К содержанию 8-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры
После возвращения Бессарабии Советскому Союзу юго-западные границы нашей родины достигли берегов Дуная и Прута. Новые области, богатые древними памятниками, входят в сферу советских архерлогических исследований, новые проблемы встают перед советской исторической наукой. Роль и значение Дунайского понизовья в сложении древнейших культур на юго-западе СССР были исключительно велики прежде всего потому, что оно стояло на пути культурных влияний со стороны Восточного Средиземноморья в первую очередь, а затем со стороны древневосточных цивилизаций.
[adsense]
К началу III тысячелетия до н. э. на огромной территории Западной, Средней и юго-восточной Европы сложилась довольно однородная земледельческая культура, известная в археологии под именем „культуры ленточной керамики», или дунайской. В настоящее время наиболее западные районы распространения этих древнейших земледельческих поселений связаны с течением Марны и Соммы, а наиболее восточные — с течением Днестра. 1
Ко второй половине III тысячелетия до н. э. из массы этого однородного населения постепенно выделяются различные культурно-племенные образования. Они отличаются друг от друга не системой хозяйства и не орудиями производства, а более второстепенными, „этнографическими» признаками. Отличия эти проявляются частично в форме жилищ, а больше всего в домашней утвари, в деталях религиозных культов, в стиле изобразительного искусства и, вероятно, во многом другом, еще не поддающемся определению на одном только археологическом материале.
Но чем же объясняются эти отличия и неповторимые, своеобразные особенности смежных племенных культур?
Историческая среда — такова одна из основных причин. Первобытные племена никогда не развивались в безвоздушном пространстве и чем ближе к нам, тем шире и устойчивее становились их взаимные культурные связи. В неолитическое время — в III тысячелетии до н. э. — культурные связи и влияния как будто впервые получают серьезное значение в жизни первобытного населения Европы. Этого, конечно, не могло бы быть, если бы на юге уже не существовали династический Египет, Шумеро-Аккадская Месопотамия, Минойский Крит. В сложении различных племенных культур характер, интенсивность и направление культурного влияния со стороны Восточного Средиземноморья имели важнейшее, а в некоторых отношениях даже решающее значение. Естественно, что влияние это было наиболее ощутимо на территориях, непосредственно примыкающих к бассейну Эгейского моря, и постепенно затухало в более отдаленных районах.
Трипольская культура складывается в результате сложного взаимодействия: влияния со стороны Восточного Средиземноморья перекрещивались с прогрессивным развитием автохтонного земледельческого населения, характеризуемого линейно-ленточной керамикой. Конечно, вопрос о происхождении трипольской культуры еще не является решенным.
Предположение о том, что трипольская культура в своей значительной части есть лишь результат дальнейшего развития „дунайской», нам представляется наиболее вероятным, хотя поселения с древнейшей линейно-ленточной керамикой еще не известны восточнее Збруча.
Система хозяйства, своеобразный характер культурных слоев, неповторимое сочетание орудий производства в трипольских поселениях ни в чем существенном не отличаются от „дунайских». 2
Древнейшие трипольские поселения состоят из таких же полуземлянок и „жилых ям», как и все „дунайские» поселки. 3
Лишь позднее складывается специфическое трипольское домостроительство, представленное „площадками», причем получают дальнейшее развитие многие особенности „дунайских» больших жилищ (многокамерность, многоочажность, постепенное разрастание и т. д.). 4
Во всех трипольских поселениях встречается так наз. „кухонная посуда», часто толстостенная, всегда изготовленная из неотмученной, или содержащей искусственные примеси, глины. Для этой группы трипольской керамики характерна своя определенная орнаментация. Сосуды украшаются рельефными валиками, лепными полосами, различными выпуклостями, широко используются защипы, оттиски пальцев, ногтей и некоторых простейших штампов. 5
При стратиграфическом изучении целого ряда местонахождений в Бессарабии (Дарабаны, Таргул-Липчаны, Мамалыга) установлено было, что эта „кухонная керамика» встречается в самом основании культурного слоя и только на более высоких горизонтах к ней присоединяется расписная. 6 Каково происхождение этой группы трипольской керамики? Почти такая же посуда всегда представлена в днестровских поселениях, относящихся к культуре ленточной керамики. 7 Можно думать, что трипольская „кухонная керамика» является лишь ее дальнейшим продолжением. Не менее очевиден „дунайский» генезис другой важнейшей группы трипольской керамики, отнесенной по классификации Т. С. Пассек к типам XII, XIII, XV, XVI секции IV. 8 Трипольские сосуды с нарезной или желобчатой орнаментацией являются естественным результатом дальнейшего развития линейно-ленточной керамики. Прежним остается основной прием нанесения орнаментов, только окончание палочки делается более тупым и нарезы превращаются в неглубокие желоба. Попрежнему линии объединяются в ленты. Неизменным остается и основной характер орнаментальных композиций: спиральные построения и „вращающийся стиль».
Тем не менее, желобчатая орнаментация даже наиболее ранних трипольских сосудов имеет уже явные отличия от линейно-ленточной. По характеру желобчатого орнамента, как и во многих других отношениях, отчетливо устанавливаются различия между двумя основными группами трипольских племен — юго-западной и среднеднепровской.
Юго-западные группы занимали области Прута, Днестра, южного Буга и доходили до Липовца (Борисовка) и Казатина (Плискс-Чернявка). Среднеднепровская группа выступает на территории нынешнего Обуховского района Киевской области (Триполье, Веремье, Шербаневка) и затем, распространяясь на юго-запад, достигает Уманщины (Пьянишково). Уманщина является пограничной территорией.
