Иной была судьба населения пшеворской культуры в северных регионах. Значительные части его вынуждены были оставить места своего прежнего проживания в связи с ухудшением природных условий.
Первые четыре века нашей эры в Средней Европе были весьма благоприятными в климатическом отношении, что во многом способствовало развитию сельскохозяйственной деятельности, которая была основой экономики славянского населения. Согласно данным палеоклиматологии, в это время наблюдается повышение среднегодовых температур на 1—2 градуса по сравнению с современной. Количество осадков было на современном уровне при некотором уменьшении в I—II вв. и небольшом увеличении в III—IV вв.[ref]Данные о климатических особенностей Европы в I тыс. н.э. здесь и ниже почерпнуты из следующих трудов. Lamb Н.Н. Climate: Present, Past and Future. Vol. 2. London; Methuen, 1977; Idem. Climate. History and the modem world. London; New York, 1982; Climate and History. Studies in past dlimatas and their impact on Man. Cambridge, 1981; Борисенков Е.П., Пасецкий B.M. Тысячелетняя летопись необычайных явлений природы. М., 1988 и другие.[/ref].
Материалы пшеворской культуры наглядно показывают стабилизацию жизни и деятельности населения, заметный прогресс в развитии земледелия, подъем ремесленного производства, оживленные связи с Римской империей. Успехи в экономике и благоприятная климатическая ситуация вели к заметным демографическим сдвигам — увеличивается численность населения, растет количество поселений.
[adsense]
В конце IV в. в Европе наступает похолодание. Еще в 366 г. отмечены сильные морозы. Замерз Рейн и лед был настолько толстым, что по нему проходили войска. Необычно суровая зима отмечена и в 370 г. На рубеже IV и V вв. лютые морозы достигли даже Византии.
Особенно холодным было V столетие. Письменные источники сохранили информацию о необычайно морозных и продолжительных зимах в 441—442 и 442—443 гг. Это был период максимального похолодания не только для I тыс. н.э., самые низкие температуры наблюдались в это время за последние 2000 лет. В V в. резко повышается увлажненность земли, что связано и с низкими температурами, и с увеличением выпадения осадков, и с трансгрессией Балтийского моря. Заметно повышается уровень вод в реках и озерах, поднимаются грунтовые воды, разрастаются болота. Поймы многих рек или затапливаются, или покрываются аллювиальными отложениями и, таким образом, исключаются из хозяйственного использования.
Такая климатическая ситуация была характерна и почти для всего следующего столетия. В это время отмечено шесть необычайно холодных зим, когда птицы замерзали на лету. Но это неполная информация. Очень часто тли обильные дожди, приводившие к сильнейшим наводнениям. Очень холодным и дождливым во всей Западной Европе был 586 г. Даже в Италии были полностью были затоплены поля, население полагало, что наступил новый
потоп. Наводнения были продолжительными и длились до 590 г.
Таким образом, период от конца IV до последних десятилетий VI в. в лесной зоне Европы во всех отношениях был крайне неблагоприятным для земледельческого населения. Многие поселения римского времени в результате повышения уровней рек и озер и подъема грунтовых вод оказались затопленными, а значительные участки пашенных угодий стали непригодными для земледелия.
Такая же ситуация сложилась и во многих местностях Балтийского ареала. В северных районах Германии, как установлено археологическими изысканиями, уровень рек и озер в этот период повысился настолько, что население вынуждено было покинуть большую часть поселений, функционировавших в римское время[ref]Die Slawen in Deutschland. Geschichte und Kultur der slawischen Stamme westlich von Oder und Neisse vom 6. bis 12- Jahrhundert. Berlin, 1970. S. 150[/ref]. Известно, что необычайно сильные наводнения в Ютландии и смежных районах Северо-Западной Германии заставили тевтонов переселиться на другую территорию.
Среднее Повисленье, характеризуемое низменным рельефом, очевидно, наиболее пострадало от наводнений и переувлажненности. Климатические изменения и неблагоприятные условия для хозяйственной деятельности стали причиной миграции основных масс населения из этого региона. Все многочисленные поселения, существовавшие здесь в римское время, были заброшены в период переселения народов.
