К содержанию 10-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры
1940 год в летописях археологии — памятный год. 13 декабря исполнилось 50-летие со дня смерти Генриха Шлимана, 26 апреля скончался верный друг и ближайший соратник Шлимана, Вильгельм Дерпфельд (Doerpfeld).
Имя Шлимана хорошо известно не только в ученой среде, но и образованной публике вообще. Его биография вошла в издаваемую у нас серию «Жизнь замечательных людей». Имя Дерпфельда не так популярно, но оно пользуется большим уважением среди всех тех, кто занимается изучением древней Греции, будут ли это археологи, историки, филологи, ибо в каждую из этих отраслей гуманитарного знания Дерпфельд внес свою лепту. И неудивительно, что он, не прошедший университетского курса, не защищавший никаких диссертаций, давно уже признан был доктором honoris causa многими университетами как Германии, так и других европейских стран, а также и несколькими американскими университетами.
Дерпфельд родился 26 декабря 1853 г. в Бармене (город в округе прусской Рейнской провинции), где отец его был директором местной гимназии, где обучался и Дерпфельд-сын. По окончании ее он поступил в берлинскую техническую Hochschule и окончил ее курс со званием архитектора, после чего короткое времо служил в Берлине по своей специальности. С 1877 по 1881 г. Дерпфельд работал в Олимпии при производившихся там раскопках в качестве „технического сотрудника», затем с 1882 по 1912 г. состоял в Афинском отделении Германского археологического института, сначала в качестве „прикомандированного», затем второго и, наконец, первого секретаря — фактически директора — упомянутого Института. В 1912 г. Дерпфельд „вышел на пенсию» и все последующие годы до своей смерти занимался отчасти руководством раскопочных кампаний, а главным образом научно-исследовательской деятельностью. Таков краткий „послужной список» Дерпфельда.
Участие Дерпфельда на заре его деятельности в олимпийских раскопках должно было сыграть в них очень важную роль. Не забудем, что это были первые раскопки, проводимые строго методически и систематически, раскопки, ставившие своей целью не добывание „вещей», а планомерное вскрытие всего прошлого Олимпия и ее окружения, поскольку это прошлое было сокрыто в недрах земли. Не менее важно было то, что к олимпийским раскопкам был привлечен ряд крупных немецких ученых, общение с которыми должно было принести Дерпфельду большую пользу, возмещая те недостатки в отношении специально научного образования, которое не мог получить Дерпфельд в свое время в высшей технической школе, где больше обучали, конечно, практике, чем истории и теории архитектуры, в особенности античной, виднейшим специалистом и знатоком которой стал впоследствии Дерпфельд. Он уже на олимпийских раскопках преуспел настолько, что по окончании их был привлечен к участию в монументальном издании результатов этих раскопок, именно открытых при них архитектурных памятников (Olympia. И. Die Baudenkmaler, 1890—1894); сверх того Дерпфельду же (вместе с Каупертом) поручено было составление и издание двух больших карт и общего плана Олимпии и ее округи. Чтобы не возвращаться в дальнейшем к работе Дерпфельда, связанной с Олимпией, нужно сказать, что как тщательно ни велись раскопки в ней в 70-х годах, при них до самых глубоких слоев не „докопались». И не кто иной, а именно Дерпфельд, был инициатором того, что в начале 30-х годов XX в. в Олимпии под его руководством были произведены дополнительные разыскания как на раскопанных уже ранее, так и на нетронутых прежними раскопками участках. Результаты этих дополнительных раскопок, вскрывшие пред нами историю Олимпии в начальную пору ее существования, были изложены Дерпфельдом в его сочинении „Alt-Olympia», вышедшем в 1935 г.
