Народы Дагестана

К оглавлению книги С.А. Токарева «Этнография народов СССР»

Если Кавказ является областью, наиболее пестрой по этническому составу во всем Советском Союзе, то Дагестан можно считать областью наиболее пестрого этнического состава на самом Кавказе. На этой маленькой территории насчитывается не менее 30 различных народностей. В старой литературе в отношении народов Дагестана существовала поэтому некоторая путаница в терминологии. Дагестанские народы иногда назывались все вместе лезгинами, что неправильно, потому что лезгины, или лезги, — это только один из народов Дагестана. Называли их и собирательным термином «горцы», понимая этот термин как бы в этническом смысле.

Национальный состав

По языковому признаку население Дагестана делится на три группы: яфетическую (кавказскую), тюркоязычную и ираноязычную.

В тюркскую группу входят прежде всего кумыки (около 100 тыс.), коренное население главным образом северной равнинной части Дагестана, «Кумыкской плоскости», расположенной между горами и морем. Сюда же относятся ногайцы, живущие в северных районах Дагестана и за его пределами, и расселенные в районе г. Дербента азербайджанцы, которых прежде называли «дербентскими тюрками», или «дербентскими татарами».

Ираноязычная семья представлена в Дагестане только одним небольшим народом — горскими евреями, или так называемыми «татами». Они живут разбросанно, не занимая компактной территории, главным образом в районе Дербента.

Остальные народы Дагестана, т. е. подавляющее большинство, принадлежат к северо-восточной ветви яфетических (кавказских) языков. Они делятся на следующие основные языковые группы.

1. Аварцы (около 170 тыс.), занимающие основную часть западной половины горного Дагестана, примерно бассейн Аварского Койсу, и в общем расселенные широкой полосой с севера на юг. Для соседних мелких народов аварский язык служит своего рода «международным языком». Часть аварцев живет в северо-западном Азербайджане; там их (вместе с цахурцами) называли прежде «джаро-белоканскими (закатальскими) лезгинами».

Западная часть Дагестана, кроме аварцев, занята близкими к ним двумя группами мелких народов. Это:
а) андийская группа — на крайнем северо-западе Дагестана; в нее входит 8 маленьких народов: андийцы, ботлихцы, годоберинцы, каратинцы, ахвахи, чамалинцы (чамалалы), кванадинцы (багвалалы) и тиндинцы (тиндалы, тиндии).

б) группа дидойских (цезских) народностей, занимающих крайнюю западную часть Дагестана на границе с Грузией. Их 4: цунтинцы (цезы или дидойцы), хваршинцы, бежтины (капучины) и гунзибцы (хунзалы).

2. Большой группой являются даргинцы (около 110 тыс.), занимающие среднюю часть горного Дагестана. К этой группе, кроме самих даргинцев, примыкают еще две небольшие народности — кайтаки (каракайтаки, хайдаки) и кубачинцы.

3. Юго-западнее даргинцев живут лакцы (лаки). Это самостоятельная, довольно крупная народность (около 40 тыс.), занимающая бассейн Казикумукского Койсу в центре Дагестана. Их называли прежде еще казикумухами по названию главного аула.

Между лакцами и аварцами вклинивается маленькая народность, занимающая всего одно селение (Арчи), но самостоятельная по языку, — это арчинцы. Изолированность их прежде поддерживалась тем, что по старым обычаям они не вступали в браки с соседними народами.

4. Далее идет лезгинская группа в юго-восточной и восточной части Дагестана. В нее входят собственно лезгины (лезги, или кюринцы), которые являются самой многочисленной дагестанской народностью (180 тыс.) и прежде давали свое название всему населению Дагестана, затем табасараны и группа так называемых самурских народов по р. Самуру и южнее его. Это семь народностей, а именно: агулы, рутулы, цахурцы, три мелкие так называемые «Шахдагские» народности — хиналуги, будухи, крызы (в числе последних иногда выделяют еще «джеков» и «гапутлинцев») и, наконец, удины. Малые «шахдагские» народности (по названию горы Шахдаг) и удины живут в северо-восточной части Азербайджанской ССР.

Численность каждой из этих мелких групп составляет всего несколько тысяч человек, однако каждая из них говорит на своем особом языке или диалекте. В настоящее время идет процесс сближения и слияния мелких народностей в более крупные.

Общая численность коренного населения Дагестана составляет по данным переписи 1939 г. около 860 тыс. человек.

Таков в основном этнический состав национального населения Дагестана. На этом примере лучше всего видна разноплеменность, пестрота национального состава Кавказа. Некоторые из упомянутых народностей составляют не больше населения одного-двух аулов — например, арчинцы, кубачинцы, гунзибцы, удины.

