзовые пластинки в виде треугольников и отрезков кресчатого меандра, украшенные рельефными узорами, нанесенными пунсоном. Аналогичным образом украшены древнейшие этрусские буллы — выпуклые круглые бляхи, покрытые узорами в виде зубцов, кружков, меандров. Эти буллы, происходящие из некрополя дель Ольмо Белло в Бизенци, составляли ожерелье, чередуясь с необработанными кусками янтаря, имевшего, возможно, магическое значение.

О распространении янтаря в Этрурии в этот ранний период свидетельствуют происходящие из того же комплекса большие фибулы с массивными янтарными дужками, инкрустированными золотыми полосками. Янтарь этот прибалтийского происхождения, что свидетельствует о существовании связей между Италией и Прибалтикой в конце VIII — начале VII в. до н. э. Доказательством связей этрусков с Египтом служат египетские скарабеи из стеклянной пасты, найденные в гробнице Делла Страньера в Ветулонии (начало VII в. до н. э.). Среди других вещей, происходящих отсюда, следует отметить прямоугольный щиток серебряной фибулы с стилизованными изображениями птиц, по типу восходящий к периоду Вилланова.

Наивысшего расцвета ювелирное искусство достигает в Этрурии в VII в. до н. э., когда намечается четкое разделение двух художественных районов — Средней и Северной Этрурии и Южной Этрурии с прилегающей к ней областью Лациума. В этот период вырабатываются основные технические приемы, являющиеся особенностью ювелирного дела Этрурии.

Для изделий Средней и Северной Этрурии характерны плоскостность и узорчатость декоративных мотивов и развитие техники зерни и филиграни. Так, например, представленная на выставке фибула из Популонии начала VII в. до н. э. украшена исполненными зернью силуэтными фигурками животных. На небольшом спиральном браслете из погребения дель Букачче некрополя в Бизенцио того же времени орнамент исполнен в технике филиграни из довольно толстой проволоки. Дальнейшее развитие этой техники, достигающей высокого совершенства во второй половине VII в. до н. э., прослеживается на браслетах из Ветулонии, поражающих тонкостью и совершенством ажурного орнамента.

Наилучшим выражением принципов, характерных для изделий Средней и Северной Этрурии, является техника «а pulviscolo» — специфическая особенность этрусского ювелирного искусства. Развившаяся из зерни, она отличается чрезвычайно мелким размером золотых шариков, составляющих ее основу. Судя по новейшим итальянским исследованиям, эта техника заключалась в следующем: покрытая каким-то связующим материалом (воском или, возможно, медом) поверхность золотого предмета опылялась мельчайшими золотыми крупинками — pulviscolo. Затем этот порошок соскабливался с фона и оставался лишь на фигурных изображениях. При нагревании до 900°, т. е. ниже точки плавления золота, происходило соединение золотых шариков с основой. В качестве флюса, облегчавшего этот процесс, применялся тальк или толченый янтарь, следы которых удалось обнаружить при анализах. Следует указать, что некоторые исследователи предлагают иные варианты объяснения технологии изготовления этих вещей.

1. Фибула из гробницы дель Литторе.

1. Фибула из гробницы дель Литторе.

На выставке представлено несколько памятников, украшенных в этой технике. Из них наибольшим совершенством отличается фибула из гробницы дель Литторе в Ветулонии (рис. 1). Дужка этой фибулы и длинный прямоугольный приемник ее украшены с обеих сторон фигурами фантастических существ — химер, грифонов, крылатых львов. Эти фигуры отличаются большой четкостью и плавностью контуров и выразительностью рисунка. Технике «а pulviscolo» присуща высокая декоративность; контраст гладкого блестящего фона и матовой поверхности силуэтного изображения создает своеобразные колористические эффекты. Помимо фибулы, из этого же погребения, датирующегося второй половиной VII в. до н. э., происходят браслеты и булавка, исполненные в той же технике. Комплекс гробницы дель Литторе дал образцы и другой широко распространенной в Этрурии ювелирной техники — выколачивания или тиснения. В VII в. до н. э. продолжал широко использоваться в ювелирном деле Этрурии янтарь. Превосходным образцом изделий из этого привозного материала является ожерелье, входящее в комплекс находок из гробницы дель Монили. Ожерелье составлено из выточенных из янтаря фигурок людей, демонов, обезьян, рыб, сосудиков.

В Южной Этрурии во второй половине VII в. расцветает ювелирное искусство, отличающееся чертами несколько тяжеловесной пышности, стремлением к густому заполнению всей поверхности украшаемого предмета объемными, пластически исполненными изображениями. Прекрасным образцом этого искусства является погребальный комплекс из гробницы Бернардини в Пренесте, датирующийся концом VII в. до н. э. Особенно интересно нагрудное украшение — большая прямоугольная пластинка, сплошь покрытая объемными фигурками различных животных и фантастических существ — львов, химер, сирен, коней, которых в общей сложности насчитывается более 130 (рис. 2). Все эти фигурки исполнены из двух тисненых половинок и обильно украшены зернью; ноги и хвосты их сделаны из проволоки. Богатство форм, игра светотени, ритмическое повторение отдельных фигур, располагающихся на поверхности правильными рядами, придают этому памятнику высокодекоративный характер. При этом — отдельные изображения утрачивают самостоятельность, становясь лишь частью декора, а вся композиция в целом кажется несколько перегруженной.