В среднеднепровской желобчатой керамике число линий в одной ленте доходит до шести; в юго-западной ленты обычно состоят из двух-трех, реже четырех линий. 9
В древнейшей керамике неолитических земледельцев Европы орнамент выполняется несколькими параллельными линиями, фон, т. е. поверхность сосуда, не имеет никакого декоративного значения и орнамент непосредственно не связывается с формой украшаемого предмета. Это объясняется тем, что орнамент, наполненный магико-религиозным символизмом, имеет какое-то самостоятельное значение. 10
На территории Центральной Европы и Дунайского бассейна дальнейшее развитие орнаментального искусства приводит к постепенному возрастанию декоративного характера орнаментации. В ритмических сочетаниях основных элементов, составляющих орнамент, в их соотношении с очертаниями сосуда, в чередовании украшенных и неукрашенных частей поверхности по-новому проявляется чувство ритма и красоты первобытных людей. Ранняя трипольская керамика с желобчатыми узорами выражает ту же закономерность в развитии орнаментального творчества.
Устанавливается все более непосредственная связь орнамента с формой сосудов. Но горизонтальные линии, ограничивающие орнамент сверху и снизу, во многих случаях еще чисто механически срезают последний, не включаются в общую композицию, не составляют ритмического ряда с основными мотивами. Орнамент еще в полной мере сохраняет самостоятельное магико-религиозное значение. Различные спиральные завитки и овалы покрывают сосуд сверху донизу и иногда даже заходят на дно. Нарезные ленты окружают неорнаментированные участки, заштрихованные поля чередуются с пустыми пространствами. Последние получают форму круга, овала, угла и в общей композиции играют такую же роль, как и сам орнамент. Во многих случаях становится неясным, что собственно является основным орнаментом — ленты, образованные нарезными линиями, или выделенные ими участки поверхности сосуда. Орнамент из линейного превращается в „выявленный» (ausgesparten), из позитивного в негативный, фон получает важнейшее декоративное значение.
В юго-западной группе это осуществляется полнее, чем в средне-днепровской, и последняя дольше сохраняет традиции линейно-ленточной орнаментации.
В юго-западной группе больше используются ямки и черточки для заполнения лент и пустых пространств и негативный желобчатый орнамент получает красочный „расписной» характер. Эта его особенность наиболее ярко выступает при соединении желобчатых линий с инкрустацией и настоящей росписью. В Озаринцах, напр., нарезные линии заполняются белой массой или прорисовываются белой краской, а окруженные ими участки фона покрываются красной росписью. Характерными представителями юго-западной группы ранней желобчатой керамики являются два цилиндрических сосуда, найденные в Бессарабии, близ Унген и хранящиеся ныне в Одесском музее. 11 Сосуды этих форм известны из юго-западных трипольских поселений и полностью отсутствуют в среднеднепровских. Один из этих сосудов орнаментирован несколькими рядами нарезных овалов. Сами овалы оставлены пустыми, но зато вся остальная поверхность сосуда покрыта короткими линиями и штрихами. Основной орнамент, следовательно, имеет негативный, „выявленный» характер. Другой сосуд украшен нарезными спиралями. Наиболее интересны здесь некоторые дополнительные орнаменты. В углах, заполняющих промежутки между спиралями, вырезаны на поверхности сосуда небольшие треугольники, а параллельно краям располагаются полосы из таких же небольших прямоугольников, расставленных в шахматном порядке. Техника нанесения этих орнаментов, отличающихся от техники простейших нарезов, и сама система орнаментации, как, напр., шахматное расположение прямоугольников, не имеет точных аналогий в желобчатой трипольской керамике других областей. Очевидно, перед нами одно из локальных своеобразий бессарабского варианта юго-западной трипольской керамики. Можно было заранее предполагать, что бессарабское Триполье, как наиболее южная область распространения этой культуры, рядом своеобразных черт будет приближаться к одновременным культурам Нижнего Дуная. Все, чем отличается унгенский сосуд от обычной трипольской керамики, — все это оказывается наиболее характерным для древнейшей неолитической керамики Нижнего Дуная. Унгенский сосуд занимает как бы промежуточное положение между ранней трипольской керамикой и керамикой культуры Боиан.
Относительная хронология культуры Боиан в настоящее время может считаться установленной. На левом берегу Дуная в двух случаях была совершенно точно установлена стратиграфия: при раскопках в Глине 12 и у Выдры близ Букареста, 13 такие же результаты дали исследования в Добрудже у Атмагеу Татараска. 14
Культура Боиан всегда располагается в самом основании культурного слоя, и до сих пор более древние неолитические культуры не известны ни в Валахии, ни в Добрудже. В Семиградии (Трансильвании) она встречается преимущественно в восточной части страны, в верховьях Ольта, но доходит и до Мароша-Кокёля. Здесь племена Боиан непосредственно соприкасаются с племенами тордошской культуры 15 — древнейшим неолитическим населением Семиградии. 16
Характерная для культуры Боиан нарезная керамика встречается вместе с довольно развитой тордошской посудой, отвечающей верхним слоям тордошского поселения. 17 Это, между прочим, говорит о том, что культура Боиан едва ли сложилась намного раньше середины III тысячелетия. Нелегко еще решить вопрос о происхождении культуры Боиан. Шроллер во всяком случае неправ, отрицая ее генетическую связь с кругом культур ленточной керамики». 18 Прежде всего обращает на себя внимание характер культурного слоя в древнейших поселениях Валахии. „В первом слое (поселения у Глины. — Е. К.) остатки жилищ выступают почти всегда разбросанно и спорадично. Этот первый слой более тонкий, чем все другие, соответствует кратковременному поселению небольшой общины, судя по редким остаткам жилищ и немногочислен¬ному инвентарю». 19
„Первый слой (Атмагеу-Татараска) не отличается богатством, остатки состоят почти исключительно из керамики». 20
Слабая насыщенность культурного слоя типична для многих древних поселений, характеризуемых ленточной керамикой, в том числе и трипольских. Она является результатом определенной системы земледельческого хозяйства. Земледелие имело ещё крайне экстенсивный, хищнический характер. Поле обрабатывалось недолго, почва его скоро истощалась и оно на многие годы забрасывалось. После того как все земли, окружающие поселения, были использованы, земледельцам не оставалось ничего другого, как искать себе новое пристанище и новые поля. И, очевидно, трипольские племена сравнительно быстро меняли места своих поселений, но через несколько десятков лет, вероятно, снова возвращались к своим старым участкам.
