К оглавлению книги Бронзовый век Западной Сибири // К следующей главе
Памятники с гребенчато-ямочной керамикой известны на большей части Западно-Сибирской равнины: в таежном и лесостепном междуречье Иртыша и Ишима, в Тюменском Притоболье и даже в Восточном Казахстане; встречена она и на севере Западной Сибири. Гребенчато¬ямочную посуду во всем ее хронологическом диапазоне отличают две основные особенности: заполнение поверхности сосудов полосами узоров, выполненными оттисками гребенчатого штампа; обязательное деление орнаментального поля несколькими рядами ямочных вдавлений. Обе эти особенности характеризуют не какой-то конкретный временной период в каком-то конкретном районе, а гребенчато-ямочную орнаментальную традицию, которая, оформившись в неолите, существовала несколько тысяч лет (до позднего средневековья).
В пределах интересующих нас периодов выявляются два основных этапа гребенчато-ямочной орнаментальной традиции. Первый, относящийся к поздпему неолиту и эпохе раннего металла, характеризуется остродонной и крутлодонной формами сосудов; второй (бронзовый век) — плоскодонной посудой. Если говорить о первом этапе, то основная трудность, с которой неизбежно сталкивается исследователь, заключается в том, что керамику этого времени в Обь-Иртышье трудно разделить на неолитическую и энеолитическую. Для тундровых и глубинных таежных районов аналогичные трудности возникают при попытке хронологического членения керамики бронзового века. Дело в том, что гребенчато-ямочная декоративная схема очень консервативна. Это не дает возможности определять границы гребенчато-ямочного ареала для разных хронологических этапов. Мы зачастую не в состоянии судить, является ли столь огромная гребенчато-ямочная область территорией одновременного существования родственных групп населения или она свидетельствует всего лишь о разновременных миграциях в пределах Западно-Сибирской равнины носителей гребенчато-ямочного орнаментального комплекса.
Сейчас у нас нет достаточных данных для типолого-хронологической классификации гребенчато-ямочной посуды на всей территории ее бытования. Мы ограничимся в основном рассмотрением памятников Тюменского Притоболья и отчасти Ишимо-Иртышского междуречья — районов, которые сравнительно неплохо изучены в археологическом отношении.
Байрыкский этап. Керамика этого этапа имеет приостренное либо округлое дно и слегка отогнутый венчик (рис. 16; 17). В тесте прослеживается примесь песка и шамота. Орнамент покрывает всю внешнюю поверхность сосудов. Характер декоративной схемы традиционен: однообразное чередование широких поясов из рядов наклонной гребенки или гребенчатой «качалки» с поясами ямочных вдавлений. Ямки — круглой или овальной формы. В Тюменском Притоболье керамика этого типа найдена на поселениях Байрык-Иска I, Ипкуль II, VIII и др. (раскопки Западносибирской экспедиции, 1973) и на Андреевском озере (сборы и раскопки разных исследователей). Похожая по форме и орнаменту глиняная посуда (говоря об орнаменте, мы имеем в виду прежде всего сходство орнаментальной композиции, которое не обязательно свидетельствует об абсолютной синхронности) известна на стоянках Кокуй I в Ишимской лесостепи, Екатерининской I, II, IV, Бичили I в Среднем Прииртышье, Лавровской в Васюганье (раскопки Западносибирской экспедиции, 1967) и др. В последние годы В. И. Молодин исследовал ранние стоянки с гребенчато-ямочной посудой в правобережной части лесостепного Прииртышья. В степном Прииртышье остродонная и круглодонная керамика с характерным ямочным делением орнаментального поля найдена на стоянках Пеньки I (Восточный Казахстан) и Шилово-Курьинская (раскопки Западносибирской экспедиции в Кулундинской степи, 1970—1971 гг.).
