Петроглифика («картинные камни»)

К содержанию книги «Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси» | К следующей главе

К памятникам духовной культуры эпохи викингов относится значительная часть готландских так называемых поминальных камней, или «камней-картин», bildsleinar, стел-писаниц, покрытых низкорельефными изображениями, в древности раскрашенными; их известно около 300 (Lindqvist 1941-1942; Stenberger 1977: 342). Обычай воздвигать baulasleinar (поминальные камни в точном смысле слова, необработанные стелы из узких высоких гранитных блоков) известен по крайней мере с первых веков нашей эры. В V — начале VI в. на смену им на Готланде, не без влияния ирландской культуры, появляются стелы-писаницы с классически строгим оформлением, прямоугольных очертаний (со слегка вогнутыми вертикальными сторонами). На внешней поверхности стелы, оконтуренной узкой рельефной рамкой, размещались раскрашенные изображения: обычно это — солярные символы (сегнерово колесо и прочее) в центральной части; ладьи — внизу; изображения полуфантастических «небесных животных», а иногда — героев в ритуально-боевых позах — в верхней, реже в нижней части стелы (рис. 98,99). Круг этих образов охватывает различные пласты первобытной духовной культуры, Уходя корнями в древнейшую охотничью магию и тотемистические представления (небесные звери, священные олени), основные образы связаны с раннеземледельческими «религиями плодородия», в Европе сложившимися в энеолите, на Севере — в эпоху бронзы (Нюлен 1979:14).

Наряду со строгой системой древних образов (пару небесных оленей дублируют близнецы-герои, солнце и ладья образуют ось симметрии и пр.) складывается устойчивая композиция стел с вертикальным зонированием (низ — ладья, путешествующая, быть может, из мира людей в загробный мир; середина — солнце, озаряющее мир людей; верх — астральное пространство, небо), повторяющим структуру «мирового древа», ясеня Иггдрасиль, своего рода «моделью» которого и были стелы (Петрухин 1978:148— 165).

[adsense]

Рис. 98. Поминальный камень в Стура Хаммаре, Лербро, Готланд По-видимому, представляющий сцены из героической поэмы. Высота 3,5 м. Конец VIII в.

Рис. 98. Поминальный камень в Стура Хаммаре, Лербро, Готланд
По-видимому, представляющий сцены из героической поэмы. Высота 3,5 м. Конец VIII в.

Около 700 г., в конце вендельского периода на Готланде появляются стелы грибовидной формы (возможно, упрощенно воспроизводящие британские каменные кресты), четко расчлененные на 2-6 ярусов, которые плотно заполнены разнообразными изображениями, по технике и композиции напоминающими изображения на коврах и декоративных тканях (для этой эпохи зафиксированных, в частности, находками в Усеберге) (Stenberger 1977:402). Эти композиции подчинены определенной логике. Наиболее распространенный и, видимо, значимый мотив — изображение парусного корабля, наполненного вооруженными воинами.

Шумели весла
железо звенело
гремели щиты
викинг и плыли

Мчалась стремительно
стая ладей
несла дружину
в открытое море
(Первая песнь о Хельги Убийце Хундинга, 27)

Парусный корабль викингов, вытеснивший древнюю солярную ладью, совершает свое эпическое путешествие, возможно, тоже в загробный мир. На некоторых камнях (Бруа) он представляет собой центральное изображение надгробного памятника, и воинов всего — двое-трое, словно эпическая пара Сигурд-Регин:

Кого это мчат
Ревиля кони
по высоким валам
по бурному морю?
Паруса кони
пеной покрыты
морских скакунов
ветер не сдержит

Это с Сигурдом мы
на деревьях моря
ветер попутный
и нам и смерти волны
встают выше бортов
ныряют ладьи
кто нас окликнул?
(Речи Регина, 16-17)

Путешествие, как на камне из Бруа, завершается в «верхнем мире», на небесах, в обители асов, где воина, въезжающего верхом на коне, встречает валькирия с протянутым кубком:

Клену тинга кольчуг
даю я напиток
исполненный силы
и славы великой
В нем песни волшбы
и руны целящие
заклятья благие
и радости руны
(Речи Сигрдривы, 5)

