К содержанию 96-го выпуска Кратких сообщений Института археологии
Археологические исследования северных районов древней Руси находятся в стадии разведок и предварительного ознакомления с материалами. Письменные источники также не могут служить отправным пунктом в изучении, так как относятся в своем большинстве к XVIII—XIX вв. и сами требуют большой источниковедческой работы, прежде чем могут быть использованы как исторический материал 1. Поэтому археологическое изучение северных районов имеет первостепенное значение. Оно может дать в руки историков важный вещественный археологический материал, который послужит опорой и в критике поздних письменных источников.
Археологически Устюг совсем не изучен, хотя этот отдаленный форпост русской колонизации, а в XVI—XVII вв. важный торговый пункт, имел много своеобразных черт. Начало заселения территории Великого Устюга относится к первой половине XIII в. В связи с этим и вопрос о первоначальном положении его на первый взгляд не подвергается сомнению, так как на территории современного города и на берегу р. Сухоны расположены городища обычного типа. Но здесь есть существенные затруднения. Во-первых, большинство письменных свидетельств XVIII в. (летопись Великоустюжска, хронологические таблицы Я. Я. Фриза) говорят о первоначальном месте Великого Устюга в 4 км вниз по течению Сухоны, на так называемом Глединском городище, а сведения о современной крепости в Устюге появляются только в 1438 г. Во-вторых, Успенский собор, Михайло-Архангельский и Иоанна-Предтеченские монастыри находятся в 1—2 км от современного городища, так что территория города домонгольской поры по масштабам почти должна была равняться Устюгу современному. В таком случае следует признать не только существование, но и быстрый рост большого города, совершенно не замеченного домонгольским летописанием. Сейчас нельзя найти даже приблизительных объяснений такого быстрого роста. Ни экономическими, ни стратегическими, ни политическими преимуществами Устюг не отличался. И все же это было бы шатким аргументом для отрицания начала существования города на современном месте, если бы не отсутствие домонгольского слоя в раскопках 1959—1960 гг. Можно наметить три гипотетических решения о первоначальном месте города.
1. Устюг вырос из городища, существовавшего на месте современного города, сведения о котором не попали ни в документы, ни в устную традицию, ни в поздние летописи.
2. Процесс создания города начался с параллельного развития городища-крепости и поселений вокруг церквей и монастырей, которые вскоре слились в единое целое.
3. Начало города следует связывать с Глединским городищем.
Любое из этих решений не могло обойтись без обращения к археологическому материалу.
Городище расположено на левом берегу Сухоны на невысоком холме, совершенно отделенном от окружающей местности, с запада Сухоной, а с остальных сторон ручьем и сильно заболоченной низиной (рис. 24). Городище с запада сильно размывается разливом Сухоны, поэтому примерно половина культурного слоя сверху обнажена, а нижняя часть слоя скрыта под бетонным панцирем 2.
[adsense]
Обнаженный разливами профиль городища на протяжении 110 м был зачищен в 1959 г. Перпендикулярно южной оконечности этого профиля заложена траншея № 1. Два разреза дали предварительную картину культурных напластований. В том же году в северо-восточной части городища заложена траншея № 2 длиною 10 м, а к югу от нее в 1960 г.— траншея № 3 длиною 8 м. При зачистке весь профиль по берегу р. Сухоны был разбит с севера на юг на участки по 10 м каждый — всего было 11 таких участков 3. Культурный слой берега сильно нарушен перекопами, а в сохранившихся частях далеко не всегда ясны переходные прослойки. Напластования лишены хорошо датированных вещей, в силу чего характеристика может носить только предварительный характер. В первых 20 м были заметны следы оборонительных сооружений — небольшой ров с надолбами, судя по однородной керамике, существовавший недолго. Видны края городища, где были остатки стоявших вплотную одно к другому бревен. Возможно, что это следы крепления берега. На расстоянии 30—70 м вдоль берега не было видно каких-либо ярко выраженных сооружений. Культурный слой характеризовался на этом участке аморфностью, увеличивавшейся из-за большого количества перекопов и могильных ям. На расстоянии от 70 до 80 м встречались следы погребов с остатками обкладки и поды глинобитных печей, некоторые из них неоднократно подмазывались. На участке от 80 до 90 м встречены ямы с деревянными обкладками и бревнами. На участке от 90 до 100 м хотя и были перекопы, но больше, чем на других участках сохранились ненарушенные слои. На участке от 100 до 110 м также со следами нарушений (перекопы, могильные ямы) встречены следы печей. В результате обследования берега можно прийти к выводу, что ввиду большого количества перекопов только первые 40 м представляют интерес для археолога. Датирующих предметов в слоях не встречено. Бросается в глаза полное отсутствие домонгольских вещей на всех участках и, в частности, стеклянных браслетов. Мощность культурного слоя, достигающего 2 м, большое количество ям, погребов и печей дают право думать, что на городище в течение XVII—XVIII вв. шла интенсивная жизнь.