Посуда последних двух стоянок отличается некоторым своеобразием: в ее орнаментации, кроме гребенчатых рисунков, присутствуют узоры, выполненные отступающей и накольчатой техникой; встречаются волнистые линии и некоторые другие архаичные элементы. Эти особенности свойственны также керамике Артынской стоянки и отчасти поселения Венгерово III в лесостепной части Среднего Прииртышья. Сочетание в керамике некоторых иртышских стоянок архаичной волны и отступающей палочки с гребенчатым штампом и ямочными поясами, видимо, объясняется тем, что Прииртышье, особенно правобережная его часть, прилегало к области распространения верхнеобских культур довокусковского (протосамусьского) типа, для посуды которых была характерна — вплоть до бронзового века — очень архаичная орнаментация (отступающая техника, волнистые узоры, сплошные взаимопроникающие треугольные зоны, псевдоплетенка и пр.). Не исключено, что появление керамики артынского типа в Среднем Прииртышье было связано с усилением инфильтрации на запад верхнеобских и среднеобских групп населения; о возможности восточного импульса в это время мы уже говорили в связи с вопросом о происхождении липчинской культуры. Мне представляется справедливым мнение В. Ф. Старкова, что памятники артынского типа, скорее всего, следует датировать переходным временем от неолита к эпохе металла.
Свердловские археологи объединяют все ранние памятники, давшие остродонную и круглодонную керамику с ямочным делением орнаментального поля, в единую «среднеиртышскую» культуру, предшествующую бронзовому веку. Хотя термин «среднеиртышская культура» не совсем удачен (ареал ранних памятников с гребенчато-ямочной орнаментацией керамики выходил далеко за пределы Среднего Прииртышья), следует признать правомерным вывод о существовании в предтаежной и южнотаежной полосе Ишимского и Иртышского бассейнов накануне бронзового века массива родственных культур со специфической орнаментальной традицией. Центр этой огромной культурной общности, возможно, находился в Среднем Прииртышье. Ранние памятники Тюменского Притоболья с гребенчато-ямочной керамикой (байрыкский тип, по нашей терминологии) принадлежат, видимо, одному из локальных вариантов этой общности.
Возвращаясь к Тюменскому Притоболью, отметим, что местные озерные поселения с ранней гребенчато-ямочной посудой (байрыкский этап) почти не дают каменных орудий. На поселении Байрык-Иска I, где выявлен четкий слой с гребенчато-ямочной керамикой (рис. 16, 1, 2; 17), найдено лишь одно каменное изделие — небольшой сланцевый топорик весьма неспецифичной формы (рис. 16, 4). Зато здесь встречено несколько обломков сигаровидных глиняных грузил (рис. 16, 5). Интересно, что поселения с ранней гребенчато-ямочной посудой окрестных районов (Ишимская лесостепь, Среднее Прииртышье, Восточный Казахстан и др.) дали много каменных орудий — преимущественно наконечников стрел, скребков и ножевидных пластин. Очевидно, это обстоятельство было связано с преобладающей ролью рыболовства в Тюменском Притоболье, насыщенном многочисленными проточными озерами; условия для рыболовства в Поишимье и Прииртышье были намного хуже, особенно в степной зоне и на юге лесостепной.
Жилища байрыкского этапа в Тюменском Притоболье пока не выявлены. В пределах гребенчато-ямочной общности Западной Сибири более или менее четкие следы жилищ обнаружены на стоянке Кокуй I. Два из них имеют прямоугольные очертания, третье — округлое. Размеры: первое жилище —6X5,8 м (глубина 35—40 см); второе — 9,3X Х7,1 м (глубина 140 см); третье — 5,88X5,7 м (глубина 80 см). В этом же районе жилище типа четырехутольной землянки было исследовано Л. Л. Косинской на поселении Ир II. Но они, по мнению свердловских археологов, относятся к неолиту. Кроме того, упомянутые поселения с жилищами расположены в лесостепной зоне, и домостроительство могло иметь здесь свои особенности.
Погребения, которые можно было бы отнести к байрыкскому этапу, пока не найдены.
Вопрос о дате керамических комплексов байрыкского типа в Тюменском Притоболье весьма сложен — во-первых, из-за отсутствия датирующих вещей, во-вторых, из-за консервативности гребенчато-ямочной орнаментации, которая очень медленно изменялась во времени. Мы предполагаем, что поселение Байрык-Иска I относится к переходному времени от неолита к эпохе металла и в общем синхронно памятникам с липчинской посудой. Показателем этого является обычность для липчинской керамики Тюменского Притоболья ямочных поясов (рис. 12, 1—5, 7—13). В свердловско-тагильском регионе, лежавшем в стороне от гребенчато-ямочного ареала, ямочные пояса на липчинской посуде очень редки.
Интересны результаты недавних работ В. И. Молодина в лесостепной Барабе. Он исследовал поселение Венгерово III, где вместе с остродонной гребенчато-ямочной керамикой в жилищах и хозяйственных ямах были найдены обломки медных изделий. В. И. Молодин считает этот памятник одновременным Липчинской стоянке и стоянкам Пеньки I, II.