Привиденные стихотворные параллели из песен «Эдды», безусловно, произвольны. Нет никаких оснований рассматривать большинство известных изображений на стелах как прямые иллюстрации тех или иных эддических песен. Однако такие иллюстрации, вернее говоря, точные соответствия все-таки есть. Наиболее известная из них — на камне из Ардре (Ardre, VIII), где среди нескольких явно сюжетных композиций по крайней мере одна поддается расшифровке: кузница мифического чудо-мастера Вёлунда, плененного конунгом Нидудом. Изготовив железные крылья, Вёлунд заманил к себе в кузницу детей конунга, обесчестил его дочь и обезглавил сыновей. Железная птица, девушка в длинном платье и тела убитых юношей изображены возле здания кузницы, с полным набором кузнечных орудий; видимо, после того как Вёлунд

Головы прочь
отрезал обоим
и под меха
ноги их сунул
из черепов
чаши он сделал
вковал в серебро
послал их Нидуду

Вёлунд смеясь
поднялся на воздух
Бёдвильд рыдая
остров покинула
скорбела о милом
отца страшилась
(Песнь о Вёлунде, 24, 29)

Эпические мотивы, опознаваемые и на других стелах, играли, однако, вспомогательную роль, выступая, видимо, в качестве своего рода «кеннингов», метафорических фигур, как и в поэзии, обогащавших основное повествование — о жизни, смерти и посмертной славе героя (лица, которому посвящен памятник).

Всадник под «знаком бесконечности» (заимствованным из христианской символики) — главный герой готландских стел, как на камне из Лилльбьорс:

Ехать пора мне
по алой дороге
на бледном коне
по воздушной тропе

Путь мой направлю
на запад от неба
прежде чем Сальгофнир
героев разбудит
(Вторая песнь о Хельги Убийце Хундинга, 49)

Рис. 99. Готландская стела из Хавур.

Рис. 99. Готландская стела из Хавур.

Валхалла, где петух Одина Сальгофнир сторожит покой павших в битвах героев-эйнхериев, — цель пути, запечатленного на поминальных камнях. Ее иногда изображали в виде чертога с высоким куполом (так же она выглядит на раннем, IХв., руническом камне из Спарлёза в Швеции, где есть изображенные в иной, по сравнению с готландской, манере и корабль викингов, и всадник, разнообразные чудовища и птицы; мир образов поминальных стел не был явлением локально готландским).

Валхалла, валькирия, восьминогий конь Одина — Слейпнир, реже — орлы или вороны Одина закрепляют содержательный центр композиций, принадлежащий мифологическому пласту. Сцены битв, погребальных процессий, обрядов вместе с эпическими «сценами-кеннингами» образуют как бы цепь связующих звеньев между кораблем, начинающим погребальное путешествие (а может быть, и предшествующий ему морской поход), и чертогами асов — его конечной целью.

В ткань этого, основного, повествования о жизни, смерти и посмертной славе героя-воина вплетаются иногда и другие мифологические мотивы, в некоторых образах можно угадать не только «вспомогательный персонал» Асгарда (валькирий), но и самих асов. Третий ярус верхней, «небесной» зоны камня из Стура Хаммарс открывается изображением, в котором видят Одина, висящего на дереве, во время его мистического испытания-жертвы ради постижения тайны рун:

Знаю, висел я
в ветвях на ветру
девять долгих ночей
пронзенный копьем
посвященный Одину
в жертву себе же
на дереве том
чьи корни сокрыты
в недрах неведомых
(Речи Высокого, 138)

Впрочем, это может быть и сцена жертвоприношения, воспроизводящего эддический миф. Как и «Троица» на камне из Сайда — то ли Один, Тор и Фрейр, то ли жрецы с их атрибутами (копьем, молотом, серпом); на стеле, одной из поздних (XI в.), есть руническая надпись с именами Родвиск, Фарбьёрн, Гунбьюрн.

Важен при этом сам факт соединения на поздних готландских стелах двух знаковых систем — изобразительной и рунической, которые до конца эпохи викингов в островной культуре Готланда сосуществовали и не пересекались. Изобразительные образы и руны в равной мере связаны со становлением и развитием древнесеверного мифа и эпоса, если рассматривать их в широком скандинавском контексте.

К содержанию книги «Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси» | К следующей главе

В этот день:

Дни смерти
1943 Погиб в боях за Родину Павел Алексеевич Дмитриев — советский археолог, специалист по древностям Урала, исследователь Мончинской стоянки, Мысовских курганов, Андреевской стоянки, стоянки Калмыцкий брод, Шигирского городища, Балабинского селища и сарматских курганов на реке Белой.
Открытия
1960 Мэри и Луис Лики нашли в Олдувайском ущелье остатки человека умелого.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014