Уже в эту эпоху этрусское искусство начинает испытывать воздействие греческого, о чем убедительно свидетельствует золотой скифос, происходящий из гробницы Бернардини. Об этрусском происхождении этого скифоса говорят наивно-выразительные фигурки сфинксов, сидящие на его ручках, совершенно такие же, как фигурки на вышеописанной пластинке. Форма же его воспроизводит хорошо известную форму протокоринфских скифосов VII в. до н. э.

Наряду с местным производством для Этрурии характерно наличие многочисленных привозных изделий, прекрасным образцом чего является лебес — круглодонный серебряный позолоченный сосуд, происходящий из того же комплекса (рис. 3). Поверхность его покрыта располагающимися во фризах различными сценами охоты, войны или сельскохозяйственных работ. В клейме на дне изображен лев, стоящий над поверженным человеком. Все эти изображения прочеканены по контуру по предварительному рисунку, а в некоторых местах подчеркнуты изнутри штампом. Этот памятник, как доказывают стиль и характер его изображений, является произведением сиро-финикийского круга. Этрусский мастер дополнил первоначальную простую и лаконичную форму сосуда шестью змеиными протомами, несомненно, имеющими значение апотропеев. Эти протомы, довольно грубо исполненные из серебра, обтянутого тонким золотым листом, приклепаны к верхнему краю лебеса и частично закрывают выгравированные здесь фигурки уток. Украшение краев сосудов протомами было широко распространено в греческой торевтике эпохи архаики, откуда, очевидно, этот мотив был заимствован этрусским мастером.

3. Лебес из гробницы Бернардини

3. Лебес из гробницы Бернардини

В VI в. до н. э. воздействие греческого искусства на этрусское усиливается, в Этрурию переселяются многие греческие, преимущественно ионийские, мастера из Малой Азии. Относительно некоторых памятников этого времени еще не решен вопрос, сделаны ли они ионийцами, работавшими в Этрурии, или являются этрусской работой, подражающей греческим образцам. Примером может служить кольцо конца VI в. до н. э. из Популонии, на удлиненном овальном щитке которого изображен Геракл, борющийся с трехтелым чудовищем с рыбьим хвостом. Тема борьбы Геракла с морским чудовищем была популярна в архаическом искусстве Греции; нечеткая трактовка образа противника Геракла, в котором соединены два мифических существа — Тритон и трехтелый Тифон, говорит скорее о том, что это кольцо является работой этрусского мастера, не вполне правильно понявшего греческий прообраз.

Наряду с такими ионизированными вещами, как кольцо из Популонии, в VI — начале V в. до н. э. продолжают изготовляться ювелирные изделия, выдержанные в собственно этрусских традициях. Для этого времени характерна форма так называемых баулообразных серег, имеющих вид незамкнутого цилиндра, сплошь покрытого густым орнаментом. Применение техники «а pulviscolo», выделяющей отдельные детали орнамента, усиливает декоративный эффект, свойственный этим вещам. Аналогичным образом украшались небольшие диски, вероятно, служившие щитками фибул и представляющие специфически этрусские памятники. Иногда среди орнаментальных мотивов, составляющих основу их декора, появляются фигурные изображения. На выставке представлен диск с двуликой головой, происходящий из некрополя греко-этрусского города Спины близ озера Комаккьо.

Некрополь Спины дал значительное количество ювелирных изделий. Большая часть их представляет собой произведения местных мастеров, исполненные по греческим образцам. Таковы серьги новой для Этрурии греческой формы — в виде незамкнутого кольца, завершенного с одной стороны головкой человека или животного. Характерны серьги с женскими головками — превосходный образец строгого стиля начала V в. до н. э., а также несколько более поздние серьги с головой Ахелоя.

В последующие века греческое влияние сказывается все сильнее во всем этрусском искусстве. Ярким примером этого служит, например, серебряное зеркало IV в. до н. э. из Бомарцо. На обратной стороне диска зеркала изображены в рельефе фигуры Зевса, Гермеса и Аполлона, представленных в виде трех обнаженных юношей-атлетов. Гермес в петасе, с керюкейоном в руках, наиболее близок греческим прообразам. Изображение Зевса безбородым юношей в греческом искусстве не встречается. Здесь следует видеть своеобразную этрусскую интерпретацию этого образа. Имена богов, выгравированные этрусскими буквами около каждой фигуры, подтверждают этрусское происхождение этого памятника.

Воздействие греческого искусства отмечается в целом ряде произведений этрусских ювелиров IV—III вв. до н. э. На некоторых из них греческие образцы воспроизводятся в более примитивном виде. Таково, например, ожерелье, составленное из подвесок с вытесненными на них головками силенов и менад, из Вольтерры. Большим совершенством отличаются серьги III в. до н. э. из Тодис подвесками в виде женских головок. Этот чисто греческий мотив сочетается с большими выгнутыми дужками, украшенными пышным орнаментом, сохраняющим этрусский характер. Подобное соединение греческих и собственно этрусских мотивов встречается и на других памятниках.

Лишь немногие ювелирные произведения IV в. до н. э. целиком исполнены в старых этрусских традициях. Они сохраняют своеобразие стиля и техники, восходящее еще к эпохе архаики. Таковы серьги из Популонии в виде массивного полуовала, завершающегося тремя шариками. Вся их поверхность густо покрыта орнаментом в виде розетт, кружков и выступов, украшенных зернью. Применяется также техника «а pulviscolo» качество которой, однако, заметно ухудшается. Любовь к обилию орнаментики, сложности и пышности, иногда перегруженности композиции, являющаяся характерной особенностью этрусского ювелирного искусства, сохраняется в нем до конца его существования.