Этногенез

Население Дагестана, по-видимому, следует рассматривать как потомков древних племен Восточного Кавказа, каспиев и более поздних — албанов. Н. Я. Марр считал аварцев наиболее чистыми потомками древних албанов, но, так как албаны представляли собой пестрый конгломерат народностей, то с ними же, вероятно, связаны по происхождению и другие современные народы Дагестана. Название современных удинов связывают с названием древней страны Этиуни (к западу от Севанского озера), куда ходили походами урартские цари. Плиний (I в. н. э.) прямо называет удинов, как народ, живущий на Каспийском море, рядом с албанами (Естественная история, XVI, 15,3). Клавдий Птолемей (II в.) называет живущих там же удов. У Птолемея упоминаются и савары (савиры) — название, сближаемое с аварцами. У мусульманских арабоязычных писателей встречается название страны Авар.

О кайтаках (один из небольших даргинских народов) можно считать установленным, что в составе их есть ассимилированные монголы. Однако название «хайдак» упоминается уже в источниках X в. (Дербент-наме и др.). В конце XIV в. большинство кайтаков истребил Тимур. В середине XVII в. турецкий путешественник Эвлия Челеби описал кайтаков как монголов и даже записал несколько десятков слов их языка, из них часть действительно чисто монгольские. Сейчас монгольских элементов среди кайтаков незаметно. У них не сохранилось и никаких преданий о происхождении.

Что касается кумыков, они представляют собой очень пеструю по происхождению народность. Ее древний пласт, несомненно, дотюркский, яфетический. Есть мнение, что народ ками, камаки, упоминаемый уже у Птолемея, связан исторически с позднейшими кумыками. Тюркизация их начиналась еще при хазарах, во 2-й половине 1-го тысячелетия н. э. Здесь находилась тогда страна Берсилия, населенная частью хазарскими племенами; позже это было княжество Джидан. Набеги кипчаков (половцев, куманов) с X в. еще более усилили здесь тюркский элемент. К этому времени, в связи с распадом хазарского каганата, видимо, и относится образование основного ядра кумыкского народа, хотя некоторые исследователи (Бартольд) и относят образование его к более позднему времени: ко времени, когда остатки разбитых монголами половцев спасались бегством на территории Дагестана.

Кумыкский язык образовался из скрещения тюркизированных еще в хазарское время местных кавказских диалектов с кипчакским (половецким) языком. Последний составил господствующий спой в современном кумыкском языке.

Однако уже в языке видны и следы смешанного происхождения кумыков: оно отразилось в их языковых подразделениях, Сейчас насчитывается 3 диалекта кумыкского языка: 1) хасав-юртовский — основной, на нем построен сейчас кумыкский литературный язык; 2) хайдакский (распространен около г. Дербента и в Каякентском районе) — несет в себе следы влияния соседних кавказских языков; говорящие на нем южные кумыки находились в прошлом под властью Кайтакских «уцмиев» (феодалов), отсюда и название диалекта; наконец, 3) буйнакский (в районе г. Буйнакска) — промежуточный.

В самом же составе населения пестрота происхождения кумыкского народа еще более заметна. О ней говорят предания, относящиеся к отдельным селениям. Среди них имеются селения чеченского, дагестано-яфетического, даже мадьярского происхождения. Все они были тюркизированы по языку, но население их — в большинстве потомки древних аборигенов страны, и в их культурном облике чисто местные традиции решительно преобладают. Недаром В. В. Бартольд считал вообще кумыков «отуреченными лезгинами».

Хозяйство

Материальное производство высокогорной части Дагестана — оставляя пока в стороне кумыков, — представляет собой своеобразное сочетание горного, в прошлом сравнительно примитивного и очень мелкого по размерам земледелия и горного скотоводства с целым рядом кустарно-ремесленных производств. Земледелие уже по одному тому не могло до последнего времени достигнуть значительного развития, что земли, удобной для обработки, в горном Дагестане чрезвычайно мало. Большая часть этой страны представляет собой бесплодные, голые горы, где очень трудно найти участки земли, годные для пашни. Лучшие земли — в более низменных местах — принадлежали раньше имущим классам. Поэтому крестьянам Дагестана приходилось с неимоверным трудом буквально создавать себе поля, которые устраивались в виде искусственных насыпных площадок, террас по склонам гор, отгороженных снизу камнями и выровненных путем насыпания принесенной земли. Вся эта каторжная работа иногда шла прахом в результате горного обвала или наводнения, и приходилось начинать все сначала. Таким образом получились мелкие участки земли, разбросанные по склонам гор. Они обычно орошались. Малоземелье Дагестана поразительно: именно к Дагестану относится известный анекдот о горце, который во время работы потерял свое поле и потом обнаружил, что он его накрыл буркой. Теперь это малоземелье в значительной мере побеждено: горцы получили новую землю в более низменных районах, частью путем переселения с гор в долины.

Орудия обработки земли были очень примитивны: сравнительно легкий горный плуг («пуруц») с узкой пятой, борона в виде метелки (местами обходились и без бороны); орудием уборки служили серп и коса. Молотили, гоняя по снопам скот, который копытами вымолачивал зерно, или при помощи особых молотильных досок со вставленными камнями. Помол совершался большей частью вручную. Однако существовали и водяные мельницы, особого типа, характерные для всего Кавказа: в отличие от наших водяных мельниц с вертикальным расположением колеса, старинные кавказские мельницы («мутовки») имели колесо, горизонтально расположенное, вращающееся под давлением воды сбоку на одну сторону колеса и насаженное на одну ось с жерновом.