Траншея № 1 (длина 40 м, ширина 1 м) была заложена перпендикулярно берегу. На глубине 0,4—0,6 м встречались хорошо сохранившиеся остатки дерева, что свидетельствовало о наличии непотревоженного культурного слоя. До глубины 1,6 м шел мощный культурный слой черной земли с обильным количеством щепы. Среди находок попадались чернолощеная керамика, обувь, типичная для поздних слоев Устюга, фрагменты сосудов со слабо профилированным венчиком.
В нижней части культурного слоя встречалась толстостенная посуда печного обжига, с примесью песка, с четким профилем сильно отогнутого венчика. Границы между слоями неопределенны из-за обилия органических остатков. Предматериковый слой характерен отсутствием щепы. Он датируется XVI и, возможно, частично XV в., так как в нем попадалась черная лощеная керамика. Как и на берегу, в траншее не найдено ни одного стеклянного браслета или других вещей домонгольского времени.
Траншея № 1 также свидетельствует о наличии мощных поздних слоев, но здесь они без перекопав. Хорошая сохранность дерева создает уверенность, что здесь можно обнаружить целые комплексы сооружений 4.
Разведочные раскопки 1959 г. показали, что, вопреки традиции, около церкви отсутствовали погребения. Поэтому основной раскоп (№ 1) был заложен на месте траншеи № 2 в северо-восточной части городища, к северу от церкви Варлаама Хутынского. Этот участок прилегает к подошве вала и давал возможность исследования напластований под ним. До глубины 0,6 м шел аморфный слой XIX—XX вв. Остатков построек и сооружений не встречалось. С глубины 0,8 м обнаружились следы столбов, шедших вдоль подошвы вала с интервалами от 0,1 до 0,5 м. Некоторые из них обгорели, другие сохранили остатки коры. На глубине 1,2 м в квадратах 13—16 обнаружился второй ряд столбов почти параллельный первому. В квадратах 19—20 встретились кусочки дерева, толщиной 3—4 см, лежавшие горизонтально вдоль рядов кольев. Все это дает право предполагать, что перед нами остатки одного или двух рядов креплений подошвы вала, которую старались усилить связью из отдельных рядов бревен. На глубине 1,0—1,2 м (квадраты 21 и 25) удалось проследить остатки глинобитной печи со сводом. Параллельно печи (в квадрате 22) шли следы столбов и ямок от них. Кроме того, на глубине 1 м сохранились остатки половиц в виде темных угольных пятен. Все это дает основание предполагать, что нами вскрыта часть жилой постройки столбовой конструкции не совсем обычной для Севера. Стратиграфически постройка датируется в пределах XVII в., так как в нижележащих пластах найдена чернолощеная керамика. Жилые постройки этого же времени обнаружены и на других участках.
Лежащие ниже слои не дали ничего примечательного, если не считать шумящей привески в виде барашка (рис. 25 — 10), найденной на глубине 2,38 м в перекопанном слое, в котором встречены кремневый неолитический наконечник стрелы и зуб мамонта. В заполнении погреба со следами плохо сохранившейся обкладки (квадраты 6, 7, 10, 11) найдены наконечник копья и древолазный шип (рис. 25 — 19). Массовый материал состоял из керамики и кусков глиняной обмазки с отпечатками дерева.
В квадратах 22, 25—27 на уровне 2,0—2,3 м обнаружен беспорядочный развал обожженной глины и угольков. После расчистки выявилось основание круглой глинобитной площадки, заваленной обломками толстого глиняного свода с отпечатками дерева; с внутренней стороны некоторых обломков были видны остатки железа и шлака. Рядом лежали куски криц. Можно предполагать, что перед нами остатки домницы, поставленной на материке, возможно, по обычаю в углублении. Домница была разрушена после варки железа. Остатков сопел не нашли.
Итак, сооружения в нижнем горизонте — дом (квадраты 20, 24, 28, 30, 32), погребные ямы (квадраты 12, 16, 29), круглая яма (квадраты 13, 14, 17, 18). Синхронность мусорных ям и жилищ трудно установить из-за перекопов, тогда как жилище и погреб могут составлять один хозяйственный комплекс, залегая в одном горизонте и на расстоянии 2 м одно от другого. Керамика в обоих сооружениях однотипна.
Работы на раскопе № 1 позволяют сделать следующие выводы:
1. Домонгольский слой и связанные с ним находки полностью отсутствуют на всей площади раскопа. Если принять во внимание, что его нет и на других участках, то первое упоминание городища в источниках под 1438 г. вполне закономерно.
2. Вещевой материал — за редким исключением, славянский (русский). Хотя письменные источники и особенно фольклор сохранили выразительные штрихи столкновений и связей с финно-угорскими племенами на севере Руси, однако Устюг не может быть включен в число памятников смешанного типа.