Торевтика и ювелирные изделия Этрурии являются едва ли не наиболее интересным и значительным из разделов выставки. Развитие ювелирного дела Этрурии представлено всеобъемлюще, на наиболее характерных и выразительных образцах. Этот раздел представляет для нас тем больший интерес, что памятников этрусского ювелирного искусства, за единичными исключениями, совсем нет в коллекциях Советского Союза.

Чрезвычайно интересна также наибольшая по объему коллекция памятников ювелирного искусства кельтских племен, проникших в конце V в. до н. э. на территорию Северной Италии из Галии и расселившихся в долине р. По. Из кельтских некрополей, расположенных в этом районе, происходят такие типичные образцы их украшений, как гривны (золотая—IV в. до н. э. и две серебряные—III—II вв. до н.э.), витые из толстой проволоки, круглой или квадратной в сечении. Особенно большой интерес представляют украшения парадной конской упряжи — фалары (III в. до н. э.), найденные в 1928 г. Манербио, близ Брешии. Эта находка является единственным образцом подобного рода изделий, обнаруженным на территории Италии. Следует думать, что эти характерные произведения кельтской торевтики были изготовлены вне Италии, скорее всего в Галлии. Фалары представляют собой плоские диски с полусферическим выступом в центре, выбитые из довольно толстой серебряной пластины. По краю они украшены рельефными мужскими головками. Этот мотив так называемых «отрубленных голов», характерен для кельтского искусства. Он неоднократно встречается в кельтской скульптуре, равно как и мотив «вихреобразного» орнамента, украшающий центральный выступ самого большого фалара.

4. Кольцо с изображением коровы с теленком из некрополя Сен Анжело Миксаро

4. Кольцо с изображением коровы с теленком из некрополя Сен Анжело Миксаро

На выставке представлены также образцы ювелирных изделий, найденных на о. Сардиния. Здесь вплоть до завоевания острова Римом процветали колонии, основанные финикийцами и карфагенянами. В произведениях искусства, происходящих отсюда, отразилось смешение стилей Востока (финикийского, египетского, кипрского), Карфагена и местного искусства, испытывавшего также известное воздействие искусства Греции, а позднее Рима. Для финикийско-египетского круга характерны встречающиеся по всему Средиземноморью флакончики для благовоний, изготовленные из цветной стеклянной пасты.

Прекрасным образцом финикийско-пунического искусства VII—VI вв. до н. э., отражающего египетское влияние, является золотой браслет из Тарроса с изображением четырехкрылого скарабея и пальметт. Он состоит из трех рельефных, украшенных зернью пластинок, соединенных между собой шарнирами. Миниатюрные золотые подвески с изображением богини Танит дают представление о пуническом искусстве VII—VI вв. до н. э. Интересным его образцом является также вотивная терракотовая маска из Кальяри. Для местного искусства о. Сардиния, отражающего карфагенское влияние, характерны подвески из цветной стеклянной пасты в виде голов людей и животных, служившие амулетами. При наивной стилизации исполнения они отличаются большой выразительностью. Прекрасным образом эллинистического искусства III в. до н. э.. возможно, александрийского круга, является фигурка попугая из слоновой кости (из Сульчиса), служившая ручкой зеркала или украшением утвари.

Большой раздел выставки посвящен ювелирному искусству и торевтике Великой Греции. Искусство этой области античного мира отличается своеобразием и достигает высокого развития уже в эпоху архаики. Еще к доколоннзационному периоду относятся скромные перстни с врезанными спиралеобразными орнаментами на овальных щитках, происходящие из Сицилии. В этих вещах ясно ощущаются реминисценции микенского искусства, в орбиту влияния которого входила эта территория. Микенские традиции сохраняются в местном сицилийском искусстве и в позднейший период, как показывают два золотых кольца, относящихся к VI—V вв. до н. э., найденные в разные годы на некрополе Сен Анжело Миксаро, близ Агригента. На одном из них изображен волк, на другом — корова с сосущим ее теленком (рис. 4). Изображения вырезаны в гладкой поверхности щитка — техника, напоминающая известные сицилийские монеты с выпукло-вогнутым рельефом начала V в. до н. э. Форма этих массивных колец с щитком в виде удлиненного овала с заостренными концами и сюжет изображений, несомненно, восходят к микенскому искусству.

Великолепным образцом греческого ювелирного искусства VII в. до н. э. является небольшая (диаметром 3,3 см) шестилепестковая розетта неизвестного происхождения, хранящаяся в Болонье (рис. 5). Она служила частью диадемы или подвеской. Три рельефные головы и три цветка, вырезанные из тонкой золотой пластинки, украшают лепестки розетты. В центре помещен еще один цветок с шестью заостренными листиками. Мелкая зернь и имитирующая ее рубленая проволока подчеркивают эти орнаменты.

Строгая симметричность композиции, четкость и ясность исполнения отличают это тончайшее произведение греческого ювелира от современных ему этрусских вещей. Известен ряд аналогичных предметов. До недавнего времени они связывались с о. Родос. Однако перед войной была опубликована группа наиболее сложных по орнаменту и совершенных по исполнению подобных розетт, найденная на о. Мелос, что позволило поставить вопрос об их мелосском происхождении. Стилистически эти памятники можно сопоставить с восточногреческой вазописью VII в. до н. э.