Сейчас сельскохозяйственная техника резко изменилась. Традиционный инвентарь или совершенно вытеснен современными тракторными плугами, уборочными машинами, или сохранился лишь в особых условиях. Так, старый плуг «пуруц» применяется сейчас только в высокогорных районах, где пахотные участки слишком мелки.

Очень расширился ассортимент возделываемых растений: кроме прежних ячменя и пшеницы, сажают кукурузу, картофель, помидоры и пр. Применяются натуральные и искусственные удобрения. В некоторых районах сооружаются оросительные каналы. Урожаи сильно повысились.
Местами, особенно в ниже расположенных районах Дагестана, успешно процветает садоводство (яблони, персики, абрикосы и др.), виноградарство. Под сады колхозники часто отводят террасы по склонам гор.

Характерная особенность современного земледелия Дагестана, опирающаяся тоже на местные традиции, — это своеобразное «трехъярусное» использование террасовых участков. На террасах по южным склонам гор сажаются фруктовые деревья, под ними — кукуруза, а между кукурузными стеблями — овощи, картофель, бобы. Это позволяет снимать с одного участка до трех урожаев разных культур в год.

Земледелие дополняется скотоводством, но оно в прошлом также не могло получить значительного развития из-за скудности пастбищ. Разводится рогатый скот, лошади, а особенно мелкий скот — овцы и козы. Молочные продукты играют важную роль в пищевом режиме населения.

Для системы скотоводства горных районов Дагестана характерна постоянная связь гор с равниной. Летние пастбища находятся в горах, зимние — на равнине. Два раза в год пастухи перегоняют скот с одних пастбищ на другие: это система «вертикального кочевания», — известная, кстати, и в Европе — в Альпах, Карпатах. В прошлом, когда равнинные пастбища («кутаны») находились главным образом в руках местных феодалов, последние пользовались этим для эксплуатации горцев, которые остро нуждались в этих пастбищах. В настоящее время горские колхозы наделены достаточным количеством зимних пастбищ на равнинах.

Летом же эти равнинные «кутаны» используются под полевые, бахчевые или огородные культуры.

Доходность скотоводства в дагестанских колхозах сейчас повысилась также за счет улучшения пород скота.

Ограниченность условий развития скотоводства и земледельческого хозяйства издавна заставила население Дагестана изобретать другие источники существования. С этим и связано значительное развитие у народов Дагестана кустарно-ремесленных производств, которые достигли очень высокой степени совершенства, в особенности в некоторых аулах.

На первом месте по уровню художественного развития и степени известности далеко за пределами Кавказа надо поставить оружейное (ныне не сохранившееся) и ювелирное (существующее до наших дней) производство аула Кубани. Все население этого аула почти поголовно занимается изготовлением художественных металлических и ювелирных изделий. Кубачинское ювелирное производство уже до революции пользовалось огромной известностью.

Кустарно-ремесленная обработка металла в Кубачах, изученная подробно Е. М. Шиллингом, распадается на целый ряд специальностей, имеющих различный исторический возраст. Некоторые из производств, в свое время пользовавшихся широкой известностью, пришли в упадок или совсем исчезли. Так, совершенно прекратилось производство кольчуг, щитов и других предметов старинного вооружения, а равно и огнестрельного оружия. Сохранилось кинжальное производство. Однако кинжальные клинки не выделываются в Кубачах. Кубачинские мастера получают их в полуобработанном виде в ближайшем даргинском ауле Амузги и «монтируют» их, т. е. доделывают, подвергая каждый художественной обработке. Такое межаульное разделение и специализация труда — очень характерное явление в Дагестане; Медно-литейное и медно-чеканное производства находятся в упадке вследствие проникновения городских фабричных изделий. Зато целиком сохранились производства по художественной обработке металла: гравировка с чернью по серебру (или по меди), насечка, т. е. инкрустация железа (или кости и рога) золотом, серебром или медью, филигрань — ажурные изделия из крученой серебряной проволоки и шариков. Лишь с середины XIX в. развилось производство эмалевых изделий. Все эти производства изумительны по своему техническому мастерству и художественному совершенству. В настоящее время художественное производство кубачинцев и с качественной стороны, и в смысле внедрения новой техники и новых сюжетов находится на пути дальнейшего подъема.

Кроме кубачинского производства, заслуживает упоминания кустарная промышленность аула Унцукуль. Здесь развита художественная инкрустация металлом разных деревянных изделий: шкатулок, тростей и т. д.

Наряду с этими производствами, которые составляют занятие мужчин-ремесленников, значительное развитие получили производства женские: тканье ковров, паласов (особенно у южнодагестанских народов лезгинской группы), тканье шерстяных материй (например, у каратинцев) и выделка бурок (особенно у андийцев), которые, однако, уступают знаменитым кабардинским буркам. Весьма интересно гончарное производство Дагестана. Важнейший центр его — лакский аул Балхар, где изготовляются прекрасные глиняные сосуды, без поливы, но с своеобразной художественной росписью. Это производство — женское; мужчины заняты только сбытом. В нескольких других аулах (у аварцев, даргинцев и др.) гончарную посуду выделывают мужчины.