3. Жилища найдены в скромных остатках, но можно говорить о традиционном типе постройки площадью около 20 кв. м, с глинобитной печью на деревянном каркасе в углу, поставленной на уровне пола. Интересной деталью для Устюга является употребление глиняной обмазки при сооружении построек и печей, о чем свидетельствуют многочисленные находки глины с отпечатками дерева, встреченные чаще всего в жилищах и около них. Обращает на себя внимание своеобразная конструкция в виде бревен, поставленных близко одно к другому, но не вплотную; между ними прослойка твердой земли и глины. Это мог быть комплекс, препятствовавший оседанию вала. Возможно, что в толще вала в дальнейшем будут обнаружены аналогичные крепления.
Траншея № 3 (8 X 2 м) была заложена для разведок культурного слоя в юго-восточной части городища. Она находилась в 12 м от южной стены и в 2 м от юго-восточного) угла церкви Варлаама. До глубины 0,8 м шел насыпной слой, в котором попадался большемерный кирпич, поливные многокрасочные изразцы с растительным орнаментом на белом фоне; найден один обломок красного изразца с растительным орнаментом. Глубже шел нетронутый слой, включавший развал печи-каменки с подом из большемерного кирпича и остатки жилой постройки со следами пола и печи-каменки. Если насыпной слой датировать XVIII в., то остатки жилища и печь следует отнести ко времени не ранее XVI—XVII вв. (в этом слое находили чернолощенную керамику). На глубине 1,2—1,4 м шел слой с битым кирпичом и мелкими обломками керамики. По структуре он относился к описанному выше слою с остатками построек. Глубже шла черная земля без находок, только на глубине 1,7 м были хорошо видны ряды кольев — остатки тына. В профиле траншеи заметны два ясно различимых слоя — верхний насыпной и нижний, образовавшийся в результате жизни на городище.
Судя по результатам разведочных работ, можно сделать вывод, что городище, по крайней мере в этой части, было заселено в XVII в. и ни в коем случае не раньше XVI в. Этот участок интересен только для изучения поздних сооружений, сохранность которых будет несомненно хорошая.
Двухлетние работы на Устюжском городище позволяют сделать некоторые общие заключения. Наиболее достоверным является позднее возникновение Устюжского городища. Хотя на территории современного Устюга расположены монастырь и Успенский собор, основание и сооружение которых относится к домонгольскому времени, но первоначальный Устюг письменные источники единодушно помещают на Глединском городище при устье р. Юг, тогда как сейчас он расположен в 3—4 км выше устья. Письменные источники (в основном XVIII—XIX вв.) требуют осторожного подхода, но археологические раскопки, как видим, подтверждают их достоверность. Представляется мало вероятным, что в дальнейшем на территории современного Устюга будут обнаружены домонгольские слои 5. Следуе думать, что авторы летописи брали сведения о начале Устюга из какого-т более древнего и надежного источника. Раскопки в Вологде привели к подобному же выводу относительно достоверности сведений из Жития св. Герасима.
В дальнейшем следует сделать попытки отыскать Глединское городище, которое в 1771 г. наблюдал академик Лепехин 6. Домонгольские памятники архитектуры, существовавшие на территории современного Устюга, возможно, следует рассматривать как самостоятельные военно-экономические пункты, поскольку трудно объяснить, что такой большой по площади город, как современный Устюг не оставил никаких следов в домонгольском летописании. Только дальнейшие исследования могут разрешить вопрос о происхождении Устюга. Сейчас можно говорить лишь об отсутствии домонгольского поселения на городище.
В связи с этим с археологической точки зрения важно отметить, что в XV в. на севере продолжают создаваться оборонительные сооружения по домонгольским образцам. А это заставляет внести поправку в хронологию подобных городищ Севера. Видимо, в окружении финно-угорских племен такие укрепления были еще целесообразны. Да и в центральной Руси в XVII в. в аналогичных условиях наблюдается то же явление, когда в Засечную черту XVII в. подобные городища вошли как составная оборонительная часть укреплений.
К содержанию 96-го выпуска Кратких сообщений Института археологии
Notes:
- В. Татищев. История Российская, кн. 1. М.— Л., 1962, стр. 251, 240; А. А. Титов. Летопись Великоустюжская. М., 1888; его же. Летопись Великоустюжская по Брагинскому списку. М., 1902; Я. Я. Фриз. Хронологическая таблица для областного города Устюга Великого. Северный архив, 1822, № 11. ↩
- Мощность культурного слоя в профиле берега позволяет предполагать, что значительная часть городища смыта разливами. ↩
- В течение всех работ в них самое активное участие принимала А. В. Гусаркина, за что автор выражает ей самую глубокую признательность. ↩
- Во время раскопок остатки дерева не разрушались в расчете на будущих исследователей. ↩
- В 1962 г. при прокладке по Советскому проспекту траншеи длиною около 500 м также не было найдено ни одной домонгольской вещи, хотя во многих местах траншея достигла материка. ↩
- Н. А. Полиевктов. Сведения о городках и городищах, находящихся в Вологодской губ. Труды VII АС, т. III. М., 1892, стр. 7. ↩