В первый же год своего пребывания в Афинах Дерпфельд познакомился с Шлиманом, отправлявшимся на раскопки в Трою, начатые им еще в 1871 г. и приостановленные в 1874 г. Начиная с 1882 г., во всех троянских „кампаниях» Дерпфельд, при жизни Шлимана, принимал участие, а после его смерти вел их единолично. Таким образом, если слава открытия Трои принадлежит Шлиману, то научная разработка и обработка результатов троянских раскопок должна быть всецело приписана Дерпфельду, который принимал участие и в редактировании трудов Шлимана, вышедших в свет после 1882 г., и уже один издал два больших сочинения, посвященных Трое: „Troja» (1893) и „Troja und Ilion» (1902). В последнем из этих трудов подведены итоги всех открытий, сделанных при троянских раскопках вплоть до 1894 г. Главный результат работы Дерпфельда над изучением Трои состоит в том, что на месте древний Трои существовала в свое время микенская культура, что с так наз. гомеровской Троей должен быть отождествляем не второй „город», как предполагал Шлиман, а шестой (теперь, как думают некоторые, — седьмой).
В 1884 г. Дерпфельд сотрудничал со Шлиманом в его раскопках в Тиринфе. В изданной в 1886 г. Шлиманом книге „Tiryns» ряд „приложений» составлен Дерпфельдом. Эти „приложения» касаются, главным образом, выяснения системы тиринфских укреплений и остатков громадного тиринфского дворца.
К своим раскопкам Трои Шлиман, как известно, был приведен в результате увлечения чтением „Илиады» Гомера, в историческую достоверность показаний которой он безусловно верил. Эту веру в Гомера разделял и Дерпфельд. Достоверность показаний Гомера он пытался доказать на разборе гомеровской „Одиссеи». Этому разбору посвящены два сочинения Дерпфельда: „Homerische Odyssee» (1924) и „Die Heimkehr des Odysseus» (1925). В обоих этих сочинениях имеется немало правильных наблюдений и остроумных соображений. Но эти сочинения не вплетают новых лавров в венок Дерпфельда. Подходить к разбору „Одиссеи», не считаясь с пресловутым и все еще окончательно не решенным гомеровским вопросом, невозможно. Для Дерпфельда вопроса этого не существовало; он брал „Одиссею» в таком виде, в каком она дошла до нас, и верил в абсолютную достоверность ее показаний вплоть до того, что чуть ли не по дням пытался распределить странствования Одиссея, что, при остроумии Дерпфельда, ему и удалось доказывать и порою даже убеждать в правильности приводимых им комбинаций читателя, который лишь после внимательного продумывания аргументов, приводимых Дерпфельдом, убеждался в их несостоятельности или, во всяком случае, шаткости. Но в локализации родины Одиссея, которой по Гомеру была Итака, Дерпфельд, как это ни может показаться странным, усомнился. По его мнению, та Итака, царем которой был Одиссей, не теперешняя Итака, а соседний с ней остров Левкада. И обсуждению этого вопроса Дерпфельдом посвящено было особое сочинение „Alt Ithaka» (1927), где сообщаются результаты раскопок, произведенных Дерпфельдом на Левкаде в последние десять лет его жизни.
Как бы ни относиться к штудиям Дерпфельда в связи с Гомером, не на них зиждется его слава. Он был, несомненно, первоклассным знатоком техники раскопок и в этом отношении создал целую школу последователей, в числе которых был у нас и покойный Б. В. ФармаковскиЙ, который раскопочный метод Дерпфельда (с ним он познакомился во время двухлетнего своего пребывания в Греции в середине 90-х годов прошлого века) применил столь удачно при своих раскопках в Ольвии.
Помимо Трои и Левкады, Дерпфельд руководил разведками в Пилосе (в Мессении), где им открыты куполообразные могилы микенской эпохи, в Коринфе. Особенно же богатые результаты дали руководимые Дерпфельдом в 1900—1912 гг. раскопки в Пергаме, где тогда были открыты городские ворота, рынок, портик, храм Деметры, остатки водоема, несколько „гимнасиев», ряд улиц, не говоря уже о памятниках скульптуры, надписях и пр. Эти раскопки (отчеты о них помещались Дерпфельдом в „Athenische Mitteilungen») явились продолжением больших пергамских раскопок, произведенных немцами в 70-х годах прошлого века.
