К содержанию 17-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры
(Доклад, прочитанный в секторе славяно-русской археологии 15 апреля 1946 г.)
Первая попытка дать общий очерк истории русских деревянных укреплений и реконструировать их по сохранившимся памятникам и по литературным источникам была сделана Ласковским в середине прошлого века. 1 Научно добросовестная и для своего времени очень важная работа Ласковского в значительной мере была построена на догадках и предположениях, так как фактических данных в его время накопилось еще очень мало. На протяжении многих десятилетий работа Ласковского служила единственным источником знаний по истории деревянных укреплений в России, и вышедшая в 1895 г. работа Л. Фримана 2 и даже опубликованная в 1916 г. книга Мих. Красовского 3 по существу повторяют все основные положения Ласковского и значительную часть его ошибок. Правда, Красовский включил в свою работу некоторые новые данные, описав сохранившиеся деревянные крепости XVIII в. 4 Только в 1924 г. появилась работа М. А. Фриде 5, пересматривавшая основные положения Ласковского на основании почти полной сводки литературных источников. Работа Фриде все же не исчерпала тему, так как, пользуясь лишь литературными источниками, автор почти не касается памятников археологических. Между тем за многие годы археологических исследований в России накопились сведения о деревянных конструкциях, находящихся в валах городищ. Очень редко ученым удавалось целиком проследить деревянные конструкции в раскопках, но остатки, следы дерева, обуглившиеся бревна и доски встречались часто, а следы огня на глиняных валах заставляли думать о пожаре или особом способе постройки вала с обжигом его поверхности. Следы дерева или деревянные конструкции в валах встречаются в землях восточных славян на городи¬щах с древнейших времен.
[adsense]
В городищах дьякова типа и северных раннеславянских встречаются тын (Старшее Каширское) 6 и плетень (Березники) 7. В валах городищ роменского типа прослежены остатки деревянных укреплений. На городище «Монастырище» в валах обнаружены уголь, зола и докрасна обожженные кусочки глины 8. Грандиозные валы Пастеровского городища (до 20 м. в вышину и 12—14 м. в толщину у основания) в верхней части покрыты сплошными слоями выжженной глины, а в насыпи часты находки толстых обугленных бревен в горизонтальном положении и остатки обугленных, торчащих из земли кольев 9. Хвойко нашел деревянные столбики, оплетенные хворостом, в валах Шарковского городища 10. Лявданским найдены деревянные укрепления на каменном фундаменте в валу Кояшарского городища 11. Сергеевым был раскопан вал Гнездовского городища. В части, примыкающей к Днепру, в основании всей раскопанной насыпи шло огнище с остатками толстых бревен. Оно было расположено посредине насыпи и имело в толщину 2 саж. 12 У истоков Меты из Метина озера Тихомировым были исследованы валы городища, в насыпи которых найдены бревна, срубленные углом, угли, зола. 13 В урочище Липипы (близ Юрьева-Польского) в насыпи валов сохранились следы сруба в 3 бревна, сложенные в длину один над другим 14. Лявданским обнаружены обгорелые хвойные бревна толщиной в 20—30 см в валу Понизовского городища (на р. Гайне, правом притоке р. Березины) 15.
Совершенно неожиданные подробности конструкции валов были открыты при раскопках валов Белгородки. Здесь внутри вала оказалось сложнейшее сооружение из кирпича-сырца, дерева и глины, датируемое X веком. Все это сооружение было засыпано землей и сверху обложено дерном. На гребне вала был поставлен частокол из дубовых кольев. 16
В Белгородке открыто совершенно уникальное сооружение. Нигде ни раньше, ни позже подобного ему не было встречено.
