Максимова М.И. Панафинейская амфора из Зеленского кургана

К содержанию 83-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

Фрагментированная панафинейская амфора, найденная В. В. Шкорпклом в 1912 г. в Зеленском кургане на Тамани, неоднократно издавалась и обсуждалась в специальной, преимущественно зарубежной литературе ¹. Ее неизменно причисляли к амфорам с именем архонта 320/319 г. до н. э. Неайхма и считали наиболее замечательным представителем этой небольшой группы ваз на том основании, что сохранилась вся ее верхняя часть, а от других амфор с именем того же архонта до нас дошли лишь мелкие фрагменты.

Но, как выясняется при внимательном изучении памятника и соответствующей литературы, начертание имени архонта Неайхма на амфоре из Зеленского кургана нельзя считать доказанным, а следовательно, и точную ее датировку 320/319 г. до н. э. приходится признать спорной.

Раскопки Зеленского кургана производились летом 1912 г., но отчет В. В. Шкорпила появился в свет значительно позднее — в 1916 г. ² Не дожидаясь этого отчета, Б. В. Фармаковский опубликовал некоторые вещи, в том числе и амфору, в обзоре находок на юге России ³. Здесь приводится фотография сохранившейся верхней части амфоры и черепка с частью ствола колонки; справа от нее — фрагментированная надпись ⁴ NNEAIX, которая без труда восстанавливается как ’’Ap/wv Шоссэдлос;. В той же статье Б. В. Фармаковского публикуется еще один фрагмент панафинейской амфоры, где тоже видны часть ствола колонки и справа от нее — буквы, которые издатель читал как XIх0 и восстанавливал как Nsa’-xp.0<; . О последнем черепке сказано, что это случайная находка ⁵.

Однако отчет В. В. Шкорпила не совпадает с данными Б. В. Фармаковского в том, что касается обоих черепков с надписями. В отчете черепок с тремя буквами, которые В. В. Шкорпил также читал как Х[хо и восстанавливал как Neai^f^» издается как фрагмент амфоры из Зеленского кургана ⁶, а черепок с более длинной надписью публикуется под заголовком «Случайная находка» ⁷, причем в тексте сказано: «Найден в декабре 1912 года на восточном склоне Митридатовой горы, недалеко от здания бывшего музея». Таким образом, налицо явное расхождение между

показаниями Б. В. Фармаковского и В. В. Шкорпила, и вряд ли можно сомневаться в том, что не В. В. Шкорпил, а Б. В. Фармаковский в данном случае ответствен за ошибку. Раскопки в Зеленском кургане вел В. В. Шкорпил, и он же как директор музея купил черепок, найденный на горе Митридат ⁸.

Правильность версии В. В. Шкорпила подтверждается еще двумя документами. В архиве ЛОИИМК сохранилась расписка «собирателя древностей» Федора Юрченко от 24 декабря 1912 г. ⁹ В ней подтверждается получение от директора Керченского музея одного рубля «за обломок панафинейской амфоры с именем архонта Неэхма». Из рапорта В. В. Шкорпила от 30 января 1913 г. ¹⁰ мы узнаем, что обломки амфоры из Зеленского кургана были отправлены в Археологическую комиссию в одном ящике с черепком, найденным на Митридате; это могло способствовать происшедшей в дальнейшем путанице. А укоренение этой досадной ошибки в литературе произошло потому, что авторы указанных выше работ ¹¹ исходили из помещенной в немецком журнале статьи Б. В. Фармаковского. Текст отчета В. В. Шкорпила, видимо, не был ими использован, хотя они и ссылаются на приложенные к нему рисунки.

И Б. В. Фармаковский и В. В. Шкорпил читали на черепке (меньшем) от амфоры из Зеленского кургана 3 буквы — Х0^ » расположенные XIOVTJ- •Sov, т. е. одна под другой. Оба ученые считали эти буквы частью имени архонта Неайхма, ибо в списке афинских архонтов последней четверти IV в. до н. э. нет другого лица, где бы те же буквы встречались в такой же последовательности. Если бы это чтение не возбуждало никаких сомнений, то смешение обоих черепков не повлекло бы за собой никаких нежелательных последствий для изучения панафинейских амфор. Однако, как нам кажется, чтение верхней буквы, как х» не может считаться безусловно правильным, а тем самым ставится под сомнение и восстановление имени Неайхма ¹².

Ясно видны две буква — р и о, от третьей же, верхней сохранились только едва заметные остатки, непосредственно под изломом (рис. 1). Это по-видимому, нижние концы двух хаст, скорее, вертикальных, чем косых: от левой хасты уцелел только довольно толстый кончик, но правая хаста спускается значительно ниже левой, линия ее тоньше и направление вертикальное. Поэтому, хотя нельзя полностью отрицать возможность восстановления буквы как X» однако более вероятно, что это была буква с двумя вертикальными хастами, т. е. П или Н ¹³.

Среди имен афинских архонтов последней четверти IV в. до н. э. известны два имени, в которых слогу ро предшествует буква Н. Это — архонт 317/361 г. до н. э. и Дт;рохХєі87]<; — архонт следующего 361/315 г. до н. э. Нам кажется весьма вероятным, что одно из этих имен было начертано на амфоре из Зеленского кургана ¹⁴, хотя при данных обстоятельствах едва ли можно полностью отрицать возможность помещения имени Неайхма. Во всяком случае, датировка амфоры Зеленского кургана 320/319 г. теперь не может считаться такой прочной, как казалось. Правильнее, впредь до дальнейших находок, датировать ее 320/319 г. или 317—315 гг.

Этот вывод не вносит ничего существенно нового в датировку Зеленского кургана. Но он имеет значение для исследования поздних панафинейских амфор, для восстановления последовательной смены их форм. Досадная ошибка, о которой мы говорили выше, может повести за собой дальнейшую путаницу, тем более что уже предпринимаются попытки сблизить некоторые амфоры, на которых не сохранилось имени архонта, с амфорой из Зеленского кургана, как якобы точно датированной.

Так, Дж. Бизли ¹⁵ уделил недавно много внимания амфоре из Ак-Буруна, изданной Стефани в ОАК 1876 г. ¹⁶ Дж. Бизли полемизирует с теми исследователями, которые относили эту вазу к 20-м годам IV в. до н. э. (К. Шефольд) ¹⁷ или к III в. до н. э. (Эд. Шмидт и Зюссерот), и сближает ее с амфорой из Зеленского кургана. Он указывает на тождество орнамента на шейке вазы и на очень большое сходство шлема Афины, по своей форме и деталям украшения не совсем обычного на поздних панафинейских амфорах. Отмечая затем тождество скульптурной группы на левой ко¬лонке обеих ваз ¹⁸, Дж. Бизли приходит к выводу, что амфора из Ак- Буруна не может быть значительно более поздней, чем амфора из Зелен¬ского кургана, и, весьма возможно, обе они относятся к одному и тому же году, на что, по-видимому, указывает группа на колонке. Другими сло¬вами, Дж. Бизли склонен датировать обе вазы годом правления Неайхма, т. е. 320/319 г.
Сближение мейкду амфорами из Зеленского кургана и из Ак-Буруна вполне убедительно. Более того, при сравнении оригиналов (воспроизведены амфоры из Ак-Буруна в атласе ОАК не вполне удовлетворительно) бро¬саются в глаза и другие, не отмеченные Дж. Бизли, черты сходства, как, например, передача перевязи-эгиды и способ наложения белых мазков на одежду. Тип лица богини в обоих случаях не вполне одинаков, но в то же время отдельные черты — передача глаза и брови, рта — совпадают полностью, словно они начертаны одной рукой. Нам кажется поэтому, что Дж. Бизли совершенно прав, допуская возможность отнесения обеих амфор- к одному году, и, может быть, мы вправе даже говорить здесь о работах одного мастера-вазописца. Однако, в связи с изложенным, преждевременна датировать обе вазы годом правления Неайхма ¹⁹.

Ваза, которая служит предметом настоящей заметки, была найдена в кургане, в захоронении представителей местного населения Боспора. Это, как известно, не единственный случай, когда панафинейская амфора оказывается собственностью боспорца негреческого происхождения. В связи с этим я позволю себе остановиться вкратце на одном общем вопросе не новом и ныне, по-видимому, окончательно решенном: действительно ли панафинейские амфоры всегда служили призами на агонах в Афинах или они находили и другое применение?

Сторонники взгляда, что панафинейские амфоры изготовлялись не только для награждения победителей на играх, но частично поступали в продажу, подкрепляли свое мнение следующими наблюдениями. Обращали внимание на непомерно большое количество сохранившихся до нашего времени целых или фрагментированных ваз этой категории. Панафинейские амфоры вручались победителям на агонах Великих Панафиней, справлявшихся раз в 4 года. Зная это, а также примерное число агонов на каждом празднике (количество их, вероятно, менялось в разные периоды), можно подсчитать, сколько же приблизительно амфор было выдано за определенный промежуток времени. Такие вычисления произведены еще Дж. Бизли называет эту статую Афродитой с Эротом. Он возражает против предположения, высказанного впервые Стефани, затем А. Сметсом и К. Шефольдом о повторении здесь знаменитого произведеия Кефизодота — богини Ирены с младенцем Плутосом и указывает на отклонения рисунка от оригинала. Вряд ли можно в данном случае согласиться с Дж. Бизли. Отклонения от оригинала, которые мы замечаем у группы на амфорах из Зеленского кургана и Ак-Буруна, в большей или меньшей степени свойственны и другим воспроизведениям афинских статуй на панафинейских вазах, например статуе Афины-Девы Фидия на той же амфоре из Ак-Буруна (ОАК за 1876 г., табл. I) или группе тираноубийц на щите Афины на известной панафинейской амфоре в Британском музее. Ведь и рисунок на том фрагменте вазы, на который ссылается Дж. Бизли как на хорошую копию группы Кефизодота (Jdl, 52, стр. 37, рис. 3), тоже не может считаться точным воспроизведением статуи, хотя он и ближе к оригиналу, чем группы на обеих рассматриваемых амфорах: голова Ирены увенчана там плющовым венком. Вазописцы, конечно, рисовали на память и передавали только общее впечатление от статуи. Возможно в данном случае, что они даже утратили ясное представление о содержании группы Кефизодота, поставленной в Афинах за 70—80 лет до изготовления ваз.