Деятельное участие принимал Дерпфельд и в производимых Греческим археологическим обществом раскопках на афинском акрополе. Результаты этих раскопок привели Дерпфельда к очень важным выводам касательно строительной деятельности в Афинах в эпоху Кимона и Перикла. Исследование Пропилей привело Дерпфельда к выводу, что план их восходит к эпохе еще Кимона, причем план этот был значительно более грандиозен, чем он осуществлен был Периклом. И фундамент Парфенона, по мысли Дерпфельда, заложен был также при Кимоне. Замечательно было принадлежащее Дерпфельду открытие остатков, рядом с Эрехфейоном, древнего храма Афины, воздвигнутого при Писистратидах и погибшего во время разгрома Афин персами. Дерпфельд же произвел раскопки между ареопагом и Пниксом, что дало важные результаты для большего уяснения топографии Афин. По мнению Дерпфельда, на западном склоне ареопага находился знаменитый источник Эннеакрунос, святилище Диониса Ленейского. Если эти соображения Дерпфельда и вызвали в ученом мире разногласие, то его исследование театра Диониса и в связи с ним устройства греческих театров вообще произвело в свое время сенсацию, а теперь стало, можно сказать, общим достоянием. В большом труде, составленном в сотрудничестве с Рейшем, вышедшем в 1896 г. под заглавием „Das griechische Theater», Дерпфельд неопровержимо доказал, что первоначально, в классическую эпоху аттической драмы, местом действия актеров и хора была орхестра, задним же планом служила постройка с плоской крышей, а не возвышенная сцена. Это открытие было важно не только для греческой архитектуры, но и для истории греческой драматургии, для уяснения самих драматических представлений. В области же греческой архитектуры Дерпфельду принадлежит и установленный им (в 1891 г.) ответ на очень дебатировавшийся ранее вопрос об освещении так наэ. гипэртральных храмов.
Дерпфельд доказал, что освещение закрытого помещения посредством верхнего света было греческим храмам неведомо. Заговорив о работах Дерпфельда в области греческой архитектуры, нужно упомянуть и о его работах об употреблении терракот на карнизах и крыше греческих архитектурных сооружений, а также о соотношении между дорийским храмом и строительной техникой эгейской эпохи. Последняя, мне недоступная работа Дерпфельда, вышедшая в 1939 г., стоит в связи с производящимися американцами раскопками на афинской агоре. Вот ее заглавие: Alt Athen und sein Agora. Untersuchungen iiber die Entwicklung der altesten Burg und Stadt Athens und ihres politischen Mittelhofs des Staatsmarktes.
Троя, Афины, Пергам — вот наиболее значительные места, где со всем блеском отразились и методика и интуиция раскопочной деятельности Дерпфельда, вот где вырабатывалась та школа раскопочного дела, которая теперь стала канонической. А сколько еще других менее сложных, но не менее важных пунктов подвергнуто было раскопкам под руководством Дерпфельда, при скольких раскопках, произведенных другими лицами и учреждениями, он присутствовал, давал советы и указания. Не нужно забывать, что время 30-летнего пребывания Дерпфельда в Афинах было временем самой оживленной раскопочной деятельности, когда производились грандиозные раскопки в Эпидавре, в Элевсине, в Дельфах, на Делосе, на Крите и т. д., когда в Афинах, помимо старых археологических учреждений, Французской школы, Немецкого института, Греческого археологического общества, стали действовать Английская и Американская археологические школы. Во всех этих учреждениях Дерпфельд был желанным гостем, разумеется, неоднократно посещал производимые ими раскопки и, когда было нужно, давал советы и делал указания. В течение 30 лет Дерпфельд и возглавляемый им Немецкий институт были в Греции археологическим центром. Все же, конечно, Дерпфельд любил сам производить раскопки, и неудивительно, что на задаваемый ему вопрос, каково его любимое занятие, был неизменный ответ: Ausgrabungen.
