Кузнецов В.А. Древние выработки медной руды в верховьях р. Большой Зеленчук

К содержанию 108-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

В июле 1961 г. мною были осмотрены древние выработки медной руды, расположенные на горе Пастуховой, в верховьях р. Большой Зеленчук, протекающей по Карачаево-Черкесской автономной области.

Гора Пастуховая (высота 2733 м над уровнем моря) находится на правом берегу Б. Зеленчука, против небольшого пос. Богословка, в 32 км к юго-западу от ст. Зеленчукской (рис. 20). В орографическом отношении г. Пастуховая входит в систему Бокового хребта, а в геоморфологическом — в высокогорный кристаллический район в осевой части Большого Кавказа 1.

Рис. 20. Схема расположения древних выработок в верховьях р. Большой Зеленчук

Рис. 20. Схема расположения древних выработок в верховьях р. Большой Зеленчук

Как выяснилось, древние выработки были обнаружены геологами А. Н. Смеяновым и В. А. Величко при разведочных работах на северо-западном склоне горы. В зоне альпийских лугов и выходов материковых скал, при выявлении здесь жилы халькопирита, геологи наткнулись на древнюю шахту и штольни, приуроченные к этой жиле и почти полностью выбравшие руду. Склон горы здесь достигает примерно 25°, а к северо-западу он имеет крутой травянистый склон к глубокой балке Волковой, по дну которой в Б. Зеленчук течет ручей. Со стороны пос. Богословка к выработкам довольно близко подходит горная тропа, доступная только для пешеходов и вьючных животных. Таковы топографические условия местонахождения.

Рис. 21. Гора Пастуховая. План шахты: А — шахта; Б — штольная; В — окно

Рис. 21. Гора Пастуховая. План шахты: А — шахта; Б — штольная; В — окно

Во время нашей разведки было обращено внимание на отдельно стоящую кварцево-карбонатную скалу, пробитую насквозь штольней в северо-западном направлении. Размеры входа в штольню 1,0 X 0,70 м, по мере углубления в скалу штольня сужается и на расстоянии 1,5 м от входа имеет размеры 0,70 X 0,35 м, приобретая вид узкого лаза. В глубину штольня прослеживалась на расстоянии 5—6 м, а затем делала поворот, очевидно, следуя направлению жилы. Зайдя к скале с северной стороны, мы увидели здесь выход штольни в виде такого же отверстия размером 0,70 X 0,35 м. Ориентировочная длина штольни около 20 м. В настоящее время она забита
камнями и землей на довольно значительную высоту и указанные выше размеры могут не соответствовать подлинным размерам ее, которые можно установить только после раскопок.

Примерно в 100 м ниже описанной штольни расположена древняя шахта, представляющая открытую выработку типа карьера (рис. 21). В плане она имеет почти правильную четырехугольную форму со сторонами 1,0 X X 1,10 м. Глубина шахты до современного завала, состоящего из наплывшей земли и камней, — 2,20 м. Высечена шахта в такой же кварцево-карбонатной скальной породе, как и вышеописанная штольня. Несколько выше отметки современного завала хорошо заметны две штольни, пробитые в северном и западном направлении. Их входы прослеживались в виде отверстий, аналогичных первой штольне, но почти доверху закрытых наносным и обломочным материалом. Следовательно, после выборки халькопирита из шахты дальнейшая его добыча производилась через узкие щелевидные штольни, направленные по жиле. Западная штольня пробила скалу насквозь — ее выход был хорошо заметен с бокового выступа скалы, но проникнуть к отверстию без веревок было невозможно. Примерная длина этой штольни 5 м. Кроме того, в южной стене шахты, видимо, оказалась линза халькопирита, после выработки которой здесь образовалось «окно» размером 0,85 X 0,60 м. По словам А. Н. Смеянова и В. А. Величко, древние рудокопы начисто выбрали руду из наиболее крупных и доступных линз, имевших производственное значение.

Между первой штольней и шахтой геологами была заложена траншея, разрезавшая склон и обнажившая мощный слой светло-серого суглинка, насыщенного камнями и щебнем. При рытье траншеи были найдены три предмета, относящиеся к древнему производственному процессу и проливающие свет на его эпоху. Это два каменных желобчатых молота и каменный терочник 2.

Сохранившийся молот (рис. 22, 1) был изготовлен из серого кварцита, длина орудия 25,2 см, поперечное сечение 15 см. Посредине проходит жолоб шириной до 3 см, предназначенный для крепления рукояти. Боковые поверхности отшлифованы, оба рабочих плоских конца имеют явные следы сработанности в виде неровностей и сколов.

Рис. 22. Гора Пастуховая. Находки. 1 — молот; 2 — терочник; 3 — лезвие бронзового кинжала

Рис. 22. Гора Пастуховая. Находки. 1 — молот; 2 — терочник; 3 — лезвие бронзового кинжала

Терочник сделан из того же материала, но с гораздо меньшей тщательностью. У него грубо обработана только верхняя плоскость, захватывавшаяся рукой. Нижняя плоская рабочая поверхность покрыта неровностями и зазубринами. Диаметр орудия 11,8 см (рис. 22, 2), в сечении оно имеет полусферическую форму.