в 1912 г. Э. Гардинером ²⁰. Он сопоставил полученные им цифры розданных призов с количеством дошедших до нас целых или фрагментированных амфор (заметим, что за последние десятилетия это число значительно возросло) и получил поразительные результаты. Оказалось, что для некоторых периодов, как говорит автор, «мы являемся счастливыми обладателями почти половины розданных на Великих Панафинеях призов».

Если с этой точки зрения обратиться к амфорам из Зеленского кургана и из Ак-Буруна, то мы опять получим некоторый материал для размышлений. Обе вазы относятся, по-видимому, к одному году, а если считать их призами, то придется признать двойную победу боспорцев на состязаниях этого года. Если же на вазах все-таки было начертано имя Неайхма, то в таком случае к двум призам присоединяется еще третий, фрагмент которого найден на Митридате. Получаются три победы боспорцев из 9—14 возможных!

Против исключительно призового назначения панафинейских амфор свидетельствует и другое. Подобные сосуды часто находят в погребениях, причем зарегистрировано немало случаев на Северном Причерноморье, в Этрурии, в Бенгази и других местах, когда эти погребения принадлежали негрекам. Между тем хорошо известно, что правом участия на агонах,— по крайней мере, до эпохи эллинизма,— пользовались только эллины. Как примирить эти противоречия? Сделанные в этом направлении попытки вряд ли можно признать удачными. Так, В. В. Шкорпил, основываясь на находке панафинейской амфоры в Зеленском кургане, пришел к ошибочному выводу о захоронении в этом кургане грека ²¹. А. И. Пиотровский, издавший панафинейскую амфору из Елизаветинского кургана и отметивший многочисленные случаи находки панафинейских амфор в скифских погребениях, высказал маловероятное предположение, будто представители местного населения покупали подобные амфоры у греческих колонистов ²². Однако это «противоречие» и упомянутое неправдоподобное соотношение между количеством выданных наград и сохранившихся амфор получают простое объяснение, если предположить, что панафинейские амфоры изготовлялись в Афинах не только для награждения победителей на играх, но и для продажи.

Одна из недавних археологических находок дает нам полное право остановиться именно на таком разрешении вопроса. В 30-х годах текущего столетия в местечке Аль-Мина в Сирии, близ устья Оронта, был раскопан греческий эмпорий ²³, где сохранились остатки больших строений, служивших складами для привозимых на продажу товаров. Как показали раскопки, это была, главным образом, керамика. В слое конца VI в. и V в. до н. э. среди ваз различных форм оказались и три панафинейских амфоры с надписью Ttov 3A&Vjvs’ihriv a&Xojv ²⁴. Значение этой находки правильно оценил руководитель раскопок Вуллей в следующих слова: «Тот факт,— говорит он,— что три [панафинейских] амфоры предназначались для продажи, доказывает, если это вообще еще нуждается в доказательствах, что подобные вазы изготовлялись не только для награждения победителей на панафинейских играх; все желающие могли купить их в качестве сувениров, и они даже экспортировались на внешние рынки» ²⁵.

Итак, находка в Аль-Мина дала нам решающее доказательство того, что панафинейские амфоры в качестве товара экспортировались в далекие от Афин страны. Это значит, что нельзя в каждой панафинейской амфоре, найденной в той или иной области, видеть приз, завоеванный на Великих Панафинеях, а в каждом собственнике такой вазы — выдающегося атлета, покрывшего славой свою родину. Амфоры продавались за деньги, может быть, как думает Вуллей, в качестве сувениров о блистательных Афинских торжествах. А скорее, тут играли роль и меркантильные соображения. В призовых амфорах заключалось масло высшего сорта, изготовленное из плодов священных маслин богини Афины. Его качество гарантировалось начертанным на амфоре именем архонта, ответственного за заготовку продукта. Может быть, поступавшие в продажу амфоры служили тарой для излишков этого масла, которое и экспортировалось, таким образом, как товар высшего сорта. И вряд ли мы ошибемся, если признаем во многих панафинейских амфорах, найденных на Северном Причерноморье, привезенные туда из Афин предметы торговли, а не доказательства высоких атлетических достижений обитателей этих мест, как это обычно делается А до настоящего времени.

К содержанию 83-го выпуска Кратких сообщений Института археологии