Решить вопрос о том, куда ушло население из Висленского региона пшеворской культуры, довольно трудно. Начавшиеся крупные передвижения германских племен, нашествие азиатских орд и крушение Римской империи самым существенным образом изменили культуру земледельческого населения пшеворского ареала. Ремесленные центры, в частности металлургические и гончарные, обеспечивавшие прежде население провинциальноримских культур, перестали функционировать. Среди земледельцев, очевидно, не было собственных кузнецов, ювелиров и гончаров, и они оказались неподготовленными сразу перейти к изготовлению хозяйственных и бытовых изделий в домашних условиях. Наступил резкий регресс культуры и быта населения, которое вынуждено было к тому же переселиться на новые места жительства, где, естественно, началось формирование его нового культурного облика. В такой ситуации проследить археологически процессы перемещения населения очень и очень трудно.
На рубеже IV и V столетий в лесной зоне Восточноевропейской равнины появляются две крупные группы населения, которые можно связывать с потомками пшеворских переселенцев из Повислеиья. Одна из этих групп представлена культурой ранних (псковских) длинных курганов, датируемых в целом V—VIII вв. До середины I тыс. н.э. в бассейнах озер Псковского и Ильменя, где первоначально осели эти переселенцы (рис. 108), проживало прибалтийско-финское население, представленное культурой текстильной керамики. Значительную роль в его экономике играли присваивающие формы хозяйственной деятельности. Вновь расселившееся здесь население было земледельческим. Все особенности культуры псковских длинных курганов дают основания рассматривать ее как славянскую. Лишь отдельные второстепенные детали сопоставляются с прибалтийско-финскими древностями, что вполне объяснимо: новое население расселилось в среде аборигенного, и часть последнего оказалась ассимилированным[ref]Седов B.B. Длинные курганы кривичей. САН Вып. Е1-8. М., 1974; Он же. Восточные славяне в VI—XIII вв. М., 1982 С. 46—58[/ref].
Полную характеристику культуры длинных курганов целесообразно сделать в разделах, посвященных раннесредневековым древностям славян. Здесь же можно отметить, что эта культура не была привнесена со стороны, а складывалась в северо-западной части Восточноевропейской равнины. Сам обычай сооружать длинные курганы зародился уже в Новгородско-Псковской земле. Курганной обрядности предшествовали грунтовые захоронения по обряду трупосожжения[ref]Гроздклов Г.П. Археологические памятники Старого Изборска // АСГЭ. Вып. 7.1965. С. 81; Орлов С.Н. Археологические исследования в низовьях реки Меты // Советская археология. 1968. № 2. С. 166, 167; Носов E.H. Поселение и могильник культуры длинных курганов на оз. Съезжее // КСИА. Вып. 166. С. 65, 66; Аун М.Э. Курганные могильники Восточной Эстонии во второй половине I тысячелетия н.э. Таллин, 1980. С. 38—45, Она же. Археологические памятники второй половины 1-го тысячелетия н.э. в Юго-Восточной Эстонии. Таллинн, 1992. С. 85—137.[/ref]. Большинство таких погребений, как и трупосожжения в длинных курганах, являются безынвентарными и безурновыми, и такая обрядность вполне может иметь истоки в пшеворской культуре.
Лепная керамика культуры псковских длинных курганов неоднородна (рис. 109). Отдельные сосуды по форме отдаленно сопоставимы с пражско-корчакскими, другие находят аналогии в Висленском регионе (имеется в виду глиняная посуда из раскопанного В. Шиманьским поселения Шелиги и аналогичных памятников того же края)[ref]Szymanski W. Szeligi pod Plockiem na pocz^tku wczesnego Sredniowiecza. Wroclaw; Warszawa, Krakow, 1967. Й. Геррманн именует такую керамику суково-шегавгской и очерчивает раннесредневековый ареал ее от нижней Эльбы на западе до Среднего Повисленья на востоке (Welt der Slawen Geschichte, Gesellschaft, Kultur. Leipzig; Jena; Berlin, 1986. S. 33—36.[/ref], третьи напоминают керамику тушемлинской культуры, о которой речь пойдет ниже, четвертые имеют баночные формы и, по всей вероятности, восходят к древностям субстратного населения. Вполне очевидно, что глиняная посуда первых трех групп была привнесена в Ильменский и Псковский бассейны переселенцами.