5. Розетта из Болоньи

5. Розетта из Болоньи

К середине VI в. до н. э. относится памятник, недавно найденный в Нойкаттаро,— золотая подвеска в виде трапецевидной пластинки с изображением бегущего зайца. Лаконизм исполнения, стремление выделить главное изображение также находят аналогии в современной чернофигурной греческой вазописи с ее отказом от заполнительного орнамента. Стилистически как фигура зайца, так и три цветка лотоса, украшающие снизу пластинку, наиболее близки вазописи стиля Фикеллура, что говорит о вероятном восточноионийском происхождении этого памятника.

Наиболее значительным и своеобразным центром производства ювелирных украшений в Великой Греции в эпоху архаики был город Руво. Великолепным образцом высокого мастерства его ювелиров является ожерелье с головами силенов, найденное в Руво (рис. 6). Оно состоит из плетеной цепи, к которой на тонких переплетающихся цепочках прикреплены рельефные пальметты, желуди и цветы лотоса, чередующиеся с головками силенов. Такое сочетание образов божеств с растительными мотивами характерно для греческого искусства. Отдельные элементы ожерелья исполнены в виде рельефных бляшек, украшенных зернью; применяется техника «а pulviscolo». Ожерелья этого типа известны в греческом ювелирном искусстве. То, которое найдено в Руво, выделяется своим богатством, пышностью и тонкостью декора. Соединение принципов греческого и этрусского искусства является своеобразной отличительной чертой торевтики Руво. Спецификой ее считается производство небольших изящных подставок для флаконов с благовониями, нигде в других центрах Италии не встречающихся. Эти подставки, изготовлявшиеся из золота или серебра, представляют собой открытый цилиндр без дна, увенчанный сверху пышно орнаментированным диском с круглым отверстием, посередине украшенным изображениями различных животных, возлежащих силенов, масок Медусы, сосудов и растительных мотивов.

Широко применяется техника «а pulviscolo», но принцип ее использования противоположен тому, который господствовал в более раннее время в этрусской торевтике: там покрытые мелкими зернами золота изображения животных темными силуэтами выделялись на более светлом блестящем золоте фона (как, например, на фибуле из гробницы дель Литторе в Ветулонии), а на подставках из Руво именно фон покрывается золотой пыльцой, а исполненные в низком рельефе изображения выступают на этой шероховатой поверхности. Если принцип этрусской техники «а pulviscolo» можно сравнить с черно-фигурной вазописью, то здесь напрашивается аналогия с вазописью краснофигурной, в которой также светлый силуэт изображения выделяется на темном фоне. Изделия ювелирных мастерских Руво датируются концом VI в. до н. э., т е. временем развития краснофигурного стиля.

В Этрурии период наивысшего расцвета ювелирного дела и торевтики падает на период архаики; ювелирное искусство Великой Греции такой расцвет переживает в классическую эпоху. В V в. до н. э. мастерство торевтики было связано главным образом с монументальным искусством. Выдающимися его образцами были хризоэлефантинные статуи; ювелирных украшений от этого периода дошло немного, как из самой Греции, так и из Италии. Зато в IV в. и в последующих веках изготовление их достигает своего наивысшего развития. В это время в Таренте, богатейшем торговом и ремесленном центре античной Италии, складывается своя своеобразная школа торевтики и ювелирного дела, с которой связано большинство представленных на выставке памятников этого периода.

6. Деталь ожерелья с головами силенов из Руво

6. Деталь ожерелья с головами силенов из Руво

Изумительная тонкость, красота и изящество формы, мастерство работы отличают эти вещи от изделий более раннего периода, особенно этрусских, в которых нередко ценность самого материала отодвигала на второй план качество исполнения. На выставке представлен ряд комплексов, найденных в богатых погребениях в самом Таренте или близ него и связанных между собой ясно выраженным единством стиля. Наиболее распространенными типами украшений, представленными почти в каждом комплексе, были диадемы и серьги. Широкое распространение получили также ожерелья, браслеты и кольца. Диадемы встречаются в основном двух типов: употреблявшиеся в быту, более массивные и богато украшенные и специально погребальные, изготовлявшиеся из тончайших листиков золота.

Диадемы первого типа отличались разнообразной формой. Нередко центральная часть их исполнялась в виде так называемого Узла Геракла, соединенного с венком из листьев или с нитями бус. Наилучшим образцом подобного украшения является Узел Геракла из Джиносы, найденный в богатом погребении вместе с серьгами. Тончайший филигранный орнамент в виде спиралей и розетт, исполненный из покрытой насечкой проволоки, украшает поверхность двойного узла, в центре которого помещен вырезанный из золотой пластинки лист аканфа. Эта вещь является едва ли не наиболее совершенной по исполнению из представленных на выставке памятников такого рода. Близкий по стилю и технике филигранный орнамент украшает найденные вместе с ней серьги, имеющие вид круглых дисков с конусообразными подвесками. Комплекс из Джиносы датируется IV в. до н. э.

К немного более позднему времени относится погребение из Криспиано, давшее диадему и серьги несколько иного типа. Диадема (рис. 7) представляет собой выгнутую полуцилиндрическую пластинку, украшенную в середине накладным листом аканфа, ажурные листья которого, подчеркнутые по краям тонко исполненной филигранью, красиво выделяются на ее гладкой блестящей поверхности. Серьги из Криспиано исполнены в виде диска с филигранным орнаментом; подвеской служит скульптурная женская го¬ловка, обрамленная по сторонам нитями круглых и биконических бус.

