Косарев М.Ф. О культурах андроновского времени в Западной Сибири

К содержанию журнала «Советская археология» (1965, №2)

Хотя памятникам андроновской эпохи в Сибири и Казахстане посвящена обширная археологическая литература, происхождение андроновской культуры, вопросы ее периодизации, территории распространения и локальных вариантов до сих пор относятся к числу нерешенных проблем и вызывают большие споры.

В 1948 г. К. В. Сальников выделил в лесостепном Зауралье три этапа андроновской культуры — федоровский, алакульский и замараевский ¹, а несколько лет спустя А. М. Оразбаев распространил сальниковскую схему на весь северный Казахстан ². В последнее время эта периодизация была приложена к еще более широкой территории (западный Казахстан, восточный Казахстан, верхнее Приобье, Минусинская котловина) ³.

Подход к периодизации бронзового века Казахстана и южной Сибири с зауральской меркой вряд ли способствует правильному пониманию характера и направления историко-культурного развития этих территорий, ибо приводит (и в ряде случаев уже привел) к игнорированию археологического материала, к подмене фактов формально-логическими построениями.

Так, М. Н. Комарова вопреки археологическим данным считает, что в западном Казахстане есть «еще не найденные» федоровские памятники, ссылаясь в качестве доказательства на факт существования федоровских памятников в лесостепном Зауралье ⁴. Она уверена, что на верхнем Енисее «когда-нибудь» обязательно найдут алакульский этап, причем опять-таки основывает свой вывод на том, что алакульский этап имел место в лесостепном Зауралье ⁵.

Неправомерность этих выводов тем более очевидна, что в западном Казахстане до сих пор не известно ни одного федоровского памятника, а на верхнем Енисее более чем за 50 лет интенсивных археологических раскопок не обнаружено ни одного алакульского погребения.

Несколько лет назад появилась другая тенденция. Некоторые археологи ставят вопрос — правомерно ли считать алакульские памятники в Зауралье генетическим продолжением федоровских ⁶? И этот вопрос вполне законен. На самом деле, алакульцы очень существенно отличаются от федоровцев по погребальному обряду и керамике, причем отличия в керамике касаются не только формы сосудов и техники их выделки, но и самого существа орнаментальных традиций и техники нанесения орнамента. Если федоровские памятники локализуются в основном в лесостепном Зауралье, то алакульские тяготеют к степной части, т. е. две эти группы памятников фактически не совмещаются территориально. Весьма интересно и то, что памятники федоровского типа в восточном Казахстане и на Енисее, где они существуют длительное время, не перерастают в алакульские.

Видимо, смена федоровских памятников алакульскими в лесостепном Зауралье есть не что иное, как смена местного федоровского населения пришлым алакульским. Это явление такого же порядка, как распространение на север, на территорию самусьской культуры (в это же время) скотоводческо-земледельческого еловского населения. Оба эти явления были вызваны, на наш взгляд, одной причиной — смещением ландшафтных зон на север, которое отмечается для этого времени на территории всей Западной Сибири ⁷.

Можно предполагать, что с приходом алакульцев в лесостепное Зауралье было связано массовое перемещение племен с керамикой федоровского типа на восток — в сторону верхнего Обь-Иртышья и Минусинской котловины.

Какие бы причины ни вызвали появление федоровского населения в восточных районах Западной Сибири и Казахстана — вытеснение их из Зауралья алакульскими племенами или внутренний импульс (давление избытка населения на производительные силы ⁸) — во всех случаях мы должны признать, что федоровцы переместились на восток не в начале, а скорее в конце федоровского этапа (по зауральской схеме), и, следовательно, вряд ли есть основания считать, что керамика федоровского типа в восточном Казахстане и на Енисее должна обязательно укладываться в хронологические рамки, отведенные для федоровского этапа в Зауралье.

Накапливающийся материал дает сейчас основания предполагать, что андроновские (федоровские) памятники на востоке появились тогда, когда в Зауралье федоровское население, может быть, уже не существовало.