Исследователи культуры псковских длинных курганов неоднократно обращали внимание на топографические особенности расположения этих памятников. Замечено, что почти все они находятся в стороне от крупных водных артерий, всегда в некоторой удаленности от водоемов, иногда на расстоянии нескольких километров. Для могильников выбирались песчаные возвышенности в сухих боровых лесах, вблизи сухопутных дорог. Синхронные могильникам поселения обычно устраивались неподалеку.
Все могильники рассматриваемой культуры зафиксированы в возвышенных местах, поднятых не менее чем на 150 м над уровнем моря. Очевидно, что переселенцы, создавшие позднее культуру длинных курганов, выбирали участки, наиболее возвышенные, сухие, недоступные для наводнений. Кажется, все склоняет к заключению о том, что группа славян, расселившаяся на северо-западе Русской равнины, вышла из Вислеиского региона пшеворской культуры. Намечается и маршрут миграции этой группы переселенцев.
Среди немногочисленных вещевых находок из псковских длинных курганов наибольший интерес представляют В-образные рифленые пряжки (рис. 110). Ознакомившись с одной из таких находок, происходящей из захоронения в длинном кургане Полибинского могильника в верховьях Ловати, Й. Вернер достаточно определенно показал ее среднеевропейское происхождение[ref]Wemer J. Bemerkungen zum nordwestlichen Siedlungsgebiet der Slawen im 4 —6 Jahrhundert // Beitrdge zur Urund FrUhgeschichte Bd 1 Berlin, 1981 S 700.[/ref].
Первые рифленые пряжки с В-образно изогнутой рамкой появляются в среднеевропейских землях между 350 и 450 гг. В конце IV и особенно в первой половине V в. широко распространяются и те типы В-образных рифленых пряжек, к которым принадлежат находки в псковских длинных курганах[ref]Бажан И.A, Каргапольцев С.Ю. Хронология В-образных рифленых пряжек в Европе (к проблеме нижней датировки длинных курганов) // Финно-угры и славяне (Проблемы историко-культурных контактов). Сыктывкар, 1986. С 129—135; Они же. В-образные рифленые пряжки в Европе как хронологический индикатор синхронизации // КСИА Вып. 198. 1988. С. 28—35[/ref]. Бытовали они в целом до рубежа VI и VII столетий, когда мода на рифление исчезает и заменяется гравировкой и насечками. Тогда же выходит из употребления и В-образная форма пряжек.
Рис. 108. Ранний этап культуры длинных курганов. а — могильники с длинными курганами V—VI вв.; б — места находок В-образных пряжек середины I тыс. н.э.; в — пшеворские могильники стадии D (350/370 — середина V в.); г — ареал раннего этапа культуры длинных курганов. Пунктиром обозначены возвышенные местности, неподверженные затоплению и чрезмерному увлажнению в конце IV — начале V в. 1 — Бартилохув; 2 — Детлеверух; 3 — Червоный Двур; 4 — Высокое; 5 — Емелисте; 6 — Папишкес; 7 — Вилькьяутинис; 8 — Багочяй; 9 — Памусис; 10 — Пабаряй; 11 — Забелшикес; 12 — Парайсчяй; 13 — Черная Лужа; 14 — Таурапилс; 15 — Цигелъня; 16 — РекучяЙ; 17 —Желядь; 18 — Пилъвины; 19 — Суданке; 20 — Покюье; 21 — Засвирь; 22 — Наравай-Григишкес; 23 — Лихула; 24 — Рысна-Сааре; 25 — Арнико; 26 — Ливдора; 27 — Северик; 28 — Светлые Вешки; 29 — Володи; 30 — Янкевичи; 31 — Полибино; 32 — Михайловское; 33 — Липецы; 34 — Млевский Бор; 35 — Пуйга; 36 — Варшавсхий шлюз; 37 — Усть-Белая IV
Рис. 109. Глиняные сосуды из длинных курганов псковской группы. 1, 5 — Михайловское; 2—4 — Казиха; 6 — Обинисте
Серии находок В-образных пряжек с рифлением принадлежат к надежным свидетельствам перемещения более или менее крупных групп населения. Это в ряде случаев подтверждается историческими источниками. Так, по письменным памятникам известно, что во второй четверти V в. в южные пределы Британии вторглись саксы. И именно в это время, как уже свидетельствуют данные археологии, в долине Темзы получают распространение В-образные пряжки тех типов, которые известны в материковых германских землях, в том числе в коренных землях саксов — между Рейном и Эльбой[ref]Evison V. The fifth centory invasion south of Thames. London, 1965.[/ref].
