Поляков А.В. К вопросу об участии еловской культуры в формировании памятников эпохи поздней бронзы Среднего Енисея // Культура как система в историческом контексте: опыт Западно-Сибирских археолого-этнографических совещаний : материалы XV Междунар. Зап.-Сиб. археол.-этногр. конф. (Томск, 19-21 мая 2010 г.). — Томск, 2010.-С.356-357.
Исследователи неоднократно отмечали связь еловской и карасукской культур (Косарев М.Ф., 1964, с. 10-14, 1981, с. 153, 160-161; Матющенко, 1974а, с. 143-150; Матющенко, Сотникова, 1984, с. 49 50; Вадецкая, 1986, с. 64-65). Однако вопрос остаётся актуальным. Новые материалы позволяют детально взглянуть на процесс взаимодействия культур, определив в том числе и вектор воздействия. Данная статья нацелена лишь на рассмотрение частного вопроса о появлении в ранних карасукских погребениях серии посуды еловского облика.
Углублённое изучение материалов эпохи поздней бронзы Среднего Енисея позволило предложить новую более дробную относительную хронологию памятников (Поляков, 2002; 2006; 2009; Лазаретов, 2006; Лазаретов, Поляков, 2009). Выделено четыре этапа, подразделяющихся на восемь хронологических горизонтов. Для ранних этапов (1 и II), соответствующих, по М.П. Грязнову, «классическому» этапу карасукской культуры, была предложена новая типология керамики. От собственно карасукских типов керамики отделено несколько малочисленных серий сосудов (типы V—VIII), не имеющих прямого отношения к местной гончарной традиции (Поляков, 2006, с. 7-9; 2009, с. 458-459).
Одна из этих серий (V тип) представляет значительный интерес для рассматриваемого вопроса (рис. 1/1-7). Это профилированные сосуды горшковидной формы с уплощённым дном (18 экз.). Обычно они орнаментированы одной или двумя полосами ромбов по тулову, нанесённых резными линиями, хотя в единичных случаях представлены и иные орнаменты (треугольные шевроны, меандр, сетка). Данная серия посуды устойчиво связана с наиболее ранним хронологическим горизонтом I-а, что устанавливается по горизонтальной стратиграфии кладбищ и анализу встречаемости с керамикой традиционных типов.
По ряду стадиальных признаков: отсутствие орнаментации на венчике и в придонной части, горшковидная с уплощённым дном форма сосудов, керамика V типа не отличается от собственно карасукской, характерной для хронологического горизонта I-а. Однако, выделять её в самостоятельный тип позволяют два принципиальных момента. Во-первых, отсутствие уступа у основания шейки — обязательного признака для всей карасукской посуды этого хронологического горизонта. И, во-вторых, специфичный набор орнаментов, в таком виде на карасукской посуде практически не встречающийся.
Керамика V типа отмечена далеко не во всех погребальных памятниках. Это связано в первую очередь с её малочисленностью — менее 5 % от общего числа сосудов горизонта I-а. Большинство сосудов V типа обнаружено в составе двух очень крупных могильников: Сухое Озеро II и Малые Копёны III (Зяблин, 1977). Единичные сосуды найдены при раскопках могильников: Мохов VI и Усть-Ерба. Именно «растворённость» в большой массе посуды долгое время не позволяла обособить эту керамику. Только собрав её вместе, удалось обратить внимание, на прямые аналогии с сосудами I Еловского могильника, в основном из курганов 21 и 32 (Матющенко, 2001) (рис. 1; 8-23).
В первую очередь обращает на себя внимание идентичность формы сосудов. Это горшки с характерной профилировкой и уплощённым дном. Для керамики обеих групп также свойственна одинаковая зональность нанесения орнамента: на плечиках и тулове сосудов, изредка по шейке, венчик и придонная часть не орнаментируются. Но наибольшее значение при сопоставлении играют орнаменты. В обоих случаях наиболее характерны полосы ромбов, выделенные с двух сторон горизонтальными резными линиями (рис. 1; 1, 3, б, 8, 9, 10, 12, 13, 14, 22). Аналогии могут быть легко найдены и уникальным орнаментам, представленным на карасукской посуде V типа в единичных случаях: меандр (рис. 1/ 2, 7/); треугольные шевроны (рис. 1/ 4, 15, 16)’, сетка на шейке сосуда (рис. 1/ 5, 17, 18, 19)\ точки в центре ромбов или ячеек сетки (рис. 1/ 6, 7, 19, 20, 21, 22, 23), кресты (рис. 1/ 5, 21). Всё это не оставляет сомнений в родственных связях двух сопоставляемых групп.
Если для карасукских памятников сосуды V типа явление редкое, то похожая керамика встречается не только в курганах 21 и 32 могильника Еловский I. Они найдены и в других сооружениях этого памятника (Матющенко, 2001, рис. 5/ 2, 6; 7/ 9,912 и др.), а также в могильника Еловский 11 (Матющенко, 2004, рис. 311/2; могильник Еловский I кург.21 и 32 (по Матющенко, 2001) Матющенко, 2001, рис. 5/ 9; 9/ 5; 10/ 5; 12/ 2; 20/ 3, 4 и др.).
312/ 2; 329/ 5; 365/ 3; 394/ 2,4,7 и др.) и на Еловском поселении (Матющенко, Игольникова, 1966, рис. 2/ 5, 13). Посуда этого типа является одной из важных составляющих керамической традиции еловской культуры. Если сравнивать погребения карасукской и еловской культур, где найдена эта посуда, никаких других элементов сходства обнаружить не удаётся. В обоих случаях эти могилы полностью соблюдают обряд характерный для своей культуры.
Можно сделать некоторые выводы. На самом раннем хронологическом горизонте I-а в погребениях карасукской культуры изредка встречаются сосуды более характерные для еловских памятников Западной Сибири. В дальнейшем их влияние можно проследить в сохранении на более поздних образцах карасукской посуды, выделенной резными линиями полоса ромбов в составе сложных композиций (Зяблин, 1977, рис .8-‘ 1, 2, 5, 6, 7, Паульс, 2000, рис .4; 1, 2, 4; Савинов, Поляков, 2007, рис. 8/ 6 и др.). Возможно, в этом отражено участие, хотя и очень незначительное, населения еловской культуры в сложении памятников эпохи поздней бронзы Среднего Енисея.
На более позднем этапе культурного развития появляются и другие свидетельства контактов представителей двух культур Среднего Енисея (этап II). Исследователи отмечали некоторые типы посуды, ярусные бляшки, квадратные бляшки с четырьмя приливами, «гвоздики», некоторые типы серёг, перстни с биконичсским щитком, оселки с отверстиями на концах и другие изделия (Матющенко, Сотникова, 1984, с 49). Они широко представлены в составе карасукских памятников II этапа, а в погребениях еловских могильников встречаются наоборот изредка (например, по-видимому, в этот период вектор взаимных влияний диаметрально изменился.