Вообще же почти в каждом ауле развито то или иное кустарное производство, которое составляло и составляет существенное подспорье в хозяйстве этих горных аулов.

В эпоху проникновения капитализма в Дагестане сложились неблагоприятные условия для развития местных художественных производств. Ленин особенно выпукло обрисовал их печальную судьбу, когда говорил о проникновении русских промышленных товаров в колонии. Он писал о «вытеснении туземных вековых кустарных промыслов, падающих под конкуренцией привозных московских фабрикатов», о том, что «падало старинное производство оружия под конкуренцией привозных тульских и бельгийских изделий, падала кустарная обработка меди, золота и серебра, глины, сала и соды, кож и т. д.; все эти продукты производились дешевле на русских фабриках, посылавших на Кавказ свои изделия». Результатом этого было, как замечает Ленин, «переряживание гордого горца из его поэтического национального костюма в костюм европейского лакея».

В настоящее время происходит, напротив, возрождение и развитие национальных кустарных производств, особенно тех, которые имеют художественное значение. Они организованы в форме промысловых артелей, получают поддержку от государства, изделия их находят себе выгодный сбыт; возникли новые центры ковроделия. Народы Дагестана, используя свой многовековой опыт художественной промышленности, сейчас получили новые возможности для ее развития.

В советские годы в Дагестане создана и крупная промышленность, до революции почти совершенно отсутствовавшая. Используются богатейшие запасы гидроэнергии (особенно мощная Гергебильская гидроэлектростанция). Широкой известностью пользуется стекольная фабрика «Дагестанские огни». Много рыбоконсервных и фруктоконсервных фабрик. Подавляющее большинство рабочих в промышленности — из народов Дагестана.

Поселения и постройки

В материальной культуре народов Дагестана особенно заметно сильное влияние природных условий страны. Основным типом поселений является горный аул: большая и компактная группа домов, занимающая обычно склон горы и располагающаяся как бы амфитеатром.

Такой характер поселений определился двумя обстоятельствами: во-первых, недостатком удобных для обработки земель. Для поселения выбирались места, непригодные для пашни или пастбища. А во-вторых, тут действовали соображения стратегические: взаимная разобщенность населения горного Дагестана, частые вооруженные столкновения между аулами заставляли искать для поселений легче обороняемые места. Вот почему аулы горного Дагестана расположены в трудно доступных местах по склонам гор. Наряду с этим чисто горным типом встречаются в Дагестане и аулы, расположенные в более ровных местах; там дома стоят менее скученно.

Самый характер жилища зависит также от условий местности. По традиционному представлению, это так называемая сакля (народы Дагестана этого грузинского слова, правда, как раз не знают), устраиваемая обычно в скате горы. Для постройки сакли вырубается на склоне горы прямоугольная выемка; задняя стена сакли образована скалой, а строятся только боковые и передняя стены. Крыши плоские, и ввиду сомкнутой стройки жилищ на склоне горы получается террасообразное расположение этих жилищ: крыша дома, стоящего ниже, служит как бы двором для выше расположенной сакли.

Во многих аулах имеются сторожевые каменные башни, которые прежде, во времена частых войн, имели большое значение. Они принадлежали сельским общинам или родам; местами, например, у аварцев — башни сохранились при отдельных жилых домах, с ходом в башню изнутри дома.

Жилища бедноты и середняков представляли собой часто простые однокамерные постройки. Они сохранились во многих местах и теперь. Но у зажиточной части населения были дома более сложной и разнообразной архитектуры. В Дагестане есть немало аулов, где преобладают постройки двух- и трехраздельного плана (с делением на мужскую и женскую половину), где часты двух- и трехэтажные дома, причем нижний этаж или полуэтаж предназначается для хозяйственных целей. Многие дома имеют по фасаду навес или галерею на столбах, иногда с арками. В некоторых аулах дома не слеплены вместе, а каждый расположен в особой усадьбе, обнесенной стеною, — таковы некоторые старые постройки у андийцев.

В развитии жилища у народов Дагестана отразилась история семейно-родовых отношений. Вместо одного большого жилья патриархальной семьи местами появлялись отдельные дома связанных родством малых семей, иногда соединенные между собой внутренними ходами или превращавшиеся в сложный комплекс построек.

Многие жилища Дагестана обнаруживают не только высокую технику строительства, созданную многовековой культурой, но и большие художественные достоинства, строгий архитектурный стиль, умелое использование в качестве строительного материала наряду с камнем, также дерева. Некоторые жилые постройки — особенно у аварцев — представляют собой настоящие памятники архитектуры. Высокая культура жилища народов Дагестана сейчас находит себе применение в новом колхозном строительстве.

Внутренняя обстановка жилища в прошлом была очень скудной. В середине старого жилища находился открытый очаг, в более новых домах он заменяется пристенным очагом или камином; около него — поместительный шкаф, своего рода внутрижилищный чулан для запасов, — «цагур», покрытый резьбой; диван, несколько низких скамеек для сидения — вот и все.

