Приобье в конце I — начале II тысячелетия

Для лесостепной части Приобья конец I — первая половина II тыс. н.э. — это время дальнейшей тюркизации местного населения.

ЛЕСОСТЕПНОЙ АЛТАЙ

Мы рассматриваем археологию лесостепного Алтая отдельно от других территорий Верхнего Приобья. Это обусловлено особенностями данного региона: непосредственным соседством тюркоязычного населения, а также ранним его проникновением на территорию, занятую верхнеобцами.

Как уже говорилось ранее, в VIII в. на территории лесостепного Алтая верхнеобская культура прекратила свое существование. Ее носители какое-то время сосуществовали с пришлым населением, а затем были вытеснены или поглощены тюрками, вторгшимися, по мнению ряда исследователей, с территории Горного Алтая. О начальной стадии их взаимоотношений позволяют судить материалы курганного могильника на р. Ине (раскопки А. П. Уманского). Для погребального обряда этого могильника характерны сочетание трупосожжения и трупоположения, сопроводительные погребения коней, наземные дерновые сооружения, следы тризн в насыпях. В курганах встречается керамика верхнеобского типа, но она сочетается с украшениями и уздечным набором тюркского облика.

В период образования кимако-кипчакского объединения и произошедшего затем его распада на территорию Лесостепного Алтая начало проникать новое тюркоязычное население (возможно, кимаки). Оно смешивалось с находящимся на стадии тюр-кизации местным населением. Начала складываться сросткинская культура, получившая свое название от с. Сростки, где раскопаны первые погребения IX — X вв.

Яркими памятниками этой культуры являются исследованные М.П. Грязновым сросткинские могилы (Ближние Елбаны). Погребения были устроены в глубоких прямоугольных ямах, перекрытых продольными или поперечными бревнами или досками. Умершие были завернуты в бересту и уложены на спину головой на северо-восток. Все погребенные мужчины были снабжены оружием, лежавшим поверх их тела. Это колчаны со стрелами, меч или сабля, уздечки, седла. В могилу помещали также курдюк барана. Женские могилы более бедные. Типичными для сросткинской культуры являются найденные в них крупные ажурные подвески, украшенные растительным орнаментом или изображениями двух птиц, расположенных напротив друг друга. М.П. Грязнов датирует сросткинские погребения IX — X вв. В целом для сросткинских погребений Северного Алтая характерно сочетание ингумации и кремации. Встречены здесь и погребения с конем, и сопроводительные захоронения собак.

Определенное влияние на культуру населения оказали кыргызы. В период «кыргызского великодержавия» они появились в Горном Алтае и стали соседями носителей сросткинской культуры.

Д.Г. Савинов в Осинкинском могильнике обнаружил погребения VIII — XIV вв. Исследователь полагает, что могильник был оставлен местными племенами на различных этапах его существования. Этот факт является свидетельством неоднородности заселения Алтая: в указанное время помимо носителей сросткинской культуры здесь жили и какие- то другие племена. Удалось полностью восстановить внешний вид женской погребальной одежды из некоторых могил. Выполнена она из зеленого шелка; нагрудник вышит сердоликом, бисером и перламутром. Материалы этого памятника пока не опубликованы, поэтому мы вынуждены ограничиться фиксацией наличия здесь какой-то иной культуры. Дальнейшая история Алтая связана с татаро-монгольским завоеванием, с именем Чингисхана. В 1207 г. его старший сын Джучи покорил «лесные народы» Южной Сибири. В число покоренных территорий попал и лесостепной Алтай. Под монгольским влиянием он находился вплоть до присоединения к России в XVII в. В период монгольского завоевания здесь распространилось мусульманство, запрещавшее класть в могилу сопроводительный инвентарь, поэтому археологические исследования погребений этого времени бедны находками.

ВЕРХНЕЕ ПРИОБЬЕ В X — XIV ВЕКАХ

Рассмотрим Новосибирское Приобье, где основные по объему исследования памятников этого периода были проведены А. А. Адамовым, Томское Приобье (работы Л. А. Плетневой) и Кузнецкую котловину, где в последнее время занимается раскопками А.М. Илюшин. Памятники представлены поселениями и могильниками. В Кузнецкой котловине поселения пока не известны, а в Новосибирском и Томском Приобье они изучены достаточно хорошо.