Из Моттолы, близ Тарента, происходит погребальный комплекс IV в. до н. э„ состоящий из кольца, ожерелья и браслета. Массивное золотое кольцо с овальным щитком укра¬шено врезанным изображением женской головы в профиль, с волосами, разделенными на продольные пряди и уложенными пучком на затылке. По типу и стилю эта головка близка произведениям круга Праксителя. Аналогии есть среди многочисленных южноиталийских терракот, некоторые образцы которых удачно включены в экспозицию выставки. Большой красотой и совершенством отличается спиральный браслет из того же погребения, сделанный из двух плоских, перевитых друг с другом золотых лент и заканчивающийся с обеих сторон скульптурными головками козлов; глаза их вставлены из цветного камня, муфточки, соединяющие головки с витым стержнем браслета, украшены филигранным узором. Чрезвычайно тонко исполнено найденное вместе с ним ожерелье, сплетенное из мельчайших золотых колечек.

7. Деталь диадемы из Криспиано

7. Деталь диадемы из Криспиано

На выставке представлен ряд вещей, найденных в самом Таренте. Из гробницы дель Арсенале происходит группа украшений, являющихся наиболее типичными образцами ювелирной продукции этого центра. Браслет в виде уплощенного, полого обруча завершается двумя скульптурными львиными головками. Такие же головки украшают серьги, имеющие вид незамкнутого кольца, и служат замком ожерелья, составленного из мелких золотых и гранатовых бусин. Скульптурные львиные головки, сделанные из двух тисненых половинок, являются наиболее распространенным украшением ювелирных изделий Тарента. Иногда вместо львиных головок здесь используются головки других животных, а также шарики, покрытые зернью или филигранью. Наряду с серьгами этого типа существовали серьги с подвесками, подобные описанным выше образцам из Джиносы или Криспиано. Особенно распространены были серьги с подвесками в виде миниатюрных фигурок летящих Эротов. Так же как серьги, ожерелья варьировались в деталях. Помимо завершающих их головок львов, встречаются ожерелья с головками собак или фигурками дельфинов. Изображение последних было особенно популярно в Таренте, так как дельфин помещался в гербе этого города.

На выставке, кроме описанных выше диадем, была представлена большая группа диадем погребальных, составленных из тончайших листочков золота. Диадемы в виде венков из листьев дуба и лавра находят аналогии среди памятников этого рода, происходящих из Северного Причерноморья. Особенно хороша диадема из Карбонары, близ Бари. К плоской ленте, составляющей её основу, прикреплены семь цветов роз, лепестки которых вырезаны из тонкого золотого листа. По технике исполнения она уступает вещам, богато украшенным орнаментами из зерни и филиграни, но в ней привлекает живость и естественность передачи распустившегося цветка. Погребальные диадемы изготовлялись не только из золота, но и из более дешевых материалов. Любопытным образцом подобного типа украшения служит представленная на выставке диадема из густо нанизанных небольших ракушек, сделанных из глины, на которых еще сохранились следы позолоты.

Не ясно назначение уникального памятника, найденного в 1930 г. в саркофаге в Таренте. Это исполненное из бронзы изображение двух сжатых рук, украшенных золотыми браслетами в виде спирально извивающихся змей. Подобные изображения отдельных частей человеческого тела считаются вотивными, однако здесь есть одна необычная деталь: ладони рук соединены довольно большим шарниром, следовательно, они были подвижными. Проф. К. Кардучи предлагает видеть в этом памятнике щелкун для орехов.

Следует упомянуть также интересные памятники, дающие известное представление о характере работы тарентийских торевтов. Эти два фриза, состоящие из отдельных рельефно испольненных фигур, служили украшением погребального ложа. Сделанные из терракоты и позолоченные, они, несомненно, подражали дорогим изделиям из золота и серебра. Точные чеканные формы фигур подтверждают их стилистическую близость с изделиями из металла. Для нас особенно интересен сюжет этих рельефов: в одной серии представлен грифон, терзающий лань, в окружении фигур коней и грифонов, в другой — аримасп, сражающийся с двумя грифонами. Использование в этом произведении — несомненно, местного италийского производства — мотивов, характерных для искусства Боспора IV в. до н. э. и эллинизма, свидетельствует об их широкой популярности во всем Средиземноморье.