Подробно были изучены стены детинца Райковецкого городища. Здесь обнаружены рубленые дубовые клети, засыпанные утрамбованной глиной и землей. Клети имели средние размеры 4.2 X 2.6 м. С внутренней стороны детинца к клетям укреплений непосредственно прилегали клети жилищно-хозяйственного назначения. Была создана единая жилищно-фортификационная система, засыпанная сверху глиной, взятой из рва. 17
Остатки деревянных сооружений были открыты также при раскопках валов Сарского городища. Здесь в слое славянского времени были обнаружены настилы из бревен, остатки тына, срубы из тонких бревен, слагавшихся в парные стенки. 18 В насыпи древнего вала Дмитровского городища прослежены остатки свай, на которых покоились деревянные срубы. Сваи были укреплены в своем основании глинобитными площадками. 19 В валу детинца Вышгорода (под Киевом) открыт деревянный сруб, забитый глиной и являющийся одним из звеньев бревенчатой конструкции, идущей в основании всего вала. 20 Под насыпью вала Тверского кремля во всю длину его основания шел двойной настил из сосновых плах. 21 В валах Переяславля Рязанского во время раскопок в 1945 г. также найдены обгорелые бревна и доски и обнаружены следы сильного обжига глиняной насыпи и оплетенные хворостом столбики. 22 В новгородских пятинах на городищах Березовец и Стерженском валы, состоящие из глины и валунов, были укреплены деревом. 23 Наконец, деревянные сооружения, подобные обнаруженным в валах древнерусских городищ, были открыты в городищах на Чепце и в Булгарских. В Донды-Карском городище вал был с внутренней стороны облицован стеной, состоящей из 35-см бревен, закрепленных вертикальными столбами, причем по верху вала шел тын, состоящий из крупных вертикально поставленных бревен. В Идна-Карском городище вал состоял из ряда деревянных срубов, поставленных в ряд примыкавших один к другому и засыпанных землей. 24 Подобную конструкцию имели валы Билярского и Болгарского городищ и валы Сувара. В Суваре удалось проследить устройство деревянных укреплений более детально, чем в других местах. В валах были открыты срубы шириной 3.5—4 м, длиной около 5 м, поставленные впритык один к другому по окружности города. Срубы засыпаны глиной и черноземом. Стены рва укреплены деревянными слегами и кольями. 25
Таков перечень открытий деревянных сооружений в валах городищ, открытий, предшествовавших нашим работам в 1945 г. в Старой Рязани. Перечень этот далеко не полный, т. к. в него не вошли многочисленные открытия, до сих пор не опубликованные в печати.
Валы Старо-Рязанского городища представляют собой мощное сооружение, тянущееся теперь на протяжении 1500 м с северной и восточной напольной стороны. Высота вала 9—10 м, ширина у основания 23—24 м. ширина верхней части 3 м. Ров по глубине немного менее высоты вала Его глубина (на отдельных участках) 8 м, ширина в верхней части 20 м. в нижней части 7 м. В восточной стороне вала в настоящее время имеется трое ворот: Старые Пронские, Новые Пронские и Исадские. Двое послед них прорыты сравнительно недавно. В настоящее время внешняя сторона вала стала более пологой и слилась с краями рва, в то время как прежде вал отделялся от рва полосой земли шириной в 1.5—2 м, которая была необходима, чтобы предупредить оползание насыпи. Изнутри вал был более покатым, чем снаружи, чтобы затруднить атакующему возможность взобраться на него и в то же время облегчить возможность взбираться для обороняющихся. Кроме наружного вала сохранился еще внутренний вал- пересекающий городище с СВ на ЮЗ и отрезающий небольшой более древний участок. Внутренний вал был сооружен, очевидно, в древнейшее время, а наружные валы позже, когда город вырос за пределы первоначального поселения.
Во время археологических исследований 1945 г. был заложен раскоп на северной стороне вала у Новых Пронских ворот, на участке, частично разрушенном употреблением земли из вала для исправления дороги. Раскопом был захвачен небольшой участок вала, так, чтобы сохранить в неприкосновенности это цельное и оригинальное сооружение.
После снятия небольшого слоя дерна и черной земли (15—20 см) открылась насыпь вала из желтой плотно слежавшейся глины (рис. 14). На рисунке представлена раскопанная часть вала, заключавшая в себе деревянные сооружения, общая схема вала и рва дана на рис. 14—I справа вверху. На глубине 1.35 м, начиная с середины вала, слегка спускаясь к его внешней стороне и, наконец, выходя на поверхность, проходит полоса черной земли, четко отделяющая древнюю поверхность вала от позднейшей подсыпки. Подсыпка произведена после того, как сгорели деревянные сооружения на валу. Эти сооружения открываются в половине насыпи, выходящей внутрь городища.