Получается парадоксальная на первый взгляд картина: на сравнительно небольшой территории Тюменского Притоболья накануне бронзового века жили одновременно по крайней мере три разные в культурном (этническом?) отношении группы населения — липчинцы, шапкульцы и носители гребенчато-ямочной традиции. Однако западносибирские этнографические материалы говорят о том, что сосуществование в одном районе, часто вперемежку друг с другом, двух и более этнических групп — обычное явление. Так, к моменту прихода русских в Томско-Нарымском Приобье проживали одновременно представители нескольких языковых ветвей — тюркской (татары), самодийской (селькупы), угорской (ханты), тунгусо-маньчжурской (эвенки) и кетоязычной (кеты). Несмотря на то, что локализация этих групп населения не была постоянной и этнические ареалы зачастую взаимопересекались, все эти народности сохраняли самобытность языка, культуры, хозяйства и социальной организации.
Сейчас представляется почти несомненным, что Тюменское Притоболье, расположенное на стыке нескольких культурных и географических областей, было накануне бронзового века своеобразным этнокультурным «заповедником», где жили в общем одновременно носители всех известных в Зауралье и Западной Сибири орнаментальных комплексов — гребенчатого, гребенчато-ямочного, отступающе-накольчатого и, возможно, андроноидного. Этот богатейший край с сотнями прекрасных озер был чрезвычайно удобен для запорного и сетевого рыболовства. Видимо, в летний рыболовческий сезон сюда стекалось население разных культур. Богатые рыболовческие угодья давали возможность не только существовать здесь безбедно в весенне-летне-осенний период, но и запасать рыбу впрок на голодное зимнее время.
Одиновский этап. Как уже говорилось выше, общая хронологическая тенденция в развитии гребенчато-ямочной керамики Западной Сибири проявлялась в постепенной утрате круглодонности, в появлении уплощенного, а затем плоского дна. Другая хронологическая тенденция, судя по материалам Тюменского Притоболья, проявлялась в постепенной культурной нивелировке населения этого района, которая выразилась в затухании липчинского, а затем ямочного орнаментальных комплексов и все большем преобладании гребенчато-ямочной орнаментации.
Наиболее ранний в типологическом отношении комплекс одиновского этапа выявлен на поселении Шапкуль VI в Нижнем Притоболье (раскопки Западносибирской экспедиции, 1973 г.). Посуда этого памятника имеет слегка отогнутый венчик и округлое, уплощенное или плоское дно (рис. 18, 2, 2, 7, 9—22). Все эти формы сосуществуют: так, обломок нижней части круглодонного сосуда (рис. 18, 2) найден вместе с плоскодонным (рис. 18, 2) на дне хозяйственной ямы. В тесте заметна примесь песка и шамота.
Орнамент выполнялся весьма небрежно: гребенчатый штамп нередко «мазан, ямочные вдавления обычно неправильной формы, орнаментальные пояса зачастую отклоняются от горизонтального направления и т. д. Характер декоративной схемы по сравнению с байрыкским этапом не претерпел существенных изменений. Поверхность сосудов покрывалась однообразными рядами отпечатков гребенки (иногда «шагающей»). Орнаментированная поверхность делилась несколькими рядами ямок. Иногда однообразие декоративной схемы оживлялось включением наклонных полос гребенчатого штампа (рис. 18, 7), горизонтальной волнистой ленты (рис. 18, 2) или треугольников (рис. 18, 11). Днища тоже орнаментировались — чаще всего ямочными вдавлениями.
Гребенчато-ямочная керамика Одиновского поселения в лесостепном Поишимье уже вся плоскодонна. Она имеет баночную форму; в тесте присутствуют песок и шамот. Орнамент занимал всю внешнюю поверхность, включая дно. Стенки сосуда покрывались обычно горизонтальными рядами косопоставленного гребенчатого штампа . Орнаментальное поле делилось поясами круглых ямок. Как и на Шапкуле VI, встречаются сосуды, в средней части которых располагается зона из наклонных рядов гребенчатых отпечатков, которые иногда дополнены рядами ямок или подтреугольных вдавлений.