Почти все городища и поселения на территории Томского Приобья являются многослойными, поэтому в них нелегко вычленить интересующий нас материал.

В Новосибирском Приобье эти памятники однослойные и представлены достаточно полно. А.А. Адамов утверждает, что они не имеют поэтапного различия и могут быть разделены лишь на долговременные и кратковременные. К долговременным относятся все городища и большинство поселений. Они расположены на краю надпойменной террасы, в непосредственной близости от воды и имеют мощный культурный слой. Прослеживаются следы капитальных построек. Здесь проживали основную часть года значительные коллективы. Кратковременные поселения располагались чаще всего на значительном расстоянии от воды. Культурный слой в них очень слабо выражен или практически отсутствует. Находки были сосредоточены в жилищах или в ямах возле них. Скорее всего, это сезонные (зимние) кратковременные поселения, в которых проживал малочисленный коллектив (2 — 3 семьи). При заселении этого места на следующий сезон легче было построить новое жилище, чем реконструировать старое. Поэтому от таких поселений на поверхности сохранилось очень большое число западин — остатков жилищ, почти не содержащих культурного слоя.

Городища бывают двух типов: маленькие и крупные. Ярким примером первых является Седова Заимка на р. Оби недалеко от г. Новосибирска. Городище укреплено мощной системой из двух рвов и валов. Ширина валов достигает 5 м, высота — 4м, ширина рвов — до 7 м. Вход охранялся двумя бастионами. Интересно отметить, что более половины пло¬щади приходилось на оборонительную систему, которая охраняла несколько жилищ.

К числу крупных городищ относится Умна-4. Памятник густо порос лесом и труден для раскопок. Ров шириной 10 — 12 м и глубиной до 3,5 м окружали около 30 западин (следы жилищ). Вал, видимо, был сооружен из деревянных клетей, наполненных землей. Обрыв надпойменной террасы укреплен от оползания бутовым камнем. Городище со всех сторон окружено жилищными западинами, каждая из которых укреплялась небольшим рвом.

Судя по раскопкам некоторых западин, они синхронны жилищам.

Другие городища также имели мощные укрепления. Поверхность вала городища на Иванушкиной Горе в Томском Приобье была обожжена в целях предохранения от осыпания.

Жилища, раскопанные на неукрепленных поселениях и городищах, примерно одинаковы и на протяжении X — XIV вв. не претерпели особых изменений. Это были срубные и каркасные полуземлянки, а также наземные жилища. Стационарные жилища были небольшими, по всей видимости, без сеней, слегка углубленные в землю. Крыши были коническими или двухскатными и имели отверстие для выхода дыма. В ряде случаев вдоль стен сохранились нары, которые укрепляли плахами. Очаг, скорее всего, был от-крытым. В Седовой Заимке прекрасно сохранился очаг с куполообразным сводом, изготовленным из глины.

На сезонных поселениях сооружались наземные жилища. Одни из них были легкими — типа чумов, только вместо войлока использовалась береста. Это сезонные летние жилища, которые очень слабо прослеживаются на поверхности. В наземных каркасных жилищах на определенном расстоянии от центра наклонно вкапывали четыре столба, соединенные сверху перекладинами, на которые опирались стены из жердей или плах. Снаружи стены присыпали землей или дерном, которые брали из ям. Очаг был открытым. В настоящее время эти жилища приобрели вид разграбленного кургана, окруженного несколькими ямами.

На конец XX в. в Новосибирском Приобье было исследовано 14 могильников, а в Томском Приобье — 4 могильника. По своему погребальному обряду и инвентарю они очень схожи между собой. Несколько отличаются могильники Кузнецкой котловины, поэтому мы рассмотрим их отдельно.

В Новосибирском и Томском Приобье преобладают курганные могильники. Значительная часть курганных насыпей окружена рвом, который иногда мог быть квадратным (Быстровка-1). В могильнике Юрт-Акбалык-4 ров был заполнен сажей. В ряде насыпей прослежены следы тризн: прокалы и кости животных. Погребенные лежали в могилах в вытянутом положении на спине, реже встречаются захоронения в насыпи или на уровне погребенной почвы. В Новосибирском Приобье преобладала северо-восточная ориентация погребенных. В Томском Приобье они лежали головой на юг, юго-запад и юго-восток. Многие могилы имели деревянные перекрытия и берестяные чехлы. В Томском Приобье на дне ряда могил прослежены чистый песок, слой глины или холодных углей, на которые настилались плахи, а затем ставился гроб. В Басандайском могильнике с южной или юго¬восточной стороны могилы могли находиться жертвенники из камня или гальки. Встречены погребения человека с конем или его чучелом. При этом целый скелет коня располагался в отдельной могиле, а чучело находилось вместе с погребенным человеком. Если в раннем средневековье сосуды находили буквально в каждой могиле, то в погребениях рассматриваемого периода они встречаются значительно реже. Видимо, их заменили не сохранившиеся до нас деревянные или берестяные сосуды.