Утварь была примитивная самодельная, из дерева; однако наряду с ней и в старых домах можно найти художественные изделия местных мастеров, медно-чеканную и расписную глиняную посуду. Теперь в домах колхозников — городская культурная обстановка и утварь.

Одежда

В основе национальной одежды дагестанцев лежит «общекавказский» тип, но на этой основе сложилось много местных вариаций, доходящих до того, что порой в каждом ауле имеется свой собственный, неповторимый характер костюма. В особенности это касается женской одежды.

Для нее прежде всего характерны следующие основные элементы: длинная, ниже колен, туникообразная рубашка—платье, она же обычно и выходная одежда — без ворота, с длинным, глубоким разрезом спереди; под ней длинные шаровары, поверх нее иногда распашная одежда в талию, зимой овчинная шуба и теплая шаль; головной убор в виде особого чепца (под который прячутся волосы и косы) и головной шали или повязки. Но в каждом ауле имеются свои особенности костюма и головных уборов.

Основу мужского костюма составляет туникообразная же рубаха и поверх нее шаровары, общекавказские бешмет и черкеска — однобортный кафтан с прямым разрезом спереди, обычно с газырями по обе стороны груди для патронов.

Верхней одеждой, защищающей от дождя и холода, является овчинная шуба — часто с ложными рукавами — и известная кавказская бурка, представляющая собой валеную из войлока и особым образом расчесанную с наружной стороны, изготовленную из тонкой шерсти накидку черного цвета, непромокаемую и очень удобную в особенности при верховой езде. У горных пастухов — чабанов она более примитивна. Обувь — кожаные или войлочные сапоги, мягкие чувяки. Головной убор — обычно овчинная шапка — папаха.

Несмотря на значительную этническую пестроту, общий тон материальной культуры народов горного Дагестана в основном одинаков. 

Хозяйство и материальная культура кумыков

Отдельно надо охарактеризовать особенности хозяйственно-культурного уклада кумыков. Хотя они и близки во многом к остальным народам Дагестана, но у них издавна господствовал не высокогорный, а предгорный и равнинный тип хозяйства и материальной культуры. Основу экономики кумыков издавна составляло земледелие, с садоводством, огородничеством, бахчеводством, с применением искусственного орошения. Заметную роль в хозяйстве играло также и скотоводство, но скотоводство тоже «кавказского» типа, с характерным вертикальным кочеванием. Поселения и постройки естественно отличаются от высокогорных аулов: кумыкский аул состоит из усадеб, обнесенных оградой, с садом. Постройки — саманные, четырехугольные, однокамерные или двух-трехкамерные, с плоской крышей, с пристенным очагом. Каменные постройки — только в горных районах. В степной части северного Дагестана, где кумыки соседят с ногайцами, распространены «турлучные» (т. е. плетневые и обмазанные глиной) постройки. Национальная одежда кумыков сходна с одеждой других народов Дагестана.

Исторические особенности общественного быта

В общественных отношениях народов Дагестана очень долго сохранялись сравнительно примитивные формы. В некоторых горных районах Дагестана элементы классовой дифференциации, феодальных отношений не получили развития. Отдельные «вольные общества» (группы селений) сохраняли в значительной мере независимость. Местами существовали феодальные объединения, не достигавшие, однако, ни особой прочности, ни большого территориального расширения. В западной части горного Дагестана существовало Аварское ханство с центром в Хунзахе; у лакцев были Казакумухские ханы, у даргинцев—каракайтакские «уцмии». В этих ханствах существовали крепостнические отношения. Ханы и беки владели лучшими пастбищами в горах и на равнине и этим держали в зависимости от себя и население свободных аулов.

Наиболее развиты были феодальные отношения в равнинной части Дагестана — у кумыков. Причиной этого было в значительной мере то, что кумыки раньше и глубже, чем горные народы Дагестана, втянулись в торговые и политические связи с другими странами. После половецких и золотоордынских ханов здесь с конца XIV в. сложилась власть местных ханов, носивших титул «шамхалов» (с XVII в. — шамхальство Тарковское). Основную массу населения шахмальства составляли именно кумыки. Были и другие, то зависимые от него, то становившиеся независимыми феодальные владения: Буйнакское, Аксаевское и пр. Господствующий класс составляли бии (беки). Их крепостные крестьяне назывались чагарами. Были и рабы. Однако существовал значительный слой незакрепощенных крестьян—«узденей»: это была главная сила кумыкского народа.

Многое изменилось в этих феодальных отношениях в годы Кавказской войны. Имамы Кази-Мулла, Гамзат и особенно Шамиль, ведя борьбу против «неверных», ослабили своей политикой традиционную власть ханов. Но сам Шамиль наложил вместо того еще худший гнет на крестьянство Дагестана.

После прекращения войны и сдачи Шамиля (1859) имамат был ликвидирован. Но прежние феодальные отношения сохранились лишь частично. Потомки старых аварских и других ханов, поступив на службу царизму, получали лишь незначительные административные должности, но они сохранили свои земли и даже вводили новые повинности и налоги.