8. Ожерелье с пронизями из изумруда и перламутра из Помпей

8. Ожерелье с пронизями из изумруда и перламутра из Помпей

Наиболее обширный раздел выставки посвящен ювелирному искусству и торевтике Древнего Рима. Строгость нравов и законы против роскоши во времена ранней республики не оставляли места для развития ювелирного дела. С завоеванием Римом богатых областей Италии, а затем и всего Средиземноморья роскошь и богатство все более проникают в жизнь римского общества. Уже в эпоху поздней республики, а особенно с началом империи золотые украшения получают широкое распространение. Мастерские ювелиров и торевтов, среди которых было много греков, возникают в Риме и других центрах Италии. В создании римского ювелирного дела большую роль сыграли богатые традиции искусства Этрурии, а также влияние развитого эллинистического искусства. Тем не менее ювелирное искусство Рима отличается своеобразными особенностями. Важным фактором в его развитии является массовость. Многочисленные мастерские ювелиров выполняли все возрастающие требования своих клиентов, создавая, наряду с роскошными уникальными вещами, недорогие, рассчитанные на рядового покупателя серийные изделия. Наиболее распространенными украшениями в Риме являлись кольца, серьги, браслеты и ожерелья. Кольца в Риме первоначально служили печатью вледельца и знаком его достоинства. Предметом украшения они стали лишь в эпоху Империи. На выставке широко представлены образцы римских колец позднереспублпканского и раннеимператорского времени. Для этого периода особенно характерны кольца с резными камнями — геммами. Особенно интересны изображения на геммах. Широко распространены были изображения исторических персонажей (например, гемма из красной яшмы с головой Сократа или гемма с Диогеном в пифосе и сидящим перед ним философом). Нередки исполненные с большим реализмом портреты неизвестных лиц. Встречаются изображения богов (Гелиоса, Ники) и целых мифологических сцен. Любопытны геммы с юмористическими сценками (например, мышь, едущая на повозке, запряженной двумя петухами), а также изображения ремесленников за работой (например, скульптор, высекающий портретную головку). Геммы украшали не только перстни, но и другие ювелирные изделия. Следует отметить застежку превосходной работы с резным аметистом с изображением грифона, преследующего лань; она происходит из погребения II в. н. э. в Риме.

Твердые полудрагоценные камни использовались в Риме не только в качестве резных камней, но и для изготовления других украшений и мелких предметов, связанных с женским туалетом,— коробочек, флаконов для благовоний. На выставке есть несколько изделий такого рода, среди которых выделяются: витые браслеты из молочно-белого халцедона; флакон в виде цикады, выточенный из горного хрусталя; красивая чаша из голубоватого халцедона, украшенная резным орнаментом в виде дубовых листьев. Для Аквилеи, расположенной на оживленном торговом пути, связывавшем побережье Балтийского моря с Южной Европой (так называемый Янтарный путь), характерны изделия и украшения, вырезанные из янтаря. Это крупные кольца, коробочки, украшенные скульптурными фигурками нереид, амуров и других мифических персонажей, а также орнаментом.

Значительная часть представленных на выставке памятников римского ювелирного искусства найдена в Помпеях и Геркулануме. Среди них можно найти образцы всех основных типов римских украшений. Помимо колец с геммами в I в. до н. э. распространяются кольца в виде обвивающей палец змейки. Этот тип кольца проник в Рим с Востока. Широко распространены были и браслеты в виде свернувшейся змеи. Очень красив, например, браслет из Помпеи: все тело змеи, сделанное из круглого в сечении золотого прута, покрыто тонко исполненной при помощи гравировки и чеканки чешуей, глаза были вставлены из цветных камней. Высокой декоративностью отличаются парные массивные плоские браслеты той же формы.

9. Ожерелье из листиков плюща из Помпеи

9. Ожерелье из листиков плюща из Помпеи

Для Рима характерны также браслеты, составленные из сдвоенных полушарий с гладкой блестящей поверхностью. Разнообразны по формам ожерелья и цепи, являвшиеся излюбленными украшениями римских матрон. Широкой популярностью пользовались ожерелья из золота и цветных камней. Особенно красиво ожерелье в виде тонкой плетеной цепочки с вставленными в нее пронизями из изумруда и перламутра (рис. 8). Превосходный набор ювелирных украшений дали раскопки Дома Менандра в Помпеях, проводившиеся в 1930—1932 гг. Комплекс Дома Менандра представлен на выставке. Здесь выделяется своеобразный «гарнитур» римской дамы, состоявший из ожерелья, образованного чередующимися золотыми бусинами и изумрудными пронизями, и парных к нему серег в виде грозди из плотно нанизанных рядов таких же бусин и пронизей. Серьги этого типа (из золота, цветных камней или жемчужин) были широко распространены в Риме. Вторая пара серег из Дома Менандра сделана из жемчужных гроздей. Изготовляли серьги и других форм: в виде золотых полусфер, гладких или инкрустированных вставками из цветной пасты, в виде золотого крючка с свободно подвешенными к нему жемчужинами. Встречается и эллинистический тип серег с подвеской в виде амура, Гарпократа или миниатюрной амфорки. Эти серьги нередко делались только из золота, без полихромных вставок. Ожерелья также часто делались только из золота. Прекрасным образцом является ожерелье из Помпей, составленное из тонких, штампованных из золотой пластины листиков плюща (рис. 9).

10. Булла из Дома Менандра (Помпеи)

10. Булла из Дома Менандра (Помпеи)

Распространенный в Риме обычай носить на ожерельях различные подвески связан с верой в защитные свойства амулетов, вместилищами которых являлись эти подвески. Так, мальчики, не достигшие совершеннолетия, носили буллы — круглые уплощенные шары из золота, богато украшенные орнаментами из зерни и филиграни. Полые внутри, составленные из двух выпуклых половинок, они содержали охраняющие ребенка талисманы. Этот обычай был заимствован римлянами у этрусков. Прекрасный образец римской буллы найден в Доме Менандра (рис. 10). На выставке представлено несколько статуэток, на которых сохранились золотые браслеты и ожерелья. Особенно интересна большая статуэтка Венеры, снимающей сандальи, найденная несколько лет назад в Помпеях. Украшения, обильно покрывающие её руки и обнаженное тело, нанесены на поверхность мрамора золотой краской.

