Мелюкова А.И. Взгляд из Скифии на скифо-сибирское единство

К содержанию 207-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

Сходство в оружии, конском уборе и ’’зверином стиле” из скифских и сибирских курганов, замеченное исследователями в конце XIX — начале XX в., привело тогда же к возникновению представления об археологическом единстве в степях Евразии в скифский период[ref]Ядринцев Н.М. О следах азиатской культуры в южнорусских и скифских древностях II Тр. АС. 1897. Т. 4. С. 176, 177; Фармаковский Б. В. Архаический период на юге России // МАР. 1914. № 34. С. 34—37; Ростовцев М. И. Скифия, Сибирь и звериный стиль. Прага. 1926.[/ref]. Такое представление сохранялось до недавних пор, когда А.И. Мартыновым была сформулирована концепция скифо-сибирского культурно-исторического единства, получившая признание ряда ученых, занимавшихся изучением сибирских древностей. По этой концепции скифо-сибирское единство трактуется уже как определенное историческое явление или система, сложившаяся и существовавшая в евразийских степях, лесостепях и горных долинах на протяжении VI—III вв. до н.э. К числу признаков, объединяющих культуры и народы европейской части СССР, Средней Азии, Тувы, тагарские племена на Енисее, жителей Забайкалья и некоторые другие, кроме упомянутой триады, А.И. Мартынов относит и ’’общие в ряде случаев приемы устройства погребальных сооружений, их архитектурно-конструктивные черты, схожие элементы в обряде погребений. В вещах — конструктивную и смысловую близость солярных бляшек, зеркал, некоторых групп керамики, сходство кельтов и бронзовых серпов азиатских типов”[ref]Мартынов А.И. Скифо-сибирское единство как историческое явление / / Скифо-сибирское культурно-историческое единство. Кемерово, 1980. С. 11—20; Мартынов А.И., Алексеев В.П. История и палеоантропология скифо-сибирского мира. Кемерово, 1986.[/ref].

Концепцию этого исследователя принять не представляется возможным, ибо против скифо-сибирского единства говорит само существование в Евразии разных археологических культур, каждая из которых имела свой генезис, свою территорию, принадлежала к определенной этнической группировке. Носители этих культур никогда не составляли целого, имели свои исторические судьбы и разные ориентации связей. Да и сравнение сходных элементов показывает отсутствие тождества между большинством из них. В целом различия между культурами скифов, савроматов, меотов, саков и других народов Евразии, упомянутых А.И. Мартыновым, значительно преобладают над чертами сходства, которые их соединяют. Поэтому нельзя говорить, на мой взгляд, не только о единстве, но и о культурно-исторической общности степей в Евразии в скифский период, как предлагает В.И. Матющенко[ref]Матюшенко В. И. К проблеме сибирских истоков скифо-сибирского единства // Скифо¬сибирское единство. Кемерово, 1980. С. 37—40.[/ref]. Наиболее подходящим, хотя и не совсем корректным наименованием для обозначения рассматриваемого явления следует признать термин ’’скифский мир”, предложенный И.В. Яценко и Д.С. Раевским, или «скифо-сибирский мир”, более часто употребляемый разными исследователями. Тот и другой включают в себя различные культуры Евразии VII—III вв. н.э., ”в ряду которых культура скифов Причерноморья является одним из самостоятельных и равноправных звеньев”[ref]Яценко И.В., Раевский Д.С. Некоторые аспекты состояния скифской проблемы // НАА. 1980. № 5. С. 104.[/ref]. При этом, очевидно, такое понятие должно относиться преимущественно к кочевникам или полукочевникам евразийских степей, так как именно они были создателями и носителями сходных элементов в культурах скифо-сибирского мира. Исключение может быть сделано для оседлого, земледельческого населения лесостепи Восточной Европы, в течение длительного времени находившегося в тесных экономических и культурных контактах с кочевниками. Его культуру трудно отличить от скифской в степях Причерноморья.