Погребения сросткинской культуры (IX — X вв. — по Л.М. Плетневой, X — XII вв. — по А. А. Адамову) наиболее ярко представлены в могильниках памятника Березовый Остров и в одном из курганов Кро-халевки-13 в Новосибирском Приобье. Они содержали предметы вооружения, конского набора, а также оригинальные крупные ажурные подвески с рас¬тительным орнаментом. Такие подвески являются типично сросткинскими украшениями. Вероятно, к сросткинской культуре можно отнести и некоторые погребения могильника Басандайка, основная часть которых относится к XI (XII) — XIV вв. Этим же временем А. А. Адамов датирует курганный могильник Ельцовский-1 под г. Бердском.

В отдельных курганах вместе с могилами найдены квадратные поминальные сооружения площадью около 4 м2. Сначала рыли неглубокий котлован. Сама конструкция сооружалась из досок, которые плотно пригоняли к стенам котлована. Вдоль стенок полукругом располагались деревянные столбы. Внутри сооружения обнаружены сосуды (один из них стоял вверх дном), железные наконечники стрел, нож и другие предметы быта. Все эти конструкции были сожжены, поэтому достаточно хорошо реконструируются. А. А. Адамов считает, что они аналогичны древнетюркским поминальным оградкам. Необходимо указать, что в Новосибирском Приобье помимо курганов с описанным сросткинским погребальным обрядом встречается и иной тип памятников. Одним из них является полностью исследованный А.В. Новиковым могильник Ташара-Карьер-2, включающий 17 удлиненных и округлых курганов. Под круглыми насыпями имелись одно или два погребения, совершенные в неглубоких могилах, на уровне материка или погребенной почвы. Под длинными насыпями было от 3 до 9 могил, расположенных в ряд вдоль продольной оси кургана. Курган мог быть окружен рвом. Погребенные лежали головами на северо-восток. Могилы имели деревянные или берестяные сооружения и надмогильные конструкции. В насыпь и могилы иногда помещали крупные камни. Широко применялся огонь (частичная кремация умершего непосредственно в могиле, со¬жжение надмогильных деревянных конструкций, предварительное обожение могильной ямы, разведение костров во время поминальной тризны). Отмечены погребения с конем. В могилах часто встречаются сосуды, что отличает их от описанных выше погребений. Погребение в кургане № 2 содержало наиболее богатый инвентарь, в частности, бронзовую реплику китайского зеркала эпохи Сун (XI — XII вв.) и сердоликовый кабошон с гравированной надписью на арабском языке. Надпись выгравирована в зеркальном изображении, чтобы при отпечатывании она могла читаться (своеобразная роспись владельца). Специалисты из Института востоковедения РАН ее перевели. Это оказалось имя «Аль-хасан-ибн-Махаммад». Кабошон — это первая находка образца арабской эпиграфики в Западной Сибири.

Комплекс вещей позволяет датировать могильник в пределах XI — XIII вв. Отдельные детали погребальной обрядности и набор украшений (круглые проволочные серьги, ромбические орнаментированные подвески из лазурита, перламутровые треугольные пластины с циркульным орнаментом, бусы из янтаря, халцедона, сердолика, горного хрусталя, рубленого бисера, цветного стекла и т. д.) позволяют причислить данный некрополь к осинкинскому типу памятников. Осинкинский могильник исследовал Д. Г. Савинов.