В последние десятилетия перед революцией стали расти капиталистические отношения. Появились зажиточные хозяева-предприниматели, крупные овцеводы. Крестьянская беднота разорялась, теряла землю, скот. До 70% всех крестьянских хозяйств Дагестана не имело даже овец. Многие отправлялись на отхожие заработки. Нигде в эти годы не было так развито отходничество, как в Дагестане. Среди лакцев, например, до революции одна пятая всего населения жила отхожими заработками.

В более изолированных горных районах, в «вольных обществах», основным типом общественных отношений некогда служил патриархально-родовой, демократический строй; он держался местами и до новейшего времени, невзирая на некоторые элементы классовой дифференциации, ни на домогательства феодалов, ни на другие внешние влияния. Род — так называемый тохум, или тухум (у аварцев кыбиль, у даргинцев жинс, и др.) — представлял собой замкнутую обособленную группу. В старое время аулы были по своему составу более или менее однородны. Каждый тухум селился в одном определенном ауле, и если в ауле были представители разных родов, то они занимали отдельные кварталы этого аула. Как характерную особенность дагестанских тухумов старые источники отмечают то, что они были не экзогамными, а, как правило, напротив, эндогамными группами, т. е. браки заключались по обычаю внутри рода. Вопрос об этой дагестанской «эндогамии», однако, несколько неясен; возможно, что она была связана с обычаем кузенных браков. В последние десятилетия традиция заключать браки внутри данной группы перешла на территориальные образования, на аулы; до новейшего времени в быту Дагестана сохранялось предубеждение против браков разноаульцев. Для
девушки считалось как бы неудобным выходить замуж в другой аул; это считалось обидным и для молодых людей аула; как будто у нас нет хороших парней, что мы должны отдавать своих девушек чужим. Это характеризует взаимную замкнутость, которая существовала между аулами и которая связана с пестротой и разноязычием народов Дагестана.

Одной из важнейших родовых традиций в Дагестане, так же как и у других горных народов, была кровная родовая месть. Обязанность взаимной поддержки сородичей при отсутствии единой сплоченной политической организации вызвала к жизни и обычай родовой мести. По первоначальному обычаю собственно весь род убийцы нес ответственность за совершенное им злодеяние; но народный адат, а в особенности шариат внесли в это некоторые ограничения: по адатам отдельных аулов количество кровников сокращалось до 7, 5, 3 и 2, а в целом ряде аулов (например, в самурских) только один убийца считался ответственным кровником, а его сородичи не подлежали кровомщению. Наряду с этим появилось и другое смягчение кровной мести — замена убийства выкупом.

Ослабление родовых традиций означало постепенное вытеснение рода сельской общиной.

Патриархально-родовые обычаи у народов горного Дагестана приводили к тому, что положение женщины в доме и в обществе было чрезвычайно приниженным. Женщина дагестанских народов, по обычному праву, державшемуся до последнего времени, не имела никаких прав. Женщина была как бы служанкой мужа, который ее покупал за калым. Она должна была во всех мелочах своего поведения подчеркивать это положение: не могла показываться посторонним; с этим связан обычай закрывания лица, обычай, по которому женщина, идя по улице, должна становиться лицом к забору, если ей встречается мужчина.

Вообще правовая жизнь народов Дагестана до самой революции находилась под знаком двух соперничавших между собой систем: древних норм обычного права — адата и мусульманского канонического права — шариата. Мусульманский шариат, проникший в Дагестан вместе с исламом, т. е. в эпоху арабского завоевания, не мог, однако, до самого последнего времени вытеснить древний народный обычай. Только в эпоху мюридизма имамы стали насильственно внедрять шариат в ущерб народному обычному праву. Впоследствии между обеими системами права установились такие сложные отношения, что трудно иногда было сказать, по каким нормам решаются дела. В общем во второй половине XIX в. сложилась такая традиция, что гражданские дела, споры об имуществе, о наследстве, о земле решались согласно нормам мусульманского шариата, в котором главным авторитетом считались мусульманские кадии и муллы, а уголовные дела, касающиеся убийства и пр., решались по нормам адата, и здесь действовал в полной силе обычай родовой мести и выкупа за кровь.

После присоединения к России здесь многое изменилось. Ввиду того что в течение десятилетий Шамиль и его наибы заставляли горцев воевать против русских под знаменем ислама и во имя шариата, царские власти после окончания войны стали преследовать шариат как враждебную русским силу. В противовес шариату царизм намеренно поддерживал народный адат, который учитывался и признавался действительным в судах. Так получалось искусственное консервирование, поддержка царизмом варварского обычая родовой мести, с которым считались царские суды, без чего он, вероятно, раньше вышел бы из употребления.