К скифскому миру нельзя причислять такие культуры, как ананьинская или милоградская, упомянутые А.И. Мартыновым среди составляющих скифо-сибирское единство. В них среди преобладающих местных материалов лишь спорадически встречаются вещи скифского типа. Сомнение вызывает и принадлежность к этому миру земледельческо-скотоводческих племен тагарской культуры, хотя и достаточно широко использовавших сходные с кочевническими формы оружия, конского убора и ’’звериного стиля”, но не применявших железа для их изготовления, и в целом очень своеобразных[ref]Членова H.Л. Происхождение и ранняя история племен тагарской культуры. М., 1967.[/ref]. Не может относиться к скифскому миру и кобанская культура Северного Кавказа, носители которой лишь в VII—VI вв. до н.э. находились в тесном контакте со скифами и восприняли от них ряд элементов материальной культуры, но жили достаточно обособленно и сохранили самобытность во многих категориях вещей и погребальном обряде[ref]Козенкова В. И. Большой Кавказ в XIV—IV вв. до н.э.: Науч. докл., представл. в качестве дис. …д-ра ист. наук. М.,1989; Она же. Кобанская культура // Археология СССР: Степи Европейской части СССР в скифо-сарматское время. М., 1989. С. 252—267.[/ref].

Не могу согласиться и с хронологией исторических процессов, связанных с формированием и развитием культур скифо-сибирского мира, предложенной А.И. Мартыновым. Признавая вслед за М.П. Грязновым появление сходных черт в культурах различных регионов Евразии в предскифскую эпоху, он вместе с тем трактует этот период как переходный и ведший к единству в VI—III вв. до н.э. Наивысшее развитие единства датируется А.И. Мартыновым V—III вв. до н.э. Такое построение представляется ошибочным. Сходные черты, появившись сразу же после массового перехода к кочевому скотоводству на всей территории евразийских степей, в скифский период наиболее ярко выражены в VII—VI вв. до н.э. Для предскифского этапа они хорошо прослеживаются для аржано-черногоровских памятников восточных регионов Евразии и черногоровско-новочеркасских Северного Причерноморья, Северного Кавказа и Волго-Донского междуречья. Для VII—VI вв. до н.э. особенно показательным является отсутствие различий между памятниками на Нижнем Дону, где, по Геродоту, проходила граница между скифами и савроматами. В связи, с этим одни исследователи считают левобережные и правобережные погребения VII—VI вв. до н.э. в курганах Нижнего Дона савроматскими[ref]Максименко В.Е. Савроматы и сарматы на Нижнем Дону. Ростов н/Д, 1983. С. 25, 26, 34, 35.[/ref], другие причисляют их к скифским[ref]Мурзин В.Ю. Скифская архаика Северного Причерноморья. Киев, 1984. С. 12, рис. 1.[/ref]. С течением времени границы между отдельными группами и союзами племен становятся более стабильными, как и связи с определенными центрами производства. Благодаря этому отличия в культурах кочевников становятся более заметными и яркими. Так, например, малозаметные различия в триаде у скифов и савроматов VI в. до н.э. становятся значительными в V и особенно в IV в. до н.э.[ref]Смирнов К.Ф. Вооружение савроматов. М., 1961; Археология СССР: Степи Европейской части … Ср. табл. 31—39 с табл. 64—67.[/ref] Еще более ощутима разница при сравнении оружия, конского снаряжения и ’’звериного стиля” причерноморских скифов с бытовавшими в V—IV вв. до н.э. в восточных регионах Евразии[ref]Ср. указанные таблицы в «Археологии СССР” с табл. в кн.: Грач А.Д. Древние кочевники в центре Азии. М., 1980. Вкладка III; Грязнов М.П. Первый Пазырыкский курган. Д., 1950; Руденко С. И. Культура населения Центрального Алтая в скифское время. М.: Л., 1960.[/ref]. Таким образом, совершенно очевидно, что процесс идет обратным путем, чем это представляется А.И. Мартынову.

Как объяснить появление сходных элементов в культурах скифо-сибирского мира?