С этим частично могли быть связаны и постоянные перестройки трипольских жилищ. При раскопках раннего трипольского поселения у Бонтешти (в округе Рымника — Серета) установлено было наличие пяти отдельных прослоек: пять раз люди поселялись на этом месте, уходили и возвращались вновь. 21 Этим, наконец, объясняется сравнительно слабая насыщенность культурного слоя и в трипольских поселениях и в поселениях культуры Боиан.
В поселениях культуры Боиан, как и в ранних трипольских поселениях, нет кремневых топоров, но всегда встречаются плоские каменные топоры-долота с асимметрично поставленным лезвием. 22
Племена Боиан, подобно трипольским, жили в очень больших прямоугольных домах. 23 При раскопках поселения у Боиан были сделаны некоторые стратиграфические наблюдения. Оказалось, что керамика с характерными для культуры Боиан нарезными линиями встречается преимущественно во втором слое, в третьем, нижнем, слое она попадается все реже и уступает место посуде с рельефным орнаментом. 24 Такую посуду мы уже видели и в самом основании культурных слоев трипольских поселений в Бессарабии и в древнейших „дунайских» поселениях на Днестре.
Культура Боиан известна не только на левом берегу Дуная, не только в Добрудже, но и на правом берегу Дуная, на территории современной Болгарии. Но там как будто намечается определенная группа поселений более древнего возраста и более примитивного типа. Речь идет о так наз. „открытых неолитических поселениях и пещерах», широко распространенных по северной и западной Болгарии и почти не известных в юго-восточной. 25
Керамика этих „селищ» в основном соответствует посуде из самых нижних слоев Боиан, она украшена рельефным орнаментом и простейшими нарезами. 26
„Одно только можно утверждать положительно, — пишет Михов, — что селища конца неолита и каменно-медной эпохи входили в круг спирально-меандровой ленточной керамики». 27 Колодкообразные клинья-мотыги были и здесь основными каменными орудиями. 28
Своеобразная нарезная керамика культуры Боиан является результатом дальнейшего развития линейно-ленточной керамики (рис. 20). Усложняется техника нанесения орнамента. Нестор называет ее техникой Kerbschnitt и описывает следующими словами: „В одних случаях делаются два глубоких нареза — один вертикальный, другой косой на таком расстоянии друг от друга, которое равняется ширине соответствующего желоба, и потом между ними выскабливается глина. В других случаях глина извлекается при соприкосновении обоих нарезов». 29 Такими приемами вырезываются не только линии, но и небольшие черточки, треугольники и прямоугольники, обычно располагающиеся, как на одном унгенском сосуде, в шахматном порядке. Декоративное значение имеют не только и даже не столько сами желобчатые орнаменты (меандры, зигзаги, спи¬рали), целиком покрывающие значительные поля на поверхности сосуда, сколько выделенные ими неорнаментированные участки фона. Желоба заполняются белой инкрустацией, коричневая или черная поверхность сосуда подвергается полировке, весь орнамент получает негативный характер и производит красочное, „расписное» впечатление. Подобное усложнение примитивной линейно-ленточной орнаментации можно считать закономерным; осуществление тех же декоративных принципов мы встре¬чаем и в бюккенской керамике Венгрии 30 и в ранне-трипольской желоб-чатой и расписной керамике.
Трипольская культура и культура Боиан, как явствует из всего сказанного, имеют общую основу; они представляют собой различные локальные варианты культуры ленточной керамики. Об этом свидетельствуют многочисленные черты сходства, существующие между Боиан и ранним Трипольем. Вместе с тем бросаются в глаза значительные отличия между ними. Они объясняются конкретной исторической обстановкой и, прежде всего, направлением и интенсивностью восточно¬средиземноморского влияния.
На ряду с желобчатой и „кухонной» керамикой в поселениях юго-западной группы трипольских племен устанавливается еще один вид керамических изделий. Сосуды этого вида исключительно тонкостенны и принадлежат к числу наиболее совершенных произведений трипольского гончарства. Наиболее характерна обработка поверхности — сосуды покрываются тонким слоем глины (ангоб) и подвергаются тщательному лощению (полировке), создающему впечатление примитивной глазури.
В поверхность сосуда, очевидно, втирали соль, после этого тщательно полировали и затем подвергали обжигу на восстановительном или окислительном огне. От характера или степени обжига зависел цвет глины, он мог стать красным, серым или совсем черным.
Полировка — важнейшее средство обработки поверхности — здесь используется для орнаментации сосудов. На поверхности выглаживаются полосы, вероятно при помощи шпателя с широким, округлым концом, и даже просто пальцем.
[adsense]
Полосы имеют вид более или менее глубоких и узких каннелюр, составляющих несложные орнаментальные узоры в соединении с желобами-нарезами и рядами точек. 31 Каннелированная орнаментация чужда линейно-ленточной керамике. Как же объяснить появление у ранних трипольских племен этой относительно совершенной черной и серой полированной керамики с орнаментацией каннелюрами? Где искать ее происхождение?
Исследования последних лет показали, что эта керамическая группа имеет совершенно определенное распространение в областях Дунайского бассейна и на Балканском полуострове.
Она встречается только в ранних трипольских поселениях и только в юго-западных районах распространения трипольской культуры, в областях Южного Буга, Днестра, Прута и Серета.