В псковских длинных курганах В-образные рифленые пряжки найдены в пяти пунктах — уже упомянутом могильнике Полибино, где находка определенно датируется не позднее первой половины V в.[ref]Станкевич Я.В. Курганы у деревни Полибино на реке Ловати // КСИА. Вып. 87. 1962. С. 34. Рис. 11:2; Й. Вернер склонен был относить эту находку ко второй половине V в. (Weraer 3 Bemerkungen zum nordwestlichen Siedlungsgebiet… S. 700). Однако полибниская пряжка наиболее близка к находке из погребения 252 могильника Притцир в Мекленбурге, которое надежно датировано Э. Шульдтом серединой IV в. и наиболее поздние захоронения этого памятника не выходят за пределы первой половины V в. (Schuldt Е. Pritzier. Ein Urnenfnedhof der spSten romischen Kaiserzeit in Mecklenburg Berlin, 1955. S 71—73)[/ref], в Линдора и Рысна-Сааре на западном побережье Псковского озера, в Млевском Бору (бассейн Меты) и Усть-Белой на Кабоже[ref]Schmiedehelm M. Kaabaskalnistud Lindoras je mujal Kagu-Eestis // SlMvilaanemeresoome suhete ajaloost. Tallinn, 1965. Lk. 43. Joon 8:5; Аун М. Об исследовании курганного могильника Рысна-Сааре 11. // Известия Академии наук Эстонской ССР. Общественные науки. 1980. № 4. С. 370, 371. Табл. IX, 12; Леонтьев А.Е Древнерусские поселения верхней Молога // Археологические исследования в Верхневолжье. Калинин, 1983. С. 68. Рис. 3,2.[/ref]. Разбросанность этих находок как и самих ранних длинных курганов, свидетельствует о расселении первых славян в Новгородско-Псковском крае рассеянно сравнительно небольшими группами в наиболее возвышенных местностях.
[adsense]
Находки подобных пряжек в регионе среднего течения Немана (с Нерисом-Вилией), нужно полагать, фиксируют маршрут миграции славян (рис. 108). Из Повислеиья, очевидно, крупные массивы переселенцев двинулись в северо-восточном направлении вдоль гряды ледникового происхождения. Какая-то часть населения осела на возвышенных участках Средненеманской гряды, преимущественно в бассейне Нериса-Вилии, в землях, занятых балгами — носителями культуры штрихованной керамики. Верхняя дата последней определяется рубежом IV и V вв. На поселениях появляются инокультурные напластования, характеризуемые шероховатой керамикой, получают распространение каменные курганы ятвяжского облика. Переселенцами, по-видимому, были западные балты.
Другая часть повисленских переселенцев продвинулась дальше, вплоть до Валдайской возвышенности и сравнительно небольшими группами разбросанно расселилась в бассейнах Ильменя и Псковского озера, создав культуру псковских длинных курганов.
Такой же маршрут расселения славян реконструировал на основании топонимических данных Ю. Удольф. На основе картографии названий местностей со славянскими основами veS, potok, когё-, rudej, gat, dor, derevrdp исследователь выявляет одно из крупных северных направлений славянского освоения Восточноевропейской равнины — из Повислеиья через средний Неман, бассейн Нериса-Вилии до Новгородско-Псковских земель[ref]TJdolph 3 Die Landnahme der Ostslaven m Lichte der Namenforschung // Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas Bd 29. Wiesbaden, 1981 S. 321—336; Idem. Kritisches und Antikritisches zur Bedeutung stavischer Gewassemamen fur die Ethnogenese der Slaven //Zeitschrift fur slavische Philologie. Bd. XLV. H 1. Heidelberg, 1985. S. 33—57.[/ref].
Рис. 110. В-образные пряжки из длинных курганов. 1 — Ливдора; 2 — Полибино
Согласно изысканиям Р.А. Агеевой[ref]Агеева PA.. Гидронимия Русского Северо-Запада как источник культурно-исторической информации. М., 1974. С. 158—185[/ref], в гидронимии Новгородско-Псковской земли имеется ряд прямых и косвенных подтверждений очень раннего расселения славян. Оно протекало еще в то время, когда были продуктивны праславянские модели водных нименований. По данным гидронимики выделяются регионы наиболее раннего славянского расселения — бассейн реки Великой, земли к юту от Ильменя и пространство между Псковским озером и средним течением Луш. Это как раз области концентрации псковских длинных курганов.