Дерпфельд был не только первоклассным „раскапывателем», не только удивительно ясно и наглядно объяснял результаты, добытые его раскопками, но замечательно толково объяснял и результаты чужих раскопок. Об этом сужу по личному опыту. Я могу считать себя счастливым, что в свое время слушал, в числе других, как Дерпфельд объяснял результаты греческих раскопок в Элевсине, французских на Делосе, английских раскопок на Мелосе, в Кноссе на Крите, итальянских в Фесте на Крите, немецких раскопок в Пергаме (осмотр с объяснениями продолжался без малого 6 часов, с небольшими перерывами), наконец, в Трое. Здесь искусство Дерпфельда руководить обзором руин сказалось в превосходной степени. Заявив о том, что краткость времени не дает возможности объяснять развалины подробно, Дерпфельд остановил внимание обозревающих на наиболее существенном и с таким мастерством исполнил это, что внимательному обозревателю вполне возможно было ориентироваться во всех девяти последовательных слоях Трои. Затем уже, на пароходе, Дерпфельд еще вторично, по огромному плану Трои, повторил осмотр развалин Трои, причем коснулся здесь и вопроса об отношении микенской культуры к гомеровской. На другой день, на том же пароходе, Дерпфельд читал двухчасовую лекцию о плане „Одиссеи», как он ему представляется (это был зародыш того, что позднее нашло свое отражение в двух упомянутых выше книгах Дерпфельда). В Афинах Дерпфельд в течение почти трех часов объяснял на акрополе древний храм Афины и Эрехтейон. В числе слушателей был и покойный Виламовиц-Меллендорф, который по поводу некоторых пунктов толкования Дерпфельда не соглашался с ним. Но Дерпфельд не принадлежал к числу тех людей, которые сдают свои позиции перед авторитетами, как бы громки они ни были. И этот благородный научный „агон» двух мастеров — каждый в своем деле — запечатлелся в моей памяти.
Бесспорно, Дерпфельду принадлежит одно из первых мест среди археологов последнего пятидесятилетия. Не говоря уже об общепризнанных заслугах его в области практической археологии — полевой работы, он, соединяя в себе археологические знания с пониманием архитектурной техники, оказал большие услуги углублению наших сведений в области древней, преимущественно греческой архитектуры. Как образцовый директор Немецкого института в Афинах, он оставил по себе память, между прочим, и как инициатор, организатор и руководитель тех ученых экскурсий по Греции, островам Архипелага и Малой Азии (Peloponesos-Reisen и Insel-Reisen), которые облегчали ученым всех стран, бывавшим в Афинах, ознакомление с остатками эллинской старины. Орган Немецкого института „Athenische Mitteilungen» наполнен статьями Дерпфельда, всегда дающими свежий материал, всегда интересными и поучительными в методическом отношении. Дерпфельд принадлежал к числу тех ученых, которые не боятся „дерзать» в науке и которые умеют будить мысль.
Судьба послала Дерпфельду долгий век, и он прожил его не даром, так как много поработал. Когда он хоронил своего друга Шлимана в Афинах, он закончил свою надгробную речь словами „Спи спокойно, ты много потрудился». Эти слова можно было бы смело применить и к Дерпфельду при погребении его тела на той Левкаде, которая, по его мнению, должна быть гомеровской Итакой. Если в будущем, при дальнейших археологических разысканиях, эта смелая мысль нашла бы себе фактическое подтверждение, каким великолепным венком оказалась бы увенчанной могила Дерпфельда.
Акад. С. А. Жебелев
К содержанию 10-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры