К содержанию сборника «Современные проблемы археологии России».
После закрепления в 1950-х годах понятия андроновской общности, наступил этап наполнения данного термина конкретным археологическим содержанием, сопровождающийся внесением разного рода корректив. Итогом стало выделение внутри андроновской культурно-исторической общности (АКИО) и на ее периферии нескольких локальных вариантов (культур, культурных типов), объединенных по ряду характерных признаков.
Одним из них стал выделенный М.Ф. Косаревым черноозерско-томский вариант, объединивший комплекс памятников близ д. Черноозерье в Среднем Прииртышье (городище, поселение и могильник) с Томским Еловским II могильниками в Верхнем Приобье [Косарев, 1981]. За прошедшие четверть века существенно расширился круг памятников андроновской эпохи в Прииртышье и Барабе, состоялись публикации материалов базовых могильников [Генинг, Стефанова, 1994; Матющенко, 2004].
В настоящее время, применительно к указанным комплексам Среднего Приртышья, исследователи все чаще употребляют понятие «памятники черноозерского типа» [Генинг, Стефанов, 1993; Полеводов, 2000; Молодин, Парцингер, Гришин, Пиецонка, Новикова, Чемякина, Марченко, Гаркуша, Шатов, 2004] и даже «чернозерская культура» [Корочкова, 2004], в связи с чем назрела необходимость уточнить характеристики данного типа памятников.
Следует напомнить, что памятники у д. Черноозерье образуют достаточно неординарный, весьма синкретичный комплекс. Его характерными чертами являются явно выраженный андроновский колорит керамических материалов и вещевого инвентаря, при столь же очевидной доминанте неандроновских, по общему определению, автохтонных, кротовских черт в погребальной обрядности: грунтовый характер могильника, расположение погребений длинными плотными рядами, трупоположение вытянуто на спине, отсутствие посуды в подавляющем большинстве захоронений. Аналогичные особенности погребального обряда характеризуют и недавно исследованный могильник Боровянка XVII в Среднем Приртышье [Полеводов, 2000; Погодин, Полеводов, 2003].
В сущности, если не принимать во внимание немногочисленный, но довольно оригинальный керамический комплекс из погребений (в котором действительно можно усмотреть синтез андроновских и кротовских орнаментальных традиций), погребальный обряд основного массива захоронений могильников Черноозерье I и Боровянка XVII в полной мере соответствует материалам позднего — сопкинского — этапа кротовской культуры, для которого также характерно наличие оружия и украшений андроновских типов в могилах [Молодин, 1985].
В прииртышских могильниках встречаются погребения со скорченными на правом или левом боку костяками, однако количество их крайне незначительно (в среднем, для обоих памятников — 7,8 %), а отсутствие классических «нарядных» андроновских сосудов не позволяет интерпретировать их как «андроновские». Таким образом, именно погребения с трупоположением на спине являются наиболее характерными для Черноозерья I и Боровянки XVII, а, следовательно, именно они выражают основную специфику черноозерских погребальных комплексов. По сути, «черноозерские» памятники Прииртышья представляют собой аналог позднекротовских погребений Барабы, и фиксируют этап довольно тесных (и весьма разнообразных) контактов с андроновским населением, которые, однако, не привели еще к утрате собственно кротовских традиций.
Между тем, новосибирские археологи в своих последних работах, посвященных анализу материалов близких в культурном и хронологическом отношении могильников Обь-Иртышской лесостепи [Молодин, Парцингер, Гришин, Пиецонка, Новикова, Чемякина, Марченко, Гаркуша, Шатов, 2004; Молодин, Парцингер, Гришин, Пиецонка, Марченко, Новикова, Гаркуша, Мыльникова, Рыбина, Чемякина, Шатов, 2005], сохраняя (вполне справедливо) за погребениями с вытянутыми на спине покойными определение «позднекротовские», относят к «черноозерским» только могилы со скорченными костяками. На наш взгляд, это несколько противоречит ситуации, характерной для эпонимного прииртышского памятника.
По той же причине трудно безоговорочно согласиться предложением О.Н Корочковой [Корочкова, 2004] рассматривать черноозерские памятники в качестве локального варианта АКИО (наравне с нуринским, федоровским, канайским и т.д.) и, соответственно, обозначать этим термином все андроновские памятники в Среднем Прииртышье. Помимо собственно черноозерских, в этом регионе известны могильники, в гораздо большей мере демонстрирующие андроновские традиции, в том числе содержащие основной «транзитный» признак АКИО — классические «нарядные» сосуды (Сибирское IV, Александровка II, Ирча) [Полеводов, 2000].