В Семиградии каннелированная посуда входит в древнейший керамический комплекс, представленный, напр., в поселении у Тордоша на Мароше. 32 Тордошская культура установлена в центральной, западной Семиградии и в Банате; окрестности Турн-Северина являются наиболее восточным районом ее распространения. 33
В области слияния Дуная и Моравы тордошская культура переходит в культуру Винчи. В самых нижних слоях поселения у Винчи встречается керамика с орнаментами, выполненными полировкой и в частности каннелюрами. 34
Поселения, содержащие эту керамику, далее следуют вверх по Мораве от Белграда до Ниша и еще выше до самых источников Вардара. 35 По дороге Морава— Вардар уже в III тысячелетии, как и в более поздние времена, осуществлялись связи Эгейского моря, Карпат и Срединной Европы. 36
От племени к племени, с юга на север, передавались, вместе с многими другими культурными достижениями, навыки изготовления этой относительно совершенной керамики, с ее характерной техникой (втирание соли, полировка) и орнаментацией (каннелюры). Следуя течению Вардара, мы доходим до территории Македонии. Распределение неолитических поселений на территории Македонии достаточно выразительно.
Наиболее древнее поселение здесь открыто в юго-западной части страны, в долине р. Галиакмона у Сервии. 37 В нижнем слое (до 2600 г. до н. э.) встречается преимущественно расписная керамика, в верхнем (2600—2400 гг. до н. э.) особое распространение получает чернополированная посуда и орнаментация каннелюрами.
Во всех других поселениях, расположенных севернее, — в Халкидики 38 и в Центральной Македонии 39 — чернополированная керамика характеризует самые нижние слои. В Фессалии она известна в поселениях 1-го периода (Ракхмани) 40 и, следовательно, восходит к началу III тысячелетия. Орнаментация каннелюрами получает наиболее широкое распространение ко 2-му периоду, т. е. за 2600 лет до н. э., сохраняясь и в более позднее время. 41 Черная и серая керамика с полировкой, использованной для обработки поверхности и для орнаментации сосудов, встречается далее по всей Греции, в поселениях доэлладского периода 42 (конец четвертого и первая половина III тысячелетия).
На Крите среди неолитической посуды также особое место занимает черная полированная керамика с отполированными орнаментами, но там она относится уже к середине IV тысячелетия, если не к более раннему времени. 43 К глубокой древности восходят образцы чернополированной, даже каннелированной керамики в Малой и Передней Азии. 44
Передняя Азия и Восточное Средиземноморье были источником распространения этой своеобразной керамики с ее характерной техникой обработки поверхности и орнаментации. Чем дальше на юг и восток, тем раньше вырабатываются навыки ее изготовления. Но примерно в одно и то же время — в середине III тысячелетия — распространяются они у первобытных племен Дунайского бассейна, находящихся под непосредственным влиянием северногреческой и, особенно, фессалийской культуры. Это влияние в первую очередь затрагивает племена, живущие по течению Вардара, Моравы, Мороша, а затем Серета, Прута, Днестра и Южного Буга.
Из этого явствует, что население низовьев Дуная, т. е. племена Боиан, в меньшей мере были затронуты средиземноморским, в частности фессалийским влиянием. В этом была одна из основных причин отличия юго-западной группы ранних трипольских племен от племен Боиан. Нам известно очень мало неолитических поселений из Южной Болгарии, в бассейне Марицы. 45 Напротив, их установлено довольно много в север¬ной и западной частях страны, но они непосредственно примыкают к юго-славским.
В середине III тысячелетия не прослеживается прямых связей Нижнего Дуная и северной Греции, влияние направлялось в обход, по Мораве и Марошу, оставляя в стороне область племен Боиан. В поселениях Боиан встречаются небольшие группы керамических фрагментов с плоскими и широкими каннелюрами, 46 но навыки изготовления такой керамики проникали сюда не с юга, а с запада. Племена Боиан не стояли под непосредственным влиянием со стороны северной Греции и Македонии. В отличие от одновременных тордошских (семиградских) и раннетрипольских племен им, напр., неизвестны такие характерные изделия, как глиняные идолы или сосуды, украшенные цветной росписью.
У племен Боиан применялось заполнение углубленных орнаментов белым и красным красящим веществом и даже покрытие краской поверхности сосуда после обжига. 47 Но настоящая расписная керамика, когда краски наносятся на сосуд перед обжигом, здесь неизвестна. Распространение настоящей многоцветной расписной керамики следует основному пути восточно-средиземноморского влияния: Фессалия, Мораво-Дунайская область, Семиградия и юго-западная Украина.
В Македонии расписная керамика фессалийского типа встречается в южной и западной частях страны. Она известна в южной Халкидике,и юго-восточной Македонии 48 и доходит до низовьев Струма. 49 Но в это время, в середине и в третьей четверти III тысячелетия, навыки изготовления цветной расписной керамики не распространяются ни в Центральной Македонии, 50 ни в Болгарии, ни в Добрудже, ни в Валахии. Зато они в полной мере усваиваются племенами Моравы, Мороша и Ольта. Поселение у Старчева на Дунае близ устья Моравы 51 и многочисленные поселения на Мароше 52 отмечают основное направление культурного влияния со стороны северной Греции.
Керамика из Ерёжда и ему подобных поселений на Ольте трехцветными расписными узорами, несогласованностью и атектоничностью орнаментальных зон ближайшим образом напоминает керамику второго фессалийского периода типа Димини. 53 С другой стороны, культура Ерёжда непосредственно переходит в культуру нижних слоев Кукутен и других ранних трипольский поселений. Раскопки в Извоаре (Молдавия) 54 показали, как к нарезной и каннелированной керамике наиболее ранних трипольских поселений под семиградско-фессалийским влиянием постепенно присоединяется трехцветная расписная керамика. 55 Эта керамика была совершенно неизвестна одновременным племенам Дунайского понизовья. Дальнейшие исследования должны показать, почему в середине III тысячелетия непосредственное влияние из северной Греции пошло по так наз. „западному пути“ и обошло западное Причерноморье. Возможно, что фессалийские племена получали из Семиградии медь и золото. Со своей стороны они передавали на север навыки изготовления более совершенной керамики или сооружения прямоугольных домов, и вместе с тем познакомили семиградско-дунайские племена, а через их посредство и трипольские и Боиан с первыми изделиями из металла.