Большой интерес представляет широко представленное на выставке римское художественное серебро. В эпоху ранней римской империи большое распространение получает роскошная столовая посуда из серебра с рельефными изображениями. Мастера нередко обращались за образцами к классическому искусству Греции, используя в то же время все доступное им богатство форм орнаментики эллинистической эпохи — периода, когда изготовление подобного рода изделий достигло особенно высокого развития в центрах Восточного Средиземноморья. Помпеи и Геркуланум дали ряд превосходных образцов подобного рода изделий. В частности, большой комплекс серебряной столовой посуды был найден в Доме Менандра. Хороши изящной формы кубки на высоких и низких ножках; один из них украшен реалистически трактованными веточками плюща, другие — целыми сценами на бытовые или мифологические сюжеты. На большой серебряной ситуле представлена сцена туалета римской дамы. Тонким орнаментальным декором отличаются разнообразной формы блюда из Дома Менандра. Любопытна большая пиксида, воспроизводящая в серебре форму и фактуру плетеной из соломы корзины.

Превосходным образцом серебряных изделий Рима является массивное зеркало из Дома Менандра. Круглый диск его с обратной стороны украшен исполненным в высоком рельефе женским бюстом. Строгий чистый профиль, живописное исполнение прически этой головки в соединении с ажурным орнаментом, обрамляющим центральный медальон, указывают на то, что это зеркало является работой крупного мастера неоклассического направления.

12. Часть фриза с изображением римских божеств из клада, найденного в Маренго

12. Часть фриза с изображением римских божеств из клада, найденного в Маренго

13. Оковка изголовья ложа из клада, найденного в Маренго

13. Оковка изголовья ложа из клада, найденного в Маренго

О серебряных изделиях II в. н. э. хорошее представление дает знаменитый клад, найденный в 1928 г. в Маренго, на Севере Италии, и хранящийся в Турине, в Музее античности. Он состоит из набора различных предметов, преимущественно украшений, мебели и сосудов. Наиболее интересным предметом в кладе является серебряный бюст императора Люция Вера, исполненный в натуральную величину (рис. 11). Это — великолепный образец римской монументальной скульптуры из драгоценных металлов, о широком распространении которой в эпоху империи свидетельствуют античные авторы и которая сохранилась до наших дней лишь в единичных экземплярах. Люций Вер изображен в богато украшенном панцире. Лицо его, обрамленное пышными вьющимися волосами и бородой, смотрит прямо на зрителя, взгляд устремлен вдаль. Парадность и репрезентативность являются отличительными чертами этого типичного образца римского портрета. Большой интерес представляет техника его исполнения: весь бюст сделан из одного тонкого листа серебра, выколоченного на деревянной основе; все детали затем тщательно прочеканены; для исполнения волос применена гравировка. Бюст, несмотря на свой значительный размер (высота 55,3 см, ширина в плечах 52 см), очень легкий, ввиду тонкости металлического листа.

Клад из Маренго включает несколько больших изогнутых рельефных полос металла, служивших, очевидно, украшением горла монументальных сосудов. Выделяется фриз с изображениями 13 божеств римского пантеона: Минервы, Юпитера, Юноны, Нептуна, Амфитриты, Марса, Меркурия, Венеры, Диоскуров и др. (рис. 12). Фигуры богов, исполненные в высоком рельефе, восходят к известным эллинистическим про¬образам и являются хорошим примером классицизма эпохи Антонинов. Четкие чеканные контуры, богатая игра светотени характерны для римского рельефа этого времени.

Образцом металлических украшений римской мебели служит происходящая из этого же клада серебряная оковка ложа (рис. 13). Тонкий металлический лист, повторяющий плавные очертания изголовья ложа, украшен тисненым орнаментом причудливо изгибающихся спиральных ветвей, с розеттами и листьями аканфа, среди которых выделяется фигурка лежащей Менады. Из других предметов клада следует упомянуть небольшую четырехугольную пластинку с рельефной посвятительной надписью М. Виндия Вернана (префекта морского флота Флавиев в Мезии) Лучшей судьбе. Пластинка прикреплялась к какому-то вотивному предмету при помощи двух отверстий.

О серебряных изделиях более позднего времени (конца II1—III в. н. э.) дает представление большая патера из Парабиаго (рис. 14). Это неглубокое блюдо диаметром 39 см. В центре изображены Кибела и Аттис, восседающие на колеснице, запряженной львами; вокруг них — танцующие и ударяющие мечами о щиты Корибанты. Вверху видны колесницы Гелиоса и Селены, внизу — фигуры Океана и Теллуса с их атрибутами и четыре детские фигурки, олицетворяющие времена года. Справа, перед колесницей Кибелы,— полуфигура Атланта, поддерживающего небесный свод в виде колеса, на котором выгравированы знаки Зодиака. Сложность сюжета, пере¬дающего представление римлян о космосе, известная перегруженность композиции характерны для искусства III в. н. э. Живописный стиль рельефов и самый их сюжет заставляют считать эту патеру произведением, изготовленным в восточных провинциях Римской империи.

14. Патера из Парабиаго

14. Патера из Парабиаго

Чисто римскими произведениями, свидетельствующими о высоком развитии торевтики в Риме во II—III вв. н. э., являются балтеи — парадные конские нагрудники, богато украшенные рельефными изображениями. На выставке представлены три балтея — из Аосты, Велии и Брешии, а также отдельные фигурки (часть балтея), найденные в Индустрии (Северная Италия). Балтеи сделаны из бронзы, сохранившей местами следы позолоты. Дошедшие в более полном виде балтеи из Аосты и Брешии отличаются большой тяжестью. Это, по-видимому, свидетельствует о том, что они служили украшением сбруи не живого коня, а конной статуи.

