Минск

В 1067 г. произошли события, благодаря которым впервые стало известно о существовании Минска. Огромное объединенное войско трех южнорусских князей — братьев Изяслава киевского, Святослава черниговского и Всеволода Переяславского, выступив походом против полоцкого князя Всеслава Брячеславича, с боя взяли Минск, перебили его защитников и направились к Немизе, где 3 марта произошла знаменитая битва, горьким эхом отозвавшаяся на Руси: «Немизы кровавые берега не добром усеяны, усеяны костьми русских сынов»,— писал автор «Слова о полку Игореве». Всеслав был разбит и бежал.

Упоминание о Немизе смутило ученых. Автор «Слова о полку Игореве» прямо говорит о реке Немизе. Но ведь Немиза (Немига) протекает через Минск. Князьям, овладевшим городом, казалось бы, незачем было куда-то идти. Значит, решили некоторые, древний Минск был не там, где современный. Но поиски другого Минска не увенчались успехом, чего и следовало ожидать. Интересно, что сам летописец не называет Немизу рекой. О реке Немизе вообще нет упоминания в русских летописях. Зато в одном из древних списков упомянут город Немиза, местонахождение которого до сих пор неизвестно. Возможно, к этому городу и направились князья. Как бы там ни было, вопрос о местонахождении древнего Минска до археологических исследований в современном Минске получал различное толкование.

[adsense]

План минского «Замчища». 1, 2, 3 — места раскопов.

План минского «Замчища». 1, 2, 3 — места раскопов.

Еще до 50-х годов нашего века на правом берегу Свислочи в районе площади им. 8 Марта имелся высокий пригорок, который называли «Замчищем». Как показали раскопки, это «Замчище» оказалось небольшой частью древнего города. Первоначальную территорию древнего Минска помогли установить исторические планы, составленные в XVIII и XIX вв. На них нанесены остатки древней крепости, окруженной валом. Во время археологических раскопок, проводившихся после Отечественной войны в течение 12 лет Институтом истории АН БССР [32] этот вал был обнаружен точно в том месте, где он показан на исторических планах города. Везде он оказался древним, восходящим к начальному периоду истории Минска. Значит, исторические планы зафиксировали древний план города, остатки его укреплений, еще отчетливо заметные в XIX в. Анализ письменных источников, сохранивших описания остатков оборонительных сооружений Минска, изучение исторических планов города и сопоставление всех этих материалов с археологическими данными позволили точно установить территорию укрепленной части древнего Минска. Детинец раннефеодального города занимал всю ту территорию, которая на планах XVIII в. заключена внутри вала и которая в XVT…XIX вв. называлась Старым замком, Старым городом или просто «Замчищем». Она простиралась от р. Свислочь на запад до современных улиц Подзамковой и Завальной, охватывая площадь в 3 га. В плане крепость имела полукруглую форму и занимала сравнительно плоскую местность. Заболоченность прилегающих территорий облегчала оборону города. Но не это главное. Основу военной мощи древнего Минска составил искусственный деревоземляной вал. Изучение оборонительных сооружений показало, что город был окружен валом, насыпанным из крупнозернистого светлого песка. Первоначальная ширина вала составляла 14 м. Но эта ширина и соответственно высота вала, по-видимому, оказались недостаточными. Вскоре вал был расширен до 22.25 м. Во многих местах внутри вала были обнаружены массивные бревна, укреплявшие его внутренний и внешний склоны. Оригинальная деревянная субструкция выявлена на юго-восточном участке крепости в том месте, где вал делал поворот. В его основании было уложено девять деревянных накатов из длинных сосновых бревен, расположенных перпендикулярно к оси вала. Такая система накатов составила прочное основание земляного вала. По верху вала должна была проходить деревянная стена, но остатки ее не сохранились.

На исторических планах города XVIII в. показано два въезда в Старый город: один на северной стороне, другой — на южной. Судя по всему, центральным въездом был южный, к которому сходятся основные минские улицы, расположенные за пределами укрепленной части города. Можно предполагать, что в древности въезд был только на одной южной стороне, так как к северу от крепости местность была сильно заболочена и не застроена. Впрочем, об одном въезде в «город» сообщают и письменные источники XVII в. На всех исторических планах города концы вала в месте южного въезда в крепость показаны сдвинутыми относительно друг друга. Если это не результат позднейшей застройки, исказившей первоначальный план этого участка крепости, то следует признать, что въезд в минский детинец был образован не простым прорезом линии вала. История древнерусской фортификации знает примеры, когда концы вала шли параллельно друг другу, заходя один за другой. Такое устройство въезда усиливало защитные возможности крепости, так как осаждавший крепость неприятель ставился дополнительно под двусторонний или односторонний обстрел у городских ворот.