Анализ водных названий Русского Северо-Запада подтверждает положение о происхождении славянского населения этого края из западных областей древнего славянского мира. Так, в гидронимии Новгородско-Псковских земель обычны лексемы тереб- (от глагола теребить — ‘расчищать землю, готовить ее под пашню’), которые весьма характерны для Среднего и Верхнего Повисленья (кроме того, они распространены в Чехии и Словакии), а в Восточной Европе их ареал ограничивается территорией кривичской колонизации[ref]Смолицкая Г.П. Некоторые лексические ареалы. По данным гидронимии // Вопросы исторической лексикологии и лексикографии восточнославянских языков. М., 1974. С. 171—179.[/ref]. Отмечены и другие новгородско-псковско-западнославянские схождения в гидронимии Северо-Западного региона[ref]Агеева Р.А. Гидронимия Русского Северо-Запада… С. 158—160, 182—184.[/ref].
Древненовгородский диалект, выявляемый на основе анализа текстов берестяных грамот из раскопок в Новгороде н современных псковских говоров, является ответвлением праславяиского языка. Отсутствие в нем элементов второй палатализации — явный показатель того, что славяне, рано расселившиеся в бассейнах озер Псковского и Ильменя, оторвались от основного славянского массива и какое-то время проживали изолированно от него[ref]Зализняк А А. К исторической фонетике древненовгородского диалекта // Балто-славянские исследования. 1981. М., 1982. С. 60—81; Он же. Наблюдения над берестяными грамотами // История русского языка в древнейший период. М., 1984. С. 36—158.[/ref].
Миграционный поток, достигший Северо-Запада Русской равнины, по всей вероятности, не был этнически однородным. Среди переселенцев, очевидно, были не только славяне, но и западные балты, земли которых были затронуты при движении на северо-восток. Балтские названия вод в Новгородско-Псковских землях довольно обширны, среди них имеются гидронимы с западнобалтскими особенностями[ref]Агеева Р.А. Гидронимия Русского Северо-Запада… С. 185—201.[/ref]. Заслуживает внимания то, что последние сосредоточены преимущественно в основном ареале ранних длинных курганов.
Рис. 111. Расселение носителей браслетообразных височных колец на раннем этапе. а — памятники с находками браслетообразных височных колец середины 1 тыс. н.э. Ареалы: б — псковских длинных курганов; в — тушемлинеко-банцеровской культуры; г — позднедьяковских древностей; д — мощикской культуры; е — колочинской культуры. 1 — Радостай-Алекнонис; 2 — Луксснай; 3 — Бакшяй; 4 — Сейлюнай; 5 — Слабаделе; 6 — Мигонис; 7 — Аукштадварис; 8 — Кернаве; 9 — Жвирбляй; 10 — Кайренай; 11 — ГХакраугле; 12 — Варапнттсес; 13 — Граужиняй; 14 — Дусету; 15 — Эйкотишкес; 16 — Жадавайняй; 17 — Рокенай; 18 — Мижионис; 19 — Микольцы; 20 — Городище; 21 — Прудники; 22 — Свила; 23 — Бельчицы; 24 — Васильковка; 25 — Дедиловичи; 26 — Аздятичи; 27 — Городня; 28 — Казиха; 29 — Воронихи; 30 — Акатово; 31 — Близнаки; 32 — Демвдовка; 33 — Бородинское; 34 — Троицкое; 35 — Отмичи; 36 — Топорок
Расселившиеся в лесных землях Новгородско-Псковского региона славяне-земледельцы прежде всего вынуждены были заняться освобождением от лесов участков для сельскохозяйственной деятельности. О том, что это было в основном земледельческое население, свидетельствует освоение им преимущественно земель, по почвенным характеристикам наиболее пригодных для произрастания хлебных культур. Очевидно, в составе переселенцев не оказалось ремесленников-профессионалов. Не располагая качественными орудиями для обработки пахотных угодий и, видимо, тягловыми животными, славяне вынужденно перешли к подсечно-огневой системе земледелия, которая на какое-то время стала доминирующим приемом подготовки почвы к посевам. Подсечное земледелие, основанное на использовании огня и ручных орудий обработки почвы, в сочетании с охотой, рыбной ловлей и лесными промыслами стало основой экономики населения, оставившего ранние длинные курганы.