Свои особенности в погребальном обряде отмечены для памятников Кузнецкой котловины. В основной части курганных могильников сохранились традиции, которые были характерны для эпохи раннего средневековья. Речь идет об обряде трупосожжения, который является единственным для большинства погребений. В могильниках Саратовка (X — XII вв.) и Сапогово-2 (XI — XIV вв.) наряду с курганами, под насыпью которых находятся одна-две могилы, встречаются удлиненные курганы-кладбища, содержащие до 20 — 30 могил с сожжениями. В последнем случае при сооружении новых могил насыпи подсыпали, поэтому такие курганы отличаются большими размерами и вытянутыми пропорциями. В могильнике Торопово-1 могилы с сожжениями сопровождают погребения коней или их шкур.

Особый интерес представляют курганы на р. Бачат. Они резко отличаются от описанных выше курганов. В них отсутствуют сожжения. В могилах лежали скелеты, в отдельных ямах — кости коней. Глиняные сосуды отсутствовали. А.М. Илюшин полагает, что эти могильники принадлежали новому населению, пришедшему в XI — XII вв. в Кузнецкую котловину.

Инвентарь, обнаруженный на поселениях и в курганах Верхнего Приобья, однотипен. Преобладают круглодонные сосуды, плоскодонные единичны. Многие сосуды имеют отогнутый наружу орнаментированный венчик. Основная часть узора не спускается ниже плечиков сосуда. Орнамент представляет собой оттиски гребенки и гладкой палочки, а также ямки. Резкого различия между керамикой X — XII и XII — XIV вв. нет. Происходит постепенное развитие комплексов. В Кузнецкой котловине, в связи с отсутствием исследованных поселений, керамики найдено мало, поэтому давать ей характеристику преждевременно.

Очень хорошо представлено вооружение: разнообразные железные и костяные наконечники стрел и дротиков, костяные пластины от луков, остатки колчанов, палаши и сабли, железные панцирные пластины, которые, видимо, крепили на железную основу. Конское снаряжения обычно включало удила, псалии, стремена, ременные бляхи, костяные обкладки луки седла. Орудия труда представлены чаще всего железными ножами. Встречаются железные кельты, кресала. Более редки находки глиняных пряслиц и каменных жерновов. Единичны железные клещи, молотки и ножовка. Из предметов быта интересны двузубые вилки и астрагалы — кости для игры. На астрагалы часто наносили штрихи, делали сквозные отверстия и углубления для заливки металла (игральные биты).

О далеких связях населения позволяют судить бронзовые зеркала. В Новосибирском и Томском Приобье найдено более десяти орнаментированных зеркал. Большая их часть китайского происхождения либо реплики с китайских изделий. Они украшены фигурами фениксов, летящих птиц, изображением божества Большой Медведицы и т.д. Два зеркала имеют иранское или среднеазиатское происхождение: они украшены рельефным изображением Сенмурва — крылатой собаки. Особенно многочисленны разнообразные бусы. Встречены бронзовые серьги трех типов: кольца с небольшими подвесками, в виде знака вопроса и изготовленные из скрученной проволоки. Очень красивы ажурные подвески так
называемого сросткинского типа. Они украшены растительным орнаментом или изображением двух птиц. Подвески хорошо датируются по аналогам из погребений X — XI (XII) вв. Поясные бляхи изготавливали из бронзы, железа и даже кости. К широко распространенным в XIII — XIV вв. накладкам на пояса относятся крупные бронзовые бляхи-обоймы со скобками.

Весь указанный материал дает возможность реконструировать экономику и социальные отношения населения Верхнего Приобья. Хозяйство было комплексным. Основное место в нем занимало скотоводство. В стаде преобладала лошадь, которая не требовала заготовки корма на зиму. Разводили крупный и мелкий рогатый скот. Землю обрабатывали при помощи сошников. Для уборки урожая использовали серпы. Так, серп был обнаружен в одном из курганов могильника Высокий Борок. Зерно растирали на жерновах. Видимо, основным злаком был ячмень, который был широко распространен у тюркоязычных народов Сибири. Судя по остеологическому материалу, охотились на пушных зверей. Значительное количество мяса давала охота на лося.

Железоделательное производство этого периода хорошо изучено Н.М. Зиняковым. Сырьем для получения железа, скорее всего, являлись местные болотные руды. Орудия изготавливали из стали (сырцовой и высокоуглеродистой). Лишь 17% предметов были выполнены из чистого железа. Археологическими свидетельствами железоделательного производства являются шлаки, найденные почти на всех городища, кузнечный набор клещей (могильник Березовый Остров) и крица (городище Черный Борок-20). О цветной металлургии можно судить по обломкам льячек, тиглей и самим бронзовым изделиям.