Сообразуясь с планами XVIII в., были произведены раскопки точно в месте разрыва вала на южной стороне крепости. Как и следовало ожидать, в раскопках было обнаружено окончание вала, шедшего от въезда в крепость к реке. На нем — остатки мощного деревянного сруба из четырех венцов, заполненного песком. Рядом с ним прошла мостовая, сохранившая несколько разновременных деревянных настилов. Мостовая вела в город. Сруб не был жилой постройкой. Он завершал вал у городских ворот или, всего вероятней, сам являлся нижней частью воротной башни. Большие размеры сруба, для сооружения которого использовался дуб, заполнение сруба и место, которое он занимал, говорят о необычности и монументальности сооружения. В раскопки не могла быть включена территория на противоположной стороне мостовой. Но можно предположить, что там имелась такая же срубная конструкция и вместе они составляли городские ворота. Мостовая проходила между двумя башнями, соединенными, по-видимому, между собой вверху.

Бревна субструкции вала.

Бревна субструкции вала.

Сооружение башни относится ко второй половине XI в. Простояла она недолго и уже в конце века была разрушена. Вместо нее конец вала был огражден группой столбов, врытых на расстоянии около двух метров друг от друга. Возможно, что пространство между ними закладывалось деревом и эта столбовая ограда была частью своеобразного варианта конструкции городских ворот.

Реконструкция городских ворот древнего Минска.

Реконструкция городских ворот древнего Минска.

Минск принадлежит к числу тех редких археологических памятников, культурный слой которых превосходно сохраняет органические вещества. Благодаря этому удалось отчетливо представить внешний облик города, детально изучить планировку и застройку раскопанного участка. Мощные культурные напластования, достигающие 6.. .7 м, и обилие деревянных сооружений создали превосходные условия для стратиграфических и хронологических наблюдений.

Схема-реконструкция минской крепости.

Схема-реконструкция минской крепости.

Уже в первые годы существования города в нем сложилась уличная планировка. На вскрытом в восточной части детинца участке общей площадью около 2 тыс. м2 было обнаружено несколько улиц, замощенных деревянным настилом. После разрушения Минска в конце XI в. Владимиром Мономахом сложилась новая планировка, которая с небольшими изменениями просуществовала здесь до XV в. Это свидетельствует о крайней устойчивости городской планировки во времени, что, впрочем, характерно и для других древнерусских городов. Одна из главных улиц детинца пересекла его восточную часть с севера на юг и подошла к городским воротам. Ее ширина была более 4 м. Вскрытая на протяжении около 40 м, она сохранила 13 бревенчатых настилов. К западу и востоку от нее отходили еще более узкие улочки.

Территория минского детинца была поделена на отдельные участки под городские усадьбы, представлявшие собой замкнутые дворы, застроенные жилыми и хозяйственными сооружениями. Одна из вскрытых целиком раскопками усадеб имела две жилые избы и четыре-пять хозяйственных построек. Стабильность плана была свойственна и для отдельных усадеб. Новые постройки, сооруженные на месте старых, обычно в точности повторяли их план и размеры.

Остатки двора горожанина. (Вторая половина XII в.)

Остатки двора горожанина. (Вторая половина XII в.)

Археологическими раскопками на минском «Замчище» открыто частично или полностью около 130 построек. От них сохранились фундаменты, стены на несколько венцов, полы, дверные проемы, двери, крылечные лестницы, детали перекрытий, печи. Господствующей формой минской постройки был наземный деревянный сруб на одно помещение площадью 16.25 м2. Угловые чашки и продольные пазы для более плотного прилегания венцов делались в верхней стороне бревна. Щели между венцами проконопачивались мхом. Почти все жилые постройки имели деревянный пол, настилавшийся обычно на лагах-переводинах между вторым и третьим или третьим и четвертым венцами. Вход в постройки устраивался со стороны двора.

Реконструкция городской усадьбы XIII в.

Реконструкция городской усадьбы XIII в.

Двери были узкие и низкие. Возле некоторых изб сохранились крылечные лестницы.