Помимо патриархально-родовых отношений, в Дагестане обнаружены чрезвычайно интересные остатки такой глубоко архаичной формы, как мужские союзы. Следы их были открыты Е. М. Шиллингом в Кубачах. Там еще недавно существовала своеобразная ритуально-игровая организация «собрание неженатых» («гулала-акв-букун»). Членство в ней было почти обязательным — по крайней мере по одному холостому парню от каждой семьи. Члены делились на старших и младших. Взимали вступительный взнос. В организации соблюдалась строгая дисциплина. Ежегодно в определенные месяцы устраивались публичные торжественно-игровые выступления, с угощениями и своеобразными инсценировками. Нечто подобное было у кванадинцев.

В тех же Кубачах сохранилось предание о другой военно-молодежной организации — «батирте», состоявшей из 40 юношей и охранявшей независимость аула от внешних врагов и феодалов.

Интересно, однако, что у кубачинцев же Шиллингу удалось найти следы и женских сообществ, хотя и менее развитых, чем мужские. Были особые общественные дома девушек и особые — замужних женщин, где они собирались для развлечений, а мужчины туда не допускались. Совсем необычным фактом было то, что в Кубачах до самой революции существовала особая женская мечеть. Отмечалось также более назависимое, чем у других народов, положение женщин в семье и общественной жизни у кубачинцев. Во всем этом законно видят пережитки матриархальных порядков.

Таким образом, народы Дагестана сохраняли у себя следы общественных форм, уходящих своими корнями в глубокую древность. Сейчас от этих архаических общественных форм остались лишь пережитки, с которыми передовые слои населения ведут борьбу. Народы Дагестана навсегда избавились от эксплуататорских классов — ханов, уцмйев, беков и других паразитических групп. Они свободные колхозники и рабочие. И общественная и семейная жизнь проходит не по адатному или шариатному праву, а по советским законам и обычаям. Положение женщин в быту резко изменилось. Старые унизительные запреты и ограничения не соблюдаются. И в заключении брака, и в повседневном семейном быту женщина, девушка пользуется полным равноправием. Родовые (тухумные) связи теряют свое значение: они перестают влиять и на выбор невесты и жениха и, тем более, на хозяйственную жизнь, которая теперь целиком организована на социалистических началах.

Религиозные пережитки

В Дагестане прочнее и раньше, чем в других частях Северного Кавказа, укрепился ислам. Он появился здесь с арабским завоеванием, хотя распространялся медленно, частью при помощи силы. В особенности благоприятные условия для укоренения ислама в верованиях горцев сложились в эпоху мюридизма, т. е. в 1830—1850 гг. Дагестан служил, вместе с Чечней центром этого религиозно-националистического движения. Имамы ревностно внедряли ислам и искореняли всякие следы древних верований и обычаев. Ислам выступал в ортодоксальной суннитской форме. Лишь небольшая часть дагестанских селений, примыкающая к Дербенту и к Азербайджану, исповедовала шиизм. Удины — христиане.

Однако наряду с преобладающим исламом местами сохранились более ранние, домусульманские верования и обряды. Они до последнего времени оставались слабо изученными. Согласно ходячему мнению, никаких домусульманских верований у народов Дагестана и найти нельзя. Но, судя по исследованиям Е. М. Шиллинга и его учеников, еще далеко не законченным, можно думать, что у народов Дагестана сохранялись, несмотря на сильное влияние ислама, некоторые домусульманские верования и обряды, частично слившиеся, конечно, с исламом. У части аварцев еще недавно наблюдались следы древнего культа креста, может быть, даже не христианского, а дохристианского. Обнаружены многочисленные изображения креста разных видов (большей частью равноконечных), частью в комбинации с другими символами, например солярными. Их много найдено, например, в аулах общества Гидатль, где было прежде сильно грузинское влияние. Есть следы почитания меча (шашки), связанного с культом мусульманского святого Абу¬Муслима, завоевателя Дагестана, но также связанные и с пережитками аграрного культа. Последние вообще, оказывается, были очень живучи у дагестанских народов.

Наконец, в Дагестане очень распространено употребление различных амулетов, что, правда, очень обычно в мусульманских странах.

В настоящее время, с общим ростом культуры, религиозные верования уходят в прошлое.

Народное творчество

Народное творчество Дагестана в течение очень долгого времени находилось под сковывающим влиянием ислама. Изобразительное искусство поэтому здесь приняло несколько одностороннее направление; но в области декоративного искусства мастера Дагестана достигли очень высокого совершенства.

Самые замечательные образцы орнаментики обнаруживаются в кубачинских художественных изделиях — гравировке, насечке и филиграни. Орнамент на этих изделиях представляет собой сложнейшую композицию, составленную из определенных элементов. Эти элементы — так называемые «головки» («бикь»), в виде довольно разнообразных завитков, мазков, пальметок, каждая из которых имеет строго определенное название и может употребляться в целом, половинном или удвоенном виде и в различных сочетаниях с другими элементами; они являются как бы своеобразным алфавитом, зная который, можно разобраться в самом запутанном узоре. Основной характер орнамента — сложная стилизация растительных мотивов, розетки, лилии и пр. В других кустарных производствах Дагестана применяется менее изящная и утонченная, но в своем роде весьма художественная орнаментика: особенно интересен орнамент на керамических изделиях аула Балхар, на деревянной утвари, на камнях. Характерны часто встречающиеся мотивы креста и лабиринта. Зато какие-нибудь другие формы изобразительного искусства, к которым враждебно относился ислам, кроме чисто декоративного, здесь развиться не могли; изображение животных и человека считалось недопустимым; оно встречается лишь изредка, как старинная традиция, удержавшаяся вопреки мусульманским запретам.