Все это имело место в середине и во второй половине III тысячелетия. Однако в конце III и в первой половине II тысячелетия положение дел стало заметно меняться. Если ранние трипольские керамические комплексы имеют многочисленные соответствия в Фессалии, то все меньше фессалийских аналогий находит поздняя трипольская керамика типа Кукутен В — Триполья В. Юго-западная Украина, как и Семиградия, выходит из сферы непосредственного северно-греческого влияния. Мы можем сейчас только отметить этот важнейший исторический факт, причины его нам еще совершенно неизвестны. Меняется направление непосредственного северно-греческого влияния, теперь оно следует западному побережью Черного моря, оставляет в стороне Семиградию и постепенно затухает, по мере приближения к Пруту и Днестру. Поэтому заметно меняется культура первобытных племен Дунайского понизовья. Культура Боиан сменяется новым культурно-племенным образованием, известным под именем культуры Гумельниты.
Культура эта складывается у племен Валахии, Добруджи и на юге непосредственно переходит в культуру болгарских „телей“.
„Тели“, как новый тип поселений, характеризуют культуру Гумельниты на всем ее протяжении. Они представляют собою невысокие усеченно-конические насыпи, диаметром от 60 до 150 м и высотой от 2 до 15 м. Эти „плоски селищни могили“, как их называют болгарские археологи, состоят из строительных остатков и мусора. „В продолжение ряда столетий, — пишет Рафаил Попов, 56 — изнашивались жилища, разрушались постройки, строительный материал все больше накапливался и скатывался к краям, образуя курган. В этом отношении наши плоские курганы напоминают датские раковинные кучи (кьеккёнмединги), с кото¬рыми, впрочем, ни по времени, ни по характеру культуры они не имеют ничего общего».
Эти „жилые насыпи» совершенно отсутствуют у северных соседей племен Гумельниты — у трипольских племен. Зато они уже давно были характерны для первобытного населения Фессалии и Македонии. Известно, что поселения дунайских и трипольских племен большей частью существовали недолго и культурный слой никогда не был особенно насыщенным. Это объясняется их хищническим, „полубродячим» земледелием. Напротив, в Греции земледелие, может быть под влиянием с юга и востока, приняло более интенсивный характер, развилось огородничество, садоводство, разведение плодовых деревьев. 57 Поэтому и земледелие и поселения стали по-настоящему оседлыми. Столетиями могли люди жить на одном и том же месте. В конце III и в первую половину II тысячелетия навыки интенсивного земледелия, в соответствии с новым направлением средиземноморского влияния, проникли в долину Марицы и Нижнего Дуная и там впервые появились „тели»
Во многих отношениях культура Гумельниты является лишь дальнейшим развитием культуры Боиан. Все еще в ходу нарезная орнаментация и покрытие белым или красным веществом углубленных орнаментов или неорнаментированных участков фона после обжига сосуда.
У некоторых племен эта керамическая группа попрежнему доминирует. Негативным, расписным характером нарезной орнаментации она оставляет позади даже наиболее совершенную посуду культуры Боиан. Культура этих племен, развивающих дальше традиции орнаментального творчества племен Боиан, носит название культуры Вадастра, по одному селу у г. Карабиа на Дунае. 58
Но у большинства одновременных им племен Нижнего Дуная посуда с нарезной орнаментацией уступает свое место новой керамической группе — расписной керамике.
Расписная керамика племен Гумельниты очень своеобразна и значительно отличается, напр., от трипольской (рис. 21). На поверхности сосуда, чаще всего серо-черной или черной, а иногда светлокоричневой, расписные узоры наносятся краской из графита. От непреднамеренно сильного обжига черный или серо-блестящий графит иногда делается матовобелым, а поверхность сосуда — красной. 59
Происхождение этой расписной орнаментации, вероятно, восточно-средиземноморское. В Фессалии она появляется в III периоде, когда теряет свое значение обычная роспись при помощи минеральных красок, наносимых на поверхность сосуда перед обжигом. 60
В это время впервые устанавливаются тесные связи Нижнего Дуная, Македонии и северной Греции и проникают на север навыки изготовления этой своеобразной керамики с росписью из графита. Вместе с тем впервые появляется у нижнедунайских племен пластика из глины и кости. Некоторые глиняные статуэтки, как, напр., сидящие мужские фигуры с руками, протянутыми к коленям, имеют совершенно точные соответствия в поселениях III фессалийского периода. 61
Очень вероятно средиземноморское происхождение различных культовых предметов из глины, как, напр., „алтарей», „священных рогов» 62
— или печатей для татуировки—пинтадер.