По поводу этнокультурной характеристики населения Верхнего Приобья ведутся дискуссии. Л.М. Плетнева и А. А. Адамов считают культуры Томского и Новосибирского Приобья очень близкими друг другу. Они говорят о равномерном переходе культуры населения X — XII вв. в культуру XIII -XIV вв., но при этом по-разному понимают каждую из них. Л. А. Плетнева полагает, что сросткинская культура существовала в IX — X вв., а затем ее сменила басандайская культура (термин введен В. А. Мо-гильниковым). Последнюю культуру она рассматривает как «смешение тюркского и местного (самодийского?) этносов». При этом под тюркским населением она подразумевает представителей распавшегося кимако-кыпчакского объединения.

А.А. Адамов относит Новосибирские и Томские памятники к сросткинской культуре, датируя ее X -XIV вв. Он считает, что эта культура была оставлена кыпчаками, и отрицает ее связь с предшествующим самодийским населением верхнеобской культуры. Надо отметить, что точка зрения А.А. Адамова не нашла поддержки у большинства исследователей.

Раскопки А.В. Новикова на могильнике Ташара-Карьер-2 подтвердили предположения ученых о том, что население Верхнего Приобья в начале II тыс. н. э. в этнокультурном плане не было однородным.

По иному пути пошел исследователь памятников Кузнецкой котловины А. М. Илюшин.

Он, как и Л.А. Плетнева, считает близкими культуры населения Кузнецкой котловины и всего Верхнего Приобья (Новосибирского и Томского), но при этом не видит возможности связывать их с теми или иными археологическими культурами и сразу говорит об этнической привязке.

Как уже отмечалось выше, в Кузнецкой котловине четко прослеживаются две разнокультурные группы памятников. В одних курганах сохранились старые для этого региона традиции трупосожжения, в других (долина р. Бачат) отмечены погребения с трупоположением. А. М. Илюшин считает, что последние «сооружены тюркоязычными кочевниками из племен теленгутов, которые в составе конфедерации кыпчаков в начале II тыс. н.э. появились на территории Кузнецкой котловины». Погребения с сожжениями он связывает с местным самодийским населением, полагая, что они оставлены упоминаемыми в китайских источниках племенами «бома». В XIII — XIV вв. начался процесс смешения этих разнородных этнических элементов.

СРЕДНЕЕ ПРИЧУЛЫМЬЕ

В X — XIII ВЕКАХ Прежде всего остановимся на обстановке в Южной и Западной Сибири. В конце I тыс. пережило подъем, а затем и упадок кыргызское государство. Внутренние процессы, протекавшие на его территории, привели к расселению кыргызов за пределы Минусинской котловины. Одним из таких направлений явилось Среднее Причулымье. Продвижению способствовал тот факт, что главная ставка кыргызского кагана была перенесена из Тувы к истокам р. Чулым (место слияния Белого Июса и Черного Июса). Проникновение кыргызов на Средний Чулым осуществлялось вниз по течению р. Кии и далее по р. Чулым. Это было узкое локальное продвижение. На остальной территории Среднего Приобья сохранялось местное самодийское население, являвшееся приемником релкинской культуры. Однако в их культуре явно прослеживаются элементы тюркизации. Исследование археологических памятников Среднего Причулымья проводилось в основном О. Б. Беликовой. Оно выявило проникновение именно в этот район кыргызского населения. Раскопки велись на поселении Городок и на Змеинкинском и Калмакс-ком курганных могильниках. В погребальном обряде резко доминировало полное сожжение умершего на стороне вместе с погребальном инвентарем. Иногда инвентарь в огонь не клали. Захоронения чаще всего совершались прямо на поверхности земли или в неглубоких ямах. Лишь незначительное число погребений представляло собой ингумацию. На дне могил в ряде случаев обнаружены рамы-обкладки, которые чаще всего обуглены. В насыпи встречены ямы-тайники с вещами. В них всегда присутствовали миниатюрные железные орудия (нож, тесло, кресало) и обыкновенная конская упряжь. Часты сопроводительные погребения коней. Они могли включать целые скелеты животного, остатки шкуры (череп и кости ног). Иногда лошадь кремировали.

