К содержанию 74-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры
Среди археологических коллекций в Дагестанском краеведческом музее (г. Махачкала) хранится интересное скульптурное изображение женщины, держащей в руках ребенка (инв. № 3871). Время и место ее нахождения неясны. По словам художника М. А. Джемала, большого знатока и любителя старины, она найдена в 1924 г. в окрестностях г. Буйнакска. В паспорте, составленном в 1944 г. научным сотрудником музея М. И. Тесленко, указано, что статуэтка найдена в могиле в Нагорном Дагестане экспедицией в 1924 г; в 30-х годах статуэтка осматривалась Б. Е. Деген-Ковалевским и, по его мнению, находка этой фигуры в могиле сомнительна, — скорее она происходит из какого-то святилища.
Статуэтка вырезана из эпифиза трубчатой кости крупного животного. Длина сохранившейся части — 11 см, ширина — 6 см (рис. 58). Статуэтка сильно попорчена, нижняя часть ее обломана и не сохранилась, поэтому судить о технике исполнения трудно. Статуэтка представляет собой очень схематичное изображение человеческой фигуры, обеими руками прижавшей ребенка к правой стороне груди. Лицо выполнено очень грубо: глаза намечены в виде выпуклых валиков с прорезями, нос едва выступает, рот и губы переданы в виде овальной выпуклости. Уши не обозначены, лоб сильно скошен, затылочная часть резко выступает. Резчик сумел передать характер головы со следами циркульной деформации 1. Вероятно, это был такой яркий признак, что несмотря на схематическую передачу лица, конфигурация головы особо отмечена исполнителем. У ребенка на месте лица лишь неясные врезы. Статуэтка лишена ярких признаков женского пола (груди не обозначены), но поза фигурки, ребенок в руках свидетельствуют о том, что изображена женщина (рис. 59—1).
Статуэтка не может быть сопоставлена с палеолитическими изображениями женщины, последние характеризуются отсутствием лица, суммарной трактовкой головы, подчеркнутыми, даже утрированными признаками пола. К тому же среди подобных фигурок неизвестны женские изображения с ребенком на руках 2.
Сопоставление с трипольскими статуэтками и близкими им, найденными на Кавказе (у г. Дербента 3, на Агубековском поселении 4, на Кюль-Тапе 5 и др.), также не приемлемо. Статуэтки Триполья и близкие им сильно стилизованы, часто снабжены отверстиями, головы оформлены в виде выступа (исключение составляет статуэтка из с. Владимировки на Украине, прекрасно передающая черты лица). 6
Предмет, напоминающий публикуемый нами, мы встречаем среди материалов иранского энеолита. При раскопках северного холма Тепе-Сиалка обнаружен предмет из кости — рукоять для какого-то орудия из кремня (длина 128 мм, а в целом виде, предположительно, 180 мм). Рукоять представляет собой фигурку человека, сложившего руки на животе, словно поддерживающего руками одежду, состоящую из набедренной повязки. Статуэтка выполнена очень схематично: голова конической формы только намечена, лицо не детализовано, руки переданы схематично, ноги не расчленены, только слегка подчеркнуты выпуклости колен. Р. Гиршман предполагает, что статуэтка изображает человека в позе восточного приветствия (рис. 59—2) 7. Рукоять найдена в самых нижних слоях древнего периода I, 1, который может быть отнесен ко второй половине V тысячелетия до н. э. 8
Рис. 58. Костяная статуэтка из Дагестанского музея.
Дагестанская статуэтка напоминает эту находку; возможно, это также была рукоять или навершие какого-либо орудия.
Однако статуэтка из музея г. Махачкала изображает человека с ребенком на руках, лицо отработано более тщательно, а для объяснения конической формы головы наличием шапочки, как это делает Р. Гиршман для иранской фигурки, нет никаких оснований.
И хотя публикуемая статуэтка по стилю близка иранской, это еще не дает права отнести ее к глубокой древности,
как находку из Тепе-Сиалка. Но надо отметить, что наличие в Дагестане энеолитических памятников (Кая-Кент), близость их к кругу куро-араксинского энеолита 9, наличие энеолитических традиций в дагестанской керамике эпохи бронзы 10 позволяют все же говорить о значительной древности предмета.