Распространение пинтадер у племен Дунайского бассейна происходило в определенный, точно ограниченный отрезок времени — скорее всего около 2300 л. до н. э. 63
Вместе с многоцветной расписной керамикой они встречаются в Моравии и Семиградии. Они были найдены в одном раннем трипольском поселении с керамикой типа Кукутен А. 64 На нижнем Дунае они впервые встречаются в поселениях переходных от культуры Боиан к культуре Гумельниты. 65
Это говорит о том, что культура Гумельниты складывается в последней четверти III тысячелетия. Эта датировка подтверждается и распространением сосудов одного своеобразного типа — так наз. асков (рис. 22). Эти аски в Фессалии и Македонии появляются впервые в поселениях конца II-го и III периода и в это же время (2300 —1800 гг. до н. э.) получают широкое распространение на нынешней территории Болгарин и Румынии. Нам известна находка аска и в одном раннем трипольском поселении. 66
Культура Гумельниты складывается тогда, когда еще существует культура Кукутен А, но все дальнейшее развитие культуры Гумельниты совпадает с временем существования позднетрипольской культуры типа Кукутен В — Триполья В. 67
Как и там — негативные расписные орнаменты сменяются позитивными. 68
К асимметричным плоским или односторонне-выпуклым каменным топорам-мотыгам в поселениях Гумельниты, как и в позднетрипольских, впервые присоединяются настоящие кремневые топоры; более разнообразным становится набор кремневых, костяных и роговых орудий, связанных с охотой и скотоводством. В поселениях культуры Гумельниты появля¬ются небольшие и одноочажные прямоугольные дома с двускатной крышей; об этом говорят как данные раскопок, так и многочисленные глиняные модели жилищ. 69
Устанавливаются, следовательно, многочисленные стадиальные соответствия между культурой Гумельниты и позднетрипольской. Отличия между ними объясняются тем, что в это время области Нижнего Дуная находились под более непосредственным влиянием Северной Греции, чем области Прута и Днестра. Культура Гумельниты сохраняется в течение всей первой половины II тысячелетия. Ее финальную дату (1500—1400 гг. до н. э.) устанавливают характерные подвески из золота и некоторые другие находки. 70
Нетрудно проследить стратиграфически, как постепенно культура Гумельниты превращается в культуру эпохи бронзы. Это превращение сопровождается частичным ухудшением гончарного дела, так наз. „деградацией керамики». Сопоставление нижних и верхних слоев в поселениях у ГуЛьмениты, Султана, Кассиоарели, Глины или двух соседних, но неодновременных „телей» у Водастры дает необычайно выразительные результаты. 71
Сложная нарезная спиральная орнаментация и расписная орнаментация полностью исчезают. Сохраняются более примитивные приемы орнаментации — простые нарезы, рельефные линии, ямки, зарубки и т.д. В верхних слоях снова входят в моду каннелюры. Они станут еще более характерными несколько позднее — для керамики эпохи развитой бронзы. 72
Интересный, но еще загадочный процесс постепенного упрощения керамики и особенно ее орнаментации в первой половине II тысячелетия не ограничивается только областями Нижнего Дуная. Он засвидетельствован для III периода Фессалии и Македонии. 73 Стратиграфия Кукутен иллюстрирует тот же процесс в развитии трипольской керамики. 74 При раскопках у Перчиу (близ Серета) фрагменты керамики и пластики типа Кукутен В были найдены вместе с керамикой, типичной для эпохи ранней бронзы. 75
Раскопки у Сарата-Монтеору 76 и у Комарова близ Галича 77 также показали, что, подобно культуре Гумельниты, позднейшее Триполье доживает до самой середины II тысячелетия.
К содержанию 8-го выпуска Кратких сообщений Института истории материальной культуры
Notes:
- R. Lantiеr. Ausgrabungen und neue Funde in Frankreich aus der Zeit von 1915 bis 1930. Ber. der Romisch-German. Kommission, XX, 1930, стр. 102. — W. Вuller. Die Bandkeramik in ihrem nordwestlichen Verbreitungsgebiet. Там же, XIX, 1929. E. Kричевский. Древнее население западной Украины в эпоху неолита и ранней бронзы. Краткие сообщ. ИИМК, вып. III, стр. 5. — Он же. Мезолит и неолит Европы. Там же, вып. IV, схема № 1. ↩
- Ср. О. Kandyba. Kamenne nastroje neolithicke malovane keramiky v Hali-ii. Obzor Praehistorcky, IX, 1930—1931. ↩
- Ср. о Дарабанах: С. Ambrojevici. L’epoque neolithique de la Bessarabie du Nord-Ouest. Dacia, III—IV, стр. 26; о Городниие: M. S m i s z к о. Tymczasowe spra- wozdanie z badan na osadzie neolitycznej w Horodni-y pow. Horodenka. Bui’, de l’Acad. Polon. d. Sciences et d. Lettres, 1939, стр. 67—73 или: Sprawozdan. Po’skiej Aka- demii Umiej, XLIV, 1939, стр. 38—40; о Борисовке: М. Беляш1вський. Борис1вське городище. Гришльська культура на Укра’пи, стр. 1—7. ↩
- W. Buttleг. Die donaulandischen und westischen Kulturkreise der jiingeren Steinzeit, 1938, стр. 12. ↩
- Т. Passek. La ceramique tripolienne. Section V, стр. 107—115. ↩
- С. Ambrojevici, к. соч. Dacia, III—IV, стр. 25, 43—44. ↩
- W. Antoniewicz. Z badan archeologicznych u gomem dorzeczu Dniestru. Wiadomosci archeologiczne, VI, 1921, стр. 79—91. ↩
