К оглавлению сборника «Смена культур и миграции в Западной Сибири»
Миграции играли большую роль в этнической истории обских угров, складывании отдельных групп хантов и манси, их культурных особенностей. В качестве дополнительного источника для выявления направлений миграций в Западной Сибири выступают традиционно-бытовые праздники манси.
Медвежий праздник восточных манси, живущих по реке Конде и ее притокам,наименее исследован в этнографической литературе, тогда как ряд его особенностей позволяет проследить некоторые древнейшие черты, связанные с миграциями. Этническая история района Конды обусловлена значительными передвижениями населения. Некоторые особенности медвежьего праздника кондинских манси позволяют говорить о их связях с приуральским населением.
[adsense]
Основной особенностью культа медведя и медвежьего праздника у кондинских манси является запрет есть медвежье мясо. Тушу медведя и часто его голову оставляли в лесу на специально сделанном помосте или зарывали в землю. Постепенно табу на мясо ослаблялось, по словам некоторых информаторов, мясо медведя съедалось, но обязательно членами семьи охотника. При этом кости закапывали в землю. Аналогичная картина наблюдалась и у коми (Сидоров A.C., 1926, с.29-33). Некоторые ограничения при еде медвежьего мяса существовали у всех групп обских угров, в основном они заключались в запрете женщинам есть определенные части туши. И только у восточных манси существовал запрет на все мясо медведя. Учитывая, что именно у восточных манси, сохранилось много архаичных черт в культе, запрет есть мясо можно рассматривать как отголосок глубокой древности, когда «миропонимание первобытного человека исходило из сознания его единства с природой, из продставления о «родственности» людей и животных, из веры в равное право всего живого жить и продолжать свой род» (Косарев М.Ф., 1984, с.194).
По представлениям кондинских манси медведь — дочь женщины или превращенный человек. По словам наших информаторов, таких оборотней особенно много встречается на Урале. Подобные представления и связанные с ними обряды были широко распространены у финно-угорских народов Прибалтики и Приуралья (Грибова Л.С., 1975, с.38-40).
В мифологических представлениях кондинских манси о медведе сочетаются мужские и женские, священные и профанные черты. Особенностью праздника и всех обрядов, связанных с медведем, именно у этой группы манси была значительная роль женщин.
В XIX веке медвежьи праздники были довольно массовыми. По сведениям наших информаторов, медвежий праздник устраивался жителями одной деревни. Шкуру медведя заносили в каждый дом. Участники этого обряда были в масках из бересты — «как будто морда медвежья» (по словам информаторов). Здесь прослеживается уподобление человека медведю, но встречающееся у других групп манси. Использование медвежьей шкуры, а позднее ее частей на медвежьем празднике относится к числу древнейших устойчивых компонентов культуры обских угров. Это явление известно и у коми. Следы такого использования шкуры в медвежьем празднике есть и в медвежьем культе северных и восточных хантов.
Медвежий праздник кондинских манси в том виде, в котором он дошел до нас, включает в себя разновременные явления. В целом медвежий культ в Сибири относится к дошаманским представлениям и обрядам. Шаман не присутствовал на медвежьем празднике или присутствовал наравне со всеми. Несколько иную картину мы видим у кондинских манси, у которых существовало специальное священное шаманское представление на медвежьем празднике.
Итак, медвежий праздник кондинских восточных манси является ярким и самобытным памятником этнической культуры обских угров. Именно у этой группы манси были зафиксированы особенности, не известные или не сохранившиеся у других групп. Во-первых, запрет есть медвежье мясо, во-вторых, большая роль женщин на празднике; в-третьих, уподобление людей медведю с использованием в качестве костюма медвежьей шкуры, подражание манерам и походка медведя, представление о маске как «медвежьей морде», в-четвертых, роль шамана на празднике в качестве его руководителя или одного из ведущих участников. Все эти черты, за исключением последней, свидетельствуют о том, что медвежий праздник кондинских манси включал в себя древнейшие черты.
По материалам медвежьего праздника кондинских манси прослеживаются параллели в представлениях и обрядах с приуральским финно-угорским населением, западными манси, северными и восточными хантами.
Наиболее полно сходство обнаруживается именно с западными группами населения. Об этих связях свидетельствуют и исследования по этнической истории района Конды, где шел процесс ассимиляции хантов, манси. Специально занимавшаяся этим вопросом З.П. Соколова пришла к выводу, что основные потоки миграции населения были с запада и юга (Соколова З.П., 1982, с.26). Это свидетельствует о том, что отмеченные параллели в медвежьем празднике не случайны.
Вероятно, именно связями с уральским населением, западными манси можно объяснить наличие в медвежьем культе кондинских восточных манси древних черт. Естественно, что наплыв населения с запада вызвал миграции в этом районе на восток и на север.
Это может быть одной из причин сходства черт медвежьего праздника у кондинских манси и северных и восточных хантов. Кроме того, нельзя не учитывать и значения общих истоков культа у этих народов, которые в значительной степени облегчали перенос его черт от одной группы обских угров к другой.