Находки «кокошин» и «самцов» свидетельствуют о близости древних минских построек к белорусским этнографическим жилым и хозяйственным сооружениям. Фронтоны построек образовывались бревнами, постепенно укорачивающимися кверху. Между собой они скреплялись продольными слегами — «сволоками». Под нижний «сволок» подкладывались с каждой стороны крыши две или три пары крючков — «кокошин», которые поддерживали толстую доску — «закрылину». В нее упирались своими концами тесины перекрытия ската. В этнографической литературе такой способ покрытия крыши называют «внахлестку». Считается, что нахлестка придавала крыше своеобразный живописный вид.

В древнем Минске были также постройки со столбовой техникой сооружения стен, основу которых составляли врытые в землю столбы. Пространство между ними заполнялось различными способами. Для более ранних построек характерно преимущественно вертикальное заложение тесинами или жердями, позже господствует горизонтальная закладка в столбы бревен или тесин. В слое XIII в. была открыта плетеная хозяйственная постройка.

Внутренняя облицовка минской церкви.

Внутренняя облицовка минской
церкви.

Во всех жилых постройках печи располагались в углу, справа или слева от входа. Для ХІ…ХП вв. отмечено удивительное единообразие их конструкции. Все печи сооружались на невысоком возвышении — опечке, огороженном досками и забитым глиной с мелкими камнями. Высота его — 20… 30 см. В плане он, как правило, квадратный, размерами 1,2х1,2 м. Сама печь сбивалась из глины на каркасе из прутьев или кольев. Часто в основание стен укладывались крупные камни. Ни разу не обнаружено следов отверстия для выхода дыма в своде печи. Очевидно, печи топились по-черному.

В самых ранних слоях минского «Замчища», относящихся к концу XI в., был открыт фундамент небольшой каменной церкви 12х16 м с тремя выступающими полукружиями — абсидами [33]. Строго в центре сохранились основания четырех столбов, против которых на внутренних сторонах северной и южной стен намечаются прямоугольные лопатки. Фундамент и стены были сложены из камня, скрепленного белым известняковым раствором. На внутренних стенах у юго-западного угла сохранились участки, облицованные кирпичеобразными известняковыми блоками. Как показали раскопки, храм не был достроен. Об этом свидетельствует и незавершенность внутренней отделки, и отсутствие каких бы то ни было следов пола, и то, что сохранившаяся часть стен была залита сверху ровным слоем раствора, в котором отсутствуют отпечатки кладки. Тем не менее, минский храм даже в своем незавершенном виде представляет несомненный интерес. Помимо оригинальной кладки и облицовки, он своими небольшими размерами и композиционным решением четырехстолпного интерьера предвосхитил художественные архитектурные принципы периода феодальной раздробленности Руси. Вероятно, церковь со временем надеялись закончить. До середины XII в. возведенную часть не разбирали и не засыпали. Затем ее превратили в своеобразный некрополь. Внутри храма раскопками обнаружено 21 погребение в деревянных гробах. Однако в первой половине XIII в. поверх каменного фундамента прошла уличная мостовая. Можно предполагать, что древняя церковь имелась в другом месте крепости. Письменные источники начиная с XVI в. упоминают о Соборной церкви Замка минского. Возможно, эта церковь и обозначена на планах Минска XVIII в. недалеко от крепостных ворот.

План-реконструкция застройки восточной части минского детинца XII...XIII вв.

План-реконструкция застройки
восточной части минского детинца XII…XIII вв.

Древний Минск, как и большинство древнерусских городов, состоял из двух частей — укрепленного детинца и примыкавшего к нему посада. Первоначальное поселение, вероятно, вмещалось в пределы крепости, но по мере возрастания экономического значения Минска и увеличения численности его населения территория крепости становится недостаточной. Начинают застраиваться участки к югу от детинца. Разведывательные раскопки и некоторые наблюдения за строительными работами, проводящимися в этом районе города, обнаружили следы посада в различных местах к югу, юго-востоку и востоку от «Замчища» в радиусе до 300 м. Но есть основания предполагать, что город простирался значительно дальше.

Обширный археологический материал убедительно показывает развитость в городе различных видов ремесла. Найденные инструменты, заготовки, полуфабрикаты, сырье и многочисленные готовые изделия свидетельствуют о существовании местных производств, обслуживавших как нужды горожан, так и сельского населения минской городской округи.

Железообрабатывающее ремесло представлено многочисленными находками различных по своему назначению изделий, среди которых на первое место следует, естественно, поставить инструментарий. В слоях
XI. XIV вв. были найдены кузнечные клещи, бородок (для пробивания отверстий в металлических изделиях), зубила, топоры, тесла, скобели, долота, сверла, гвоздодеры, ножи, ножницы, иглы. Из железных орудий, связанных с сельскохозяйственным производством и различными промыслами, найдены сошники, серпы, косы, оковки лопат, рыболовные крючки, гарпуны. Многочисленны находки предметов домашнего обихода и утвари, вооружения и т. д.