- Т. Passek, ук. соч., стр. 88—104. ↩
- Юго-западная группа по классификации Т. С. Пассек, типы XII, XV, XVI; средне¬днепровская — тип XIII. Ср.: Рassек, ук. соч., стр. 88—104. ↩
- Е. Ю. Кричевский. Орнаментация глиняных сосудов у земледельческих племен неолитической Европы. Ученые записки ЛГУ по кафедре археологии (печатается). ↩
- Т. Passeк, ук. соч., табл. XIX, 6—7. ↩
- Nestor. Fouilles с!е Glina. Dacia, III—IV, стр. 229—230. ↩
- D. Rоselli. Rapport preliminaire sur les fouilles de Vidra. Publicatiile Muzeului Municipiului Bucaresti, № 1, 1934. ↩
- V. Dumitrescu. La stratigraphie des stations aopartenant a la civilisation eneolithique balkano-danubienne, a la lumiere des fouilles d’Atmageaua-Tatarasca. Istros I, 1934, стр. 37—43.— Proceedings of the First International Congress of Prehistoric and Protohistoric Sciences, London, 1934, стр. 208—209. ↩
- H. Sсhгоller. Die Stein und Kupferzeit Siebenbiirgens. Berlin, 1933, табл. 17, 1. ↩
- Rоska. La stratigraphie du neolithique en Transylvanie. Dolgozatok, 1935, XII, стр. 43 слл. ↩
- J. Nestor. Der Stand der Vorgeschichtsforschung in Rumanien. Ber. der Romisch-German. Kommission, 22, 1932, стр. 55. — H. Schroller. Die Stein- und Kupferzeit Siebenbiirgens. Zeitschr. fur Ethnol., 1930, стр. 251. ↩
- H. Schroller, ук. соч., стр. 70. ↩
- J. Nestor, Dacia, III—IV, стр. 230. ↩
- V. Dumitrescu, Istros, I, стр. 39. ↩
- V. Dumitrescu. La station prehistorique de Bonesti. D^cb, III—IV, стр. 93. ↩
- V. Christescu. Les stations prehistoriques du lac de Boian. Dacia, II, стр. 259—260. ↩
- Rosetti, ук. соч., т. V, стр. 34. ↩
- V. Christescu, ук. соч., стр. 252—254. ↩
- В. Миков. Предисторически селища и находки в България. София, 1933 стр. 33 слл. ↩
- Ср. о Курило и Кремикозцах: Р. Попов. Материали за проучване на предисторяческата енохе в Софийската котловина в Материали за историята на София, кн. V, 1921, стр. 10—17. О Мадаре: Р. Попов. Материали за проучване на селището „Под Града» при Мадаре. Изв. на Бълг. Арх. Друж., III, сгр. 90—100; R. Ророff. Beitrage zur Vorgeschichte Bulgariens. Prahist. Zeitschr., 1912, IV, стр. 88—103; Попов. Мате¬риали за предисторияти на Мадара. Мадара. Раэкопки и проучвания. 1934, т. 1, 5. Ср. также: Чилингаров. Предистэрични находища Край Дунова. Изв. на Бълг. Арх. Друж., II, 1911, стр. 148 — 174; В. Миков. Принос къмъ неэлитичната культура у нас. Изв. на Бългр. Арх. инст., II!, стр. 235—236. Из пещерных поселений также выделяются более древние, чем так наз. „селищни могилы». Ср.: Р. Попов. Беляковското плато (пещери и доисторически селища), 1925, стр. 41; R. Ророff. Die Ausgrabungen in der Hohle „Malkata Podlisza» unweit der St. Tirnowo. Prahist. Zeitschr., 1913, V, стр. 442 слл. ↩
- В. Mиков. Предисторически селища … стр. 34. ↩
- Р. Попов. Предисторически наследования в Вратчанското поле. Изв. на Българск. Арх. инст. II, 1923—1924. ↩
- J. Nestor. Zur Chronologie der rumanischen Steinkupferzeit. Prahist. Zeitschr., XIX, 1928, стр. 116. ↩
- F. Tоmpa. Die Bandkeramik in Ungarn. 1929. ↩
- Ср. у Т. Passek, тип. XVII (ук. соч., стр. 104—107). ↩
- J. Nestor, ук. соч., стр. 36.— Н. Schmidt. Tordos. Zeitschr. f. Ethnol., 1903. — L. Franz. Funde aus dem Banat. Wien. Prahist. Zeitschr., XIII, 1925. — Idem. ↩
- Vorgeschichtliche Funde aus Rumanien. Wien. Prahist. Zeitschr., IX, 1922. — Al. Barcacil a. Antiquites preet protohistoriques des environs de Turnu-Severin. Dacia, I, стр. 180 слл. ↩
- G. Сhilde. The Danube in Prehistory. 1929, стр. 26 слл. Литературу о Винчи см.: £. Кричевский. Индо-германский вопрос, археологически разрешенный. Изв. ГАИМК, N5 100, стр. 199. ↩
- V. Fеwkеs. Neolithic Sites in the Moravo-Danubian Area (Eastern Yugoslavia). Bull. Am. School of Prehist. Research, 1936, № 12, стр. 5—77 (особенно карта на табл. 1). ↩
- I. Тhаllоn. Some Balkan and Danubian Connexions of Troy. Journ. of Hellenic. Studies, 39, 1929, стр. 185 слл. ↩
- W. Heurlley. Excavations at Servia in Western Macedonia. The Antiquaries Journal, 1932, стр. 227 слл. ↩
- W. Heurtley a. C. Radford. Two Prehistoric Sites in Chalcidice. The Ann. of the Brit. School at Athens, XXIX, 1927—1928, стр. 117 слл. ↩
- W. Heurtley. Report on an Excavation at the Toumba of Vardino, Macedonia. Annals o: Archaeol. and Anthropol., XII, стр. 15 слл. ↩
- Wace and Thompson. Prehistoric Thessaly. 1912, стр. 28. ↩
- H. Hansen. Early Civilisation in Thessaly. 1933, рис. 30, 6—7.— G. Сhilde. The Dawn of European Civilisation. 1927, стр. 68. ↩
- Ср., напр., Орхомен: Кunzе. Orchomenos II. Die neolithische Keramik, стр. 16—25, каннелюры см. табл. VII; Херонеа: Wace a. Thompson, ук. соч., сгр. 199, 202; Беотия: Н. Goldman. Excavations at Eutresis in Beotia, 1931, стр. 76—79, каннелюры см. рис. 94; Коринф: Weinberg. Remains from prehistoric Corinth. Hesperia, 1937, VI, стр. 496, 511; Афины: H. Hansen. The prehistoric pottery on the north slope of the Acropolis. Hesperia, 1937, VI, стр. 541; Мессения: Valmin. The Swedish Messenia Expedition, 1938, стр. 269—272. ↩