Приведем некоторые факты. Материал Самусьского IV поселения в Томской обл. свидетельствует о том, что на всем протяжении его существования (XVI—XIII вв. до н. э., памятник хорошо датируется литейными формами турбинско-сейминских орудий) основными для этой части Приобья были восточные енисейские связи. Однако вся керамика енисейского происхождения, найденная в культурном слое Самусьского IV поселения, имеет не федоровский, а окуневский облик. Видимо, в это время федоровцы на Енисее еще не появились.

Во всех известных мне случаях керамика федоровского типа была встречена в среднем Приобье в еловских комплексах XII—X вв. до н. э. (поселение Красный Яр, раскопки Т. Н. Троицкой, 1959—1961 гг., Десятовское поселение, раскопки автора, 1961 г.). С. С. Черников, устанавливая периодизацию восточного Казахстана в бронзовом веке, отнес федоровскую керамику к концу II тысячелетия до н. э. ⁹, причем такая датировка, несмотря на возражения В. С. Сорокина, кажется вполне убедительной. Перечень подобных примеров можно было бы продолжить.

В свете изложенного синхронизация зауральских и западносибирских памятников бронзового века представляется нам приблизительно в таком варианте: Федоровский могильник в лесостепном Зауралье одновременен Самусьскому IV поселению в среднем Приобье и Окуневскому могильнику на верхнем Енисее. Одним из признаков синхронности этих трех памятников является, в частности, традиция четырехугольности сосудов, которую мы наблюдаем в федоровских, самусьских и окуневских комплексах. Алакульский могильник в лесостепном Зауралье одновременен Еловскому поселению в среднем Приобье и Андроновскому могильнику на Енисее.

Накапливающийся материал позволяет сейчас предполагать, что на территории, которую принято населять андроновокими племенами, существовали по крайней мере три большие группы племен, существенно различающиеся по своему культурному облику: алакульская, сложившаяся в западном Казахстане, по-видимому, несколько севернее районов формирования тазабагьябской культуры, и распространившаяся затем в лесостепное Зауралье и в сторону северного и центрального Казахстана; федоровская, сложившаяся в лесостепном Зауралье и среднем Притоболье и имеющая свое более позднее продолжение в верхнем Обь-Иртышском районе и Минусинской котловине; восточная (Томский могильник, Окуневский могильник и, видимо, канайские памятники), сложившаяся в верхнем Обь-Иртышском районе и Минусинской котловине и прекратившая свое существование около XIII в. до н. э. в связи с приходом сюда федоровских племен.

За каждой из этих трех областей следует видеть определенный этнос. И хотя еще не накопился достаточный материал для убедительных археологических, лингвистических и этнографических сопоставлений, тем не менее уже сейчас можно уверенно говорить о том, что на территории Казахстана и южной Сибири сосуществовали в андроновское время угроязычная, ираноязычная и самоедоязычная группы населения.

Известно, что, определяя единокультурность каких-либо памятников, необходимо учитывать не столько единичные элементы сходства, сколько всю совокупность сходных признаков: форму сосудов, технику нанесения орнамента, орнаментальную композицию, погребальный обряд, хозяйственный уклад и т. д. По каким признакам можно сближать в культурном отношении федоровскую, алакульскую и восточную (томско-окуневскую) группу памятников? По форме сосудов? Пo-видимoмy, нет. Для федоровской группы обычны горшкообразные сосуды, для алакульской характерна специфическая форма с уступчиком, для томско-окуневских (и канайских памятников) — баночная форма. По технике нанесения орнамента? Тоже нет. Для федоровских сосудов типична аккуратная мелкозубчатая гребенка, для алакульских — резной орнамент, для томско-окуневских — крупнозубчатая гребенка и вдавления уголка палочки.