 Предметы из мастерской ювелира.


Предметы из мастерской ювелира.

Металлографические исследования найденных в Минске железных изделий показали, что кузнецы умели варить сталь, сваривать ее с железом, знали термическую обработку, искусно владели всеми необходимыми техническими приемами обработки черного металла: обточкой, опиловкой, пайкой, инкрустацией и покрытием другими металлами. Материалы из раскопок Минска свидетельствуют не только о высоком уровне кузнечного и слесарного дела в городе, но и о единстве технологии производства в Минске и других русских городах, об общем для них пути развития железоделательного ремесла.

Золотой браслет.

Золотой браслет.

Ювелирное дело представлено льячкой, литейной формой, ювелирными пинцетами, находками медной проволоки, слитков олова и свинца, многочисленными готовыми изделиями. Ювелиры жили и в крепости. Так, внутри и возле одной небольшой постройки XII в., стоявшей в глубине двора около самого вала, среди груды вещей самого различного назначения были найдены две створки одной составной литейной формы, в которой вырезаны гнезда для отливки сразу трех металлических пуговиц. Здесь же найдена и пуговица, неудачно отлитая и вы¬брошенная недоделанной. Судя по размерам, пуговица отлита не в найденной форме. Значит, в распоряжении жившего здесь ювелира было по меньшей мере две формы для изготовления пуговиц. Продукция ювелира была также представлена тремя прямоугольными пряжкообразными накладками, предназначенными, вероятно, для украшения поясного ремня или конской сбруи. Поверхность их украшена ложной зернью. Две накладки отлиты в одной литейной форме. Изделия еще окончательно не отделаны — не были опилены и зашлифованы заусеницы на краях. Отливка, следовательно, производилась в односторонних формах, прикрываемых сверху гладкой крышкой. Еще две накладки имели вид прямоугольных пластинок с украшенной рядом насечек выпуклой поверхностью и обрамленных по краю узким ложнозерненым пояском. Таким образом, в распоряжении местного ювелира был целый набор ювелирных форм: не менее двух для отливки пуговиц и не менее трех для изготовления накладок. Ассортимент изделий представлен обычными недорогими бытовыми вещами, изготовленными простой техникой литья. Видно, что изделия эти изготовлялись для рынка. Основными потребителями продукции минского ювелира были городские жители и младшие дружинники «по селам». Готовые ювелирные изделия многочисленны и разнообразны. Вне всякого сомнения, значительная часть их была изготовлена местными мастерами, хотя выделить их продукцию из общей массы находок пока не удается — слишком однообразны по форме и технике ювелирные изделия Древней Руси. Из отдельных уникальных находок можно особо отметить золотой браслет весом 75,472 г, найденный в раскопках В. Р. Тарасенко в заполнении храма [33]. Браслет сплетен из нескольких золотых проволок и оканчивается двумя стилизованными головками.

Большое место в хозяйственной жизни Минска занимала деревообработка, которая, как и в других поселениях Руси, в значительной степени стояла на грани ремесла и домашнего промысла. В раскопках найдена большая часть из известного в то время деревообрабатывающего инструмента. Материалы свидетельствуют о существовании в Минске токарного станка по дереву. Местные мастера хорошо знали и разумно использовали различные породы дерева. Дерево было основным строительным материалом. Остатки жилых и хозяйственных построек дают отчетливое представление об уровне строительного дела. Из дерева изготовлялась домашняя утварь, посуда, бочки, корыта, лопаты, вилы, льнотрепалки, ступы, веретена, детали к различным механизмам, рукоятки к инструментам и т. д.

Самой многочисленной категорией находок является керамика, вся изготовленная на гончарном круге. Хотя следов производства гончарных изделий на «Замчище» не обнаружено, сомневаться в местном производстве основного керамического материала едва ли возможно. Очевидно, гончары проживали за пределами детинца. Наиболее распространенным типом посуды был обычный горшок. В единичных экземплярах были найдены фрагменты кувшинов, мисок, чашек. Сравнительно мало амфор и поливной посуды.