По свидетельству рабочих-находчиков, второй молот был совершенно аналогичен описанному, но несколько меньше по размерам. Мы тщательно осмотрели траншею, в которой были сделаны находки, и выброс из нее, но не обнаружили никаких следов культурных отложений.

Ниже траншеи на 600 м, на левом берегу ручья Волкового, был осмотрен геологический шурф, при рытье которого была разрушена «печь», как ее называли рабочие. Вероятно, это был остаток мощного кострища 3.

В нескольких метрах выше шурфа над ним возвышается невысокая скала с маленькой плоской площадкой, покрытой дерном. Скала также кварцево-карбонатной структуры. По указанию В. А. Величко, рабочие сняли с ее верхней площадки дерновый слой и под ним нашли бронзовый кинжал с отломанной рукоятью. Длина сохранившейся части 27,2 см, ширина 3,3 см.

Кинжал двулезвийный, с острыми лезвиями (рис. 2, 3). Необходимо подчеркнуть, что «печь» и кинжал по местоположению приурочены к той же жиле халькопирита. Спектральный анализ металла, произведенный в лаборатории Института археологии АН СССР Е. Н. Черных, показал следующий состав:

zelenchuk-4

Таким образом, кинжал изготовлен из обычной для северокавказской культуры эпохи бронзы так называемой мышьяковистой бронзы.

А. А. Иессен писал, что на Северном Кавказе «мы не знаем пока ни одной разработки, которую можно было бы отнести к раннему типу» 4, т. е. разработки медных руд верхних горизонтов открытым способом. Тогда же он с сожалением отмечал, что совершенно недостаточен материал для хронологических определений и что наиболее ранняя из датируемых выработок — Нижне-Баксанская — «вряд ли восходит ко времени более раннему, чем начало нашей эры» 5. В свете сказанного остановится особенно важным вопрос датировки наших находок.

Сама по себе техника разработки медной руды на горе Пастуховой открытым способом, с применением небольших штолен и выбиранием верхних горизонтов является архаичной и, по А. А. Иессену, должна относиться к раннему типу. Уже на этом основании мы вправе предполагать значительную древность выработок. Более конкретный материал дают найденные предметы, в первую очередь каменные желобчатые молоты и терочник, использовавшиеся в древнем горном деле. Желобчатые молоты этого типа, но различных типологических и функциональных вариаций, имели весьма широкое распространение во времени и пространстве, появляясь еще в энеолитическую эпоху 6 и существуя (по мнению Е. И. Крупнова) до кобанской эпохи 7. Следовательно, период их существования относится к эпохе энеолита и бронзы. Напомним, что той же эпохой датируются желобчатые топоры и молоты севера Европейской части СССР и Финляндии 8. Во всяком случае надо полагать, что каменные молоты выходят из употребления не позже раннего железного века, т. е. начала — середины I тысячелетия до н. э., будучи вытесненными гораздо более производительными железными орудиями 9.

Исходя из вышесказанного, широкой датировкой наших выработок можно считать конец или вторую половину II тысячелетия до н. э.— II тысячелетие до н. э. Для уточнения даты может иметь некоторое значение кинжал, найденный в балке Волковой.

Как указывалось, и кинжал, и кострище приурочены к жиле халькопирита. Думается, что на этом основании возможно нижние и верхние находки объединить хронологически в один комплекс.

Типологически кинжал следует сближать с длинными (до 33 см) бронзовыми кинжалами такого же ромбовидного сечения, обнаруженными Н. И. Веселовским в 1897 г. в курганах 7 и 8 у ст. Андрюковской 10. Кинжал из кургана 8 А. А. Иессен относит по хорошо датируемому комплексу к «среднекубанскому» периоду, т. е. к середине — второй половине II тысячелетия до н. э. 11

Комплекс предметов из Андрюковского кургана 8 В. И. Марковин включает во второй этап северокавказской культуры, датируемой им от XVII до XV в. до н. э. 12

Приведенные датированные аналогии позволяют отнести кинжал из балки Волковой ко времени около середины II тысячелетия до н. э., чему соответствует хронология желобчатых молотов. Полагаем, что эту дату можно принять для всего описываемого комплекса горы Пастуховой 13.

Следы древних выработок медной руды неоднократно отмечались на территории верхнего Прикубанья и раньше, причем в некоторых из них находились желобчатые каменные молоты 14. Но специалистами-археологами они почти не были изучены, и наши знания основывались главным образом на отрывочных, а иногда и сомнительных данных. Это не давало возможности составить достаточно обоснованную относительную хронологию древних медных выработок Северного Кавказа, на что справедливо указывал А. А. Иессен.

Находки на горе Пастуховой значительно расширяют существующие представления об уровне древнего горного дела на Кавказе. Еще недавно считалось, что в эпоху бронзы «добыча руды, несомненно, производилась на поверхности ее залежей, по пещерам, без трудоемких работ по устройству штолен» 15. Наличие вертикальных шахт и горизонтальных штолен свидетельствует о достаточно высоком для своего времени техническом уровне кавказского горного дела. Наличие каменных молотов и терочника красноречиво говорит о том, что производились основные операции обогащения руды — размол и концентрация, т. е. отделение полезной породы от пустой 16. Следовательно, кавказские металлурги эпохи бронзы были хорошо знакомы с основными технологическими процессами выработки меди.