Здесь встречены большие пятна красной обожженной глины, очевидно, прежде находившейся внутри или рядом с сгоревшими деревянными сооружениями Почти выходя на поверхность вала, в насыпи находится дубовое бревно, наклоненное внутрь городища под углом в 45°. Его нижний край стесан с одной стороны, и бревно заострено. Очевидно оно было вбито в вал заостренным краем. Вверху бревно изогнуто под тяжестью позднее насыпанной земли. За ним находится второе бревно, подобное первому, но отделенное от него 10 см слоем красной (обожженной) глины. К нему прилегают обгоревшие остатки других бревен и красная глина с большим количеством угля. На глубине 0.85 м (от вершины вала) было обнаружено широкое отверстие, идущее вдоль вала. Оно образовалось на месте истлевших бревен. Остатки бревен, перпендикулярных к валу, теперь видны в профиле. Они немного смещены под давлением насыпи и поэтому не вполне горизонтальны, а имеют край, слегка приподнятый к внешней стороне вала. На глубине 1.80 м, на расстоянии 2.5 м от внутренней поверхности вала, встречено обугленное бревно толщиной 20 см, идущее вдоль вала, и под ним еще 3 таких же бревна. В верхней части бревна имеют довольно глубокие выемки для плотной пригонки одного к другому. На глубине 2.25 м открылся план одного из участков раскапываемого сооружения (рис. 14 II). В плане ясно обозначился венец вязаного в обло сруба. Расстояние между поперечными (по отношению к валу) бревнами 90 см, их толщина 12—15 см; расстояние между продольными бревнами 2.20, их толщина 20 см. Продольные бревна уходят в глубь вала, составляя непрерывное продолжение найденного сооружения. Между бревнами нижнего венца сруба несколько плитчатых кирпичей как бы устилают площадку. Кирпичи и глина рядом с бревнами сильно обожжены. Под нижним венцом сруба находилась узкая полоска черной земли, как бы подстилавшая найденное сооружение. С глубины 2.40 м пошла желтая насыпная глина без находок и без следов сгоревших деревянных сооружений. В профиле вала видны несколько деревянных досок и щепок, связь которых с найденным сооружением выяснить не удалось.
[adsense]
Второй профиль вала нами был получен в результате зачистки вала на участке в южной части городища, лежащем напротив Шатрищенской школы (рис. 15). Насыпь вала состоит из желтой плотно слежавшейся глины. С внутренней стороны в насыпи значительный участок заполнен черной и серой землей. Почти с самой вершины вала в насыпи встречаются обгорелые куски дерева, угли и пласты красной от воздействия огня глины. На глубине 1.05 м в насыпи найдены обломки керамики славянского типа с линейным и волнистым орнаментом и отдельные кости животных. Примерно на середине вала находились какие-то сгоревшие деревянные сооружения, выходившие внутрь городища. От них остались два продольно лежащих бревна, обломки поперечных бревен и угли. В профиле видна горизонтальная площадка и две ступеньки, ведшие к деревянным сооружениям изнутри городища. По внутреннему склону вала идет накат из бревен, очевидно служивший для укрепления вала. С глубины 2.5 и до 4 м идет насыпь из плотной желтой глины без всяких находок. Под насыпью обнаружен культурный слой толщиной в 0.70 м, содержавший следующие находки — фрагменты славянской керамики с зубчатым орнаментом, плитчатые кирпичи, кости животных, ручки большого амфоровидного сосуда с клеймами.
Пытаясь реконструировать древнерусские деревянные укрепления по данным раскопок в Старой Рязани, мы должны будем привлечь не только данные из раскопок валов в России, перечень которых дан в начале статьи, но и данные из раскопок валов на городищах западных славян.