[adsense]

Многие находки свидетельствуют о развитости в древнем Минске косторезного дела. Основными инструмен¬тами были пила, нож, сверло, резец, напильник, токарный станок. Имеются прямые или косвенные свидетельства о существовании в Минске всех названных инструментов. Готовые изделия представлены рукоятками для ножей, шильями-проколками, всевозможными накладками, оружием, деталями одежды и бытовыми вещами, украшениями и т. д. Некоторые вещи сделаны с большим искусством, украшены гравировкой и резьбой.

Мягкая туфля.

Мягкая туфля.

Широкое развитие в городе получило кожевенное дело, представленное инструментами, многочисленными обрывками кож и серией готовых изделий. Два типа обуви были особенно распространены в древнем Минске: мягкие туфли и поршни. Верх туфель состоял из одного или двух кусков кожи и обычно украшался нарядной вышивкой. Подошва была мягкой. Поршни изготовлялись из одного куска кожи. Были также сапожки и полусапожки. Из кожи делали рукавицы, кошельки, футляры для ножей, мячи и др.

Значительную группу находок из раскопок Минска составляют изделия из стекла: браслеты, перстни, бусы, обломки сосудов. Все эти вещи типичны для древнерусского города.

Следов местного стеклодельного производства в Минске не обнаружено, а данные спектрального изучения найденных здесь браслетов, позволяют думать, что стекло было привозным. Больше всего найдено браслетов. Их около тысячи. Браслеты различаются между собой по цвету, форме, толщине, химическому составу и т. д. Интересно отметить, что в разное время наблюдается мода на определенный тип или цвет браслета. Так, в конце XI. начале XII в. модными в Минске были цвета черный, синий и голубой. Зеленые и коричневые браслеты распространяются в XII и XIII вв. В конце XI. первой половине XII в. носили преимущественно крученые, довольно толстые браслеты. Со второй половины XII в. становятся модными гладкие браслеты.

Боевой топор.

Боевой топор.

Большой интерес представляет группа находок, связанная с военным бытом жителей древнего Минска — детали мечей, наконечники копий и стрел, фрагменты защитного оружия, шпоры, стремена, удила и т. д. Некоторые изделия отличаются богатой отделкой. Так, железное навершие от рукоятки меча XII в. было покрыто серебряной пластинкой, на которой выгравирован строгий узор, подчеркивающий формы навершия. В слое XII в. был найден замечательный с художественной стороны штыковидный наконечник копья с трехгранным пером и конусообразной втулкой. По краю втулки нанесена серебряная спираль, между двумя параллельными линиями. От вершины втулки к ее основанию спускались тонкие серебряные полоски, от которых в обе стороны симметрично ответвлялись спиралевидные завитки.

Из предметов вооружения больше всего найдено наконечников стрел (около 60). Бросается в глаза чрезвычайное разнообразие наконечников, хорошо отразившееся в военном деле. Появление новых типов обусловлено усовершенствованием доспехов. В XI…начале XII в. еще широко распространены плоские двушипные или ромбовидные наконечники, то в XII в. в связи с совершенствованием защитного оружия, значительно возрастает количество узких граненых наконечников стрел, специально предназначенных для пробивания брони.
Стрелы носились в колчанах. В минских раскопках найдены три костяные петли от них и костяная накладка, сплошь украшенная резьбой в виде волнистых линий, зигзагов, ромбиков, спиралей, лепесткообразных крестиков. Наряду с русскими мотивами в орнаментации накладки присутствуют черты, характерные для искусства кочевников южнорусских степей. По мнению Л. В. Алексеева, мастером, изготовившим эту накладку, мог быть половчин или тюрк (?) [15].

Весьма примечательно, что основная масса предметов, связанных с военным делом, приходится на ранние слои, относящиеся к концу XI. первой половине XII в. Это свидетельствует о большом удельном весе военного элемента среди населения раннего этапа жизни города.
Специально следует остановиться на двух предметах, характеризующих культурную жизнь города. Во время археологических раскопок были найдены несколько «писал», предназначенных для письма. Они представляли собой заостренный стержень с лопаточкой на одном конце. Острым концом писали на специальных дощечках, покрытых воском. Лопаточкой стирали написанное. «Писала» найдены во многих древнерусских городах.

Древние минчане были знакомы с игрой в шахматы. Во дворе усадьбы XII в. были найдены четыре деревян¬ные фигурки от одного шахматного набора. Одна имела форму сигары высотой 6 см, другая — конус на невысокой цилиндрической подставке, окаймленной пояском. Третья и четвертая фигурки были одинаковы: цилиндр высотой 2,2 см завершался двумя зубцами.

Шахматные фигуры.