Очертить область распространения керамики одиновского типа в на¬стоящее время невозможно. Близкая одиновской плоскодонная гребенчато-ямочная керамика была встречена Ю. Ф. Кирюшиным на поселениях оз. Тух-Эмтор в Васюганье. Похожая посуда найдена в Новосибирском Приобье , но она, видимо, не составляет здесь долговремен¬ного культурно-хронологического комплекса, а скорее является свидетельством культурных связей Верхнего Приобья с западными ишимо-иртышскими районами.
Орудия, которые можно было бы твердо связать с характеризуемой керамикой, немногочисленны. Р. Д. Голдина и Л. Я. Крижевская, опубликовавшие материалы Одиновского поселения, не упоминают о находках орудий. Производственный инвентарь Шапкульского VI поселения состоит из одних грузил. Преобладают сигаровидные глиняные грузила (рис. 18, 3, 4, 6), характерные для предшествующего этапа в комплексах с ямочной и гребенчато-ямочной керамикой. Но здесь уже прослеживается стремление выработать новые, более рациональные формы грузил. Встречены обломок четырехутольного в сечении глиняного грузила с отверстием (рис. 18, 8) и каменное четырехугольное грузило с желобчатым перехватом (рис. 18, 5). Обнаружены две глубокие ямы, доверху заполненные плотным слоем рыбьей чешуи; в заполнении ям собраны также кости копытных животных. Видимо, в Тюменском Притоболье рыболовство в это время, как и в предшествующий период, продолжало оставаться основной отраслью хозяйства.
В южных лесостепных районах экономическая жизнь могла быть более сложной. На поселении этого времени Кокуй II встречено значительное количество каменных орудий, в том числе наконечники стрел, ножи и скребки. Наконечники стрел (3 экз.) имеют ретушь только по краю. Обнаружены свидетельства существования скотоводства: в культурном слое поселения Л. Я. Крижевская открыла парное погребение двух бычков. Они были захоронены в неглубокой яме и располагались «валетом»: один головой на юго-запад, другой — на северо-восток.
Жилища одиновского этапа изучены еще недостаточно. Одна жилая постройка исследована на Одииовском поселении; она представляет собой полуземлянку размером 8X8 м, вкопанную в материк на 0,5 м (глубина от современной поверхности 105—110 см). Стенки котлована вертикальны. Судя по расположению столбов и их диаметру, кровля жилища была односкатной. В центре, чуть ближе к выходу, располагался слегка углубленный в землю очаг диаметром 0,5 м. Р. Д. Голдина и Л. Я. Крижевская обращают внимание на сходство жилища Одиновского поселения с жилищем неолитической стоянки Кокуй I, которое имело такие же размеры и четырехугольную форму. Они полагают, что это сходство свидетельствует об «определенной устойчивости типа жилищ для довольно широкой территории зауральского лесостепья». Возможно, эта домостроительная традиция захватывает в пределах гребенчато-ямочного ареала более широкую территорию, включающую и смежные таежные районы.
Погребения с гребенчато-ямочной керамикой одиновского облика пока не найдены.
Для датировки памятников одиновского типа имеет значение находка на поселении Одино четырех своеобразно орнаментированных сосудов, по краю которых идут пальцевые защипы, характерные для Вишневки I, Преображенки III и других памятников, определенно относящихся к эпохе бронзы. Г. Б. Зданович датирует памятники типа Вишневки I в Северном Казахстане (вишневский этап по его терминологии) временем, предшествующим петровскому этапу; керамика последнего предвосхищает в форме и орнаменте многие алакульские черты Г. Б. Зданович определяет начало петровского этапа XVI в. до н. э. Эта дата, видимо, совпадает с концом существования гребенчато-ямочных (одиновских) памятников на южной окраине гребенчато-ямочного ареала, которые, по всей вероятности, синхронны вишневским комплексам Северного Казахстана. Что касается более северных таежных районов, то там гребенчато-ямочная традиция в орнаментации посуды живет и в последующие эпохи.
Если принять нашу точку зрения, что гребенчато-ямочная посуда одиновского этапа (рис. 1а, 26—28) является непосредственным хронологическим и генетическим продолжением гребенчато-ямочной керамики байрыкского типа (рис. 1а, 13) и что последняя одновременна липчинской посуде Тюменского Притоболья (вторая половина III тысячелетия до н. э., возможно с заходом в начало II тысячелетия до н. э.), то хронологический диапазон одиновского этапа определится примерно первой третью II тысячелетия или даже XVIII—XVII вв. до н. э.
К оглавлению книги Бронзовый век Западной Сибири // К следующей главе