Иными словами, по своему облику памятники черноозерского типа не соотносятся ни с каким-либо вариантом АКИО, ни с упомянутыми погребениями Барабы, поэтому одинаковое употребление наименования «черноозерского типа памятников» для характеристики явно различных комплексов кажется не вполне оправданным. Погребения со скорченными костяками на могильнике Тартас-1 вернее соотносить с аналогичными комплексами могильника Окунево VIII, расположенного на границе лесостепной и лесной зон Среднего Прииртышья. Здесь также обнаружена керамика черноозерского типа, но элементы погребального обряда не соответствуют характеристикам эпонимного памятника, выражая большее андроновское влияние.
Вероятно, в Среднем Прииртышье памятники типа Окунево VIII демонстрируют нам линию развития черноозерских древностей, фиксируя, таким образом, определенную, позднечерноозерскую стадию данного процесса. Население же, оставившее могильники Черноозерье I и Боровянка XVII, несмотря на использование некоторого андроновского импорта, оставалось, по сути, кротовским. В связи с этим предлагается за понятием «памятников черноозерского типа» закрепить все обозначенные характеристики прииртышских комплексов, а к могильникам типа Тартас-1 и Окунево VIII применять данное понятие с определенной долей условности, подразумевая лишь сходство в керамическом инвентаре («черноозерский тип керамики»).
Список литературы
Генинг В.Ф., Стефанов В.И. Поселение Черноозерье I, Большой Лог и некоторые проблемы бронзового века лесостепного Прииртышья // Памятники древней культуры Урала и Западной Сибири. — Екатеринбург: Изд-во УИФ «Наука», 1993.-С. 67-111.
Генинг В.Ф., Стефанова Н.К. Черноозерье I — могильник эпохи бронзы Среднего Прииртышья. — Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1994. — 68 с.
Корочкова О.Н. К обсуждению термина «андроновская общность» // Проблемы первобытной археологии Евразии (к 75-летию А.А. Формозова). — М.: Изд-во ИА РАН, 2004. — С. 202-211.
Косарев М.Ф. Бронзовый век Западной Сибири. — М.: Наука, 1981. — 280 с.
Матюшенко В.И. Еловский археологический комплекс. Часть вторая. Еловский II могильник. Доирменские комплексы. — Омск: Изд-во ОмГУ, 2004. — 468 с.
Молодин В.И. Бараба в эпоху бронзы. Новосибирск: Наука, 1985. — 200 с.
Молодин В.И., Парцингер Г., Гришин А.Е., Пиецонка X., Новикова О.И., Чемякина М.А., Марченко Ж.В., Гаркуша Ю.Н., Шатов А.Г. Исследование могильника бронзового века Тартас-1 // Проблемы археологии, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий (Материалы годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2004 г.) — Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2004. — Т. X., Ч. 1. — С. 358-364.
Молодин В.И., Парцингер Г., Гришин А.Е., Пиецонка X., Марченко Ж.В., Новикова О.И., Гаркуша Ю.Н., Мыльникова Л.Н., Рыбина Е.В., Чемякина М.А., Шатов А.Г. Полевые исследования на могильнике Тартас-1 в 2005 году (Барабинская лесостепь) // Проблемы археологи, этнографии, антропологии Сибири и сопредельных территорий (Материалы годовой сессии Института археологии и этнографии СО РАН 2005 г.). Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2005. — Т. XI, Ч. I. — С. 412^117.
Полеводов А.В. Памятники андроновской культурно-исторической общности в Среднем Прииртышье // Пятые исторические чтения памяти Михаила Петровича Грязнова: Материалы всероссийской научной конференции (Омск, 19-20 октября 2000 г.). — Омск: Изд-во ОмГУ, 2000. — С. 99-101.
Погодин Л.И., Полеводов А.В. «Шаманские» погребения могильника эпохи бронзы Боровянка-XVII в Среднем Прииртышье // Социально-демографические процессы на территории Сибири (древность и средневековье). — Кемерово: Изд-во КемГУ, 2003. — С. 56-60.
К содержанию сборника «Современные проблемы археологии России».