Очень существенны различия по элементам орнамента. К числу орнаментов, характерных для федоровской посуды и не типичных для алакульской керамики, следует отнести косые треугольники, сложный меандр, пирамиды из мелких треугольников, желобчатые линии и т. д. В то же время равнобедренные резные треугольники, простой прямоугольный меандр, зигзаговые полосы и некоторые другие элементы встречаются почти исключительно на алакульской посуде и не характерны для федоровской керамики. На томско-окуневских (и канайских) сосудах геометрический орнамент вообще редок.

Далеко не близок и погребальный обряд. Для федоровских погребений в Зауралье обычно характерно трупосожжение, для алакульских — скорченное на боку трупоположение, для томско-окуневских (и канайских) — положение покойников на спине (могильник у поселения Канай, Томский могильник, погребения Окунева улуса).

Необходимость примирить прежнее представление о локализации андроновокой культуры с исключительной разнотипностью комплексов андроновского времени на этой территории приводит некоторых исследователей к выделению множества «вариантов» и «этапов» андроновской культуры. К настоящему времени известно уже восемь «вариантов» (зауральский, западноказахстанский, южный, североказахстанский, центральноказахстанский, востачноказахстанокий, верхнеобский, енисейский) ¹⁰ и около десяти «этапов» (федоровский, алакульский и замараевский в Зауралье ¹¹, усть-буконьский, канайский, малокрасноярский и грушниковский в восточном Казахстане ¹², окуневский и собственно андроновский на Енисее ¹³), причем наблюдается тенденция к неудержимому увеличению количества «вариантов» и «этапов». Если учесть, что выделенные «варианты» (и «этапы») зачастую не похожи один на другой (ср., например, западноказахстанский и енисейский, зауральский и восточноказахстанский «варианты», федоровский и канайский «этапы»), то вряд ли можно найти оправдание стремлению видеть на громадной территории Зауралья, Казахстана и южной Сибири единую андроновскую культуру.

Немного о терминологии.

По-видимому, термин «андроновская» культура в его прежнем понимании сейчас неприемлем. Это название было введено около 40 лет назад С. А. Теплоуховым ¹⁴ для верхнего Енисея, когда стали подвергаться широким раскопкам андроновские могильники в Минусинской котловине и когда по существу еще не было начато изучение одновременных памятников в Зауралье и Казахстане. Поэтому эффектные комплексы Андроновского могильника долгое время были единственным критерием в определении культурной и хронологической принадлежности памятников бронзового века, которые стали находить потом в Зауралье и Казахстане. Однако обращение за аналогиями к Андроновскому могильнику вошло в привычку и стало сводиться к формальному выискиванию сходных признаков. Основное внимание при определении «андроновской» принадлежности керамики обращалось на отдельные элементы сходства определяемого сосуда с классическими андроновcкими (федоровскими) образцами, при этом часто не учитывалось, насколько поверхностно сходство и насколько глубоки различия, забывалось, что не все аналогии свидетельствуют о единокультурности и одновременности — одни сходные признаки могут быть результатом исторических связей, другие возникают конвергентно, третьи свидетельствуют о едином древнем субстрате и т. д. Вместо трех различных по диапазону и содержанию понятий — культура, этнокультурная общность и историко-культурная область — стал широко применяться единый всеобъемлющий и всенивелирующий термин «андроновская культура».

Очевидно, было бы правильнее вкладывать в определение «андроновский» чисто исторический, хронологический смысл (андроновская эпоха, андроновекое время) или употреблять его лишь по отношению к классическим андроновским памятникам (типа Андроновского и Федоровского могильников). Неправомерно прилагая к разнохарактерным по облику комплексам определение «андроновский», мы не сможем понять сложных этнокультурных и историко-культурных процессов, происходивших на территории Сибири и Казахстана в эпоху бронзы.

В заключение отметим, что наши высказывания ни в коей мере не претендуют на категоричность, мы ограничиваемся лишь постановкой вопроса и некоторыми предположениями. Цель этой небольшой заметки — еще раз обратить внимание на нерешенные проблемы бронзового века Западной Сибири и, в частности, выразить сомнение в приложимости периодизации бронзового века Зауралья по К. В. Сальникову к южной Сибири и Казахстану.