Самые распространенные находки — керамика. Сосуды круглодонные; венчики имеют налеп с внешней стороны. Орнамент чаще всего наносился гребенкой и располагался двумя зонами: на венчике и плечиках. Часто встречаются железные тесла-мотыжки, ножи и кресала. Конская упряжь (удила, стремена и др.) обычны для X — XIII вв. Хорошо реконструируются твердые седла, найденные в тайниках. Оружие представлено саблями, остатками луков и колчанов. Из предметов быта интересны вилки и миниатюрные пинцеты, которые, скорее всего, использовались в косметических целях. Из украшений одежды наиболее часты находки стеклянных и каменных бус.

Погребальный обряд и основной инвентарь типичны для минусинских кыргызов. Обряд сожжения не встречается на памятниках остальной территории Среднего Приобья. Обращает на себя внимание тот факт, что керамика является не кыргызской, а местной. Как полагает О. Б. Беликова, это свидетельствует о смешении населения: пришлые воины- кыргызы брали в жены местных женщин, которые изготавливали привычные для них сосуды. Исследовательница также считает, что кыргызы не оказали заметного влияния на формирование чулымских татар. Сказались оторванность кыргызов от основной своей минусинской территории и общий процесс тюркизации, который наблюдался во всем Среднем Приобье.

КУЛЬТУРА НИЖНЕГО ПРИОБЬЯ (КИНТУСОВСКИЙ ЭТАП)

Она датируется X — XIII вв. Территория ее распространения остается той же, что и на предшествующем оронтурском этапе. Памятники представлены поселениями, могильниками, жертвенными местами и кладами. Несколько поселений и городищ находятся под г. Сургутом на знаменитой Барсовой горе.

Городища имели мощные укрепления. Одним из противников, от которых надо было защищаться, видимо, были русские новгородские войска. В новгородской летописи рассказывается об осаде в 1194 г. одного из югорских городков воеводой Ядреем. За¬вершилась она для русских неудачей. В хантыйских преданиях идет речь об укрепленных «городках», обнесенных частоколом. Основным видом жилища была подквадратная полуземлянка площадью от 18 до 42 м . Вдоль стен на земляном возвышении находились нары. Стены представляли собой наклонный каркас из жердей, которые своим верхним концом опирались на четырехугольную раму, укрепленную на столбах. Существовали и многокамерные полуземлянки, соединенные коридором. В начале II тыс. появился новый тип очагов в виде каминов — чувалов.

Могильники кинтусовского этапа грунтовые. Могилы на поверхности прослеживаются в виде неглубоких западинок. Погребенные лежали вытянуто на спине. В одном могильнике захоронения совершены в лодках и покрыты берестой. Умерших сопровождали глиняные сосуды, орудия труда, конс¬кие удила, железные ножи и бронзовые украшения, в том числе шумящие подвески. В Сургутском Приобье отмечен обычай помещения в могилу бронзового котла или его керамической копии. Обращает на себя внимание расположение серебряных импортных сосудов. Во всех случаях они были надеты на голову погребенного, а в одном случае надет медный котел.

Жертвенные места устраивали на заброшенных поселениях, т. е. там, где располагались жертвенные места оронтурского этапа. Население продолжало почитать их, сохраняя старые идеологические представления. Здесь найдены серебряные сосуды, железные наконечники стрел и ножи, обломки медных котелков. К кинтусовскому этапу относится клады, в состав которых входили медные и железные котлы, импортные серебряные и бронзовые сосуды, браслеты, гривны, шумящие подвески и другие украшения.

Инвентарь является развитием материалов оронтурского этапа. Керамика, как и прежде, круглодонная, хорошо орнаментированная, но мотивы орнаментации несколько изменились. В поселениях XIII в. глиняные сосуды отсутствуют. Керамическое про¬изводство в XIII — XIV вв. исчезло, что было вызвано широким внедрением привозных медных и железных котлов, имевших явное преимущество перед ломкой глиняной посудой. Подобное явление характерно не только для Нижнего Приобья, но и для других районов севера Западно-Сибирской равнины. Столовая посуда стала деревянной и берестяной. Сохранилось лишь производство глиняных тиглей для плавки металла.
Орудия труда представлены ножами и топорами, оружие — железными и костяными (реже) наконечниками стрел. Лук был сложным, составным. Найдены кольца кольчуги. На могильнике Сайгатинский III в Сургутском Приобье обнаружены кольчуги. Судя по фольклору, железная кольчуга и меч были обязательной принадлежностью богатого воина — князя. Встречаются железные удила и псалии.