Древние выработки на горе Пастуховой дают ценный дополнительный материал к изучению прикубанского очага металлургии и металлообработки. В последние годы накопление нового материала идет быстрыми темпами — кроме горы Пастуховой и Б. Карабека 17, стали известны две древние штольни по добыче меди в верховьях Медной балки на р. Муху (притоке Теберды) 18. В дальнейшем первоочередному исследованию должны подвергнуться выработки на горе Пастуховой, где мы можем ожидать обнаружения остатков не только добычи, но и плавки медной руды и производства бронзы. Интерес к этому памятнику повышается еще и тем, что специальными геолого-петрографическими исследованиями в верховьях Большого Зеленчука были отмечены выходы оловянной руды-касситерита, незначительные по современным представлениям, но, вероятно, имевшие значения в древности 19. Исследования в этом направлении дадут новый материал для решения сложной проблемы древнего кавказского олова, теснейшим образом связанной с проблемой производства бронзы.

К содержанию 108-го выпуска Кратких сообщений Института археологии

Notes:

  1. Н. А. Гвоздецкий. Физическая география Кавказа, вып. 1. М., 1954, стр. 131, рис. на стр. 132; первые сведения о находках были получены нами от инспектора Зеленчукского отдела народного образования В. И. Рожкова.
  2. Один из молотов рабочими был выброшен в балку Волновую, другой молот и терочник — увезены в станицу Зеленчукскую и переданы нам.
  3. К сожалению, шурф оказался до верха заполненным водой и осмотреть разрез не было возможности; в лежащем рядом выбросе я обнаружил прокаленные камни и большое количество древесных угольков.
  4. А. А. Иессен. К вопросу о древнейшей металлургии меди на Кавказе.— ИГАИМК, вып. 120. М.—Д., 1935, стр. 63.
  5. А. А. Иессен. Там же, стр. 58—59.
  6. Р. М. Мунчаев. Древнейшая культура северо-восточного Кавказа. — МИА, № 100, 1961, табл. III, стр. 58—59.
  7. Е. И. Крупнов. Древняя история Северного Кавказа. М., 1960, стр. 318—319.
  8. М. Е. Фосс. Древнейшая история севера Европейской части СССР.— МИА, № 29, 1952, стр. 107.
  9. А. А. Иессен. Указ, соч., стр. 66.
  10. ОAK за 1897 Г. СПб., 1900, стр. 22, рис. 82.
  11. А. А. Иессен. Прикубанский очаг металлургии и металлообработки в конце медно-бронзового века.— МИА, № 23, 1951, стр. 115; А. V. Schmidt. Die Kurgane der Stanica Konstantinovskaja. ESA, IV. Helsinki, 1929; А. А. Иессен. Основные итоги и проблемы археологического изучения Северного Кавказа (тезисы доклада).— КСИИМК, вып. XXIV, 1949, стр. 9; Он же. Хронология кавказских культур эпохи энеолита и бронзы. — Тезисы докладов на пленуме ИИМК, посвященном итогам археологических исследований 1957 г. М., 1958, стр. 8.
  12. В. И. Марковин. Культура племен Северного Кавказа в эпоху бронзы (II тысячелетие до н. э.).— МИА, № 93, I960, стр. 51—52.
  13. Кстати отметим, что к той же эпохе относятся древние выработки с совершенно тождественными каменными орудиями в Западной Европе, особенно хорошо изученные в австрийских Альпах. См.: Б. М. Крамарев. История горного дела. М., 1923, стр. 6; J. Andгее. Bergbau in der Vorzeit.— Vorzeit, Bd 2. Leipzig, 1922; Он же. Vorgeschichtlicher Bergbau auf Kupfer und Salz in Europa.— Mannus — Bibliothek, № 22. Leipzig, 1922 и т. д.
  14. Сводку их см.: А. А. Иессен. К вопросу о древнейшей металлургии меди на Кавказе, стр. 66, карта 1.
  15. В. И. Марковин. Указ, соч., стр. 135.
  16. Дж. Ньютон. Введение в металлургию. М., 1943, стр. 195—196.
  17. Т. М. Минаева. Следы древних выработок металлических руд в ущелье р. Марухи.—КСИИМК, вып. XLVIII, 1952, стр. 116—119.
  18. Л. Н. Глушков. Отчет о работе археологической экспедиции Ставропольского краевого музея на Домбайской поляне в 1957 году.— Архив ИА АН СССР, Р — I, д. 1712 л. 7.
  19. И. И. Бессонов. Геолого-петрографический очерк области верховьев Б. и М. Зеленчуков в Карачае.— Труды по геологии и полезным ископаемым Северного Кавказа, вып. I. Ессентуки, 1938, стр. 92.

В этот день:

Нет событий

Рубрики

Свежие записи

Счетчики

Яндекс.Метрика

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Археология © 2014