Интересно сопоставить костяную фигурку с более поздними скульптурными изображениями человека. В Дагестане известны бронзовые статуэтки из культовых мест в высокогорных районах (Арчо, Согратль. Дидо и др.), датируемые около V в. до н. э. Признаки пола у этих статуэток тщательно подчеркнуты, туловище отделяется от головы ясно выраженной шеей, на руках всегда обозначены пальцы. Для некоторых таких статуэток характерна утрировка отдельных частей (руки, голова и пр.), но отдельные выполнены с большим реализмом и мастерством 11. Подобные статуэтки известны из Кабарды, Осетии, Закавказья. Публикуемая статуэтка, несмотря на ряд резких отличий (иная трактовка фигуры, пропорции), имеет черты сходства с некоторыми культовыми бронзовыми статуэтками. Так, глаза у наиболее крупных бронзовых фигурок трактованы так же: в виде выпуклых валиков с прорезями, покатость лба также напоминает статуэтки из бронзы (рис. 59 — 3) 12. Это, пожалуй, может свидетельствовать о местном происхождении статуэтки из кости. Однако среди бронзовых культовых статуэток Дагестана почти неизвестны изображения человеческих фигур с детьми, за исключением неясного указания на находку, происходящую из бывшего Гунибского округа; она представляет сидящую на стуле женщину, которая кормит грудью младенца. По мнению Д. Н. Анучина 13, это — Астарта (финикийская), богиня плодородия; к сожалению, находка не издана. Известно изображение женской фигуры с ребенком из Кобани (Сев. Осетия) 14.
Как мы упоминали, древний скульптор сумел отобразить деформированный череп. На Северном Кавказе деформированные черепа известны из аланских погребений, но деформация у алан дает более высокие черепа. Голова костяной статуэтки ближе всего напоминает деформированные черепа из катакомбных погребений эпохи бронзы на р. Маныч 15, где этот обычай возник довольно рано. Для погребений эпохи бронзы из Дагестана пока известен только один череп с подобной деформацией (из кургана у ст. Манас). Следы явной деформации несут и более поздние, указанные выше бронзовые статуэтки из культовых мест (рис. 59 — 3).
Рис. 59. Костяные и бронзовая статуэтки. 1 — из Дагестанского музея; 2 — из Тепе-Сналка (по Р. Гиршману); 3 — бронзовая из Дагестанского музея (инв. № 1974).
Статуэтка из махачкалинского музея не находит прямых аналогий в кавказских памятниках, однако она не может быть не учтена в общем ходе развития местной скульптуры. Типологическая близость ее к статуэтке из Тепе-Сиалка свидетельствует об относительной древности. Это позволяет поставить костяную фигурку по времени перед бронзовой скульптурой культовых мест Дагестана. Пожалуй, не будет большим преувеличением датировка ее, конечно только ориентировочная, поздним энеолитом.
К содержанию 74-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры
Notes:
- Жиров. Об искусственной деформации головы. КСИИМК. VIII, 1940, стр. 84—85. ↩
- П. П. Ефименко. Первобытное общество. Киев, 1953, стр. 382 и сл. ↩
- А. А. Русов. Отчет о летних и осенних археологических работах (1880) в Южном Дагестане. Протоколы Подгот. Комитета V. АС, М., 1879, стр. 571, табл. XVI. ↩
- Е. Ю. Кричевский и А. П. Круглов. Неолитическое поселение близ г. Нальчика. МИА, № 3, 1941, стр. 54—55, рис. 3, 1. ↩
- Б. Б. Пиотровский. Археология Закавказья. Л., 1949, табл. 2. ↩
- Т. С. Пассек. Периодизация трипольских поселений. МИА. № 10, 1949, стр. 92, рис. 48, 2. ↩
- R. Ghirshman. Fouilles de Sialk pres de Kashan. 1933, 1934, 1937, v. I. Paris, 1938, PI. VII, LIV, 1, стр. 17—18. ↩
- Там же, стр. 89. ↩
- Р. М. Мунчаев. Каякентское поселение и проблема кавказского энеолита. СА, XXII, 1955, стр. 5 и сл. ↩
- К. Ф. Смирнов. Археологические исследования в Дагестане в 1948—1950 годах. КСИИМК, вып. XLB, 1952, стр. 84, 86—88. ↩
- Северо-Кавказская 1 экспедиция. КСИИМК, вып. 1, 1939. стр. 28, рис. 6; А. П. Круглов. Культовые места горного Дагестана. КСИИМК. XII, 1946; И. В. Мегрелидзе. Археологические находки в Дидо. СА, XV. 1951. ↩
- А. П. Круглов. Указ. соч., стр. 35, рис. 14; Alexis Zakhагоw. Material for the archaeology of the Caucasus. «S wiatowit», t. XV. War$zawa, 1933, стр. 85, рис. 90—91. ↩
- Д. Анучин. Доисторическая археология Кавказа. Журнал Мин. нар. просвещения, ч. ССХХ1, янв. 1884, стр. 223. ↩
- МАК, VIII, М., 1900, стр. 64, рис. 59. ↩
- М. И. Артамонов. Раскопки курганов в долине реки Маныча в 1935 г. СА, IV, 1937, стр. 103—104, 123, рис. 47. ↩