Сейчас уже ясно, что скифское Причерноморье, которое 30 лет тому назад считалось многими исследователями исходной зоной, откуда распространялась триада на восток[ref]Граков Б.И., Мелюкова А.И. Об этнических и культурных различиях в степных и лесостепных областях Европейской части СССР в скифское время II ВССА. 1954. С. 92—95.[/ref], такой зоной быть не могло. После открытия кургана Аржан в Туве и близких к нему по времени и элементам материальной культуры памятников на Алтае, в Приаралье и Казахстане получила распространение точка зрения о сложении всех составляющих триаду и многих других черт культур скифского мира в Центральной Азии и миграциях азиатских народов на запад, способствовавших появлению скифов и скифской культуры в Северном Причерноморье, и на Северном Кавказе[ref]Тереножкин А.И. Киммерийцы. Киев, 1976. С. 208—215; Исмагилов Р. Б. Погребение Большого Гумаровского кургана в Южном Приуралье и проблема происхождения скифской культуры ПАСГЭ. 1989. Вып. 29. С. 22—47; Зуев В.Ю. Ритуал очищения у скифов и массагетов в аспекте проблемы культурно-исторического единства евразийской Скифии VII—V вв. до н.э. // Маргулановские чтения. Алма-Ата, 1989. С. 132—137.[/ref]. Не исключая возможности миграций из Центральной Азии и появления в связи с этим в Северном Причерноморье и на Кавказе ряда неизвестных здесь ранее черт в материальной культуре, хотелось бы обратить внимание на обстоятельства, которые не позволяют выводить всю скифскую культуру из Центральной Азии или из какого-либо иного восточного региона евразийских степей. Во всех местах, где в настоящее время известны памятники скифского мира, в том числе и в Центральной Азии, не удается найти территории, на которой можно было бы проследить процесс сложения всех составляющих элементов триады и других характерных признаков раннескифской культуры с эпохи бронзы. Кроме того, новые материалы, известные в настоящее время на Северном Кавказе и в Причерноморье, относящиеся к концу новочеркасского этапа и содержащие элементы скифской культуры, не позволяют считать комплексы Аржана, Гумарова, Чиликты предшествовавшими им (некоторые курганы у хут. Красное Знамя, у ст-цы Алексеевской, у Лермонтовского разъезда, у сел. Юштки, Ольшана и некоторые другие)[ref]Петренко В.Г. К вопросу о хронологии раннескифских курганов Центрального Предкавказья / Проблемы скифо-сарматской археологии. М., 1990. С. 60—81.[/ref]. Против увлечения центральноазиатским происхождением скифской культуры свидетельствует и отсутствие тождественности в формах и орнаментации сходных предметов. В частности, достаточно четко прослеживаются особенности’’звериного стиля” из Аржана, Гумаровского и Чиликтинского курганов, с одной стороны, и раннескифского с территории Северного Кавказа и Причерноморья, с другой. Это не позволяет считать родиной скифского ’’звериного стиля” Центральную Азию. Особенно показательно сравнение блях в виде свернувшегося в кольцо хищника кошачьей породы (тигра, по М.П. Грязнову)[ref]Грязнов М. П. Аржан. Царский курган раннескифского времени. Л., 1980. Рис. 15.[/ref] с раннескифскими[ref]Ильинская В.А. Образ кошачьего хищника в раннескифском искусстве // СА. 1971. № 2. С. 72—78, рис. 5.[/ref]. Особенности стилизации не разрешают ставить их в зависимость друг от друга, а лишь допускают одну прародину, вероятно на Переднем Востоке, и самостоятельное развитие на разных территориях[ref]Членова H.Л. Происхождение… С. 110, 129.[/ref].

Нельзя выделить какой-то один, определенный центр формирования оружия скифских типов. Так, среди наконечников стрел есть такие, которые ведут свое происхождение из восточных районов Евразии (двулопастные малоцимбальского и раннежаботинского типов)[ref]1ллшська В.А. Бронзов! наконечники стрш та! званого жаботинського 1 новочеркаського ти- niB II Археолопя. 1973. № 12. С. 13—26.[/ref]. Широко распространенные в раннескифский период трехлопастные стрелы листовидной формы скорее всего происходят с юго-востока иранского мира, где они известны с начала I тысячелетия до н.э.[ref]Смирнов К.Ф. Вооружение савроматов. С. 44.[/ref] К сабатиновским и белозерским костяным наконечникам стрел восходят втульчатые трехгранные и трехлопастные наконечники из бронзы предскифского и раннескифского времени[ref]Лесков А. М. Предскифский период в степях Северного Причерноморья // ПСА. 1971. С. 83, 84, рис. 2, 9.[/ref]. Характерные для восточных районов евразийских степей черешковые наконечники стрел у скифов не получили распространения.

По-разному в настоящее время объясняется происхождение акинаков. Наиболее убедительным представляется решение в пользу их происхождения от киммерийских кинжалов, лучше всего известных на Северном Кавказе[ref]Лесков А.М. Киммерийские мечи и кинжалы и происхождение скифского акинака // Искусство и археология Ирана и его связь с искусством народов СССР с древнейших времен: Тез. докл. М., 1979. С. 47—50; Черненко Е.В. Персидские акинаки и скифские мечи // Там же. С. 90, 91.[/ref]. Особенно веские аргументы в пользу этого приведены Б.А. Шрамко. установившим преемственность на основании технологии металлообработки[ref]Шрамко Б.А. Из истории скифского вооружения // Вооружение скифов и сарматов. Киев, 1984. С. 22.[/ref]. Вместе с тем нельзя не отметить интересную мысль Р.Б. Исмагилова о развитии бронзовых кинжалов тагарской культуры Южной Сибири, напоминающих скифские по форме перекрестья и навершия, из карасукских[ref]Исмагилов Р. Б. Меч скифского типа: Истоки происхождения // Скифо-сибирское культурно-историческое единство. Кемерово, 1980. С. 85—95.[/ref].