Нужно полагать, что тем же маршрутом прошла и другая группировка ранних славян, осевшая в Полоцком Подвинье, Смоленском Поднепровье и в части Волго-Клязьменского междуречья. Следами ее расселения являются находки браслетообразных височных колец (рис. 111), встречаемые на памятниках названных регионов начиная с середины I тыс. н.э.[ref]Седов В.В. Из этнической истории населения средней полосы Восточной Европы во второй половине I тысячелетия н.э. // Российская археология. 1994. № 2. С. 56—69.[/ref]. Как известно, женское головное убранство финноязычных и летто-литовских племен не включало височных колец. Единичные височные украшения славянского облика, иногда обнаруживаемые в финно-угорских и балтских землях Прибалтики, Волго-Камья и Приуралъя, явно принадлежат к инородным элементам, отражающим контакта со славянским миром. Поэтому появление браслетообразных височных колец на поселениях и могильниках середины I тыс. н.э. в средней полосе Русской равнины следует рассматривать как явное свидетельство расселения славянского этноса. Тем более, что ношение таких височных украшений славянами прослеживается без каких-либо перерывов вплоть до XIII столетия.
В отличие от Новгородско-Псковских земель, где славяне расселились среди сравнительно редкого прибалтийско-финского населения, в Верхнеднепровско-Двинском регионе ситуация была иной. Здесь проживали довольно многочисленные балтоязычные племена днепро-двинской культуры. По-видимому, на первых порах славяне-переселенцы разбросанно расселились среди аборигенного населения, что привело к существенной трансформации местной культуры.
В настоящее время установлено, что тушемлинско-банцеровская культура, получившая распространение с конца IV в. на рассматриваемой территории, не была простой эволюцией днепро-двинской. Ее формирование можно объяснить только приливом в эти земли каких-то масс нового населения. Его этническую принадлежность и определяют славянские височные украшения, появившиеся в ареале тушемлинско-банцеровской культуры. Таким образом, нужно полагать, что население этой культуры было смешанным, состоящим из местных днепровских балтов и пришлых славян. Начался медленный процесс славизации аборигенов, который, по-видимому, был не всегда прямолинейным н завершился только в период древнерусской государственности.
Дославянское население Верхневолжья и Москворечья, где также в памятниках середины I тыс. н.э. появляются немногочисленные браслетообразные височные кольца, по всей вероятности, было родственно племенам тушемлинско-банцеровской культуры. Об этом наряду с домостроительством и вещевым инвентарем весьма отчетливо свидетельствует массовый керамический материал[ref]Дубынин А.Ф. Троицкое городище // Древнее поселение в Подмосковье. М., 1970. С. 96—98; Роэенфельдт И.Г. Керамика дьяковской культуры // Дьяковская культура. М., 1974 С. 90—197.[/ref]. Очень вероятно, что в этом регионе из-за немногочисленности пришлого населения оно растворилось в среде местного; браслетообразные височные кольца здесь вскоре выходят из употребления.
Носители браслетообразных височных колец расселились и в более восточных землях Волго-Окского междуречья среди поволжско-финских племен мери и муромы[ref]Седов В.В Из этнической истории населения средней полосы… С. 61—67.[/ref]. В междуречье Волги н Клязьмы происходят принципиальные изменения в системе расселения. На смену небольшим городцам приходят неукрепленные поселения более крупных размеров. Возрастает численность населения. Ведущую роль в экономике теперь стало играть земледелие: основная часть селений тяготеет к участкам с наиболее плодородными почвами. В раннем средневековье в этих регионах начался сложный процесс славяно-финского взаимодействия. Под влиянием славян какие-то части финноязычного населения стали носить браслетообразные височные кольца, но концы их были оформлены несколько иным образом (в виде втулки и острия, входившего в нее, или в виде плоской петли и крючка), отлично от собственно славянских. Позднее в этих землях наблюдаются притоки новых групп славян, что в итоге привело к сложению ядра древнерусского населения Северо-Восточной Русн, включившего в себя как пришлых славян, так и славизированных аборигенов.
Warning: Undefined array key "show_age" in /var/www/u2165507/data/www/arheologija.ru/wp-content/plugins/this-day-in-history/tdih-widget.php on line 22