Наиболее частым типом укреплений у славян как западных, так и восточных являются комбинированные деревянно-земляные укрепления. Многие славянские городища окружены глиняной или земляной насыпью без всяких иных конструктивных деталей, некоторые имеют каменные укрепления. Поэтому попытка определить этническую принадлежность насельников городища по конструкции укреплений, как это пытался сделать Коссина, считавший городища с каменными стенами кельтскими, с деревянной конструкцией — немецкими, а с глиняными валами — славянскими, ни на чем не основана. Материал для сооружения валов определялся наличием того или иного материала на месте сооружения и отчасти значением укрепляемого пункта. Более значительные города, княжеские центры имели и более сложные сооружения. На Балканах, где хорваты, сербы и болгары видели римские образцы, рано появились каменные укрепления (VIII—IX вв.). 26 У восточных славян мы встречаем каменные стены в XI в. в Новгороде 27 и в Старой Ладоге. Датируемая X в. стена Белгородки не может считаться собственно каменной и представляет уникальное, не типичное сооружение.
Деревянные сооружения встречаются как на поверхности, так и внутри валов. Последние совершенно не рассматриваются Ласковским (в его время они еще не были открыты) и опущены Фриде, так как, являясь основой земляной насыпи, не могут считаться собственно деревянными укреплениями. Несмотря на то, что не всегда удается ясно установить связь между найденными в валу остатками дерева и самим валом, мы можем говорить о том, что дерево служило для одной из следующих целей: 1) бревна и балки употреблялись на внешнюю обшивку валов и рвов для предупреждения осыпей и оползания; 2) деревянные конструкции на валах — палисады или стены — увеличивали высоту вала и давали перекрытие для активной обороны; 3) деревянные конструкции внутри насыпи вала усиливали ее, позволяя придать насыпи большую прочность и крутизну. Первый из указанных случаев участия дерева в устрюйстве земляных оград пришлось наблюдать в Шарковском городище, в Белгородке, в Переяславле Рязанском, в Сарском городище, в Арконе и др. Здесь для укрепления вала вбивались колья, которые оплетались плетнем (в Арконе из ивовых прутьев). В позднейшее время (XVI в.) этот способ был применен в более широком размере при постройке Китай-города в Москве (1534) — вся земляная насыпь была одета с обеих сторон плетнем. Вероятно, к этому времени практика подобного устройства валов была забыта, и летописец отмечает работу мастеров как оригинальное новшество «…и устроиша хитрецы велма мудро…».
Для предупреждения расплывания при оседании валы и рвы укреплялись не только плетнем, а и деревянной обшивкой из бревен и досок. Подобное устройство наблюдалось в славянских городищах Восточной Пруссии, 28 в Суваре (возможно, что конструкции валов Сувара возникли по славянскому образцу), в Твери, 29 позже в Путивле. 30 Этот способ — древнейший и употреблялся не только для укрепления построенных валов, а еще в процессе их сооружения. По рассказу (относящемуся к западным славянам) Аль-Бекри (XI в.) со слов Ибрагима ибн Якуба, путешественника X в., славяне большую часть своих крепостей строят таким образом: «Они направляются к лугам, обильным водами и камышами, и обозначают там место круглое или четырехугольное, смотря по форме, которую желают придать крепости, и по величине ее. И выкапывают вокруг него ров и выкопанную землю сваливают в вал, укрепивши ее досками и сваями наподобие битой земли, покуда стена не дойдет до желанной высоты. И отмеряется тогда дверь с какой стороны им угодно, а к ней приходят по деревянному мосту». 31 Раскопки в Старой Рязани также обнаружили обшивку вала бревнами и плахами для предупреждения оползания. С внутренней стороны городища они, составляя обшивку вала, в то же время служили гранями ступенек, облегчавших восхождение на вал. Встреченные в насыпи отдельные камни могли служить также для укрепления вала». Для этой цели иногда употреблялись каменные обкладки, 32 но в восточнославянских горо¬дищах мы обычно внешней обкладки из камней не встречаем. Камни в валах Старой Рязани настолько бессистемно разбросаны, что трудно определить их назначение.
Деревянные крепости, поставленные на земле или на залах, в нескольких случаях дошли до нас полностью. Таковы укрепления городов Якутска, Красноярска, Коротояка и др. Почти все они относятся к XVII в.
Мы рассматривать их не будем, так как подробное описание их дано в работах Красовского, Султанова и Фриде.