Музыкальное и вокальное искусство под влиянием ислама точно так же не могло получить сильного развития. Шамиль и другие имамы объявляли музыку и пляски греховным делом. Несмотря на это, сохранились ценные образцы фольклора. Народные певцы — ашуги, из которых наиболее известен лезгин Сулейман Стальский, также дают высокие образцы народного творчества. Среди музыкальных инструментов — различных у отдельных народов Дагестана — можно отметить трехструнный щипковый инструмент, напоминающий балалайку, некоторые другие струнные (в том числе местами смычковые) инструменты и несколько разновидностей духовых инструментов: свирелей, рожков и т. д. Вопреки религиозным запретам, развита народная пляска: некоторые из национальных дагестанских танцев (например, лезгинка) получили широкую известность.

Народное искусство Дагестана сейчас не только возрождается, но и расширяет свои формы. В изобразительном искусстве появляются новые мотивы. В орнаменте кубачинских мастеров теперь встречаются советские эмблемы, портретные изображения. Мастера-камнерезы у аварцев и некоторых других народов начали создавать образцы «каменного ваяния — высекать скульптурные портреты.

Общий культурный уровень народов Дагестана до революции был сравнительно низким. Грамотность была распространена чрезвычайно слабо, и то только арабская церковная грамотность. Никакие другие виды образования здесь при господстве ислама развиваться не могли, и царское правительство всего меньше об этом заботилось. В настоящее время эта культурная отсталость коренного населения Дагестана быстро изживается. Создана письменность на 7 основных языках Дагестана. Вначале пытались ее развить на основе арабского алфавита, в 1928 г. он заменен латинским, а с 1938 г. за основу принят русский алфавит с добавочными знаками. Введено (с 1949—1950 гг.) всеобщее обязательное семилетнее обучение на родном и на русском языке.

В Дагестане имеется 5 высших учебных заведений с 7 тысячами студентов, более 20 техникумов и специальных учебных заведений; работает (с 1949 г.) Дагестанский филиал Академии наук СССР. Выросла национальная печать. Создается литература на аварском, даргинском, лакском, лезгинском, табасаранском, кумыкском языках.

Национальная консолидация

Для Дагестана советской эпохи особенно характерно то явление, которое в той или иной степени сказывается и в других областях Кавказа и вообще СССР: национальная консолидация, укрупнение национальных групп. Нигде не наблюдалось прежде такой этнической пестроты, как в Дагестане, поэтому именно здесь особенно остро чувствуются ее отрицательные стороны. Ныне сплочение мелких народов в более крупные единства идет быстрым темпом. Пример — народы андо-дидойской группы (в Зап. Дагестане), близкой по языку и культуре к аварцам, но состоявшей из двенадцати отдельных мелких народностей. Еще до революции между ними, несмотря на межплеменную рознь, устанавливались связи, экономические и военные, на почве совместной борьбы с внешними врагами, и аварский язык еще тогда стал языком межплеменных отношений (так называемый «болмац» «язык войска»). Ныне, на почве растущих хозяйственных связей между колхозами, на почве общего роста культуры, этническое объединение идет быстрыми шагами. Аварский язык, понятный для всех, стал языком школы, литературы. У всех этих отдельных мелких групп появилось общенациональное «аварское» самосознание: прежние каратинцы, бежтинцы, хваршинцы называют себя теперь аварцами, сохраняя прежнее этническое имя только как название места происхождения. Параллельно идет нивелировка культуры: в области одежды, построек и пр. распространяются наиболее удобные, целесообразные формы.

Более сложно протекает процесс в юго-восточной части Дагестана. В литературе и даже в местных руководящих органах сложилось мнение, что там мелкие народности постепенно ассимилируются с лезгинами и последние, таким образом, складываются в крупную нацию. Но новейшие этнографические исследования (Никольская, Лавров) показывают, что дело обстоит иначе. Из мелких народностей юго-восточного Дагестана только одни агулы переходят мало-помалу на лезгинский язык; среди рутулов и цахурцев лезгинский язык распространен по-прежнему слабо, но там еще в прошлом наметилось сильное тяготение к азербайджанскому языку (ибо с Азербайджаном данные районы были связаны экономически), а теперь все более и более — к русскому; у табасаранов есть своя письменность и школа на родном языке. Поэтому еще трудно сказать, как дальше пойдет процесс национальной консолидации в юго-восточном Дагестане.

Как бы то ни было, но в Дагестане намечается на месте прежних 30 с лишним мелких народностей консолидация 4—5 относительно крупных народов: не считая тюркоязычных кумыков Северного Дагестана, формируются аварский, даргинский, лакский лезгинский народы — коренное население горной части республики.