- Evans. Palace of Minos, I, стр. 36. ↩
- G. Childe. Neolithic black ware in Greece and on the Danube. The Ann. of the Erit. School at Athens, XXXVII, 1940, стр. 32—35. ↩
- В. Mиков. Предисторически селища …. Карта. ↩
- V. Christescu, Dacia, II, стр. 272—273. ↩
- Этот прием нанесения расписной орнаментации известен в археологии под назва¬нием „crusted ware». Его следует сопоставлять с инкрустацией и строго отделять от расписной орнаментации, выполняющейся перед обжигом сосудов. Ср.: Langsdorff u. Nestor. Nachtrag zu Cernovoda. Prahist. Zeitschr., XX, 1921, стр. 209—210. c Олинф: G. Mуlоnas. Excavations at Olynthus, p. 1. The Neolithic Settlement, 1929, стр. 46—49; Критсана: W. Heurtley. Prehistoric Macedjnia, 1939, стр. 75. ↩
- Reу. Observations sur les premiers hab’tats de la Macedonie. Bull, de Corr. Hell., 1917—1919, стр. 201. ↩
- Дикилиташ: F. Welch. Prehistoric Pottery. Ann. Brit. School at Athens, XXIII, 1918—1919, стр. 44 сл. ↩
- Иногда она заменяется так наз. „crusted ware» (W. Heurtley. Prehistoric Macedonia, стр. 74). ↩
- G. Сhilde. The Danube in Prehistory, стр. 105. ↩
- J. Nestor., ук. соч., стр. 51—54. ↩
- G. Сhilde. The East European relation of the Dimini culture. Journ. Hell. Studies, 1922, XL1I, стр. 254. ↩
- R. Vulpe. Civilisation precucutenienne recemment decouverte a Isvoar en Moldavie. E’-ir. Sept. Ant., XI, стр. 134—146. ↩
- Нижнему слою Извоара соответствуют такие трипольские поселения, как Сабатиновка на Южном Буге или Озаринцы на Немии, а верхнему — Кадиевды или Незвишка на Днестре или Кукутены А. ↩
- Р. Попов. Культура и животъ на предисторическия чов^к в България, ч. I, стр. 38. ↩
- Wacea. Thompson, ук. соч., стр. 73 и 85. ↩
- V. Christescu. Les stations prehistoriques de Vadastra. Dacia, III—IV, стр. 167 слл. ↩
- Y. Nestor u. Langsdorf. Prahist. Zeitschr., XX, стр. 211. — Y. Nestor, Prahist. Zeitschr., XIX, стр. 128. — G. Сhilde. Some affinities of Chalcolithic Culture in Thrace. Man, XXIll, стр. 7. — P. Попов. Коджа-Дерменската могила при г. Шумен. Изв. на Бългр. Арх. Друж;, VI, 1916—1918, стр. 125—126. ↩
- Wace a. Thompson, ук. соч., стр. 17. —J. Nestor, Prahist. Zeitschr., XIX, стр. 128. ↩
- Ср.: Seure et Dеgгand. Exploration de qnelques tells de la Thrace. Bull. Corr. Hell. 1906, стр. 25, 26. — Wace a. Thompson, ук. соч., стр. 110. ↩
- G. Stefan. Les fouilles de Cascioarele. Dacia, II, стр. 186 — 187. ↩
- Время VI—X династий в Египте, Fimmen. Die kretisch-mykenische Kultur. 1921, стр. 155. ↩
- Н. Dumitrescu. La station prehistorique de Rufinoasa. Dacia, III—IV, стр. 65. ↩
- P. Попов. Предисторическэта Денева могила при село Салманово. Иэв. на Бълг. Арх- Друж., IV, 1914, стр. 151—153. ↩
- V. Ciurea. Aper^u des antiquites prehistoriques du Departement de Bai’a. Dacia, III—IА стр. 48, рис. 2—7. ↩
- V. Dumitrescu. Notes sur Cucuteni. Istros, I, стр. 35. ↩
- D. Rosetti, ук. соч., стр. 35, 39, 41. ↩
- I. Andriesescu. Les fouilles de Saltana. Dacia, I, стр. 55—73- — V. Dumitrescu. Decouvertes de Gumelnita. Dacia, I, стр. 325 сл. — Idem. Fouilles de Gumelnita. Dacia, II, стр. 39—50. — Stefan, Dacia, II, стр. 145—152. — P. Попов. Изв. Арх. Друж,, IV, стр. 197 и 214—220. — Он же. И в. Арх. Друж., VI, стр. 71—79 и 131—134. ↩
- V. Dumitrescu. La date finale de la’civilisation Gumelnita. Ann. Brit. School at Athens, XXXVII, 1940, стр. 73. Мы, следовательно, принимаем для культуры Боиан дату 2600—2300 гг. до н. э., а для культуры Гумельниты 2300—1400 гг. до н. э. Дискуссию об относительной хронологии румынского неолита и энеолита см. также: О. Meghin, Die Herkunft der bulgarischen Steckdosen.— Gotze-Festschrift, 1925, стр. 77—83.— V. Dumitrescu. Betrachtungen iiber die „Steckdosen» der rumanisch-bulgarischen Boian- A-Kultur. Wien. Prahist. Zeitschr., XXIII, 1936, стр. 142—150. — Рец. Nestor’a на: Dumitrescu: La cronologia della ceramica dipinta dell’Europa orientale. Ephemeris Daco Romana, IV. Prahist. Zeitschr., XX, стр. 320—322. ↩
- Гумельнита: Dacia, II, сто. 55, 65 — 66; Султана: Dacia, I, стр. 92, 99; Кассиоарели: Dacia, II, стр. 153, 175; Глина: Dacia, III—IV, стр. 238; Водастра: Dacia, III—IV, стр. 212. ↩
- R. et E. Vulpe. Les foui les de Tinosul. Dacia, I, стр. 190—193. — H. Dumitrescu. Rapport sur les sondages de Gradistea-Fundeanca. Dacia, III—IV, стр. 150—156. ↩
- W. Heurtley. Prehistoric Macedonia, стр. 79—80. — Wace a. Thompson, crp. 245. ↩
- Древнее население Западной Украины в эпоху неолита и ранней бронзы. Краткие сообщ. ИИМК, III, стр. 8 — 9. ↩
- R. et Е. Vulре. La station de Perchiu, pres de Huruesti. Dacia, III—IV, стр. 157— 166. Поселение датируется XVI в. Ср.: R. et Е. Vulре. Les foui.les de Po’ana. Dacia, III — IV, стр. 277—281. ↩
- H. Schmidt. Die Ausgrabung von Cucuteni und Sarata-Monteoru im Lichte der agaischen Vorgeschichte. Archaol. Anz., 1923/24, стр. 348. ↩
- T. Sulimirski. Cementarzysko kurhanowe w Komarowie kolo Halisza i kultura Komarowska. Bu 1. de l’Acad. Polon. d. Sciences et d. Lettres, 1936. ↩