Деревянные конструкции внутри насыпи вала очень часто встречаются на славянских городищах. Они служили для того, чтобы придать прочность высокому валу (достигавшему иногда 10 м высоты) и были более или менее сложны (от самых замысловатых в Белгородке до простейших на Райковецком городище). Очень распространены они и у западных славян. 33 В Старой Рязани мы имеем дело с древнейшим типом укреплений, когда деревянная конструкция, заполнявшая вал внутри, выступала над его гребнем в виде отвесной стены. Подобное устройство укреплений известно в Европе еще в древнейшие времена. 34 У славян мы его встречаем на самых ранних городищах. Наиболее подробно удалось такое сооружение проследить в валах городища «Romerschanze» в Postupime, которые были раскопаны Шухгардтом в 1908—1909 гг. 35 Оно было основано в дославянское (лужицкое) время, но укрепления были сооружены при заселении городища славянами в X—XI вв. Здесь деревянная стена в 3.5 м ширины и 6 м высоты начинается внутри глиняной насыпи и выступает на ее поверхность. Стена образована двумя рядами отвесных бревен, скрепленных поперечными бревнами. Внутри конструкция наполнена глиной, взятой на городище.
Сходны с вышеописанными укрепления Арконы, вскрытые раскопками Petzsch. 36 Земляной вал Арконы имел 6 м высоты и 15 м ширины (при основании). На 5-метровой вышине внутри насыпи вала начинались деревянные стены шириной в 5.6 м. Они состояли из больших четырехугольных ящиков, толщина стен которых равнялась 5—8 см. Между отвесно стоящими четырехугольными балками (толщиной 15—22 см) были защемлены доски, составляющие стены ящика. Ящик заполнен глиной и камнями. К сожалению, в землях восточных славян не было раскопано так хорошо сохранившихся деревянных сооружений в валах (кроме Белгородки и Райков), поэтому приходится сравнивать Старую Рязань с валами Поступима и Арконы. Это сравнение обнаруживает большое сходство в принципе устройства укреплений и различие в деталях.
Во всех трех случаях деревянные сооружения должны были помочь сделать валы более высокими и затруднить доступ на городище. Все эти укрепления частично находятся внутри насыпи, частично выступают над нею. Для придания большей прочности и большей сопротивляемости огню они засыпаны внутри землей и не имеют внутреннего хода. В Старой Рязани деревянные сооружения представляют сплошную стену из продольно-лежащих бревен, перевязанных поперечными бревнами в обло (это такое соединение бревен между собой, при котором одно бревно входит на половину своей толщины в выемку, сделанную во втором бревне, причем концы бревен выступают за поверхность стены и называются «остатком»). Высота стены доходила до 1.7 м (над поверхностью древнего вала, высота которого была 7.4 м). С внешней стороны стена была присыпана землей до половины своей высоты, с внутренней — обнажена до фундамента. Стена служила опорой для наклонных, забитых в насыпь бревен, которые составляли нечто среднее между обычным тыном и бруствером. Нижние края бревен заострены. Бревна соединены между собой поперечными балками, которые проходят в специально вырубленных пазах внизу и посредине бревен. По
верху деревянной стены был сделан ход, по которому передвигались защитники крепости. В верхней части бревен, составлявших бруствер, были прорезаны амбразуры для наблюдения за противником и стрельбы. На вал изнутри вели ступени, сделанные в его насыпи, а на деревянную стену подымались с помощью приставных лестниц. Все деревянные сооружения смещены к внутренней поверхности вала.
Через рвы, вероятно, вели подъемные мосты. Над воротами могли быть поставлены башни. В Арконе, Поступиме и других местах были открыты башни и мощеные дороги через ворота, в Райках бревенчатый ход, но в Старой Рязани мы можем лишь предполагать подобные сооружения у Старых Пронских ворот, где пока раскопок не было.