Сюжет рельефов всех четырех балтей один и тот же, очевидно, традиционный для этого типа изделия: борьба римлян с варварами. В центре вытянутой пирамидальной композиции помещена фигура скачущего на коне императора с обнаженной головой и вытянутой правой рукой. Внизу и по сторонам развертываются сцены единоборства конных и пеших варваров и римлян. Композиционно и стилистически эти изображения находят аналогии в таких монументальных произведениях римского искусства, как рельефы колонн Траяна и Марка Аврелия, а также римские саркофаги с батальными сценами. Наиболее совершенный по исполнению и лучше сохранившийся балтей из Аосты (рис. 15) следует датировать серединой II в. н. э., Балтей из Брешии (рис. 16) отличается примитивным, обобщенным исполнением и, вероятно, должен быть датирован более поздним временем.

16. Балтей из Брешии

16. Балтей из Брешии

17. Щитки фибул в виде птиц из Рима

17. Щитки фибул в виде птиц из Рима

18. Щиток фибулы из некрополя Кастель Трозино

18. Щиток фибулы из некрополя Кастель Трозино

В последнем разделе выставки представлено ювелирное искусство и торевтика позднеантичного времени и эпохи переселения народов. Для ювелирных украшений времени поздней империи характерен отход от пластичности, рост полихромии, выражающийся в усиливающемся применении цветных камней и стеклянных паст. Образцами этого многокрасочного стиля III—IV вв. н. э. являются перстни из Реджио с вставками из граната, изумруда, оникса, аметиста и опала. Нередко на одном кольце соединены два-три камня разных цветов. Золотые изделия обычно сплошь покрываются измельченным, дробным орнаментом. Наряду с массивными золотыми украшениями, например: витыми браслетами из Пармы или арбалетовидной фибулой с надписью, прославляющей цезаря Константина, распространяются изделия из дутого золота, заполненные внутри смоловидной пастой.

Любопытными образцами ювелирного искусства этого времени являются обручальные кольца. На выставке представлено такое кольцо из Кампоре. Оно украшено сдвоенными ромбами, на которых довольно грубо изображены два бюста — мужской и женский. Варваризация вкусов, отмечающаяся в этот период в римском ювелирном деле, связана с началом проникновения в Италию варварских племен. Появляются такие массивные, рассчитанные на внешний эффект изделия, как, например, длинные серьги с подвесками в виде звенящих колокольчиков из Дольяновы. Распространяются большие перстни с грубоватым ажурным орнаментом, окружающим вставки из цветных камней или, реже, гемм. Возможно, что с упадком ювелирного мастерства связан обычай применять в виде медальонов золотые монеты. На выставке представлены два ожерелья с подвесками из монет Галиена и Феодосия.

Образцом серебряных изделий позднеримской империи является большое блюдо из Чесены. Характер украшающих его изображений резко отличается от рельефных декоров более раннего серебра: они плоскостны, исполнены гравировкой с применением позолоты и черни. По краю блюда представлены сцены охоты, а в центре, в круглом клейме — завтрак на лоне природы хозяина загородной виллы (изображенной в нижней части клейма) и его гостей после охоты. Подобные сюжеты были популярны в позднеримском искусстве, особенно в мозаиках. Стиль декора блюда из Чесены предвосхищает ранневизантийское искусство. Возможно, это блюдо является работой мастеров восточноримской империи.

В ювелирных изделиях V в. н. э. находят отражение новые обычаи и художественные вкусы, принесенные в Италию проникшими сюда с севера готскими племенами. С этого периода здесь распространяется техника перегородчатой эмали, заимствованная готами в Северном Причерноморье, куда она проникла из Ирана. Прекрасными образцами ее служат серьги из Реджио с подвесками в виде полумесяцев и других фигур, а также щитки фибул в виде фигурок орлов из Рима (рис. 17), близкие ана-логии которым известны в Северном Причерноморье.

После падения государства готов ювелирное искусство достигает нового высокого расцвета у лангобардов, власть которых в VII в. н. э. распространилась на всю Северную и часть Южной Италии. Принятие ими христианства приводит к появлению в их искусстве элементов христианской символики. Крест заменяет медальон в ожерельях. Изображения святых украшают изделия торевтов (например, серебряную шкатулку из Базилики Градо). Высокого развития в VII в. достигает техника перегородчатой эмали. Образцами ее служат круглые фибулы в музеях Турина и Пармы. Нередко она сочетается с тонким филигранным декором, густым кружевом покрывающим поверхность изделия. Такова, например, круглая фибула из некрополя Кастель Трозино (рис. 18). Именно этот некрополь дал превосходные образцы ювелирных изделий того времени. В частности, оттуда происходят ажурные золотые ножны и рукоять кинжала, а также золотые украшения седла, сплошь покрытые исполненным в низком рельефе сложным плетеным узором, в центре которого вырисовывается сти¬лизованная маска. Широко распространены были у лангобардов так называемые пальчатые фибулы, впервые появившиеся еще в предшествующий, готский период. Они также украшены линейным орнаментом. Произведения лангобардских ювелиров завершают многовековой период развития ювелирного искусства и торевтики античной Италии, так полно и разносторонне представленный на выставке.

В этот день:

Дни смерти
1935 Умер Джеймс Брэстед — американский археолог и специалист по цивилизациям Древнего Ближнего Востока, ввел термин «Плодородный полумесяц».

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014