Шахматные фигуры.

Набор, следовательно, состоял из абстрактных геометризированных фигур. Интересно, что шахматы были сделаны от руки обычным ножом, возможно, хозяином того двора, где они были найдены. Это дает право предполагать широкое распространение в городе искусства шахматной игры.

Полученный в результате многолетних раскопок значительный материал позволяет рассматривать раннюю историю города в различных аспектах. Очень важным, хотя и трудным, представляется вопрос о числе ремесленных специальностей в древнем Минске и социальной организации ремесла. Не следует забывать, что по отношению к территории города археологически изучена незначительная площадь и исследования велись в основном внутри укрепленной аристократической части. Тем не менее об основных чертах минского городского ремесла судить можно. На основании изучения археологического материала можно наметить следующий профессиональный состав ремесленников за весь период с XI по XIII в.: а) кузнец-универсал, серпник-косник, топорник, ножовник, оружейник, гвоздочник; б) кузнец меди, литейщик имитационных украшений; в) плотник, тесляр, токарь, бочар, ковшечник, ладейник; г) каменщик; д)гончар; е) сапожник; ж) косторез. Пока нельзя утверждать, что перечисленные ремесленники проживали одновременно в течение какого-нибудь узкого хронологического отрезка. Это маловероятно. На каждом этапе жизни города была определенная комбинация названных профессий.

Каменная иконка. (Увеличено.)

Каменная иконка. (Увеличено.)

Городское ремесло базировалось на труде свободных ремесленников. Однако возможно также существование в городе и вотчинных ремесленников.

В жизни города большая роль принадлежала домашним промыслам, земледелию, скотоводству, рыболовству, собирательству. Среди найденных зерен имеется рожь, пшеница, просо, бобовые. Изучение остеологического материала, произведенное В. В. Щегловой, показало, что подавляющее большинство найденных костей относилось к домашним животным (92,9%), из них: кости свиньи составили 31,7%, домашнего быка—30,7%, лошади—5,9%, овцы и козы—15,2%. Охота не имела особого промыслового значения.

Отраженное в археологическом материале состояние торговой жизни древнего Минска, по-видимому, неполно. В категорию действительно неместных изделий попадает незначительная часть вещей. Сюда прежде всего следует отнести стеклянные изделия. Бытование в Минске стеклянных браслетов различного химического состава совпадает по времени с бытованием таких же изделий киевского производства. Есть поэтому основания считать, что основным поставщиком стеклянных изделий в Минск был Киев. Из него же привозились некоторые украшения и предметы культа. В Минске найдены две удивительные по своему мастерству каменные иконки, видимо, киевской работы. С Волыни поступали шиферные пряслица; с юга — амфоры с вином, самшит, грецкий орех; из Прибалтики — янтарь, (вероятно, в качестве сырья для местной переработки).

Гребни из самшита.

Гребни из самшита.

О возможном участии Минска в экспорте товаров на внешний рынок говорит находка свинцовой пломбочки так называемого дрогичинского типа, на лицевой стороне которой изображен Борис или Глеб, а на обратной — процветший крест. Товары взвешивались на весах и безменах. В Минске найден безмен с запасом прочности, позволяющим взвешивать груз в 7.8 пудов.

Превосходная сохранность дерева, из которого были сооружены постройки и мостовые древнего Минска, позволила путем дендрохронологических сопоставлений получить данные о хронологии отдельных сооружений, строительных периодов и стратиграфических напластований. Любопытно, что дома в среднем стояли 30.40 лет, мостовые на улицах перемащивались каждые 12.20 лет.

Дендрохронологические и стратиграфические наблюдения показали, что Минск возник незадолго до того, как о нем впервые упомянула летопись. По своему плану и особенностям оборонительных сооружений минская крепость являла собой пример нового типа поселения, отвечавшего всем требованиям фортификации того времени. Мощный вал с деревянной субструкцией и оригинальным решением проблемы защиты въезда окружил обширную площадь. Сооружение его потребовало громадного объема работ. Только на рубку деревьев на субструкцию вала ушло, как показал дендроанализ, не менее 4 лет. Большая территория, мощь укреплений, отсутствие следов поселения под валом, обилие в ранних культурных слоях вещей, связанных с военным бытом, свидетельствуют о том, что Минск возник как сильная княжеская крепость Полоцкой земли.

В этот день:

Дни смерти
1994 Умер Игорь Николаевич Хлопин — отечественный археолог, доктор исторических наук, специалист по археологии Туркменистана.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014