Время постройки старорязанских укреплений летописно неизвестно. Приблизительно мы можем датировать их не позднее чем XII в. Наличие на территории, окруженной валами, больших храмов, сооружение которых относится к XI — началу XII в., наличие здесь довольно значительного населения к моменту татарского нашествия и то значение, которое приобрела Старая Рязань накануне своего падения, заставляют предполагать сооружение основной массы валов не позже XII в., когда город разросся за пределы северного участка и понадобилось укрепить его новыми валами и рвами. Вряд ли валы были сооружены ранее второй половины XI в., так как раскопками 1945 г. обнаружено, что вал лежит на культурном слое, датируемом X—XI вв. Уничтожены были деревянные сооружения пожаром в XIII в. Это могло произойти либо в 1208 г., когда Рязань была сожжена великим князем Владимирским Всеволодом Юрьевичем, либо в 1237 г., когда после пятидневной осады (с 16 по 21 декабря) город был взят и сожжен Батыем. Однако после пожара валы были вновь насыпаны. Это произошло, вероятно, после того, как татарские полчища прокатились через Рязанскую землю и началось восстановление разоренных городов, и Ингварь Ингваревич, придя в Рязань «и церкви постави и монастыри согради и пришельцы утеши и люди собра». 37 В это время не были восстановлены деревянные укрепления. Была лишь увеличена земляная насыпь, которая, повысив прежний уровень валов до 9 м, прикрыла сгоревшие остатки древней деревянной крепости.
Пожар деревянных сооружений повлиял и на вал, по всей поверхности которого идут большие пятна красной от воздействия огня глины. Между прочим, это наблюдение в Старой Рязани служит еще одним опровержением высказанного некоторыми учеными предположения, якобы красная от воздействия огня глина, найденная в насыпях валов, появилась там в результате своеобразного способа укрепления валов путем обжига.
Как назывались укрепления, подобные Старо-Рязанским?
В литературе распространены два названия для деревянных укреплений — городни и тарасы. Ласковский считал, что стена, построенная городнями, состояла из ряда продолговатых срубов, плотно прилегающих друг к другу. Стена, рубленная тарасами, состояла из двух параллельных бревенчатых стен, соединенных между собой короткими поперечными стенками. Эти поперечные стенки сделаны также из бревен, концы которых были пропущены через продольные стены и выступали на их поверхность. Фриде предполагает, что тарасы появились в XVI в. Несомненно, что укрепления Старой Рязани, датируемые XII в., в точности совпадают с описанием тарас, а не городен. Укрепления, именуемые Ласковским — Фриде тарасами, были уже в XII в. В XVI в. тарасы появляются не как тип укреплений, а как новый термин.
Сопоставление укреплений Старой Рязани с другими восточно- и западнославянскими показывает, что система комбинированных земляных и деревянных укреплений была наиболее распространенной в землях славян и может служить одним из признаков единства славянской культуры в Средние века. У булгар и финнов подобные укрепления возникли под культурным воздействием славян. Эволюция деревянных укреплений протекала от простого плетня и тына в раннеславянских городищах до сложных сооружений типа Белгородки и Старой Рязани.
К содержанию 17-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры
Notes:
- Д. Ласковский. Материалы для истории инженерного исктсства в России, ч. I, СПб., 1858. ↩
- Л. Фриман. История крепости в России, СПб., 1895. ↩
- М. Красовский. Курс истории русской архитектуры, ч. I. Деревянное зодчество, II, 1916. ↩
- Он воспользовался при этом интересной публикацией Н. В. Султанова «Остатки Якутского острога и некоторые другие памятники деревянного зодчества в Сибири», СПб., 1907. ↩