Неоднородным было происхождение конской узды предскифского периода, из которой формировались типы удил, псалиев и блях скифской эпохи. Очевидно, правы те исследователи, которые говорят о происхождении стремячковидных удил в восточных областях евразийских степей, а двукольчатых на Северном Кавказе[ref]Иессен А.А. Некоторые памятники VIII— VII вв. до н.э. на Северном Кавказе // ВССА. 1954. С. 112, 131.[/ref]. Также неоднозначно решается вопрос о происхождении псалиев разных типов, застежек и блях для перекрестных ремней[ref]Там же.[/ref].

К числу вещей, безусловно имевших прототипы в восточных районах Евразии, относятся бронзовые зеркала с петелькой на обороте, появившиеся в раннескифскую эпоху в Предкавказье, Северном Причерноморье и у савроматов[ref]Смирнов К.Ф. Савроматы. М., 1963. С. 155; Кузнецова Т. М. Пути распространения «зеркал” скифского типа // Маргулановские чтения. С. 144; Она же. Зеркала как исторический источник // Скифия и Боспор: Археол. материалы к конф. памяти акад. М.И. Ростовцева. Новочеркасск, 1989. С. 104. С утверждением этого автора о том, что «зеркала” являются скифским этническим элементом, фиксирующим пути перемещения населения в европейском регионе, не могу согласиться, так как оно не подтверждается другими материалами.[/ref]. Из Средней Азии и Казахстана происходят блюда-алтарики, широко распространенные в этих районах и известные в небольшом количестве в степных и лесостепных курганах VII—VI вв. до н.э.[ref]Мурзин В.Ю. Скифская архаика… С. 87; Петренко В.Г. Правобережье Среднего Приднепровья в V—III вв. до н.э. // САИ. М., 1967. Вып. Д1—4. С. 36.[/ref] Неясен пока генезис бронзовых литых котлов, широко употребляемых кочевым населением Евразии в скифский период.

Н.Л. Членова выводит их из древневосточных, а К.Ф. Смирнов — из восточно-европейских клепаных котлов конца эпохи бронзы[ref]Членова И.Л. Происхождение… С. 102; Смирнов К.Ф. Савроматы. С. 129—131.[/ref]. Нужно заметить при этом, что, будучи близкими по форме, котлы разных районов скифо-сибирского мира имеют свои особенности в орнаментации, расположении ручек и других деталях. Нет полного сходства даже между скифскими и савроматскими котлами[ref]Ср.: Археология СССР: Степи Европейской части… Табл. 46, 2-4 с табл. 68, 1, 2, 24, 25, 42, 43.[/ref].

Таким образом, в настоящее время достаточно очевидно, что разные звенья материальной культуры, характерные для скифского мира, зарождались не в одном, а в разных местах и, возможно, не совсем в одно время. Импульсом к их возникновению послужил переход к кочевому скотоводству и образу жизни в степях Евразии и в связи с этим изменения в идеологии, социальном устройстве и взаимоотношениях с соседними и более отдаленными народами. В условиях большой подвижности кочевников, широкого межплеменного обмена, частых войн и грабительских набегов достижения одних племен быстро получали всеобщее распространение. Этому способствовало и то, что значительная часть кочевого населения, по крайней мере скифы, савроматы, саки, принадлежали к одной восточноиранской группе народов и потому имели близкие языки и религиозные представления. Последнее явилось главной причиной распространения искусства ’’звериного стиля”. Вместе с тем изготовление заимствованных вещей в том или ином производственном центре придавало специфические черты сходным предметам, значение которых увеличивается с течением времени.

Что касается упомянутых А.И. Мартыновым других якобы сходных вещей у племен, объединенных им в скифо-сибирское единство, то кельты и бронзовые серпы ’’азиатских степей” ни скифами, ни савроматами не употреблялись.