Как и прежде, широко были распространены изделия, выполненные в урало-сибирском стиле. Употреблялись местные литые пряжки с изображением головы и лап медведя, фигуры лося, зайца. Встречаются схематичные объемные фигурки птиц и животных, браслеты с изображениями головы медведя, лежащей на его передних лапах, шумящие подвески и другие украшения.

Хозяйство имело в основном присваивающий характер, т. е. было охотничье- рыболовецким. Начало складываться оленеводство. Встречены немногочисленные кости коней, однако нельзя с уверенностью говорить о развитии коневодства. Скорее, можно предположить, что лошадей выменивали в более южных территориях. Некоторые изменения произошли в охотничьем промысле. В нем большее значение, по сравнению с предшествующим периодом, стала иметь охота на пушного зверя. Она уже носила то¬варный характер. Рыболовство было, в основном, запорным, но использовали и сети. На самом севере охота велась на морских зверей: моржа и нерпу. Обнаружены остатки горнов для выплавки железа из болотной руды и ямы для выжига угля. В ряде жилищ встречены остатки бронзолитейного производства. На р. Таз вместе с горном встречены брак и отходы, оставшиеся от литья бронзы.

В отличие от предшествующего времени, в инвентаре широко представлены импортные вещи, что свидетельствует о развитии торговых связей. Аборигенное население севера Западной Сибири поставляло на юг меха и получало взамен ремесленные изделия. Можно с определенностью говорить о контактах с Волжской Болгарией и Русью. К болгарским изделиям относятся найденные в кинтусовских памятниках височные подвески с напускными бусами с зернью, бляшки, блюда, клепаные котлы. О связях с населением Зауралья свидетельствуют шумящие подвески.

Большое количество вещей имеет русское происхождение или изготовлено по русским образцам. Это проушные топоры, кресала, замки, ключи, бусы, украшенные сканью. На византийской чаше, найденной у с. Березово, на дне процарапана русская надпись о ее стоимости в 35 гривен серебра. Судя по русским летописям, прочные связи с севером поддерживали новгородские купцы, которых сюда влекли меха. Есть предположение, что в рассматриваемый нами период новгородцы стали селиться в Югре, организуя здесь подобия торговых факторий. Югрой в русских летописях называли территорию, находившуюся за Уралом и населенную угорскими племенами. Находки обломков русской керамики в Нижнем Приобье, по мнению ряда исследователей, подтверждают наличие здесь временных новгородских торговых поселений. Судя по найденным предметам, наиболее активная торговля с Русью падает на XII -первую половину XIII в., т.е. на период, предшествовавший татаро-монгольскому нашествию.

Выводы

На территории Верхнего и Среднего Приобья в конце Iпервой половине II тыс. н.э. продолжался процесс тюркизации населения. Более всего это характерно для лесостепного Алтая, который находился в непосредственной близости с тюркским населением. Начало II тыс. н.э. — это время активных подвижек населения. Территория Верхнего и основной части Среднего Приобья явилась ареной продвижения тюркских племен. В Среднее Причулымье пришли кыргызы, однако они не оказали заметного влияния на сложение населения. В Нижнем Приобье продолжало жить аборигенное население, материальная культура которого представлена кинтусовскими древностями. Можно определенно говорить о его контактах с Новгородом.

Рекомендуемая литература

Адамов А.А. Новосибирское Приобье в X — XIV вв. — Тобольск; Омск, 2000.
Беликова О.Б. Среднее Причулымье в X — XIII вв. — Томск, 1996.
Грязнов М.П. История древних племен Верхней Оби по раскопкам близ с. Большая Речка // МИА. — М.; Л., 1956. — Вып. 48.
Илюшин А.М. Могильник Саратовка: публикация материалов и опыт этноархеологического исследования. — Кемерово, 1999.
Могильников В.А. Угры и самодийцы Урала и Западной Сибири // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. — М., 1987.-С. 163-236.
Плетнева Л.М. Томское Приобье в начале II тыс. н.э. по археологическим источникам. — Томск, 1997.
Савинов Д.Г. Государство и культурогенез на территории Южной Сибири в эпоху раннего средневековья. — Кемерово, 1994.