- М. А. Фриде. Русские деревянные укрепления по древним литературным источникам. Изв. РАИМК, Л., 1924, т. III, стр. 113—143. ↩
- В. Д. Городцов. Старшее Каширское городище ИГАИМК, 1934, вып. 85. ↩
- П. Н. Третьяков. К истории славянских племен Верхнего Поволжья в I тысячелетии н. э. МИА СССР, 1940, т. V. ↩
- Н. Е. Макаренко. Отчет об археологических исследованиях в Полтавской губ. в 1906 г., стр. 21. ↩
- В. В. Хвойко. Городища Среднего Приднепровья. Тр. XII Археол. съезда в Харькове, 1909, т. I, стр. 94. ↩
- В. Е. Козловская. Славянские курганы и городища, как исторический источник, Киев, 1914. стр. 43. ↩
- А. Н. Лявданский. Некоторые данные о городищах Смоленской губернии. Научи, изв. Смоленск, гос. ун-та, 1926, т. III, вып. 4. ↩
- А. А. Спицын. Гнездовские курганы в раскопках Сергеева. ИАК, вып. 15, стр. 69; В. С. Сизов. Гнездовский могильник, СПб., 1902, стр. 120; А Н. Лявданский. Материалы для археолог, карты Смоленской губ. Тр. Смоленского гос музея 1924, т. I, стр. 83. ↩
- И. А. Тихомиров. Поездка на р. Мету. Зап. отд. русск. и слав. археологии Русск. археол. об-ва, т. V, вып. I, стр. 4. ↩
- Гр. А. С. Уваров. Сб. мелких трудов, т. II, стр. 168 сл. ↩
- А. Н. Лявданский. Некоторые данные о городищах Смоленской губернии. ↩
- В. В. Xвойко. Древние обитатели Среднего Приднепровья, Киев. 1913. ↩
- Ф. М. Молчан1вський -—Матер1алы досл1дно1 роботи Райковецько! археолоНчно! експед1цм в 1944 р. Науков1 записки IHCT. icTopil матер, КУЛЬГ., КН. 2, 1947, КиТв стр. 35—62. ↩
- Д. Н. Эдинг. Сарское городище, Ростов Яросл., 1928, стр. 63. ↩
- Н. П. Милонов. Дмитровское городище (Кремль города Дмитрова). Сов. Археология, т. IV. ↩
- ВДИ 1 (2), 1938, стр. 144. ↩
- Проблемы истор. докапиталист. общ., № 9—10, 1935, стр. 147. ↩
- Н. П. Милонов. Раскопки Переяславля Рязанского в 1945 г. (рукопись). ↩
- С. А. Тараканова. Археол. разведки в Новгородских пятинах, КСИИМК. 1945, вып. XI, сгр. 76. ↩
- А. П. Смирнов. Финские феодальные города. Сб. «На удмуртские темы», 1931. ↩
- А. П. Смирнов. Сувар. Тр. ГИМ, М., 1941. вып. XVI, стр. 140. ↩
- L. Niederle Zivot ‘starych islovanu, Praha, 1925, d. Ill, sv. 2. стр. 628. ↩
- ПСРЛ, III, 211, III, Новгор. летоп. ↩
- Praehistorische Zeitschrift, VI, S. 343. ↩
- Сообщение летописи 1387 о сооружении «кожуха» у града Твери, ПСРЛ, IX, 93. Никон. ↩
- «Откосы рвов прочно обложены деревом», Павел Алеппский, кн. V, гл. VI. ↩
- Л. Куник и В. Розен. Изв. Аль-Бекри и других авторов о Руси и славянах, СПб., .1876, ч. I. Приложение к XXXII т. «Записок АН», стр. 48. ↩
- Например, в Ретре — Carl Schuchhardt — Arkona, Rethra, Vineta, Вегйп, 1926 S. 45. ↩
- WI. Antonie.wi.cz. Archeologja Pol-sjcI. Warszawa, 1928. J. L’. Pfc JStarozitnosti zeme ceske, Praha, 1925, IV; С Schuchhardt. Afkona, Rethfa, Vineta, Berlin, 1926; J. Schranil. Die Vorgeschichte Bohmens und Mahrns, Berlin, 1928, R. ‘Beltz-Slaven (in Max Ebert-Reallexikon der Vorgeschichte, Bd. XIII, 1928, S. 267—271; М. M. Lienau. Der Burgwall an der Steilen Wand bei Lossow, Mannus. Bd. XX, S. 212; C. Schuchhardt. R^de. Zertslchrift fur Ethnologie, Berlin, 1919, S. 285; Niederle. Zivot starych slovanu, d. ГН, sv. 2, PraWa, 1925; Nfederle Rukovet slovanske archeologie, 1931, Cervinka. Slovani r.s Morave. Brno, 1928. ↩
- Dechelette. Manuel, vol. II, p. 985. ↩
- Praehistorisiche Zeftschrift, Bd. I, S. 209. ↩
- W. Petzsch1 und G. Martiny. Wall und Tor der Tempelfesie Arkona Praehistorische Zeitschrift, Berlin, 1930; Bd. XXI, S. 237—264. ↩
- Повесть о разорении Рязани Батыем, Сб. Отд. русск. яз. и слов., СПб., 1867 т. I, стр. 90. ↩