Невозможно проследить черты сходства и среди некоторых групп керамики. В каждой из культур скифо-сибирского мира керамика развивалась по-своему и имела свою специфику. Исключение может быть сделано для простейших форм горшков, ведущих свое происхождение от сосудов срубной и андроновской культур. При этом наиболее близкие формы наблюдаются на соседних территориях у скифов степей Северного Причерноморья и савроматов Нижнего Поволжья. Горшки, бытовавшие у носителей савроматской культуры Южного Приуралья, гораздо меньше похожи на скифские, не говоря уже о сосудах из сакских погребений Приаралья[ref]Ср.: Там же. Табл. 16, 70; Вишневская О.С. Культура сакских племен низовий Сырдарьи. М., 1973. Табл. XXII.[/ref].

Элементы сходства в погребальных сооружениях и некоторых чертах обряда на обширной территории евразийских степей в раннескифский период, прежде всего такие, как захоронения в ямах и на горизонте, деревянные гробницы в ямах и на горизонте, сожжение деревянных сооружений, действительно имеют место наряду со значительными отличиями в каждой из культур. Однако степень сходства и отличия невозможно выявить до тех пор, пока не будут произведены детальные сопоставления одновременных памятников скифов, савроматов и других народов скифо-сибирского мира. Такое сопоставление поможет определить традиции, идущие от народов эпохи бронзы, и заимствования, появившиеся в результате миграций или иных причин. Те наблюдения, которые уже сделаны по выяснению происхождения скифского погребального ритуала в Северном Причерноморье, показали генетическую связь многих его черт с местными черногоровско-новочеркасскими и через них — с белозерскими эпохи бронзы[ref]Ольховский B.C. Погребальные обряды населения степной Скифии (VII—III вв. до н.э.): Ав- тореф. дис. … канд. ист. наук. М., 1978; Мурзин В.Ю. Погребальный обряд степных скифов // Древности степной Скифии. Киев, 1982. С. 60.[/ref]. Вместе с тем В.Ю. Мурзин отмечает, что большинство таких черт было свойственно многим ираноязычным кочевникам Евразии, и объясняет это явление существованием единых для них традиций. В связи с этим в формировании погребального обряда скифов он допускает соединение местного и пришлого элементов[ref]Мурзин В.Ю. Погребальный обряд…[/ref].

Тайим образом, я склонна рассматривать культуры скифо-сибирского мира как новообразования, в которых соединились элементы разного происхождения. Для скифов Северного Причерноморья определенно выявляются три компонента — местный, центральноазиатский и идущий из Передней Азии. Однако оценку роли каждого из них еще предстоит выяснить. Отмечу лишь, что археологические материалы противоречат представлениям тех исследований, которые связывают появление элементов сходства в культурах скифо-сибирского мира и происхождение скифов только с последовательным процессом проникновения больших масс азиатских народов в Северное Причерноморье.

Решительное возражение вызывает вывод А.И. Мартынова о существовании в Евразии в V—II вв. до н.э. особой скотоводческой степной цивилизации, которую он противопоставляет цивилизациям древней Греции, Персидской державы, древней Индии и Китая[ref]Мартынов А.И. О степной скотоводческой цивилизации I тысячелетия до н.э. // Взаимодействие кочевых культур и древних цивилизаций. Алма-Ата, 1989. С. 284—292.[/ref].

Не давая четкого определения того, что имеется в виду под термином ’’цивилизация”, автор базирует свой вывод на том, что с V в. до н.э. в степях складывается единая экономическая, политическая и административная структура, централизованная в лице верховного вождя с определенными титулами и религиозными культами. Это — ранние государства скифов, саков, древнего населения Горного Алтая, таuарской культуры и Ордоса и предположительно савроматов. Представляется, что сегодня ни археология, ни данные античной письменной традиции не позволяют говорить о единстве в структурах кочевых объединений Евразии в обозначенный период. Достаточно определенно существование классовых отношений и примитивного государственного образования прослеживается лишь для Причерноморской Скифии конца V—IV в. до н.э.

Не могут быть показателями цивилизации и признаки, о которых говорит А.И. Мартынов, ибо упомянутые им монументальная архитектура погребальных сооружений и искусство каменных изваяний в степях Евразии существовали еще у носителей ямной культуры. Они гораздо менее свойственны и поздним скифам III в. до н.э. — III в. н.э., находившимся на достаточно высокой степени развития классовых отношений и государственности.

К содержанию 207-го выпуска Кратких сообщений Института археологии


Warning: Undefined array key "show_age" in /var/www/u2165507/data/www/arheologija.ru/wp-content/plugins/this-day-in-history/tdih-widget.php on line 22

В этот день:

Дни рождения
1949 Родился Алексей Дмитриевич Резепкин — советско-российский археолог, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории материальной культуры РАН, специалист по мегалитам.

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014